Вселенная без меня уже не та... (с)
читать дальшеСулу вжался в сидение аэрокара, когда Тихий океан озарился светом восходящего солнца. Крепко зажмурив глаза, он задумался о людях, круживших по посадочной площадке.
Из всей галактики – миллиардов людей! – нас здесь всего тысяча! От этой мысли у Сулу перехватило дыхание, и он снова посмотрел на посадочную площадку, надеясь, что созерцание земли смягчит хотя бы малую толику паники, которую он чувствовал.
Аэрокар, летевший впереди, был коммерческим транспортом; никто не устраивал шести кадетам, вышедшим из него, долгих слезливых прощаний. Маленький аэрокар Сулу приземлился, даже не ожидая посадочного окна.
– Ну, вот оно…
Рука Сулу была холодной и дрожала, когда он взялся за ручку чемодана. Дверь открылась, правой ногой он коснулся теплой посадочной площадки; он уже скучал по дому, им овладел иррациональный страх того, что он никогда больше не увидится с семьей. Особенно с Тецуо. Он знал, что старик очень хотел сегодня проводить его, но после сеанса лечения ему было очень плохо, и Сулу считал, что не имеет права брать его с собой.
– Извините, сэр, – прервал его размышления вежливый компьютерный голос. – Мы задерживаемся на частной посадочной площадке.
Сулу враз покраснел от смущения.
– Извините, – пробормотал он, чувствуя себя очень глупо. – Спасибо. Я выхожу.
Дверь беззвучно закрылась, и аэрокар взлетел в солнечное, пахнущее солью небо, оставив Сулу в одиночестве. Утро было прекрасным. Сулу попытался отвлечься на хорошую погоду, направившись к главному зданию и повернувшись спиной к приземлявшемуся аэрокару. Было уже тепло и неожиданно для этого времени года в Сан-Франциско ясно. Пелену тумана, закрывавшую вершину горы Тамальпайяс, осветил розовый цвет восходящего солнца, а мост «Золотые ворота» пересекал залив, словно дерзкая балерина. Изящный силуэт моста напомнил Сулу о танцующих журавлях Папы-сан. Мысли о прадеде одновременно обрадовали и огорчили его; он не хотел оставлять его, но не хотел и стать неуклюжим болотным журавлем. В поисках мысленной связи с Тецуо Сулу поставил одну ногу позади другой, надеясь проверить теорию Папы-сан об уверенном стоянии на одной ноге до того, как покинет широкую площадку.
Слегка покачнувшись, он врезался в кого-то, шедшего позади.
– Эй! Ты еще кто такой? Ходить-то умеешь?
Сулу с трудом восстановил равновесие и вынужден был сделать несколько неуверенных шагов, прежде чем развернуться. Женщина, с которой он столкнулся, слегка подтолкнула его и ядовито спросила:
– Позволь предположить: ты еще и по-английски не говоришь?
Сулу показалось, что это шутка – ее собственный акцент был довольно выраженным. Он улыбнулся и протянул руку.
– Э-э-э… нет, точнее… нет, я говорю по-английски. Меня зовут Сулу.
Она недоверчиво нахмурилась, но руку все же пожала.
– Ты просто плохо говоришь по-английски?
Сулу направился за ней в сторону главного здания.
– Я на самом деле прямо отсюда – я родился в Сан-Франциско!
Женщина ничего не ответила, и Сулу спросил:
– По-моему, я не расслышал твоего имени…
– Мария Тереза Перес-Салазар, – выдержав довольно длительную паузу, ответила она. Ее золотисто-коричневые волосы были собраны в такой плотный пучок, что Сулу показалось удивительным, что она вообще способна состроить подобную гримасу недовольства. Он решил ничего об этом не говорить, но решил наблюдать за ней, чтобы узнать, меняется ли когда-нибудь ее выражение лица. – Друзья зовут меня Мате.
Сулу решил, что его к этому привилегированному кругу она, вполне возможно, и не относит.
– Насколько понимаю, ты нездешняя?
Перес-Салазар едва заметно приподняла подбородок, но ее лицо казалось выточенным из титана.
– Я из Мехико. Училась в Академии в Темпе.
– Ты хорошо говоришь по-английски.
Он надеялся, что эти слова окажутся комплиментом – поскольку она казалась озабоченной правильным английским языком, словно школьный учитель, – но Перес-Салазар лишь одарила его холодным взглядом ящерицы и резко ответила:
– Конечно! Мексика – очень цивилизованное государство!
Когда она ускорила шаг, чтобы оторваться от него, Сулу не стал делать то же самое.
– Лучшие люди Звездного флота, – пробормотал он ей в спину. – Ух ты…
Ему удалось завести еще пару разговоров, прежде чем добраться до главного здания. Один – с австралийцем, всю жизнь прожившим на Земле. Другой – с человеком, никогда еще на Земле не бывавшим. Это было интересное сравнение культур и интеллектов. Сулу обменивался мнениями с австралийцем по поводу лучших мест для хождения под парусом на Западном побережье, когда подошла его очередь. Дежурному лейтенанту пришлось трижды окликнуть его, прежде чем он понял, что она обращается именно к нему.
Сулу с виноватым видом развернулся.
– Извините, мэм… я разговаривал.
Миниатюрная женщина-лейтенант улыбнулась и протянула ему квадратную закодированную пленку.
– Я заметила. Вот… вам понадобится это, чтобы найти свою сумку после того, как доберетесь до своих помещений.
– Я думал, что всем этим занимается компьютер, – признался Сулу, поставив чемодан на столик.
– Вы еще насмотритесь на машины, пока будете здесь, – заверила его лейтенант. – В первый день мы стараемся обойтись без лишней помпезности и больше внимания уделить личному общению. – Чемодан исчез за столиком. – Обойдите меня, и налево, кадет. Вы получите униформу и дневное расписание. Удачи!
В следующие три часа Сулу даже не успевал благодарить за отдаваемые ему указания и приказы, не говоря уж о том, чтобы общаться с другими кадетами. Он потерял из виду австралийца вскоре после того, как отдал чемодан, но Мате – Перес-Салазар – постоянно вертелась на периферии поля зрения, словно корабль контрабандистов во время нелегального гиперпрыжка. После того, как он переоделся, вписался, получил советника, номер квартиры, расписание занятий, номер кадетского блока, разнес по разным местам медицинские справки, идентифицировал себя в большем количестве компьютерных систем, чем мог себе представить, и попытался объяснить безразличному офицеру связи, что он – не Дас эс-Памудан из Исрандо-на-Шешваре, его втолкнули в длинный коридор без окон и сказали «идти прямо, потом налево, еще раз налево и подождать в «Солнечной стороне», пока на мониторе не зажжется надпись СЛЕДУЮЩИЙ». Это оказалась очень долгая и озадачивающая прогулка.
Он был примерно на двух третях пути до «Солнечной стороны», тщательно сверяя дорогу по переносному компьютеру, – когда задумался, что название «Солнечная сторона» вряд ли сулит что-нибудь хорошее. Все, что всплывало в его воображении – фотографии пылающей, расплавленной дневной стороны Меркурия; он подумал, что вряд ли кому-то захочется там побывать и уж тем более – назвать зал собраний в честь этого места. Может быть, это комната для наказаний? «Здесь, в командной школе Звездного флота, мы считаем, что никакой потенциал не должен остаться неразвитым. Например, впечатляющие дисциплинарные результаты могут быть достигнуты с помощью использования боли». Сулу ухмыльнулся и свернул за угол, к входу на «Солнечную сторону». Когда он вошел, на него посмотрели почти тридцать кадетов, но никто не поздоровался, пока Сулу сам не помахал им рукой и не сказал: «Привет!»
– У нас здесь голосование, – сказал длинноногий молодой человек в дальнем конце комнаты.
Сулу засмеялся.
– Могу я отложить свой ответ на час?
– Они нас до этого времени могут убить, – предположил кто-то еще.
– Мне кажется, поэтому он и спросил, – вмешался третий голос.
К разговору присоединилась еще по меньшей мере дюжина кадетов, которые выдвинули несколько весьма изобретательных идей по поводу происхождения названия. За следующие сорок минут в комнату вошли еще двадцать кадетов, среди них была и Перес-Салазар, и Сулу все еще пытался объяснить им суть игры на угадывание, когда дискуссию прервала невысокая, миловидная женщина-коммодор.
Одно ее появление заставило всех находившихся в комнате подняться на ноги. Посмотрев на то, как целый блок приветствует ее, вытянувшись по стойке «смирно», она позволила всем встать вольно и присела на край стола.
– Это было впечатляюще!
Ее темные глаза уроженки Средиземноморья были быстрыми и спокойными, как полуночное небо. Сулу она сразу понравилась.
– Я коммодор Рейчел Коэн, и я буду комендантом вашего блока, пока вы обучаетесь в командной школе. Вы – кадетский блок W. Вы сегодня собрались здесь, потому что я хотела лично убедиться, что вы все понимаете, почему вы в командной школе. – Она подтолкнула носком ботинка ближайшего кадета. – Как насчет вас? Почему вы здесь?
Девушка не колеблясь ответила:
– Потому что хочу когда-нибудь стать командиром звездолета.
Коэн кивнула и повернулась к остальным.
– А вы, – она показала на кого-то из заднего ряда, – как насчет вас?
– Меня заставили родители.
В зале послышались смешки.
– Хорошо… По крайней мере, честно.
Затем Коэн посмотрела прямо в глаза Сулу.
– А вы?
Его разум превратился в шипящую белую пустоту. Несмотря на это, он услышал, как произносит:
– Чтобы понять, могу ли я.
Коэн кивнула, но ничего не сказала по поводу его ответа.
– Хорошо, – сказала она, вставая. – Вы кажетесь честными и искренними ребятами. Это хорошо – честность мне нравится. Я буду ожидать ее от всех вас. Хорошо? – Половина собравшихся была явно смущена, оставшаяся половина кивнула. Коэн обошла комнату, жестами показывая некоторым кадетам, чтобы те перешли на другие места. – Прямо сейчас мы разыграем один из многих сценариев, которые вам придется пережить за время обучения. Он называется «Галактическая политика». – В ответ на ее объявление послышались стоны, и ухмылка Коэн стала еще шире. – Привыкайте, – предупредила она. – Это вторая древнейшая профессия в космосе.
Все засмеялись.
– Теперь, – продолжила Коэн, – когда я скажу, вы все должны проверить свои компьютеры, чтобы узнать, какую планетную систему представляете. Кто-то окажется Землей, кто-то еще – Вулканом, остальные – клингонами, андорианцами, антаресцами, и так далее, и так далее.
Несколько кадетов встали, чтобы помочь ей перенести в центр аудитории стол.
– Клингонская и Ромуланская Империи сядут за этот стол с Федерацией. – Она расставила в некотором отдалении от стола несколько кресел. – Планеты Федерации сядут здесь. Поскольку Федерация и Империи контролируют большую часть ресурсов галактики, эти люди будут принимать решения по распределению этих ресурсов. Остальная часть Федерации, конечно, тоже может помогать, но…
И тут ее глаза игриво блеснули.
– Федерация и Империи могут говорить в любое время. И друг с другом, и с любыми другими участниками. Планеты Федерации могут в любое время общаться между собой и с любыми участниками из тех, кто не сидит за столом. Однако они не могут прерывать разговор трех главных держав за столом и предпринимать никаких действий без разрешения лидирующей тройки.
Она взяла еще одно кресло и поставила его в дальний угол.
– Вулканцы, – продолжила она, – которые, как часто считают, могут решить большинство проблем галактики… – Эту фразу поприветствовали смешками. – …сядут здесь. Они могут вмешиваться в галактическую политику только раз в полчаса, но обладают большой свободой действий. Однако, как только другая планета запросит у них помощь, получасовой отсчет начнется заново.
– Довольно сложная система, – сказал кто-то; Коэн развела руки и пожала плечами.
– Настоящая политика не похожа на игру в блэкджек, – объяснила она. – Все, что я пытаюсь сделать – симулировать некоторые ограничения и напряжения, существующие на реальной политической арене. Вы найдете подробности, относящиеся к вашей ситуации, в своих компьютерах. Я буду здесь, чтобы ответить на вопросы. Просто держитесь меня, хорошо?
Никто ничего не ответил. Отойдя к своему креслу, Коэн кивнула.
– Теперь все должны проверить свои компьютеры, чтобы получить свои назначения, цели и ограничения. Эта симуляция будет продолжаться два часа либо до тех пор, пока кто-либо не добьется своей цели. – Она внезапно одарила всех довольной улыбкой. – Начнем игрища.
Другие присутствующие уже хихикали или стонали, получив свои назначения, когда Сулу наконец нажал кнопку получения. На маленьком дисплее пробежали несколько строк кода, затем медленно проявился текст.
МЕНАК-3. ТЕХНИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ 3.
Сулу задумчиво сложил губы. Технический уровень 3 означал отсутствие подпространственного радио и варп-двигателей – в лучшем случае в его распоряжении был рудиментарный гипердвигатель. Сулу понадеялся, что его задание не будет включать в себя переговоров с отдаленными планетами или путешествий.
ЧЛЕНСТВО В ФЕДЕРАЦИИ: Планета Менак непригодна для членства в Федерации из-за текущего политического климата.
ОТНОШЕНИЯ: Долгосрочные торговые отношения с планетой Карстера.
Планета Карстера. Пограничная планета, населенная беглыми преступниками и смутьянами четырех народов. Сулу вздохнул.
ИСТОРИЯ: Бедный минералами Менак-3 сильно зависит от планеты Карстера в плане поставок сырья, межпланетных и межзвездных отношений с более богатыми обществами и вливаний технологий медицины и пищевой промышленности. Менак-3 приближается к завершению второй промышленной революции; ее результатами стала политическая реорганизация и экономические перевороты. Текущее парламентское правительство находится под угрозой со стороны сепаратистской религиозной фракции, которая считает, что возвращение к «простым временам» будет в лучших интересах Менака-3. Политические лидеры с этим не согласны.
ПРАВИЛА ИГРЫ: Вы можете общаться с Федерацией только через планету Карстера…
Сулу поднял голову, чтобы оглядеться в комнате.
С десяток других кадетов тоже бросали взгляды туда-сюда, словно пытаясь узнать своих союзников в лицо. Сулу заметил, что двое из трех обитателей стола уже были на месте.
В одном конце стола сидела Перес-Салазар; Сулу посочувствовал тем, кому предстояло делить с ней галактику в следующие два часа.
– Кто здесь планета Карстера? – спросил он, решив все же заняться своими делами.
На полу в противоположной части комнаты сидел, опершись на стену, темнокожий маори. Неприятно удивленный, он поднял голову. Блестящие темные глаза смотрели влево-вправо.
– Кто спрашивает?
Сулу с самой обезоруживающей своей ухмылкой помахал рукой.
– Я Менак-3.
Устроившись на кресле, он продолжил чтение.
…Вы можете общаться с Федерацией только через планету Карстера; вы можете общаться с любой планетой, не входящей в Федерацию, по вашему выбору. Поскольку у вас нет подпространственного радио, вы должны поддерживать связь с помощью обычных радиоволн. Чтобы имитировать это, вам дозволено связываться с другими планетами только с помощью записок, передаваемых от вас любому участнику, с которым хотите выйти на связь. Вам запрещено покидать свое место.
ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ: Федерация обладает ресурсами, способными решить многие проблемы Менака-3 с экономикой и здравоохранением. Все, что вам нужно – это возможность поговорить один на один с представителем Федерации.
Сулу кивнул. Обернувшись, он увидел рядом с главной дверью стол, похоже, уставленный разными предметами, предназначенными для сценария: раскрашенный скипетр, различные цветные и пронумерованные жетоны, письменные принадлежности и множество бумаги, материнская плата от какого-то электронного устройства (ее забрал маори, игравший роль планеты Карстера) и колесо.
Сулу встал со кресла, чтобы взять немного бумаги и ручку, затем устроился через несколько сидений от планеты Карстера, чтобы было легче установить связь. Кадет нервно, недовольно посмотрел на него, затем отвернулся.
Сулу подобрал под себя ноги и уселся на кресле по-турецки. Изящно облизав кончик ручки (и решив больше так не делать), он составил первое послание: «Планета Карстера! У нас здесь умирают люди, экономическая ситуация совсем невеселая, а вы, как мы знаем, имеете определенное влияние в Совете Федерации; я был бы очень рад, если бы нас посетил представитель Федерации. Буду рад любой оказанной помощи. С любовью, Менак-3». Он улыбнулся, подавив желание наставить внизу крестиков и ноликов, обозначавших «обнимаю и целую», сложил записку в аккуратный квадрат и повернулся к молодой женщине рядом с ним.
– Ты не могла бы передать это планете в конце ряда, пожалуйста?
До того, как та смогла ответить, между ними возникла Коэн и вырвала записку из рук Сулу.
– Нарушение, Менак, – с ухмылкой сказала она. – Вы не можете говорить с планетой-соседом – вы должны написать…
Сулу раздраженно забрал у нее записку.
– То есть я должен написать ей записку, чтобы попросить ее передать эту записку? – Ограничение показалось Сулу совершенно нелепым.
Коэн лишь кивнула.
– Именно это я и имею в виду. Попробуйте еще раз.
Вторая записка Сулу была короткой и по существу: «Помогите! Я попал в сложный сценарий Звездного флота! Пожалуйста, передай эту записку планете Карстера (веселому парню справа от тебя), пока еще не слишком поздно!», и «радиопередача» на планету Карстера быстро нашла адресата.
Планета Карстера с глупым видом уставилась на записку, потом с ужасом посмотрела на кадета, передавшего ее, и, наконец, посмотрел своими черными глазами вдоль ряда, на Сулу.
Сулу снова помахал рукой и улыбнулся. Игра обещала быть долгой.
– Думаю, вам теперь предстоит долгое ожидание.
Сулу оглянулся через плечо и увидел Коэн, по-прежнему стоявшую поблизости и смотревшую на планету Карстера.
– Планета Карстера не может обратиться в Совет Федерации, если ее не поддерживает хотя бы одна планета Федерации. Это не всегда легко в нормальных обстоятельствах – а необщительность Нарва вряд ли сыграет вам на руку.
Сулу вздохнул и снова посмотрел на кадета-маори.
Нарв уже стоял рядом с одним из ближайших кресел Федерации, тихо, но грубо разговаривая с его обитателем.
– А что мне делать в это время? – спросил он у Коэн. – У моей планеты множество проблем.
Коэн наклонилась и постучала по кипе бумаги, лежавшей на столе Сулу.
– Рисуйте что-нибудь. Вы можете продавать произведения искусства другим планетам и таким образом развивать свою экономику.
Сулу воспрянул духом.
– А это допустимо в рамках сценария?
Смех Коэн был веселым, но не слишком подбадривал.
– Нет. Но на заработанные деньги вы вполне сможете купить себе обед.
– А как насчет бумажных самолетиков?
Сулу развернулся на кресле, чтобы проследить за Коэн взглядом.
– Нет!
Он со вздохом плюхнулся назад на сиденье; примерно такого он и ожидал.
Через семь минут – и десять красивых бумажных самолетиков – планета Карстера и Ригель-5 добрались до главного стола Совета. Сулу бросил свой последний самолетик в сторону так же сильно скучавшего кадета (отвечавшего на обстрел хитрыми скрипучими бумажными конструкциями, напоминавшими Сулу сверчков-камикадзе) и устроился поудобнее, чтобы наблюдать за обращением планеты Карстера от его имени.
Ригель и планета Карстера прождали еще целую минуту, пока делегат Федерации не повернулся к ним и не спросил:
– Что вы хотите? Не видите, что мы пытаемся договориться о формате переговоров?
Кадет шумно фыркнул и протянул под нос кадета Федерации кусок бумаги.
– Список требований, – проворчал он. – От моего народа.
– Кто вы?
Федерация посмотрела на список, затем положила его на стол между собой и двумя Империями. Перес-Салазар взяла его и молча изучила.
– Планета Карстера, – сказал Ригель-5. Затем с широкой, немного дурацкой улыбкой добавил: – Я – Ригель-5, член Федерации с хорошей репутацией.
– Отлично. – Федерация отнеслась к словам без особого энтузиазма. – Мы рассмотрим ваши просьбы и вернемся…
– Мы срочно нуждаемся в вашей помощи, – настойчиво сказала планета Карстера, когда Федерация уже была готова отвернуться. – Я настаиваю на немедленной беседе!
Перес-Салазар что-то прошипела.
– Эти просьбы смехотворны! – воскликнула она, бросив список в Нарва. Лист бумаги, подхваченный воздушным потоком, перевернулся и упал на пол. – Вы хотите ракетную технологию, компьютерную помощь, доступ к нашим информационным центрам…
– К информационным центрам Федерации, – напомнила ей Федерация. – Они ничего не просят у клингонов!
Перес-Салазар скривилась и сузила глаза.
– Снова расизм? Вы считаете, что Клингонской Империи нечего предложить?
Сулу закрыл лицо рукой, пряча улыбку.
Перес-Салазар оказалась Клингонской Империей – можно было бы догадаться.
– Вы не можете предложить ничего, что можем предложить и мы, при этом с меньшей угрозой для безопасности! – Федерация вернула Нарву его записку. – Сядьте. Мы обязательно дойдем до вас.
– Я прошу немногого, – сказала планета Карстера. Когда Федерация не ответила, кадет повернулся к Вулкану в противоположном конце комнаты. – Если я не могу обратиться к вашим менее сострадательным соседям, то тогда обращаюсь к вам, логики, за признанием.
Тройка за главным столом одновременно выкрикнула что-то неразборчивое, когда Вулкан посмотрел на Коэн в поисках указаний. Та молча пожала плечами.
– Идиот! – взвыла Ромуланская Империя.
– Тихо! – рявкнула Коэн. – Чтобы больше ничего подобного я не слышала! Это просто игра!
Ромуланская Империя заметно сникла, раздраженно сцепив пальцы.
– Простите, мэм…
Коэн по-прежнему хмурилась, когда кивнула Вулкану.
– Начинайте отсчитывать полчаса заново.
– Есть, мэм.
На этом закончился первый раунд переговоров планеты Карстера.
Сулу тем временем уже писал планете Карстера новую записку.
«Что случилось с моими просьбами? У меня погибло пятьдесят миллионов человек! Неужели мне требуется еда меньше, чем тебе – ракеты?»
Нарв медленно прочитал написанное.
Дочитав, он написал короткий ответ внизу листа, скомкал его и кинул назад Сулу. Сулу развернул бумагу и прочитал ответ, которого он, собственно, и ожидал.
«Да».
Он отбросил скомканную бумагу и начал писать новые записки.
«Привет! Я Менак-3, маленькая, незначительная и технологически отсталая планета в секторе Мурасаки. Планета Карстера игнорирует меня, а мне скучно. Хочешь начать войну?»
Он очень аккуратно сложил записку в бумажный самолетик и кинул его через всю комнату на колени Ориону с точностью, на которую способен лишь прирожденный рулевой.
Орион, естественно, ответил скрипучим сверчком. Сулу быстро сложил еще один самолетик, написал на крыльях «Прочитай первый самолетик!» и кинул его в грудь Ориону. Орион моргнул, поднял брови, затем начал искать среди других самолетик с сообщением. В конце концов он нашел его, развернул и прочитал. Ответ появился на коленях Сулу меньше чем через минуту после запуска второго самолетика.
Сулу развернул самолетик и прочитал его.
«Извини, Орион официально враждебен к Менаку-3. Если я вступлю хоть в какую-нибудь войну, то она, несомненно, будет с тобой! Может быть, в следующий раз тебе больше повезет. Орион».
За самолетиком последовал скрипучий сверчок с надписью: «Я – примитивная термоядерная бомба. Бабах!»
Орион ответил на удивленный взгляд Сулу, пожав плечами, но не отказался от шуточной бомбардировки. Сулу отвернулся, и Орион снова начал складывать свои игрушки.
Осторожно оторвав нижнюю часть страницы, Сулу уничтожил отрицательный ответ Ориона. Немного потрепанный, но все еще готовый к полетам, самолетик был похож на единственного выжившего после последнего сообщения Ориона. Он бросил его наудачу, надеясь, что сумеет найти систему, которая все же будет ему симпатизировать.
Самолетик упал на колени коренастой рыжей женщине, сидевшей за четыре сидения от него. Взяв его, она спросила:
– Что это?
Сулу привлек ее внимание, дружелюбно помахав рукой.
– Это старомодная радиопередача – я обращаюсь к другим участникам игры.
Она улыбнулась, но бросила самолетик назад.
– У меня технический уровень 2 – я не могу принимать межпланетные сообщения. Извини.
Сулу поймал самолетик одной рукой.
Раздраженный, он повернулся к остальным и крикнул:
– Есть тут кто-нибудь с техническим уровнем 4 или выше, кто не враждебен к Менаку-3 и желает начать войну?
Когда в аудитории раздался хохот, Коэн сказала:
– Нарушение, Менак!
– Но…
– Нарушение! – Коэн улыбалась, но оставалась непреклонной. – Либо передавайте записки, либо молчите.
Сулу недовольно сжал пальцами нос самолета, надув губы.
– А вам я могу посылать сообщения?
Коэн фыркнула и снова засмеялась.
– Вы не можете посылать мне сообщения.
– Почему? Кто вы?
– Я – Бог. А теперь замолчите!
Сулу успел отправить свое предложение войны половине участников в своей половине комнаты, когда планета Карстер снова добилась аудиенции у Федерации.
– Мы размышляем! – раздраженно сказала Федерация Нарву еще до того, как тот успел что-то сказать сам.
– Это очень важные вопросы. – Голос Нарва мог выражать что угодно, от ярости до любезного нейтралитета.
Федерация взяла записку планеты Карстера, но даже не прочитала ее.
– Еще ракет? – ядовито спросила она. Ригель-5 поежился. За его спиной выстроилась очередь из нервничавших делегатов, растянувшаяся до самого Вулкана.
– Рассмотрите заявление планеты Карстера на членство, – настаивал Нарв. – Мы хотим, как и Ригель, подчиниться правящему органу Федерации.
– Звездный флот не правит, – начала Федерация, но Перес-Салазар с горячностью поправила:
– Скажи это ромуланцам!
– Эй! – Ромуланская Империя наклонилась над столом перед Землей и хмуро посмотрела на Перес-Салазар. – Федерации нас не заклевать!
– А я и не говорила, что они вас заклевали!
Так закончился второй раунд переговоров планеты Карстера с Советом Федерации. Сулу оторвал листок бумаги и начал методично разрывать его на мелкие частицы, сбрасывая их в кучку у ног. Если верить часам, ему еще предстояло убить час и двадцать пять минут, прежде чем сценарий наконец достигнет своей скучной развязки. Он твердо решил к тому времени нарвать кучу бумаги высотой с собственное кресло.
– Вы зазря тратите свои национальные ресурсы. – Коэн встала за его плечом, ее раздражающая улыбка всезнайки никуда не делась. – У вас еще почти восемьдесят пять минут, мичман!
– Мой фондовый рынок рухнул, – ответил Сулу. Он попытался скрыть недовольство в голосе, но ему это не удалось. Повернувшись к Коэн, он забросил одну ногу на поручень кресла и оперся локтем на спинку. – Это бессмысленно! Я не могу сделать для себя ничего, в паре со мной – антисоциальный тип, надеющийся на вступление в Федерацию, а троица за главным столом до сих пор не решила, каким фарфором пользоваться на формальных встречах!
Его слова, казалось, только сильнее развеселили Коэн, и он отвернулся, проворчав:
– А комендант моего кадетского блока – самый большой садист, которому когда-либо доставались знаки отличия коммодора…
Коэн сжала его плечо, предупреждая.
– Осторожнее…
Сулу почувствовал, что краснеет.
– Извините, мэм.
Когда Коэн ушла, он еще раз обдумал то, что сказал ей. Он на самом деле не хотел покидать сценарий – он просто не хотел быть одноногим журавлем, так и не научившимся танцевать. Что бы сказал Папа-сан, потратив столько времени на рассказ о глупых танцующих птицах? Сулу улыбнулся и посмотрел на Совет Федерации в другом конце комнаты. Что ж, если гора не идет к Магомету…
Он привлек внимание Коэн, бросив ей бумажного журавлика в плечо.
С выражением большего раздражения на лице, чем она на самом деле, как подозревал Сулу, чувствовала, Коэн пересекла аудиторию и присела у его кресла.
– Я хочу обратиться к Федерации самостоятельно. – До того, как она успела раскритиковать или одобрить его план, он продолжил: – Я знаю, что у меня есть в распоряжении только радиоволны, и я знаю, что они не будут ожидать моего вызова. А еще я знаю, что понадобится… – Он машинально поднял глаза к потолку, считая. – …почти восемнадцать месяцев, чтобы мой сигнал дошел до них.
Коэн ухмыльнулась ему.
– А у вас есть всего восемьдесят пять минут.
– Это сценарий, – заметил Сулу. – Мы можем немного сжать время?
Все еще ухмыляясь, Коэн протянула руку за кресло и достала одну из его многочисленных бумажных конструкций.
– Вы довольно неплохо справлялись с этими штуками. – Сулу пожал плечами, и Коэн продолжила: – Если вы сможете забросить самолетик на главный стол или хотя бы на колени планете из Федерации, любой, кто прочитает его, сможет что-то для вас сделать. То, что они пользуются подпространственной связью, не значит, что они вас не услышат. – Встав, она развернула бумажный самолетик Сулу и положила его ему на колени. – А что, если они не прочитают ваше сообщение или проигнорируют вас?
Сулу пожал плечами, расправляя лист бумаги.
– Хуже, чем сейчас, все равно от этого не станет.
Она так пристально посмотрела на Сулу, что тот нервно заерзал в кресле.
– Осталось всего семьдесят пять минут и восемнадцать месяцев, – наконец сказала она, отводя взгляд. – И лучше поскорее начинайте писать!
С одобряющей улыбкой она отошла.
Сулу тщательно обдумал записку, зная, что на вмешательство Федерации можно будет надеяться лишь в том случае, если он достаточно ярко опишет свои невзгоды и злоключения. Он бросил развернутый Коэн самолетик и вместо этого взял чистый лист бумаги.
«Дорогие делегаты уважаемого и честнейшего Совета Федерации»… Этот вариант ему сразу не понравился. Слишком многословно и неискренне. Зачеркнув строчку, он начал заново.
«Дорогие защитники Свободы…» Тьфу ты.
Он вычеркнул и вторую попытку, и наконец остановился на нейтральном:
«Дорогие участники Объединенной Федерации Планет! Я отправляю вам это коммюнике от имени жителей планеты Менак-3. Хотя мы и не являемся членами Федерации, мы уважаем ее и благодарны за добро, распространяемое ее эмиссарами по всей галактике. Сейчас мы просим вас о помощи.
Менак вот-вот будет раздавлен под весом проблем с экономикой и здравоохранением, с которыми мы не способны справиться самостоятельно. Мы бедны минералами. Мы брошены. Мы умираем. Пожалуйста… все, что нам нужно – возможность поговорить с вами об оказании помощи. У вас есть медицинские познания и экологически чистые источники энергии; без вашей помощи, боюсь, у Менака вообще нет будущего.
Пожалуйста.
Правительство Менака-3».
Недавнее раздражение сменилось удовлетворением. Сулу засунул остальные листы бумаги в карман и задумался о лучшем способе доставить свою записку. Скомканная бумага однозначно не годилась, потому что ее можно было легко спутать с личным оскорблением; бумажные журавлики были плотнее самолетиков (так что лучше летали на короткие дистанции), но у них было нехорошее обыкновение переворачиваться в полете, так что они редко долетали до цели; самолетики могли запросто перелететь нужное место, к тому же (по причинам, которые Сулу так и не понял), похоже, никто не мог догадаться, что самолетик нужно развернуть и прочитать письмо. Тем не менее, самолетик казался лучшей из трех альтернатив, а семьдесят оставшихся минут на самом деле не располагали к поиску новых творческих решений. Складывая самолетик, он что-то напевал себе под нос.
Получившийся летательный аппарат вряд ли был произведением искусства, но Сулу был уверен, что он сможет преодолеть достаточное расстояние, чтобы доставить его мольбу Совету Федерации. Разглядывая самолетик, он заметил взгляд Коэн и ответил на ее заговорщицкое подмигивание слегка растерянной улыбкой.
В просторной комнате не было ни ветерка, так что Сулу с большим удовольствием смотрел, как его вестник пролетел над головами половины однокурсников и аккуратно приземлился над правым плечом Ромуланской Империи.
Перес-Салазар была единственной из сидевших за столом, кто заметила приземлившийся самолетик; она скривилась, увидев бумажную игрушку, затем оттолкнула ее в сторону.
Сулу начал складывать второй самолетик еще до того, как Перес-Салазар снова присоединилась к горячей дискуссии; он должен был извлечь урок из разговора с Орионом. Написав на втором самолетике «ПРОЧИТАЙТЕ ПЕРВЫЙ САМОЛЕТИК», он запустил его в сторону главного стола.
На этот раз Перес-Салазар перехватила самолетик еще в воздухе и смяла в кулаке. Она окинула Сулу неодобрительным взглядом и бросила второй самолетик туда же, куда и первый. Мичман раздраженно крикнул: «Прочитай его!», но его тут же заглушил строгий голос Коэн:
– Нарушение, Менак!
– Конечно… – пробормотал он, низко склоняясь в кресле.
Если эта симуляция хоть сколько-нибудь напоминала настоящую галактическую политику, то она отбила у Сулу всякое желание стать канцлером. Он разорвал лист бумаги на шесть почти ровных квадратов и с угрюмым видом начал складывать из первого из них журавлика, слушая, как Клингонская и Ромуланская Империи спорят о праве голоса. Самым мелким почерком, который оставался разборчивым, Сулу, начав от носа журавлика, написал: «ЭТОТ ЖУРАВЛИК САМОУНИЧТОЖИТСЯ ЧЕРЕЗ 5 СЕКУНД». Сложенные крылья он украсил цифрами «4… 3… 2… 1…» С разочарованием он обнаружил, что слово «БУМ!» приписать уже некуда. Расширив маленькое отверстие в нижней части журавлика, он вставил в него кончик ручки, готовясь к запуску. Он остановился буквально в последний момент. Терроризм не был выходом – уж точно не в случае, если он действительно хотел установить какую-то связь с планетами Федерации. Он неохотно снял с ручки журавлика и начал писать новую страстную мольбу.
Эту записку он сложил в форме журавлика (явно недовольный ответом на его самолетики).
Он установил второго журавлика, как и первого, на кончик ручки, затем выстрелил им, словно из катапульты, в сторону главного стола. Журавлик спланировал над головой Ромуланской Империи, к центру стола и, наконец, сел над правым плечом Федерации.
Делегат Федерации прорычал что-то короткое и злое, потянувшись за бумажной птицей; Сулу подумал, что, похоже, оказался единственным, кто заметил, где приземлился журавлик, когда Федерация небрежно отбросила его в сторону.
Вулкан довольно ощутимо содрогнулся, когда журавлик упал ей на колени, уставившись на птицу-оригами, словно не зная, может ли ее коснуться.
– Коммодор Коэн? – Неуверенный вопрос заставил всех сидевших за столом недоуменно повернуть головы в ее сторону. – Это сообщение, мэм? – спросила одинокая кадетка, подняв журавлика.
Федерация взвизгнула от негодования.
– Где ты это взяла? – требовательно спросил кадет, отчаянно оглядывая комнату. – Кто это прислал?
Сулу очень захотелось стать ростом меньше метра.
– Ну… ты бросил это мне, но прилетело оно вон оттуда. – Вулкан показал в другой конец комнаты на Сулу; молодой кадет кивнул. – Это значит, что мне снова нужно начать отсчитывать свои полчаса, мэм?
Вулкан снова обратился к Коэн.
– Нет! – Настойчивость Федерации казалась скорее отчаянной, чем хорошо продуманной.
Коэн стояла, опершись на стену и сложив руки на груди.
– А вы как думаете? – спросила она, пожав плечами.
Вулкан со всей серьезностью изучил журавлика.
– Ну, это сообщение из внешнего источника…
– Ой, да ладно! – простонала Федерация.
– …мне кажется, будет справедливо…
– Справедливо? – Федерация вскочила на ноги, чтобы отобрать журавлика у Вулкана. – Справедливо доводить Федерацию до отчаяния только из-за того, что какая-то дурацкая захолустная планетка кидается утками?
Сулу выпрямился в кресле.
– Это журавли!
Федерация швырнула журавлика в него; птица пролетела только полдороги.
– Они похожи на уток!
– Прекратите вести себя, как дети! – Латиноамериканское контральто Перес-Салазар прервало начавшего было отвечать Сулу. – Ты жалуешься, – обвинила она Федерацию, – только потому, что собирался использовать вулканцев в качестве решения всех своих проблем. Именно этого ты заслуживаешь за то, что у тебя не хватило смелости действовать самостоятельно!
– А вот не заслуживаю я, – ядовито ответила Федерация, – кучки воинственных идиотов, которые раскапывают все планеты на своем пути, а потом заявляют, что владеют всей системой!
Сулу подумал, что, пожалуй, до этого еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так вспыхнул. Лицо Перес-Салазар потемнело, глаза начали тлеть; Коэн посмотрела на главный стол.
– Хорошо, думаю, уже достаточно…
– Ты обвиняешь моих людей в трусости?
Сулу не был уверен, отвечает ли Перес-Салазар из чувства ущемленной национальной гордости, или же слишком увлеклась ролевой игрой.
– Понимай как угодно, – ответила Федерация.
Перес-Салазар вскочила на ноги, когда Коэн подошла к столу. Она плюнула на стол перед Федерацией.
– Поздравляю, el jefe estupendo – я объявляю тебе войну!
Коэн села на стол между ними, остановив Федерацию с помощью предупреждающего легкого толчка в грудь.
– Это просто симуляция! – напомнила она ему, затем повернулась и многозначительно оглядела комнату.
– Может быть, вы поймете всю прелесть симуляции за время подготовки! – Дождавшись, пока Федерация не кивнула и не села назад в кресло, Коэн жестом приказала сесть и Перес-Салазар. – Мне бы очень хотелось, чтобы вы научились слушать друг друга! А сейчас это похоже на переменку в начальной школе!
Никто не засмеялся.
– У меня еще никогда за всю жизнь не было более эгоистичного кадетского блока! – продолжила Коэн. Остальные виновато молчали. – Вы выбраны, чтобы находиться здесь, потому что у вас особый интеллект… потому что вы демонстрируете способности, характерные для хороших командных офицеров! – Она прошла в середину аудитории, медленно поворачиваясь, чтобы охватить всех ледяным взглядом. – Так и куда же подевались все эти замечательные способности? – Остановившись прямо за креслом Сулу, она положила руки на спинку. – Я видела, как один из вас использовал творческий и кооперативный подход, чтобы решить стоящие перед ним проблемы. А все остальные либо насмехались над ним, либо игнорировали! – Сулу показалось, что он понял, кого именно выделяют. – Будь это реальная жизнь, – отругала Коэн остальных, – вам бы очень повезло, если бы Менак не разбомбил вас всех, пока вы все цапались друг с другом! – Сулу как можно незаметнее спрятал журавлика-террориста в карман. – В дальнейших сценариях вы уже не сможете быть так добры друг к другу, даже если очень захотите.
Она в последний раз оценивающе взглянула на всех, затем дружелюбно улыбнулась и захлопала в ладоши. Превращение было настолько полным, что Сулу даже не знал, уважать ее за гибкость или обидеться на манипуляцию.
– Хорошо, слушайте все, – сказала она, показывая на ближайшую дверь, – время обедать! Набейте свои животы – у нас сегодня впереди еще миллион вещей!
Сулу бросил свое «снаряжение» на растущую кучу на главном столе, спрятав в карман последнего журавлика-оригами.
– Как понимаю, тебя не слишком заинтересует сделка с недвижимостью на Менаке-3? – насмешливо спросил он у Перес-Салазар. Та не удостоила его ответом.
Из всей галактики – миллиардов людей! – нас здесь всего тысяча! От этой мысли у Сулу перехватило дыхание, и он снова посмотрел на посадочную площадку, надеясь, что созерцание земли смягчит хотя бы малую толику паники, которую он чувствовал.
Аэрокар, летевший впереди, был коммерческим транспортом; никто не устраивал шести кадетам, вышедшим из него, долгих слезливых прощаний. Маленький аэрокар Сулу приземлился, даже не ожидая посадочного окна.
– Ну, вот оно…
Рука Сулу была холодной и дрожала, когда он взялся за ручку чемодана. Дверь открылась, правой ногой он коснулся теплой посадочной площадки; он уже скучал по дому, им овладел иррациональный страх того, что он никогда больше не увидится с семьей. Особенно с Тецуо. Он знал, что старик очень хотел сегодня проводить его, но после сеанса лечения ему было очень плохо, и Сулу считал, что не имеет права брать его с собой.
– Извините, сэр, – прервал его размышления вежливый компьютерный голос. – Мы задерживаемся на частной посадочной площадке.
Сулу враз покраснел от смущения.
– Извините, – пробормотал он, чувствуя себя очень глупо. – Спасибо. Я выхожу.
Дверь беззвучно закрылась, и аэрокар взлетел в солнечное, пахнущее солью небо, оставив Сулу в одиночестве. Утро было прекрасным. Сулу попытался отвлечься на хорошую погоду, направившись к главному зданию и повернувшись спиной к приземлявшемуся аэрокару. Было уже тепло и неожиданно для этого времени года в Сан-Франциско ясно. Пелену тумана, закрывавшую вершину горы Тамальпайяс, осветил розовый цвет восходящего солнца, а мост «Золотые ворота» пересекал залив, словно дерзкая балерина. Изящный силуэт моста напомнил Сулу о танцующих журавлях Папы-сан. Мысли о прадеде одновременно обрадовали и огорчили его; он не хотел оставлять его, но не хотел и стать неуклюжим болотным журавлем. В поисках мысленной связи с Тецуо Сулу поставил одну ногу позади другой, надеясь проверить теорию Папы-сан об уверенном стоянии на одной ноге до того, как покинет широкую площадку.
Слегка покачнувшись, он врезался в кого-то, шедшего позади.
– Эй! Ты еще кто такой? Ходить-то умеешь?
Сулу с трудом восстановил равновесие и вынужден был сделать несколько неуверенных шагов, прежде чем развернуться. Женщина, с которой он столкнулся, слегка подтолкнула его и ядовито спросила:
– Позволь предположить: ты еще и по-английски не говоришь?
Сулу показалось, что это шутка – ее собственный акцент был довольно выраженным. Он улыбнулся и протянул руку.
– Э-э-э… нет, точнее… нет, я говорю по-английски. Меня зовут Сулу.
Она недоверчиво нахмурилась, но руку все же пожала.
– Ты просто плохо говоришь по-английски?
Сулу направился за ней в сторону главного здания.
– Я на самом деле прямо отсюда – я родился в Сан-Франциско!
Женщина ничего не ответила, и Сулу спросил:
– По-моему, я не расслышал твоего имени…
– Мария Тереза Перес-Салазар, – выдержав довольно длительную паузу, ответила она. Ее золотисто-коричневые волосы были собраны в такой плотный пучок, что Сулу показалось удивительным, что она вообще способна состроить подобную гримасу недовольства. Он решил ничего об этом не говорить, но решил наблюдать за ней, чтобы узнать, меняется ли когда-нибудь ее выражение лица. – Друзья зовут меня Мате.
Сулу решил, что его к этому привилегированному кругу она, вполне возможно, и не относит.
– Насколько понимаю, ты нездешняя?
Перес-Салазар едва заметно приподняла подбородок, но ее лицо казалось выточенным из титана.
– Я из Мехико. Училась в Академии в Темпе.
– Ты хорошо говоришь по-английски.
Он надеялся, что эти слова окажутся комплиментом – поскольку она казалась озабоченной правильным английским языком, словно школьный учитель, – но Перес-Салазар лишь одарила его холодным взглядом ящерицы и резко ответила:
– Конечно! Мексика – очень цивилизованное государство!
Когда она ускорила шаг, чтобы оторваться от него, Сулу не стал делать то же самое.
– Лучшие люди Звездного флота, – пробормотал он ей в спину. – Ух ты…
Ему удалось завести еще пару разговоров, прежде чем добраться до главного здания. Один – с австралийцем, всю жизнь прожившим на Земле. Другой – с человеком, никогда еще на Земле не бывавшим. Это было интересное сравнение культур и интеллектов. Сулу обменивался мнениями с австралийцем по поводу лучших мест для хождения под парусом на Западном побережье, когда подошла его очередь. Дежурному лейтенанту пришлось трижды окликнуть его, прежде чем он понял, что она обращается именно к нему.
Сулу с виноватым видом развернулся.
– Извините, мэм… я разговаривал.
Миниатюрная женщина-лейтенант улыбнулась и протянула ему квадратную закодированную пленку.
– Я заметила. Вот… вам понадобится это, чтобы найти свою сумку после того, как доберетесь до своих помещений.
– Я думал, что всем этим занимается компьютер, – признался Сулу, поставив чемодан на столик.
– Вы еще насмотритесь на машины, пока будете здесь, – заверила его лейтенант. – В первый день мы стараемся обойтись без лишней помпезности и больше внимания уделить личному общению. – Чемодан исчез за столиком. – Обойдите меня, и налево, кадет. Вы получите униформу и дневное расписание. Удачи!
В следующие три часа Сулу даже не успевал благодарить за отдаваемые ему указания и приказы, не говоря уж о том, чтобы общаться с другими кадетами. Он потерял из виду австралийца вскоре после того, как отдал чемодан, но Мате – Перес-Салазар – постоянно вертелась на периферии поля зрения, словно корабль контрабандистов во время нелегального гиперпрыжка. После того, как он переоделся, вписался, получил советника, номер квартиры, расписание занятий, номер кадетского блока, разнес по разным местам медицинские справки, идентифицировал себя в большем количестве компьютерных систем, чем мог себе представить, и попытался объяснить безразличному офицеру связи, что он – не Дас эс-Памудан из Исрандо-на-Шешваре, его втолкнули в длинный коридор без окон и сказали «идти прямо, потом налево, еще раз налево и подождать в «Солнечной стороне», пока на мониторе не зажжется надпись СЛЕДУЮЩИЙ». Это оказалась очень долгая и озадачивающая прогулка.
Он был примерно на двух третях пути до «Солнечной стороны», тщательно сверяя дорогу по переносному компьютеру, – когда задумался, что название «Солнечная сторона» вряд ли сулит что-нибудь хорошее. Все, что всплывало в его воображении – фотографии пылающей, расплавленной дневной стороны Меркурия; он подумал, что вряд ли кому-то захочется там побывать и уж тем более – назвать зал собраний в честь этого места. Может быть, это комната для наказаний? «Здесь, в командной школе Звездного флота, мы считаем, что никакой потенциал не должен остаться неразвитым. Например, впечатляющие дисциплинарные результаты могут быть достигнуты с помощью использования боли». Сулу ухмыльнулся и свернул за угол, к входу на «Солнечную сторону». Когда он вошел, на него посмотрели почти тридцать кадетов, но никто не поздоровался, пока Сулу сам не помахал им рукой и не сказал: «Привет!»
– У нас здесь голосование, – сказал длинноногий молодой человек в дальнем конце комнаты.
Сулу засмеялся.
– Могу я отложить свой ответ на час?
– Они нас до этого времени могут убить, – предположил кто-то еще.
– Мне кажется, поэтому он и спросил, – вмешался третий голос.
К разговору присоединилась еще по меньшей мере дюжина кадетов, которые выдвинули несколько весьма изобретательных идей по поводу происхождения названия. За следующие сорок минут в комнату вошли еще двадцать кадетов, среди них была и Перес-Салазар, и Сулу все еще пытался объяснить им суть игры на угадывание, когда дискуссию прервала невысокая, миловидная женщина-коммодор.
Одно ее появление заставило всех находившихся в комнате подняться на ноги. Посмотрев на то, как целый блок приветствует ее, вытянувшись по стойке «смирно», она позволила всем встать вольно и присела на край стола.
– Это было впечатляюще!
Ее темные глаза уроженки Средиземноморья были быстрыми и спокойными, как полуночное небо. Сулу она сразу понравилась.
– Я коммодор Рейчел Коэн, и я буду комендантом вашего блока, пока вы обучаетесь в командной школе. Вы – кадетский блок W. Вы сегодня собрались здесь, потому что я хотела лично убедиться, что вы все понимаете, почему вы в командной школе. – Она подтолкнула носком ботинка ближайшего кадета. – Как насчет вас? Почему вы здесь?
Девушка не колеблясь ответила:
– Потому что хочу когда-нибудь стать командиром звездолета.
Коэн кивнула и повернулась к остальным.
– А вы, – она показала на кого-то из заднего ряда, – как насчет вас?
– Меня заставили родители.
В зале послышались смешки.
– Хорошо… По крайней мере, честно.
Затем Коэн посмотрела прямо в глаза Сулу.
– А вы?
Его разум превратился в шипящую белую пустоту. Несмотря на это, он услышал, как произносит:
– Чтобы понять, могу ли я.
Коэн кивнула, но ничего не сказала по поводу его ответа.
– Хорошо, – сказала она, вставая. – Вы кажетесь честными и искренними ребятами. Это хорошо – честность мне нравится. Я буду ожидать ее от всех вас. Хорошо? – Половина собравшихся была явно смущена, оставшаяся половина кивнула. Коэн обошла комнату, жестами показывая некоторым кадетам, чтобы те перешли на другие места. – Прямо сейчас мы разыграем один из многих сценариев, которые вам придется пережить за время обучения. Он называется «Галактическая политика». – В ответ на ее объявление послышались стоны, и ухмылка Коэн стала еще шире. – Привыкайте, – предупредила она. – Это вторая древнейшая профессия в космосе.
Все засмеялись.
– Теперь, – продолжила Коэн, – когда я скажу, вы все должны проверить свои компьютеры, чтобы узнать, какую планетную систему представляете. Кто-то окажется Землей, кто-то еще – Вулканом, остальные – клингонами, андорианцами, антаресцами, и так далее, и так далее.
Несколько кадетов встали, чтобы помочь ей перенести в центр аудитории стол.
– Клингонская и Ромуланская Империи сядут за этот стол с Федерацией. – Она расставила в некотором отдалении от стола несколько кресел. – Планеты Федерации сядут здесь. Поскольку Федерация и Империи контролируют большую часть ресурсов галактики, эти люди будут принимать решения по распределению этих ресурсов. Остальная часть Федерации, конечно, тоже может помогать, но…
И тут ее глаза игриво блеснули.
– Федерация и Империи могут говорить в любое время. И друг с другом, и с любыми другими участниками. Планеты Федерации могут в любое время общаться между собой и с любыми участниками из тех, кто не сидит за столом. Однако они не могут прерывать разговор трех главных держав за столом и предпринимать никаких действий без разрешения лидирующей тройки.
Она взяла еще одно кресло и поставила его в дальний угол.
– Вулканцы, – продолжила она, – которые, как часто считают, могут решить большинство проблем галактики… – Эту фразу поприветствовали смешками. – …сядут здесь. Они могут вмешиваться в галактическую политику только раз в полчаса, но обладают большой свободой действий. Однако, как только другая планета запросит у них помощь, получасовой отсчет начнется заново.
– Довольно сложная система, – сказал кто-то; Коэн развела руки и пожала плечами.
– Настоящая политика не похожа на игру в блэкджек, – объяснила она. – Все, что я пытаюсь сделать – симулировать некоторые ограничения и напряжения, существующие на реальной политической арене. Вы найдете подробности, относящиеся к вашей ситуации, в своих компьютерах. Я буду здесь, чтобы ответить на вопросы. Просто держитесь меня, хорошо?
Никто ничего не ответил. Отойдя к своему креслу, Коэн кивнула.
– Теперь все должны проверить свои компьютеры, чтобы получить свои назначения, цели и ограничения. Эта симуляция будет продолжаться два часа либо до тех пор, пока кто-либо не добьется своей цели. – Она внезапно одарила всех довольной улыбкой. – Начнем игрища.
Другие присутствующие уже хихикали или стонали, получив свои назначения, когда Сулу наконец нажал кнопку получения. На маленьком дисплее пробежали несколько строк кода, затем медленно проявился текст.
МЕНАК-3. ТЕХНИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ 3.
Сулу задумчиво сложил губы. Технический уровень 3 означал отсутствие подпространственного радио и варп-двигателей – в лучшем случае в его распоряжении был рудиментарный гипердвигатель. Сулу понадеялся, что его задание не будет включать в себя переговоров с отдаленными планетами или путешествий.
ЧЛЕНСТВО В ФЕДЕРАЦИИ: Планета Менак непригодна для членства в Федерации из-за текущего политического климата.
ОТНОШЕНИЯ: Долгосрочные торговые отношения с планетой Карстера.
Планета Карстера. Пограничная планета, населенная беглыми преступниками и смутьянами четырех народов. Сулу вздохнул.
ИСТОРИЯ: Бедный минералами Менак-3 сильно зависит от планеты Карстера в плане поставок сырья, межпланетных и межзвездных отношений с более богатыми обществами и вливаний технологий медицины и пищевой промышленности. Менак-3 приближается к завершению второй промышленной революции; ее результатами стала политическая реорганизация и экономические перевороты. Текущее парламентское правительство находится под угрозой со стороны сепаратистской религиозной фракции, которая считает, что возвращение к «простым временам» будет в лучших интересах Менака-3. Политические лидеры с этим не согласны.
ПРАВИЛА ИГРЫ: Вы можете общаться с Федерацией только через планету Карстера…
Сулу поднял голову, чтобы оглядеться в комнате.
С десяток других кадетов тоже бросали взгляды туда-сюда, словно пытаясь узнать своих союзников в лицо. Сулу заметил, что двое из трех обитателей стола уже были на месте.
В одном конце стола сидела Перес-Салазар; Сулу посочувствовал тем, кому предстояло делить с ней галактику в следующие два часа.
– Кто здесь планета Карстера? – спросил он, решив все же заняться своими делами.
На полу в противоположной части комнаты сидел, опершись на стену, темнокожий маори. Неприятно удивленный, он поднял голову. Блестящие темные глаза смотрели влево-вправо.
– Кто спрашивает?
Сулу с самой обезоруживающей своей ухмылкой помахал рукой.
– Я Менак-3.
Устроившись на кресле, он продолжил чтение.
…Вы можете общаться с Федерацией только через планету Карстера; вы можете общаться с любой планетой, не входящей в Федерацию, по вашему выбору. Поскольку у вас нет подпространственного радио, вы должны поддерживать связь с помощью обычных радиоволн. Чтобы имитировать это, вам дозволено связываться с другими планетами только с помощью записок, передаваемых от вас любому участнику, с которым хотите выйти на связь. Вам запрещено покидать свое место.
ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ: Федерация обладает ресурсами, способными решить многие проблемы Менака-3 с экономикой и здравоохранением. Все, что вам нужно – это возможность поговорить один на один с представителем Федерации.
Сулу кивнул. Обернувшись, он увидел рядом с главной дверью стол, похоже, уставленный разными предметами, предназначенными для сценария: раскрашенный скипетр, различные цветные и пронумерованные жетоны, письменные принадлежности и множество бумаги, материнская плата от какого-то электронного устройства (ее забрал маори, игравший роль планеты Карстера) и колесо.
Сулу встал со кресла, чтобы взять немного бумаги и ручку, затем устроился через несколько сидений от планеты Карстера, чтобы было легче установить связь. Кадет нервно, недовольно посмотрел на него, затем отвернулся.
Сулу подобрал под себя ноги и уселся на кресле по-турецки. Изящно облизав кончик ручки (и решив больше так не делать), он составил первое послание: «Планета Карстера! У нас здесь умирают люди, экономическая ситуация совсем невеселая, а вы, как мы знаем, имеете определенное влияние в Совете Федерации; я был бы очень рад, если бы нас посетил представитель Федерации. Буду рад любой оказанной помощи. С любовью, Менак-3». Он улыбнулся, подавив желание наставить внизу крестиков и ноликов, обозначавших «обнимаю и целую», сложил записку в аккуратный квадрат и повернулся к молодой женщине рядом с ним.
– Ты не могла бы передать это планете в конце ряда, пожалуйста?
До того, как та смогла ответить, между ними возникла Коэн и вырвала записку из рук Сулу.
– Нарушение, Менак, – с ухмылкой сказала она. – Вы не можете говорить с планетой-соседом – вы должны написать…
Сулу раздраженно забрал у нее записку.
– То есть я должен написать ей записку, чтобы попросить ее передать эту записку? – Ограничение показалось Сулу совершенно нелепым.
Коэн лишь кивнула.
– Именно это я и имею в виду. Попробуйте еще раз.
Вторая записка Сулу была короткой и по существу: «Помогите! Я попал в сложный сценарий Звездного флота! Пожалуйста, передай эту записку планете Карстера (веселому парню справа от тебя), пока еще не слишком поздно!», и «радиопередача» на планету Карстера быстро нашла адресата.
Планета Карстера с глупым видом уставилась на записку, потом с ужасом посмотрела на кадета, передавшего ее, и, наконец, посмотрел своими черными глазами вдоль ряда, на Сулу.
Сулу снова помахал рукой и улыбнулся. Игра обещала быть долгой.
– Думаю, вам теперь предстоит долгое ожидание.
Сулу оглянулся через плечо и увидел Коэн, по-прежнему стоявшую поблизости и смотревшую на планету Карстера.
– Планета Карстера не может обратиться в Совет Федерации, если ее не поддерживает хотя бы одна планета Федерации. Это не всегда легко в нормальных обстоятельствах – а необщительность Нарва вряд ли сыграет вам на руку.
Сулу вздохнул и снова посмотрел на кадета-маори.
Нарв уже стоял рядом с одним из ближайших кресел Федерации, тихо, но грубо разговаривая с его обитателем.
– А что мне делать в это время? – спросил он у Коэн. – У моей планеты множество проблем.
Коэн наклонилась и постучала по кипе бумаги, лежавшей на столе Сулу.
– Рисуйте что-нибудь. Вы можете продавать произведения искусства другим планетам и таким образом развивать свою экономику.
Сулу воспрянул духом.
– А это допустимо в рамках сценария?
Смех Коэн был веселым, но не слишком подбадривал.
– Нет. Но на заработанные деньги вы вполне сможете купить себе обед.
– А как насчет бумажных самолетиков?
Сулу развернулся на кресле, чтобы проследить за Коэн взглядом.
– Нет!
Он со вздохом плюхнулся назад на сиденье; примерно такого он и ожидал.
Через семь минут – и десять красивых бумажных самолетиков – планета Карстера и Ригель-5 добрались до главного стола Совета. Сулу бросил свой последний самолетик в сторону так же сильно скучавшего кадета (отвечавшего на обстрел хитрыми скрипучими бумажными конструкциями, напоминавшими Сулу сверчков-камикадзе) и устроился поудобнее, чтобы наблюдать за обращением планеты Карстера от его имени.
Ригель и планета Карстера прождали еще целую минуту, пока делегат Федерации не повернулся к ним и не спросил:
– Что вы хотите? Не видите, что мы пытаемся договориться о формате переговоров?
Кадет шумно фыркнул и протянул под нос кадета Федерации кусок бумаги.
– Список требований, – проворчал он. – От моего народа.
– Кто вы?
Федерация посмотрела на список, затем положила его на стол между собой и двумя Империями. Перес-Салазар взяла его и молча изучила.
– Планета Карстера, – сказал Ригель-5. Затем с широкой, немного дурацкой улыбкой добавил: – Я – Ригель-5, член Федерации с хорошей репутацией.
– Отлично. – Федерация отнеслась к словам без особого энтузиазма. – Мы рассмотрим ваши просьбы и вернемся…
– Мы срочно нуждаемся в вашей помощи, – настойчиво сказала планета Карстера, когда Федерация уже была готова отвернуться. – Я настаиваю на немедленной беседе!
Перес-Салазар что-то прошипела.
– Эти просьбы смехотворны! – воскликнула она, бросив список в Нарва. Лист бумаги, подхваченный воздушным потоком, перевернулся и упал на пол. – Вы хотите ракетную технологию, компьютерную помощь, доступ к нашим информационным центрам…
– К информационным центрам Федерации, – напомнила ей Федерация. – Они ничего не просят у клингонов!
Перес-Салазар скривилась и сузила глаза.
– Снова расизм? Вы считаете, что Клингонской Империи нечего предложить?
Сулу закрыл лицо рукой, пряча улыбку.
Перес-Салазар оказалась Клингонской Империей – можно было бы догадаться.
– Вы не можете предложить ничего, что можем предложить и мы, при этом с меньшей угрозой для безопасности! – Федерация вернула Нарву его записку. – Сядьте. Мы обязательно дойдем до вас.
– Я прошу немногого, – сказала планета Карстера. Когда Федерация не ответила, кадет повернулся к Вулкану в противоположном конце комнаты. – Если я не могу обратиться к вашим менее сострадательным соседям, то тогда обращаюсь к вам, логики, за признанием.
Тройка за главным столом одновременно выкрикнула что-то неразборчивое, когда Вулкан посмотрел на Коэн в поисках указаний. Та молча пожала плечами.
– Идиот! – взвыла Ромуланская Империя.
– Тихо! – рявкнула Коэн. – Чтобы больше ничего подобного я не слышала! Это просто игра!
Ромуланская Империя заметно сникла, раздраженно сцепив пальцы.
– Простите, мэм…
Коэн по-прежнему хмурилась, когда кивнула Вулкану.
– Начинайте отсчитывать полчаса заново.
– Есть, мэм.
На этом закончился первый раунд переговоров планеты Карстера.
Сулу тем временем уже писал планете Карстера новую записку.
«Что случилось с моими просьбами? У меня погибло пятьдесят миллионов человек! Неужели мне требуется еда меньше, чем тебе – ракеты?»
Нарв медленно прочитал написанное.
Дочитав, он написал короткий ответ внизу листа, скомкал его и кинул назад Сулу. Сулу развернул бумагу и прочитал ответ, которого он, собственно, и ожидал.
«Да».
Он отбросил скомканную бумагу и начал писать новые записки.
«Привет! Я Менак-3, маленькая, незначительная и технологически отсталая планета в секторе Мурасаки. Планета Карстера игнорирует меня, а мне скучно. Хочешь начать войну?»
Он очень аккуратно сложил записку в бумажный самолетик и кинул его через всю комнату на колени Ориону с точностью, на которую способен лишь прирожденный рулевой.
Орион, естественно, ответил скрипучим сверчком. Сулу быстро сложил еще один самолетик, написал на крыльях «Прочитай первый самолетик!» и кинул его в грудь Ориону. Орион моргнул, поднял брови, затем начал искать среди других самолетик с сообщением. В конце концов он нашел его, развернул и прочитал. Ответ появился на коленях Сулу меньше чем через минуту после запуска второго самолетика.
Сулу развернул самолетик и прочитал его.
«Извини, Орион официально враждебен к Менаку-3. Если я вступлю хоть в какую-нибудь войну, то она, несомненно, будет с тобой! Может быть, в следующий раз тебе больше повезет. Орион».
За самолетиком последовал скрипучий сверчок с надписью: «Я – примитивная термоядерная бомба. Бабах!»
Орион ответил на удивленный взгляд Сулу, пожав плечами, но не отказался от шуточной бомбардировки. Сулу отвернулся, и Орион снова начал складывать свои игрушки.
Осторожно оторвав нижнюю часть страницы, Сулу уничтожил отрицательный ответ Ориона. Немного потрепанный, но все еще готовый к полетам, самолетик был похож на единственного выжившего после последнего сообщения Ориона. Он бросил его наудачу, надеясь, что сумеет найти систему, которая все же будет ему симпатизировать.
Самолетик упал на колени коренастой рыжей женщине, сидевшей за четыре сидения от него. Взяв его, она спросила:
– Что это?
Сулу привлек ее внимание, дружелюбно помахав рукой.
– Это старомодная радиопередача – я обращаюсь к другим участникам игры.
Она улыбнулась, но бросила самолетик назад.
– У меня технический уровень 2 – я не могу принимать межпланетные сообщения. Извини.
Сулу поймал самолетик одной рукой.
Раздраженный, он повернулся к остальным и крикнул:
– Есть тут кто-нибудь с техническим уровнем 4 или выше, кто не враждебен к Менаку-3 и желает начать войну?
Когда в аудитории раздался хохот, Коэн сказала:
– Нарушение, Менак!
– Но…
– Нарушение! – Коэн улыбалась, но оставалась непреклонной. – Либо передавайте записки, либо молчите.
Сулу недовольно сжал пальцами нос самолета, надув губы.
– А вам я могу посылать сообщения?
Коэн фыркнула и снова засмеялась.
– Вы не можете посылать мне сообщения.
– Почему? Кто вы?
– Я – Бог. А теперь замолчите!
Сулу успел отправить свое предложение войны половине участников в своей половине комнаты, когда планета Карстер снова добилась аудиенции у Федерации.
– Мы размышляем! – раздраженно сказала Федерация Нарву еще до того, как тот успел что-то сказать сам.
– Это очень важные вопросы. – Голос Нарва мог выражать что угодно, от ярости до любезного нейтралитета.
Федерация взяла записку планеты Карстера, но даже не прочитала ее.
– Еще ракет? – ядовито спросила она. Ригель-5 поежился. За его спиной выстроилась очередь из нервничавших делегатов, растянувшаяся до самого Вулкана.
– Рассмотрите заявление планеты Карстера на членство, – настаивал Нарв. – Мы хотим, как и Ригель, подчиниться правящему органу Федерации.
– Звездный флот не правит, – начала Федерация, но Перес-Салазар с горячностью поправила:
– Скажи это ромуланцам!
– Эй! – Ромуланская Империя наклонилась над столом перед Землей и хмуро посмотрела на Перес-Салазар. – Федерации нас не заклевать!
– А я и не говорила, что они вас заклевали!
Так закончился второй раунд переговоров планеты Карстера с Советом Федерации. Сулу оторвал листок бумаги и начал методично разрывать его на мелкие частицы, сбрасывая их в кучку у ног. Если верить часам, ему еще предстояло убить час и двадцать пять минут, прежде чем сценарий наконец достигнет своей скучной развязки. Он твердо решил к тому времени нарвать кучу бумаги высотой с собственное кресло.
– Вы зазря тратите свои национальные ресурсы. – Коэн встала за его плечом, ее раздражающая улыбка всезнайки никуда не делась. – У вас еще почти восемьдесят пять минут, мичман!
– Мой фондовый рынок рухнул, – ответил Сулу. Он попытался скрыть недовольство в голосе, но ему это не удалось. Повернувшись к Коэн, он забросил одну ногу на поручень кресла и оперся локтем на спинку. – Это бессмысленно! Я не могу сделать для себя ничего, в паре со мной – антисоциальный тип, надеющийся на вступление в Федерацию, а троица за главным столом до сих пор не решила, каким фарфором пользоваться на формальных встречах!
Его слова, казалось, только сильнее развеселили Коэн, и он отвернулся, проворчав:
– А комендант моего кадетского блока – самый большой садист, которому когда-либо доставались знаки отличия коммодора…
Коэн сжала его плечо, предупреждая.
– Осторожнее…
Сулу почувствовал, что краснеет.
– Извините, мэм.
Когда Коэн ушла, он еще раз обдумал то, что сказал ей. Он на самом деле не хотел покидать сценарий – он просто не хотел быть одноногим журавлем, так и не научившимся танцевать. Что бы сказал Папа-сан, потратив столько времени на рассказ о глупых танцующих птицах? Сулу улыбнулся и посмотрел на Совет Федерации в другом конце комнаты. Что ж, если гора не идет к Магомету…
Он привлек внимание Коэн, бросив ей бумажного журавлика в плечо.
С выражением большего раздражения на лице, чем она на самом деле, как подозревал Сулу, чувствовала, Коэн пересекла аудиторию и присела у его кресла.
– Я хочу обратиться к Федерации самостоятельно. – До того, как она успела раскритиковать или одобрить его план, он продолжил: – Я знаю, что у меня есть в распоряжении только радиоволны, и я знаю, что они не будут ожидать моего вызова. А еще я знаю, что понадобится… – Он машинально поднял глаза к потолку, считая. – …почти восемнадцать месяцев, чтобы мой сигнал дошел до них.
Коэн ухмыльнулась ему.
– А у вас есть всего восемьдесят пять минут.
– Это сценарий, – заметил Сулу. – Мы можем немного сжать время?
Все еще ухмыляясь, Коэн протянула руку за кресло и достала одну из его многочисленных бумажных конструкций.
– Вы довольно неплохо справлялись с этими штуками. – Сулу пожал плечами, и Коэн продолжила: – Если вы сможете забросить самолетик на главный стол или хотя бы на колени планете из Федерации, любой, кто прочитает его, сможет что-то для вас сделать. То, что они пользуются подпространственной связью, не значит, что они вас не услышат. – Встав, она развернула бумажный самолетик Сулу и положила его ему на колени. – А что, если они не прочитают ваше сообщение или проигнорируют вас?
Сулу пожал плечами, расправляя лист бумаги.
– Хуже, чем сейчас, все равно от этого не станет.
Она так пристально посмотрела на Сулу, что тот нервно заерзал в кресле.
– Осталось всего семьдесят пять минут и восемнадцать месяцев, – наконец сказала она, отводя взгляд. – И лучше поскорее начинайте писать!
С одобряющей улыбкой она отошла.
Сулу тщательно обдумал записку, зная, что на вмешательство Федерации можно будет надеяться лишь в том случае, если он достаточно ярко опишет свои невзгоды и злоключения. Он бросил развернутый Коэн самолетик и вместо этого взял чистый лист бумаги.
«Дорогие делегаты уважаемого и честнейшего Совета Федерации»… Этот вариант ему сразу не понравился. Слишком многословно и неискренне. Зачеркнув строчку, он начал заново.
«Дорогие защитники Свободы…» Тьфу ты.
Он вычеркнул и вторую попытку, и наконец остановился на нейтральном:
«Дорогие участники Объединенной Федерации Планет! Я отправляю вам это коммюнике от имени жителей планеты Менак-3. Хотя мы и не являемся членами Федерации, мы уважаем ее и благодарны за добро, распространяемое ее эмиссарами по всей галактике. Сейчас мы просим вас о помощи.
Менак вот-вот будет раздавлен под весом проблем с экономикой и здравоохранением, с которыми мы не способны справиться самостоятельно. Мы бедны минералами. Мы брошены. Мы умираем. Пожалуйста… все, что нам нужно – возможность поговорить с вами об оказании помощи. У вас есть медицинские познания и экологически чистые источники энергии; без вашей помощи, боюсь, у Менака вообще нет будущего.
Пожалуйста.
Правительство Менака-3».
Недавнее раздражение сменилось удовлетворением. Сулу засунул остальные листы бумаги в карман и задумался о лучшем способе доставить свою записку. Скомканная бумага однозначно не годилась, потому что ее можно было легко спутать с личным оскорблением; бумажные журавлики были плотнее самолетиков (так что лучше летали на короткие дистанции), но у них было нехорошее обыкновение переворачиваться в полете, так что они редко долетали до цели; самолетики могли запросто перелететь нужное место, к тому же (по причинам, которые Сулу так и не понял), похоже, никто не мог догадаться, что самолетик нужно развернуть и прочитать письмо. Тем не менее, самолетик казался лучшей из трех альтернатив, а семьдесят оставшихся минут на самом деле не располагали к поиску новых творческих решений. Складывая самолетик, он что-то напевал себе под нос.
Получившийся летательный аппарат вряд ли был произведением искусства, но Сулу был уверен, что он сможет преодолеть достаточное расстояние, чтобы доставить его мольбу Совету Федерации. Разглядывая самолетик, он заметил взгляд Коэн и ответил на ее заговорщицкое подмигивание слегка растерянной улыбкой.
В просторной комнате не было ни ветерка, так что Сулу с большим удовольствием смотрел, как его вестник пролетел над головами половины однокурсников и аккуратно приземлился над правым плечом Ромуланской Империи.
Перес-Салазар была единственной из сидевших за столом, кто заметила приземлившийся самолетик; она скривилась, увидев бумажную игрушку, затем оттолкнула ее в сторону.
Сулу начал складывать второй самолетик еще до того, как Перес-Салазар снова присоединилась к горячей дискуссии; он должен был извлечь урок из разговора с Орионом. Написав на втором самолетике «ПРОЧИТАЙТЕ ПЕРВЫЙ САМОЛЕТИК», он запустил его в сторону главного стола.
На этот раз Перес-Салазар перехватила самолетик еще в воздухе и смяла в кулаке. Она окинула Сулу неодобрительным взглядом и бросила второй самолетик туда же, куда и первый. Мичман раздраженно крикнул: «Прочитай его!», но его тут же заглушил строгий голос Коэн:
– Нарушение, Менак!
– Конечно… – пробормотал он, низко склоняясь в кресле.
Если эта симуляция хоть сколько-нибудь напоминала настоящую галактическую политику, то она отбила у Сулу всякое желание стать канцлером. Он разорвал лист бумаги на шесть почти ровных квадратов и с угрюмым видом начал складывать из первого из них журавлика, слушая, как Клингонская и Ромуланская Империи спорят о праве голоса. Самым мелким почерком, который оставался разборчивым, Сулу, начав от носа журавлика, написал: «ЭТОТ ЖУРАВЛИК САМОУНИЧТОЖИТСЯ ЧЕРЕЗ 5 СЕКУНД». Сложенные крылья он украсил цифрами «4… 3… 2… 1…» С разочарованием он обнаружил, что слово «БУМ!» приписать уже некуда. Расширив маленькое отверстие в нижней части журавлика, он вставил в него кончик ручки, готовясь к запуску. Он остановился буквально в последний момент. Терроризм не был выходом – уж точно не в случае, если он действительно хотел установить какую-то связь с планетами Федерации. Он неохотно снял с ручки журавлика и начал писать новую страстную мольбу.
Эту записку он сложил в форме журавлика (явно недовольный ответом на его самолетики).
Он установил второго журавлика, как и первого, на кончик ручки, затем выстрелил им, словно из катапульты, в сторону главного стола. Журавлик спланировал над головой Ромуланской Империи, к центру стола и, наконец, сел над правым плечом Федерации.
Делегат Федерации прорычал что-то короткое и злое, потянувшись за бумажной птицей; Сулу подумал, что, похоже, оказался единственным, кто заметил, где приземлился журавлик, когда Федерация небрежно отбросила его в сторону.
Вулкан довольно ощутимо содрогнулся, когда журавлик упал ей на колени, уставившись на птицу-оригами, словно не зная, может ли ее коснуться.
– Коммодор Коэн? – Неуверенный вопрос заставил всех сидевших за столом недоуменно повернуть головы в ее сторону. – Это сообщение, мэм? – спросила одинокая кадетка, подняв журавлика.
Федерация взвизгнула от негодования.
– Где ты это взяла? – требовательно спросил кадет, отчаянно оглядывая комнату. – Кто это прислал?
Сулу очень захотелось стать ростом меньше метра.
– Ну… ты бросил это мне, но прилетело оно вон оттуда. – Вулкан показал в другой конец комнаты на Сулу; молодой кадет кивнул. – Это значит, что мне снова нужно начать отсчитывать свои полчаса, мэм?
Вулкан снова обратился к Коэн.
– Нет! – Настойчивость Федерации казалась скорее отчаянной, чем хорошо продуманной.
Коэн стояла, опершись на стену и сложив руки на груди.
– А вы как думаете? – спросила она, пожав плечами.
Вулкан со всей серьезностью изучил журавлика.
– Ну, это сообщение из внешнего источника…
– Ой, да ладно! – простонала Федерация.
– …мне кажется, будет справедливо…
– Справедливо? – Федерация вскочила на ноги, чтобы отобрать журавлика у Вулкана. – Справедливо доводить Федерацию до отчаяния только из-за того, что какая-то дурацкая захолустная планетка кидается утками?
Сулу выпрямился в кресле.
– Это журавли!
Федерация швырнула журавлика в него; птица пролетела только полдороги.
– Они похожи на уток!
– Прекратите вести себя, как дети! – Латиноамериканское контральто Перес-Салазар прервало начавшего было отвечать Сулу. – Ты жалуешься, – обвинила она Федерацию, – только потому, что собирался использовать вулканцев в качестве решения всех своих проблем. Именно этого ты заслуживаешь за то, что у тебя не хватило смелости действовать самостоятельно!
– А вот не заслуживаю я, – ядовито ответила Федерация, – кучки воинственных идиотов, которые раскапывают все планеты на своем пути, а потом заявляют, что владеют всей системой!
Сулу подумал, что, пожалуй, до этого еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так вспыхнул. Лицо Перес-Салазар потемнело, глаза начали тлеть; Коэн посмотрела на главный стол.
– Хорошо, думаю, уже достаточно…
– Ты обвиняешь моих людей в трусости?
Сулу не был уверен, отвечает ли Перес-Салазар из чувства ущемленной национальной гордости, или же слишком увлеклась ролевой игрой.
– Понимай как угодно, – ответила Федерация.
Перес-Салазар вскочила на ноги, когда Коэн подошла к столу. Она плюнула на стол перед Федерацией.
– Поздравляю, el jefe estupendo – я объявляю тебе войну!
Коэн села на стол между ними, остановив Федерацию с помощью предупреждающего легкого толчка в грудь.
– Это просто симуляция! – напомнила она ему, затем повернулась и многозначительно оглядела комнату.
– Может быть, вы поймете всю прелесть симуляции за время подготовки! – Дождавшись, пока Федерация не кивнула и не села назад в кресло, Коэн жестом приказала сесть и Перес-Салазар. – Мне бы очень хотелось, чтобы вы научились слушать друг друга! А сейчас это похоже на переменку в начальной школе!
Никто не засмеялся.
– У меня еще никогда за всю жизнь не было более эгоистичного кадетского блока! – продолжила Коэн. Остальные виновато молчали. – Вы выбраны, чтобы находиться здесь, потому что у вас особый интеллект… потому что вы демонстрируете способности, характерные для хороших командных офицеров! – Она прошла в середину аудитории, медленно поворачиваясь, чтобы охватить всех ледяным взглядом. – Так и куда же подевались все эти замечательные способности? – Остановившись прямо за креслом Сулу, она положила руки на спинку. – Я видела, как один из вас использовал творческий и кооперативный подход, чтобы решить стоящие перед ним проблемы. А все остальные либо насмехались над ним, либо игнорировали! – Сулу показалось, что он понял, кого именно выделяют. – Будь это реальная жизнь, – отругала Коэн остальных, – вам бы очень повезло, если бы Менак не разбомбил вас всех, пока вы все цапались друг с другом! – Сулу как можно незаметнее спрятал журавлика-террориста в карман. – В дальнейших сценариях вы уже не сможете быть так добры друг к другу, даже если очень захотите.
Она в последний раз оценивающе взглянула на всех, затем дружелюбно улыбнулась и захлопала в ладоши. Превращение было настолько полным, что Сулу даже не знал, уважать ее за гибкость или обидеться на манипуляцию.
– Хорошо, слушайте все, – сказала она, показывая на ближайшую дверь, – время обедать! Набейте свои животы – у нас сегодня впереди еще миллион вещей!
Сулу бросил свое «снаряжение» на растущую кучу на главном столе, спрятав в карман последнего журавлика-оригами.
– Как понимаю, тебя не слишком заинтересует сделка с недвижимостью на Менаке-3? – насмешливо спросил он у Перес-Салазар. Та не удостоила его ответом.
@темы: ТОС. Книги, "Кобаяши Мару", ТОС. Переводы
-
-
25.08.2009 в 09:53-
-
25.08.2009 в 10:12До Кобаяши Мару дело еще не дошло.
Да, а в такую игру я бы поиграл.
-
-
25.08.2009 в 10:35-
-
26.08.2009 в 11:43И Кобаяши Мау он обязателен для всех? Почему Спок его не проходил?
А книга супер! Спасибо.
-
-
26.08.2009 в 12:26Кобаяши Мару обязателен для всех, кто обучается в школе командиров. Спок же учился в научной.
Нари
На КОНе бы в такое поиграть...
-
-
26.08.2009 в 12:56О да! А потом всех придется долго успокаивать.
-
-
14.02.2010 в 17:52