Итак...

[M.Dane]

- Больше в "Контру" мухлевать не будет.
- Думаешь, легко было ему объяснить, как это делается?..

@темы: Четверг, однако!

---

Другая половина (фик)

[Gabrielle Delacour]

Название: Другая половина
Фандом: TOS
Автор: Gabrielle Delacour
Рейтинг: PG (G?)
Жанр: POV
Объем: по мне так мини. Или миди.
Дисклеймер: персонажи принадлежат создателям, мы взяли поиграть. В качестве канона приняты TOS, TAS, третья полнометражка и "I Am Spock". Если информация противоречит какой-то другой части канона - простите великодушно.
Этот фик - точка зрения Т'Принг на события эпизода "Amok time".
Большое спасибо Алисе ака Подарок! Только ее скромность мешает ей быть в соавторах, но без нее фика не было бы.

Т'Принг всегда получала лучшее – и это было логично и правильно. Когда-то ее родители сделали лучший выбор, она унаследовала от них лучшие черты – так говорила мать, а Т'Принг ей верила. Еще в детстве она лучше других танцевала, быстрее читала и правильнее выводила буквы. Разве не логично было обручить ее с лучшим из сверстников?
Она знала, что уговор состоялся, как только Спок прошел испытание в пустыне. Вообще-то Т'Принг не полагалось знать об уговоре так задолго, но она и тогда умела слушать и делать выводы. Почти год семья Сарека ждала, пока избранница достигнет возраста обручения – и это тоже было логично: ее можно и подождать.
Ей нравилось, что Спок ее старше – это было необычно, но Т'Принг уже знала, что иногда нарушение правил дает лучший результат, чем следование им, и Спок был лучшим тому доказательством. Брак его родителей нарушил многие правила, но сделал эту семью известной на все Объединенное пространство, а поведение Аманды после свадьбы удовлетворило бы и самого ревностного блюстителя традиций. Рождение Спока нарушало биологические законы, зато потребовало вмешательства генетиков – вполне понятного и абсолютно законного. Его внешность тоже нарушала правила, но это преимущество Т'Принг смогла оценить только теперь, когда повзрослела. Его губы совершенно невозможного оттенка, каким бывает кварц на изломе, и Т'Принг не знала ни одной сверстницы, которую бы эти губы оставляли равнодушной. Они могли сколько угодно кривиться – полукровка, подумаешь – но Т'Принг знала, и по себе тоже, как притягательны эти чужие черты. По-настоящему чужие, не как у кудрявых горцев или смуглых приморцев, а чужие до холодка под ложечкой – с другой планеты. Как у маленьких красных человечков. Она даже думала когда-то, что у него красная кровь, но кровь была нормальная, она видела как-то, когда он подрался с мальчишками.
Т'Принг шевельнулась без нужды, ей было удобно, но хотелось, чтоб Спок тоже шевельнулся, и она снова ощутила спиной его спину, и затылком – его затылок. Но Спок выпрямился, а потом лег на песок навзничь, положив ей голову на колени. Глаза его лихорадочно блестели, и Т'Принг поняла – снова начинается.
Каждая пара переживала первую одержимость по-своему, а может, все одинаково – никто не знал, это ведь не обсуждается. Они ушли в пустыню, Спок расстелил тканое одеяло у разрушенной стены, и они долго слушали ветер и шорох бесчисленных песчинок о древнюю кладку. Иногда его начинало трясти – тогда Т'Принг находила в темноте его руку, касалась тыльной стороны ладони, переплетала пальцы, другой рукой касалась лица – и дрожь утихала.
Теперь она снова прижала кончики пальцев к контактным точкам: "Твои мысли к моим мыслям…". Ее спокойное сознание сливалось с его спутанным, и усмиряло зеленое пламя, бушевавшее внутри. Оно еще было слабым, чтоб зажечь их обоих, и это к лучшему – Т'Принг слишком юна, чтоб иметь детей, а Спок скоро покинет родительский дом, чтоб поступить в Академию. Пройдет еще один цикл, или даже два, прежде чем жар крови охватит его полностью, тогда он придет за ней – и они закрепят свой брак. Древний ритуал, который теперь исполняют все реже и реже – тем красивее он будет в их исполнении, двое молодых с традиционными именами, в традиционных одеждах, звук гонга раскатится над пустыней, гости и Т'Пау замрут на мгновение в ожидании решения – соединение или схватка. И Т'Принг представила на секунду – ритуал ведь это допускал, и древний эпос об этом повествовал, – как она останавливает занесенную руку. Схватка! Победил бы он? Т'Принг была уверена в этом.

@темы: ТОС. Фики

---

"Дело о трупе колониста", глава 1

[loony_spectre]

Перебирая ТОСовские романы, наткнулся на весьма неожиданную вещицу - детектив в духе "Перри Мейсона", где главный персонаж - Самуэль Когли.
Мимо пройти не смог

Глава первая.

– Ваша честь, я должен выразить протест!

Александр Уоррен вскочил на ноги так быстро, словно выпущенная из аппарата фотонная торпеда, практически выпрыгнув из-за прокурорского стола, чтобы еще сильнее подчеркнуть свой протест.

Самуэль Т. Когли оглянулся через плечо на внушительную, мускулистую фигуру Уоррена и увидел, что лицо прокурора было алым, словно закат на Большом небе. Старый, не обладавший столь мощным телосложением адвокат усмехнулся про себя. Даже в далеких просторах космоса он не мог забыть образов Земли. Можно забрать человека из Монтаны, но Монтану из человека – никогда…

Уголком глаза Когли посмотрел на адвокатский стол. Его ассистентка Жаклин Ла Салль переложила ручку Когли с его стопки бумаги на стол – Когли бы никогда так не поступил. Он свято верил, что у всего должно быть свое место, и все должно быть на своем месте. Ручки не должны лежать на полированных столешницах, когда рядом есть отличная стопка бумаги.

Он улыбнулся и бросил взгляд на Джеки. Ее ярко-зеленые глаза и широкая улыбка выскочили на него, как из засады, из-под густых каштановых волос. Джеки говорила ему, что подготовка закончена. Когли потянул за полу своего простого коричневого пиджака. Настало время для главного.

Когли подошел к столу оппонента, практически встав рядом с Уорреном. Стоя бок о бок, прокурор и адвокат казались плохо подобранной парой. Уоррен возвышался над худым, приземистым Когли. Но Когли не пугала разница в комплекции. Он устремил взгляд бледно-голубых глаз на Уоррена и развел руки в стороны, открыв ладони и демонстрируя, что в них ничего нет. Затем он повернулся к судье Фаур и улыбнулся ей, словно спрашивая: «Кто, я?»

– «Должен»? Простите, ваша честь, я и не знал, что нацелил свой луч смерти на мистера Уоррена.

– Простите? – спросил Уоррен.

– Вы сказали, что «должны выразить протест», подразумевая, что вас заставили возразить. Я уверяю почтенный суд, что у меня нет никаких телепатических способностей. Таким образом, я могу лишь предположить, что, должно быть, нацелил на вас луч смерти или иное смертоносное оружие.

Взрыв смеха оказался громче, чем даже рассчитывал Когли. Несмотря на то, что судья непрерывно стучала молоточком по столу, требуя немедленно восстановить порядок в зале суда, Когли понял, что добился своим замечанием того, чего хотел: все присутствующие оказались застигнуты врасплох и не знали, что произойдет дальше.

Особенно свидетель.

Когда хохот притих, Когли оглянулся на адвокатский стол и своего клиента Аарона Коула и опечалился увиденным. Коул заерзал в кресле, затем наклонился к Джеки, всем своим видом выражая беспокойство.

– Мисс Ла Салль, не зря ли мистер Когли затеял такое в суде? – спросил Коул.

Джеки улыбнулась; это выражение лица должно было ободрить клиента. У нее было множество возможностей довести его до совершенства.

– Не беспокойтесь, Аарон. Когда Сэм начинает подобные штучки, это значит, что он завел всех туда, куда надо ему. Просто смотрите.

Когда смех наконец стих окончательно, что, очевидно, заняло намного больше времени, чем хотелось судье Фаур, Когли повернулся к ней и заговорил до того, как она успела открыть рот.

– Извините, ваша честь. Мистер Уоррен просто допустил небольшую речевую неточность. В конце концов, слова – это по-прежнему наши инструменты, самое важное средство общения… когда их используют верно. Мне кажется, я просто забылся.

– Если мистер Когли желает точности, я с удовольствием удовлетворю его пожелания, – сказал Уоррен, его голос был острым, как клингонский батлет. Затем он продолжил, делая небольшую паузу перед каждым словом, словно демонстрируя, насколько точным может быть. – Он задает наводящие вопросы собственному свидетелю.

– На редкость враждебному свидетелю, ваша честь, если позволите показать…

Судья не успела ответить, а Когли уже повернулся к свидетельскому креслу и посмотрел прямо на крадианца, сидевшего в нем. Сахирн П'Тхалл окинул Когли испепеляющим взглядом, который адвокат мог бы назвать хладнокровным, обладай крадианцы системой кровообращения. П'Тхалл был одет в самое формальное убранство своего семейного клана, включавшее в себя, помимо прочего, церемониальную тунику, на перевязи которой гордо сверкал фамильный камень. Еще Когли заметил, что стебельки глаз П'Тхалла направлены в противоположную от него сторону; этим жестом крадианец показывал, что считает Когли в лучшем случае недостойным, а в худшем – достойным всяческого презрения.

– Мистер П'Тхалл, – начал Когли и увидел, как стебельки глаз повернулись в его сторону, а сами глаза расширились настолько, словно готовы были со стебельков соскочить. «Мистер» не было крадианской формой обращения; некоторые крадианцы находили это слово не почтительным, а даже оскорбительным. Если у Когли и были сомнения по поводу того, какие чувства питал П'Тхалл к людям, то сейчас они развеялись окончательно. – Какие именно чувства вы испытываете к Аарону Коулу?

П'Тхалл откинулся в свидетельском кресле и вытянулся во весь свой двухметровый рост, чтобы посмотреть на Когли сверху вниз. Он даже не посмотрел на Аарона Коула, но почти пренебрежительно махнул левой рукой в его сторону.

– Этот человек убил мою дочь Далил П'Тхалл. Как вы думаете, какие чувства я испытываю к этому грелтху?

Когли не пропустил заметного акцента, сделанного П'Тхаллом на слове «человек».

– А ваши чувства ко мне, человеку, – Когли произнес это слово с такой же интонацией, как и П'Тхалл, – представляющему мистера Коула, столь же возвышенны?

– Вы защищаете грелтха. Будь это в моей власти, я бы добился того, чтобы вы понесли такое же, несомненно заслуженное, наказание, какое ждет вашего клиента.

Когли повернулся к судье Фаур и улыбнулся.

– Как я и сказал, ваша честь, он враждебен.

– Можете продолжать, мистер Когли, – сказала судья Фаур, и Когли заметил, что она чуть-чуть наклонилась вперед. За время долгой адвокатской карьеры Самуэль Когли заработал репутацию благодаря трем вещам. Первая – он был эксцентричен, и эта эксцентричность граничила с обсессивно-компульсивным синдромом, выражавшимся прежде всего в любви к книгам и столь же сильной нелюбви к компьютерам.

Вторая – он любил устраивать в зале суда настоящие представления. Это было широко известно, и Когли был уверен, что об этом знают даже здесь, на курортном спутнике Версаль в отдаленном секторе пространства Объединенной Федерации Планет. Особенно учитывая то, что его последнее на данный момент представление, устроенное, когда он защищал Джеймса Т. Кирка на военном трибунале, чуть не привело к уничтожению звездолета Кирка, «Энтерпрайза». Нельзя чуть не уничтожить звездолет класса «Конституция» и после этого ожидать, что не поползут слухи.

Однако знаменитым Когли стал благодаря третьей вещи – он упрямо добивался правды в своих судебных тяжбах, и из-за этого судьи обычно позволяли ему любые театральные эффекты, если они позволяли вынюхать истину. По крайней мере, те судьи, которые действительно были заинтересованы в справедливом суде.

Когли изучал судью Фаур во время процесса и был почти уверен, к какому типу она принадлежит. Следующие несколько минут либо подтвердят, либо опровергнут его оценку.

– О боже, – сказал Когли, – похоже, я немного сбился с мысли. Ладно, начну сначала. Зачем вы здесь, мистер П'Тхалл?

– Простите? – переспросил П'Тхалл.

– Версаль. Курортный спутник для людей, имитирующий Францию восемнадцатого века по земному летоисчислению. Он примитивен, здесь запрещены космические корабли, транспортеры и любая технология, более продвинутая, чем повозки, движимые лошадьми, и масляные лампы. Возможно, для меня эти условия идеальны, но ваш семейный клан на Крадоре славится своими инженерными умениями и познаниями в технологии. Зачем вашему семейному клану вообще захотелось посетить именно Версаль?

– Мы начали торговать с людьми и решили, что должны больше узнать о них.

– Тогда почему вы отправились не на Землю, а сюда?

– Мы обнаружили, что гораздо больше можем узнать о расе по развлечениям, которые она выбирает, а не по ее обычным занятиям. Люди обычно более расслаблены и естественны, находясь в отпуске.

– Что вы могли узнать о людях, арендовав изолированный замок на острове посреди озера, находящемся в нескольких милях от ближайшего города?

– Мой семейный клан достаточно велик. Не только мои жены и собрат-муж, но и жены и мужья наших детей сопровождали нас. Замок, который мы арендовали, должен был быть достаточно большим, чтобы вместить нас всех.

– Ваша дочь порекомендовала это место?

– Возможно. Она уже была здесь раньше.

– На самом деле здесь, на Версале, работает Аарон Коул, и здесь же она с ним познакомилась, верно?

– Да.

– Мистер П'Тхалл, не это ли является настоящей причиной вашего прибытия на Версаль – чтобы встретиться с человеком, в которого влюбилась Далил?

– Это… сыграло свою роль, да.

– И что вы об этом думали?

– Боюсь, что я не понимаю вопроса.

– Вы одобряли роман Далил и Аарона?

– Не мое дело – одобрять. Моя дочь вольна сама выбирать, в кого влюбиться.

Когли вернулся к адвокатскому столу и взял толстую книгу, затем начал перелистывать страницы, словно в поисках какого-то ускользающего факта. Отчасти это было привычкой, отчасти – еще одним театральным эффектом адвоката.

– Поправьте меня, если я неправ: крадианцы как раса ценят и честь, и семью?

– Это верно.

– И вам было все равно, что Далил влюбилась в человека?

– Да. Как я сказал, то, кого она любила – это было ее дело.

– Похвальное поведение, мистер П'Тхалл, учитывая, что ее любовь к Аарону Коулу стоила вашей семье и чести, и положения среди других кланов, а также немалой части деловых сделок.

– Любовь не стоила нам ничего из этого.

– О? А я считал, что вы уже договорились о браке вашей дочери с представителем Д'Куас, семейного клана вашего крупнейшего клиента, а когда она отказалась, клан Д'Куас прекратил с вами деловые отношения.

П'Тхалл ответил не сразу, задумчиво уставившись на Когли, который, повернувшись спиной к крадианцу, положил книгу на адвокатский стол. Джеки протянула ему несколько листов бумаги. Когли взял бумаги, затем снова повернулся к П'Тхаллу, во взгляде которого кипела ярость. П'Тхалл очень медленно и осторожно проговорил:

– Ваша информация неверна.

– У вас очень хорошо получается, мистер П'Тхалл.

– Что получается?

– Лгать.

Уоррен вскочил на ноги и так громко вскричал «Протестую!», что в зале суда наступила полная тишина. Когли повернулся к прокурору и спокойно сказал:

– Я извиняюсь и беру свои слова обратно. В данный момент.

Он протянул П'Тхаллу верхний лист бумаги.

– Мистер П'Тхалл, что это?

П'Тхалл взял бумагу и прочитал ее. Сначала с его бледно-голубого лица исчезли все эмоции. Затем ярость, по-прежнему бушевавшая в глазах, перетекла с них на все остальное лицо.

– Где вы это достали? Это частная переписка. Вас арестуют за то, что вы украли это письмо из моего офиса.

– У писем, мистер П'Тхалл, есть адресат и адресант. В данном случае адресат – это вы. Но после того, как я объяснил клану Д'Куас – адресантам письма – что мне нужно и почему, они были только рады предоставить мне копию. Они, похоже, с радостью готовы рассказать кому угодно, кто будет слушать, о том, что разорвали с вами отношения.

Письмо, которое вы держите в руках, написано главой семьи Д'Куас, вашим клиентом – простите, бывшим клиентом, – и в нем сообщается, что после того, как ваша дочь опозорила их, отказавшись выйти замуж за представителя клана Д'Куас, они разрывают все заключенные с вами контракты?

– Да.

– Ну же, мистер П'Тхалл, вы думаете, что суд вас услышит, когда вы говорите так тихо? Ладно, в любом случае в записи будет отмечено, что вы сказали «да».

Есть еще и другие письма, не менее любезно предоставленные другими отправителями. Во всех них написано примерно следующее: из-за того, что вы так опозорили семью Д'Куас, они тоже разрывают заключенные с вами контракты. Это так? Помните, вы должны отвечать громко.

– Да, – выплюнул П'Тхалл.

– То есть, засвидетельствовав чуть ранее, что роман Далил с Аароном Коулом не стоил вашему семейному клану ни чести, ни положения, ни деловых отношений с другими кланами, вы сказали неправду, не так ли?

П'Тхалл ничего не ответил.

– Неважно, мне кажется, что ваше молчание красноречивее любого ответа. Так что вы прибыли сюда не просто для того, чтобы побольше узнать о людях? Вы прибыли сюда, потому что Далил была уже здесь с Аароном. Вы прибыли, чтобы заставить их расстаться?

– Я… мы прибыли сюда, чтобы напомнить Далил о ее долге перед семьей, да. И нам это удалось. Далил действительно разорвала с ним отношения. Вот почему он убил ее.

– Да, мне было интересно, как именно вам удалось заставить вашу дочь расстаться с Аароном. Но неважно, вы сказали, что она это сделала, значит, так и было. В конце концов, вы человек чести. Но действительно мне интересно, откуда вы знаете, что Аарон убил вашу дочь? Вы ведь не видели, как Аарон убил Далил, не правда ли?

– Вы отлично знаете, что когда моя дочь умерла, я с семьей был в опере здесь, в Новом Париже.

– Да, так оно и было. А как быстро вы добрались от вашего острова до Нового Парижа?

– Как вы сами указали, транспорт на этом спутнике умышленно примитивизирован. Если не ошибаюсь, вы, люди, называете подобное «причудой». Путешествие заняло большую часть дня.

– То есть… вы были далеко от острова, когда ваша дочь была убита?

– Верно.

– Тогда, раз вы не видели, что произошло, как вы можете с такой уверенностью утверждать, что вашу дочь убил Аарон?

– Никто больше не мог. Далил была одна на острове. Она не захотела пойти с нами в оперу и осталась. Полеты на Версале запрещены, так что единственный способ добраться до острова – на лодке. Записи капитана порта свидетельствуют о том, что единственная лодка, отправившаяся на остров, была нанята вашим клиентом, и что он находился в этой лодке один. Поскольку он – единственный, кто мог побывать на острове, это значит, что он убил Далил, а после этого сбежал.

Если у вас есть сомнения в его вине, спросите его, почему он ударился в бега еще до того, как мы на следующий день вернулись и обнаружили тело Далил.

– Аарон признает, что был на острове. Он говорит, что Далил вызвала его с помощью коммуникатора и попросила приплыть на остров, чтобы поговорить. Но когда он добрался туда, то обнаружил, что ее задушили, и она уже мертва. Он запаниковал. Он решил, что его обвинят во всем, и сбежал.

Он принял не самое мудрое решение. Из-за этого его действительно заподозрили. Но знаете что? Я верю ему.

До того, как прокурор успел вскочить из кресла, чтобы заявить протест, П'Тхалл презрительно то ли фыркнул, то ли усмехнулся и начал отвечать на незаданный вопрос. Когли видел своего свидетеля насквозь.

– Ваша доверчивость лишает вас лучших качеств, человек. Как вы можете верить своему клиенту, если он – единственный, кто мог быть на острове и, если следовать простейшей логике – единственный, кто мог убить Далил?

– Обычно вопросы задаю я, мистер П'Тхалл, но, поскольку вы опечалены гибелью дочери, я отвечу и на ваш вопрос. Очевидно, на острове был кто-то еще.

– Как? Другого способа добраться до острова просто нет.

– Кто-то мог воспользоваться транспортером, – сказал Когли.

П'Тхалл отреагировал немедленно. На этот раз он просто рассмеялся во все горло, не фыркая.

– Человек, как бы вы ни вели это дело, каким бы компетентным адвокатом вы ни были, вы явно не инженер. До того, как вы предложите невозможное, советую вам ознакомиться с основами работы транспортера.

– Невозможное? Почему невозможное?

– На всем Версале есть всего одна транспортерная станция – здесь, в Новом Париже. Поскольку ни одному космическому кораблю не разрешается садиться на этот спутник, нарушая его сентиментальное спокойствие, транспортер используется, чтобы переправлять посетителей с кораблей, находящихся на орбите, на этот маленький курортный рай.

Наш остров – на другой стороне спутника. Целая луна отделяет его от Нового Парижа. Транспортерные лучи передвигаются по прямым линиям и, таким образом, не могут огибать поверхность спутника. Хотя транспортеры и могут переносить людей и предметы сквозь слой твердых пород толщиной в несколько миль, но сквозь целую луну они никого не перенесут. Транспортер в этом городе не мог послать никого на наш остров.

Когли провел правой рукой по волосам, затем помассировал загривок.

– Да, здесь вы правы, – сказал он, улыбнувшись и застенчиво кивнув. – Хорошо, никаких транспортеров. Давайте поговорим об опере, которую вы смотрели. Вам она понравилась?

– Не слишком.

– Я тоже так не думал. Вы покинули свое место за двадцать минут до антракта.

– У меня была… определенная биологическая потребность, которую нужно было удовлетворить.

Когли снова кивнул.

– Ну, раз уж вам надо было уйти, значит, так оно и есть. Вы не могли потерпеть двадцать минут до следующего антракта?

– Я не видел в этом необходимости. Как я уже сказал, мне там не нравилось.

– Но вы достаточно тщательно подготовились – даже надели самую формальную тунику с фамильным камнем, как сейчас.

– Протестую, ваша честь. Это не относится к делу.

– Я пытаюсь понять отношение свидетеля к людям, ваша честь. Оно склоняется к предвзятости, которую мне позволено исследовать.

– Вкратце, мистер Когли. Не слишком вдавайтесь в подробности.

– Я совершенно не собираюсь этого делать.

Когли вернулся к столу и взял у Джеки несколько фотографий. Ее глаза весело блеснули – единственное проявление веселости, дозволенное судебным этикетом.

– Я показываю вам вещественное доказательство E, мистер П'Тхалл. Вы можете сказать мне, что это?

– Это просто изображение – моя фотография на приеме перед оперой.

– И вы одеты в формальную тунику с фамильным камнем на ней, как сейчас, верно?

– Да.

– Правда, это разные туники. В вашу тунику вшит очень изящный филигранный узор. Он на самом деле очень красив.

– Мой портной будет рад это услышать.

– Но дело вот в чем, на тунике, надетой сейчас на вас, узор синий. Но на вещественном доказательстве F, увеличенном варианте доказательства E, узор скорее фиолетового цвета.

– У меня несколько таких туник, мистер Когли.

– Я так и думал. Хорошо одетый крадианец вроде вас, происходящий из такой достойной семьи, как ваша, естественно, возьмет в путешествие несколько туник. Но позвольте показать вам вещественное доказательство G. Вы узнаете его?

– Конечно. Это изображение меня, моих жен и мужа-собрата, сделанное после оперы, когда нас представляли певцам, исполнявшим главные роли.

– Вы понимаете, в чем моя проблема?

– У вас очень много проблем, человек. Я даже не знаю, с какой начать.

– Тогда позвольте мне прояснить кое-что. Это вещественное доказательство H. Вы узнаете его?

– Да, это увеличенный вариант предыдущей фото…

– Вы запнулись на полуслове, сэр. Мне кажется, вы все-таки поняли, в чем проблема. Узор на вещественном доказательстве H – точно такого же синего цвета, как на тунике, которая на вас сейчас. Возможно, это даже та же туника, которая на вас сейчас, не так ли?

Моя проблема состоит вот в чем. Как вы успели переодеться из туники, в которой вы были на вещественном доказательстве E, в тунику, в которой вы были на вещественном доказательстве H, во время оперы?

П'Тхалл молчал. Когли ждал. Он подождал несколько секунд, прежде чем сказать:

– Никаких быстрых ответов? Никаких бойких замечаний? А всего несколько мгновений назад вы были весьма словоохотливы.

На этот раз прокурор не колебался.

– Я протестую, ваша честь. Мистер Когли пытается затравить свидетеля. Сахирн П'Тхалл – не обвиняемый в этом суде.

Когли ответил, не отворачиваясь от свидетеля, пристально смотря на П'Тхалла.

– В этом ваша ошибка, мистер Уоррен. Вы обвинили не того человека в убийстве прекрасной, невинной молодой женщины.

П'Тхалл по-прежнему молчал.

– Не можете ответить? Может быть, тогда ответите на этот вопрос: где туника, которая была надета на вас на вещественном доказательстве E?

П'Тхалл уставился на Когли. В его взгляде не было ни высокомерного презрения, ни дерзости. Если бы крадианцы могли потеть, его изящная туника была бы уже насквозь мокрой.

– Снова нет ответа? Ладно, на самом деле это неважно. Мне кажется, на этот вопрос я могу ответить сам.

Ваша честь, Версаль, возможно, и имитирует старинную Францию, но даже в отпуске люди не хотят терять связи с окружающей вселенной. У вас есть отличная современная система связи. В зале суда даже есть обзорный экран, чтобы вы могли выслушать свидетелей, которые не могут добраться до Нового Парижа. Если позволите?

Судья Фаур кивнула, и пристав нажал кнопку на столе. Часть стены, противоположная скамье присяжных, отъехала в сторону, и за ней обнаружился большой экран. Когли сделал знак Жаклин, и та сказала в свой коммуникатор:

– Давайте, Питер.

Экран ожил, и на нем появился мужчина лет пятидесяти пяти, лысеющий, с редкими островками черных волос среди седых. Морщины зрелости на его лице только-только начали превращаться в более глубокие старческие. Он спокойно стоял в пышной спальне, обстановка и стиль которой идеально вписались бы во дворец, давший название курортному спутнику Версаль.

– Мистер П'Тхалл… вы узнаете моего ассистента-следователя, Питера Лоуренса. Вы можете сказать нам, где он находится?

П'Тхалл посмотрел на экран, затем внезапно встал и резким движением устремил к нему руку.

– Как вы посмели! – закричал он. – Вы проникли в мою спальню! Неужели вы способны пасть и еще ниже?

– Я могу задать вам тот же вопрос. Но сначала позвольте мне исправить вашу естественную ошибку. Это не ваша спальня. По крайней мере, не только ваша. Это курортный дом. Вы арендуете его. Мы получили разрешение его владельца. Питер, – сказал Когли, обращаясь к экрану, – вы нашли наше неожиданное вещественное доказательство?

– Безусловно.

Улыбающийся следователь поднял формальную тунику семейного клана, похожую на ту, что носил П'Тхалл. Точно такую же, как на вещественном доказательстве E.

– Где она была?

– Спрятана в шкафу. На вешалке, под другой одеждой.

– Вы можете поднести ее поближе к камере?

Питер приложил тунику к себе, чтобы все смогли разглядеть фиолетовый узор. Даже Александр Уоррен не решился протестовать.

– Питер, мне кажется, или я вижу, что туника порвана спереди?

Лоуренс поднес руку к разрыву и оттянул ткань, чтобы суд увидел, насколько сильно она порвана.

– Это туника, которую вы надели, когда отправились в оперу, не так ли, мистер П'Тхалл? – спросил Когли.

П'Тхалл хотел ответить «Нет», но слово застряло в горле.

– Из-за вашей дочери вы лишились деловых отношений, репутации, чести. Единственный способ восстановить честь – убрать Далил из семьи.

– Нет.

– Но убить ее было недостаточно. Вы хотели еще и отомстить Аарону Коулу, из-за которого были опозорены.

– Нет.

– Так что вы прилетели на Версаль и заставили дочь расстаться с Аароном.

– Нет.

– А затем использовали голосовой чип, чтобы подделать сообщение от вашей дочери и заманить Аарона на остров в ту ночь, когда Далил осталась одна.

– Нет.

– Той ночью вы покинули свое место в опере за двадцать минут до антракта, чтобы гарантировать, что останетесь одни, транспортируясь на остров, в арендованный замок. Вы запланировали ее убийство, чтобы Аарон Коул оказался единственным подозреваемым, и убили собственную дочь!

– Нет.

– Далил боролась, дралась за свою жизнь, когда вы убивали ее, и порвала вашу тунику. Вам пришлось заменить ее и надеяться, что никто этого не заметит.

– Нет.

– К сожалению для вас, я многое замечаю.

– Нет. Это неправда. Все это ложь. Этот грелтх убил Далил. Не я. Я не смог бы этого сделать. Я был во многих милях оттуда.

– Во многих милях, мистер П'Тхалл? В скольких именно милях? Досягаемость транспортерных лучей достигает более пятнадцати тысяч миль.

П'Тхалл встал во весь рост и злобно посмотрел на Когли. На лицо крадианца вернулась насмешливость, а в голос – презрение.

– Память подвела вас, человек. Это по-прежнему невозможно. Любой транспортерный техник подтвердит, что я не мог транспортироваться из Нового Парижа на остров. Ни вокруг планеты, ни сквозь нее. Это сделать невозможно.

А каким иным образом я мог бы добраться от Нового Парижа до острова за несколько минут? Как мне это удалось, мистер Когли?

– Как, мистер П'Тхалл? Мне кажется, что примерно вот так.

Самуэль Когли щелкнул пальцами.

В следующий момент Питер Лоуренс, по-прежнему державший тунику П'Тхалла, материализовался посреди зала суда.

@темы: ТОС. Книги, "Дело о трупе колониста", ТОС. Переводы

---

Star Trek блурперсы:)

[Alisa060290]

Данное видео содержит смешные и весёлые моменты со съёмок

@темы: Стар Трек: Фильм 11, Полезная информация

---

[elen_botari]

Название: История ящерки
Фандом: TOS
Автор:  elen_botari
Рейтинг: G
Жанр: жутчайший стеб и бред.
Предупреждение: кажется я что-то курила во время написания.....
Дисклеймер: да, после первого фанфика меня почему-то поперло на дальнейшие свершения

День первый. Очутилась в каком-то жутком месте. Кругом остроухие и черноволосые существа. Ну ладно, где наша не пропадала. Не все так плохо...Надо осмотреться и найти что-нибудь поесть. Сейчас найду кого-нибудь, покажусь на глаза и дело в шляпе.

Нет, все оказалось хуже чем я думала. Эти остроухие, едва увидев меня, сразу же начали проводить какие-то тесты! Никаких воплей! Даже никакого удивления! ну что за черт!

День второй. Меня осматривал высокий черноволосый. Вроде как главный. Тыкал какой-то штукой и трогал руками. решила пока вести себя хорошо и пальцы не откусывать, хотя есть уже очень хочется. Ладно, что нибудь придумаю.

День третий. Решила прогуляться и найти кого-нибудь еще. Быть не может, что кроме этих черноволосых тут никого нет. Желудочки сводит! о чем я думала, когда сбежала с клингонского военного корабля....

День четвертый. Какой облом! тут никого нет кроме этих....не знаю как их уже назвать....Держусь из последних сил.

День пятый. Еееесть!!!!!!! Уже опустилась до выскакивания из-за угла, запрыгивания на голову и утаскивания разных нужных вещей.

День шестой. Я не знаю, что делать...у меня уже начал отслаиваться хвост! какой кошмар!!!

День седьмой. Я спасена, спасена! какой-то корабль прибыл на станцию! прикинулась больной - язык наружу, лапы кверху....Ха, подействовало - остроухие сразу забегали. Хм, "Редкий эндемик", это что?

На корабле.
1. Ох, рядом со мной постоянно находятся эти остроухие...насколько я поняла, они считают меня важной персоной. Да, я такая! Но жрать все равно хочу!

меня принесли в большую комнату с лампочками. Ооооо, ЕДАААА!!!!!!

...такой милый, такой питательный!!!!

Так, где едаааааа? он меня избегает?
Он меня избегает????? где он???? меня достало уже лежать кверху лапами среди этих...мне скучно! пойду поищу.

Ооо!!! много-много-много еды на корабле!...но я гурман...мне нужен он.

Опа! нашла!...гм....я не знаю таких слов.....

Нет, я не знаю что это значит...Мужчина, вы со мной говорите????

мне так хорошо никогда не было! у меня уже переизбыток сил. Со скуки начала делать гадости...Самой противно...Но приятно. Вечером хочу посетить моего кормильца.

Устроилась рядышком, пока он спал. Он даже во сне такой вкусный! Ну ладно, моя пррелесть, пора просыпаться....

....Ооооо!!!!экстаз!!!!!

.....выучила много новых слов.....Эмоциональный заряд на всю жизнь...


2. пришлось спать в этой комнате с лампочками...Надо успокоиться....Остроухие рядом, хорошо...Расслабляет....

так, у меня ломка.....

нет, серьезно.... меня так не ломало с того момента, как в мой предыдущий дом попали эти милые пушистые малявки....

пошла искать. Думаю, это будет несложно, я слышу какие-то вопли!

Оооо! комната с кнопочками, лампочками, с креслом посредине!!! Ой, и тут остроухий, но какой-то менее надутый, чем те...я бы даже сказала, мммм!!!!! очень даже! (хотя мне все равно мало). И этот в кресле тоже ничего, но судя по приближающимся воплям счастье моё уже рядом....

....Даааа!!!! Экстаз!!!!!.....

Он назвал меня...ужасной и уродливой?..... Ну знаете ли....

Оооо! остроухий его отделал!! Ха, так тебе и надо!

...не могу долго обижаться

мужчина, вы мой кумир!!!! иду на абордаж!

Нога...хорошо...не уйду отсюда никогда. Остроухий, ты тоже ничего, но я кажется влюбилась....

@темы: ТОС. Приколы, ТОС. Фики, Творчество

---

"Реликты", глава 5

[loony_spectre]

Глава пятая

Пикар тыльной стороной левой руки стер со лба струйку пота, угрожавшую залить глаза. Затем, с легкостью, порожденной годами практики, он снова надел маску и отсалютовал клинком противнику.

Стоявший в нескольких метрах Райкер отсалютовал в ответ и встал в низкую стойку. Возможно, слишком низкую, по мнению капитана. Но, с другой стороны, его первый помощник был сравнительным новичком в высоком искусстве фехтования.

– En garde, – объявил Пикар, делая шаг вперед.

Райкер остался на месте, не двинув даже шпагой. Для этого требовалась дисциплина, и капитан это знал. Редкое качество для новичков.

Но он не собирался за это награждать. Сделав еще шаг, Пикар сделал выпад – это была не серьезная атака, а скорее попытка заставить противника отступить и сделать его более уязвимым.

Но Райкер, похоже, понял его стратегию, потому что не стал помогать. Вместо того, чтобы отступить, он отразил выпад капитана – не слишком сильно, но достаточно, чтобы тот промахнулся – и начал собственное контрнаступление.

Сначала оно показалось простым выпадом, но очень быстро переросла в атаку с разбега. И эта атака застала более опытного фехтовальщика врасплох. Пикар мог лишь отбивать острие Райкера, не давая ему достичь цели, и отступать по дорожке.

Когда капитан отступил за край дорожки, его противник сделал последний отчаянный выпад – и едва не попал. Еще дюйм, и он нанес бы укол. «И это был бы великолепный укол», – подумал Пикар.

– Браво! – крикнул он, когда они оба замедлили шаг – капитан отступал, первый помощник шел вперед. – Смотрю, вы тайком от меня практиковались.

Райкер улыбнулся сквозь решетку маски.

– Вы так это сказали, словно это нечестно, – засмеялся он.

– Так оно и есть, – возразил Пикар. – Но в любви и фехтовании честны любые средства, я так думаю.

Когда они снова заняли свои места, капитан оказался в невыгодном положении. По правилам ему нужно было начинать недалеко от края. Если Пикар снова отступит за него, то Райкеру автоматически засчитают укол. Но будь он проклят, если даст этому случиться.

– En garde? – предложил Райкер.

Пикар кивнул.

– Безусловно.

Едва он произнес это слово, как тут же сделал обманный маневр, пытаясь заставить противника отступить и получить таким образом хоть немного пространства. Но, как и в прошлый раз, Райкер на него не купился. Он просто стоял, не собираясь сдвигаться ни на дюйм.

– Нет ничего постыдного в отступлении, Уилл, – сказал Пикар.

Райкер усмехнулся.

– Но и в агрессивности тоже.

Он без всякого предупреждения сделал выпад. Но на этот раз Пикар был к нему готов. Красивым взмахом оттолкнув шпагу Райкера, капитан выставил свою вперед – как раз вовремя, чтобы поразить незащищенную грудь первого помощника.

– Alas! – рявкнул Пикар, на секунду снова превратившись в высокомерного молодого француза в фехтовальном зале своего учителя.

Райкер вздохнул, снимая маску. Волосы налипли ему на лоб.

– Хороший укол, сэр.

Сняв и свою маску, Пикар слегка склонил голову в знак благодарности.

– Спасибо, Уилл. Но в следующий раз вам, возможно, поможет, если вы немного отступите… дадите мне ложное чувство безопасности… а затем нападете на меня.

Первый помощник кивнул.

– Я это запомню.

Капитан повернул голову, показывая на репликатор, стоящий в углу спортивного зала.

– Не желаете передохнуть?

Райкер, казалось, был не прочь и продолжить. Но вместо этого сказал:

– Конечно, почему бы нет?

Взяв маску под мышку той же руки, где держал шпагу, он последовал за старшим офицером к репликатору.

– Чай, – сказал Пикар, приблизившись к устройству. – «Эрл Грей», горячий. – Он повернулся к своему заместителю. – А вам, Уилл?

– Вода из горного родника. Ледяная настолько, насколько она может быть, не замерзая.

Через мгновение репликатор выполнил их просьбы. Капитан достал чашки, протянул холодную Райкеру и отпил своего чаю.

– Ну, – начал он с отвлекающего маневра, – как дела у капитана Скотта? Надеюсь, вы оставили его в хороших руках?

– В самых лучших, – сказал первый помощник. – Я попросил Джорди взять его под крылышко.

– Хорошо, – заметил Пикар. – После всего, что ему довелось пережить, он заслуживает любой помощи, которую мы можем ему предложить.

Райкер поддался на финт. Теперь нужно было наступать – раскрыть настоящую причину того, зачем он вообще позвал сюда младшего офицера.

– Уилл, недавно в моей рубке был посетитель. Мичман Кейн.

Пикар увидел, как Райкер слегка напрягся при упоминании имени.

– Так вот почему вы избегаете меня, – сказал он. – И что же Кейн сказал вам?

– Мне кажется, вы знаете, – сказал Пикар, но, тем не менее, ответил. – Что вы необъективны к нему. Что вы лишаете его шанса отточить свои умения. Что вы по какой-то причине держите на него зло.

Первый помощник посмотрел ему в глаза.

– Я обижен на него, – признался он. – Очень обижен. – Пауза. – Но я не поэтому отношусь к нему иначе, чем к остальным. Мичману Кейну нужно многому научиться в плане уважения к вышестоящим офицерам.

Капитан попытался понять, что имеет в виду Райкер.

– Амбициозность сложно назвать преступлением, Уилл. Иначе нас обоих тоже можно было бы за это осудить. И, если уж на то пошло, то любого другого офицера во Флоте – тоже.

– Я говорю не просто об амбициях, сэр. Я говорю о высокомерии. Отсутствии уважения к авторитету… к традициям.

Пикар нахмурился.

– Неуважение настолько серьезное, что вы сдвинули его в конец листа нарядов?

– Верно, – ответил первый помощник. Но он не слишком охотно делился подробностью, а капитану они были нужны.

– Как вы знаете, – сказал он Райкеру, – я учился в Академии с отцом Даррина Кейна. Я знал мичмана с тех пор, как он был совсем ребенком…

– Возможно, не так хорошо, как вам кажется, сэр. – Лицо первого помощника потемнело. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и продолжить. – Капитан, когда я согласился стать вашим первым помощником на этом корабле, то я дал понять, что искренне верю в некоторые вещи. Сейчас вы можете либо тщательно проверить, как я обращаюсь с мичманом Кейном, либо поверить мне и позволить и дальше выполнять свою работу. Но если это первое…

Райкер не закончил фразы. Да и не нужно это было.

Пикар посмотрел на него.

– У вас действительно настолько сильные чувства по этому поводу?

– Да, сэр.

Он не отступал – как и на фехтовальной дорожке.

Решать предстояло капитану: либо позволить ему оставаться на прежней позиции, либо попытаться сдвинуть его – рискуя потерять его. В конце все свелось к вопросу: нужно ли пытаться сдвинуть его? Должен ли он вообще вмешиваться?

Пикар принял решение.

– Делайте то, что считаете нужным, – сказал он первому помощнику. – С моей точки зрения вопрос закрыт.

Райкер выглядел благодарным.

– Спасибо, сэр.



– Мичман Кейн…

Сначала Кейну показалось, что его мучает ночной кошмар. Голос Райкера громыхал над темным, зловещим пейзажем, заставляя сходить лавины и сотрясая огромные скалы. И куда бы он ни бежал и ни пытался скрыться, спасения не было.

– Мичман Кейн…

Голос был похож на гром, низвергающийся из серо-стальных штормовых облаков… он оглушал его, сокрушал своим давлением…

– Мичман Кейн!

Кейн резко выпрямился и огляделся; его горло пересохло от страха.

Он был в своей каюте. В своей каюте на «Энтерпрайзе», а не в кошмарном воображаемом мире. А этот голос… да, это был голос Райкера. Настоящего Райкера. Но почему?..

Затем он увидел хронометр на столе и понял. Он на десять минут опоздал на смену – и до сих пор лежал в постели. Отшвырнув одеяло, он соскочил босыми ногами на пол.

«Черт возьми…»

– Да, сэр. Это Кейн. Я проспал, сэр.

– Правда? – сказал голос Райкера по передатчику. – Никогда бы не подумал.

Кинувшись к комоду, мичман достал свежий комплект формы. Его сердце отрывисто билось в груди.

– Извините, коммандер, – выдохнул он. – Я не знаю, как так получилось. Мне казалось, я попросил компьютер разбудить меня вовремя…

– Вы не просили, – возразил Райкер. – Я проверил.

Кейн выругался, натягивая красно-черную форму. Вот и все. Мало того, что Райкер его ненавидит, так теперь он еще и сам дал повод. Чем больше плохих отметок первый помощник сделает в его личном деле, тем легче будет держать его внизу списка.

Конечно, всего этого не случилось бы, если бы он лег спать вовремя. Но его настолько разъярило задание по уходу за каким-то стариканом, что он засиделся в «Десятке вперед» далеко за полночь, накачавшись синтеголем, чтобы хоть как-то успокоиться.

– Такое больше не повторится, уверяю вас, сэр. Я спущусь в грузовой отсек через пару минут.

Мичман ненавидел саму мысль о том, что приходится подлизываться к Райкеру… приходится быть с ним учтивым. Он чувствовал отвращение. Но судьба Кейна в руках этого человека, и с этим уже ничего не поделаешь.

– Не нужно, – сказал ему первый помощник.

Кейн, натягивавший форменные брюки, остановился, натянув одну штанину до колена.

– Простите, сэр?

– Я сказал «не нужно». Вы сегодня не пойдете в грузовой отсек.

На лице мичмана появилась улыбка. «Только не говорите мне, что он наконец-то поговорил с Пикаром», – подумал он. «Только не говорите, что я наконец получу того, что заслуживаю!..»

– Куда мне тогда идти… сэр?

Он натянул брюки до конца, уже не так торопясь.

Ему казалось, что Райкер вот-вот скажет «Мостик». Он даже был настолько уверен, что слышит это слово, которого так долго ждал, что едва не прослушал то, что Райкер сказал на самом деле.

– Главный ангар для челноков. Четвертая палуба.

– Что?..

Мичман совсем не хотел так выпалить это слово. Но оно получилось достаточно громким, чтобы его услышали по громкой связи.

– Главный ангар для челноков, – повторил Райкер. – У вас что-то со слухом, мичман?

– Нет… ничего, сэр.

– Поверьте мне, – добавил Райкер, – я бы не снял вас с обычного дежурства без веской на то причины. Но у Коберна случился приступ аппендицита, и кто-то должен его заменить. – Пауза. – Не беспокойтесь. Это ненадолго. Когда Коберн поправится, вы сможете заняться своими обычными обязанностями.

Наступила тишина. Кейн пораженно застыл на месте, затем со всей силы хватил кулаком по крышке комода – так сильно, что синтетический материал задрожал. «Кошмар не кончился», – подумал он. – «Он только начинается…»



Скотт знал, что должен отдыхать, но не мог уже оставаться в каюте, иначе сошел бы с ума. Он чувствовал, что должен выйти… узнать побольше об этом громадном корабле и о том, что у него внутри. И, хотя голографическая палуба и вызвала у него интерес, но нужно ему было что-нибудь другое. По крайней мере, сейчас.

То же самое можно было сказать и о «Десятке вперед» – что бы это ни было – и спортивном зале. Он не тренировался семьдесят пять лет, проживет без этого и еще немного.

На самом деле он хотел увидеть машины. Машины, укрощавшие энергию, и машины, ее использующие… машины, которые заставляли вещи двигаться и останавливаться… машины, без которых этот удивительный звездолет не мог работать. Вот к чему он стремился. Вот от чего у него забилось сердце сейчас и билось всегда.

С другой стороны, он знал, что у него нет допуска к подобным вещам. Он должен был отдыхать, а не возиться с механизмами. Похоже, они не слишком хорошо его знали. Сказать Монтгомери Скотту, чтобы он что-то не делал, равнялось недвусмысленному предложению это сделать.

Но, опять же с другой стороны, он хотел остаться поближе к дому – поближе к своим покоям на седьмой палубе. Таким образом, если его и засекут где-то, где он не должен находиться, то он всегда мог ответить, что просто немножко заблудился.

Конечно, в первую очередь он хотел бы спуститься в двигательный отсек. Но там сейчас слишком много людей, занимающихся анализом сферы Дайсона. Лучше выбрать более безлюдное место, где можно будет немного развеяться.

Например, первый ангар для челноков. Если он не мог добраться до двигателей, приводивших в движение «Энтерпрайз» – по крайней мере, не сейчас, – то можно хотя бы поглядеть на какой-нибудь челнок.

Покинув каюту, Скотт пошел по коридору, как ни в чем не бывало. Люди смотрели на его повязку на руке, но, если и узнавали его из-за нее, то виду не подавали. Когда он подошел к турболифту, двери открылись, и он вошел внутрь.

«Пока все хорошо», – сказал он себе.

– Первый ангар для челноков, – сказал он компьютеру, точно так же, как коммандер Ла Форж, когда они спускались в лазарет.

Скотту показалось, что он едва успел договорить, когда двери уже снова открылись. Он наклонил голову в восхищении. Лифты на его «Энтерпрайзе» никогда не были такими быстрыми и не обладали такой гладкостью хода.

Выйдя в коридор, он глянул туда-сюда… и обнаружил первую палубу для челноков в нескольких метрах слева. Он снова, как ни в чем не бывало, направился туда, словно еще один винтик в огромной машине двадцать четвертого столетия. Его опять-таки никто не остановил.

Вход на палубу для челноков оказался таким же удобным. Большая дверь широко распахнулась перед ним, открыв настоящее пиршество для глаз инженера: пространство, не уступающее по размерам всей палубе «Дженолена», где размещалось почти две дюжины челноков – маленьких и больших, блиставших в свете ламп, словно стадо райских животных.

– Черт побери, – проговорил Скотт. Он не смог сдержать улыбку, глядя на них.

Пройдя через большое открытое пространство в центре палубы, он протянул руку и погладил металлическую обшивку ближайшего суденышка. Она оказалась неожиданно теплой на ощупь.

Больше того, челнок был намного более обтекаемым, чем челноки времен Скотта с острыми углами и квадратной конструкцией. Машина, стоявшая перед ним, была такой гладкой, ее линии – такими четкими и ласкающими взор, что казалось почти неестественным, что она стоит неподвижно. Она должна была скользить сквозь космос, планируя сквозь верхние слои атмосферы какой-нибудь планеты, словно редкая жемчужина, падающая в неподвижную воду.

Скотт прочитал название на боку челнока, написанное красивым, плавным почерком. Он назывался «Кристофер». Скотт радостно заворчал. Скорее всего, это Шон Джеффри Кристофер, человек, возглавивший первую удачную экспедицию с Земли на Титан в начале двадцать первого века – и сын капитана Джона Кристофера, который неожиданно, вырванный из своего времени, оказался гостем на «Энтерпрайзе».

Но если бы не Скотт, который нашел способ вернуть Кристофера в его время за несколько минут до того, как он встретился с «Энтерпрайзом», то не было бы никакого Шона Джеффри Кристофера – и, возможно, никакой Объединенной Федерации Планет. Ибо если бы экспедиция к спутнику Сатурна провалилась, то космическая программа Земли, вероятно, никогда бы не породила организацию, известную как Звездный флот. А если бы не существовал Звездный флот, как бы смогла появиться Федерация?

Услышав звук шагов позади, Скотт обернулся и увидел знакомое лицо. Это был мичман, который вчера провожал его к каюте. Тот самый, очень вежливый.

Как там его звали? Крейн? Нет, еще как-то…

Он щелкнул пальцами.

– Кейн.

Мичман кивнул, настороженно разглядывая Скотта.

– Да, верно, сэр. – Он ненадолго замолчал. – Э-э-э… у вас есть разрешение здесь находиться?

Скотт подмигнул ему.

– Сказать по правде, парень, у меня нет разрешения даже ковыряться в собственном носу на этом корабле. Но я так думаю, что нельзя сидеть в каюте и считать заклепки в переборках, когда за дверью тебя ждет целый новый мир. Если ты понимаешь, о чем я.

Мичман нахмурился.

– Кейн вызывает службу безопасности, – сказал он, не сводя глаз со старика. – Я засек нарушителя на главной палубе для челноков, его зовут капитан Скотт. Мне кажется, ему требуется сопровождение назад в каюту.

Скотту словно нож в спину воткнули.

– Вот это, – сказал он мичману, – было не обязательно. Совсем не обязательно.

Кейн пожал плечами.

– У меня достаточно своих проблем, чтобы еще и подвергать себя опасности из-за посетителя, явившегося без разрешения. – Его рот скривился в ухмылке, хотя и довольно горькой! – Если вы понимаете, о чем я.

До того, как Скотт успел ответить нахальному мичману, появился лейтенант Ворф и два офицера службы безопасности. Старик приготовился к типичной клингонской грубости.

Зря. Ворф почти учтиво спросил:

– Вы пойдете со мной, сэр?

Скотт фыркнул.

– Ну, – ответил он, бросив испепеляющий взгляд на мичмана Кейна, – раз уж ты так вежливо просишь, парень, отказаться трудно.

И, окруженный охранниками, Скотт вернулся в большую пустую каюту. Но он уже запланировал свою следующую эскападу. Сейчас, глотнув воздуха, находившегося вне своих покоев, он больше не собирался сидеть и смотреть на четыре стены, что бы ни говорила доктор Крашер.

Он решил, что на пару часов заляжет на дно. А потом, когда никто этого не ожидает, он совершит еще одну вылазку. На этот раз – туда, куда действительно хотел пойти.

@темы: ТОС. Книги, "Реликты", ТОС. Переводы

---

Колчан

[Sayek]

Казалось бы, какое отношение может иметь эльфийский колчан к Треку? Да он бы и не имел, если б хозяин его не любил забавляться кроссюниверсовыми приколами:

---

Детская площадка

[Mihail_Holodkowski]

---

Назрел глупый вопрос

[Алонсо Кехана]

А почему в TOS Чехов регулярно ругается казаками? *Ведь мне это не показалось??* Они ему сделали что-то нехорошее, или это глюк американский?

@темы: Всякое разное, Вопросы

---

Trekspace

[Sayek]

Народ, а почему до сих пор никого нет на Трекспейсе? Что я там один из Руссии (почти, ещё какого-то ТНГешника нашёл)? Пора уже создавать там нашенскую ячейку!


Visit TREKSPACE

(Глючит он, правда, не по-детски. У меня, по крайней мере)

@темы: Всякое разное

---

Обратите внимание на музыку:

[Mihail_Holodkowski]

---

Карточка

[Sayek]

При каждом новом пересмотре ТОСа натыкаешься на новые прикольные моменты.

@темы: ТОС. Сезон второй, ТОС. Приколы

---

перл!

[Рин Лока]

Меня тут на мысль навели: ежи - это клингонские трибблы!

@темы: Всякое разное, ассоциации

---

Carmen Carter, "Dreams of the Raven"

[M*Ress]

Вопрос к ТОСонутым товарищам: переводил ли кто-нибудь книгу Кармен Картер под названием "Dreams of the Raven", сиречь "Сны Ворона", из серии нумерованных романов StarTrek?

А спрашиваю вот почему: втемяшилось мне, глупой кошке, перевести эту книгу для себя и для вас. Но, может быть, кто-то это уже сделал (или делает в настоящий момент)?

@темы: ТОС. Переводы, Вопросы

---

Show must go on!

[M*Ress]

и новый прикол от Mihail_Holodkowski :

@темы: ТОС. Приколы, Фотографии и капсы, ЦитаТОС

---

Free Enterprise и наш проект сценария для Шатнера и Нимоя

[Mrs Underhill]

Недавно на сообществе бросили клич - написать фанатский трековский или околотрековский сценарий специально под Нимоя и Шатнера, подарить им, и если вдруг это заинтересует - кто знает, может и снять по нему фильм.
www.diary.ru/~ST-TOS/p81487087.htm

Я думала, это пустое дело, покуда не узнала про культовый фильм "Free Enterprise" (1998), который был сделан фанатами-треккерами именно таким образом!
http://en.wikipedia.org/wiki/Free_Enterprise_(film)

Они написали сценарий о своей гиковской жизни, о своей любви к Треку и о том, как Кирк, и Шатнер, были их героями с детства. И как они наяву, взрослыми уже, встречают Шатнера и он помогает им во всем, как гуру.
Шатнер долгое время их посылал, покуда они не послали ему "письмо, закапанное слезами" - как он его в итоге окрестил.
В ответ на это он им отзвонил - чтобы - та-да - опять сказать твердое НЕТ. Но с поправкой.

Он сказал, что вот если б они поправили сценарий, чтоб выставить его не идолом и гуру, а с человеческими слабостями, и чтоб над ним можно было посмеяться, и чтоб не он им в итоге помогал разбираться с их проблемами, а они ему... И когда они спросили, а какие у вас будут проблемы, он, не моргнув глазом - "девочки"!
Ну не только девочки конечно - он там еще пытается всем впарить проект Шекспировской пьесы "Юлий Цезарь" как театр одного актера! Где он сам сыграет всех героев! И музыку напишет! Как он говорит - представьте вывеску: "Уильям Шатнер и Уильям Шекспир" - круто, а?
Вот что из этого вышло:
www.youtube.com/watch?v=3yerCiByca4

И в итоге родился культовый шедевр, который я вчера посмотрела! И меня переполняют впечатления, и вдохновение!

Я столько ржала и пищала! Там столько всего родного и понятного - друзья-гики, с детства больные Треком и Кирком, выросши, пытаются найти себя в Голливуде, но остаются там мелкой сошкой, с большим или меньшим успехом. Они пытаются со всеми говорить про Трек! Они пищат от игрушек, от фильмов, цитируют это где надо и не надо, радуются, когда они вмест, в компании понимающих людей. Жалуются на подруг цивилок, которые их не понимают - короче, жизнь их полна Треком.

Начинается с того, как одного друга не пускают на первый вечерний сеанс СТ-1, The Motion Picture, потому что ему 12 и он без взрослых. И он впадает в отчаяние, но ему является воображаемый Кирк и говорит - примени логику! Хоть этого и другого чувака конек. И парень в итоге притаскивает на сеанс ошарашенную маму.
А второй мальчуган, одетый в разодранную кирковскую рубашку, дерется с парнем, который сказал, что Хан Соло круче Кирка. И когда воображаемый Кирк об этом слышит, он говорит - а ну, надавай ему как следует.

А дальше их показывают, когда им почти 30, они в околобогеме, но такие же друзья и фанаты. И самая круть начинается, когда они встречают Шатнера - в книжном магазине, за листанием порножурнала. И сначала они ведут себя как одуревшие фанаты и лезут на него, но когда они говорят, что работают в Голливуде, он начинает лезть уже на них со своим проектом про Юлия Цезаря. Чем разбивает их детские иллюзии - ибо проект звучит абсолютно по-дурацки.
Но в итоге они все помогают друг другу, и любовь побеждает все - попутно подружку героя убеждают дать ему второй шанс с помощью кирковского монолога "Риск - наше дело!" - а заканчивается это праздником, где Шатнер, под всеобщее восхищение, зажигает своим рэпом про Юлия Цезаря.
Фильм немножко затянут - многовато саморефлексии и разговоров гиков друг с другом - но Шатнер там жжот, актеры замечательные, ржач неимоверный - для любительского фильма, можно сказать - блистательно!

Интересно, что Шатнера поймали в момент упадка его карьеры и подъема его интереса к трековскому фэндому, когда после Поколений и смерти Кирка закрыли все его сериалы на ТВ, и он в основном ездил по конвенциям.
Фильм пользовалься повальным успехом у критиков, его возили в Канны и пр., и Шатнеру по итогам фильма поступило несколько предложений новых проектов - Miss Congeniality, 3rd Rock of From the Sun, Priceline commercials.
А парни, которые с детства боготворили Кирка, подружились со своим героем в реальной жизни - также, как и их экранные персонажи подружились с экранным Биллом.

Одно время они думали над сиквелом, где хотели привлечь еще и Нимоя. Умиляет, как Билл, узнав об этом сказал - не волнуйтесь, Леонарда я вам гарантирую, если что.
Они хотели снять что-то вроде "В поисках Шатнера", где Билл сбегает от мира на гору Селейю Мосаду, где готовится стать ортодоксальным раббаем. А кто лучше всех может знать, что у Шатнера на уме - и кто вообще лучше всех знает Шатнера? Конечно, Нимой, и к нему обращаются за помощью. Они в итоге находят Шатнера, но он отказывается вернуться в мир - и только если Леонард победит его в битве на знание Талмуда, он вернется. И в итоге они оба в ортодоксальных одеяниях спорят "за Талмуд", и Нимой конечно побеждает.
Такая была идея - но как-то все заглохло. Но теперь, с успехом СТ-11, они вроде опять начали думать про это.

Да, еще момент - подружка в какой-то момент бросает герою - кончай ты уже жить в 24-м веке! А он в ответ - ты что, ноги моей не будем в 24-м веке - я ненавижу ТНГ, для меня есть только классика, только ТОС!

Короче, посмотрела я на это, а также вспомнила Теорию Большого Взрыва, фильм "Фанбои" (т.е. "Фанаты"), и наши разговоры на этом сообществе, и подумалось мне вот о чем.
Так много уже сказано парнями-гиками и o парнях-гиках, и такой уже стереотип сложился - что фэндом это дело мужское, что девочкам это не понять, что у гиков из-за этого постоянные проблемы с женским полом и пр.

Но мы-то знаем, что это не так! Что фэндомы в наше время в основном женские. Что девочек-гиков больше, чем мальчиков. Что у девочек не меньше, а то и больше проблем с мужьями или бойфрендами-цивилами, или с поиском настоящей любви - в фэндоме или вне его. И с совмещением фэндомских увлечений с реальной жизнью - т.к. эта жизнь часто включает в себя не только работу/учебу, но и семью, детей и прочие женские обязанности.

Но голоса наши почти не слышны в мэйнстриме. А может, пора уже заявить о себе, и снять "Фонадки" в ответ на "Фанаты"? Или Теорию Большого взрыва с подружками, как в "Сексе в Городе"?

Или что-то вроде Free Enterprise, но с женской точки зрения? Если писать сценарий, то лучше всего пишется о том, что знаешь. О девичьей жизни в фэндоме, о наших героях, увлечениях, о том, что вдохновляет на мысли и творчество. И Нимою с Шатнером может даже больше польстит быть в роли идолов/гуру для девушек?
Юмор, приключения, поиски себя, заморочки с цивильными семьями, встречи/посиделки с подругами, визги и писки, традиционные женские фэндомские занятия - фанфики, фанарты, фанвиды, споры слэшерок с гетницами, шипперские войны - это все имеет не меньшее право быть воспетым (и обсмеяным), чем мужские гиковские забавы.
Так что вот такой у меня "pitch", то есть заява. Смотрите, может, кто и впрямь вдохновится?

@темы: Актёры ТОСа, Полезная информация, Интернет, Творчество

---

Какие красавцы:)

[Alisa060290]

По мне новый Спок очень похож на оригинального

@темы: Актёры ТОСа, Фотографии и капсы, Стар Трек: Фильм 11

---

Типа римейк известной фотосессии?))

[BreakOnThrough]

Добрые люди поделились 2 забавными фотками гримирующегося Закари.
Вроде как, я их тут не обнаружила, хотя усиленно старалась, честно-честно)) Не хотелось бы повторяться

@темы: Фотографии и капсы, Стар Трек: Фильм 11

---

[elen_botari]

Название: Оно
Фандом: TOS
Автор:  elen_botari
Бета:  Барон Лео Кюнеберг
Рейтинг: G
Жанр: френдшип
Дисклеймер: ничего мне не принадлежит, ни на что не претендую и вообще я мимо проходила...Первый фанфик в моей жизни

-Что это, черт возьми? Нет, я хочу знать какого черта тут происходит? – владелец сердитого голоса приближался к мостику. Кирк, сидя в кресле, заулыбался, предвкушая потрясающее представление, которое сейчас произойдет.

Спок поднял бровь:
-Капитан, вы разве не говорили доктору?

-Нет конечно, Спок. Это бы испортило весь праздник.

-Праздник, сэр?

-Спок, не делайте вид, что вы меня не поняли. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду!

-Все сошли с ума!!! Вы все сошли с ума!!! Это совершенно определенно!!!

-Капитан, вам не кажется, что это слишком необду…-Спок осекся на середине фразы.

На мостик влетел МакКой, бешено вращая глазами и не размениваясь ни на какие приветствия выпалил:

-Джим, это сумасшествие!!!!

Кирк спрятал улыбку и попытался придать своему лицу как можно более серьезное выражение.

-Прошу прощенья, Боунс?...

МакКой сердито фыркнул:

-Джим, не делай из меня дурачка! Что ЭТО делает у меня в лазарете?

-ЭТО, доктор?

-Да, Спок, ЭТО!!! что оно делает у меня в лазарете?? в моем лазарете, черт возьми???

Джим примирительно поднял руку:

-Боунз, послушай, давай успокоимся и все обговорим.

-Обговорим??? Черт, Джим, ты говорил со мной, когда соглашался брать ЭТО на корабль? А когда сунул ЭТО мне в лазарет??? Я категорически против того, чтобы ОНО находилось там и дальше! Я выкину ЭТО сам в открытый космос, даже если мы будем лететь на максимальной варп скорости. И выкину вас всех вместе с ним, если попытаетесь мне помешать!!!!

Капитан был не совсем готов к такому напору, не даже нашелся сразу что сказать и с надеждой посмотрел на Спока. Тот уткнулся в свою научную станцию и, капитан мог в этом поклясться, спрятал улыбку. Оставшись без поддержки своего первого помощника, капитан оказался лицом к лицу с разгневанным доктором, глаза которого метали молнии. Капитан Кирк за свою жизнь повидал сколько, что уже ничему не удивлялся и уж, тем более, мало что могло его испугать. Но при взгляде на сердитого доктора, который, казалось, хотел его съесть с потрохами, сьежился в кресле. Теперь идея, которая поначалу казалась ему просто замечательной, таковой уже не была. Он попытался принять непринужденный и расслабленный вид.

-Доктор МакКой, вы слишком преувеличиваете ситуацию. Все не так пло...

-НЕ ТАК ПЛОХО???!!! Я не знаю, что может быть хуже присутствия целого вулканского семейства, которое сидит у меня в лазарете и ухаживает за своей ужасной орионской ЯЩЕРИЦЕЙ, которая только и делает, что постоянно исчезает и оказывается у меня на голове, как только я туда захожу, бегает у меня по кабинету, сбивая все на своем пути, пугает всех, появляясь то тут, то там..И при этом почему-то считается, что она является редким видом, поэтому все с ней носятся и считают её прелестной, хотя на мой взгляд более уродливого и жуткого существа придумать нельзя! И вообще мне кажется, она меня преследует! Она постоянно находится рядом со мной!!! Она оказывается у меня на подушке ночью, когда я сплю! Она, черт возьми, оказалась у меня в тарелке за обедом, хотя я просто не представляю, как она это сделала!

МакКой возмущенно фыркнул и замолчал. На мостике воцарила тишина.

-Доктор, - тишину первым нарушил Спок. - Я никогда не думал, что вы боитесь пресмыкающихся.

МакКой непонимающе уставился на него.

-Это нормально, не стоит беспокоится. Это просто одна из разновидностей ваших человеческих фобий.

-Фобий, Спок???

-Конечно, это совершенно нормальная реакция на новое инопланетное существо, которое вызывает отторжение у многих рас, не только у людей. Так что доктор, ваша реакция совершенно логична.

Боунс открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.

-Тем более, доктор МакКой, у орионских ящериц сильно развита способность, которая усиливает чувства. Они, говоря вашим языком, зависят от эмоциональных проявлений. Так что ваша реакция совершенно нормальна. К счастью, для вулканцев это не проблема.

Доктор наконец все же решил, что с закрытым ртом все-таки лучше. Он сощурил глаза и уставился на Спока.

-Спок, вы что-то много разговариваете в последнее время! Что, ваша научная станция уже ничего не показывает? Или вам просто захотелось поговорить со мной? Или вы...

Он резко замолчал и уставился на свою ногу. Джим, слушавший до этого диалог двух друзей, перевел взгляд вниз и непроизвольно раскрыл рот. Спок тоже посмотрел вниз, поднял бровь и произнес.

-Вот это и требовалось доказать. Ящерица чувствует малейшее проявление эмоцей и старается присоединится к наиболее эмоциональному существу рядом с ней. Да, теперь я понял, чем была вызвана её болезнь, когда она оказалась на вулканской обсерватории на Орионе, и почему ей было плохо на корабле. Рядом с ней всегда находились техники с Вулкана...

@темы: ТОС. Фики

---

"Реликты", глава 4

[loony_spectre]

Глава четвертая

– Ну и что думаешь, девочка? – спросил Скотт.

Беверли Крашер, глава медицинской службы звездолета «Энтерпрайз», посмотрела на своего последнего пациента и покачала головой.

– Вы – просто сокровище, капитан Скотт. Настоящая находка. Единственный человек, кто провел семьдесят пять лет в цикле транспортера и выжил, чтобы рассказать об этом. Теперь не двигайтесь, хорошо?

Сидя на биокушетке в лазарете, Скотт вздрогнул, когда доктор стала осматривать его раненую руку.

– Тебе легко говорить, – сказал он ей. – Твоя рука не была сломана последние семьдесят пять лет. Ой!

Усмехнувшись в ответ на остроту, Крашер достала медицинский трикодер и провела им по руке Скотта; в этот момент в лазарет вошел Джорди. Она подняла голову, улыбнулась ему и снова вернулась к работе.

– Привет, док, – сказал главный инженер. – Здравствуйте, капитан Скотт. Я же говорил, вы быстро придете в себя.

– Да, было такое, – согласился Скотт.

Доктор проверила показания.

– У вас тоненькая трещина плечевой кости, – сказала она. Выключив прибор, Крашер добавила: – Несколько дней поболит, потом все будет в порядке.

– Спасибо, – сказал Скотт, благодарно улыбаясь. В свое время, решила Крашер, он, должно быть, был дамским угодником. Даже сейчас в уголках его глаз бегали обезоруживающие искорки – такие, которые легко могут вскружить голову неосторожной женщине.

Словно подтверждая ее подозрения, Скотт повернулся к Джорди и объявил:

– Одну вещь я могу сказать про ваш «Энтерпрайз». Врачи куда прелестнее, чем я привык.

Замечание, на вкус Крашер, было слишком прямолинейным. Тем не менее, она не смогла сдержать улыбки.

– Лесть вас ни к чему не приведет, – солгала она, убирая трикодер в карман лабораторного халата.

– Извините, если я был неучтив, – сказал Скотт с неожиданной серьезностью. – Но не могу ничего с собой поделать. Прекрасная женщина развяжет мне язык быстрее, чем целый ящик саурианского бренди.

Это был флирт, поняла Крашер. Это признание.

Но до того, как она успела ответить, двери лазарета вновь открылись, чтобы впустить очередного посетителя. На этот раз на пороге стоял человек, управлявший «Энтерпрайзом».

– Капитан Скотт, – как всегда почтительно сказал Джорди, – это капитан Пикар.

Пикар пересек комнату и протянул руку новоприбывшему, широко улыбаясь.

– Жан-Люк Пикар, капитан Скотт. Добро пожаловать на борт.

Скотт пожал руку с той же теплотой, с какой она была протянута.

– Спасибо, сэр. Я очень рад, что из всех кораблей, которые могли меня найти, это оказался именно ваш. Но, если не возражаете, зовите меня Скотти.

Пикар кивнул.

– Хорошо. Как вы себя чувствуете… Скотти?

Скотт посмотрел на Беверли.

– Не знаю. Как я себя чувствую, доктор?

Крашер что-то промычала, изображая серьезность.

– Ну, – сказала она, – не считая нескольких ссадин и ушибов, а также немного поврежденной руки, могу сказать, что вы чувствуете себя отлично для человека, которому сто сорок семь лет.

Скотт озорно взглянул на Пикара.

– Даже так? А я чувствую себя не старше ста двадцати!

Пикар вежливо улыбнулся Скотту, но к веселой болтовне не присоединился. По своему богатому опыту Крашер знала, что это не в стиле капитана.

– Должен сказать, – заметил Пикар, – что я был весьма удивлен, когда коммандер Райкер сообщил мне, что вы находитесь на борту «Дженолена». В наших записях вы не значитесь членом его экипажа.

Улыбка Скотта поблекла.

– Я на самом деле не был членом экипажа, сэр. Сказать по правде, я был просто… пассажиром. – Он снова вздрогнул, как тогда, когда Крашер дотронулась до больного места на руке. – Я направлялся на Норпин-5, понимаете, чтобы осесть там и наслаждаться… отставкой.

Он выплюнул последнее слово, словно от него во рту было горько. «Может быть, так оно и есть», – подумала Крашер. Очевидно, Скотт считал саму идею отставки позорной.

– Ясно, – ответил капитан. – Я бы с удовольствием воспользовался возможностью обсудить с вами вашу карьеру. История – одно из моих хобби… и я уверен, что у вас найдется немало занимательных рассказов о вашем времени.

– Не знаю, можно ли назвать их занимательными, – ответил Скотт, улыбаясь им. – Но я буду рад ответить на ваши вопросы.

– Хорошо, – сказал Пикар. – Буду ждать беседы с нетерпением. К сожалению, сейчас я должен вернуться на мостик.

– Я знаю это чувство, – ответил Скотт. – Долг зовет. Меня тоже несколько раз звали на мостик, знаете ли.

«Он убеждает себя, – подумала Крашер. – Напоминает нам, что тоже когда-то был важен».

– Я понимаю, – заверил его капитан. Повернувшись к Джорди, он уже более официальным тоном сказал: – Коммандер, нам нужно начать полный анализ сферы Дайсона.

Джорди кивнул.

– Приступлю к нему немедленно, сэр.

Наконец Пикар снова сосредоточил внимание на пациенте Крашер.

– Повторюсь: добро пожаловать на борт, мистер Скотт.

С этими словами он покинул их.

Через секунду Джорди повернулся к Скотту.

– Вы слышали капитана. Мне нужно вернуться в инженерный отсек и начать анализ.

Скотт просиял.

– Инженерный отсек, парень? Я-то думал, вы никогда не спросите!

И до того, как Крашер успела остановить его, он слез с биокушетки, чтобы присоединиться к Джорди. Однако доктор совсем не собиралась позволять Скотту свободно разгуливать по кораблю после всего, через что ему пришлось пройти. Хотя в целом состояние его здоровья было удовлетворительным, невозможно было предположить, какой долгосрочный эффект на человеческое тело могло оказать это происшествие.

– Минутку, – сказала она, кладя руку на плечо старика. – Куда это вы собрались?

Скотт озадаченно взглянул на нее.

– Что такое, девочка? Ты же уже закончила все тесты, так ведь?

– Верно, – согласилась Крашер. – Но ваша нервная система пережила серьезное потрясение, и я не хочу, чтобы вы слишком себя нагружали. Первое, что вы сделаете – немного отдохнете.

Скотт собрался было запротестовать, но вмешался Джорди.

– Мы в любом случае сейчас довольно заняты, капитан Скотт. Но я буду рад устроить вам небольшую экскурсию по инженерному отсеку немного позже, когда разрешит доктор.

Скотт посмотрел на них. Столкнувшись с общим сопротивлением, он вздохнул.

– Хорошо, – сказал он, сдаваясь. Ему даже удалось слегка улыбнуться. – Когда разрешит доктор.

– Отлично, – сказал Джорди. – Тогда и встретимся.

Когда Джорди покинул лазарет, Беверли повернулась к Скотту.

– Я попрошу мичмана сопроводить вас до ваших покоев, – сказала она.

– Как скажете, – ответил Скотт, явно разочарованный.

Но Крашер не собиралась поддаваться. Если все пойдет хорошо, то у Скотта будет много времени, чтобы посетить инженерный отсек и любое другое место на корабле – позже.



Мичман Кейн ожидал, что коммандер Райкер уже должен начать относиться к нему лучше. Но этого не произошло. Совсем. Кейн по-прежнему охранял грузовой отсек – что явно пошатнуло его статус в глазах других мичманов.

Кейну очень не хотелось признавать своей неправоты. И он очень не любил, когда его разоблачали. Так что вместо того, чтобы держать рот на замке – ибо именно из-за этого он и угодил в эту яму, – он решил копнуть еще глубже.

– Говорю вам, – сказал он, привлекая внимание полудюжины мичманов, собравшихся в комнате отдыха, – он еще приползет ко мне на коленях, умоляя о пощаде. Вот увидите.

Транх, получивший в Академии оценки чуть ниже, чем у Кейна, покачал головой и усмехнулся.

– Да, конечно. А потом мы все наденем платья и спляшем джигу.

Остальные после этих слов рассмеялись – даже Соуза, лучший друг Кейна в этой жалкой кучке дураков. Кейн чувствовал, как с каждым мгновением его щеки становятся все горячее.

– Давайте, – сказал он, пытаясь выглядеть как можно увереннее. – Смейтесь, сколько влезет. Вы очень смешно будете выглядеть, танцуя в платьях.

Теперь уже смеялись над его шуткой. Он улыбнулся – уж что Даррин Кейн умел делать, так это заводить толпу.

– Правда, вот что я вам скажу, – сказал он. – Когда я попаду на мостик, и капитан придет от меня в восторг, я не забуду своих друзей. Я добьюсь того, чтобы вы получили вдвое больше…

Прежде чем он успел договорить, из динамика комнаты отдыха послышался голос.

– Мичман Кейн… это коммандер Райкер.

С точки зрения мичманов это был практически голос Господа Бога. Именно от Райкера зависели все их карьеры, именно он в конце концов решал, исполнятся ли их мечты, или же им придется всю жизнь прозябать на вторых ролях.

Кейн лишь улыбнулся. «Наконец-то», – подумал он. Райкер поговорил с Пикаром и теперь хочет извиниться.

Кейну совершенно не хотелось, чтобы Райкеру пришлось легко. Вместо того, чтобы ответить сразу, он ухмыльнулся по очереди всем остальным, словно говоря: «Вот видите? Я же говорил, он придет!»

– Мичман Кейн? – повторил Райкер.

Прокашлявшись, мичман спокойно ответил.

– Да, сэр?

Пауза.

– Мичман… я застал вас в неудачное время?

Ухмылка Кейна расширилась.

– Нет, сэр.

– Потому что если это так, – продолжил Райкер, – я могу дать это задание кому-нибудь другому.

Мичман выпрямился, услышав слово «задание». Именно этого он и ждал. Он не хотел упустить возможности.

Но при всем при этом он хотел еще немного продлить развлечение. Для него было не менее важно восстановить свой престиж среди сослуживцев, чем упрочить карьерное положение.

– Нет, сэр, – заверил Кейн первого помощника. – Я готов, желаю и способен.

Но ответил он не без доли иронии, вызвав сдавленные смешки и энергичные кивки спутников.

– Хорошо, – сказал Райкер. – В любом случае, сейчас вы находитесь на дежурстве. Я хочу, чтобы вы доложились в лазарет.

Кейну показалось, словно он вошел в зону турбулентности.

– Лазарет, сэр?

Что, черт возьми, там такого важного произошло, что для того, чтобы разобраться, понадобился он? В лазарете разве нет медсестер?

– Верно, – подтвердил Райкер. – Лазарет. Там находится капитан Скотт. Я хочу, чтобы вы проводили его в его покои.

Хихиканье внезапно прекратилось. Кейн оглядел комнату. Молодые мичманы были слишком изумлены, чтобы смеяться.

По сравнению с этим охрана грузового отсека была почестью. Сопровождать кого-то в покои… существовали ли менее важные задания? Ему в голову не приходило ни одного.

– Мичман, – рявкнул Райкер. – Я должен повторять дважды?

Кейн заскрипел зубами. Все должно было пойти не так. Он должен был оказаться там, наверху.

– Нет, сэр, – наконец пробормотал он. – Лазарет. Капитан Скотт.

– Немедленно, – сказал ему первый помощник. – Капитан Скотт будет ждать вас.

Затем молчание – насмехавшееся над ним, сокрушившее его. Кейн хотел отогнать тишину ругательствами, но от этого стало бы лишь хуже. Это лишь подчеркнуло бы его унижение.

Транх улыбнулся – слишком смущенный из-за Кейна, чтобы насыпать еще соли на рану. Вместо этого он тихо спросил:

– Думаю, платьям пока можно повисеть в шкафу… да, мичман?

Он бы стерпел насмешку Транха. Но его сочувствие… жалость… этого Кейн вынести уже не мог.

Он хотел ударить Транха. Сделать ему так же больно, как ему самому было сейчас. Но сдержался. Нападение на другого мичмана испортило бы ему послужной список, а послужной список, возможно, когда-нибудь ему еще и пригодится.

– Эй, – сказал Соуза, положив руку ему на плечо. – Ничего особенного, Кейн. Все в порядке.

Но на самом деле ничего не было в порядке. Совершенно ничего. Оттолкнув руку Соузы, он встал и направился к выходу. Он кипел и с трудом сдерживался, чтобы не взорваться.

До этого он считал, что все идет плохо. Но сейчас ситуация быстро становилась… невыносимой.



Скотт улыбнулся. Мичман, которому дали задание показать ему его покои, был таким вежливым, насколько это возможно. Он порадовался, что Звездный флот по-прежнему тщательно выбирает, кому служить на флагманских кораблях.

Конечно, возможно, мичман Кейн был белой вороной среди сослуживцев, но Скотт надеялся, что это не так. Ему бы очень не понравилось, если бы человеческая раса пала ниже уровня, достигнутого в двадцать третьем столетии.

– Вот мы и пришли, сэр, – сказал Кейн. Он встал перед раздвижной дверью, не сильно отличавшейся от раздвижных дверей на «Энтерпрайзе» Скотта. – После вас, сэр.

«Еще и вежливый», – отметил Скотт. Он одобрительно кивнул, но парень оказался слишком дисциплинированным даже для того, чтобы улыбнуться. Все, что он сделал – терпеливо дождался, пока старик не войдет в дверь перед ним.

Двери, конечно же, открылись автоматически. Через мгновение Скотт увидел покои, которые ему выделили… и потерял дар речи.

Еще до того, как Скотт пришел в себя, Кейн начал экскурсию.

– Шкаф вы найдете в задней части, там целый гардероб вещей вашего размера. Вот это, – он показал жестом, – пищевой репликатор… и ваш компьютерный терминал…

Скотт ошеломленно озирался в комнате.

– Боже милостивый… вы куда меня поместили?

Кейн повернулся и посмотрел на него пустым взглядом.

– Это стандартные гостевые покои, сэр. – Пауза. – Я могу попробовать найти что-нибудь побольше, если вы желаете.

Скотт широко раскрыл глаза.

– Побольше? Ты меня не так понял, парень. В мое время даже у адмиралов не было таких кают на звездолетах. На самом деле, – продолжил он, его разум пытался найти хоть какую-то зацепку, – помню, нам пришлось как-то перевозить Дольмену с Элааса на Тройюс. – Он хихикнул. – Ты никогда не слышал, наверное, чтобы взрослая женщина так ныла и жаловалась.

– Э-э-э… верно, – ответил Кейн со всей вежливостью. – Голографические палубы, «Десятка вперед» и спортивный зал в вашем полном распоряжении. – Он показал на компьютерный терминал. – Компьютер расскажет вам, как найти их. Пока мы не выдадим вам значок-коммуникатор, используйте вот эту, – еще один жест, – панель связи, если вам что-нибудь понадобится.

Но Скотт не обращал особого внимания. Он снова копался в воспоминаниях.

– Знаешь, – сказал он, – эти покои напоминают мне гостиничную комнату, которую я когда-то снял на Аргелиусе. О, вот это была планета… все, чего может желать человек, на расстоянии кончиков пальцев. Конечно, когда мы там были в первый раз, я попал в небольшие неприятности, но…

– О, простите, сэр, – сказал Кейн.

Скотт прервался.

– Да, парень?

– Мне нужно возвращаться на службу, сэр.

Мичман по-прежнему вежливо улыбался… но сейчас он казался слишком вежливым. Словно надел на себя вежливую маску и не снимал ее все это время.

Скотт нахмурился. Ну и болван же он. Мичману Кейну не интересна была Дольмена Элааса, удобства на Аргелиусе и любые другие истории, которые он мог рассказать. Сейчас Скотт это увидел. Все, что хотел сделать Кейн – избавиться от обузы и дальше заниматься своими делами.

– Извини, что побеспокоил, – сказал старик.

Мичман остался невозмутим.

– Никаких проблем, сэр. Что-нибудь еще?

Скотт покачал головой, его хорошее настроение быстро улетучивалось.

– Нет, ничего. Спасибо, мистер Кейн.

Мичман не задержался дольше необходимого. Через мгновение двери за ним закрылись, и Скотт остался один.

Один. В этой гигантской каюте. На большом и незнакомом корабле.

Он вздохнул и присел на мягкий диван, который ему предоставили. Огляделся, затем снова вздохнул. На «Энтерпрайзе» – на том самом, где он делал свои первые шаги – шум двигателей было слышно в любом месте корабля, где бы ты ни был. Через некоторое время ему стало трудно спать где-то еще, потому что ему не хватало успокаивающего гула.

Ему подумалось, что вряд ли он сможет хорошо спать здесь. В каюте стояла гробовая тишина. Может быть, где-то на корабле и гудели двигатели, но здесь их слышно не было. Да и, как он подозревал, в других местах тоже, за исключением инженерного отсека.

Скотт внезапно почувствовал себя потерянным – словно ребенок, заблудившийся и потерявший родителей. И он знал, почему. Потому что здесь ему нечего было делать.

Всю жизнь он гордился тем, что полезен. Если вы хотите что-то сделать, дайте это Скотти. Люди звали его гением, механиком-волшебником, инженером-чародеем.

Смысл был в том, что он мог заставить что-то произойти. Конечно, если ему дадут шанс. А здесь… здесь и сейчас… никакого шанса не было.

У этого «Энтерпрайза» уже был инженер. Да и если бы его не было, то Скотт бы не справился со своей задачей – его познания в современной технологии были неполными и устаревшими. Черт побери… он перепутал розетку электроплазменной системы с информационным интерфейсом. Он бы мог погибнуть, если бы сделал такую ошибку в других условиях.

Может быть, если бы у него была семья… если бы он где-нибудь осел… он нашел бы какой-то другой способ самоопределения. Но он мог назвать своими детьми лишь двигатели «Энтерпрайза» Кирка – а их уже давным-давно не было, как и всего остального, что он знал и любил.

«Что делать, Монтгомери, что делать»? – подумал Скотт. Видит Бог, ему нужно было что-то сделать, иначе он превратится в берсеркера. И он не мог поверить, что ему одному сохранили жизнь – из всех несчастных, погибших на «Дженолене» – только для того, чтобы он медленно и болезненно сошел с ума.

Мысль его немного взбодрила. Его ведь спасли, не правда ли? А если кто-то хранил его, то определенно с какой-то целью. Возможно, сейчас эта цель была и непонятна, но она была.

– Да, – громко сказал он. – Старому Монтгомери Скотту еще не пришел конец. Где-то в этом огромном скоплении звезд, может быть, даже где-то на этом корабле, по-прежнему есть какой-нибудь механизм, который требует моих нежных рук. И, если потерпеть, я найду его.

«Смелые слова», – подумал он. И даже если он им и не совсем верил, звучали они хорошо.

@темы: ТОС. Книги, "Реликты", ТОС. Переводы