[-Mell-]

А потом я взяла в руки уголь.
В итоге: я - черная, бумага - черная, но зато есть Спок!
И мне кажется, что они восхитительно друг другу подходят - персонаж и техника.

@темы: Спок, Фанарт, Творчество

---

[-Mell-]

Еще один, линер-акварельный.

@темы: Спок, Фанарт, Творчество

---

Перевод: Евгенические войны, книга II. Глава 12.

[Tivisa]

Глава 12.

Где-то в Средиземном море,
7 февраля 1994 года

Это, должно быть, очень похоже на космический полёт, размышлял Хан, когда подводная лодка плыла на глубине намного ниже неспокойной поверхности моря. Сигарообразный кокон из высоколегированной стали, выбрасывавший искусственные пузырьки воздуха, неслышно скользил в ледяном безмолвии среды, совершенно враждебной человеку – так же, как это было бы при путешествии к звездам. Однажды, говорил себе Хан, после того, как я установлю власть над Землёй и миллиарды страждущих, наконец, будут жить в мире, может быть, я покорю и космос. И тогда в старости, как Улисс у Теннисона, отправлюсь в последнее героическое приключение "перешагнув пределы нашей мысли". Представшая перед внутренным взором картина Хану понравилась, и лёгкая улыбка подняла уголки его губ. Это был бы достойный конец…

Но много долгих десятилетий отделяли его от этого момента. Сначала предстояли более кровавые занятия, в частности, немедленное уничтожение Василия Хуньяди и его безжалостных приспешников.

Хан находился в главной рубке атомной подводной лодки "Каур", первой ласточки его флота, идущей курсом к Адриатическому морю. По надёжным разведданным, Хуньяди - и весь высший состав его генералитета - находился на базе в боснийском городе Дубровник, поэтому Хан намеревался подойти к городу на достаточно близкое расстояние, чтобы обрушить на логово своего врага купленную на чёрном рынке за большие деньги ракету "Томагавк". Снабжённая обычной фугасной боеголовкой ракета превратит в пыль хорошо охраняемое здание прежде, чем Хуньяди поймёт, что подвергся атаке.

В подобной стратегии элемент неожиданности имел чуть ли не решающее значение. Хотя дальность полёта "томагавков" составляла более полутора тысяч километров - а это значило, что предположительно Хан мог бы запустить ракету из любой точки Средиземного моря, - на страже штаб-квартиры Хуньяди стояли нелегальные, но столь же действенные копии ракет "Патриот", причём того же типа, который использовался в войне в Персидском заливе для перехвата дозвуковых крылатых ракет СКАД. Тайно проникнув в Адриатику и подойдя к Дубровнику на какие-то пару сотен километров, Хан рассчитывал, что запуск "томагавка" оставит мало - или совсем не оставит - времени для того, чтобы отреагировать; ракета поразит цель до того, как удастся привести в боевую готовность хоть один "Патриот".

По крайней мере, таков был план. Поскольку в данный момент НАТО установило над Боснией бесполетную зону, атака с моря представлялась Хану идеальным способом свершить возмездие над Хуньяди без необходимости нарушать спорное воздушное пространство или пробираться по истерзанной войной стране. Даже Амент, обычно хмурившая брови при виде подобного военного "авантюризма" Хана, согласилась, что предложенный им подводный рейд являл собой вариант наименьшего вызова общественному мнению и/или открытой конфронтации; это была, как она выразилась, "скромность, достойная восхищения".

Что касаемо Хана, то его в принципе гораздо меньше занимало пресловутое общественное порицание и больше - возможность застать противника врасплох. Однако и он был вынужден признать, что имелись определенные дипломатические преимущества в избежании конфликта с миротворческими силами ООН, патрулирующими регион. Первоначально Амент предложила Хану позволить этим силам при военной поддержке НАТО захватить Хуньяди наряду с другими балканскими военными преступниками, но Хан мало верил в возможность свершения суда над Хуньяди и ему подобными. Кроме того, у него личные счеты с румынским сверхчеловеком. Души тысяч погибших соотечественников взывают о мести, твёрдо говорил себе Хан, и все потому, что Хуньяди возжелал покончить лично со мной.

Как плохой стрелок, в цель он не попал, но при этом убил бесчисленное множество других людей. Хан, напротив, планировал хирургически точный удар, чтобы свести к минимуму риск для невинных гражданских лиц. Вот здесь кроется и принципиальная разница между нами, думал он, и причина, почему лишь я в действительности предназначен мудро править человечеством.

- Милорд, - командир "Каур", капитан Уильям Гапка, поднялся к Хану, стоявшему на подиуме в центре рубки. Два цилиндрических перископа, один оптический, другой электронный, возвышались там подобно вкрученным в него резьбовым металлическим столбам. Позади платформы, в задней части рубки, команда младших офицеров отмечала на прикреплённом к столу-планшету листе кальки пройденное субмариной расстояние. - Мы приближаемся к проливу Отранто.

- Отлично, - отозвался Хан. "Каур" быстро преодолела путь от покинутого почти четыре дня назад Бомбея, пройдя незамеченной через Красное море и Суэцкий канал. Теперь, когда они устремились прямо в пасть Адриатики, между берегами Италии и Албании, Хан будто пригубил пьянящее вино мести. Всего несколько часов до того момента, когда подлодка окажется в пределах досягаемости Дубровника.

В рубке царила практически полная тишина. Не считая слабых звуков, которые производили сосредоточенно работавшие члены экипажа, обычный шум был сведён к минимуму. Со своей позиции у перископа Хан мог окинуть взглядом весь нервный центр подлодки; напряжение на нём почти достигло максимума. Высококвалифицированный персонал в аквамаринового цвета униформе ловко управлялся с компьютеризированными панелями, расположенными вокруг и впереди центральной платформы. Консоли были повёрнуты лицом к стенам, в силу чего Хан и капитан могли видеть лишь плечи и головы моряков, работавших в буквальном смысле локоть к локтю: навигаторов, штурманов или отвечающих за вооружение. Расположенные по всему кругу телемониторы позволяли вести наблюдение за машинным отделением, реакторным отсеком, гидролокаторами и другими, жизненно важными системами судна. Слабо светившиеся измерительные приборы и дисплеи отбрасывали разноцветные блики на лица весьма широкого спектра рас и этнических групп. Свободное пространство рубки ценилось на вес золота, но на Хана произвела впечатление слаженная работа команды в таких стесненных условиях.

Может, оно и к лучшему, что Хоакин меня не сопровождает, подумал Хан. Он чувствовал себя отчасти непривычно, отчасти свободно оттого, что сзади, как тень, не маячил могучий страж. Хоакин до сих пор не полностью оправился от травм, полученных в ужасающем сентябрьском землетрясении, и оказался не в состоянии составить компанию Хану в этом рейде - или удержать от него своего повелителя.

Буквально каждый советник отговаривал Хана от личного участия в миссии, но он отклонил все просьбы. Я не стану ни сидеть сложа руки, в то время как другие выигрывают для меня битвы, ни пропускать крещение огнём моего флагмана, повторял он мысленно.

"Каур", корабль флота Великого Ханства, была суперсовременной атомной подводной лодкой, спроектированной по образцу серии "Лос-Анжелес", состоящей на вооружении ВМФ США, но с некоторыми конструктивными особенностями, внесёнными лично Ханом. Строительство обошлось более чем в сорок миллиардов рупий, и Хан надеялся, что корабль - предвестник будущего военного флота, который сможет соперничать с ВМФ США или России. Судно, получившее имя в честь мученицы-матери Хана, являлось быстрым и тихим подводным хищником, что Хуньяди вскоре прочувствует на своей шкуре.

Внезапно Хан заметил какое-то движение. Из рубки гидроакустиков, расположенной за перегородкой, показался вахтенный и поспешно направился к капитану Гапке. Под протекторами форменных ботинок офицера решётчатая платформа слегка завибрировала.

- Пассивный гидролокатор регистрирует впереди минное поле, сэр, - доложил он.

- Понятно, - ответил Гапка. Хан отступил на шаг, давая возможность капитану самому с этим разобраться. Хотя все, кто находился на борту, поклялись жить или умереть по его приказу, Хан не хотел вмешиваться в полномочия командира, кроме как в случае абсолютной необходимости. – Мы можем его обойти? - спросил Гапка.

- Нет, сэр, - отчеканил вахтенный, рослый, покрытый татуировками марсельский моряк. Он покинул французский флот в знак протеста против подрыва агентами французской разведки гринписовского судна "Воин радуги" в 1985 году. Бейджик на лацкане гласил, что его имя лейтенант Гийом Кассель. – Мины блокируют самую узкую часть пролива.

Гапка в задумчивости погладил бороду, просчитывая варианты. На воротнике его формы поблёскивали серебряные полумесяцы, а на нагрудном кармане красовалась планка с внушительной коллекцией медалей и орденов. Несмотря на то, что капитан не был продуктом генной инженерии, он пользовался репутацией выдающегося подводника ещё до прихода в личный флот Хана, отличившись в войне за Фолклендские острова. Произошло это много лет назад, и теперь в рыжих усах Гапки виднелись серебряные нити, но Хан понимал – это удача, что в экипаже его флагмана служит столь опытный моряк.

- Ну, мы зашли слишком далеко, чтобы повернуть назад, - капитан явно не был склонен позволить исходящей от мин угрозе задержать их. – Активировать лазерную установку. Полная мощность. Рассеяние на девяносто градусов.

Он повернулся к Хану, пока вахтенный передавал приказ офицеру, отвечающему за носовые лазерные орудия "Каур".

- Кажется, Ваше превосходительство, - хладнокровно сказал он, - у нас будет возможность увидеть, как ваша новая лазерная система сработает в бою.

- Я уверен как в этой технологии, так и в вашей команде, капитан, - с чувством глубокой убеждённости ответил Хан. Получив инженерное образование, он лично разработал уникальную систему защиты субмарины с использованием батарей лазеров. Сфазированный энергетический луч высокой интенсивности очищал море перед подлодкой от любых физических препятствий, рукотворных или природных. Система была доведена до совершенства в процессе многоэтапных испытаний у Бомбея, но еще нуждалась в проверке в условиях реальных боевых действий. - Мы сможем непосредственно наблюдать за её работой?

- Разумеется, сэр. Прошу за мной.

Гапка, сопровождаемый Ханом, проворно спустился по короткому лестничному металлическому пролету на первый этаж рубки. Мужчины бочком протискивались мимо поглощённых своими делами членов экипажа, пока не оказались прямо позади младшего офицера, сидевшей за пультом управления лазерами. Если эту молодую филиппинку и взволновало присутствие командиров, она с заслуживающим похвалы успехом скрывала нервную дрожь, сосредоточив пристальный взгляд на экране дисплея и одновременно уверенно манипулируя рядом рукояток и переключателей.

- Обнаружено что-нибудь, лейтенант Батаэо?

- Пока нет, сэр, - чётко отрапортовала женщина. Ее иссиня-черные волосы были коротко острижены. – Начат повторный проход.

По озарённому слабым зелёным светом экрану перемещалась взад и вперёд, подобно автомобильным стеклоочистителям, ярко-белая линия. Хану нетрудно было силой разума перенести в реальность отображённую на дисплее картину; мысленным взором он видел ослепительный сапфировый пучок, прорезающий адскую темь, царившую за бортом "Каур". Этот сноп света расчищал многометровую полосу безопасности впереди закруглённого носа подлодки. Будто на морское дно спустился херувим с пламенным обращающимся мечом, с гордостью подумал Хан.

- Есть цель! – выпалила вдруг Батаэо, указав на экран, где обходившая его по кругу фосфоресцирующая линия на миг пересеклась с огненной точкой. Вспышку сопровождал низкий пронзительный электронный звуковой сигнал. – Касание!

Через мгновение ударная волна тряхнула рубку, заставив Хана ухватиться за ручку свисавшего с потолка шкафа-регистратора, чтобы не упасть. Мина, сразу понял он, подорванная с помощью лазера. Теоретически, взрыв произошел на безопасном расстоянии, далеко перед лодкой, так что "Каур" не должна получить какие-либо повреждения; тем не менее, Хан провел несколько напряжённых секунд, производя в уме необходимые вычисления. Нам надо быть поосторожнее, сказал он себе, на случай, если эти мины значительно превосходят по огневой мощи обычные модели.

Он услышал, как молодой лейтенант невольно сглотнула, когда пронёсшаяся ударная волна оставила их потрясёнными, но невредимыми.

- И это всё? - насмешливо вопросил Хан. Он усмехнулся как-то по-волчьи, глядя на капитана. Прядь тёмных волос упала ему на глаза, и он отвёл её от лица; от чалмы он отказался, считаясь с низкими потолками субмарины. - Нашим врагам придётся изобрести что-нибудь более действенное, если они надеются остановить нас.

Он не сомневался, что приспешники Хуньяди усеяли пролив минами в тщетной попытке устранить любую угрозу нападения с моря. Но они крайне недооценили как решимость Хана, так и его возможности. Фатальная ошибка, предрёк он.

- Вот опять! – в волнении воскликнула женщина. Хан взглянул на экран как раз вовремя: на нём только что угасла вторая белая вспышка, словно остатки сгоревшего метеора. - Мы засекли ещё одну!

На этот раз Хан не стал хвататься за ручку шкафа. Вместо этого, предвидя ударную волну, он расставил пошире ноги. От сильного толчка пол под ним встал на дыбы и закачался, стремясь уйти из-под ног, как будто субмарина сражалась с волнами на поверхности бурного моря, а не шла невидимой более чем в двухстах метрах ниже. Свисавшие повсюду в беспорядке шнуры и кабели раскачивались над головами. Глубоководная турбулентность живо напомнила Хану о сметающих всё и вся подземных колебаниях, которые потрясли Махараштру больше четырех месяцев назад, и это воспоминание лишь подлило масла в огонь тлевшей в его груди праведной ярости. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, пока он синхронно раскачивался с будто метавшейся в шторме подлодкой, определённо не намеренный допустить, чтобы коварные происки Хуньяди сбили его с избранного пути.

Как и раньше, возмущения, вызванные бившейся в агонии миной, пропали в считанные секунды, не сумев положить конец рейду возмездия. Хан чувствовал, что с полным основанием может гордится безупречным совершенством своего судна.

- Полагаю, капитан, лазеры выдержали испытание с честью.

- Похоже на то, сэр, - согласился Гапка, однако выражение обеспокоенности противоречило высказанному только что сдержанному одобрению лазерной системы обороны. Он поднял глаза, словно ожидал нападения откуда-то сверху. Низкий потолок с белыми флуоресцентными лампами скрывал от взгляда корпус подлодки из толстой стали – единственное, что защищало рубку от давления двухсотметрового столба ледяной морской воды. - Однако шума от этой погани…

Хан понял тревогу капитана. Несмотря на то, что уничтожение мин необходимо для успеха их миссии, оно неизбежно ставило под угрозу скрытность прохода "Каур" через пролив. Кто знает, может, ушей врагов уже достигло эхо двух последовавших один за другим взрывов, что позволило сделать вывод о наличии злоумышленников в территориальных водах? Самое большое преимущество "Каур" заключалось в тайне и тишине, а они, считай, сейчас дернули подводный дверной колокольчик – причём дважды. Это чересчур с точки зрения элемента неожиданности, невесело сказал себе Хан. Он мог только молиться, чтобы недобрая весть не дошла до Хуньяди. По крайней мере, до того, как "Каур" подойдёт к Дубровнику на расстояние выстрела.

К его чести, Гапка не предложил повернуть назад и прервать миссию. Тем лучше для него же; Хан немедленно отстранил бы его от командования, если б он так поступил.

- Нужно быть готовыми к появлению корабля противника, - так ответил Хан капитану.

- Обязательно, сэр.

Гапка повернулся к вахтенному и скомандовал:

- Изменить курс по носу судна на два с половиной градуса, глубина погружения плюс пятьдесят метров! - Хан понял, что капитан предпринял манёвр уклонения, дабы избежать обнаружения любыми вражескими отрядами, которые могли засечь взрывы мин. – Вернуться к прежнему курсу и держаться его, когда мы отойдём от этого фейерверка на километр или два.

Кассель повторил приказ капитана офицеру по управлению, который, в свою очередь, дал указание морякам, непосредственно "держащим в руках" штурвал подлодки. Хан ощутил, как накренился под ногами пол, когда лодка начала опускаться под углом примерно десять градусов. Если счастье будет на их стороне, предложенный капитаном маневр позволит "Каур" продолжить плавание, не вызывая кого-либо на бой, даже если этот зигзаг потребует немного больше времени. Хан решил набраться терпения. Он ждал четыре месяца, чтобы нанести Хуньяди ответный удар. Еще час - или около того - мало что изменит.

Так, во всяком случае, он надеялся. Резкий громкий звук, точно звон огромного колокола, эхом отдался в помещении, мигом уничтожив подобные надежды. Хану не нужна была помощь капитана, чтобы понять, по кому он трезвонит: "Каур" засёк гидролокатор другого судна.

Пробудился селектор - пришёл срочный вызов из гидроакустической рубки.

- Есть контакт! Под водой прямо по курсу, скорость тридцать узлов… - мгновенная пауза свидетельствовала, что компьютеры "Каур" пытаются идентифицировать приближающееся судно по акустическому профилю. Матрос в наушниках, сидевший за монитором гидролокатора, слушал приближающиеся сигналы с выражением острой сосредоточенности на лице; его скорость анализа источника сигнала ничем не уступила компьютерной. – Подводный крейсер "Акула" (прим.переводчика – серия советских и российских подводных лодок. Самые большие в мире атомные подводные лодки), быстро приближается!

- Занять боевые посты! – взревел Гапка. Он немедленно кинулся на подиум с перископами, выхватил из гнезда микрофон и повторил приказ в переговорное устройство. Хан поспешил следом, перешагнув разом две или три ступеньки. - Перезарядить лазеры!

Хан чертыхнулся сквозь зубы. Очевидно, им не удалось отойти от минного поля достаточно быстро; двойной взрыв должен был привлечь внимание "Акулы", которую Хуньяди, несомненно, раздобыл через своих союзников в российском флоте. Кажется, нам придётся-таки пробиваться к Боснии с боем, осознал Хан. Он выпрямил спину, сложив руки за спиной, и на его скулах заходили желваки. Быть по сему.

По главной рубке раскатился громкий перезвон колокольчиков, во всю мочь сигнализируя – вражеский крейсер "прозванивал" "Каур" гидролокатором. Замигали тревожные красные лампы, защищённые металлическими клетками. Несмотря на значительную огневую мощь "Каур", Хан почувствовал дискомфорт и уязвимость.

- ГАС-рубка мостику! Противник заряжает торпедные аппараты! – идёт подготовка к нападению, другими словами. - Открытие крышек торпедных люков!

Гапка отреагировал со скоростью воды, хлещущей через пробоину.

- Начать прицеливание, режим одиночного выстрела. Лазеры на оборону. Торпеды к бою! - серьезная озабоченность углубила возрастные морщины на лице капитана. Он окинул взглядом рубку готовящейся к атаке подлодки. – Загрузка торпедных аппаратов – и доложить о готовности. Быстрее!

Хан мгновенно уловил суть намерений капитана: тот собирался использовать лазеры против вражеских торпед, в то же время беря на прицел "Акулу". Изворотливая тактика, сказал себе Хан одобрительно, особенно если учесть, что в арсенале "Каур" имелась минимум одна особая торпеда.

- Зафиксирован пуск двух торпед! – предупредила гидроакустическая рубка. На экранах замелькали цифры – скорость, азимут, расстояние. Хан знал, что одновременно эти данные поступают в компьютерную систему, настраивающую защитный лазерный контур.

– Произведён захват цели! – загремел голос из интеркома. Это означало, что вражеские торпеды в автоматическом сопровождении системы защиты "Каур". - Повторяю: захват цели!

- Лазеры? – рявкнул Гапка, взглянув на станцию управления вооружением справа от него. Хан ощутил облегчение - даже под водой свет распространялся быстрее реактивных торпед.

- Готовы! – откликнулась Батаэо. Прицеливание в условиях, включающих три быстро движущихся объекта, было непростым делом. В идеале, перед залпом требовалось время для проверки и перепроверки соответствующих расчётов; однако в условиях атаки лучшее, что могли сделать компьютеры, это стрелять навскидку и надеяться на удачу. - Торпеды на прицеле, сэр!

- Огонь лазерами! – раздался приказ капитана, и Хан мысленно видел двойной сапфировый луч, устремившийся наперерез смертоносным снарядам. Он поймал себя на том, что затаил дыхание, но затем призвал всё своё сверхчеловеческое самообладание и заставил себя расслабиться, насколько возможно. Найдёт ли здесь, под неумолимым морем, конец его славный жизненный путь? Если так, Хан обещал смело встретить свою судьбу, сожалея лишь, что Хуньяди и его прихвостни не погибли перед этим.

Тем временем ещё одна ударная волна налетела на "Каур"; взрыв чувствовался намного ближе, нежели раньше. Субмарина резко накренилась на правый борт, и Хана отбросило прямо на массивную стальную колонну электронного суперсовременного поискового перископа. Его красная шелковая туника зацепилась за металлический болт, разорвавший ткань и расцарапавший кожу. Хан проигнорировал боль, беспокоясь прежде всего о возможном ущербе для субмарины. Неужели торпеда достигла цели или просто взорвалась в опасной близости?

- Одна торпеда уничтожена! – победно улыбнувшись, сообщила Батаэо. Пот блестел на смуглом привлекательном лице. Ликование в голосе женщины секундой позже начисто испарилось, когда она воззрилась на монитор, и сменилось тревожными нотками. – Цель номер два по-прежнему приближается!

Нет! - подумал Хан. Лазеры остановили одну из торпед, но по другой промахнулись.

- Держись! – успел крикнуть капитан Гапка, всего на несколько секунд опередив врезавшуюся в "Каур" торпеду.
Платформа, на которой стоял Хан, внезапно сотряслась, и он инстинктивно обхватил руками опущенный перископ, спасая тем самым свою жизнь. Звук подводного взрыва отдался громом в ушах, и ему вторил лязг рвущегося металла. Потолочные светильники погасли; в течение нескольких леденящих душу мгновений свет в рубке исходил лишь от разноцветных дисплеев и встроенных в стены панелей управления, словно от экзотических биолюминесцентных рыб в затемненном аквариуме. Хан отыскал глазами Гапку; к его ужасу и огорчению, он увидел тело капитана, распростёртое на матово-синем полу подиума. На лбу капитана, как и на корпусе соседнего перископа, алели кровавые мазки. Хан предположил, что в результате взрыва Гапку крепко приложило головой о командирский перископ.

Не имея времени определить степень тяжести его травм, Хан сразу же принял командование.

- Вызовите врача капитану Гапке, - отрывисто бросил он вахтенному; Кассель был, несомненно, опытным моряком, но в столь критический момент Хан предпочел взять свою судьбу в собственные руки. - Я беру ответственность за судно.

Вахтенный с трудом сглотнул, но благоразумно не стал оспаривать решение Хана.

- Как прикажете, Ваше превосходительство.

Заострившиеся черты лица француза и обеспокоенный тон голоса выдавали его тревогу.

Хан тоже был взволнован, хотя "Каур" вполне могла пережить одиночный удар торпеды. Двойной корпус подлодки, спроектированный по аналогии с корпусами тех же российских "Тайфунов" (прим.переводчика – так по классификации НАТО назывались "Акулы"), был дополнительно усилен уникальным ударо-поглощающим легирующим элементом, найденным только в одном удаленном изолированном африканском королевстве. Хан ни перед чем не остановился, чтобы заполучить для своего флагмана этот элемент; может быть, из-за него-то и он сам, и все остальные члены экипажа "Каур" пока что живы.

Но как долго это продлится? Хан не мог даже представить, какой ущерб нанесён жизненно важным системам и функциям субмарины. Я боюсь худшего, думал он.

- Лазеры отключились! – крикнула Батаэо, и Хан понял, что они лишились первой и лучшей защиты. – Вторая торпеда повредила всю систему!

Включилось аварийное электроснабжение, в результате чего зажглись около восемидесяти процентов ламп диспетчерской. Хан заметил признаки повреждений как у экипажа, так и в оборудовании. Сигналы о неполадках мигали почти на каждой консоли, а на лицах озабоченных моряков виднелись следы ушибов, порезы и небольшие ожоги. Шипящая, как разгневанная кобра, струйка пара до тех пор выбивалась из треснувшей трубы, пока какой-то матрос не протянул руку и не перекрыл вентиль у потолка. С некоторых консолей сыпались во все стороны искры, очевидно, из-за короткого замыкания; их спешно тушили из огнетушителей. Рубку застлал едкий чад, и в атмосфере витал запах холодной испарины страха. Хан слышал, как то мужчина, то какая-нибудь женщина пытались прокашляться от дыма.

Хан с лицом, неподвижным, как посмертный гипсовый слепок, мрачно смотрел на двух членов экипажа. Они помогали своему упавшему товарищу занять рабочее место у навигационной консоли. Нога мужчины выглядела как-то неестественно; Хан не мог бы сразу сказать, была ли она сломана или просто вывихнута. Во всяком случае, матрос не попросил освободить его от несения службы, а, напротив, морщась от боли, старался перевести автоматическую систему глобального позиционирования судна обратно в оперативный режим. Капли крови просачивались из-под его форменных брюк и стекали по ноге на затёртый металлический пол.

Воистину храбрые души, думал Хан, и в его груди разливалась гордость за своих солдат. Он не мог бы просить от них большего, и лишь молился о том, чтоб не обречь всех на смерть в морских глубинах. "Теперь я дал бы тысячу фарлонгов на море, - пробормотал он вслед за героем Шекспира, - за акр земли бесплодной"...

Противник, однако, дал им слишком мало времени на то, чтобы перевязать раны или оценить состояние судна.

- Запущена торпеда! – донеслось по интеркому из рубки гидроакустиков. Отчёт то и дело прерывался статическими помехами, что изрядно затрудняло понимание происходившего за бортом. – Азимут… з-з-з… ноль…з-з-з… Скорость сорок узлов! Дистанция… з-з-з… тысяч… приближается…

Хан понадеялся, что компьютерная система наведения не испытывала тех же проблем в получении полного рапорта акустиков.

- Лево руля! – крикнул он. Пока лазеры отключены, манёвр уклонения был их единственным средством избежать нового попадания торпеды. Хан перешагнул бессознательное окровавленное тело капитана, бросаясь непосредственно к команде, управлявшей вооружением. – Радиоэлектронное подавление, быстро!

- Есть, сэр! – подтвердил приказ моряк-норвежец; специальные люки "Каур" выбросили пару "ложных целей"-приманок, и Хан услышал их громкие сигналы. Если повезет, то эти манки запутают систему наведения торпеды и отвлекут её подальше от субмарины.

Кассель воспользовался моментом, чтобы обратиться к Хану.

- Ваше превосходительство, вам нужно уходить отсюда! – с мольбой произнёс он. Отголоски тревоги в его голосе звучали так похоже на обычную заботу Хоакина… Хан понимал эту тревогу: маловероятно, что "Каур" выдержит еще одно прямое попадание торпеды, но оставалось время покинуть терпящее бедствие судно - если Хан будет достаточно быстр. – Здесь оставаться небезопасно. Угроза слишком велика!

- Нет! - взревел Хан. Его душа восставала при мысли сбежать ещё до битвы, не сделав ни одного выстрела по врагу. Мы должны уничтожить эту "Акулу" прежде, чем она сможет снова атаковать нас, понимал он.

– Мы успели зафиксировать координаты цели? – решительно повернулся он к Батаэо. – Для наведения наших торпед?

Молодая женщина утвердительно кивнула.

- Так точно, сэр. Есть, по крайней мере, точная копия, - пальцы офицеры залетали по панели управления. – Загружаю координаты в систему наведения торпед… есть!

Тогда у нас еще остаётся шанс, подумал Хан.

- Огонь по готовности… - приказал он, на мгновение останавливаясь перед тем, как разыграть свою козырную карту. Лучше сейчас, чем никогда, мысленно произнёс он. – Торпедный отсек четыре!

И переглянулся с Касселем, как никто иной понявшим всю важность только что сделанного выбора.

- "Шквал"?

- Именно, - подтвердил Хан. - Ничто не будет быстрее.

Обычная торпеда развивала скорость в лучшем случае 130 километров в час, но "Шквал", экспериментальная торпеда, разработанная русскими в конце семидесятых и с тех пор лишь усовершенствованная, могла достигать невиданной скорости 100 метров в секунду. Она действовала по принципу суперкавитации, что приводило к резкому снижению гидродинамического сопротивления; торпеда летела как бы в огромном самогенерирующимся пузыре газов и водяного пара. Хану пришлось выложить кругленькую сумму, но он раздобыл один "Шквал" для "Каур". Хуньяди не единственный сверхчеловек со связями в бывшем Советском Союзе, угрюмо подумал он.

- Торпеда запущена! – раздался голос лейтенанта Батаэо. Громкий звук, сопровождавший пуск "Шквала", наполнил командную рубку и на мгновение даже заглушил постоянный звон пеленгаторов сонаров "Акулы".

Хан удовлетворенно кивнул. Только "Шквал", рассудил он, может переломить ход битвы, вычеркнув из уравнения "Акулу" до того, как на российской подлодке примут меры защиты или контратакуют. Ни одно судно из тех, что уже существовали, не обладало достаточной реакцией и скоростью, позволявшими уклониться от встречи с реактивной сверхскоростной торпедой со свойством суперкавитации – если считать правдой то, что о "Шквале" рассказывали российские военные.

Хан затаил дыхание. Ответ не заставит себя долго ждать. Либо нам удастся убедиться в правоте рекламы, либо - почти наверняка – погибнем все.

- Торпеда противника отклонилась от курса, - проинформировала ГАС-рубка, кстати напомнив Хану о третьей вражеской торпеде, по-прежнему двигавшейся к ним. – Она идёт к ложной цели!

Хан улыбнулся. Возможно, в конце концов, Фортуна встала на его сторону. Налетевшая ударная волна, мягкая по сравнению с попаданием второй торпеды во внешний корпус "Каур", заставила предположить, что удар пришёлся на цель-приманку, а не в подводную лодку. Промах! - торжествующе подумал Хан. Теперь дело было за "Шквалом" - лишь он мог гарантировать, что у "Акулы" не будет ни единого шанса открыть огонь по "Каур".

- Ближе, ближе, - информировала Батаэо о курсе торпеды, изо всех сил пытаясь говорить с той же убийственной скоростью, с какой "Шквал" шёл к цели. Будто аукционист, без продыху выкрикивавший ставки. – Получи!

Звонки, свидетельствующие о работе эхолотов противника, внезапно стихли, оставив только лёгкие отголоски. Вместо них Хан услышал приглушенный, но безошибочно опознанный им звук рвущейся кованой стали.

- Она разлетелась на куски! – раздался по селектору взволнованный голос невидимого моряка из рубки акустиков; Хан мог явственно различить в этом голосе также и нотки облегчения. - Цель уничтожена. Повторяю: цель уничтожена!

Повержен еще один враг! Хан наслаждался пьянящим нектаром победы. Не вставайте между драконом и гневом его!

Он ощущал, как омывают его потоки восхищения, видел, как буквально светятся от благодарности потные, запачканные копотью лица, едва различимые в дыму... Хан уверенно шагнул к переднему краю возвышения с перископами и от всего сердца наградил тревожившегося за него вахтенного дружеским хлопком по спине.

- Рулевой, курс на Дубровник! – Хан специально говорил громко и четко, так, чтобы вся главная рубка могла его расслышать. - Пошлём привет мяснику Хуньяди.

Одобрительные возгласы и смех встретили эту шутку. Убедившись, что боевой дух экипажа восстановился, и кризис миновал, он мог теперь поинтересоваться травмами капитана Гапки. Медик корабля, доктор Хойт, уже откликнулся на призыв Хана и в этот момент стоял на коленях у подножия возвышения подле всё ещё не пришедшего в сознание раненного капитана. Хойт проверял рефлекс зрачков, светя капитану в глаза маленьким фонариком.

- Ну, доктор, - обратился к врачу Хан, - как вы оцените состояние капитана?

- Тяжелое сотрясение мозга, - ответил Хойт, - возможно, трещина левой теменной кости.

Хан отметил, что врач и сам не вышел из переделки невредимым - его правая рука была обмотана бинтами, а во рту, по-видимому, не хватало одного-двух зубов.

- Не думаю, что травмы смертельны, но я должен забрать его в лазарет.

- Разумеется, - согласился Хан. Не желая оставлять хоть один боевой пост незанятым, пока "Каур" пребывала во вражеских водах, он приказал вахтенному вызвать пару матросов в помощь доктору. – Ещё есть жертвы, доктор?

Отвечая на этот вопрос, Хойт одновременно сноровисто накладывал повязку капитану.

- Трое военнослужащих убиты осколками переборки при взрыве в машинном зале, ещё один получил ожоги при пожаре на камбузе, - от униформы врача разило копотью и дымом. - К счастью, никаких следов утечки радиации из реактора.

При одной только мысли о подобном Хойт мрачно покачал головой.

- Тогда всё могло бы быть куда хуже, Ваше превосходительство.

- Это точно, - согласился Хан. Он сожалел о смерти людей, находившихся под его командованием, но сознавал - его долг как правителя заключался в отмщении за погибших жителей сел штата Махараштра и в том, чтобы положить конец зарвавшемуся Хуньяди; на этом пути жертвы были столь же оправданы, сколь и неизбежны. Таковы превратности войны, в раздумьях сказал себе Хан, поклявшись проследить за тем, чтобы о вдовах и детях погибших членов экипажа хорошо позаботились. Если он сам переживёт сегодняшнюю кровавую мясорубку.

Однако для это надо бы поскорее завершить миссию и вернуться в Индию. Окинув глазами мониторы, расположенные по кругу, он увидел, что экипаж судна неутомимо сражается с утечками пара и небольшими пожарами. К своему облегчению, он не заметил каких-нибудь фатальных повреждений системы вертикального запуска ракет.

- Как скоро мы сможем пустить ракету? - вслух произнес он.

- Расчёт курса к точке пуска, - отозвался офицер-навигатор, не отводя взгляда от планшетного стола. GPS-координаты цели уже были введены в систему наведения ракеты; "Каур" просто требовалось выйти в предварительно запрограммированное место и обеспечить, таким образом, нанесение точного удара. - Расчетное время до прибытия десять минут, шестнадцать секунд.

Тем лучше, подумал Хан, чувствуя, как ускоряется бег крови по венам. Наконец, близок час возмездия.

- Поднимайте нас, рулевой, - нетерпеливо приказал он. "Каур" необходимо было выйти на глубину, позволяющую поднять перископ перед пуском "Томагавка", плюс двигаться очень медленно, вплоть до полной остановки. - Снизить скорость до одной трети.

Но ещё до того, как офицер по управлению смог передать приказ двум морякам, контролирующим рули погружения и направления, внезапный взрыв сотряс всю подводную лодку от носа до кормы. Подиум под ногами вздыбился, швырнув Хана к правому борту на поручень ограждения, о который он расшиб себе рёбра до синяков. С панелей посыпались искры синего огня, вынудив матросов либо отпрянуть назад, либо рисковать поражением электрическим током. Ниже рубки протестующе взвизгнул разорванный металл, перископы в своих кожухах загремели. Рулевые, надежно пристёгнутые ремнями безопасности, вступили в противоборство с манипуляторами на консолях, стараясь (и терпя в том неудачу) удержать "Каур" на ровном киле.

- Это что ещё за напасть? - пробормотал Хан в замешательстве. Его глаза лихорадочно обшаривали рубку, ища объяснения происходящему. Еще одна подлодка?

Француз-вахтенный, чьё лицо стало серовато-белым, ответил:

- Мина, Ваше превосходительство! – он с выражением горечи бросил взгляд куда-то под ноги. - Должно быть, пряталась на дне моря, поджидала, пока мы не пройдём над ней!

Хан проклинал себя за то, что не принял в расчёт третье измерение. Он смутно помнил о существовании таких мин с неконтактным взрывателем, лежавших на дне и способных срабатывать при обнаружении над ними подводной лодки, но беспокоился лишь о тех, что были прямо на пути. Можно ли было застать врасплох капитана Гапку так же, как его самого? – задавался вопросом Хан в столь редкий момент неуверенности в себе. Только неумолимые духи моря смогут когда-нибудь дать ответ на этот вопрос…

- Ваше превосходительство! Повелитель!

Вахтенный старался перекричать пронзительные истерические причитания тревожных сирен.
Предупреждающие огни мигали на каждой станции, но Хан гордился тем, что ни один матрос не покинул своего места. Шатаясь, как пьяный, дежурный офицер пробирался по возвышению, придерживая окровавленную руку, пока его лицо не оказалось всего в нескольких сантиметрах от Хана.

- Вы должны бежать, милорд! – прохрипел он еле слышно, закашлявшись от наполнившего рубку едкого чёрного дыма. – Говорю вам, это судно никогда больше не увидит солнца!

Спасаться бегством? Хан в ярости покачал головой. Он с такой силой вцепился в поручни ограждения, что костяшки пальцев побелели, а крепкий металл сминался от мощной хватки. Обезумевшие карие глаза взирали на душераздирающую картину: обреченные на смерть моряки отважно пребывали на своих постах, а кругом падали и падали обломки. Разве имел он право предать таких людей, такую верность?

- Нет, нет! – ответил он себе. Вахтенный ухватил его за предплечье, пытаясь потащить к лестнице в задней части подиума, но Хан сердито выдернул руку и крикнул: - Пусти меня!

Его лицо исказилось от гнева и отчаяния. Он оттолкнул француза, не умерив сверхчеловеческой силы, и тот с разгона налетел спиной на опущенный оптический перископ в нескольких шагах поодаль. Кто украл мою победу? Внутри Хана бушевал шторм – возмездие вырвали у него из рук без всякого предупреждения. Что мне теперь делать?

Отброшенный офицер, немного опомнившись от жёсткого столкновения с перископом, с похвальным упорством захромал обратно к Хану.

- Повелитель, - настаивал он, и в глазах, глядевших на избранного им руководителя, отражались фанатичная преданность и волнение. Они умоляли, эти глаза… - Вы нужны миру!

Эта просьба, идущая от всего сердца, заставила до известной степени притихнуть бушевавший в груди Хана вулкан эмоций. Часть его души не хотела ничего иного, как пойти ко дну вместе со своим кораблем, но другая, более разумная, выступила против рокового искушения, напомнив, что он несет ответственность за большое государство, далеко от обречённой на гибель подлодки. Возможно, лучший способ почтить память мужественных мужчин и женщин - сделать так, чтобы их гибель не была напрасной. Я должен выжить и продолжить борьбу, понял Хан, ради всего человечества.

- Хорошо, - сказал он, и яд этого короткого слова обжег ему язык.

Он позволил прихрамывающему офицеру сопровождать его вниз, с возвышения к расположенному позади него выходу. Пол изрядно клонился вправо, что делало ходьбу затруднительной. Оборванные провода и шланги свисали с потолка подобно виноградным лозам; они то и дело задевали Хана, пока он пробирался по покривившемуся настилу посреди зловещих всполохов алых огней и мигающих аварийных радиомаяков. Эти звуки и отсветы вызвали нежелательные воспоминания: другое, столь же поспешное бегство почти двадцать лет назад, когда четырехлетним ребенком его насильно эвакуировали (может, транспортером Гэри Севена?) из штаб-квартиры Кризалиса. Это произошло всего за несколько минут до того, как весь подземный комплекс сгинул в огне термоядерной катастрофы, унеся с собой мать Хана. Я так многого достиг с той ночи, с сожалением думал он, раздражённый сверх всякой меры тем, что опять становился беглецом, спасавшем свою жизнь.

- Дорогу! Дорогу! – то и дело выкрикивал вахтенный, когда они прокладывали путь сквозь кучки доведённых до отчаяния матросов, по возможности старавшихся удержать "Каур" на плаву и жизнеспособной – насколько то было в человеческих силах. Хан перешагнул через разряженный огнетушитель, с грохотом перекатывавшийся по полу, и добрался до соседнего отсека. Здесь возвышалась, как колонна, массивная труба; её окрашенное в красный цвет основание с болтами и заклёпками имело около полутора метров в диаметре. Эта труба и была средством быстро покинуть подлодку при условии, что Хан не промедлит ни секунды.

- Спешите, Ваше превосходительство! – подгонял его Кассель. Хан быстро облачился в гидрокостюм и гермошлем с устройством для дыхания, хранившиеся в одном из шкафов. Предупреждающая наклейка извещала, что целостность гермошлема гарантировалась вплоть до глубины 180 м; Хан вспомнил, что "Каур" крейсировала примерно в 200 метрах ниже поверхности моря, когда её настигла мина. Обычный человек ни за что не выживет при подъёме с этой глубины, знал он, но я не обычный человек…

Он слышал, как где-то поблизости от камбуза этажом ниже хлещет вода, различал крики и проклятия погибающих мужчин и женщин. Сколько же жизней потеряно понапрасну, думал в гневе Хан, приписывая экипаж "Каур" к числу жертв Хуньяди, за которые он когда-нибудь притянет румынского диктатора к ответу. С помощью Касселя он закрепил на верхней части торса гермошлем, точнее, водонепроницаемый гибрид спасательного жилета и дыхательного аппарата.

- Я не забуду этого, ни вашего самопожертвования, ни мужества, - пообещал он бесстрашному французу. - И не сомневайтесь, ваша смерть, безусловно, будет отомщена!

- Я верю вам, сир, - ответил вахтенный, открывая люк в нижней части спасительной трубы. Хан залез внутрь прочного стального барабана, способного выдержать давление вторгнувшегося моря, и присоединил воздушные резервуары гермошлема к вентилям. Затем, сказав мысленно "Прощай!" смертельно раненному кораблю, он заполнил камеру водой, дожидаясь момента, когда откроется верхний люк и выпустит его в холодные забортные воды. Несмотря на то, что он знал, что, в конечном счете, поступает правильно, оставляя "Каур" и её героический экипаж, он не мог избавиться от ощущения, что во второй раз предаёт свою мать.

Люк отошёл, и Хан взлетел к поверхности Адриатического моря, в сотнях метрах выше. Изолированный гидрокостюм давал некоторую защиту от глубинной стужи; нечеловеческая выносливость защищала его еще больше. Он дышал медленно и осторожно, чтобы избежать аэроэмболии, и ужасный звук, сопровождавший взрыв подводной лодки, преследовал Хана вплоть до волн, качавшихся под холодным зимним небом, за много миль от безопасного итальянского побережья.

Как? – спрашивал он себя, обдаваемый брызгами соленой морской воды, как могло случиться, что столь славно начатый поход закончился такой трагедией, чтоб не сказать катастрофой? Ему ещё предстояло воистину эпическое плавание, достойное подвига Геркулеса. При мысли о том, что лишь такой, как он, сверхчеловек мог хотя бы помыслить о том, чтобы ощутить когда-нибудь под ногами твёрдую почву, Хан словно почувствовал во всём произошедшем незримую руку Гэри Севена. Но как бы американец узнал о предпринятом мною шаге? Как?

Заметки автора к Главе 12. Почему субмарина, спросите вы? У Хана была ещё пара вариантов с учётом резолюции Совета Безопасности ООН №781, принятой в октябре 1992 года, которая запретила военные полеты над Боснией и Герцеговиной. Однако эти варианты существовали до того, как резолюция №816, принятая 31 марта 1993 г., позволила НАТО сбивать самолеты, нарушившие границы бесполетной зоны. Это сильно ограничило возможности Хана осуществить воздушный удар по боснийскому штабу Василия Хуньяди.

Экспериментальная торпеда "Шквал", столь успешно использованная Ханом против субмарины Хуньяди, действительно была разработана русскими в конце семидесятых годов. Позже, отчаянно нуждаясь в средствах, Россия, по слухам, продавала улучшенную версию "Шквала" таким странам, как Франция, Китай и Иран. Не говоря уж о Великом Ханстве, конечно!

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

[-Mell-]

А еще он невероятно графичен и прекрасен.
И рисуется на листе просто-таки сам.

@темы: Спок, Фанарт, Творчество

---

Всем доброго!

[-Mell-]

Смотрю-читаю, и думаю, а почему бы нет...
Люблю периодически рисовать к ТОСу, а теперь и к современным фильмам. И по ним совсем не трудно догадаться, кто в них любимый персонаж.

@темы: Спок, Фанарт, Творчество

---

Перевод: Евгенические войны, книга II. Глава 11.

[Tivisa]

Глава 11.

Фойе информационного центра отеля-казино «Дюны», Лас-Вегас, штат Невада, США
1 октября 1993 года

- Нет, спасибо, ко мне сейчас придут.

Роберта Линкольн устало вздохнула, отбившись от ещё одного кавалера, вознамерившегося было составить ей компанию. Вот так всегда, подумала она: пытаешься остаться в тени, а внезапно становишься более популярной, чем Хайди Флейс.

И это несмотря на то, что для предстоящего рандеву она выбрала самый дальний, самый темный угол. С того места, где сидела Роберта - задней части душной, прокуренной гостиной, - едва виднелась сцена, где из маломощных динамиков доносился голос кантри-звезды Сонни Клемона, исполнявшего новый хит "Не шли мне "нет" на "мыло", разве что ты – женщина" и не обращавшего внимание на градус подпития слушателей. Роберта не была уверена, что певец сам был трезв - судя по тому, как заплетался его язык.

В конце концов, философски сказала она себе, отпивая уже весьма разбавленный подтаявшим льдом коктейль, жаловаться мне не приходится. Уж коли в мои сорок четыре ко мне по-прежнему тянет, как магнитом… Глаза Роберты то и дело рыскали по залу, со всем тщанием высматривая любые признаки присутствия генетически модифицированных суперкиллеров. Нет ничего лучше жизни в бегах, чтобы поддерживать вас в форме.

Она взглянула на часы, задаваясь вопросом, что могло задержать контакт. Со скуки – даже головорезы Хана в данный момент на горизонте не отсвечивали – Роберта развернула газету, взятую со столика у входа в фойе. Её внимание привлек заголовок на первой полосе: "Проект "Геном человека" ставит целью картирование ДНК". Роберта испустила стон и пробежала по диагонали статью о стартовавшей сегодня грандиозной работе по определению последовательности нуклеотидов, составляющих структуру человеческой ДНК. Конечно, она и Гэри были в курсе исследований, послуживших основой проекта, но для неё все еще было шоком увидеть это, написанным чёрным по белому на первой странице газеты – в особенности зная все тайны относительно истинного происхождения Хана и его рода.

Ну, снова здорово, сказала себе Роберта. Она молилась, чтобы новый проект принёс добрые плоды хотя бы в плане лечения различных генетических заболеваний и расстройств, в отличие от проекта Кризалис, нелегального детища Сарины Каур. Надежда умирает последней, успокаивала она себя. Как говаривал Севен, человечество должно учиться на своих ошибках, независимо от того, насколько медленный и болезненный это процесс…

- Хелен?

Знакомый голос вывел Роберту из мрачной задумчивости. Она подняла голову и увидела Шеннон О'Доннелл, в перспективе женщину-астронавта, взиравшую на неё с другого конца тускло освещенного фойе.

- Извините, что заставила вас ждать, но пришлось кое-что улаживать в лаборатории, и я никак не могла объяснить, что у меня есть более срочное дело, - Шеннон сдула упавшую на глаза прядь каштановых волос. – Руководству я сказала, что просто немножко отдохну и развеюсь в Вегасе.

- О, не волнуйтесь, - ответила Роберта. Она быстро оглянулась кругом, чтобы убедиться, что никто их не подслушивал, а затем понизила голос и спросила: - Ну, как жизнь в Зоне 51?

Шеннон опустилась в кресло напротив.

- По-прежнему ломаем головы над конструкцией импульсных двигателей. Их КПД ниже, чем хотелось бы; мы сожжем слишком много дейтерия, прежде чем получим на выходе мощность, нужную для достижения околосветовых скоростей! - она наклонилась над столом. - Может быть, вы могли бы пролить свет на этот вопрос?

- Возможно, - кивнула Роберта. Подняв сумочку, стоявшую на полу возле её ног, она достала из неё конверт из обёрточной бумаги и подтолкнула его к Шеннон: – Вот здесь вы найдёте некоторые полезные идеи.

Более молодая - и нетерпеливая - собеседница не могла сопротивляться желанию поскорее ознакомиться с содержимым пакета. Не обращая внимания на плававший в воздухе табачный дым, она открыла конверт и вытащила несколько страниц диаграмм и каких-то уравнений. Ее ореховые глаза расширились, когда она проглядела бумаги.

- Ну, конечно, - пробормотала она с явным волнением. - Я никогда бы не подумала об этом!

Поспешно упрятав документы обратно, она взглянула на Роберту со смесью благоговейного страха и признательности.

- Большое спасибо, Хелен! Я уже могу сказать - это сбережёт нам месяцы, может быть, даже годы работы!

Роберта внутренне поёжилась. Она чувствовала себя виноватой всякий раз, когда Шеннон называла её этим именем. Молодой инженер НАСА подвергала риску свою карьеру – если бы об их встречах с Робертой стало известно службе безопасности Зоны 51, - но Роберта до сих пор, имея дело с Шеннон, использовала псевдоним "Хелен Свенсон". Однако это неизбежно; чем меньше людей знали о Роберте Линкольн и ее связи с Гэри Севеном, тем предпочтительнее.

- Хотела бы я обладать такими блестящими научными знаниями, - пошутила она, - но, как вы знаете, я всего лишь посредник.

- Так вы продолжаете говорить мне, - скептически отозвалась Шеннон. Её вид свидетельствовал, что она не совсем верила этому.

Впервые Роберта встретилась с Шеннон О'Доннелл семь лет назад, когда телепортировалась в Зону 51. Тогда ей необходимо было заполучить парочку образчиков технологий ХХIII века, случайно позабытых в 1986 году экипажем «Энтерпрайз», предпринявшим тайную экспедицию за китами. В то время Шеннон произвела на Роберту большое впечатление, и в последовавшие за знакомством недели и месяцы последняя осторожно и, на первый взгляд, незаметно взращивала в Шеннон полезного союзника в Зоне 51. Разумеется, с благословения и поощрения Севена. На протяжении нескольких лет "Хелен" при удобном случае скармливала инженеру советы по конструкции космических кораблей, неизменно сохраняя в секрете от честолюбивой молодой сотрудницы аэрокосмической отрасли внеземное происхождение информации.

- Доктор Карлсон по-прежнему является единственным человеком на Грум Лейк, кто в курсе специфики наших контактов? - спросила Роберта, решительно настроенная сохранить покров строжайшей тайны относительно помощи Гэри в работе над проектом DY-100.

- Безусловно, - твёрдо сказала в ответ Шеннон. По лицу женщины скользнула тень сожаления. - Хотелось бы мне отыскать какой-нибудь способ посвятить Шона – лейтенанта Кристофера - в эту тайну, но… нет, это невозможно.

Она печально покачала головой.

- Он связан присягой и чувствовал бы себя обязанным сообщить об этом куда следует. Как говорят, прям, как стрела. Весь в отца.

Роберта припомнила, что отец лейтенанта Кристофера, награждённый знаками отличия пилот ВВС, когда-то был вовлечён в незначительный инцидент с НЛО. Чуть позже Роберта лично избавила капитана Джона Кристофера от одержимого охотника за инопланетянами, даже не подозревая, что его тогда еще не родившийся сын Шон когда-нибудь станет неотъемлемой частью одной из тайных операций Севена. Какой там Кевин Бейкон, подумала она. Лишь шесть уровней связей отделяли в тот момент любого из нас от мистера Спока!

- Думаю, правильнее, если это останется нашим маленьким секретом, - согласилась Роберта. Она с трудом могла представить себе обстоятельства, оправдывающие привлечение кого-либо к этому делу. У Хана везде свои люди.

Подошёл официант и принял заказ Шеннон. Роберта воспользовалась случаем, чтобы попросить себе ещё одну "мимозу". В конце концов, решила она, домой я точно поеду не за рулём.

Шеннон аккуратно упрятала сложенный конверт в свою собственную сумочку, а потом откинулась в кресле, дожидаясь коктейля. Звуки аплодисментов возвестили о том, что Сонни готовился исполнить ещё одну песню.

- Не думаю, что вы когда-нибудь расскажете мне, откуда взялись все эти удивительные технические примочки, ведь так? - Шеннон печально улыбнулась. - Я вас каждый раз об этом спрашиваю, но вы никогда не выронили даже фасолинки.

В уме Роберты промелькнуло воспоминание о Рейкьявике.

- Э-э, вообще-то иногда роняю, и даже не одну, - загадочно произнесла она. - Но поверьте мне, куда спокойнее, когда я этого не делаю.

- Но какая вам-то выгода? – продолжала допрос Шеннон; завеса анонимности, окружавшая её благодетельницу, явно не давала покоя пытливому уму сотрудницы проекта F. Она понизила голос до еле слышного шёпота. - Почему вы способствуете преодолению затруднений и тем самым помогаете правительству США в строительстве сверхсекретного "корабля спящих"?

Роберта, почувствовавшая себя неуютно, завозилась в кресле. Разве могла она рассказать молодой женщине, сохранившей известную долю идеализма, что фактически DY-100 представлял собой нечто вроде запасного плана, разработанного Гэри Севеном на случай, если Третьей мировой войны не удастся избежать? При необходимости построенные по этим передовым технологиям космические корабли могли бы послужить новым Ноевым ковчегом, способным доставить выжившее человечество в совершенно иной мир. Роберта молилась, чтобы не пришлось прибегать к плану Б, но в чём можно быть уверенным, особенно там, где замешан Хан Нуньен Сингх, он же Диктатор, Ранее Известный Как Нун.

- Скажу вам как на духу, - ответила она Шеннон. – Лучше вам этого не знать.

Заметки автора к Главе 11. Казино "Дюны", позже голографически воссозданное на станции "Deep Space Nine", работало с 1955 по 1993 год. Было уничтожено направленным взрывом 27 октября 1993 года, через несколько недель после того, как там в последний раз встречались Роберта и Шеннон. Насколько известно, Хан не имел ничего общего с уничтожением казино, хотя с полной уверенностью я бы этого утверждать и не стал.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Перевод: Евгенические войны, книга II. Глава 10.

[Tivisa]

Глава 10.

Пещеры Айорра, штат Махараштра, Центральная Индия
30 сентября 1993 года

При виде огромного пещерного храма, некогда выточенного многими поколениями древних монахов и ремесленников прямо в гранитном склоне, у Хана захватило дух. Сооружение больше греческого Парфенона устремлялось к ночному небу; снаружи его щедро украшали замысловатые резные фризы, изображавшие живописные сцены из индуистского фольклора и мифологии. Эпические сражения, королевские свадьбы и слившиеся в любовных соитиях пары – причём немыслимо акробатические позы любовников были переданы с тонкой прорисовкой деталей – покрывали стены снизу доверху. Грандиозность храма ещё больше подчёркивалась сознанием того, что он целиком, со всем богатым декором, был последовательно, сверху вниз, высечен в монолитной скале, а не пристроен к ней снизу вверх.

- Бесподобно! - произнес Хан. Даже в ночной темноте мириады граней, подсвеченные лишь фонариками Хана и его свиты, демонстрировали чересчур много визуальных деталей, чтобы воспринять их сразу все. Трудно представить, думал Хан, что такое поразительное произведение искусства и инженерной мысли создано обычными необразованными людьми.

Хоакин, что неудивительно, был слишком озабочен личной безопасностью Хана, чтобы по достоинству оценить представшее перед его глазами великолепие.

- Мне это не нравится, - угрюмо пробурчал он. Яркий белый луч его фонарика шарил кругом в поисках укрывшихся снайперов. - Чересчур тихо.

Днём, как и вообще в пик сезона, храм являлся главной туристической достопримечательностью, однако сейчас часы показывали лишь 3:45 утра. Ежегодный сезон дождей почти закончился, когда сюда по делам прибыли Хан со своим отрядом. Они стояли на скалистой равнине за главными воротами, откуда просторный двор храма был прекрасно виден. Вертолет, на котором они прилетели, отдыхал неподалёку на асфальтированной площадке, служившей, как правило, стоянкой туристическим автобусам. Хотя дождь как будто милостиво снизошёл к нуждам сверхлюдей и временно утих, нависшие тучи предвещали к утру еще один ливень.

- Такова и была цель, - сказал Хоакину Хан, имея в виду тишину и безлюдие. - Наш контакт просил о встрече в приватной обстановке, как помнишь.

- Слишком уж она приватная, - возразил телохранитель. Он всегда выказывал недовольство, когда Хан выходил за безопасные стены цитадели Чандигарха. – Может, это ловушка.

Хан опасений своего защитника не разделял.

- Мы приняли необходимые меры предосторожности, - заметил он, указав на команду сопровождавших их вооруженных воинов гвардии Экзон. Сам Хан тоже был готов к бою, его автоматический пистолет P226 надежно покоился на бедре. - Кроме того, я всегда хотел посетить это место.

Луч его фонаря выхватил из тьмы причудливую резьбу, взбегавшую по стенам на надвратную башню ворот храма, или гопурам.

- Захватывающе, не правда ли? Отдаю должное достижениям и художественному мастерству человечества.

Когда-нибудь, думал он, после того, как закончу эту великую битву, я стану самым знаменитым покровителем искусств и наук. При моей благосклонности, материальной помощи и защите интеллектуальный ренессанс наступит столь же неотвратимо, как во время правления итальянских Медичи.

Он надеялся, что этот день придёт.

Хоакин остался равнодушным к величию храма.

- Не стоило нам приходить сюда, - повторил он. – Время выбрано неудачное, обстановка слишком напряжённая.

Тут Хоакин попал в точку, Хан неохотно, но признал это. 1993 год для Индийского субконтинента оказался поистине кровавым, отмеченным месяцами религиозной розни и массовых беспорядков. Тысячи мусульман убиты воинствующими толпами индуистов, и эти действия разожгли пожар возмездия как в Индии, так и за рубежом. В одном только соседнем Бомбее прогремели почти десяток взрывов. Тем больше у меня оснований, подумал Хан, установить контроль над всем регионом. Невольно перед его глазами пронеслась мысленная картина испытанного им когда-то панического ужаса, скопищ людей на улицах Дели, преследовавших сикхов в страшные дни, последовавшие за убийством Индиры Ганди. Хана огорчало, что тонкие нити общественных связей его родины всё ещё терзало бессмысленное межрелигиозное насилие. Я положу конец этому сумасшествию, клялся он, даже если для того, чтобы сделать это, мне придётся завоевать весь мир.

- Не то чтобы я с лёгкостью игнорировал твои опасения, мой друг, - заверил он Хоакина, положив руку на мускулистое плечо телохранителя, - но не могу же я позволить одним лишь мрачным предчувствиям диктовать мне, как следует поступать. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Я полагаю, сегодняшняя награда полностью себя оправдает независимо от риска, на который мы пошли для того, чтобы явиться сюда.

Хоакин, казалось, смирился с тем, что отговорить Хана ему не удастся.

- Как вам будет угодно, Ваше превосходительство.

Он повернулся к гвардейцу Экзона, стоявшему ближе всех к храму; он сканировал внушительную постройку портативным устройством, разработанным Ханом лично.

- Ну? – требовательно вопросил Хоакин. – Каковы показания?

Солдат не сводил глаз со сканера.

- В храме регистрируется наличие только одного человека, - он дважды проверил данные, на всякий случай. – Однако местами гранит настолько массивен, что гарантия чистоты результатов не стопроцентна.

- Приемлемый риск, - бросил Хан Хоакину прежде, чем тот смог бы что-нибудь возразить. – Выставь часовых у каждого выхода. Мы должны быть уверены хотя бы в том, что никто не выходит из храма и не входит в него, пока мы внутри.

Темные глаза сузились, оглядывая неприступные каменные стены безлюдного храма.

- Мы пройдём туда одни, как и было условлено.

Обеспокоенный Хоакин, несомненно, предпочёл бы, чтобы Хана сопровождал весь отряд службы безопасности, но придержал язык. Лицо его сохраняло невозмутимое выражение, когда они с Ханом проходили под воротами храма, оставив вооруженных солдат снаружи. Осенний ветер свистел в надвратных башнях святилища, как скорбная мелодия шенаи, индусского музыкального инструмента наподобие гобоя. В отдалении послышался раскат грома.

Хан не оглянулся.

Миновав ворота, мужчины оказались в просторном дворе, вымощенном базальтовыми плитами; они были стёрты ногами бесчисленных паломников, приходивших сюда на протяжении веков. В дальнем конце центрального зала для коленопреклонений виднелась трехярусная святыня, чья пирамидальная конструкция имитировала гору Меру, гималайский дом богов. Сбоку этой гранитной пирамиды, в меньшей по размеру святыне, известной как шикара, и была назначена тайная встреча. Будем надеяться, говорил себе Хан, что поездка будет стоить потраченных на неё времени и сил.

Когда они проходили сводчатый портал – вход в зал поклонения, - по телу Хана пробежал лёгкий трепет, но он отмахнулся от него как от недостойного его высокого сана. Тем не менее, он оставался настороже, высматривая любой намёк на засаду и положив руку на рукоятку пистолета. Луч его фонарика исследовал глубокие ниши рукотворных пещер, выдолбленных в скале двенадцатью веками ранее. Яркий свет падал на расслоившиеся фрески, много поколений назад нарисованные темперой на сухой поверхности, оштукатуренной коровьим навозом. Их когда-то насыщенные цвета, киноварно-красные и лазурно-синие, за прошедшие века, разумеется, несколько поблёкли, но в целом этот гимн эротизму сохранил большую часть изначально заложенной в нём силы воздействия. Хан пришёл в восхищение, разглядывая развлекавшихся на свой лад богов, демонов и просто любовников, изображённых на стенах тоннеля, даже когда держался начеку, ожидая какого-нибудь коварства.

Наконец, они добрались до места встречи, описанного в закодированных сообщениях: тёмной молельни, или чайтьи, высеченной глубоко в сердце огромной пирамиды. Параллельные ряды декоративных каменных колонн поддерживали высокий ребристо-сводчатый потолок с танцующим каменным же Шивой в алтарной части капища. Барельефы великолепной работы, изображавшие различные эпизоды из жизни этого бога, украшали соединявшие колонны гранитные карнизы.

Другими словами, здесь имелось множество элементов декора, но ни следа эмиссара, с которым Хан договорился тут встретиться. На миг он осветил фонариком наручные часы. Они показывали ровно 3:50; он прибыл на несколько минут раньше.

- Покажись! – потребовал он, не желая дожидаться момента, который тот человек сочтёт для себя выгодным. Нетерпеливый голос Хана эхом отдался в рукотворной пещере. - Мое время ценно. Не трать его попусту.

- Будь по-твоему, Хан Сингх, - прошелестел хриплый голос откуда-то из тени. Хан посветил фонариком в сторону голоса и разглядел высокую худощавую фигуру, выступившую из-за одной из древних колонн. - Я далёк от мысли испытывать терпение таких же, как я сам.

Мужчина, говоривший с явным русским акцентом, казался скорее мертвецом, нежели живым человеком. Его изможденное лицо, худое, бледное и бескровное, напоминало лицо узника концлагеря, а из глубоко ввалившихся обесцветившихся глазниц на Хана смотрели слезившиеся глаза с покрасневшими белками. Несмотря на двубортную серо-стального цвета шинель – вполне обычная форма офицеров КГБ, – мужчину трясло, как от холода. Хан слышал болезненные хрипы при каждом вдохе русского и догадался, что человек фактически при смерти. Учитывая физическое здоровье своих ближайших сподвижников, он находил состояние подобной дряхлости незнакомца… тревожным.

Как долго русский простоял там, в кромешной тьме?

- Где твой фонарь? - спросил Хан, озадаченный поведением этого человека.

- Вот, - ответил осунувшийся русский, вынимая компактный фонарик из кармана шинели и направляя свет таким образом, чтобы он упал на лицо Хана; тот замигал и отвёл глаза. - Я просто приучал себя к темноте. Не такая уж плохая идея, согласитесь, учитывая, что здесь царит столь же беспросветная тьма, как та, в которой мы обречены в конечном счете провести вечность.

Хан проявил весьма мало интереса к философским размышлениям человека явно нездорового.

- У вас есть то, что вы обещали? – нетерпеливо спросил он, делая шаг вперед и отталкивая фонарик от своего лица. – Я хочу посмотреть это.

Он пришел к Aйорре в поисках знаний; в частности, ему нужны были технические ноу-хау в области передовой генной инженерии. Несмотря на всемерные усилия Фулэн Дхасел, её команде на острове Кризалис так и не удалось повторить успех Сарины Каур в области неоднократного клонирования оплодотворенной яйцеклетки человека. Этот шаг являлся ключевым пунктом крупномасштабного применения генной инженерии. Здравый смысл напоминал Хану, что яйцеклетка могла быть клонирована только дважды, прежде чем погибала, но его матери как-то же удалось разработать методику получения десятков идентичных копий одной клетки, тем самым увеличив вероятность успешной гибридизации позже. Увы, эта тайна, по всей видимости, сгорела вместе с ней в горниле катаклизма, уничтожившего проект Кризалис почти два десятилетия назад.

То есть, так казалось ещё несколько недель назад, когда Хан связался с тем человеком, который и стоял сейчас перед ним.

Мужчина утверждал, что обладает конфиденциальной информацией из сверхсекретного генетического исследовательского проекта, проведенного российскими военными за несколько лет до распада Советского Союза. Русский, которого Хан знал лишь под псевдонимом Стригой (прим.переводчика – малая ушастая сова, символ нежити или демона; в переносном смысле "предвестник несчастья"), предложил ему информацию в обмен на политическое убежище и щедрый пенсион, что Хан и готов был с радостью даровать россиянину-эмигранту - при условии, разумеется, соответствия данных заявленной ценности.

Теперь, когда он встретил эту Сову лицом к лицу и увидел плачевное состояние здоровья русского, он не мог не задаться вопросом: почему столь немощный человек так стремился обеспечить себе будущее, если очевидно, что как раз его-то у него и нет? Его псевдоним, русский синоним слова "вампир", подходил ему, как никому другому, учитывая безрадостное сходство мужчины с ходячим трупом.

Полагаю, философски заключил Хан, даже умирающие и больные до последнего цепляются за жизнь, как бы скудна она ни была. Ему нравилось думать, что, когда, наконец, придёт и его черёд - девяносто или сто лет спустя, - Хан Нуньен Сингх не окончит свои дни в мягкой постели. Я умру, собрав все силы ума и тела и сражаясь хоть против всей Вселенной вплоть до моего последнего вдоха...

Как же тогда он мог обвинять этого несчастного в том, что тот пытался сделать, как лучше, независимо от времени, которое ему осталось?

- Ну? – опять спросил он, зная об озабоченности Хоакина. Другу и бессменному стражу не терпелось завершить встречу и вернуть повелителя под защиту ожидающих снаружи охранников. - В чем дело? Дайте мне материалы.

Вместо того, чтобы передать Хану что-нибудь вроде папки или диска, русский окинул глазами богато декорированное святилище.

- Потрясающе, как думаете? – колеблющийся луч его фонарика, который сжимала дрожащая рука, метнулся вверх, к искусно вырезанному в камне барельефу с изображением бога Шивы в войне против армии демонов. Четверорукий Бог держал факел, рог, маленький барабан и трезубец. На шее божества красовалась гирлянда из черепов. – Как говорят, пришлось выбрать более 200 тысяч тонн породы, чтобы высечь этот храм и окружающие его стены. Можете ли вы представить, какая преданность делу, какая невиданная самоотдача необходимы для совершения подобного подвига?

У Хана складывалось отчетливое впечатление, что Сова просто тянет время. С подозрением разглядывая мужчину и не выпуская его из круга света, отбрасываемого фонариком, Хан заметил, что русский, по-видимому, что-то держит в левом кармане плотной шинели. Оружие? – на миг предположил Хан. Или, может быть, компьютерный диск с нужной ему информацией?

Он не стал ждать, пока чрезмерно непоследовательный россиянин опять обратит своё внимание на то дело, которое их сюда и привело. Со скоростью и свирепостью бенгальского тигра Хан прыгнул на мужчину и прижал его к ближайшей колонне. Затем, крепко держа человека одной рукой за горло, Хан отдал свой фонарик Хоакину, чтобы обшарить освободившейся рукой карманы пленника. Схваченная им шея казалась настолько иссушенной и хрупкой, что Хан поневоле должен был сделать усилие, чтобы не раздавить её, сжав слишком сильно.

- Хватит болтать попусту! – рявкнул он. Его пальцы сомкнулись на маленьком пластиковом предмете в кармане шинели. - Давайте посмотрим, что у вас тут.

К немалому изумлению Хана, изъятая вещица оказалась какой-то миниатюрной рацией. А что, если русский транслировал их разговор третьей, неизвестной стороне? Хан поднёс изобличающее устройство ко рту и нажал кнопку «Говорите».

- Это Хан Нуньен Сингх, - гневно сказал он. - Кто говорит?

- Добрый вечер, Хан, или я должен сказать доброе утро?

Голос с сильным акцентом принадлежал Василию Хуньяди; Хан легко узнал его.

- Я удовлетворен тем, что слышу. Ты и в самом деле там, собственной персоной, в точности так, как я рассчитывал, - у Хана перед глазами тут же возникло лицо балканского диктатора, в чьём единственном глазу светилась сардоническая усмешка. - Сожалею о катастрофических последствиях землетрясения для твоей страны.

Какое ещё землетрясение?

- Что ты имеешь в виду? - прорычал Хан, по-прежнему приперев левой рукой Сову к стене. При мысли о том, что дверца ловушки захлопнулась, в его крови вскипел адреналин. - Объяснись!

- Прощай, Хан! - бросил по-румынски Хуньяди, и передача оборвалась: коммуникатор издавал лишь треск статических помех. Хан, сжав руку в кулак, раскрошил в пыль отныне бесполезное устройство, намереваясь точно также поступить и с самим пленником, если он немедленно не ответит на готовые сорваться с языка вопросы.

И именно в этот момент недра впервые содрогнулись.

Оглушительный рёв раздался из-под земли, пол древнего храма затрясся, почти сбив Хан с ног. С потолка посыпались пыль и щебень, а затем и более тяжелые куски твердого гранита. Отпустив крепко сжатое горло русского, Хан в тревоге наблюдал, как массивные колонны зашатались, угрожая опрокинуться совсем - и обрушить святилище прямо им на головы.

На обычно бесстрастном лице Хоакина застыло выражение ужаса; он в панике выкрикнул какое-то предупреждение, но смысл слов затерялся в грохоте землетрясения. Колебания почвы выбили из его руки фонарик, и оставшееся бесхозным устройство брякнулось на бьющуюся в припадке землю и покатилось, увеличивая неровными вспышками света масштаб творившегося вокруг кошмара.

- Что вы наделали? – вскричал Хан, перекрывая мощью голоса подземный рёв. Очевидное вероломство Хуньяди его скорее разъярило, нежели испугало. - Что это такое?

Русский хрипло рассмеялся. Он скорчился на полу, не в силах устоять на танцующей земле.

- Тьма, о которой я и говорил, Хан Сингх, - поднявшаяся пыль усугубила и без того неважное состояние лёгких мужчины, и он заходился в конвульсиях кашля после каждого слова. - Было решено, что вы составите мне там компанию, и намного раньше, чем ожидаете!

Никакой секретной информации из СССР не существует, с ужасающей уверенностью осознал Хан. Изо всех сил стараясь оставаться в вертикальном положении, он прикрывал сложенными ладонами рот и ноздри, чтобы не надышаться пылью и мельчайшей каменной взвесью. Это самоубийственная миссия, и её цель непосредственно моя жизнь. Неудивительно, что на роль ширмы Хуньяди выбрал умирающего! Но как удалось вызвать землетрясение по желанию? Однако позже будет достаточно времени, чтобы это выяснить, разумно сказал себе Хан, сначала я должен выжить.

Несмотря на угрозу его собственной безопасности, Хана охватил нестерпимый соблазн убить коварного русского голыми руками. По крайней мере, прихвачу своего убийцу с собой на тот свет, думал он, но какой-то обломок вырвал возмездие из его рук, обрушившись на голову Совы и расплющив ему череп. Хан увидел, что, по иронии судьбы, мужчину прикончил фрагмент скульптурного фриза с изображением Шивы, конкретно тот самый, где этот бог придавил пятой демона Равану.

Хан опасался, что и ему с Хоакином также скоро предстоит последовать по пути Раваны. Острые осколки гранита бомбардировали его спину и плечи, угрожая переломать кости. Хан обернулся к верному телохранителю как раз вовремя: за спиной Хоакина встали на дыбы, разламываясь, твердые породы, сбившие богатыря с ног. От падения у него на мгновение перехватило дыхание, и он оказался беззащитным перед градом падавших обломков. Тяжёлые глыбы посыпались на безуспешно попытавшегося прикрыться согнутой рукой Хоакина, и спустя какие-то секунды его завалило окончательно.

- Друг мой! – крикнул Хан. Пригнув голову, спотыкаясь на качающемся полу, он кинулся к Хоакину. Голыми руками Хан отбросил зазубренные обломки и подхватил находившегося без сознания телохранителя под руки, намереваясь оттащить подальше от завала, чуть было не ставшего гробницей верного слуги.

Но куда? Хан в отчаянии оглядывался кругом, напряжённо пытаясь рассмотреть хоть что-то сквозь пыль и муть. Возможно, вон туда, между двух крепких колонн? Шатаясь, пробирался он в ту сторону по усыпанному осколками полу, когда услышал впереди жуткий звук трескающегося гранита. К своему ужасу, он увидел, как одна из этих чудом не рухнувших подпор отломилась от карниза и падала в его сторону. Ещё миг – и центнеры твердого камня обрушатся на голову Хана...

Только его сверхчеловечески быстрая реакция спасла обоих мужчин от мгновенной смерти. Выпустив всё ещё не очнувшегося телохранителя, Хан с быстротой молнии вскинул руки и поймал падающий столб, прежде чем он раздробил бы ему череп. От удара гигантской колонны с его губ сорвалось какое-то хрюканье. Ужасающий вес давил на руки, спину, колени, но, уперевшись сапогами в каменный пол, он сумел удержать колонну в воздухе, примерно под углом сорок пять градусов; смертоносное орудие остановилось всего в нескольких сантиметрах от головы.

К счастью, подземные толчки начали стихать, хотя обломки, большие и поменьше, продолжали срываться с расшатанных землетрясением стен и потолка. По какому-то курьёзу колонна, едва не погубившая Хана, теперь служила своего рода укрытием от острых обломков для него и Хоакина, за что следовало поблагодарить силу его напрягшихся мышц. Однако и они уже мучительно болели под немыслимой тяжестью отколовшейся опоры. Каменные глыбы падали по обеим сторонам столба, засыпав Хана по рёбра. Неужели вскорости его погребёт заживо вместе с преданным телохранителем и бездыханными останками русского предателя?

- Помогите! - закричал Хан, всё ещё удерживавший на весу упавшую колонну. - Стража! Кто-нибудь!

Зал-чайтья теперь почти полностью был завален мусором; не было места, куда можно было бы сбросить колоссальный груз, даже если бы Хан захотел рискнуть тем, что сверху на него опять посыпятся валуны. Упавший ранее на пол фонарик раздавило камнями, оставившими Хана в полной темноте.

- Помогите! Нам нужна помощь! – оглушающий рев землетрясения угас вслед за содроганиями земной коры, так что Хан услышал лишь свой собственный голос и вызывавший нервную дрожь звук оседания груд гранита вокруг него. Один хороший подземный толчок, из тех, что обычно следуют за основным землетрясением – и от участи быть похороненными в этом святилище их не спасёт ничто и никто, боялся Хан. - Кто-нибудь, помогите нам, я приказываю!

Никакого ответа. Мне нужно экономить воздух, сказал себе Хан, сознавая, что не мог знать, как долго сможет рассчитывать на запасы кислорода в замкнутом наглухо пещерном храме. Заставив себя сосредоточиться, несмотря на непосильный вес колоссальной колонны, он призвал на помощь проверенные временем методы управления дыханием йоги. Уместная помощь, иронично заметил Хан про себя, учитывая, что, по легендам, с йогой человечество познакомил сам бог Шива. Хан, хоть и происходил из древнего сикхского рода, не был религиозным человеком, но сейчас с радостью принял бы руку помощи, какое бы божество ни протянуло эту руку. Если уж не ради себя заключил бы он такую сделку, то ради раненного Хоакина, который получил эти раны у него на службе.

Однако контроль над дыханием не мог уменьшить вес огромного столба, неумолимо придавливавшего к земле. Мучительное напряжение искажало черты лица Хана, каждый мускул его тела буквально заходился в криках боли. Пот пропитал запорошенные пылью одежды, а зубы были сжаты сильнее, чем тиски. Он чувствовал себя Атлантом, обречённым на протяжении вечности держать земной шар на плечах, или, возможно, своего рода Самсоном, пытавшимся использовать каждую унцию своей сверхъестественной силы для того, чтобы поднять храмовые опоры, вместо того, чтобы сокрушить их.

Казалось, протекли века непрестанных мучений. В полной темноте, не имея возможности взглянуть на часы, Хан не знал другого способа определить время сколько-нибудь точно. Как долго мы находимся в этой ловушке? - задавался он вопросом, благодаря своё идеальное генетическое наследие за то, что клаустрофобия осталась уделом простых смертных. Сколько еще мне придётся терпеть? Даже его замечательная сила имела свои пределы; Хан понимал, что не может вечно удерживать на весу такую тяжесть. Не придётся ли ему выбирать между участью стать раздавленным насмерть и быть похороненным заживо? И какую судьбу назначит он Хоакину?

- Хоакин? Друг? – пробормотал Хан сквозь зубы. Поверженный наземь телохранитель по-прежнему оставался без сознания и не отреагировал на попытки своего повелителя пробудить его. Несмотря на то, что колонна защитила лежавшего от падающих обломков, Хан всё-таки опасался за жизнь мужчины. Дыхание Хоакина было затрудненным и хриплым; по-видимому, его трахею частично заполнили сгустки каменной пыли. Единственные жалкие звуки, которые он издавал, были кашелем и бессвязными стонами, и эти стоны разрывали Хану сердце. Он сознавал: какой бы сверхчеловеческой выносливостью ни обладал Хоакин, ему необходима срочная медицинская помощь, но все, что Хан мог сделать, лишь не допустить колоссальную колонну придавить обоих. Не бойся, дружище, молча поклялся он. Пока в моих руках есть хоть крупица силы, я тебя не покину.

Скоро к страданиям Хана прибавились голод и жажда. Его губы пересохли и потрескались, ощущая вкус только струек смешанного с пылью пота, текшего по лицу. Голодное урчание в животе, напомнившее гул землетрясения, подсказало, что с момента последнего приёма пищи – съеденного на пути к храму небольшого количества тушёного бараньего фарша и йогурта - прошло уже несколько часов. Чёрт бы тебя побрал, Хуньяди, проклинал он про себя балканского диктатора. И на протяжении часов мучений, напрягая остаток сил и потея под гнётом полуобрушившейся колонны, с каждым часом медленно придвигавшейся все ближе к его голове, взбудораженный ум Хана измысливал дьявольски изобретательные и мучительные пытки для бесчестного одноглазого румына. Пусть и вымотан до предела, но я не повержен и должен выжить, решительно твердил себе Хан, хотя бы ради грозного возмездия Хуньяди…

Прежде, нежели проблеск света, до него долетел звук бура. Хан уже опасался, что сдерживать тяжесть колонны он больше не сможет. Сокрушающая кости боль в руках вынуждала его понемногу сдавать позиции, и столб миллиметр за миллиметром надвигался с жуткой неумолимостью, когда ушей коснулся звук сверлившей скалы мощной бормашины. На мгновение он забеспокоился: шум мог означать, что его истомленные разум и тело поддались слуховым галлюцинациям, но звук бура становился все громче. Хан понял, что спасательная команда была уже на пути к нему.

- Я здесь! - крикнул он, рискуя еще одним обвалом. - Спешите!

Наизлейшей иронией было бы сдаться за несколько минут до того, как до них доберутся спасатели. Он глубоко вдохнул, собирая в кулак всё, что осталось от его поистине сверхчеловеческой силы и выносливости. Нет, подумал он с вызовом, я не вздохну с облегчением при малейшем признаке избавления. Напрягшись до предела, он толкнул колонну вверх и в самом деле сумел поднять её на несколько сантиметров.

- Сюда! - прошипел он сквозь зубы. - Быстрее!

- Ваше превосходительство!

Возбужденный голос перекрыл шум работавших на больших оборотах буров. Хан услышал грохот скатившихся на землю камней, а вслед за этим яркий луч прорвал тьму. После бесчисленных часов, проведённых в черноте вечной ночи, свет казался Хану ослепительным до невозможности, но он приветствовал разливавшийся в пещере огонь, зная, что это предвестник скорого освобождения.

- Держитесь, Ваше превосходительство! – прокричал через щель в груде обломков воин в форме подразделения Экзон; Хан предположил, что помощь шла, пробивая тоннель из расположенного выше центрального зала поклонения. - Мы работаем так быстро, как можем!

Отлично, думал Хан, гордясь рвением служивших ему сверхлюдей. Разве можно когда-либо в них усомниться? Человек превосходящий может достигнуть всего, чего угодно, пока воля его непреклонна. Теперь он нёс свой груз с удовольствием, подбадриваемый терпеливым ожиданием неизбежного освобождения. Тебе меня не одолеть, Хуньяди, понял? Ибо побеждает сильнейший и достойнейший лидер…

Люди еще несколько минут работали с завидной осторожностью, расчищая дорогу к месту заточения Хана. А потом солдаты бросились к нему, чтобы поднять колонну и позволить беспрепятственно выскользнуть из-под почти невыносимого груза. Впервые за, как думал Хан, много часов вес столба больше не давил на него. Он едва смог опустить задеревеневшие и онемевшие от тяжести руки.

- Осмотрите Хоакина, - приказал он, озабоченный тем, чтобы раненному телохранителю была как можно скорее оказана медицинская помощь. – Только осторожнее; я не знаю, каковы его травмы.

Пока команда инженеров работала над тем, чтобы укрепить наклонившуюся колонну – как и остальные части разрушенного землетрясением святилища, – заботливый врач опустился на колени рядом с лежавшим на спине Хоакином и осмотрел всё ещё не пришедшего в сознание мужчину.

- Множественные переломы грудной клетки, таза, конечностей, - сообщил доктор после быстрого исследования, - но позвоночник, кажется, не повреждён. Нет никаких признаков паралича, хотя шок и внутренние травмы налицо.

Врач, смотревший одновременно и с облегчением, и явно впечатлённый результами осмотра, поднял глаза на Хана.

- Если учесть, сколько часов вы пробыли в этой западне, я ожидал бы худшего.

- Хоакин сделан из на редкость крепкого материала, - ответил Хан, благодаривший того генетического гения, который наделил их обоих большей, нежели обычно, устойчивостью к нагрузкам. Несмотря на это, он понимал – их спасение, принимая во внимание всё, неслыханная удача. Я не смог бы продержаться еще хоть час.

Пока Хан наблюдал за осмотром телохранителя, фельдшер перевязал его исцарапанные и кровоточащие ладони. Несколько глотков прохладной воды успокоили пересохшее горло, но он не покинул разрушенную чайтью, пока не увидел, что Хоакина осторожно положили на носилки и понесли к выходу. Несмотря на то, что мужчина так и не пришёл в себя, мучительные стоны и всхлипы утихли; очевидно, оказала своё действие милосердная инъекция мощного анальгетика, нашедшегося в аптечке предусмотрительного доктора.

Другие носилки предложили Хану, но он предпочёл выйти из храма на собственных ногах, независимо от того, насколько они болели или устали. К выходу его сопровождала бригада медиков и спасательная партия. Кто-то набросил ему на плечи армейское одеяло, в которое Хан задрапировался с таким величием, словно это горностаевая мантия.

Под надвратной аркой гопурам его встретила леди Амент с чашкой горячего пряного чая с молоком. То, что она успела проделать путь в тысячу двести километров, разделявших Айорру и Чандигарх, давало некоторое представление о том, сколь долго Хан оставался погребенным в разрушенном храме. К тому же встало солнце, и его лучи, вперемешку со струями дождя, пробивались то тут, то там сквозь разрывы дождевых туч и чертили на их фоне яркие полосы. Капли, падавшие на лицо, казались прохладой и свежестью после долгого изнурительного заключения в храме. Закат сменился рассветом, торжественно сказал себе Хан, и тьма последних часов канула в прошлое. Начался новый день...

- Рада, что с вами всё благополучно, Повелитель, - приветствовала Амент. Его пальцы были еще слишком негнущимися, чтобы обхватить чашу, поэтому женщина поднесла её к губам так, что он смог напиться. Горячий напиток на вкус был сладким и хорошо тонизировал. – Я огорчена несчастьем, случившимся с Хоакином, но уверена, что со временем он поправится.

Хотя телом Хан еще не оправился от тяжелого испытания, разум его уже обрёл привычную ясность.

- Подземные толчки, - хрипло проговорил он, обращаясь к Амент. - Так или иначе, но вызвал их Хуньяди.

Амент это не удивило.

- Все детали произошедшего нам пока не ясны, но есть подозрение, что кто-то произвёл у нижней границы близлежащего водоносного горизонта взрыв, вызвавший сильную ударную волну. Теоретически её сила плюс давление вод могли бы вызвать чрезмерное напряжение геологического разлома земной мантии ниже этого горизонта и спровоцировать сейсмическую активность поблизости, - она вытерла запекшуюся на лице Хана корку пыли чистым влажным полотенцем. – Разумеется, эта гипотеза нуждается в тщательной проверке.

Нет необходимости, злобно сказал себе Хан. Внутри него, как погребальный костёр, разгорался пожар гнева. Я и так знаю, кто несет ответственность за это.

*****

Вскоре, сидя в пассажирском кресле личного вертолета, Хан получил возможность в полной мере оценить масштабы катастрофы. Шёл сильный дождь, но Хан мог разглядеть остатки многочисленных небольших деревень, многие из которых практически полностью разрушило землетрясение. Стены традиционных построек из камней, скреплённых глиной, рухнули внутрь, несомненно, придавив спящих жителей. Расположенные на опорах цистерны с водой упали на землю и раскололись. Их разлившееся содержимое вносило немалую лепту в царивший вокруг хаос; спасательные работы из-за ливня были весьма затруднены. Хан смотрел на опустошения с возраставшей оторопью и гневом. Частенько все, что осталось от некогда процветающих деревень, заключалось в нескольких соломенных хижинах, которые, как ни странно, перенесли землетрясение намного успешнее, нежели более дорогие глиняные и деревянные конструкции. Земная кора местами разошлась или сдвинулась, и неровные изломы коренных пород выпячивались рядом с зиявшими пропастями и трещинами. Его землю ранили, твердил Хан, в не меньшей степени, чем тех несчастных, которые на ней обитали.

Сидевшая за ним леди Амент со знанием дела комментировала Хану видимую ниже трагическую картину.

- По неуточнённым пока данным, почти полностью уничтожены более двадцати деревень. Это означает, что примерно 130000 человек остались без крова. Что еще хуже, землетрясение произошло ровно в 3:53 утра, когда большинство жителей спали. Точное количество погибших остаётся неясным, но окончательное число жертв может превысить 30000.

Перед чудовищностью этой катастрофы Хан оцепенел. Подорваны основы существования целого народа, с растущей яростью восклицал он, и всё по вине Хуньяди. Он сжал кулаки, не обратив внимания на боль в стёртых до крови пальцах. Вертолет пролетел над разрушенным кирпичным зданием школы; теперь оно являлось не более, чем кучей рухнувшей кладки, и желание Хана отомстить безжалостному румыну-сверхчеловеку стало неотступным, как никогда ранее. Хуньяди не только пытался ликвидировать самого Хана, но и хладнокровно убил тысячи невинных душ, которых Хан считал своими подданными.

Приступ чувства вины напомнил ему, что он когда-то замышлял подобное злодеяние, намереваясь использовать "Утреннюю звезду" против населения Боснии. Но это случилось в момент острого гнева, и, кроме того, он в конечном счете отказался от этих планов, вытесненных обращением Амент к его совести. Хуньяди такой сдержанности не проявил.

Простая справедливость требовала, чтобы он заплатил за преступление против народа Хана, и Хан не мог придумать никого, кроме себя, кто лучше подошёл бы для исполнения неминуемого смертного приговора.

"Fiat justitia et ruat coeli", - со всей серьёзностью произнёс он, пока ливень нещадно поливал прозрачный корпус небольшого вертолёта.

Пусть свершится правосудие, даже если рухнут небеса.

Заметки автора к Главе 10. Катастрофическое землетрясение в Махараштре, произошедшее рано утром 30 сентября 1993 года, стало чем-то небывалым, учитывая, что эта область ранее рассматривалась как асейсмичная. Предположения потом строились вокруг водохранилища Нижняя Тирна, примерно в десяти километрах от эпицентра землетрясения; существовала гипотеза, что от дождей водохранилище переполнилось настолько, что оказало слишком большую нагрузку на низлежащий разлом коры. (Однако лишь Хан и его окружение заподозрили, что землетрясение фактически было вызвано подводным взрывом.) Число убитых, приписываемое землетрясению 1993 года, варьируется в широких пределах - от девяти до тридцати тысяч; учитывая столь масштабные разрушения, можно, разумеется, простить Хана за то, что он предположил худшее.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 9.

[Tivisa]

Глава 9.

Остров Арран у берегов Шотландии
10 сентября 1993 года

Как бы банально это ни звучало, Земля планета очень красивая, говорил себе Гэри Севен.

Он стоял на извилистой тропе, вьющейся по склону холма, и смотрел на расстилавшиеся насколько хватало глаз луга. С этого места открывался поистине великолепный вид на заросшие растительностью овраги, прозрачные ручьи и бездонные озёра тихого шотландского острова. Пурпурный вереск высотой по щиколотку окаймлял тропинку, споря с золотисто-коричневыми и зелёными вкраплениями горных трав. На много-много ярдов ниже, в долине, лаявшие собаки загоняли стадо непослушных овец; вдалеке солнечные вспышки на крышах отмечали ближайшее человеческое жильё, крошечный рыбацкий посёлок под непривлекательным названием Блэкуотерфут. Гэри всегда считал, что в переводе с андорианского это звучало… как-то сомнительно.

Созерцая экзотическое место, куда его завели фантастические изгибы жизненного пути, он опирался на сучковатую ореховую палку. Островок – как и остальная часть Земли - мало походил на тот далёкий мир, где родился и воспитывался Севен: высокоразвитую космополитичную планету, населённую представителями всех известных (и неизвестных) разумных видов живых существ. Гэри едва мог припомнить, когда последний раз видел хорту, и до сих пор иногда скучал по характерному вкусу горячего пломикового супа, несмотря на все усилия Роберты, пытавшейся воспроизвести рецепт этого блюда по описанию своего шефа.

Неужели я действительно более четверти века прожил на Земле? – спрашивал он себя. Цифра не укладывалась в голове, но сожалений по этому поводу Гэри испытывал весьма мало. Земля - и человечество, – безусловно, стоили лучших лет жизни, потраченных на обеспечение их выживания. Временами возникал соблазн возвратиться в более цивилизованные секторы Галактики и предоставить ведение земных дел таким способным подчинённым, как Роберта… но ситуация здесь оставалась слишком шаткой, чересчур чреватой потенциальной катастрофой, чтобы пойти на риск и руководить, находясь за сотни световых лет. Севен никак не мог покинуть Землю, планету своих предков; не тогда, когда Хан и ему подобные грозили увлечь планету за собой в безумие.

- Задумались о чём?

Севен не спеша обернулся, опираясь на трость: по склону прямо к нему взбиралась Роберта. Позади неё виднелась струйка белого дыма, поднимавшаяся из трубы отреставрированного каменного дома. В настоящее время он служил Роберте и Гэри чем-то вроде новой штаб-квартиры; после лондонского фиаско они решили держаться подальше от крупных населённых пунктов, дабы своим присутствием не подвергать опасности непричастных к их делам лиц. В конце концов, рассудили они, когда у вас есть транспортер, лавочку можно открыть практически в любом месте.

- Просто наслаждаюсь хорошим днём и видом, - не вполне честно ответил Севен. Зачем портить Роберте настроение своими мрачными размышлениями? Он покрепче опёрся на палку и подождал, пока слегка запыхавшаяся женщина не добралась до гребня холма и не присоединилась к нему.

- Да, они великолепны, - согласилась она, улыбнувшись и окинув взглядом пейзаж. Остров Арран не раз называли "Шотландией в миниатюре", и не зря. На этом небольшом по площади островке, всего двадцати пяти миль в длину и десяти миль в поперечнике, нашлось место разным живописным уголкам: болотам и горам, скалистым утёсам и уютным пляжам. А если посмотреть на север, то можно было увидеть кольцо вертикально стоявших камней, торчавших из заболоченного одинокого торфяника подобно окаменевшим пальцам. Древние мегалиты, чей возраст датировался периодом неолита, напоминал Гэри о нелёгком пути, пройденном за последние несколько тысячелетий видом Homo sapiens - и о том, какой длинной будет предстоящая дорога.

- Помните первый раз, когда мы посетили эти острова? – Роберта следила глазами за тем, как высоко под облаками в голубом небе описывает круги сокол-пустельга, выискивая какого-нибудь ничего не подозревающего зайца. - Ещё в семьдесят третьем?

Севен кивнул, позволяя сознанию отвлечься от каменного века ради значительно более позднего времени. По просьбе одного старого друга они расследовали тогда таинственное исчезновение шотландского полицейского на соседнем острове, который оказался домом кровожадного языческого культа.

- Довольно волнительная получилась экскурсия, насколько я помню.

- Да уж!

Роберта вздрогнула, несомненно, вспомнив, сколь близка была к тому, чтобы заживо сгореть внутри гигантского плетёного чучела. Севен и сам был сильно раздосадован тем фактом, что кое-где и в конце двадцатого века практиковалось принесение в жертву людей.

- Кто бы мог подумать, - добавила она, - что мы окажемся буквально рядом с тем островом?

Севен заметил пачку бумаг, прижатых Робертой локтём к пушистому свитеру.

- Что у вас там? - спросил он, забирая переданные женщиной документы.

- Свеженькая "Нью-Йорк Таймс", с пылу с жару от Бета-6, - пояснила она, - плюс обычные сводки со всяких горячих точек планеты.

Гэри бросил взгляд на первую полосу "Таймс".

- Организация освобождения Палестины и Израиль признали друг друга партнёрами по переговорам после трёх десятилетий неустанного раздора, - прочитал он заголовок верхней части страницы, кричащий о существенном прогрессе в продолжающихся мирных переговорах на Ближнем Востоке. Севен обрадовался этой новости, но опасался, что достижение подлинного мира в столь неспокойном регионе есть нечто, что проще сказать, нежели сделать. Чуть ниже на той же странице менее оптимистичный заголовок сообщил ему, что "Войска США обстреляли сомалийцев; число погибших может достигнуть 100 человек".

Вот уж точно долгая дорога, сказал себе Гэри, прекрасно понимавший, что ситуацию в Сомали усугубляли колоссальные амбиции одного из суперсородичей Хана. Если повезёт, думал он, Амин будет стёрт с политической карты мира либо американцами, либо одним из его же полевых командиров.

- Что ещё первостепенно важного? - спросил он, пролистывая газету. Основные новости, по-видимому, касались мирных переговоров в Вашингтоне, но он знал, что у Роберты были и другие, не менее надёжные источники информации.

Она пожала плечами.

- Ельцин угрожает распустить российский парламент. Саддам опять играет в игры с инспекторами ООН, - она помедлила, роясь в памяти в поисках требуемых "вкусностей". - О, НАСА запланировала на декабрь первую техническую миссию по обслуживанию космического телескопа "Хаббл". Сейчас всё в порядке, не так ли?

- Думаю, да, - ответил Севен. Еще в 1990 году он и Роберта фактически саботировали этот амбициозный астрономический проект. Поправка в одну семисоттысячную дюйма, тайно внесённая в программу главного зеркала "Хаббла", сделала космический глаз стоимостью в 1,5 миллиона долларов в достаточной степени близоруким. Такая диверсия была необходима, чтобы не допустить наблюдения астрономами прохождения торгового флота Вулкана через лямбда-сектор; по мнению Севена, земляне ещё не были готовы к такого рода первому контакту. К счастью, с тех пор вулканский караван вышел за пределы диапазона, доступного "Хабблу", в силу чего Гэри не видел никакого вреда в том, чтобы позволить НАСА исправить телескоп.

- А как насчёт Хана? - спросил он.

Роберта помрачнела:

- Подозрительная тишина.

Бурый сокол продолжал описывать круги над их головами, высматривая добычу.

- Наши шпионы полагают, что он перегруппировывает силы после полного провала в июне большого саммита сверхлюдей. У него были в Штатах какие-то делишки с ополчением Моррисона, связанные с обменом информацией и технологиями, но в основном он, кажется, готовится к тому, чтобы защититься от других квази-Наполеонов. В особенности холодные отношения сложились между Ханом и Василием Хуньяди, из-за спора относительно Туркестана. На этой неделе люди Хуньяди убили пару наиболее высокопоставленных ханских пешек в местном правительстве, а сегодня утром Хан в ответ вырезал всю тамошнюю ячейку сербской разведки, - вокруг глаз и рта встревоженной женщины резче проступили морщинки. - Я не удивлюсь, если эта маленькая частная холодная война в самое ближайшее время станет реально горячей.

К сожалению, у Гэри не было никаких оснований сомневаться в зловещем прочтении Робертой текущих событий. Почти двадцать лет миновало с того дня, когда он уничтожил подземную лабораторию Сарины Каур в Раджастане, однако её детище, проект Кризалис, всё ещё отбрасывал тень на Землю. Как Лэндрю на его мир, подумал Севен. Бывало - в самые тёмные моменты, - он почти жалел, что не дал Детям Кризалиса шагнуть в огонь вслед за своей создательницей. Но… нет, такой выход в действительности никогда им не рассматривался; он не мог бы осудить непорочных невинных людей на смертную казнь за преступления, которые они могли бы когда-нибудь совершить, - даже если это и означало два десятилетия спустя иметь дело с Ханом и иже с ним.

Я не должен терять надежду, мысленно говорил он. Возможно, Земля всё-таки сможет избежать своего рода евгенического сумасшествия, подточившего столько цивилизаций. К счастью, многие более психически нестабильные сородичи Хана уже самоликвидировалась подобно как-бы Мессии в Техасе. Другие, как Альберто Гомес, нейтрализованы в более взвешенной манере. Благодаря тайной помощи Роберты, меньше месяца назад перуанское правительство, наконец, схватило блистательного революционного лидера; это обещало вернуть что-то напоминающее нормальность в истерзанную междоусобицами страну. Увидев Гомеса за решеткой, Севен вздохнул с облегчением - он сознавал, что не в силах отвратить этот превосходный ум от будущих попыток насильственного переворота. Одним главарём террористов меньше, сказал себе Севен, с удовлетворением вычёркивая "Пачакутека" из мысленного перечня дел.

Но оставались Хан и Хуньяди, да и остальная орава сверхлюдей. Севен смотрел на мирную пасторальную красоту Аррана и задавался вопросом, как долго подобная безмятежность сможет существовать в мире, наводнённом неукротимыми завоевателями с грандиозными амбициями, намертво вписанными в их гены. Иногда он опасался, что, несмотря на все его усилия по защите выдающегося потенциала этой цивилизации, человеческая раса, в конечном счёте, так или иначе уничтожит себя, подстёгиваемая опасным соперничеством Хана с его родственничками.

Хорошо, что у меня есть запасной план, думал Гэри. На всякий пожарный.

Обзорам

[J]Tivisa[/J]<a href="http://st-tos.diary.ru/p210433247.htm">предлагает</a> вниманию читателей перевод очередной, 9 главы второго тома "Евгенических войн".

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Питер. Пойдем на «For the Love of Spock»?

[*Fifi*]

4 октября, во вторник, в "Авроре" будет 1 (один) сеанс «For the Love of Spock» в 19.30
Билеты по 350 рублей.
Там уже кем-то выкуплен целый ряд о_О.
Отзывы от тех, кто так или иначе уже посмотрел - очень хорошие.
Как насчет коллективного похода?

@темы: Актёры ТОСа, Города и треккеры

---

Фото дня: туманность в виде звездолёта «Энтерпрайз»

[Найотри]

Источник

09.09.2016 [18:46], Сергей Карасёв

Национальное управление США по воздухоплаванию и исследованию космического пространства (NASA) представило уникальный снимок туманности в диске Млечного Пути.
*по клику откроется полное изображение в новой вкладке*


Дело в том, что запечатлённые на изображении структуры (IRAS 19340+2016 и IRAS19343+2026) по форме напоминают вымышленные космические корабли «Энтерпрайз» (USS Enterprise) из «Звёздного пути» (Star Trek). В частности, имея воображение, можно рассмотреть очертания звездолётов USS Enterprise NCC-1701 и USS Enterprise NCC-1701-D.
Публикация снимка приурочена к 50-летию научно-фантастической медиафраншизы «Звёздный путь», ведущей своё начало с выхода на экраны 8 сентября 1966 года сериала «Звёздный путь: Оригинальный сериал». На сегодня Star Trek — это шесть телевизионных сериалов (в том числе мультипликационный), тринадцать полнометражных фильмов, сотни книг и рассказов, огромное количество компьютерных игр.
*по клику откроется полное изображение в новой вкладке*


Изображение получено при помощи космического телескопа «Спитцер» (Spitzer), который был запущен 13 лет назад — 25 августа 2003 года. Аппарат предназначен для наблюдения космоса в инфракрасном диапазоне. 1 октября телескоп приступит к выполнению новой миссии Beyond («За пределами»), которая предполагает проведение широкого спектра исследований в области астрономии и космологии.

Источник:
nasa.gov

@темы: Всякое разное

---

Фанфик "Посланник"

[_ilmare_]

Название: Посланник
Автор: Ильмарэ
Фандом: Star Trek TOS
Персонажи: Кирк, Спок, ОЖП
Категория: Джен
Жанр: Приключения
Рейтинг: PG
Размер: миди (~4500 слов)
Описание: Никогда не знаешь, чем закончится очередная миссия: возможно, где-то станет одной легендой больше.
Дисклеймер: прав не имею, выгоды не извлекаю.

Здесь: ficbook.net/readfic/4742012

Настал день Последней битвы. Владыка-Море устал терпеть упрямство сына своего Утеса, разъярился он на него, как никогда прежде, а заодно и на непокорных потомков своего сына. Великий Владыка вышел на берег во всей своей славе - с пенной бородой и седыми кудрями, облаченный в серебристую чешую. Поднял он тяжелую свою булаву и нанес каменному Утесу сокрушительный удар, но не собирался упрямый Утес сдаваться родителю так скоро - крепок был его каменный щит. Так стоял он долго, удерживая щит перед собой, но вот и его силы были истощены тяжелыми ударами неумолимого в гневе Моря - треснул могучий щит в его руке, и содрогнулись основы мира.
Дети же Утеса - люди моря, как они называли себя по старой памяти о временах, когда шли они долгой морской дорогой в поисках нового дома - укрылись в доме отца, в глубоких пещерах и ждали, чем разрешится страшная битва. Даже там, за каменным щитом, слышали они угрозы Владыки-Моря, и некуда было им деться - видели они, что на сей раз грозный Владыка не отступит, пока не сокрушит непокорного сына. Они же ничем не могли помочь в этой битве и знали, что когда падет древний Утес, то и им не спастись от тяжелого гнева седого великана.
Никогда прежде не отступали они - давали отпор злым порождениям Моря и Ночи - коварным туманам и подводным охотникам, порой боролись с самим Морем и его непостоянным братом Ветром. Были люди моря тверды и упрямы и всегда добивались своего, но не стоило им бросать вызов гневливому Морю.

***

Далеко внизу под мягким жемчужным покрывалом атмосферы виднелась планета под обозначением Ксора-6. Она казалась такой знакомой и уютной. Обманчивое ощущение. Хоть она и напоминала Землю на экране - такой же голубой шарик - но по данным компьютерного анализа отличалась гораздо более экстремальными природными условиями. Неистовые штормы швыряли морскую воду в исполинские горы, ураганы проносились по материкам, оставляя разрушения после себя. Но и здесь уцепилась за камни хрупкая жизнь. Местное население находилось на примитивной стадии развития, но не должно было задержаться на ней надолго. Была одна проблема, зафиксированная бортовым компьютером, которая не давала Джиму Кирку покоя.
“Энтерпрайз” уже две недели находился на орбите, собирая данные о планете. Все шло хорошо, контактов с немногочисленным населением удалось избежать, но тут их прервал один из бешеных местных штормов. Работать дальше стало невозможно. Так как материалы для изучения были собраны, все исследования на планете свернули. Можно было уходить к следующему пункту назначения. Беспокойство вызывали только данные компьютера. Он получил всю возможную информацию о размещении ареалов обитания гуманоидов, климате, рельефе, природных особенностях и теперь утверждал, что столь мощный шторм, как теперешний - или по крайней мере следующий такой же - уничтожит небольшую цивилизацию, запертую на побережье между морем и неприступными горами. В глубине материка ураганы бушевали не слабее, но укрыться от них было проще, да и земли там были богаче. Спок внимательно изучил все выводы компьютера, данные по рельефу и пришел к выводу, что в мощной горной гряде попросту не было пригодного перевала, чтобы население, вероятно, пришедшее на берег сотни лет назад из других мест, могло укрыться за их естественной преградой.

Миссия была завершена, но Джим все не давал команду к отбытию. Чертова Первая Директива обязывала его поступить именно так, а совесть говорила совсем другое. Прекрасная маленькая планета может потерять свое главное украшение - упрямый народ, сотни лет цеплявшийся за скалы и до сих пор побеждавший.

“Они выдержат удар и сейчас, они смогут. Верь в это!” - говорил голос разума. “А ты трусливо сошлешься на правила и повернешься спиной к чужой беде?” - отвечал ему другой голос. Он уже знал ответ, знал что сделает в итоге, но чувствовал неприятный привкус этих мыслей.


***
- Капитан? - за консолью транспортатора Спок ожидал решения Кирка о точке высадки. Кирк мгновенно отбросил задумчивость - решение было принято.
- Пещера.
Взгляды капитана и старпома встретились. Без всяких слов было понятно, что это вопиющее нарушение Первой Директивы, но тем не менее куда меньшее, чем само решение в контакт с доварповой цивилизацией. Времени, чтобы убедить аборигенов последовать за чужаком, было мало. Кирк решил, что его появление из ниоткуда будет убедительнее любых слов. Он посчитал риск оправданным. Спок не спорил - они уже приняли решение нарушить главный закон Звездного флота.
- Возможно, я попрошу прислать еще ребят из СБ. Позже. Думаю, не стоит сразу являться толпой, - Джим брал с собой только пару охранников. Спок предпочел бы занять место одного из них, но капитан ждал, что вулканец возьмет на себя контроль за операцией.
- Активирую.

***
Транспортаторная исчезла. Жизнь, распадаясь на бессчетное множество частиц, превратилась в поток информации, а затем - снова в жизнь. Привычное чудо вновь произошло. Разум привычно отбросил тревожные мысли о мгновении небытия.
Яркое освещение корабля сменилось полумраком пещеры - довольно просторной пещеры. В первый миг Джим подумал, что они, должно быть, ошиблись в расчетах и пещера пуста - так в ней было тихо - но тут же ощутил напряженное внимание, направленное на него и его спутников. Мрачные смуглые лица аборигенов, которых, кажется, было больше ста человек, застыли в изумленном молчании, уставившись на незваных гостей. Очевидно, их появление и впрямь вышло эффектным.
Тревожное молчание затягивалось. Джим решил, что приветствий не дождется, а прямой разговор - лучшее средство от непонимания, и начал с главного:
- Приветствую вас, народ каменного берега! Вы не знаете меня, моя родина далеко отсюда. Но там, откуда я родом, не принято смотреть на несчастье других. Мне известно, что много поколений ваших предков жили на этом берегу и всегда противостояли штормам. Но так же мне известно, что нынешний шторм опаснее прочих. Он может стать последним для вашего народа. Поэтому я хочу предложить вам идти за мной - я покажу вам путь через горы.
Напряженная тишина тут же сменилась беспокойными разговорами: голоса шептались, спорили, сомневались, уговаривали, переходя почти на крик, но никто не решился выступить вперед. Джим знал, что толпа не решит ничего, пока не найдется лидер.
- С кем я могу говорить? - сделал он попытку подтолкнуть их.
Снова повисла тишина. Впрочем, она не была полной - фоном ей служил далекий неравномерный гул, разрываемый раскатами грома. Там за толщей камня море вело нешуточную битву с сушей, и кто бы ни одержал победу, она не принесет добра местным жителям.

Туземцы оглядывались, ища кого-то в толпе, но признанные лидеры выжидали, не желая участвовать в переговорах. Вперед шагнула молодая женщина, смуглая, темноволосая и темноглазая, как большинство туземцев. Она обернулась к соплеменникам - ее глаза при этом полыхнули вызовом - но обратилась к Кирку:
- Мои родичи не хотят говорить с тобой. Они считают тебя порождением мрака и хаоса, что пришел забрать их души. Но я так не думаю. Ты не похож на приходящих из мрака. Кто ты? - спросила она так же прямо, как говорил он сам.
- Я пришел издалека. Там, наверху, моя лодка. Я узнал, что вы в беде, и хочу показать вам путь, который увидел сверху.
- Почему мы должны тебе поверить?
- Потому что это правда, - он пожал плечами. - Я предлагаю помощь. Мы сможем перейти через горы, если вы последуете за мной.
- Но горы нельзя преодолеть. Это граница нашего мира.
- Лишь до тех пор, пока вы не перешли ее. На берегу слишком опасно - вам не выжить здесь.
- За горами лежит земля духов. Туда не ведет ни один путь, и туда не ходят живые. Духи хранят эту землю.
Это могло стать серьезной проблемой. Надо что-то придумать.
- Расскажите про этих духов, что живут за горами. Я буду прав, если предположу, что это духи ваших предков?
В ее темных глазах отразилось настоящее беспокойство: не лжет ли пришелец о своем происхождении? Но вместо того, чтобы продолжить расспросы, она простодушно высказала подозрение:
- Ты говоришь, что пришел не из нашего мира - так почему тебе известно про наших предков?
- В моем мире было так же когда-то - духи предков хранили свои святыни. Но они не желали нам зла и отступили. Думаю, ваши предки тоже не желают вашей гибели на этом берегу и пропустят в свое царство. Вы ведь их дети.
- А ты? Ты тоже хочешь попасть в хранимые земли? - по красивому смуглому лицу пробежала тень подозрения.
- Нет. Если скажете, что нам нельзя прийти туда, но мы послушаем вас. Ведь это ваша земля. Я могу дать слово, что ни я, ни мои люди не ступим на хранимую вашими предками землю и не позаримся ни на что вам принадлежащее. В моем мире такое слово стоит дорого, - произнес он со всей возможной серьезностью.
Она кивнула, если не совсем понимая, то принимая его слова.
- Я спрошу Народ, - очевидно, прозвучало их самоназвание, которое переводчик передал буквально.
Женщина повернулась к своим соплеменникам и заговорила с ними негромко, но уверенно. В ней была сила лидера - так Кирку подсказывало его капитанское чутье. Когда нужно принять трудное, даже судьбоносное, решение, и появляются такие люди. Он позволил себе улыбнуться этой мысли - суровая, словно из камня вытесанная, стать туземки и столь же крепкий характер нравились ему.

Джим ждал, что “чудо” внезапного появления в лучах транспортатора впечатлит туземцев и они пойдут за ним куда угодно. Им и выбирать-то особенно не приходится. Но он ошибался.
Туземцы не спешили поверить ему. На обветренных грубых лицах он видел непонимание, сомнение, недоверие и даже страх. Кто знает, какие истории рассказывают они друг другу. Возможно, слуги местного дьявола приходят с летающих кораблей в золотом мерцании? Такая легенда вполне могла бы появиться после какого-то враждебного визита. Джиму стало не по себе от этой мысли.
Прежняя смуглая женщина снова вышла вперед:
- Люди боятся туманных мороков, что обманут и уведут их во тьму. Я не боюсь. Покажи мне, как перейти горы.
За ней из толпы выбралась девочка лет трех и уцепилась за одежду женщины. Она тянула ее за подол и, заглядывая в глаза, упрашивала:
- Можно я с тобой?

***

За пределами пещеры начиналось царство первозданного Хаоса. На мгновение небо, горы, море изчезли, контуры и очертания растаяли, краски смешались. Остались только ветер и дождь. Ветер бил со всей безумной силой, не давал вздохнуть, опомниться. Бороться приходилось за каждый шаг. До перевала - нового перевала, проделанного бортовым фазером Энтерпрайза - идти еще бесконечно долго.

Ветер, море и камни скрыли мир в безумном серо-фиолетовом круговороте. Иногда его прорезали вспышки ослепительного света, которые на мгновение лишали зрения. Открытой кожей рук и лица Джим чувствовал болезненные удары каменной крошки и острых ледяных капель.

Худший кошмар пилота - потеря ориентации в пространстве, когда он не знает, где верх, а где низ. Джим чувствовал, что близок к этому. Он все еще сжимал руку той самой женщины, что пошла за ним в пещере (она оказалась целительницей, как он теперь знал). Он крепче схватился за ее руку, скорее желая ощутить реальность происходящего, а не поддержать.”Я хватаюсь за руку женщины, которую собираюсь спасать” - пронеслось в голове.

Ее соплеменники шли следом - рушащиеся по мановение руки горы оказались весомым аргументом. Они держались куда лучше пришельцев. Даже дети. Маленькая дочка знахарки, которую мать умудрялась придерживать возле груди одной рукой, встретилась взглядом с Джимом. В ее бархатных темных глазах с пушистыми ресницами не было страха, скорее восторг. “Ей это нравится?” - подумал Джим с удивлением и послал девочке теплую улыбку. Она смотрела на него во все глаза и вдруг по-детски задорно улыбнулась. Идти стало как будто легче. “Это всего лишь ветер, дождь и камни.”

“Всего лишь камни” как раз убегали из под ног и ползли вниз серым плотным потоком. Далеко наверху, там, где фазер разбил горную гряду, разрушенная порода лежала огромными валунами. Где-то там должен был появиться проход на ту сторону горного хребта. Должен был, иначе весь их поход был напрасным. Будем решать проблемы по мере поступления - решил Джим, борясь с ускользающей из-под ног дорогой и шквальным ветром в лицо. Он оглянулся - девочка с матерью все так же следовали за ним. Он стиснул зубы и вступил в борьбу за следующий шаг.

Каменная река уходила из-под ног - сыпучее крошево, захваченное потоком, не давало опоры. Так мы скорее скатимся вниз, чем поднимемся к вершине - думал Джим и тем не менее делал еще один шаг: отступать некуда. Он раскрыл коммуникатор - ветер тут же с дикой яростью бросился к нему, будто задался целью вырвать устройство из рук:
- Спок! Ты видишь нас? - постарался перекричать бурю Кирк.
- Да, капитан, - спокойный голос Спока посреди окружающего хаоса странным образом вселял уверенность.
- Где проход? Мы приближаемся?
- Вы на верном курсе, двигайтесь в том же направлении- держите на одинокую скалу.
Мутная пелена накрыла, кажется, весь мир. Джим несколько секунд напряженно вглядывался туда, где должна быть граница земли и неба и наконец заметил смутный силуэт. Будто указующий перст, нацеленный в небо. Как символично. Мысль, что местные боги недовольны его самоуправством, он постарался прогнать из головы.
- Вижу, Спок. Спасибо. Можешь оценить состояние склона?
- Нестабильное, капитан. Вода усугубляет положение.
- Это уж точно. Держи меня в курсе, если что-то изменится. Конец связи.

Перст судьбы. Каменная река, убегающая из-под ног. Бешеный ветер, вырывающий дыхание. Сколько уже длится этот подъем? Словно тяжелая монотонная работа, испытание на прочность. Долго Джиму так не продержаться. Темнеет... Уже ночь? Нет, не может быть. Или это у него в глазах темно? Еще шаг. Еще. Упади здесь и копать могилу незачем - накроет каменный поток. Мысль отрезвила. Какая могила? Нет, не сейчас! Мир перестал плыть перед глазами, под ногами он ощутил что-то твердое. Можно остановиться, выдохнуть.


Сколько бы ни было тренировок, подготовиться к такому нельзя. Возможно, жизнь в подобных условиях и закалила аборигенов, но Джеймс Кирк постепенно осознавал, что не готов к таким перегрузкам. Долг требовал от него поддерживать образ неуязвимого и всесильного капитана, который знает, умеет и может все.
Частью этого были природные таланты Джима, в том числе и умение правильно использовать способности подчиненных, частью - удача, а частью - просто блеф (но никогда это не было обманом - он лишь старался передать остальным свою веру в удачный исход).

Вера - огромный ресурс, порой даже более ценный, чем техническое оснащение или четкая дисциплина. Экипаж Энтерпрайза был способен на чудеса, благодаря своей вере в капитана, а капитан, ввязываясь в очередное невероятное предприятие, мог положиться на команду. В итоге они делали все возможное и кое-что сверх того. Сейчас ему нужна была вера всех идущих за ним людей. Он обещал им путь через горы и должен сам показать дорогу, но с каждым шагом он понимал, что едва ли в силах сделать это.

Он огляделся. Сквозь серые лоскуты дождя, вниз по склону в разрывах можно было увидеть длинную цепочку людей. Они все еще шли за ним. Чужие незнакомые люди. Они поверили ему. У него нет права на ошибку. Ребята из СБ тоже там, идут на некотором расстоянии друг от друга вдоль вереницы людей. Красная форма позволяла заметить их посреди этой круговерти. Он подождал, пока дыхание успокоится, а длинная людская цепь подберется ближе. Там ли еще решительная знахарка и ее темноглазая дочка? Времени дожидаться нет, надо идти дальше, пока еще возможно. Он поднял взгляд на теряющийся в безумном вихре склон. Там появлялся и исчезал перст, словно древний маяк. Джим вздохнул и шагнул в каменное крошево.

Мир снова потерял целостность и порядок: для воды не существовало больше гравитации - она властвовала везде. Темноту разрывали вспышки света, ветер не давал поднять голову, вздохнуть, оглядеться. Рвался неистовый серо-фиолетовый вихрь, метал яростные вспышки молний, утверждая свою власть. Будто и впрямь древнее хтоническое божество, вырвавшееся из векового заточения.

Ощущение реальности изменяло - Джим не был уже уверен туда ли идет и идет ли вообще или упал, погребенный осколками скал, и лишь сознание его еще не хочет отступить от цели. Темные провалы и яркие вспышки сменялись тягучей красной пеленой. Усилием воли он попытался собраться, и тут каменный поток ускорился и стремительно полетел куда-то вверх. Ладони встретили острые грани камней и тут же провалились дальше, не найдя в них опоры, в лицо больно ударили скальные обломки. Дыхание вышибло. Он попробовал вдохнуть. Это было ошибкой. Не было воздуха - только вода. И темнота... И шум в ушах - то ли шорох, то ли грохот скатывающейся к подножью гальки.

Успела промелькнуть мысль, что борьба наконец закончена, но вместо облегчения пришла злость. Зачем-то нужно продолжать бороться с неизбежным. Он попытался собраться. Опора, нужна только опора.

Но не было ничего - бегущая вода, каменная крошка, ускользающее сознание. Не за что зацепиться - только падать, падать, падать...

И тут кто-то с силой потянул его за руку. Обманувшее было ощущение верха и низа вернулось вместе с силой тяжести и дыханием. Возвращение оказалось мучительным. Из горла с кашлем вырывалась вода, желудок скрутило спазмом. Он услышал знакомое шипение гипошприца. Сразу стало легче. Теперь можно вдохнуть полной грудью. В глазах прояснялось. Он вспомнил, что крепко вцепился в руку, тащившую его из каменного плена, и посмотрел вверх.
- Спок?
- Да, капитан, - он помог Джиму подняться, придерживая за плечи. - Полагаю, от меня будет больше пользы, чем от доктора. В данных условиях.
Джим усмехнулся:
- И Боунс с тобой согласился?
- Думаю, я был достаточно убедителен.
- Он добровольно позволил тебе исполнить его обязанности?
- После некоторых... колебаний, - глаза и слегка приподнятый уголок губ Спока выдавали улыбку.
Джим понимающе ухмыльнулся и выдохнул с облегчением:
- Спасибо, Спок. Ты вовремя.

Джим знал, что старпому не место здесь, как и доктору - вулканцы плохо переносят высокую влажность. Хотя влажность трудно было назвать высокой, скорее полной и абсолютной.

Все время с начала высадки Спок, не отрываясь, следил за показаниями приборов. Все эти бесконечные цифры, графики и диаграммы непостижимым образом складывались для него в картину происходящего на планете и позволили появиться столь своевременно. Возможно, и без вулканского чутья тут тоже не обошлось, что он, впрочем, никогда не признает.

Джим надеялся, что это мгновение слабости останется незамеченным, и Народ моря не увидит дурного знака в падении вождя и продолжит идти за ним. Приметная скала стала заметно ближе, но для таких условий и это было огромным расстоянием. Спок еще какое-то время поддерживал капитана за локоть, и только убедившись, что тот не собирается снова нырять в каменное крошево, ушел вперед.

Джим со вздохом подумал о том, что надо бы больше времени уделять тренировкам - никогда не знаешь, что понадобится в следующей миссии. С другой стороны - спорить с местными жителями в выносливости бесполезно - жизнь в этом безумном климате здорово их закалила. Джим порадовался про себя принятому решению вмешаться в судьбу этих людей. За время подъема он понял, какой жаждой жизни и упорством надо обладать, чтобы выжить здесь.

“Но и это им бы не помогло...” - он прогнал горькую мысль. Нельзя оказаться слабее и подвести их. Вернулся Спок с докладом.

- Капитан, трикодер фиксирует разрушения от выстрела бортового фазера. Они значительны. Но определить, сможем ли мы преодолеть завал, пока невозможно.
- Ничего, Спок. Мы все равно должны увидеть все своими глазами.
- Осталась меньшая часть пути.
Взгляд капитана потеплел, и он послал старпому благодарную улыбку.

Они пробирались к вершине все так же медленно, тяжело, почти с боем. Но теперь Джиму хотя бы не нужно было бороться с дыханием, спасибо стимулятору. Сокрушающий ветер и потоки дождя пытались смести людей прочь. Люди упорно продолжали цепляться за поверхность. На земле вместе с каменной крошкой стали появляться осколки побольше. Они становились всё крупнее и крупнее. Должно быть, это уже результат работы фазера Энтерпрайза. Джим поморщился: такое явное и очевидное теперь вмешательство в жизнь планеты. Но он не жалел - ни раньше, ни теперь. Нет такого закона, который заставляет тебя смотреть на чужую гибель и не вмешиваться. Он мог помочь, и значит, должен был.

Их путь шел теперь почти вертикально. Внизу все еще тянулась вереница людей, рядом шел Спок, готовый помочь. Еще немного и их главный ориентир - Указующий перст, как он назвал скалу про себя - будет совсем рядом. Теперь в ней можно было увидеть знамение другого рода. Знак начала новой жизни. Или верстовой столб у древней земной дороги. Начало отсчета.

Пока Джим задумчиво разглядывал необычную скалу, Спок проследил его взгляд.
- Не знал, что вы интересуетесь геологическими образованиями, капитан.
- Я думал о земной истории, Спок. Когда-то таким формам рельефа придавали большое значение, даже поклонялись им как богам.
- Вы считаете, мы положим начало новой религии?
Оттенок беспокойства промелькнул в словах старпома, или Джиму показалось?...
- Они сами его положат, если так устроено их сознание... Они проживут свою жизнь, как хотят и умеют. Если у них будет что проживать, - он посмотрел на вулканца.
Спок прочитал в этом взгляде вопрос: “Ты согласен с моим решением?” Он опустил ресницы, зная, что Джим поймет ответ. Но, подумав об официальной стороне их работы, решил, что необходимо более отчетливое подтверждение.
- Законы не могут быть хороши абсолютно для всех случаев. Иногда нужно сделать исключение. Полагаю, сейчас именно такой момент. Я готов подтвердить ваше решение о вмешательстве всегда, когда потребуется.
Кирк уловил официальный тон Спока и понял, что это сказано для возможного разбирательства.
- Спасибо, что оценили мою логику, мистер Спок. Надеюсь, что командование тоже ее оценит, - он улыбнулся старпому и, отбросив задумчивость, вскочил на камень, чтобы разглядеть поднимающихся аборигенов.

Вот уже каменная пустыня сменилась бесконечным небом. Огромное, тревожное, оно было везде: вверху, справа, слева и - самое главное - впереди. Вертикальная скала теперь была совсем рядом и возвышалась подобно древнему обелиску. Последние несколько шагов Джим проделал очень медленно, чтобы не нарушить торжественности момента. За перевалом показалась широкая долина, укрытая завесой дождя, таинственная, древняя и нетронутая. Кроны огромных деревьев смыкались в сплошной ковер, под ними скрывалась невидимая отсюда жизнь.

С каждым шагом новый мир открывался ему все больше, а сердце билось в груди чаще, будто это он видит впервые свой будущий дом. Пусть ему не суждено остаться здесь, но восторг открытия переполнял его душу. Новые миры - новые виды животных и растений, другие, своеобразные, не похожие не на кого народы. Настоящее богатство мира. Настоящее величие. Познание, а не завоевание. Он никогда не устанет от этого, как не устают от счастья.

- Вы никогда не остановитесь, капитан? - оказывается Спок все это время наблюдал не только за проглядывающим за туманной пеленой пейзажем, но и за выражением лица Кирка. Джим только улыбнулся в ответ. Он знал, что Спок сейчас по-своему разделяет его чувства, хоть и предпочитает не показывать этого.

Люди поднимались по склону, подходили, ждали. Никакой команды остановиться здесь не было, но никто не решался идти дальше. Дальше - последний шаг к другой, новой жизни. Джим понял вдруг, что ищет темноглазую девочку и ее мать, что склонила чашу весов в его пользу на совете. Неужели она не выдержала и отстала? Он помнил твердую решимость в глазах женщины. Она дала бы фору ни одному капитану Звездного флота в этом. “Может быть, и мне” - усмехнулся он про себя. И тут увидел малышку: она стояла неподалеку и забавно таращилась на него во все глаза -огромные бархатные глаза цвета черного кофе. Она сделала было движение убежать, но любопытство победило. Джим опустился на колено и ободряюще улыбнулся. Девочка нерешительно подошла, будто птичка, готовая упорхнуть в любой момент.
- Знаешь, что там? - он указал на долину, осторожно протягивая девочке руку, которую она после колебания все-таки взяла. Он придвинул ее чуть ближе.
- Мы... будем там жить? - на самом деле ее интересовало другое и она, не дождавшись ответа, тут же проговорилась : - А ты живешь на небе?
- Ммм... да, - не сказать бы лишнего. Похоже, что ни скажи - все будет лишним.
- Ты вернешься туда? - девочка испытующе заглянула в глаза капитану.
- Вернусь, - подтвердил он.
- И больше никогда не придешь? - темные глаза распахнулись еще шире, девочка затаила дыхание.
Надеюсь, не придется. Но нельзя же разочаровать малышку.
- Только, если будет очень нужно.
- Я буду ждать, - выпалила маленькая туземка очень серьезно, но тут же, смутившись, убежала.

Поток людей не иссякал: они поднимались, чуть медлили на перевале, вглядывались в неизвестную туманную даль внизу и шли дальше. Сначала все они казались Джиму похожими, как братья-близнецы, затем он начал замечать различия, а после этого видеть индивидуальность в каждом . Местные жители были... красивы какой-то своей суровой красотой. Солнце окрасило их тела в цвет темной бронзы, ветра и море высушили их, выделив резкие угловатые черты, и закалили их тела в непрерывной борьбе. Крупные черты лиц, поджарые жилистые тела, высветленные солнцем волосы, яркие темные глаза - люди все шли и шли, такие похожие, такие разные. Но неизменным было одно: их глаза загорались новым огнем, когда они оказывались в верхней точке перевала и впервые видели новую землю.

Миссия была выполнена, но Джим все не мог оторваться от захватывающего зрелища: как на суровых лицах появлялось отражение рожденных глубоко внутри надежды, радости, ожидания. "Пусть ваши надежды исполнятся, а дороги будут легкими" - не удержался от мысленного пожелания Джим.

Он долго провожал их взглядом, так что и не заметил, как к нему подошел вулканец.
- Нам пора, капитан, - сказал он непривычно мягко. Джим не ответил ему, он поймал его взгляд и задал безмолвный вопрос, в котором было множество других вопросов об этой планете, о командовании, о Первой Директиве, но который сводился к одному вопросу - “Ты со мной?”, и Спок мог бы дать на них множество развернутых ответов, но в эту секунду его человеческая половина хотела дать лишь один нелогичный ответ - “Всегда”. Это говорили его глаза, но произнес он другое:
- Полагаю, командование одобрит ваше решение.
Кирк задумчиво посмотрел вслед уходящим людям - последние из них уже спускались в долину, порой оглядываясь то ли на них со Споком, то ли на приметную скалу.
- Даже если не одобрит, это стоило сделать, - ответил Джим, но сердце его болезненно сжималось от мысли, что он рискует потерять Энтерпрайз. Где-то глубоко внутри он знал, что ходит по лезвию ножа, и однажды правило “победителей не судят” не сработает, но знал так же, что до этого самого момента будет на него рассчитывать и делать то, что считает правильным.

***
В страхе ждали они окончания грозной битвы, скрывшись в самой темной глубине гор. И была среди народа женщина, которую после прозвали Мудрой, она обратила свои молитвы к Древней Матери-Солнцу, которую Народ боялся почитать, пока рядом бушевал ревнивый всемогущий Владыка-Море. Но Мудрая презрела его гнев и взывала к Матери-Солнцу с отчаянии и обещала верно служить ей одной всю жизнь, если она поможет Народу в нужде. Долго звала Мудрая, и не было ей ответа, и вот, когда надежды людей почти иссякли, Мать-Солнце смилостивилась. Во мраке пещеры возник яркий солнечный луч, и вместе с ним пришел посланник Древней Богини, окруженный золотым солнечным сиянием. Сами глаза его горел теплый огонь. Ослепнув от яркого света, люди отводили глаза. Тогда вышла Мудрая навстречу посланнику, и к ней обратил он слова, принесенные от Матери-Солнца.
“Великая Богиня не желает вашей гибели” - сказал он. “Она разрушит горы и откроет вам дорогу в свое царство” - он протянул ей руку и продолжил: “Идем со мной. Я покажу.” И хоть боялась она обжечься его солнечным огнем, но негоже отвергать посланника Богини, она взяла его руку и пошла за ним. На берегу Море и Ветер сносили все на своем пути, но он удержался на ногах и удержал женщину. Он указал наверх, на высокие скалы. Небо прорезал яркий луч, и скалы рухнули к его ногам - Мать-Солнце разбила несокрушимые горы и открыла путь в свои земли, а золотой посланник воздвиг в том месте высокую скалу, что зовется ныне Солнечным Перстом.
Долог был путь к Воротам Матери, ибо противились побегу людей Море и Ветер, но не хотели они отвлечься от неистовой битвы своей с могучим Утесом и не смогли удержать народ на побережье. Пришли люди моря к той скале и увидели изобильную зеленую страну, и поклонились они тогда щедрости Богини, а женщину, взывавшую к Матери, назвали Мудрой.
Чудесный же посланник ее не мог ступить на землю людей Моря, но ждал, пока все люди не пройдут через Ворота. Когда его миссия была исполнена, он сказал, что должен вернуться на небо к Великой Матери и, обернувшись золотым облаком, исчез без следа.
С тех пор люди чтят превыше всего Великую Богиню и верят, что в час великой нужды, она вновь пришлет своего сияющего посланника.

Всегда одинаково заканчивала свой вечный рассказ Хранящая память. Многие из народа собирались послушать ее рассказы длинными вечерами, когда начинались сумерки. Древняя старуха-хранительница легенд как обычно в конце рассказа смотрела в темное уже ночное небо, усеянное звездами, будто тот самый час вот-вот настанет, и в черных глазах ее тогда вспыхивала надежда.

@темы: ТОС. Фики, Кирк, Спок, Творчество

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 8.

[Tivisa]

Глава 8.

Дворец Хана Великого, Чандигарх, Индия
14 июня 1993 года

"Когда нагрянет ураган войны, - говорил себе Хан, искавший вдохновения в бессмертных строчках Шекспира, - должны мы подражать повадке тигра". Кипя от вполне понятной ярости, спускался он по мраморным ступеням своего дворца, слишком нетерпеливый, чтобы дождаться лифта. "Кровь разожгите, напрягите мышцы, свой нрав прикройте бешенства личиной; глазам придайте разъярённый блеск…" (прим.переводчика – цитаты из "Генриха V")

Диспетчерская управления спутником "Утренняя звезда" находилась на самом нижнем уровне дворцового комплекса, глубже того бомбоубежища-бункера, в котором только что закончился злополучный саммит. Хан спроектировал подземелье, способное пережить всё, за исключением ядерного удара – а, возможно, даже и его; вся цитадель могла бы обратиться в прах, но у него всё равно осталась бы возможность нанести ответный удар, используя разрушительную мощь спутника.

Хан надеялся, что на практике ему никогда не понадобится применять такое озоноразрушающее оружие, как "Утренняя звезда", однако так он думал до того, как его коллеги-сверхлюди повернулись против него. Они сами навлекли на себя кару, с горечью думал он, и гнев наполнял его вены как наркотик. Они должны зарубить себе на носу: тот, кто бросит мне вызов, дорого за это заплатит. Очень дорого.

Два воина гвардии Экзон, вооружённые автоматами, охраняли диспетчерскую. Они отдали честь и отступили в сторону, как только Хан подошёл к двери из сверхпрочного титана; эта дверь была всего лишь наружным оборонительным заграждением между управлением спутником и любым злоумышленником. Хан набрал пароль – ежесуточно меняющееся десятизначное число - на сенсорной панели справа от двери. Раздался шипящий звук, и титановый барьер отъехал.

Хан решительно шагнул в помещение, где у поста наблюдения находились два самых доверенных сотрудника его службы безопасности - Сюзетт Линг и Вишва Патил, внимательно наблюдавшие как за спутником, так и за окружающим его космосом. Завидев Хана, оба вытянулись по стойке смирно, но он отклонил такие формальности взмахом руки.

- Каков статус "Утренней звезды"? - без предисловий спросил он, как только закрылась массивная дверь. – Есть ли признаки чьего-либо нападения?

- Всё в порядке, Ваше превосходительство, - незамедлительно ответила Линг. Светящиеся экраны радаров отбрасывали зелёный отсвет на одну сторону её лица. В панель перед ней был встроен матово-чёрный телефон; по этой "горячей линии" она могла сразу уведомить Хана в случае каких-либо неполадок. - "Утренняя звезда" полностью функциональна. Нет никакой угрозы.

Орбитальный спутник контролировался двадцать четыре часа в сутки, как из Чандигарха, так и с Муророа, дабы кто-нибудь из многочисленных противников Хана не попытался вывести "Утреннюю звезду" из строя. Хотя спутник был оснащён генератором силового поля, защищающим от потоков космических частиц и Гэри Севена с его коварным транспортером, однако лучшей защитой "Утренней звезде" служила постоянная бдительность Хана. Он дал понять, что, если хоть какой-нибудь иностранный спутник, ракета или космический корабль приблизится к его спутнику на расстояние, меньшее, чем десять километров, он немедленно нанесёт превентивный удар по агрессору. Дыры в озоновом слое размером с государство непосредственно над любой страной будет достаточно для тех безрассудных, кто решил бы угрожать его абсолютному оружию.

- Хорошо, - сказал Хан, удовлетворённый тем, что контроль над ситуацией по-прежнему находился в его руках – пока он имел полную власть над "Утренней звездой". – Будьте настороже; наступают нелёгкие времена.

Бесславный конец закончившейся всего час назад встречи на высшем уровне показал, что список врагов Хана значительно удлинился. Кто знает, в какой момент Василий Хуньяди, Моррисон Соколиный Глаз или другой какой мятежник-предатель осмелеет настолько, чтобы выступить против Хана в открытую? Тем больше оснований быстро нанести упреждающий удар, решил он. Не зря говорил мудрец-Шекспир: "Бывают гибельны отсрочки".

Вторая титановая дверь, ещё более неприступная, нежели первая, преграждала доступ из диспетчерской на пункт непосредственной активации орудий "Утренней звезды". Лишь один человек знал набор из шестнадцати цифр, являвшийся ключом от лежавшей за дверью камеры – разумеется, кроме самого Хана. Он встал так, чтобы заслонить сенсорную панель от Линг и Патила и по памяти воспроизвёл последовательность. Не то чтобы он не доверял сотрудникам своей службы безопасности, но чем меньше людей знает такую конфиденциальную информацию, как способ задействовать "Утреннюю звезду", тем лучше для всех.

Механизм титановой двери принял код, и Хан вступил на пункт управления спутником. Простой цельнолитой пластиковый стул стоял перед наисовременнейшей эргономичной панелью управления с большой красной кнопкой, закрытой прозрачным листом небьющегося пластика. Над панелью простёрлась большая, подсвеченная изнутри политическая карта мира; искусственный интеллект компьютерной программы постоянно обновлял границы государств в режиме реального времени, отслеживая ежечасное влияние как войн, так и политических соглашений. Мигающая зелёная точка обозначала орбитальное положение вращавшейся над планетой "Утренней звезды".

Хан опустился на стул и положил руки на консоль. Не дожидаясь, когда автоматическая дверь закроется, он быстро вбил последнюю команду из двадцати цифр в компьютер.

- Полномочия командования подтверждены, - приветствовал компьютер на пенджаби. Из мощного кибернетического устройства раздалось какое-то гудение и щелчок. - Пожалуйста, выберите цель.

Хан со злостью рассматривал освещённую карту. Кому из отступников-сверхлюдей доведётся первому испытать на себе всю силу его гнева? Амину? Гомесу? Брату Арктуру?

Пожалуй, Хуньяди, через секунду сказал себе Хан. В географическом отношении одноглазый румынский военный преступник в настоящее время обладал наиболее мощной ресурсной базой; к тому же именно его демарш на саммите побудил других поступить точно также. Пусть его пример послужит наукой для других.

Мрачный взгляд Хана сосредоточился на территории, находившейся сейчас под контролем сербского правительства, и на её ключевых областях - Боснии и Герцеговине. Слегка размытые границы чуть смещались на его глазах, отражая самые последние события в продолжающемся балканском конфликте. Хан ввёл нужные координаты в компьютер нацеливания и с удовлетворением наблюдал, как сербскую территорию заливает изобличительный малиновый оттенок.

- Цель зафиксирована, - подтвердил компьютер. Ориентируясь на переливающуюся красными точками область, "Утренняя звезда" начала смещаться к Сербии. - Пожалуйста, задайте параметры воздействия.

Во власти Хана было выбрать точную степень деструкции озонового слоя над занятой Хуньяди областью; он мог усилить или смягчить разрушительное воздействие, как того пожелает. Сегодня, разочарованный провалом плана создания глобального альянса, Хан даже не думал о милосердии.

Он выбрал 100% и холодно улыбнулся, вспомнив, что теперь в Восточной Европе почти настало лето. Пусть они почувствуют всю силу солнца. Возможно, внезапной вспышки слепоты, раковых заболеваний и голода хватит, чтобы смирить высокомерного румына - и вселить страх перед Ханом в остальных несговорчивых соплеменников.

- Параметры выбраны, - объявил компьютер. – Активирую спутник.

Некогда зелёная точка на экране сменила цвет на предостерегающий оттенок жёлтого, указывая на то, что спутник перешёл в режим ожидания. Хан следил глазами за вспыхивающим жёлтым маячком, мысленно видя, как в тысяче километров над Землёй "Утренняя звезда" маневрирует, приведённая в движение мощными направленными струями газа. Скоро, мстительно подумал Хан. Очень скоро.

Наконец, меньше чем через тридцать минут "Утренняя звезда" зависла над целью.

- Спутник на заданной позиции, - проинформировал компьютер, как только мигающая жёлтая точка приобрела точно такой же яркий цвет, как и выбранный район на карте мира. - Все системы готовы к действию.

Прозрачный пластиковый колпак на панели управления скользнул в сторону, открыв доступ к необычно большой красной кнопке. Это и был спусковой крючок, после нажатия на который "Утренняя звезда" начнёт свою смертоносную работу. Правая рука Хана решительно легла на ожидавшую его прикосновения кнопку.

- Повелитель, - раздался обеспокоенный голос. – Как вы думаете, что вы сейчас делаете?

Хан обернулся и увидел стоявшую в дверном проёме леди Амент. Он был не столько удивлён, сколько просто захвачен врасплох, обнаружив здесь изящную египтянку; она была единственным человеком, кому Хан доверил командные коды «Утренней звезды» на тот случай, если сам будет убит или тяжело ранен при внезапной атаке. Железное самообладание, осмотрительность и неподкупная совесть сделала женщину идеальным хранителем апокалиптической силы спутника во время любой чрезвычайной ситуации. Хан знал, что может доверить мудрой Амент владеть этим самым поразительным оружием.

Однако в данный момент он, возможно, предпочёл бы чуть больше приватности.

- Ваша походка на диво легка, леди Амент, - сказал он сухо. - Я не слышал, как вы вошли.

Женщина переступила порог и подождала, пока дверь за ней не встанет на место; предстоящий диспут не для ушей Патила или Линг.

- Я спрошу снова, господин мой: что именно вы делаете?

- Демонстрирую моим много возомнившим о себе родственникам, что не стану терпеть неуважения в моём собственном дворце, - ответил Хан. - Вы были там, моя леди. Вы видели, как они бросили мне вызов.

Его лицо застыло: воспоминание было всё ещё достаточно свежим, чтобы заново раздуть пламя его гнева.

- Им нужно запомнить, что они отвергли мою власть себе же на горе.

- Так и есть, Повелитель, - с готовностью согласилась она, - но неужели вы причините немыслимые страдания сотням и тысячам невинных людей, просто чтобы наказать их лидеров?

Янтарные глаза нашли подсвеченную карту и устремились к характерному малиновому пятну, поглотившему Сербию.

- Ведь больше всего пострадает не Хуньяди, а несчастные, находящиеся под его властью. Мужчины, женщины и дети.

Хан внутренне поёжился. С этой истиной трудно спорить, но он твёрдо держался избранной линии поведения.

- Таковы жестокие реалии войны, - неохотно заметил он. - К сожалению, иногда ради достижения великой цели малыми жертвами нужно пренебречь.

- Возможно, это и так, - признала женщина, - но разве нельзя найти более точные, более хирургические средства, чтобы сокрушить Хуньяди или других? Скальпель, а не огнемёт?

Она скорбно покачала головой, и задумчивая улыбка тронула её рубиновые губы.

- "Утренняя звезда" оружие массового уничтожения, и лучше всего использовать его в качестве последнего аргумента или средства сдерживания, - она кивнула на карту. - Я также боюсь, господин мой, что безрассудное использование спутника может спровоцировать вооружённую реакцию со стороны великих держав мира, которые пока что смирились с нашим существованием. После того, как вы на самом деле задействуете "Утреннюю звезду", она станет в меньшей степени сдерживающим фактором и в большей - угрозой, требующей немедленных действий.

Хан откинулся на изогнутую спинку стула, вынужденный, против своей воли, пристальнее посмотреть на аргументы Амент. Его гнев велик, и он не в том настроении, чтобы быть у кого-то некоторым образом на подхвате, но всё же не мог отрицать, что его консультант проявила – как и всегда - значительную меру мудрости.

Чрезвычайно заманчиво вдавить красную кнопку и простым движением пальца навлечь поистине библейскую кару на врага. Меньшего Хуньяди и не заслуживал, как и его подстрекатели-подпевалы. Однако слова Амент наводили на мысль, что, возможно, действительно выдающемуся правителю следует стать выше подобного искушения, независимо от того, насколько оно оправдано, и испробовать другие варианты, прежде чем прибегать к чему-либо настолько масштабному и ужасающему, как "Утренняя звезда".

Красная кнопка ждала, как и спутник, парящий над Восточной Европой.

- Твоя взяла, женщина, - сказал, наконец, Хан. Он ввёл команду "отмена", и прозрачный пластик скользнул на роковую красную кнопку, защищая её от контакта. Мерцающая малиновая точка на карте ещё раз сменила цвет, на этот раз на зелёный, и начала возвращаться на свою изначальную орбиту.

- Наведение на цель прервано, - сказал компьютер. – Команда отмены принята.

- Ваш выбор мудр, - с поклоном проговорила Амент.

Ой ли? – мрачно поинтересовался Хан. Ярость, не нашедшая выхода, грызла его внутренности подобно какому-то отвратительному паразиту.

- Хуньяди мне заплатит, - грозно пообещал он больше себе, чем ей.

- Конечно, Повелитель, - Амент нажала прямоугольную клавишу у выхода, открыв дверь в диспетчерскую.

- Они все заплатят, и дорого.

- Как вам будет угодно, милорд.

Женщина задержалась в дверях, будто не хотела уходить и оставлять Хана в одиночестве на пункте управления, чтобы он не вернулся к своему замыслу.

Не бойся, устало подумал тот. С тяжёлым вздохом он поднялся с пластикового стула и последовал за своим на редкость благоразумным - что иногда причиняло известные неудобства - советником. Линг и Патил обуздали любопытство и не подняли глаз от своих мониторов, что бы они там ни думали о только что произошедшем на командном пункте. Хан не считал нужным просвещать их на этот счёт.

Хуньяди заплатит, в очередной раз пообещал он.

Но не сегодня.

Для обзоров

[J]Tivisa[/J]<a href="http://st-tos.diary.ru/">публикует</a> перевод следующей, восьмой главы книги "Евгенические войны".

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Знатоки, внимание вопрос!

[T*Sel]

Фильмы "Отступники" и " Боги и люди" не входят в список полнометражек. То есть они больше фанатские, но с участием оригинальных персонажей( и актеров)? Или?

@темы: Вопросы

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 7.

[Tivisa]

Глава 7.

Журнал капитана, звёздная дата 7004.2.
Записывает первый помощник Спок.

В то время, как капитан Кирк и члены десанта остаются на поверхности планеты, пытаясь справится с кризисом в колонии Парагон, мы продолжаем следить за боевым крейсером, в настоящее время находящимся на орбите Сикоракса. Учитывая потенциальную опасность, исходящую от клингонов, "Энтерпрайз" находится в состоянии "жёлтой тревоги"…

- Мистер Спок! – раздался голос энсина Чехова, занимавшего сейчас пост первого помощника у научной станции. Синеватый отсвет экрана сканера ложился на черты взволнованного лица молодого русского. - Корабль клингонов взял колонию на прицел!

Сидевший в капитанском кресле Спок быстро обдумал сообщение энсина и отреагировал соответственно.

- Мистер Сулу, - скомандовал он рулевому. – Курс на перехват, полный ход!

- Есть, сэр! – тут же отозвался Сулу. Изображение на переднем экране – клингонское судно благоразумно держалось на расстоянии – приблизилось; было видно, как "Энтерпрайз" занимает позицию между крейсером и находившейся под угрозой обстрела колонией.

Спок включил интерком на правом подлокотнике кресла.

- Всем палубам красная тревога, - сказал он как ни в чем не бывало. Ни одна чёрточка стоически невозмутимого лица вулканца не выдавала даже намёка на волнение. – Команде занять боевые посты.

По всему мостику замигали тревожные красные огни; расстояние между кораблями сократилось, и клингонское судно на переднем экране выросло в размерах ещё больше. Боевой крейсер D-7 напоминал помесь стародавней подводной лодки и ромуланской "хищной птицы". Его носовая часть в форме луковицы соединялась с находившейся сзади инженерной секцией длинной, суженной шеей. От главного корпуса отходили кнаружи массивные крылья, нёсшие на себе варп-гондолы и орудия-дизрапторы.

Спок быстро оценил ситуацию. Враждебные действия клингонов не были совсем уж неожиданными; по личному опыту Спока, представители этой расы редко сдавались без боя. Единственный вопрос состоял в том, как далеко готов был зайти капитан Koлот в своём стремлении вычеркнуть из уравнения колонию Парагон. По прошлому впечатлению Спок счёл бы Колота необычайно хладнокровным - для клингона, разумеется, - хотя и характерно неразборчивым в средствах. Первый помощник надеялся, что капитан клингонов изберёт отказ от полноценного военного противостояния с "Энтерпрайзом", однако признавал: вероятность такого исхода была несколько меньше, чем 6,463 процента.

- Лейтенант Ухура, - обратился он к офицеру связи. – Вызовите клингонов.

*****

На имперском крейсере Gr'oth витал дух предстоящего сражения. Подавшийся вперёд в своем командном кресле Колот созерцал на главном экране неприветливую желтоватую планету. Тёмно-красный свет сигнальных огней словно заливал кровью переднюю часть мостика; этот сектор открывался лишь взору капитана, а большая часть смены выполняла свои обязанности на возвышении позади капитанского кресла. Тактические дисплеи и мониторы окружали шестигранный видовой экран.

Koлот задумчиво погладил бородку. Какая жалость, что приходится уничтожать колонию, а вместе с ней и весь накопленный бесценный опыт генетических экспериментов, но он не мог допустить, чтобы научные секреты Парагона попали в руки врагов Империи.

- Приготовиться к ведению огня, - бросил он отрывисто. Установленные на максимальную мощность фазовые дизрапторы в один миг сокрушили бы защитный купол колонии.

- Капитан! - крикнул лейтенант K'рад, наблюдавший за "Энтерпрайзом" из-за вспомогательной тактической станции. Серебряная сетка его формы отразила малиновое свечение сигнальных огней. - Корабль землян сдвигается, чтобы блокировать наши пушки!

Koлот насупился. Капитан Кирк со своей командой никак не облегчал миссию. Колот надеялся, что фотонной гранаты его первого помощника Коракса, заложенной в генератор защитного поля Парагона, будет достаточно, чтобы прекратить существование колонии. Однако сенсоры показали, что Кирку и колонистам каким-то образом удалось сохранить купол, несмотря на диверсию. А теперь ещё и "Энтерпрайз" усложнял всё дело…

- Сместить корабль? – спросил рулевой Кинья.

Kолот отрицательно покачал головой. Без сомнения, "Энтерпрайз" тоже изменит положение, а у Колота не было никакого желания провести остаток жизни, играя в кошки-мышки с судном Звёздного флота. Мы застрянем у этой злосчастной планетки до второго пришествия Калесса, с иронией подумал он.

- Мы должны распылить их на атомы! – прорычал Коракс. Первый помощник стоял, как и положено, подле капитана. Фингал под глазом и разбитые в кровь губы свидетельствовали о серьёзности более раннего столкновения с генетически улучшенными охранниками компании Парагон. – Сотрём с лица Галактики "Энтерпрайз", а потом и повёрнутых на генетике чудил с планеты!

- Всему своё время, - наставительно изрёк Колот, внимательно глядя на звездолёт класса "Конституция", закрывавший ему обзор. Колот никогда не забрался бы так высоко, если б подвергал себя неоправданному риску. Жаль, думал он, что на Gr'oth не было маскирующего устройства, подобного недавно разработанному ромуланцами; такой нехитрый камуфляж позволил бы разрешить тупиковую ситуацию и уничтожить колонию до того, как "Энтерпрайз" смог бы прийти на помощь. Непременно надо посильнее надавить на наших так называемых союзников и вынудить их поделиться технологией невидимости с Империей.

- Капитан! – окликнул его начальник связи, Влар; станция связи находилась позади и чуть выше капитанского кресла. – Нас вызывают земляне.

Конечно, вызывают, сказал себе Колот. Люди всегда лучше мелят языком, нежели воюют.

- На экран, - приказал он.

На главном экране возникло лицо вулканца, первого помощника Кирка, подтверждая тем самым предположение Колота: капитан Кирк всё ещё находился на планете.

- Говорит первый помощник Спок, - произнёс вулканец с раздражающим отсутствием всяких модуляций в голосе, - исполняющий обязанности капитана ЮСС "Энтерпрайз". Мы наблюдали вашу попытку навестись на цель – колонию людей на Сикораксе – и призываем вас хорошо подумать. В случае необходимости мы будем защищать колонию.

- Это не твоё дело, вулканец, - ответил Колот. – Колония Парагон ещё не член Федерации и, следовательно, находится за пределами вашей юрисдикции. Мы имеем полное право принять меры против явной угрозы безопасности клингонской Империи.

Он ухмыльнулся прямо в экран.

- Кстати, колония нарушает установленный самой же Федерацией смехотворный жёсткий запрет относительно генной инженерии человека. Вы должны благодарить нас за стремление столь ревностно обеспечить соблюдение ваших же законов!

Спок скептически поднял бровь.

- Отдаю должное вашему сарказму, капитан, - сухо проговорил он. - Тем не менее, колония остаётся под нашей защитой, пока не определится её будущая политическая принадлежность. Предлагаю вам вернуться в установленные границы вашего сектора пространства, который в настоящее время не включает планету Сикоракс.

- Он блефует! - настаивал Koракс. Издеваясь, он презрительно сплюнул на решётчатый металлический пол. – У вулканцев нет никакого стремления сражаться.

Но Колот не был так уверен в этом. Он знал лучше, чем большинство его более буйных соплеменников, что холодный разум и бесстрастное поведение не исключали искусства ведения военных действий. В действительности хладнокровный - во многих отношениях - противник мог являться самым опасным.

В конце концов, есть только один способ узнать, блефовал ли вулканец.

- Прицел на орудия "Энтерпрайза"! – скомандовал он, вручную перекрыв линию связи между двумя судами. Лицо с инопланетными чертами исчезло с экрана, и Koлот устремил хищный взгляд на корабль Звёздного флота.

- Огонь!

Сверкающие зелёные вспышки дизрапторного залпа ударили по защищённому щитами-дефлекторами "Энтерпрайзу". Мостик сотрясся, кресло под Споком задрожало.

Он спокойно сжал крепче ручки кресла, не выказав никакого возмущения атакой. Это всего лишь логично; встав между клингонами и их добычей, "Энтерпрайз" неминуемо сам превратился в мишень. Теперь задача-минимум состояла в том, чтобы просто пережить конфликт без ущерба для планеты.

- Ответная атака, - приказал Спок ещё до того, как отблески первого залпа клингонов полностью исчезли с обзорного экрана. На навигационной станции справа от рулевого йомен Марта Лэндон открыла огонь из полностью заряженного фазера. Лучи энергии сапфирового цвета вырвались с нижней стороны блюдцеобразной секции "Энтерпрайза" и сошлись в точку на боевом крейсере противника. Спок с интересом наблюдал, как под действием энергетических пучков затрещали всполохи по краям дефлекторов клингонской корабля.

Из панели рулевого выдвинулся телескопический сканер прицеливания, позволивший Сулу в полной мере оценить последствия фазерного удара.

- Прямое попадание в щиты, - доложил азиат. - Видимых повреждений самого крейсера нет.

- Пока что, - добавила йомен Лэндон с несколько большим боевым задором, нежели Спок считал бы уместным. Он сделал мысленную заметку рекомендовать женщину к переводу в службу безопасности – если они благополучно справятся с этой ситуацией.

Клингонский крейсер ответил, выпустив ещё один максимально мощный дизрапторный залп. Сгусток энергии изумрудного цвета вылетел из орудий, установленных на крыльях боевого корабля. Ударная волна от столкновения энергии и защитных дефлекторов сотрясла мостик; освещение на несколько секунд померкло. Насколько мог судить Спок, последствия этой атаки были заметно более разрушительными, чем предыдущей.

- Щиты на девяносто два процента, - сообщил Чехов.

Девяносто два и восемьдесят пять сотых, мысленно внёс поправку Спок.

- Огонь по готовности, йомен Лэндон, - приказал он. Взгляд на астрогатор показал, что сила дисрапторов заставила "Энтерпрайз" сместиться на пару градусов. - Поддерживайте позицию перехвата, мистер Сулу, - обратился он к рулевому. – Мы же не хотим предоставить клингонам возможность нанести удар по колонии.

- Есть, сэр! – отрапортовал рулевой, и в тоне его стал заметен лёгкий намёк на усмешку. - Буду удерживать нас прямо на линии огня.

Фазерный луч скрестился с дизрапторным огнём выше атмосферы планеты, и передний видовой экран залили сине-зелёные всполохи. Спок чувствовал, как под действием разрушительных сил, испытывавших на прочность и без того повреждённые щиты корабля, вибрировали под ногами конструкции мостика из пластифицированной стали; каждый новый взрыв посылал судорогу вдоль всего тела вулканца. От неожиданно мощной встряски он прикусил нижнюю губу и ощутил на языке привкус меди.

Не обращая внимания на какие-либо физические неудобства, Спок хладнокровно произвёл тактическую оценку обстановки. Противоборствующие корабли были равны по мощи, но "Энтерпрайз" находился в невыгодном положении из-за того, что должен был защищать колонию. Само по себе это обстоятельство серьёзно ограничивало маневренность. С учётом этого "Энтерпрайзу" явно требовалось срочно найти что-то, что обеспечило бы кораблю конкурентное преимущество. Функционировавший с чёткостью компьютера разум Спока быстро изучил и отбросил с десяток возможных стратегий, как проверенных временем, так и ещё не опробованных на практике. Припомнив кое-что из успешных боевых тактик дореформенной Земли, он решил, что пришедшая ему в голову мысль весьма перспективна.

- Йомен Лэндон, - сказал он, поднимаясь с капитанского кресла, - уступите место.

У него не было времени разъяснить молодому члену экипажа все тонкости избранной им линии поведения; самое быстрое и эффективное оружие то, которое способно само контролировать исполнение.

Лэндон поспешно поднялась с кресла у навигационной станции, и Спок сел справа от рулевого. Он быстро ввёл поправки в настройки управления фазерными батареями, закладывая ускоренный темп - примерно 118.731 раз в секунду - выбросов протонного луча фазера по интенсивности и частоте. Такие быстрые вспышки неизбежно уменьшат наступательную мощь орудий, но, по его расчётам, могут обеспечить клингонам одну неприятную неожиданность.

Он вдавил кнопку управления батареей – и на обзорном экране расцвёл полный спектр быстро сменяющих друг друга цветов, создавших призматический стробоскопический эффект. Чехов, наблюдавший за этим фейерверком через визор сканера, отшатнулся и в замешательстве замигал.

- Что, во имя матушки-России…? – он тряс головой и явно был сбит с толку. - Мистер Спок, это что, всё фазеры наделали?

- Подтверждаю, энсин, - ответил Спок, одновременно регулируя частоту вспышек так, чтобы мерцание стало ещё интенсивнее. – Щиты у них подняты на полную, но клингонские сенсоры могут производить сканирование только вдоль узкого диапазона электромагнитного спектра. Нам не хватает мощности фазеров, чтобы сокрушить щиты крейсера. Я предположил, что можно было бы использовать наши фазеры, чтобы просто дезориентировать их сенсоры.

Стоявшая в сторонке Лэндон взирала на световое шоу широко раскрытыми удивленными глазами.

- Неужели это сработает? - прошептала она.

*****

Ещё минуту назад основной зритель космической иллюминации видел прямо перед собой "Энтерпрайз" во всей красе, а в следующий момент корабль исчез за калейдоскопом мерцающих цветных огней. На экране перед Колотом не было ничего, кроме визуальной статической картины, никакого поля битвы.

- Qu'vatlh! - выругался он, привстав в удивлении. – Это ещё что?

На главной тактической станции за левым плечом Koлота лейтенант Mэкк лихорадочно манипулировал сенсорами, пытаясь восстановить изображение.

- Датчики не работают! - буркнул он и, раздражённый, со всей дури хватил кулаком по панели управления. - Процессоры не могут интерпретировать показания ближних сенсоров!

- Сенсоры нацеливания в нерабочем состоянии, - отрапортовал стрелок Kреворр, сидевший у оружейной станции. - Мы потеряли "Энтерпрайз"!

- Сенсоры навигации тоже! – крикнул Кинья. – Летим вслепую!

Колот ощутил себя так, будто находится на мостике, сплошь заселённом мерзкими трибблами. В холодной ярости он стиснул кулаки и впился глазами в главный экран, показывающий чёрти что – пиротехнический салют, не несущий ровным счётом никакого смысла, а лишь головную боль.

- Немедленно скорректировать! – отдал он приказ. Как, скажите, ему вести сражение, когда он даже врага не видит??! – Сделайте что-нибудь, во имя Калесса!

*****

- Мистер Спок! – раздался из интеркома раздражённый голос главного инженера Скотта. - Какого чёрта вы творите с моими бедными фазерными батареями?

Спок, всё ещё сидевший у навигационной панели, включил громкую связь с инженерным.

- Мои извинения, мистер Скотт, но у меня не было времени сообщить о моих намерениях, - он наблюдал за мерцающими фазерными вспышками на переднем экране, одновременно делая знак Сулу изменить положение "Энтерпрайза" относительно судна клингонов. – Хотя предпринятый ход и неортодоксален, однако у меня есть основания полагать, что такое использование основных фазерных батарей не превысит их оперативных возможностей при условии, что наша встреча с клингонами не слишком затянется.

- Как скажете, мистер Спок, - в тоне инженера явно звучал скептицизм. – Однако, как по-моему, не берите это за правило. Настройки фазеров не следует крутить туда-сюда, это вам не флюгеры!

- Ваше мнение принято к сведению, мистер Скотт, - взгляд Спока не отрывался от экрана, на котором можно было видеть, как зелёные огненные вспышки прошивали пустое пространство, полностью игнорируя "Энтерпрайз"; казалось, вражеский боевой крейсер вёл стрельбу вслепую. – Спок, конец связи.

- Работает! – воскликнула Марта Лэндон, глядя поверх плеча Спока на передний экран. - Вы вывели из строя их сенсоры.

- На самом деле, - поправил женщину Спок, - их сенсоры не столько выведены из строя, сколько просто перегружены.

- Блестяще, мистер Спок! – восхитился Чехов. Молодой русский оторвал на секунду взгляд от высокоточного сканера, чтобы принести командиру восторженные поздравления. – Кому вы обязаны этой идеей?

Спок лёгким наклоном головы выразил благодарность немножко слишком эмоциональной похвале.

- Одному из ваших собственных глобальных конфликтов, - пояснил он. – Если точнее, Второй мировой войне.

Он нацелил на корабль клингонов обратный тягловый луч и чуть толкнул крейсер; по его задумке, это должно было окончательно дезориентировать Колота и заставить его сомневаться даже в собственном местоположении.

- Союзные войска, оборонявшие Суэцкий канал от немецких бомбардировщиков "Люфтваффе", использовали обычные прожекторы с оловянными отражателями, сконструированными так, что, если их быстро вращать, в ночном небе возникало "слепое пятно". Оно столь эффективно ослепляло немецких пилотов, что они были не в состоянии удержать прицел. Замысел удался, а канал остался в целости и сохранности.

"Как и Сикоракс", - дополнил Спок мысленно.

- Я лишь приспособил ту же технику к современным технологиям.

- Понятно, - ухмыльнулся Чехов. - Вторая мировая, говорите? Похоже, идея какого-то русского.

Спок поднял бровь, озадаченный проявлением давно забытого национализма.

- В действительности эту тактику приписывают одному британскому фокуснику, Джасперу Маскелайну.

Чехов насупился, с сомнением глядя на Спока:

- Вы совершенно уверены, что это был не Маскелинович?

*****

Взрыв сотряс Gr'oth, заставив его мостик задрожать, как испуганный тарг. Сноп искр взвился от консоли управления и опалил Макка, в гневе загасившего пламя голыми руками. У находившегося в нескольких шагах Колота упало сердце – ветеран многочисленных сражений по одному этому смог распознать попадание фотонной торпеды.

- Щиты на восемьдесят шесть процентов! – доложил от вспомогательной станции К`рад. Сигнальные лампы на панели переливались всеми цветами радуги, и он долбил по непокорному устройству, как если бы имел дело с барабанами.

Смуглый Коракс, чьё лицо сейчас являло собой всю неконтролируемую ярость Вселенной, схватил капитана за плечо.

- Нас атаковали! – рыкнул он, продемонстрировав впечатляющее понимание очевидного; изо рта первого помощника в лицо капитана полетели брызги слюны. - Мы должны ответить!

Koлот хлестнул Коракса по щеке тыльной стороной ладони, восстанавливая свой авторитет.

- Нет! – с силой рявкнул он в ответ. - Я не собираюсь без толку растрачивать нашу огневую мощь, стреляя в темноту наугад.

И он глумливо и презрительно ухмыльнулся:

- Только кретин бросает копья в тени.

Нетерпеливый заместитель мудро убрал руку. Тёмно-багровые капли падали с окровавленных носа и губ Koракса, и Колот почувствовал немалое облегчение от того, что младший по должности с лёгкостью пошёл на попятную; последнее, что ему нужно в этот момент, так это вызов от своего же. Существовали и другие, куда более насущные проблемы, вроде быстро катящейся в Гре'тор (прим.переводчика – клингонская преисподняя) миссии.

Видимая и ни к чему не пригодная неразбериха на главном экране словно насмехалась над ним, и Koлот, расхаживавший взад-вперёд по мостику, был раздосадован и разгневан.

- Да исправит ли кто-нибудь, наконец, этот проклятый экран? - закричал он с горечью. – Я что, окружен одними бездарями??!

Он чувствовал, что его хладнокровная манера поведения и самоконтроль таяли. Только по причине пылавшего в крови пожара или на мостике стало жарко до неприличия?

- Капитан! - крикнул K'рад. - У нас есть изображение!

Милосердно избавив капитана от утомительных технических подробностей, K'рад показал на дублирующую панель сенсоров. Надежды Koлота взлетали ввысь, а приступ головной боли отступал по мере того, как на экране всё чётче и яснее проступали… клубящиеся жёлтые облака!

Истина настигла Колота с силой дизрапторного выстрела.

- Нет! – ахнул клингонский капитан. Не удивительно, что на мостике чувствовалась настолько угнетающая жара – они же просто утопали в разъедающей всё и вся атмосфере планеты!

- Полный назад! - хрипло крикнул Колот. Сила гравитации Сикоракса уже захватила судно, в результате чего пол угрожающе накренился. Koлот ухватился за ближайшую опору, чтобы не грохнуться лицом вперёд. Менее скорый на реакцию Коракс не удержался на ногах и кубарем покатился к основанию главного экрана.

- Вверх! - заорал Koлот. Он чувствовал, как изнуряющее пекло проникает сквозь прорехи повреждённых дефлекторов, слышал мучительный стон держащихся из последних сил инерционных гасителей. Чёрный едкий дым вырывался из-под полдюжины консолей, а предупредительные сигналы тревоги завывали по всему мостику. – Немедленный набор высоты!

*****

- Мистер Спок, - окликнул Чехов первого помощника. – Клингонский корабль вышел из сферы притяжения планеты.

- Понятно, - ответил Спок, принявший к сведению это сообщение. – Каков их статус?

Чехов сверялся с показаниями сканера, пока хорошо видный на экране шарообразный нос боевого крейсера понемногу выступал из тёмных глубин турбулентной атмосферы Сикоракса. За носом показались далеко выдвинутая шея и некогда грозные кормовые крылья. Наружная облицовка корпуса судна явно обгорела, и тонкие струи плазмы сочились из попорченных импульсных двигателей и дизрапторов.

- От их щитов остались рожки да ножки! – ликующе возвестил Чехов. – Меньше, чем сорок три процента! И в них такие дыры, что целый шаттл пролезет!

- В этом нет необходимости, энсин.

Спок уступил место Марте Лэндон и занял своё – вернее, капитанское - кресло. Пострадавший крейсер выводил по экрану неловкие вавилоны. Спок с удовлетворением отметил значительный ущерб, нанесённый всему корпусу судна. Ходовые огни то загорались, то тухли, фосфоресцирующий дымок струился из люков аварийного сброса – как и из системы охлаждения реактора ниже инженерного отсека. Даже болониевые экраны варп-гондол были покрыты шрамами и вмятинами.

- Надо ли мне атаковать их, мистер Спок? - спросила Лэндон. Пальцы женщины застыли, балансируя над орудийной консолью.

- Фазерные батареи на максимум, - отдал команду Спок, не желавший предоставлять Колоту и его команде ни единого шанса сторговаться с повернувшейся к ним спиной Фортуной. – Цельтесь в их сенсоры и эмиттеры щитов и следите за тем, чтобы не зацепить варп-двигатели.

И Спок сложил пальцы рук домиком под подбородком, мечтательно созерцая клингонский крейсер.

- Мы хотим дать клингонам возможность сбежать.

- Да, сэр, - проговорила несколько разочарованная Лэндон. Пучки энергии лазурного цвета с жаром набросились на судно, терзая и без того побитый корпус. Последние остатки щитов замерцали в бессилии вдоль опалённой металлической обшивки.

- Вы в самом деле полагаете, что клингоны сдадутся? - спросил Сулу, на минуту отвлёкшийся от датчиков нацеливания. - Не думаю, что в их лексиконе есть такое слово, как "отступление".

- На клингонском это звучит как ‘HeD, - ответил рулевому Спок. Горловое произношение в устах вулканца ощущалось особенно неуместно. - И, если я не сильно ошибаюсь, капитан Koлот достаточно прагматичный командир, чтобы принести в жертву свой корабль ради цели, которую всё равно не достичь.

- Вообще-то, - раздался голос лейтенанта Ухуры, в котором сквозило веселье, - он как раз вызывает вас, сэр.

- На экран, - попросил Спок, одновременно сделав знак Лэндон прекратить вести огонь из фазеров.

На переднем экране возникло набившее оскомину лицо Колота. Спок отметил, что обычно изысканно выглядевший капитан явно переживал не лучшие времена. "Вдовий мыс" тёмных волос находился в беспорядке, серебристо-чёрная военная форма - измята и запачкана сажей. Вглядевшись поверх встрепанной головы и плеч Koлота в мостик судна, Спок нашёл, что на нём больше дыма и меньше света, нежели ранее; то тут, то там языки пламени лизали поверхности панелей управления, находившихся в пределах видимости. Где-то слышались стоны и хриплый кашель.

- Спок на связи, - спокойно ответил он. Будучи вулканцем, он не испытывал непреодолимого желания позлорадствовать над плачевным состоянием клингонов. – Я могу вам чем-нибудь помочь, капитан?

- Разве что не родившись вовсе, - устало огрызнулся Колот, и его губы исказила невесёлая ухмылка. - Как бы то ни было, приветствую вашу изобретательность, вулканец. Пожалуйста, засвидетельствуйте моё уважение капитану Кирку, я поздравляю его с отличным выбором первого помощника.

Внезапно он отбросил сардонический тон, и его лицо приняло угрожающее выражение. Когда он снова заговорил, в его голосе не осталось никаких следов насмешливой иронии; он был смертельно серьёзен.

- Но не стоит заблуждаться: это дело ещё не закончилось. Имейте в виду - Клингонская империя никогда не потерпит никакого союза между Федерацией и колонией Парагон.

Связь оборвалась, как будто Koлот сказал всё, что необходимо. Спок задумчиво смотрел, как израненый боевой крейсер исчез из виду, оставив после себя только подпространственные завихрения.

- Свяжитесь с капитаном, - приказал он Ухуре. – Проинформируйте его, что клингоны улетели – пока что.

Заметки автора к главе 7. Хотя это и не имеет ничего общего с Евгеническими войнами, инновационная боевая стратегия Спока была, как он сам признал, вдохновлена реальными историческими подвигами Джаспера Маскелайна, известного британского сценического мага. Во время Второй мировой войны он поставил свои навыки иллюзиониста на службу Союзникам. Трюк с прожекторами, который он использовал во время обороны Суэцкого канала в 1941 году, был лишь одним из многих хитроумных приёмов ведения боя, разработанных Маскелайном и его пресловутой "Бандой Волшебников".

Обзорам

[J]Tivisa[/J] <a href="http://st-tos.diary.ru/p210292328.htm"> выкладывает</a> перевод главы 7 второго тома "Евгенических войн".

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Перевод: Евгенические войны, книга II. Глава 6.

[Tivisa]

Глава 6.

Дворец Хана Великого, Чандигарх, Индия
14 июня 1993 года

По соображениям безопасности саммит проходил в бомбоустойчивом бункере несколькими уровнями ниже дворца. Зеркальный потолок давал иллюзию открытого пространства, одновременно позволяя бдительным охранникам просматривать помещение вплоть до самых потайных его уголков. Полированные гранитные стены, инкрустированные геометрическими узорами красного и золотистого мрамора, огораживали прямоугольный зал с массивным столом для заседаний из тикового дерева, вокруг которого расселись почётные гости Хана. Каждому участнику было разрешено привести одного вооружённого телохранителя; эти последние стояли позади своих патронов по стойке смирно, готовые среагировать при любом признаке опасности или вероломных действий. Обнажённая кривая турецкая сабля, принадлежавшая некогда самому султану Саладину, украшала центр стола.

Хан, стоя у входа в зал, подождал, пока все гости не займут свои места, а затем прошёл к председательскому креслу, сопровождаемый только Хоакином и леди Амент. На его жакете лучшего гуджаратского шёлка переливалась затейливая золотая вышивка.

- Добро пожаловать, - так приветствовал Хан присутствующих. - Благодарю вас за то, что приняли мое приглашение.

Он взял минутную паузу, обводя глазами собравшихся, большинство которых он никогда раньше вживую не видел. Все они принадлежали к его разбросанным по свету со-родичам, потомкам проекта Кризалис; их физическое и умственное превосходство привело их - несмотря на относительную молодость – к мировой известности. Хан вынужден был признать, что контингент подобрался весьма разносторонний: балканский диктатор, военный полевой командир из Сомали, харизматичный перуанский революционный деятель, высланная из Китая женщина-сверхчеловек, самопровозглашённая пророчица тысячелетнего культа, и предводитель американского антиправительственного народного ополчения.

С виду казалось, что между ними мало общего, за исключением улучшенной ДНК, но Хан был твёрдо намерен объединить эти разрозненные силы под одним знаменем. Ради мира мы обязаны пойти на то - Хан верил в это всем своим сердцем, - чтобы направить наши превосходящие качества на благо человечества.

По крайней мере некоторым из присутствующих знаменитостей явно не терпелось поскорее перейти к сути.

- Зачем ты нас созвал? - с раздражением вопросил Василий Хуньяди. Краснорожий выходец из Румынии с обвислыми усами и топорщащимися кустистыми бровями потерял один глаз в кровавых гражданских войнах, полыхавших на территории бывшей Югославии. Хан знал, что наблюдатели ООН обвиняли Хуньяди в том, что он проводит "генетические чистки" в районах, находящихся под его контролем. - У меня есть более важное дело - война.

- Да, - поддержал его доктор Альберто Гомес, также известный по прозвищу "Пачакутек"; он собрал повстанческую армию в Перу в рамках многолетней кампании по возрождению древней Империи инков на марксистский лад. Стоявшая торчком тёмная с проседью борода несколько маскировала его орлиные черты и заставляла выглядеть старше, чем на двадцать два года. Несмотря на превосходную генетику, он, казалось, плохо заботился о своем здоровье – под нарочито рабоче-крестьянской одеждой отчётливо обрисовывалось брюшко. - Что всё это значит, Хан Сингх?

Хан оценил эту прямолинейность. Он также желал приступить прямо к делу.

- Более двух десятилетий назад проект Кризалис вывел в мир новую превосходящую породу людей, генетически созданную для того, чтобы вести человечество к светлому и более славному будущему. Мы - квинтэссенция этого выдающегося проекта, - начал он, широким размашистым жестом обводя весь ряд примечательных персонажей, сидевших вокруг стола. - Все видели документацию, которую я вам разослал, документацию, неопровержимо доказывающую наше уникальное происходжение. Более того, вы, как и я, должны плотью и кровью ощущать то врождённое превосходство, что толкает оставить свой след в истории. Глубоко внутри вас сидит биологический императив, знание, запечатлённое в кодах ваших хромосом, что мы разделяем одну, особую Судьбу, и наша обязанность понять, как ей следовать.

Хан говорил по-английски, уверенный, что всемерно одарённые со-родичи полиглоты, как и он сам.

- Я горжусь тем, что могу называть вас братьями и сёстрами. По отдельности мы многого добились. Представьте теперь, что мы можем сделать вместе! - Его дух, воспарив на крыльях собственной высокопарной риторики, провидел блестящее будущее; оно яркими лучами, как летнее солнце снаружи скромного бункера, заливало всю планету. – В наших силах изменить ход истории. В мире наступит новый золотой век, второй ренессанс. Мы поведём народы к эре прогресса и открытий, стабильности и единого государства, не имеющего аналогов в истории человечества!

Если Хан ожидал в ответ аплодисментов или выражения согласия, то быстро разочаровался.

- И кто его возглавит? – задал вопрос коренастый африканец, военная форма которого выглядела, как настоящий иконостас: столько там было сверкающих медалей и ярких красочных ленточек. Элия Югурта Амин был одним из самых могущественных военных диктаторов, сражавшихся за контроль над голодающим народом Сомали. Скрестив мощные руки поверх необъятной груди, он взирал на Хана с явным недоверием. - Ты?

- Как по мне, это звучит подозрительно похоже на Новый Мировой Порядок (прим.переводчика - в теории заговора этот термин относится к появлению тоталитарного мирового правительства), - недоверчиво протянул генерал Рэндалл Моррисон по прозвищу Соколиный Глаз. Единственный американец за столом, лидер ополчения был одет в обычную военную форму цвета хаки; большие зеркальные солнечные очки прятали его глаза от взглядов других участников саммита. Привычно жуя жевательную резинку, он откинулся на спинку кресла. - Как если бы планировали раскатать бульдозером этой утопической фигни статую Свободы.

Стоявший по правую руку Хана Хоакин потянулся к голове медведя на пряжке ремня, но Хан благоразумно поднял руку, предупреждая какие-либо сиюминутные попытки наказать американца за непочтительность. В конце концов, здесь собрались не простые люди, политики и государственные функционеры разного рода, которых легко запугать неожиданным актом насилия; это его соплеменники, высшие существа, как и он сам, с которыми нужно говорить совершенно по иному. К тому же наличие такого количества вооружённых телохранителей грозило превратить внезапную расправу в, мягко говоря, настоящую проблему; Хан не имел ни малейшего желания затевать бессмысленную перестрелку под своим же дворцом!

Он остался стоять во главе стола.

- В Илиаде великий поэт Гомер мудро утверждает, что множество правителей есть вещь не очень хорошая. Пусть будет один правитель, один король, - со всем смирением, какое только мог в себе отыскать, Хан склонил голову, подтверждая, что он и есть этот правитель. - Естественно, что как тот, кто первым вывел нас на арену истории, я вижу себя в качестве руководителя нашего союза, но будьте уверены, - великодушно оговорился он, - что в будущем Великом Ханстве каждый будет иметь право голоса. Как глава исполнительной власти и верховный правитель, считаю это своим долгом, как и обязательство использовать все свои способности человека превосходящего, чтобы двигаться вперёд, к нашей общей цели.

По залу разнеслось сердитое бормотание, но Хан возвысил голос, чтобы быть расслышанным сквозь гул протеста.

- Посмотрите на хаос, в который погрузился сегодняшний мир, - призывал он своих потенциальных союзников. - Война и нищета на Ближнем Востоке, в Африке и Восточной Европе. Террористические акты в Нью-Йорке, Англии, Италии. Тысячи людей остались без крова в результате наводнений в Индии, Непале и на американском Среднем Западе. Целые нации рискуют скатиться в анархию...

Хан покачал головой, глубоко уязвлённый этой неразберихой.

- Разве вы не видите, что необходима единая власть, один орган, чтобы навести порядок при столь трагическом положении дел?

Хуньяди насмешливо ухмыльнулся.

- Не стану говорить за остальную часть мира, но в Восточной Европе больше не будет конфликтов, с тех пор, как мы очистили население и изгнали генетически неполноценных с нашей земли, - его единственный глаз светился жестоким предвкушением. - Оставьте это мне.

- Да, - эхом вторил Амин. – На землю Сомали тоже придёт мир, но только после того, как я одолею своих врагов, включая мерзкие американские оккупационные силы.

Хан вспомнил, что недавно американский президент направил в Сомали дополнительные войска в помощь не слишком-то эффективным миротворческим силам ООН.

- Победа - единственный мир, которого я жажду, - заключил Югурта.

Сидевшая рядом с ним привлекательная китаянка иронично хмыкнула. Изгнанная из своей страны после событий на площади Тяньаньмэнь, Чен Tайхун и её единомышленники – точнее, единомышленницы - основали сепаратистскую матриархальную колонию на отдалённом острове у берегов Новой Зеландии. Глянцевые чёрные волосы женщины были подстрижены коротко, как у Жанны д'Арк; её тело, подобно латам, защищал плотно пригнанный костюм из усиленного бронёй латекса с гофрированными эластичными вставками на месте суставов.

- Узнаю самца, - она явно издевалась над сомалийским диктатором. - Вашим ответом всегда и на всё являются войны и подавление несогласных. Отличительный признак патриархального мышления.

- Терпение, братия, - призвал исполненный спокойствия, аскетического вида мужчина в ниспадающем одеянии, напоминавшем рясу монахов-картезианцев. Его высокий бледный лоб украшало вытатуированное созвездие Ориона. – В распрях нет необходимости. Всё живое сольётся воедино, когда наши божественные Звёздные Отцы вернутся, чтобы препроводить своих детей в новое тысячелетие.

Гомес усмехнулся и возвёл глаза к небу.

- И кто только додумался позвать сюда этого сумасшедшего. Дайте-ка угадаю, эти "Звёздные Отцы" явятся из космоса, да?

Брат Арктур, основатель и единственный проповедник Всеосеменяющей Церкви Первого Контакта, отреагировал с усталой безропотностью того, кто привык к осмеянию неверящего ни во что мира.

- Как известно всем истинно просвещённым душам, эволюция рода человеческого - это эксперимент, проводимый высшими разумными существами из системы Ориона. Миллиарды лет назад они оплодотворили Землю собственной космической ДНК.

Пророк устремил многозначительный взгляд на Хана.

- Я бы не удивился, если весь так называемый проект Кризалис был частью великого замысла, возможно, инициированного инопланетянами в человеческом облике.

Сомневаюсь, что моя мать была инопланетянкой, подумал Хан, хотя подобное соображение иногда и казалось ему справедливым, если говорить о Гэри Севене. Иначе откуда взялись все его фантастические технологии? Хан был настолько уверен в себе, что перспектива контакта с внеземной жизнью его не пугала; ему нравилось думать, что, если он когда-нибудь и встретится с инопланетянами лицом к лицу, то будет с ними на равных - или выше.

- Полнейшая чушь! – так припечатал Гомес верования Брата Арктура. - Бессмысленное слабоумие, да ещё наихудшего сорта, потому что обещает спасение со звёзд, а не за счёт неустанной революционной борьбы.

Гомес был когда-то профессором университета в Лиме, и въедливый тон выдавал его академические корни.

- Новым опиумом для народа, кажется, стала научная фантастика.

Неожиданно в защиту пророка выступил Моррисон Соколиный Глаз.

- Не в такой степени, как благоглупости левого марксизма, который исповедуете вы! - огрызнулся он на Гомеса. – Вот уж где фантастика так фантастика! Разве вы не слышали, сеньор профессор? Коммунизм мёртв, как Элвис.

- Никогда! – воскликнул Гомес с революционным пылом. – То, что великий большевистский эксперимент предали, не означает ещё неправильности краеугольных принципов диалектического материализма. Классовая борьба такая же неистребимая сила, как и сила тяжести, что неизбежно приведёт к возникновению истинно рабочего государства!

И он злобно воззрился на Моррисона, продолжая извергать слова как плевки.

- Ваша, янки, жалкая попытка вставания в позу не более, чем последние слабые меканья морально и социально обанкротившегося общества. Мы воздвигнем здание народного правления прямо на вашем собственном раздутом трупе!

Рассерженный Моррисон вскочил с места.

- Проклятый комми-подлипала!

Телохранитель Гомеса, неулыбчивый головорез-метис, отреагировал мгновенно, выхватив из-под жилета шерсти альпака автоматический пистолет "вальтер P5".

В ответ личник лидера ополчения, плечистый верзила-американец со стрижкой ёжиком и ледяными голубыми глазами, наставил на метиса свой пистолет. Вооружённые телохранители напряглись, готовясь к заварушке, однако Моррисон даже ухом не повёл.

- Отзови своего пса! – с вызовом сказал он Гомесу, наклонившись вперёд и обеими руками с растопыренными пальцами опираясь на стол. - Как насчёт того, чтобы потолковать снаружи, только ты и я?

- Примитив, - с отвращением бросила Чен Tайхун. Её телохранительница, рыжеволосая амазонка, как подозревал Хан, также была продуктом Кризалиса. – Стучите себя по груди, как две гориллы, и соревнуетесь, чья струя бьёт дальше. Классическое мужское поведение, от которого так и разит тестостероном и половой тиранией.

И она опустила классически идеальный нос, выразительно оглядев враждующих суперменов.

- Почему бы вам просто не сравнить калибр ваших главных орудий и не покончить с этим?

Хану показалось, что сзади донёсся тихий смешок леди Амент.

- Прекратите эту мелкую грызню, - рявкнул он, решив навести порядок на саммите. Отодвинув кресло, он уселся за стол переговоров, как цивилизованный человек. - Мы должны стать выше политических разногласий и личных конфликтов; совершенно очевидно, что вместе мы сильнее, чем по отдельности.

Он говорил от чистого сердца, в надежде одержать победу силой своих убеждений и страстностью.

- Давайте не будем упускать эту историческую возможность, обращая наши замечательные таланты и интеллект друг против друга.

На Амина это не подействовало.

- Идеология дураков и слабаков, - высказался он прямо. – Только сила имеет значение.

Перед ним на столе стоял стакан воды со льдом. Он протянул стакан своему телохранителю, который сделал глоток, прежде чем отдать его обратно Амину.

- Итак, что ты можешь мне предложить?

Хотя эгоцентрик-диктатор его и раздражал, Хан приветствовал возможность расхвалить свои активы перед вероятными союзниками.

- Помимо надёжной политической поддержки и сети агентов влияния по всей Азии и за её пределами, у меня есть доступ к военной технологии, которая может быть как наступательной, так и оборонительной. Она превосходит всё известное Земле, в том числе новейшие и наиболее строжайше засекреченные игрушки Пентагона.

Пока что Хан решил только намекнуть на грозное оружие, имеющееся в его распоряжении.

- Итак: оружие космического базирования. Защитные силовые поля. Элитные силы генетически улучшенных воинов и наёмных убийц. Все это и многое другое я обещаю вам, если вы присягнёте на верность мне и тому благородному крестовому походу, который я затеваю.

- Сбавь обороты, Кубла Хан! (прим.переводчика – монгольский хан Хубилай, основатель монгольского государства Юань, в состав которого входил Китай) - возразил с вопиющим неуважением Моррисон. Поглядывая исподлобья на Гомеса, американец опустился на стул и теперь взирал на Хана поверх солнцезащитных очков. - Не так быстро. Я не против того, чтобы хорошенько поторговаться к обоюдной выгоде, обменяться технологиями или разведданными. Но я, чёрт меня побери, не собираюсь становиться частью какого-либо интернационального заговора, имеющего целью поставить под угрозу данный Богом суверенитет Соединенных Штатов! Не говоря уж о свободных людях и патриотах всего мира.

Он наставил пожелтевший от табака палец на Хана.

- Я собрал народное ополчение, чтобы бороться с федеральным Чудовищем округа Колумбия, а не для того, чтобы просто отдать Америку иностранному принцу.

- Свободные люди, говорите? - выпрямилась возмущённая Чен Тайхун. - А что насчёт свободных женщин, которых угнетают все и всегда, независимо от политического строя и философии?

Она символически умыла руки на глазах споривших.

- Я не хочу быть частью какого бы то ни было союза, который навсегда увековечит отжившую своё мужецентричную структуру мира.

- Ну, так и сиди на своём острове, ведьма, - издевательски бросил Амин, - и оставь остальную часть планеты нам.

Осушив стакан до дна, он со стуком поставил его на стол.

- Я не буду клясться в верности никому, Хан Нуньен Сингх, независимо от того, какие технологические взятки мне предложат. На меня нужно смотреть как на равного или не смотреть вообще!

- То же касается и меня! - провозгласил Моррисон. Он откинулся на спинку кресла и обозрел орнаментированные стены бункера с оскорбительно невпечатлённым выражением лица. – С каких пор мировая политика диктуется из какого-то уголка отсталой Индии?

Он насмешливо фыркнул.

- Если меня не удалось застращать Джанет Рино с её штурмовиками (прим.переводчика – Генеральный прокурор США в 1993-2001 гг.) и чёртовой ООН, так приказы какого-то кичливого махараджи я тем более не признаю!

Чтобы тут же не сразить наглого американца, потребовалось всё нечеловеческое самообладание Хана. Вместо этого он в смятении смотрел и слушал, как встреча перерастает в вавилонское столпотворение; воинственные голоса пытались перекричать друг друга, старые обвинения и какие-то оскорбления эхом отдавались от стен бункера, пока те, кто, как он надеялся, станут авангардом чудесного нового мира, заново выигрывали битвы прошлого века.

Наконец он решил, что терпеть это и дальше не намерен.

- Молчать! Придержите языки, вы все! - его кулак шарахнул по тиковой столешнице с такой силой, что крепкая древесина треснула, и резкий звук в мгновение ока оборвал ненавистный гомон. – Вы, что, слепцы? – накинулся Хан на предводителей склоки. - Потеряли зоркость и умственные способности?

Он чувствовал, что хотел бы передушить многих присутствующих голыми руками.

- Неужели не очевидно, что мы должны говорить одним голосом, иметь один разум?!

- Нет, если этот голос принадлежит тебе, Хан, - холодно сказал Хуньяди. Он поднялся с места и направился к выходу. - Я потратил здесь достаточно времени. Восточная Европа будет следовать собственным курсом, без вмешательства извне.

- Как и Африка, - сказал, вставая, Амин. – Руки прочь от моего континента, сикх, и, может, я взамен позволю тебе сохранить твоё ничтожное королевство.

- Этот крошечный вращающийся земной шар ничтожно мал по сравнению с великим космосом, - беззаботно проговорил Брат Арктур, и его развевающийся балахон мягко прошелестел по направлению к выходу. – Мне нужно готовить свою паству к новой жизни среди звёзд.

И так далее, и так далее… Один за другим, в сопровождении бдительных телохранителей, выдающиеся потомки проекта Кризалис покидали бункер, едва удостоив друг друга хотя бы кивка, пока не ушли все, и в просторном подземном помещении не остались лишь Хан и его свита.

- Оставьте меня, - приказал он Хоакину и Амент, желая в уединении созерцать осколки мечты о будущем единстве.

С горечью смотрел он на свои надежды и идеалы. Саммит не мог бы закончиться на ещё худшей ноте, даже если бы им дирижировал Гэри Севен, говорил себе Хан, но юмор этот больше напоминал сарказм. Что мне теперь делать? – вопрошал он, пока дух геройства боролся в нём с отчаянием.

Лежавшая на столе золотая сабля со славной историей будто насмехалась над ним. Саладин Великий объединил арабский мир и привёл его к победе над крестоносцами. Между тем он, Хан, не смог сплотить даже своих же соплеменников, созданных и задуманных в тех же самых лабораториях. Это так, как и сказано в Ветхом Завете, подумал он: "Озлобившиеся братья неприступнее крепкого города, и ссоры их подобны запорам замка".

Хан чувствовал, как эти метафорические засовы преградили дорогу его мечтам. В ярости схватил он саблю и метнул её через всё помещение; восьмисотлетнее лезвие поразило самую дальнюю стену с такой силой, что глубоко засело в полированном граните и теперь торчало из неё, как меч Эскалибур - из камня. Как посмели равные ему повернуться спиной к предначертанному Судьбой? Как посмели отринуть мир и покой, которые мог принести на Землю только такой лидер высшей расы, как он?

- Очень хорошо, - резюмировал Хан, поднимая сжатую в кулак руку. Он не позволит корыстным мотивам предателей-сородичей повергнуть во прах его великое предназначение, то, для чего он и был рождён. Великое Ханство распространит своё благотворное влияние на все народы мира, даже если это будет означать войну с несчётным множеством сверхлюдей. - Да будет война.

Заметки автора к Главе 6. Присутствовавшие у Хана на саммите сверхлюди – весьма характерный срез революционеров, гуру, террористов и полевых командиров различного толка, которые и превратили девяностые годы прошлого века в столь интересную бурную эпоху.

Обзорам

[J]Tivisa[/J]<a href="http://st-tos.diary.ru/p210215872.htm">продолжает</a> переводить книгу "Евгенические войны" и публикует главу 6.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Теория медного заговора

[RoshiK]

Название: Теория медного заговора
Автор: KihsoR
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Спок, Маккой, Кирк, Чехов, Скотти
Жанр: Джен, Юмор, Пародия, Hurt/comfort
Рейтинг: R
Краткое содержание: Вулканцы – народ хладнокровный и рассудительный, но раз в семь лет каждый его представитель становится невыносим. И счастлив тот вулканец, рядом с которым в сложный период его жизни оказываются находчивые друзья, хотя самим друзьям, конечно, не позавидуешь.
Примечания/Предупреждения:
AU к “Оригинальному сериалу”, так как действие происходит по окончании пятилетней миссии.
Не AU к невыпущенному сериалу “Звездный путь: Фаза II”, задуманному Джином Родденберри, как повествование о второй пятилетней миссии “Энтерпрайза” под командованием Джеймса Т. Кирка.
Вероятно, не AU к перезапуску вселенной, ибо кто знает, как сложится судьба экипажа в альтернативной временной линии=)

Исходник: ficbook.net/readfic/4648812

@темы: Чехов, МакКой, ТОС. Фики, Скотти, Кирк, Спок, Творчество

---

Перепост из сообщества "Один день моей жизни"

[Мошка*]

22.08.2016 в 20:15

Пишет  Мошка*:

Всем доброго дня!

Меня зовут Мария, это мой второй день в сообществе. В первом мы смотрели на весенние деревья в Москве, а сегодня поедем в летний лес ))

28 июля, четверг.

Мы в лесах Тульской области, среди сотни других фанатов сериала Star Trek, на российской конвенции треккеров. РусКон, он же Треккон, проводится уже 16 лет, каждое лето - это неделя жизни в лесу. Для моей семьи это десятая поездка, юбилей )))

Зайти в лес? Там 112 фотографий!

Самое лучшее, что можно увидеть, открыв утром глаза - это тени от листьев и солнечные блики на стенах палатки

Вылезаю из спальника, жарко. Судя по тому, что палатка открыта - жарко не мне одной ))


Брюн рано утром расстегнула палатку и легла спать дальше.



Таймчек. Мы совы и встаем обычно поздно, но на трекконе - все же не до такой степени поздно. Но вчера ночью мы были дежурными по лагерю и легли спать только в шесть утра.



Брюн спит, а я мееедлееенннооо начинаю собираться на выход. Спать еще очень хочется, но в лагере в это время суток всегда интересно и мне жалко проспать полдня ( Лучше буду сонная, но со всеми ))
Для выхода нужно надеть шорты, топик, галстук и бейджик.



Таймчек, выползаю наружу.
Оранжевый фитнесс-браслетик надела, чтоб вечером вам показать, сколько я по лагерю набегала километров. Но к середине дня он стал мне почему-то очень мешать и я его сняла, так что километража не получилось (
Обычно в лесу получается 7 км в день, это только внутри лагеря и к роднику, никаких дальних походов.



Рядом с нами стоит еще одна палатка, в ней живет мой сын.





Вокруг палатки развешены плащи, косметички с зубными щетками и шампунями, брызгалки с водой, ну и мало ли что еще понадобится Пакет для мусора привязан к дереву.



С другой стороны тоже кто-то живет. Соседи по планете. Палатки в лагере стоят тесно только в центре, а ближе к окраинам лагеря очень просторно.



Возле нашей палатки висит мешочек со свежими белыми грибами. Послезавтра я увезу их домой и сварю суп! ))))



Первым делом надо пройтись до туалета - турболифта на местном сленге. Туалетов в лагере три и тропинки к ним помечены лентой-волчатником, хорошо заметной и днем и ночью.



Ых, как всегда...



Пока жду, смотрю, что интересного живет вокруг. Лес же!
Вот кустик можжевельника, их много по всему лагерю.



Полно ягод костяники



Какие-то тончайшие, почти кружевные грибочки среди мха. Дико жалею, что мой фотоаппарат не рассчитан на макро ( Представляете, какую красоту можно было бы сделать из этого микропейзажика?



В траве сидят толстенькие рыжики, а рядом - листочки давно отцветшего майника



Наклонился чистец, он почти отцвел уже, середина лета прошла



Надо мной кричит стайка птиц, но заснять ее невозможно, она высоко на верхушках деревьев. Это несколько синиц, кормящихся вместе, причем все птицы в стае наверняка разных видов. Иногда к синицам присоединяется дятел, но сейчас кажется его нет. По голосам можно приблизительно понять, что за виды. Прикидываю - две какие-то гаички на разных березах, одна большая синица, и вроде бы еще лазоревка с тонким голосом. Или нет? Сложно.

Наконец добегаю до вожделенного турболифта!! ))



И можно двигаться в сторону умывальников и завтрака, то есть к центру лагеря, называемому пентагон.
Рядом с пентагоном вкопаны столы, на них сейчас пусто, большинство давно поело и даже убрало за собой )) Но это мы быстро поправим ))



Всегда горящий на пентагоне костер, всегда присутствующий в кане кипяток.



Флаг Конвенции с другой стороны от центра



Умываться!! жара страшная, хочется облиться водой с ног до головы, но это отложим на попозже.



Кусочки мира Стар Трека окружают нас со всех сторон. По легенде мы стоим сейчас лагерем на неизвестной планете после аварии, пытаемся выжить, подружиться с местным племенем и послать домой сигнал о помощи, нарушив при этом как можно меньше директив Звездного Флота.



На обратном пути от умывальников прохожу палатку своей дочки. Она в этом году переместилась поближе к центру ))



И палатку врача. Это наш медкабинет, прием круглосуточно.



Врач живет рядом, ночью шар загорается красным светом, найти легко



Самый Юный Треккер на поляне тоже собирается завтракать. Или уже обедать?



Раздобыла себе завтрак на кухне - пару бутербродов с паштетом, салат и сладкий чай. Обычно у нас по утрам общая еда лежит на столах, что-то типа шведского стола, совмещенного с просмотром серий Star Trek, но ближе к обеду все исчезает ))
Судя по часам, обед уже скоро. Таймчек сделать забываю.



Народ потихоньку собирается на пентагон и рассаживается на бревна, лежащие пятиугольником - отсюда и название )) Многие возят с собой складные стулья и кресла. А многие просто садятся на землю.



Пока еще недостаточно проснулась, чтоб начать общаться. Поэтому после завтрака выхожу на поле.
Поле слева, справа лес и в нем спрятан лагерь )))



На поле можно положить греться пару пятилитровых бутылок с водой для душа. Через несколько часов вода будет теплой! ))



Самый Юный Треккер поел и смотрит на деревья. Треккеру уже два месяца, серьезный возраст!



Детей в этом году много, как обычно, но большинство очень маленькие, их почти не видно. А предыдущая смена уже выросла и выглядит почти как взрослые, так что кажется, что детей в лагере нет.

Подхожу к доске с расписанием, что у нас на сегодня?





Утреннюю игру мы проспали совсем ( Ничего, еще наверстаем после обеда.

Рядом с доской объявлений - почтовый ящик )



Вечером мы им еще воспользуемся, а пока вот правила написания писем ) Почта работает и внутри лагеря, и можно отправлять письма наружу, в большой мир. Со следующего года обещают даже отправку посылок! )



Возле дерева лежат грибы, видимо, кто-то тоже собирает.



Вокруг цветут пижма и иван-да-марья



Лопата и металлоискатель - очень нужные вещи, если вы находитесь на неизвестной планете после аварии звездолета! ))))



Кусочек моей семьи - Ринс и Стаська.



Из палатка приползает Брюн и садится рассматривать сделанные фотографии



Возле пентагона растет специальная трава - завтра она обретет разум и попросится в Федерацию, но это спойлер ))



На пентагоне в ожидании обеда народ играет в "Крокодила" и в слова на "П". Загадывается любое слово - "консистенция", "турбулентность", "экзоскелет" - и описывается словами, начинающимися только на букву "П". Очень сложно, очень весело ))



Появляется обед в лице раздающего Хомяка, с канами и половником, все выстраиваются в очередь.



У меня в суп попала часть салата, но это я сама виновата )) Суп вкусный!



После обеда начинается вторая часть игры. Поскольку завязку мы проспали, участвовать мы не будем, да и бегать сил нет, не выспались. Но на других с удовольствием посмотрим )))





Колонисты готовятся дать отпор местному племени. Утром были выстроены специальные баррикады, все желающие получили федеративные фазеры и научились ими пользоваться. Для защиты используют щиты и очки )



Главное оружие журналиста - фотоаппарат ))))))



Очаровательное местное племя )) У них щиты серьезнее, а оружие тоже федеративное почему-то ))))





Зрители внимательно наблюдают





Для поимки аборигенов используют сеть из занавески, но безуспешно, аборигены побеждают колонистов )







После стрелялок все опять собираются на пентагоне. Девушки в феерично красивом сине-бирюзовом гриме - тоже представители местного племени, но дружественного. Офицеры Федерации в форме Звездного Флота.







На пентагон приходит вождь местного племени, оказавшийся совсем не местным . Хотя он и победил колонистов в перестрелке, взять ему у нас нечего и решено объявить мир, чтоб совместными усилиями выбраться наконец с этой планеты



Представитель аборигенов, пришедший к нам с миром, судя по надписи на портрете капитана Кирка ))))))



Общее фото всех рас и народов после заключения мира.



Тем временем в лагере кончается вода, уже не игровая, а реальная, и мы отправляемся на родник. Желающих всегда больше, чем мест в машине, но в этот раз я успела )))



До речки ехать пять минут, но по таким горкам и ямам, что эти пять минут превращаются в незабываемый аттракцион )))
Разгружаем машину и несем бутылки к воде.



Заливаем воду, относим бутылки обратно к машине







Ручей ледяной, после жары в лагере хочется просто лечь в него, но страшно )))



Вода утекает дальше в траву и лес





Возвращаемся обратно, разгружаемся и заносим все в лагерь







На трекконовской поляне каждый год работет библиотека. Книги, журналы, альбомы, комиксы - все на тему Стар Трека. Большая часть на английском языке, но есть и русскоязычные.





В пять часов нам надо быть на кухне, сегодня наше дежурство. До пяти еще есть время, можно пока сходить в душ.



Притаскиваем теплую воду с поля к душевой кабинке, приносим полотенца, чистую одежду и шампуни.



Внутри лежит вот такая хрень с кодовым названием "Сиско-душ". Для нетреккеров поясню, что это игра слов, связанная не только с женскими вторичными половыми признаками, но и с именем командера станции DS9 Бенджамина Сиско лысого как сиська ))
На сиськи душа нужно наступать ногами. Поочередно. Это приятно. Но скользко.





Пока Брюн купается, смотрю на лес. Это опушка, справа за березами уже поле. Пытаюсь определить биотоп этого кусочка леса - березово-осиновый травяно-кустарничковый, наверное. Чуть дальше в него добавятся елки. Чуть глубже пойдет зеленый мох. Через двадцать метров будет что-то другое. )) Очень мозаичный лес, красивый )



Зонтичные захватили мир, однозначно. Они живут везде и пахнут на жаре, запах плывет между деревьями. Это вроде бы сныть обыкновенная.



Можно поесть костяники )



Притаились в траве ) Срезаю, потом уберу в мешок.



Помылись, побежали на кухню. Там на костре готовится ужин и для желающих разогреваются остатки от обеда.





За дежурными наблюдает человек с топором



Мы в основном помогаем резать салатики )







Люди, добровольно взявшие на себя приготовление еды на сто человек - каждый год, целую неделю, на костре, в любую погоду. Потрясающие люди.



Первая часть нашего дежурства закончилась и мы идем на пентагон. Там на столах уже появились вечерние вкусняшки



Хлеб для желающих, остатки кофе и кетчупа ))



Ужин! Самый Юный Треккер ужинает вместе с мамой и братом ))) Спит, на самом деле )))



Эта группа людей поест чуть позже - у них прямой эфир. Ужин сопровождается включением треккерского радио "Бозон", где обсуждают сегодняшнюю игру и рассказывают о перспективах на завтра )



Народ поел и садится опять во что-то играть



А у нас вторая часть дежурства. Надо отмыть все, что использовалось для приготовления ужина. Самое сложное - каны с прилипшей гречкой или макаронами. Очередная игра слов - мытье посуды после дежурства называется "Месть Кана"



Уф. Все помыли, но половина вечера уже прошла ))))))
Некоторое время брожу по лагерю, потом выхожу в поле. Начинает темнеть.



Подсвеченные палатки в ночи - очень красиво )



Но снимать их лучше со штативом, иначе получается нерезко )))) Штатив я не взяла ))



В лесу уже ночь



Включают генератор, можно подзарядить телефоны и планшеты. Через десять минут их тут будет гора! ))



Кто-то играет



Кто-то смотрит кино на большом экране, вечером всегда показывают пару серий из Трека



После кино идем в поле смотреть на звезды и петь песни



А у полупотухшего костра ставят стол для трек-покера



Сейчас самое время идти на кухню и солить огурцы Завтра ночью будет банкет и закрытие лагеря, будет приготовлено много мяса, овощей, фруктов и сладостей. Малосольные огурцы сделать легко, главное - раздобыть кан с кипятком. Через сутки это съедят с шашлыками! ))



Еще одно приятное дело намечено на сегодняшний вечер. Надо написать друзьям письма и положить их в почтовый ящик на Пентагоне. Завтра утром почтальоны всё раздадут )



Догорает костер



Снова надеваю фитнес-браслет, в нем будильник, который разбудит меня завтра пораньше.



Дом, милый дом!



Последнее, что я вижу перед сном ))) пусть завтра будет солнце!



Спасибо всем, кто был со мной!

@темы: КОН, КОН, КОН!

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 5.

[Tivisa]

Глава 5.

«PLEXICORP INC.», Сан - Франциско, Калифорния, США
15 марта 1993 года

Сохраниться, как на льду? Узреть небеса и не умереть? Уолтер Николс оглядел последние модели криоспутников, параллельно пытаясь придумать правильный рекламный слоган для планируемого им нового и коммерчески очень рискованного бизнеса. Рекламная кампания обязана сразу же задать правильную тональность, он это сознавал; уговорить неизлечимо больных людей на самозаморозку и запуск в космос не то, что легко будет продать. Однако он был убеждён, что, даже если криоспутники вещь не первоочередная в быту обычного человека, для безнадёжно больного это, по сути, последняя надежда - и огромные потенциальные прибыли для первого подсуетившегося предпринимателя, достаточно смелого, чтобы сделать шаг в неизведанное. Исцеление придёт? Проснитесь в здоровом будущем?

На столе зажужжал селектор.

- Да? – нетерпеливо бросил Уолтер, раздражённый тем, что его оторвали от работы.

- Здесь несколько джентльменов, которые желают видеть вас, доктор Николс, - сообщила из приёмной секретарша, Мадлен. Опущенные жалюзи изолировали обшитый деревянными панелями кабинет от отвлекающей действительности подобно тому, как коричневый шерстяной кардиган позволял доктору чувствовать себя комфортно в кондиционированном офисе.

- Скажите им, чтобы согласовали время встречи. Прямо сейчас я занят.

Он прищурился, разглядывая сквозь толстые линзы очков разложенные на столе орехового дерева графики и диаграммы. Расплывшаяся по причине кабинетной работы и отсутствия физических нагрузок пухлая фигура Уолтера склонилась над изученными вдоль и поперёк чертежами. Над крионическими устройствами нужно ещё поработать, решил доктор; его не полностью удовлетворяла первичная система охлаждения. Может быть, проводимость улучшит дополнительный контур, отводя больше тепла тела в космос?

К его удивлению дверь распахнулась и в кабинет без приглашения ввалились трое неизвестных. Возглавлял группу аккуратный и подтянутый молодой человек, одетый в лётную форму; он выглядел точь-в-точь как отчаянный воздушный ас, "горячая голова". Двое других напоминали агентов секретной службы, укомплектованных тёмными костюмами, солнцезащитными очками, наушниками и суровыми неулыбчивыми выражениями лиц. Уолтер не был в этом уверен, но думал, что различил под строгими чёрными пиджаками мужчин подозрительно пистолетообразной формы выпуклости.

- Что… кто? - выдавил он, не зная, надо ли раздражаться или скорее тревожиться.

Маячившая в дверях за злоумышленниками Мадлен выглядела взволнованной и растерянной.

- Мне очень жаль, доктор Николс, но… - она запнулась, - они настаивали… они от правительства!

Офицер мельком показал Николсу своё удостоверение личности.

- Лейтенант Шон Кристофер, ВВС США, - представился он. Документ выглядел подлинным, хотя Уолтер не знал, распознал бы он подделку, если б даже её увидел. - Вы доктор Уолтер Николс, управляющий и владелец "Plexicorp, Incorporated"?

Уолтер кивнул. Он нервно вцепился в воротник рубашки, ослабив галстук. Внезапно в его уютном кабинетике стало жарковато.

- Мои извинения за то, что ворвался подобным образом, доктор Николс, - сказал лейтенант Кристофер, - но боюсь, я должен просить вас поехать со мной.

Уолтер сглотнул. Его сердце помчалось быстрее, чем какой-нибудь новый процессор Pentium, из-за которых все просто с ума посходили в последнее время.

- Прямо сейчас?

- Да, сэр.

Мадлен, совершенно ошарашенная, взирала на то, как Уолтер покидает кабинет в сопровождении лейтенанта Кристофера и его молчаливых напарников. Однако, в отличие от растерявшегося секретаря, у Уолтера возникло ужасное подозрение. Ему казалось, он знал, из-за чего весь этот сыр-бор. Те парни, в 1984 году, в тревоге думал он. Так называемый профессор из Эдинбурга и его приспешник. Те, кто дал мне формулу.

По правде сказать, Уолтер страшился подобного визита почти десять лет, с той поры, как двое загадочных незнакомцев в один прекрасный день вошли в его кабинет. "Гости из Шотландии" соблазнили его революционной молекулярной формулой; после долгих часов экспериментов и анализа эта формула позволила Уолтеру Николсу откупить "Plexicorp" у первоначальных владельцев и отправить акции компании – фигурально - прямиком в стратосферу. Я всегда знал, что было что-то подозрительное в этой парочке, застонал доктор, бичуя себя за жадность и отсутствие осторожности. Профессор Скотт из Эдинбурга, надо же! Кто б знал, откуда в действительности взялись эти тёмные личности. Его желудок скрутило, и он прихватил со стола бутылочку таблеток от изжоги. Что делать, если формула окажется конфиденциальной военной тайной? Меня могут обвинить в шпионаже!

Без дальнейших объяснений лейтенант Кристофер привел Николса на вертолётную площадку на крыше "Plexicorp", туда, откуда девять лет назад азиат - сообщник профессора Скотта - улетел с огромным листом шестидюймовой толщины пластика. Теперь на той же самой площадке ждал чёрный вертолёт без опознавательных знаков, готовый вознести Уолтера… Бог знает куда. Через несколько минут машина поднялась в воздух - с Уолтером, пристёгнутым на одном из задних сидений рядом с лейтенантом Кристофером.

- Э-э, что всё это значит? - преувеличенно небрежно спросил доктор, пытаясь (слишком сильно) делать вид, что он этого не знал.

- Боюсь, я не вправе обсуждать это, - ответил лейтенант Кристофер вежливо, но твёрдо. - Вы будете полностью информированы, когда мы достигнем нашей конечной цели.

Какой такой цели? - с тревогой вопрошал про себя Уолтер. Алькатрас? Пентагон? Штаб-квартира ЦРУ?

- Я не думаю, что вы не можете назвать мне хотя бы место, куда мы направляемся.

- Ошибаетесь, доктор.

На гладком лице лейтенанта Кристофера – ему, казалось, было чуть за двадцать – появился намёк на улыбку, как будто он наслаждался шуткой.

- Официально этого места вообще не существует.

*****

Вертолёт доставил их на ближайшую воздушную базу, где Уолтера пересадили на ожидающий их реактивный самолёт; из всех пассажиров на борту там были только незадачливый инженер и его официальный эскорт. Короткий перелёт – и Уолтер ступил на узкую взлётно-посадочную полосу, простиравшуюся по безлюдной пустынной долине. Окна аэроплана были зашторены, и Уолтер не смог разглядеть хотя бы часть пути, но засушливая местность, наряду с краткой продолжительностью полёта, заставили его заподозрить, что он сейчас где-то на юго-западе США. Невада, может быть, или Аризона.

Солнце вовсю жарило асфальт и одежду Уолтера пропитал липкий пот. На одной стороне взлётно-посадочной полосы был припаркован джип "Чероки" с водителем, облачённым в военную форму, и с пистолетом в кобуре. Уолтер уселся на заднее сиденье джипа; лейтенант Кристофер протянул ему планшет с каким-то документом и шариковой ручкой.

- Пожалуйста, прочтите и подпишите, - приказал он.

- Э-э, что это? - спросил Уолтер, забирая планшет. Письменное признание? Он попытался прочитать аккуратно напечатанный текст, но при этих обстоятельствах его смысл ускользал от понимания. У меня есть право на адвоката! – мысленно закричал он. По крайней мере, я думаю, что есть… Обвиняемым в госизмене положен адвокат?

- Просто стандартная подписка, - ответил Кристофер, - о том, что вы понимаете, что всё, что увидите и услышите, Соединенными Штатами Америки отнесено к сведениям высшей степени секретности, и что разглашение любого из этих секретов неуполномоченным лицам является одним из основных тяжких преступлений, караемых вплоть до пожизненного заключения.

Это объяснение не успокоило Уолтера.

- Что будет, если я не подпишу? - спросил он. Во рту так пересохло, что доктор едва мог говорить.

Офицер ВВС криво ухмыльнулся.

- Тогда мы проведём здесь очень долгое время, доктор Николс.

Так как Уолтер не хотел доживать остаток дней, поджариваясь на раскалённом солнце Невады (или Аризоны), он подмахнул документ; его рука так тряслась, что подпись вышла ещё более корявой, чем обычно. Может быть, они примут во внимание моё сотрудничество, с воодушевлением понадеялся он, перед тем, как запереть меня в какую-нибудь камеру и выбросить ключ от неё.

Лейтенант Кристофер сложил подписанный документ и надёжно упрятал его во внутренний карман. Потом кивнул водителю, и джип направился к массивному гранитному подножию близлежащей горы. По обочинам грунтовой дороги кактусы и цветущая юкка перемежались камерами слежения на опорах, что, как и джип, говорило само за себя.

После прохождения нескольких контрольно-пропускных пунктов, каждый из которых охраняли солдаты, вооружённые автоматами, они подъехали к большой подъёмной двери, встроенной прямо в склон холма. Дурные предчувствия Уолтера усиливались с каждым последующим барьером. Он никогда не видел столь строгих мер безопасности, как тут, даже в тот раз, когда, вместе с другими подрядчиками Министерства обороны, посетил Пентагон.

- Куда, чёрт возьми, вы меня привезли? – этот вопрос он задал вслух. Его голос звучал так хрипло и сдавленно, что он с трудом узнал его. – В Зону 51?

Он брякнул это наобум, как шутку.

Лейтенант Кристофер подставил пропуск под электронный сканер, и металлическая дверь ангара откатилась вверх, открыв вырубленный в горе и хорошо освещённый туннель, ведущий куда-то вглубь. Ещё один вооружённый солдат поприветствовал их, и мужчины бойко зашагали по запутанному лабиринту взаимосвязанных коридоров, мимо многочисленных закрытых дверей, помеченных «Вход только по пропускам». Учитывая всё, его не удивило присутствие снаружи каждой двери часового. Ни один из этих угрюмых охранников не бросил на Уолтера даже взгляда. Он не знал, считать это добрым знаком или нет.

Когда Уолтер был уже почти уверен в том, что они прошли полпути назад в Сан-Франциско, лейтенант Кристофер остановился перед дверью, которая носила - наряду с обычными предупреждениями о допуске - загадочное обозначение F-34.

- После вас, - сказал он, миновав последний пост охраны и распахнув дверь.

Бросив заполошенный взгляд на винтовку караульного, Уолтер бочком протиснулся мимо него. И оказался в, казалось бы, обычном конференц-зале, в обстановке которого доминировал продолговатый стальной стол, узким концом обращённый к входу. С дальнего конца на Уолтера смотрели трое незнакомцев: пожилой мужчина в возрасте от шестидесяти до семидесяти и двое людей помоложе, все в гражданской одежде. К небольшому облегчению Уолтера, никто из троих не выглядел особенно по-прокурорски.

- О, доктор Николс! Как хорошо, что вы присоединились к нам, - произнёс старший мужчина тепло и без всякой видимой иронии. Он выглядел как старый чудик, худой и даже сухопарый, и рассматривал Николса сквозь захватанные бифокальные линзы очков. Его костлявое тело прикрывал истрёпанный белый лабораторный халат. - Должен сказать, меня впечатлила молекулярная формула вашего "прозрачного алюминия". Такой уникальный и инновационный подход к полиэластичным связям! Действительно настоящий концептуальный прорыв.

- Э-э, спасибо, - нерешительно ответил Уолтер. Он ожидал яркий свет в глаза и резиновые дубинки, а не щедро расточаемые похвалы. - Это просто своего рода, э-э, постигшее меня однажды озарение.

- Вы чрезмерно скромны, - настаивал лысеющий учёный. Он обошёл вокруг стола, чтобы пожать руку Уолтера. Несмотря на свой возраст, пожатие было крепким и даже восторженным. – Теперь позвольте мне кое-кого представить. Я доктор Джеффри Карлсон, главный Безумный Учёный этого места. А это, - указал он на молодого мужчину и женщину, сидевших за столом, - мои самые бесценные рабочие лошадки, Джексон Ройкирк и Шеннон О'Доннелл.

- Это честь познакомиться с вами, доктор Николс, - сказала О'Доннелл, привлекательная рыжеволосая женщина, чей хрипловатый голос намекал на происхождение из Новой Англии. Уолтер предположил, что ей было лет тридцать пять.

- Да, Шеннон совершенно права, - добавил несколько отрывисто Ройкирк, невысокий и неулыбчивый мужчина с козлиной бородкой и залысинами. Казалось, он нетерпеливо ожидал конца социальным любезностям и вообще не очень-то заинтересовался встречей с Уолтером; у последнего возникло отчётливое впечатление, что Ройкирку очень хотелось вернуться к своей работе, в чём бы она не заключалась.

- Шеннон инженер, как и вы, - объяснил Карлсон, - и потенциальный астронавт НАСА, а Джексон положительно гений, когда речь заходит о кибернетике.

Уолтер не был слишком удивлен, узнав, что Ройкирк компьютерный гик; он и производил впечатление блестящего, но в социальном плане ущербного человека.

- И, конечно же, вы уже знакомы с Шоном, - добавил Карлсон. Уолтеру потребовалась секунда-две, чтобы осознать - учёный имел в виду лейтенанта Кристофера. – Как и у Шеннон, у Шона большие карьерные перспективы в качестве астронавта и лётчика-космонавта. Однажды, мне думается, он станет первым человеком, достигшим Сатурна.

НАСА? Сатурн? Уолтер был совсем сбит с толку. Меня что, тоже куда-нибудь… туда? Он уже начал опасаться, что угодил из огня да в полымя.

- Э-э, рискуя подвергнуть сомнению мое конституционное право хранить молчание… может, кто-нибудь объяснит мне, наконец, что я здесь делаю? И, кстати, где это "здесь"?

Карлсон покраснел и в шутку схватился руками за голову.

- Ну, разумеется! Мне очень жаль, доктор Николс, - он застенчиво улыбнулся, - пожалуйста, простите эти театральные эффекты, достойные рыцарей плаща и кинжала. Несколько лет назад у нас обнаружилась довольно серьёзная прореха в системе безопасности, и я боюсь, что из-за этого власть имущие заболели паранойей.

Он обменялся каким-то непонятным Уолтеру взглядом с Шеннон O'Доннелл, потом улыбнулся как человек, приведший ничего не подозревающего гостя на вечеринку-сюрприз.

- Добро пожаловать на полигон Грум Лейк, - провозгласил он, - более известный бульварным писакам как Зона 51.

Челюсть Уолтера отвисла. Конечно, ему доводилось слышать о Зоне 51 - в основном в сочетании с нелепыми историями об НЛО и теориями заговора - из всяких источников типа завалящих научно-фантастических кинофильмов и квази-документалок по кабельному. По слухам, это было что-то вроде сверхсекретного правительственного хранилища захваченных инопланетных артефактов и существ, но он никогда в действительности не придавал значения этим россказням, будучи гораздо больше озабоченным каждодневными проблемами своего бизнеса. Зона 51, как и её внеземные тайны, значили для него примерно столько же, сколько и Лох-Несское чудище или снежный человек.

То есть так было до сих пор.

Этого уже оказалось чересчур много для доктора Николса: колени у него ослабели, и в поисках опоры он ухватился за стол. Видя бедственное положение инженера, лейтенант Кристофер предложил Уолтеру сесть, и трясущийся мужчина с благодарностью рухнул на жёсткий пластиковый стул. О'Доннелл налила Уолтеру стакан холодной воды, который он и осушил в мгновение ока, а затем попросил ещё. Это какой-то розыгрыш, жалобно говорил он себе. Я не повёрнут на НЛО, даже "Секретные материалы" не смотрю…

Доктор Карлсон дал Уолтеру минуту или две, чтобы оправиться от потрясения, и затем уселся в кресло на другом конце стола. Следующий вопрос прозвучал, словно гром среди ясного неба.

- Что вы знаете, - заговорщически проговорил он, - о так называемом Розуэлльском инциденте 1947 года?

Уолтер чуть не поперхнулся водой, которую в тот момент пил.

- Это тоже правда?

Карлсон рассудительно кивнул.

- Я был там. В пустыне штата Нью-Мексико, рядом с Розуэллом, потерпел крушение инопланетный звездолёт. Его пассажиры, трое разумных пришельцев из космоса, которые называли себя "ференги", были взяты под стражу нашими вооружёнными силами, а мне поручили изучить их.

Он толкнул лежавшую на столе картонную папку Николсу, открывшему её с немалым трепетом.

Внутри находились чёрно-белые фотографии трёх низкорослых существ с непропорционально крупными ушами и чертами лиц, напомнившими Уолтеру каких-то грызунов. Это что, так и выглядят настоящие инопланетяне? – подумал он с удивлением. Люди-крысы из космоса? Он не мог поверить тому, что слышал и видел.

- Они… они ещё живы? - тревожно спросил он. По всему, что он тут наблюдал, эти "ференги" могли быть за ближайшей дверью!

- Если бы я знал, - ответил Карлсон, и голос его погрустнел. – Не знаю уж, к добру или к худу, но пришельцы сбежали через несколько дней после аварии и забрали свой повреждённый корабль с собой, - его глаза, казалось, на мгновение посмотрели куда-то внутрь, как будто мысли доктора обратились вспять, в то давнее время, когда он так близко видел инопланетян. - Я провёл сорок шесть лет, анализируя те данные, которые мы собрали в течение этих кратких памятных дней в сорок седьмом году, а также любые другие доказательства посещений представителями внеземных цивилизаций, которые на протяжении последних нескольких десятилетий оказывались в распоряжении правительства.

- Это какая-то фантастика, - покачал головой Уолтер, чувствовавший себя персонажем фильма Спилберга. - Однако я должен спросить, как это меня-то касается?

Карлсон взглянул на О'Доннелл.

- Шеннон, не хотите взять это на себя?

- Нет проблем, - отозвалась рыжекудрая женщина-инженер и, окинув быстрым взглядом заметки в блокноте, затараторила.

- Главная задача реализуемого здесь Проекта F - спроектировать и построить прототип нового поколения пилотируемых космических кораблей, используя всё, что мы узнали из Розуэлльского инцидента и иных подобных происшествий. Фактически мы пытаемся воссоздать инопланетный космический корабль, основываясь на фотографиях и записях 1947 года, а также любых других инопланетных артефактах, попавших в наши руки.

Шеннон остановилась на секунду, возможно, не зная, можно ли рассказывать, что в Зоне 51 есть полный каталог предметов внеземного происхождения.

- Это гораздо проще сказать, чем сделать. Тем более, у нас ныне нет подлинного корабля ференги для изучения.

И она посмотрела прямо в глаза Николсу.

- Вот как это вас касается, доктор. Мало того, что ваш прозрачный алюминий идеально подходит для наших целей, но он ещё и имеет удивительное сходство с материалами, виденными в космическом корабле ференги, - она покачала головой в изумлении, очевидно, всё ещё озадаченная этим совпадением. – Материал ференги более сложен, естественно, но, хотите верьте, хотите нет, в нём та же молекулярная матрица!

Уолтер сглотнул. Эти парни из 1984 года, вспомнил он, профессор Скотт и тот, другой. Должно быть, они замаскированные ференги!

- Э-э, а эти пришельцы из Розуэлла… они ведь не могут принять вид человека?

Карлсон поднял бровь.

- На самом деле есть основания полагать, что по крайней мере кое-кто из них обладал способностью изменять форму. А почему вы спросили?

Прежде чем ответить, Уолтер заколебался. Это был момент истины: должен ли он раскрыть секрет, от кого и где он получил эту "молекулярную матрицу", или ему продолжать делать вид, что прозрачный алюминий его собственное изобретение? Что при этом будет с моим бизнесом? – с беспокойством спросил он себя. А с моими патентами?

- Да просто так, - солгал он. – Всего лишь паранойя, я думаю.

Он громко хмыкнул, и этот неискренний смех прозвучал фальшиво даже для его собственных ушей.

- Я хотел сказать, откуда я знаю, может, вы, ребята, тоже инопланетяне?

- Хороший вопрос, - добродушно согласился Карлсон и закатал рукав, демонстрируя пластырь NicoDerm, прилепленный чуть выше локтя. – Скольких пришельцев, которые пытаются бросить курить, вы знаете?

Уолтер слабо улыбнулся. Как долго я смогу скрывать свою тайну, волновался он, если учесть, что потратил почти десять лет на анализ расположения молекул?

- Действительно, доктор Николс, - включился в разговор лейтенант Кристофер, - мы подвергнем вас полному медицинскому обследованию, прежде чем вы покинете этот объект, просто чтобы убедиться, что вы на сто процентов человек.

Должен бы быть, подумал Уолтер. Но потом ему в голову пришла ужасная мысль. Что, если те коварные ференги приготовили для меня какой-нибудь неприятный сюрприз, когда я отвернулся! На секунду он почти поверил, что ему ввели инопланетную ДНК или сделали ещё что-то, но он взял себя в руки. Успокойся, скомандовал он себе, и срочно. Не позволяй бесконтрольно разгуляться своей фантазии.

- Не то чтобы нас это действительно беспокоило, - заверила его Шеннон О'Доннелл. – Нас больше интеруют ваши мозги, а не образец крови. Я надеюсь, что, работая совместно, нам удастся усовершенствовать и улучшить вашу формулу прозрачного алюминия, пока он не станет столь же прочным и долговечным, как материал ференги.

Женщина ещё раз взглянула на свои заметки, а затем щёлкнула пальцами, как будто только что вспомнила что-то важное.

- Мы также хотели бы воспользоваться преимуществами вашего недавнего исследования в области крионики.

Уолтер выпрямился, донельзя поражённый.

- Как вы о нём узнали?

Ему не хотелось предавать общественной огласке детали своей рискованнной затеи, пока не доработает все технические нюансы; при самом благоприятном исходе до запуска первого криоспутника оставался по меньшей мере год.

- У нас свои источники, - пробасил лейтенант Кристофер, изобразив зловещий взгляд исподлобья. – Существенно то, что крионика одна из основных частей Проекта F. Созданный нами прототип, DY-100, будет кораблём спящих, способным перемещаться на огромные расстояния к звёздам. Экипаж корабля и пассажиры будут в анабиозе.

- Теперь вы понимаете, - подхватила О'Доннелл, - отчего нас так заинтересовало создание вами концепта криоспутника.

Карлсон сказал, она астронавт, припомнил Уолтер; он подумал, что женщина планирует стать одним из этих замороженных космических путешественников.

- Мы следили за этим так же внимательно, как за ходом эксперимента "Биосфера" в Аризоне (прим.переводчика – "Биосфера-2" — сооружение, моделирующее замкнутую экологическую систему. Главной задачей "Биосферы-2" было выяснить, сможет ли человек жить и работать в замкнутой среде. Первый этап проходил с 26 сентября 1991 года по 26 сентября 1993 года), - добавила она как бы между прочим.

- Итак, - весело проговорил Карлсон, - что скажете, Уолтер? Вы с нами?

Энтузиазм и энергия учёного были заразительны.

- Нам очень нужны такие гениальные и творческие умы, как ваш.

Уолтер был вынужден признать, что он наслаждался тем, что его ошибочно принимали за гения. Вся его репутация, не говоря уже о процветании бизнеса, основывались на его предполагаемом изобретении прозрачного алюминия. Как он мог сейчас махнуть на это рукой, особенно когда у него был шанс стать частью истории?

Кроме того, должны быть и возможности коммерческого использования технологий, которые здесь разрабатываются. И кому-то следовало об этом позаботиться, хотя бы ради блага среднего американского потребителя…

- Когда вы так выражаетесь, - смиренно заметил Николс, - разве я могу сказать нет?

Заметки автора к главе 5: Нашумевший эксперимент "Биосфера II", упомянутый Шеннон О'Доннелл, стартовал в октябре 1991 года. Амбициозная, хоть и оказавшаяся не совсем удачной, попытка создать герметичную самодостаточную среду обитания предоставила много сведений об искусственных средах обитания, что, несомненно, повлияло на конструкцию и начинку S.S. "Ботани Бей".
Сведения о Зоне 51, как и подробности печально известного Розуэлльского инцидента, можно найти во многих источниках, в том числе в Книге Первой этой истории.

Обзорам

[J]Tivisa[/J]

выкладывает перевод 5 главы книги II "Евгенические войны" (ТОС, Хан Нуньен Сингх, Гэри Севен, Роберта Линкольн, эпизодические персонажи ST)

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Перевод: Евгенические войны, книга II. Глава 4.

[Tivisa]

Глава 4.
Дворец Хана Великого, Чандигарх, Индия
6 ноября 1992 года

Перевалило далеко за полночь, но Хан вовсе не был уставшим. Одно из особо ценных преимуществ высшего существа заключалось в том, что ему требовалось очень мало времени на сон; чтобы функционировать на пике своих способностей, сверхчеловеку хватало всего двух или трёх часов отдыха раз в сутки. Это, по его мнению, было так, как и должно было быть. Хану предстояло совершить слишком многое, чтобы тратить часы своей жизни на бездеятельную дремоту.

- Будь осторожен, мой друг! – предостерёг он Хоакина. Мужчины бились в спарринге в хорошо оборудованном современном тренажерном зале дворца. Пот блестел на мускулистой груди Хана. Он атаковал верного телохранителя тренировочным мечом из ротанга, иначе называемом соти, а тот защищался марати – закалённой в огне бамбуковой палкой с тяжёлыми деревянными шарами на обоих концах. Они кружили на толстых матах друг вокруг друга, оттачивая мастерство в гатка - многовековом боевом искусстве жестоких предков-сикхов Хана. Он изучил гатка ещё в детстве и предпочитал эту форму упражнений, особенно, когда его разум был взбудоражен, как сегодня.

Почему нет новостей от команды розыска? - задавался вопросом Хан. К этому времени его агенты уже должны были сообщить о захвате Гэри Севена и Роберты Линкольн. Неужели в Лондоне что-то пошло не по сценарию?

Он нанёс скользящий удар мечом по Хоакину, который ловко поставил блок бамбуковым шестом, а затем контратаковал передним концом марати. Круглый шар "железного дерева" устремился в голову Хана, и он повернулся на пятке, едва избежав удара.

- Почти попал! - поздравил он Хоакина. - Отлично!

Даже сейчас, когда он вёл это квази-сражение против невозмутимого силача-израильтянина, Хан одновременно слушал свежий доклад леди Амент о внутренних делах Пенджаба и других мест его империи. Звуки ударов дерево о дерево перемежались чёткими словами самого элегантного из ханских советников.

- Инфляция пока что остаётся проблемой по всей стране, - говорила женщина, стоявшая всего в паре шагов от края тренировочного мата, - хотя и произошёл долгожданный приток иностранных инвестиций. Отчасти за это нужно благодарить жёсткую фискальную политику, проведённую при содействии нашего лобби в Нью-Дели. Следуя этой политике, консорциум японских и американских инвесторов подал заявку на получение разрешения на строительство и ввод в эксплуатацию новейшего автозавода подле Харьяна. Это позволило бы существенно уменьшить безработицу в том регионе. Так называемое "официальное" правительство, вероятно, поддержит проект; полагаю, мы тоже должны его одобрить.

Хан доверял суждению Амент в таких вопросах.

- Очень хорошо, - согласился он. Несмотря на энергичные движения, от одышки он не страдал. - Да будет так.

На самом деле его мысли находились далеко, и не только потому, что он полагал: великие сражения и завоевания гораздо более убедительны, чем сухие экономические выкладки. Как он мог сосредоточиться на темпах инфляции и показателях безработицы, когда в эту ночь отряд коммандос вычеркивал из уравнения его врагов в двух континентах отсюда? Он высчитал, что в Лондоне почти восемь часов, и парировал ещё один выпад Хоакина изогнутой рукоятью меча, сделанной из красного дерева. Ответный выпад был столь молниеносен, что Хоакин еле смог уклониться от просвистевшего над его головой и плечами меча.

- Великий Хан! У меня новости! – офицер службы разведки ворвалась в тренажерный зал и отвлекла Хана как раз в тот момент, когда Хоакин ткнул его концом своего оружия. Шар "железного дерева" врезался в грудь Хана, сбив с ног. Он приземлился на спину; мат лишь частично смягчил падение.

- Ваше превосходительство!

Голос Хоакина звучал положительно убито. Выронив марати там, где стоял, ошеломлённый телохранитель ринулся к Хану и протянул руку, предлагая помощь. При виде такой сверхзаботы обычно сурового мужчины Амент слегка улыбнулась, а Хан тем времененм быстро поднялся на ноги. В том месте, где массивный деревянный шар ударил по грудине, уже начал формироваться некрасивый лиловый кровоподтёк.

- Тысяча извинений, Повелитель! – голос Хоакина пресёкся. Его бесстрастное лицо было нехарактерно взволнованным. - Я не хотел…

Хан отмахнулся от извинений верного слуги так же, как проигнорировал улыбку Амент, обратив всё своё внимание на вновь прибывшую.

- Говори, - приказал он на английском языке, чтобы дежать свои секреты в тайне от ушей местных уроженцев – дворцовой челяди и прочего обслуживающего персонала. – Вести из Лондона?

Офицер службы разведки - азиатка по имени Сюзетт Линг, знакомая Хану ещё по детству в Кризалисе – неловко переминалась с ноги на ногу. Хан сразу догадался, что новости плохие.

- Большая часть команды розыска застигнута взрывом на месте операции. Пока неясно, сколько выжило.

Хан помрачнел, на этот раз потрясённый столь ужасной катастрофой.
- А цели?

- Судьба старшего американца неизвестна, - ответила Линг, - но мы знаем совершенно точно, что женщина покинула здание до того, как оно разрушилось.

Сюзетт кинула нервный взгляд на ротанговый меч, всё ещё зажатый в руке Хана.

- Её нынешнее местонахождение также неизвестно.

Опасения офицера были напрасны - ей не надо было бояться гнева Хана. Лидер, действительно стоящий выше других, не станет тратить ярость на наказание гонца. Нет, Хан сохранил и гнев, и досаду для фактической причины своего нынешнего провала: Гэри Севена и его неутомимой мисс Пятницы.

Чёрт бы их побрал! – в сердцах сказал себе Хан. Схватив соти обеими руками, он переломил меч пополам, и резкий щелчок гулким эхом прокатился по просторному залу. Долго я ещё буду мириться с вмешательством Их Самодовольств? В подобном шаге не было бы необходимости: несколько лет назад он любезно предложил Севену и мисс Линкольн соглашение о перемирии, пообещав оставить их в покое при условии, что они не будут вставать на пути его неизбежного прихода к власти. Несмотря на этот жест доброй воли, несносная парочка грубо растоптала протянутую оливковую ветвь, вновь и вновь встревая в дела, их не касающиеся. Относительно недавняя попытка Роберты Линкольн сорвать запуск "Утренней звезды" была последним звеном нескончаемой цепи подобных наглых попыток, совершённых этими ханжами - бывшими союзниками Хана. Теперь весна, и корни неглубоки у сорных трав, - думал он, вспоминая бессмертную мудрость Шекспира, - но если их оставить, они по саду быстро разрастутся…

Холодная ярость охватила его сердце. Он бросил обломки меча на пол и раздробил их каблуком в щепки.

- Неужто никто не избавит меня от этих проклятых приставал? - язвительно пробурчал он.

На лице леди Амент с изящными чертами недоумение уступило место негодованию.

- Что это за операция, о которой вы говорите? - ледяной тон ясно демонстрировал неудовольствие женщины. - Почему я не информирована об этом?

- Не было нужды, - смягчившись, ответил Хан; он попытался успокоить обиженную недоверием советчицу. – Ваше благородство и склонность заботиться о других, дорогая леди, как нельзя лучше служат благу мира и процветанию всех, кто живёт в моём царстве. Не утруждайте себя мыслями о жестокости, оборотной стороне и первейшей необходимости власти.

Он посмотрел в поразительные янтарные глаза женщины, восхитившись, как всегда, светящимся в них острым умом.

- Позвольте мне нести этот груз совести самому, не отягощая вашу.

Эта завуалированная лесть Амент не убедила.

- Подобный устаревший сексизм, замаскированный под рыцарство, вряд ли качество лидера новой породы, - едко бросила она. - Кроме того, безрассудные авантюры вроде этой ставят под угрозу мои усилия на благо мира и процветания ваших подданных, о которых вы только что упомянули. Всемирный банк, например, чья финансовая помощь будет в значительной степени способствовать нашим планам по улучшению инфраструктуры и экономики Южной Азии, неодобрительно относится к тайным военным операциям на территории стран – его членов!

Её голос смягчился и звучал теперь скорее с печалью, нежели с гневом.

- Вы слишком облегчаете задачу тем, кто хочет выставить вас террористом в глазах остального мира.

- Может быть, и так, - скептически заметил Хан. Он терпеливо принимал осторожно выказанную Амент заботу, но только до этого момента. - Тем не менее, не стоит забывать, что, в конечном счёте, мир должен подчиниться моей воле, а не наоборот.

Он хлопнул в ладоши. Вперёд выбежал слуга с полотенцем и чистым халатом. Хан стёр пот и позволил неназванному прислужнику задрапировать его в богато расшитый шёлковый халат.

- Не всё может быть достигнуто путем дипломатии и переговоров, леди Амент. Иногда наши мечи должны говорить за нас. Это тоже путь мира.

Сюзетт Линг сделала шаг вперёд.

- Воистину так, - поспешно согласилась она, мучительно стремясь отыскать какую-нибудь хорошую новость в ворохе плохих. - На самом деле крайне мало шансов, что неудачу в Лондоне свяжут с вашим режимом, Великий Хан. Британская пресса уже повесила этот взрыв на ИРА.

Амент испустила насмешливый вздох.

- Будем благодарны хоть за эту мелочь, - с оттенком сухой иронии сказала женщина. - Чем реже мы попадаем на первые полосы, тем лучше для нас.

- Вы так считаете? – с вызовом бросил Хан. Под тщательно контролируемым внешним спокойствием пылали горькая обида и разочарование, угрожая затопить его сердце и душу желчью. - По правде говоря, я устал от таких уловок, устал сбивать всех с толку, держаться в тени и скрываться за дымовыми завесами. Я предпочёл бы идти в бой с поднятым забралом, раскрыть миру свою истинную природу и предназначение.

Однако леди Амент опять проявила осторожность.

- Нетерпеливость станет вашим роковым недостатком, Повелитель, если вы не научитесь позволять будущему идти своим собственным темпом. Напоминаю, что, несмотря на всю улучшенную генетику, наш вид по-прежнему значительно уступает по численности обыкновенным людям. Пусть уж лучше массы считают вас за своего; в иной информации нет никакой необходимости, иначе знание вашей истинной, надчеловеческой природы вполне может спровоцировать инстинктивный страх со стороны простого населения.

Внутри Хана благоразумие сразилось с эго, но, поразмыслив, он неохотно признал правоту этих мудрых слов. Как ни раздражала его необходимость скрываться за кулисами мировой политики, всемерно избегая лучей софитов, он должен был согласиться, что большая часть человечества не придёт в восторг – хуже того, испытает иррациональный ужас – при появлении генетически превосходящего класса правителей.

И в самом деле, недавние события в Индии являли собой отрезвляюще поучительный пример, который придавал немалый вес доводам Амент, думал Хан. Нынешнее правительство в благонамеренной попытке упразднить коварную кастовую систему Индии предприняло ряд действий, направленных ко благу низших каст и "неприкасаемых". Однако эти меры встретили яростное сопротивление высших каст индуистов, которые увидели в них угрозу своему привилегированному статусу и образу жизни. Многие тысячи молодых брахманов и каштриев организовали антиправительственные марши и демонстрации, а некоторые даже зашли столь далеко, что совершили в знак протеста акты самосожжения.

Старый порядок всегда сопротивляется приходу нового, говорил себе Хан. Если неразрешимые конфликты между индийскими кастами, которые основаны на взятых с потолка различиях между обычными мужчинами и женщинами, сопровождаются такой фанатической ненавистью и кровопролитием, какую же разрушительную ярость в простом человеке можно разбудить чересчур поспешным известием о том, что Хан и его раса генетически превосходят их? Лучше, пожалуй, подвести массы к осознанию этого факта постепенно.

- Ваша осторожность вполне обоснована, - признал он, кивнув головой леди Амент, который приняла эту уступку со своей обычной скромностью и изяществом. Хан сделал знак Хоакину, подзывая бдительного телохранителя к себе. Слуги сновали, убирая тренажёрный зал, и подбирали валявшиеся полотенца и оружие. - Тем не менее, будьте уверены, придёт день, когда у многострадального человечества не останется иного выбора, кроме как обратиться к нам за избавлением от бед, и что имя Хана станет известным по всей Земле и будет произноситься с трепетом.

- Конечно, мой господин, - с готовностью согласилась Амент. Вслед за Хоакином и Ханом она покинула тренажерный зал ради поджидавшего их за его пределами мира. Солнце в Чандигархе ещё не взошло, но уже скоро ночь уступит рассвету. – Это-то предопределено.

Заметки автора к главе 4. Не удивительно, что в уничтожении книжного магазина Севена обвинили Ирландскую республиканскую армию. Организованные ИРА подрывы – печальная примета Лондона начала девяностых.

То же можно сказать и о межкастовых конфликтах Индии. Как правильно заметил Хан, эта проблема стала в то время настолько серьёзной, что стоила добровольного ухода из жизни нескольким представителям протестующих высших каст.

Обзорам

[J]Tivisa[/J]<a href="http://st-tos.diary.ru/p210106880.htm">продолжает</a> переводить второй том "Евгенических войн" о взлёте и низвержении Хана Нуньен Сингха и публикует главу 4.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

[All Star Trek]

@темы: Всякое разное