Вселенная без меня уже не та... (с)
Глава шестая.
читать дальшеЛэтэм не двинулся.
Он лишь пару раз моргнул, застыв на месте и смотря вперед. Не на Немова. Вообще ни на что. И не уставившись. Его взгляд не был на чем-то сфокусирован. Он просто смотрел вперед, словно на что-то, чего там вроде бы не было. На его неподвижном лице было совершенно пустое выражение. Он не замечал течения времени и не пытался даже думать о том, что ему сказали.
Тем не менее, время шло, а в его разуме пронеслись несколько мыслей.
Сначала он не поверил сказанному Немовым. Это были его коллеги. Команда, которую он набирал лично. Большинство из них были его друзьями. Как кто-либо из них мог предать колонию? Предать его? Как посмел он или она – кто бы это ни был – продать колонию? Ради чего? За несколько лишних кредитов? За тридцать сребреников? Это недопустимо. Тем не менее, очень многие прибыли сюда, ища легкого и быстрого богатства. А, учитывая неожиданные трудности и конкуренцию на Серенити, даже Лэтэм с его богатейшим опытом не мог гарантировать это богатство. То, что он мог потерпеть неудачу, опечалило его, но заодно он понял, что сказанное Немовым, вполне возможно, правда. Кто-то в Серенити действительно мог поставлять информацию в клингонскую колонию.
А затем, подав первый признак жизни после того, как Немов взорвал свою термитную бомбу, Лэтэм рассмеялся.
Он когда-то прочитал, что у горя есть пять стадий: отрицание, гнев, попытка заключить сделку, депрессия и принятие. Пытаясь подавить неконтролируемый смех, Лэтэм понял, что прошел все эти пять стадий, за исключением попытки заключить сделку, за последнюю минуту. А смех, возможно, был именно попыткой заключить сделку с судьбой: пусть ситуация хоть недолго повеселит его, прежде чем придется обсуждать ее серьезно.
– Это трудно назвать смешным, Даниэль, – сказал Немов тоном, каким родители обращаются к ребенку; Лэтэму уже приходилось слышать от него подобный тон. Но Немов никогда не стеснялся критиковать Лэтэма в любое время и по любому поводу. – Думаю, это самая серьезная тема из всех, что нам когда-либо приходилось обсуждать.
Лэтэм посмотрел на Немова; на лице того было серьезное выражение, подходящее к мрачному тону. Похоже, все действительно серьезно. Он глубоко вдохнул, пытаясь бороться со смехом тем же способом, что с икотой. В то же время он продолжал изучать лицо Немова, словно пытаясь перенести мрачное настроение Немова на себя и справиться с неуместной реакцией.
– Извините, Григ. Нервный смех.
– Нервозность, по крайней мере – нормальная реакция. Если то, чего я боюсь – правда, то все наши усилия могут пойти прахом.
– Григ, вы говорите почти как Гомеро, – сказал Лэтэм, словно в последней попытке все же уйти от темы. Затем вздохнул и спросил: – Что у вас?
Немов протянул Лэтэму доклад и сказал:
– Прочитайте все по пунктам, и увидите.
Лэтэму не нравилось читать с экранов. Несмотря даже на прием ретинакса, ему очень трудно было располагать проклятые штуки так, чтобы сфокусировать взгляд на маленьких буквах. Он предпочитал читать и писать по старинке еще и по этой причине. Он взял доклад в вытянутую руку, затем стал медленно подносить его к лицу до тех пор, пока на экране вместо оранжевых разводов не появились отдельные буквы. В это же время он украдкой глянул на Немова, лишний раз подтвердив свои подозрения в том, что заместителю нравится его дискомфорт. Поднеся доклад на удобное расстояние, он начал впитывать информацию.
Лэтэм прокрутил экран к пункту, указанному Немовым, и прочитал его. На него сразу же нахлынули стыдные воспоминания об одной из прошедших недель.
Это случилось три месяца назад. Из-за ошибки пересылки данных поменялись местами две цифры в ежемесячном отчете колонии по урожаю в Совет Федерации. Получившаяся цифра урожая была, конечно, не слишком некорректной, но, тем не менее, превышала цифры за все предыдущие месяцы.
Ошибка сама по себе оказалась невинной, но, в полном соответствии с законом Финейгла, дальше все шло только хуже. Федерация отправила собственный ежемесячный отчет органианцам, воспользовавшись некорректной информацией. Когда ошибку наконец заметили, Федерацию совсем не порадовало то, что придется посылать исправления. В конце концов, первоначально Федерация с гордостью назвала великолепный урожай доказательством того, что она отнюдь не хуже Клингонской Империи может справиться с колонизацией суровых, негостеприимных планет.
Лэтэм посмотрел на Немова.
– Хорошо, – сказал он русскому, – мы кинули Федерации в лицо тухлый помидор. Но не понимаю, что это доказывает.
– Само по себе – ничего, – ответил Немов. – Но, думается мне, готовясь к сегодняшним слушаниям, вы не нашли времени прочитать подпространственную почту.
– Нет, – согласился Лэтэм и тут же повернулся к компьютеру на столе. – Компьютер, покажите подпространственную почту.
– Работаю.
Лэтэм всегда находил голос, запрограммированный в компьютерах Федерации, раздражающим. Он имитировал голос земной женщины, но в нем слышался металлический звон, а интонации были странноватыми. Не слишком, но достаточно странными, чтобы напомнить, что он слышит механическую копию женского голоса, а не настоящий голос человека. Лэтэму голос казался тревожным, а не успокаивающим и подбадривающим, как наверняка и планировал безымянный техник, давным-давно выбравший его для техники.
Подпространственная почта Лэтэма за последние несколько часов появилась на экране. Он прокручивал сообщения, пока не добрался до доклада о прогрессе, который прислали клингоны, а Федерация переслала ему.
Как и в докладах Серенити, там перечислялись достижения клингонов на Анегере-2 и сравнивались с достижениями Серенити. Как и доклады Федерации, этот документ от Высшего Совета служил одновременно информационным и пропагандистским целям. Так что Лэтэма не удивило, что Серенити по сравнению с клингонской колонией была выставлена в невыгодном свете. В конце концов, именно в этом и состояло назначение доклада.
Но он так и не понял, что именно убедило Немова, что в колонии действительно шпион…
А потом увидел, что.
Дата.
В докладе, естественно, использовался клингонский календарь. Но Лэтэм легко мог перевести клингонские даты в стандартные земные. Исходное сообщение с Кроноса пришло позже, чем Федерация отправила собственный доклад за этот период, но раньше, чем Федерация должна была отправить исправленный отчет с верными цифрами урожая зерновых.
Но в докладе Высшего Совета использовались верные цифры урожайности. Не цифры из доклада Федерации, который только и мог у них иметься. В докладе Высшего Совета использовались цифры, еще не известные даже Федерации.
Цифры, не известные Федерации. Цифры, которые не мог знать Высший Совет, если только кто-то, у кого был доступ к исправленным данным по урожаю пшеницы, не передал эту информацию кому-то в колонии Мак’Тора. Кто-то в Серенити, кто обсуждал эти цифры и был с ними знаком.
Кто-то, в чьи обязанности входило ознакомление с этими данными.
Кто-то из высшего руководства.
Во второй раз за день Даниэль Лэтэм сел в кресле, недвижимый. Он направил взгляд на экран монитора, но не смотрел на него. В своем воображении он смотрел мимо монитора, по Главной улице – на дворец, стоявший в ее конце. И впервые с момента, который уже было и не вспомнить, он почувствовал благодарность к Хелен за то, что она всегда настаивала на постройке их дома – одного и того же дома на всех планетах, которые они колонизировали, – в первую очередь. Он сейчас хотел оказаться там, быть подальше отсюда, от офиса, от этой ситуации. Он даже представил себя в теплом кабинете, окруженным стеллажами из вишневого дерева, погруженным в чтение книг.
Он отчаянно хотел оказаться там и читать. И в воображении занялся именно этим; он брал книги по одной, начиная с самой любимой, той самой, чьи вступительные слова казались такими подходящими для его собственной жизни. «Стану ли я героем повествования о своей собственной жизни, или это место займет кто-нибудь другой – должны показать последующие страницы». Именно туда он хотел попасть: в свой кабинет, а оттуда – в Бландерстон, что в Суффолке, а оттуда – в Лондон. А в книгах жили люди, с которыми он хотел быть: Дэвид Копперфилд и мисс Тротвуд, Агнесс и мистер Микобер. Черт побери, даже мистер Мердстон и Урия Хип.
Где угодно, только не здесь. С кем угодно, только не…
– Даниэль?
Лэтэм снова не замечал, как идет время. Но, судя по всему, некоторое время все же прошло: раздраженный акцент, сделанный Немовым на его имени, говорил о том, что тот уже несколько раз повторил его.
– Извините, что вы сказали, Григ?
– Я сказал: «Неужели мы позволим этому сукину сыну Мак’Тору уйти безнаказанным?»
Лэтэм покачал головой. Затем сказал, пытаясь подавить смешок:
– Мак’Тор? Почему вы думаете, что за шпионом стоит Мак’Тор? Нет, это не его стиль.
– Не его стиль? Он клингон, Даниэль. Все, что они умеют – предавать.
– Нет. Да, соглашусь, что это довольно распространенное мнение о клингонах, но я очень плотно работал с Мак’Тором в последние несколько месяцев, так что довольно хорошо его знаю.
Лэтэм поднял руку, не давая Немову запротестовать – тот собирался сделать именно это.
– Клингоны, возможно, – воины, но у большинства из них есть сильно развитое чувство чести и традиции, которое они ценят превыше всего. Я нашел, что Мак’Тор и большинство жителей его колонии благороднее, чем многие люди, с которыми мне доводилось иметь дело.
Немов с отвращением посмотрел на Лэтэма.
– Как типично для вас, Даниэль – вы снова встали на сторону клингона.
– О, я верю вам, Григ. Верю, что кто-то из нашего руководства поставляет информацию кому-то в колонии клингонов. Я просто не считаю, что в этом участвует Мак’Тор. Мак’Тор – воин. Да, на поле битвы он встретится с тобой mano a mano, но он предпочтет честный бой. Он не найдет ничего достойного в сражении со слабым противником. И он не будет прятаться в тенях, выведывая перед боем ваши слабости. Ему не захочется это знать. Он посчитает это незаслуженным преимуществом. То же самое верно и для нашего… состязания на планете. Несомненно, Мак’Тор хочет победить. Хочет доказать, что Клингонская Империя лучше подготовлена к колонизации Анегера-2, чем Федерация. Но он хочет сделать это с достоинством, в честном состязании. Он не хочет подкупать одного из наших людей и добывать обрывки информации, которую затем сможет использовать. Он посчитает это нечестным и недостойным. Шпионаж – это не в его духе.
– Если не Мак’Тор, то кто? – спросил Немов.
Лэтэм откинулся в кресле, сцепил пальцы и прикрыл глаза, раздумывая. Затем произнес одно слово:
– Кхого.
– Вы уверены?
– Я общался с несколькими высокопоставленными клингонами, подчиненными Мак’Тору. Кхого – единственный, кто мне искренне не нравится. У Кхого нет никакой чести. Его главная забота – собственные амбиции. Ему не больше нравится то, что клингонам приходится делить эту планету с нами, чем вам – то, что приходится делить эту планету с ними. Он считает, что отношения клингонов и людей должны развиваться совсем иначе. Его… раздражает, что Мак’Тор подчиняется ограничениям, наложенным органианцами. Он с удовольствием подсидел бы Мак’Тора, чтобы более активно формировать отношения между клингонами и людьми.
Лэтэм немного помолчал, затем кивнул и добавил.
– Да, Кхого. Я бы сказал, что он несет ответственность за многое из происходящего в клингонской колонии, что не нравится нам.
Немов наклонился, так что его большая голова оказалась в нескольких сантиметрах от головы Лэтэма, и взглянул тому в глаза.
– Что мы собираемся с этим делать? – сказал он; тон показался Лэтэму скорее требовательным, нежели вопросительным.
– «Мы» не собираемся делать ничего. Я собираюсь подумать над этим до вечера. А сегодня ночью я поговорю об этом с Мак’Тором.
– Сегодня ночью? – переспросил Немов; на лице вместо целеустремленности появилось испуганное удивление. – Но сегодня мы празднуем День Посадки. Как глава колонии…
– Я уверен, что Серенити сможет напиться допьяна и без меня. К тому же при этом всем больше достанется. Но нам нужно немедленно что-то с этим сделать. И у Мак’Тора тоже есть право знать.
– Но все-таки сегодня ночью…
– Что «сегодня ночью», Даниэль?
Лэтэм и Немов повернулись к двери офиса, услышав вопрос. Там стояла Хелен Лэтэм, нахмурившись и сложив руки на груди. Лэтэм знал, что это значит. Хелен понимала, что сейчас узнает плохие новости, и готовилась соответствующим образом отреагировать.
– Даниэль сегодня ночью встречается с Мак’Тором.
Хелен вбежала в комнату, словно игрок в гескану, делающий рывок, и начала кричать, еще не добравшись до стола Лэтэма.
– Что значит «ты сегодня ночью встречаешься с Мак’Тором»? У тебя сегодня ночью есть обязанности и обязательства, которые…
– Которым придется обойтись без меня, – сказал Лэтэм. Он пытался говорить как можно более приятным голосом, несмотря на то, что прервал гневную речь супруги. – Извини, я бы очень рад сегодня побыть с тобой, дорогая. На самом деле. Но долг зовет. Придется тебе побыть королевой вечеринки без меня. Я уверен, ты справишься. Ты ведь живешь именно для этого.
– Не говори со мной таким тоном!
– Я буду говорить любым тоном, необходимым для того, чтобы разговор закончился, Хелен. Если ты хочешь, чтобы я поучаствовал хоть в малой части сегодняшних празднеств, то мне нужно назначить встречу с Мак’Тором на как можно более ранний срок. А для этого мне нужно начать готовиться к ней немедленно. До свидания.
– Но…
– Не тратьте время попусту, Хелен, – сказал Немов, положив ладонь на ее руку. – Даниэль, возможно, и дурак, но он упрям. Вам не убедить его в том, что он неправ.
Хелен начала что-то говорить, но затем посмотрела Немову в глаза.
Лэтэм видел и нежное прикосновение Немова к руке Хелен, и особый, интимный взгляд, которым они обменялись. «Им обязательно выставлять все настолько напоказ?» – подумал он, пока Немов выпускал ее из комнаты. Он знал, что эти двое начнут праздновать даже раньше, чем остальные колонисты. Похоже, перед встречей с Мак’Тором придется обдумать очень многое.
Лэтэм не знал, сколько времени ему понадобилось, чтобы все дописать. Он вспомнил, как с утра вычеркивал почти столько же, сколько написал, пытаясь обвинить клингонский Высший Совет и Мак’Тора в том, что они рискуют жизнями, тайно посылая новых шахтеров в челноках с припасами. Он вспомнил все сделанные фальстарты.
Сейчас же слова слетали с его руки так же легко, как чернила – с ручки. Все дело было в перспективе. Встреча с Немовым помогла ему понять, что он смотрит на проблемы не с той стороны. Он пытался обвинить не тех. После того, как он узнал, как правильно оценить ситуацию, ему легко удалось высказать то, что было на уме.
Он даже понял, что в докладе нужно написать не только о простой контрабанде.
Закончив, он с довольной улыбкой надел на ручку колпачок и посмотрел на книгу, лежащую рядом с ним. Доклад, в сущности, был готов. Последняя вычитка, и он надиктует его в компьютер и перешлет всем, кто должен его прочитать – и на Серенити, и в Звездном флоте. Но не сейчас. Ему нравилась определенная пауза между написанием черновика и вычиткой. Перечитывая только что написанное, он иногда кое-что упускал. А здесь он не мог позволить себе упустить даже малейшей детали.
Лэтэм положил книгу в дипломат. Он возьмет ее домой, быстро пообедает, а уже после этого вычитает доклад. Это даст ему достаточно времени.
Мысли об обеде напомнили ему, что уже вечерело. И здесь, и в колонии Мак’Тора. Если он хочет встретиться с Мак’Тором сегодня, то встречу нужно организовывать сейчас.
– Компьютер.
– Работаю.
– Коммюнике Мак’Тору, – сказал он и обнаружил, что даже нечеловеческий голос компьютера уже не раздражает. – Заголовок: «Наш общий друг».
Талант Гомеро Гальдамиса был многогранен, словно огненные камни, которые он когда-то добывал на Эпсир-Прайм. Немногие в Серенити знали, что в детстве он очень интересовался компьютерами, пока перспектива быстро разбогатеть и любовь к физическому труду не завлекли его в шахтерское ремесло. В одной из первых шахт, где он работал, обстоятельства вынудили его взять на себя еще и роль специалиста по компьютерам. И, хотя у него был талант в этой области, работать с компьютерами ему не нравилось. Так что, прежде чем покинуть Эпсир-Прайм, он воспользовался своими умениями и стер все упоминания о том, что работал с машинами. Поскольку навыки работы с компьютерами нигде в резюме указаны не были, ему никогда больше не пришлось занимать и вторую должность. Он даже стал специально «проглатывать» концовки слов, потому что такая речь делала его непохожим на компьютерщика.
Но навыки он не утратил, втайне учась и практикуясь во всех колониях, где приходилось работать. Поскольку никто не знал, когда они могут пригодиться.
Как пригодились в Серенити.
Один из выработанных навыков позволил ему написать практически незаметную программу-троян, которая дала ему доступ ко всем компьютерам в колонии.
Когда Кхого предложил шпионить на него в Серенити, Гальдамис согласился. С радостью. По крайней мере, это позволит ему получить хоть какую-то часть состояния, которого стоило ему упрямство Лэтэма.
До сегодняшнего дня его умения позволяли сохранять деятельность в тайне. По крайней мере, он так думал. Затем он прочитал компьютерное письмо, отправленное Лэтэмом Мак’Тору. В нем описывалось предположение Лэтэма, что кто-то из высших руководителей шпионит в колонии и передает информацию Кхого. Закончилось письмо тем, что Лэтэм попросил Мак’Тора о встрече сегодня ночью, потому что им «многое нужно обсудить».
Гальдамис стер письмо со своей машины, затем отправил небольшой вирус на компьютер Лэтэма, чтобы стереть его и оттуда. Лэтэм, возможно, заметит вирус, но это маловероятно. А риск, что Лэтэм заметит вирус, был куда меньше, чем риск, что письмо останется на компьютере Лэтэма, где его может прочитать кто угодно.
Когда Гальдамис получил подтверждение, что нужный файл удален с компьютера Лэтэма, он модифицировал параметры трояна в этом компьютере. Теперь вместо того, чтобы искать определенные ключевые слова и пересылать содержащие их файлы на компьютер Гальдамиса, программа выполняла новый приказ: пересылать копии всех новых файлов с компьютера Лэтэма на его собственный. Затем он так же изменил параметры и трояна на компьютере Немова.
Это повышало риск того, что кто-то – скорее всего, Чиаки Иино, – найдет троянскую программу и отследит ее до его компьютера. Но риск, что его может обнаружить Чиаки, был ничем по сравнению с необходимостью постоянной слежки за Лэтэмом и Немовым, чтобы, если те узнают, что он шпион, у него было достаточно времени, чтобы сбежать.
Закончив с охранными мерами, он достал свой коммуникатор, перевернул его, открыл заднюю панель и установил узкополосную частоту, работавшую в стандартном пространстве, а не по обычным подпространственным каналам – частоту, которой очень редко пользовались и Федерация, и Клингонская Империя.
Но он ей пользовался, когда нужно было поговорить с Кхого.
Клингон ответил на вызов Гальдамиса, даже не пытаясь скрыть раздражения.
– Что такое?
– Они взяли наш след.
– Взяли наш след?
– Лэтэм знает, что кто-то шпионит на тебя. Он пока еще не понял, что это я. Но это, скорее всего, лишь вопрос времени.
– Я понимаю, что это беспокоит тебя, человек. Но зачем ты рискуешь вызывать меня, чтобы сообщить об этом?
– Потому что Лэтэм еще и рассказал о своих подозрениях Мак’Тору. Они с Мак’Тором встречаются сегодня ночью. И знаешь, о чем они собираются говорить? О нас!
Кхого ответил не сразу, и Гальдамис был уверен, что он делает то же, что делал много раз, когда они встречались лично, чтобы обменять информацию на кредиты: поглаживает бороду.
Затем, после паузы, показавшейся Гальдамису бесконечной, Кхого снова заговорил, и Гальдамис мог поклясться, что слышит смех в обычно грубом голосе клингона.
– Пусть встречаются, – сказал Кхого. – Я уверен, что они ничего не знают о нас.
– А если знают?
– Если знают, значит, знают. Неважно. Я разберусь с ними – с ними обоими – точно так же, как и со всеми своими врагами.
читать дальшеЛэтэм не двинулся.
Он лишь пару раз моргнул, застыв на месте и смотря вперед. Не на Немова. Вообще ни на что. И не уставившись. Его взгляд не был на чем-то сфокусирован. Он просто смотрел вперед, словно на что-то, чего там вроде бы не было. На его неподвижном лице было совершенно пустое выражение. Он не замечал течения времени и не пытался даже думать о том, что ему сказали.
Тем не менее, время шло, а в его разуме пронеслись несколько мыслей.
Сначала он не поверил сказанному Немовым. Это были его коллеги. Команда, которую он набирал лично. Большинство из них были его друзьями. Как кто-либо из них мог предать колонию? Предать его? Как посмел он или она – кто бы это ни был – продать колонию? Ради чего? За несколько лишних кредитов? За тридцать сребреников? Это недопустимо. Тем не менее, очень многие прибыли сюда, ища легкого и быстрого богатства. А, учитывая неожиданные трудности и конкуренцию на Серенити, даже Лэтэм с его богатейшим опытом не мог гарантировать это богатство. То, что он мог потерпеть неудачу, опечалило его, но заодно он понял, что сказанное Немовым, вполне возможно, правда. Кто-то в Серенити действительно мог поставлять информацию в клингонскую колонию.
А затем, подав первый признак жизни после того, как Немов взорвал свою термитную бомбу, Лэтэм рассмеялся.
Он когда-то прочитал, что у горя есть пять стадий: отрицание, гнев, попытка заключить сделку, депрессия и принятие. Пытаясь подавить неконтролируемый смех, Лэтэм понял, что прошел все эти пять стадий, за исключением попытки заключить сделку, за последнюю минуту. А смех, возможно, был именно попыткой заключить сделку с судьбой: пусть ситуация хоть недолго повеселит его, прежде чем придется обсуждать ее серьезно.
– Это трудно назвать смешным, Даниэль, – сказал Немов тоном, каким родители обращаются к ребенку; Лэтэму уже приходилось слышать от него подобный тон. Но Немов никогда не стеснялся критиковать Лэтэма в любое время и по любому поводу. – Думаю, это самая серьезная тема из всех, что нам когда-либо приходилось обсуждать.
Лэтэм посмотрел на Немова; на лице того было серьезное выражение, подходящее к мрачному тону. Похоже, все действительно серьезно. Он глубоко вдохнул, пытаясь бороться со смехом тем же способом, что с икотой. В то же время он продолжал изучать лицо Немова, словно пытаясь перенести мрачное настроение Немова на себя и справиться с неуместной реакцией.
– Извините, Григ. Нервный смех.
– Нервозность, по крайней мере – нормальная реакция. Если то, чего я боюсь – правда, то все наши усилия могут пойти прахом.
– Григ, вы говорите почти как Гомеро, – сказал Лэтэм, словно в последней попытке все же уйти от темы. Затем вздохнул и спросил: – Что у вас?
Немов протянул Лэтэму доклад и сказал:
– Прочитайте все по пунктам, и увидите.
Лэтэму не нравилось читать с экранов. Несмотря даже на прием ретинакса, ему очень трудно было располагать проклятые штуки так, чтобы сфокусировать взгляд на маленьких буквах. Он предпочитал читать и писать по старинке еще и по этой причине. Он взял доклад в вытянутую руку, затем стал медленно подносить его к лицу до тех пор, пока на экране вместо оранжевых разводов не появились отдельные буквы. В это же время он украдкой глянул на Немова, лишний раз подтвердив свои подозрения в том, что заместителю нравится его дискомфорт. Поднеся доклад на удобное расстояние, он начал впитывать информацию.
Лэтэм прокрутил экран к пункту, указанному Немовым, и прочитал его. На него сразу же нахлынули стыдные воспоминания об одной из прошедших недель.
Это случилось три месяца назад. Из-за ошибки пересылки данных поменялись местами две цифры в ежемесячном отчете колонии по урожаю в Совет Федерации. Получившаяся цифра урожая была, конечно, не слишком некорректной, но, тем не менее, превышала цифры за все предыдущие месяцы.
Ошибка сама по себе оказалась невинной, но, в полном соответствии с законом Финейгла, дальше все шло только хуже. Федерация отправила собственный ежемесячный отчет органианцам, воспользовавшись некорректной информацией. Когда ошибку наконец заметили, Федерацию совсем не порадовало то, что придется посылать исправления. В конце концов, первоначально Федерация с гордостью назвала великолепный урожай доказательством того, что она отнюдь не хуже Клингонской Империи может справиться с колонизацией суровых, негостеприимных планет.
Лэтэм посмотрел на Немова.
– Хорошо, – сказал он русскому, – мы кинули Федерации в лицо тухлый помидор. Но не понимаю, что это доказывает.
– Само по себе – ничего, – ответил Немов. – Но, думается мне, готовясь к сегодняшним слушаниям, вы не нашли времени прочитать подпространственную почту.
– Нет, – согласился Лэтэм и тут же повернулся к компьютеру на столе. – Компьютер, покажите подпространственную почту.
– Работаю.
Лэтэм всегда находил голос, запрограммированный в компьютерах Федерации, раздражающим. Он имитировал голос земной женщины, но в нем слышался металлический звон, а интонации были странноватыми. Не слишком, но достаточно странными, чтобы напомнить, что он слышит механическую копию женского голоса, а не настоящий голос человека. Лэтэму голос казался тревожным, а не успокаивающим и подбадривающим, как наверняка и планировал безымянный техник, давным-давно выбравший его для техники.
Подпространственная почта Лэтэма за последние несколько часов появилась на экране. Он прокручивал сообщения, пока не добрался до доклада о прогрессе, который прислали клингоны, а Федерация переслала ему.
Как и в докладах Серенити, там перечислялись достижения клингонов на Анегере-2 и сравнивались с достижениями Серенити. Как и доклады Федерации, этот документ от Высшего Совета служил одновременно информационным и пропагандистским целям. Так что Лэтэма не удивило, что Серенити по сравнению с клингонской колонией была выставлена в невыгодном свете. В конце концов, именно в этом и состояло назначение доклада.
Но он так и не понял, что именно убедило Немова, что в колонии действительно шпион…
А потом увидел, что.
Дата.
В докладе, естественно, использовался клингонский календарь. Но Лэтэм легко мог перевести клингонские даты в стандартные земные. Исходное сообщение с Кроноса пришло позже, чем Федерация отправила собственный доклад за этот период, но раньше, чем Федерация должна была отправить исправленный отчет с верными цифрами урожая зерновых.
Но в докладе Высшего Совета использовались верные цифры урожайности. Не цифры из доклада Федерации, который только и мог у них иметься. В докладе Высшего Совета использовались цифры, еще не известные даже Федерации.
Цифры, не известные Федерации. Цифры, которые не мог знать Высший Совет, если только кто-то, у кого был доступ к исправленным данным по урожаю пшеницы, не передал эту информацию кому-то в колонии Мак’Тора. Кто-то в Серенити, кто обсуждал эти цифры и был с ними знаком.
Кто-то, в чьи обязанности входило ознакомление с этими данными.
Кто-то из высшего руководства.
Во второй раз за день Даниэль Лэтэм сел в кресле, недвижимый. Он направил взгляд на экран монитора, но не смотрел на него. В своем воображении он смотрел мимо монитора, по Главной улице – на дворец, стоявший в ее конце. И впервые с момента, который уже было и не вспомнить, он почувствовал благодарность к Хелен за то, что она всегда настаивала на постройке их дома – одного и того же дома на всех планетах, которые они колонизировали, – в первую очередь. Он сейчас хотел оказаться там, быть подальше отсюда, от офиса, от этой ситуации. Он даже представил себя в теплом кабинете, окруженным стеллажами из вишневого дерева, погруженным в чтение книг.
Он отчаянно хотел оказаться там и читать. И в воображении занялся именно этим; он брал книги по одной, начиная с самой любимой, той самой, чьи вступительные слова казались такими подходящими для его собственной жизни. «Стану ли я героем повествования о своей собственной жизни, или это место займет кто-нибудь другой – должны показать последующие страницы». Именно туда он хотел попасть: в свой кабинет, а оттуда – в Бландерстон, что в Суффолке, а оттуда – в Лондон. А в книгах жили люди, с которыми он хотел быть: Дэвид Копперфилд и мисс Тротвуд, Агнесс и мистер Микобер. Черт побери, даже мистер Мердстон и Урия Хип.
Где угодно, только не здесь. С кем угодно, только не…
– Даниэль?
Лэтэм снова не замечал, как идет время. Но, судя по всему, некоторое время все же прошло: раздраженный акцент, сделанный Немовым на его имени, говорил о том, что тот уже несколько раз повторил его.
– Извините, что вы сказали, Григ?
– Я сказал: «Неужели мы позволим этому сукину сыну Мак’Тору уйти безнаказанным?»
Лэтэм покачал головой. Затем сказал, пытаясь подавить смешок:
– Мак’Тор? Почему вы думаете, что за шпионом стоит Мак’Тор? Нет, это не его стиль.
– Не его стиль? Он клингон, Даниэль. Все, что они умеют – предавать.
– Нет. Да, соглашусь, что это довольно распространенное мнение о клингонах, но я очень плотно работал с Мак’Тором в последние несколько месяцев, так что довольно хорошо его знаю.
Лэтэм поднял руку, не давая Немову запротестовать – тот собирался сделать именно это.
– Клингоны, возможно, – воины, но у большинства из них есть сильно развитое чувство чести и традиции, которое они ценят превыше всего. Я нашел, что Мак’Тор и большинство жителей его колонии благороднее, чем многие люди, с которыми мне доводилось иметь дело.
Немов с отвращением посмотрел на Лэтэма.
– Как типично для вас, Даниэль – вы снова встали на сторону клингона.
– О, я верю вам, Григ. Верю, что кто-то из нашего руководства поставляет информацию кому-то в колонии клингонов. Я просто не считаю, что в этом участвует Мак’Тор. Мак’Тор – воин. Да, на поле битвы он встретится с тобой mano a mano, но он предпочтет честный бой. Он не найдет ничего достойного в сражении со слабым противником. И он не будет прятаться в тенях, выведывая перед боем ваши слабости. Ему не захочется это знать. Он посчитает это незаслуженным преимуществом. То же самое верно и для нашего… состязания на планете. Несомненно, Мак’Тор хочет победить. Хочет доказать, что Клингонская Империя лучше подготовлена к колонизации Анегера-2, чем Федерация. Но он хочет сделать это с достоинством, в честном состязании. Он не хочет подкупать одного из наших людей и добывать обрывки информации, которую затем сможет использовать. Он посчитает это нечестным и недостойным. Шпионаж – это не в его духе.
– Если не Мак’Тор, то кто? – спросил Немов.
Лэтэм откинулся в кресле, сцепил пальцы и прикрыл глаза, раздумывая. Затем произнес одно слово:
– Кхого.
– Вы уверены?
– Я общался с несколькими высокопоставленными клингонами, подчиненными Мак’Тору. Кхого – единственный, кто мне искренне не нравится. У Кхого нет никакой чести. Его главная забота – собственные амбиции. Ему не больше нравится то, что клингонам приходится делить эту планету с нами, чем вам – то, что приходится делить эту планету с ними. Он считает, что отношения клингонов и людей должны развиваться совсем иначе. Его… раздражает, что Мак’Тор подчиняется ограничениям, наложенным органианцами. Он с удовольствием подсидел бы Мак’Тора, чтобы более активно формировать отношения между клингонами и людьми.
Лэтэм немного помолчал, затем кивнул и добавил.
– Да, Кхого. Я бы сказал, что он несет ответственность за многое из происходящего в клингонской колонии, что не нравится нам.
Немов наклонился, так что его большая голова оказалась в нескольких сантиметрах от головы Лэтэма, и взглянул тому в глаза.
– Что мы собираемся с этим делать? – сказал он; тон показался Лэтэму скорее требовательным, нежели вопросительным.
– «Мы» не собираемся делать ничего. Я собираюсь подумать над этим до вечера. А сегодня ночью я поговорю об этом с Мак’Тором.
– Сегодня ночью? – переспросил Немов; на лице вместо целеустремленности появилось испуганное удивление. – Но сегодня мы празднуем День Посадки. Как глава колонии…
– Я уверен, что Серенити сможет напиться допьяна и без меня. К тому же при этом всем больше достанется. Но нам нужно немедленно что-то с этим сделать. И у Мак’Тора тоже есть право знать.
– Но все-таки сегодня ночью…
– Что «сегодня ночью», Даниэль?
Лэтэм и Немов повернулись к двери офиса, услышав вопрос. Там стояла Хелен Лэтэм, нахмурившись и сложив руки на груди. Лэтэм знал, что это значит. Хелен понимала, что сейчас узнает плохие новости, и готовилась соответствующим образом отреагировать.
– Даниэль сегодня ночью встречается с Мак’Тором.
Хелен вбежала в комнату, словно игрок в гескану, делающий рывок, и начала кричать, еще не добравшись до стола Лэтэма.
– Что значит «ты сегодня ночью встречаешься с Мак’Тором»? У тебя сегодня ночью есть обязанности и обязательства, которые…
– Которым придется обойтись без меня, – сказал Лэтэм. Он пытался говорить как можно более приятным голосом, несмотря на то, что прервал гневную речь супруги. – Извини, я бы очень рад сегодня побыть с тобой, дорогая. На самом деле. Но долг зовет. Придется тебе побыть королевой вечеринки без меня. Я уверен, ты справишься. Ты ведь живешь именно для этого.
– Не говори со мной таким тоном!
– Я буду говорить любым тоном, необходимым для того, чтобы разговор закончился, Хелен. Если ты хочешь, чтобы я поучаствовал хоть в малой части сегодняшних празднеств, то мне нужно назначить встречу с Мак’Тором на как можно более ранний срок. А для этого мне нужно начать готовиться к ней немедленно. До свидания.
– Но…
– Не тратьте время попусту, Хелен, – сказал Немов, положив ладонь на ее руку. – Даниэль, возможно, и дурак, но он упрям. Вам не убедить его в том, что он неправ.
Хелен начала что-то говорить, но затем посмотрела Немову в глаза.
Лэтэм видел и нежное прикосновение Немова к руке Хелен, и особый, интимный взгляд, которым они обменялись. «Им обязательно выставлять все настолько напоказ?» – подумал он, пока Немов выпускал ее из комнаты. Он знал, что эти двое начнут праздновать даже раньше, чем остальные колонисты. Похоже, перед встречей с Мак’Тором придется обдумать очень многое.
Лэтэм не знал, сколько времени ему понадобилось, чтобы все дописать. Он вспомнил, как с утра вычеркивал почти столько же, сколько написал, пытаясь обвинить клингонский Высший Совет и Мак’Тора в том, что они рискуют жизнями, тайно посылая новых шахтеров в челноках с припасами. Он вспомнил все сделанные фальстарты.
Сейчас же слова слетали с его руки так же легко, как чернила – с ручки. Все дело было в перспективе. Встреча с Немовым помогла ему понять, что он смотрит на проблемы не с той стороны. Он пытался обвинить не тех. После того, как он узнал, как правильно оценить ситуацию, ему легко удалось высказать то, что было на уме.
Он даже понял, что в докладе нужно написать не только о простой контрабанде.
Закончив, он с довольной улыбкой надел на ручку колпачок и посмотрел на книгу, лежащую рядом с ним. Доклад, в сущности, был готов. Последняя вычитка, и он надиктует его в компьютер и перешлет всем, кто должен его прочитать – и на Серенити, и в Звездном флоте. Но не сейчас. Ему нравилась определенная пауза между написанием черновика и вычиткой. Перечитывая только что написанное, он иногда кое-что упускал. А здесь он не мог позволить себе упустить даже малейшей детали.
Лэтэм положил книгу в дипломат. Он возьмет ее домой, быстро пообедает, а уже после этого вычитает доклад. Это даст ему достаточно времени.
Мысли об обеде напомнили ему, что уже вечерело. И здесь, и в колонии Мак’Тора. Если он хочет встретиться с Мак’Тором сегодня, то встречу нужно организовывать сейчас.
– Компьютер.
– Работаю.
– Коммюнике Мак’Тору, – сказал он и обнаружил, что даже нечеловеческий голос компьютера уже не раздражает. – Заголовок: «Наш общий друг».
Талант Гомеро Гальдамиса был многогранен, словно огненные камни, которые он когда-то добывал на Эпсир-Прайм. Немногие в Серенити знали, что в детстве он очень интересовался компьютерами, пока перспектива быстро разбогатеть и любовь к физическому труду не завлекли его в шахтерское ремесло. В одной из первых шахт, где он работал, обстоятельства вынудили его взять на себя еще и роль специалиста по компьютерам. И, хотя у него был талант в этой области, работать с компьютерами ему не нравилось. Так что, прежде чем покинуть Эпсир-Прайм, он воспользовался своими умениями и стер все упоминания о том, что работал с машинами. Поскольку навыки работы с компьютерами нигде в резюме указаны не были, ему никогда больше не пришлось занимать и вторую должность. Он даже стал специально «проглатывать» концовки слов, потому что такая речь делала его непохожим на компьютерщика.
Но навыки он не утратил, втайне учась и практикуясь во всех колониях, где приходилось работать. Поскольку никто не знал, когда они могут пригодиться.
Как пригодились в Серенити.
Один из выработанных навыков позволил ему написать практически незаметную программу-троян, которая дала ему доступ ко всем компьютерам в колонии.
Когда Кхого предложил шпионить на него в Серенити, Гальдамис согласился. С радостью. По крайней мере, это позволит ему получить хоть какую-то часть состояния, которого стоило ему упрямство Лэтэма.
До сегодняшнего дня его умения позволяли сохранять деятельность в тайне. По крайней мере, он так думал. Затем он прочитал компьютерное письмо, отправленное Лэтэмом Мак’Тору. В нем описывалось предположение Лэтэма, что кто-то из высших руководителей шпионит в колонии и передает информацию Кхого. Закончилось письмо тем, что Лэтэм попросил Мак’Тора о встрече сегодня ночью, потому что им «многое нужно обсудить».
Гальдамис стер письмо со своей машины, затем отправил небольшой вирус на компьютер Лэтэма, чтобы стереть его и оттуда. Лэтэм, возможно, заметит вирус, но это маловероятно. А риск, что Лэтэм заметит вирус, был куда меньше, чем риск, что письмо останется на компьютере Лэтэма, где его может прочитать кто угодно.
Когда Гальдамис получил подтверждение, что нужный файл удален с компьютера Лэтэма, он модифицировал параметры трояна в этом компьютере. Теперь вместо того, чтобы искать определенные ключевые слова и пересылать содержащие их файлы на компьютер Гальдамиса, программа выполняла новый приказ: пересылать копии всех новых файлов с компьютера Лэтэма на его собственный. Затем он так же изменил параметры и трояна на компьютере Немова.
Это повышало риск того, что кто-то – скорее всего, Чиаки Иино, – найдет троянскую программу и отследит ее до его компьютера. Но риск, что его может обнаружить Чиаки, был ничем по сравнению с необходимостью постоянной слежки за Лэтэмом и Немовым, чтобы, если те узнают, что он шпион, у него было достаточно времени, чтобы сбежать.
Закончив с охранными мерами, он достал свой коммуникатор, перевернул его, открыл заднюю панель и установил узкополосную частоту, работавшую в стандартном пространстве, а не по обычным подпространственным каналам – частоту, которой очень редко пользовались и Федерация, и Клингонская Империя.
Но он ей пользовался, когда нужно было поговорить с Кхого.
Клингон ответил на вызов Гальдамиса, даже не пытаясь скрыть раздражения.
– Что такое?
– Они взяли наш след.
– Взяли наш след?
– Лэтэм знает, что кто-то шпионит на тебя. Он пока еще не понял, что это я. Но это, скорее всего, лишь вопрос времени.
– Я понимаю, что это беспокоит тебя, человек. Но зачем ты рискуешь вызывать меня, чтобы сообщить об этом?
– Потому что Лэтэм еще и рассказал о своих подозрениях Мак’Тору. Они с Мак’Тором встречаются сегодня ночью. И знаешь, о чем они собираются говорить? О нас!
Кхого ответил не сразу, и Гальдамис был уверен, что он делает то же, что делал много раз, когда они встречались лично, чтобы обменять информацию на кредиты: поглаживает бороду.
Затем, после паузы, показавшейся Гальдамису бесконечной, Кхого снова заговорил, и Гальдамис мог поклясться, что слышит смех в обычно грубом голосе клингона.
– Пусть встречаются, – сказал Кхого. – Я уверен, что они ничего не знают о нас.
– А если знают?
– Если знают, значит, знают. Неважно. Я разберусь с ними – с ними обоими – точно так же, как и со всеми своими врагами.