Coeur-de-Lion & Mastermind
Долго думал, стоит ли сюда добавлять этот рассказ. Одно из "неизвестных приключений команды "Энтерпрайза"". Рассказчик - Спок. Предупреждение - есть очень неаппетитные моменты.
читать дальше Их глаза меня видели. А их мозг - нет. Мы обнаружили этот странный эффект при первом же официальном посещении планеты, не принесшем, в остальном, никаких удовлетворительных результатов.
Ответив на сигнал бедствия, посланный предыдущим местным правительством, (как мы узнали, сигнал шел 5 лет, 7 месяцев, 14 дней, 16 часов, 3 минуты, 4 и две тысячных секунды) и прибыв в назначенный пункт, мы не нашли здесь никакой, угрожающей населению глобальной опасности. Все, что нам удалось выяснить, это, что 5 лет, 7 месяцев и 13 дней назад здесь сменилось правительство. Вмешиваться в чужую политику не в наших правилах. Пусть даже нас приняли несколько странно. В крыле дворца, подготовленном, как будто, наспех, хотя и вполне роскошно на человеческий взгляд. Встретила нас делегация, явно стремящаяся нас задобрить. Хотя, говоря «нас», я снова вынужден напомнить, что это относилось к десанту в целом, но не ко мне лично. Капитан, доктор Маккой и лейтенант-коммандер Скотт были немало удивлены, когда встречавший нас дипломат в неумеренно расшитом галунами мундире, поинтересовался:
- Вас трое, господа? Вы ведь намеревались прибыть вчетвером.
- Но нас ведь... чет-ве-ро… - задумчиво закончил Джим, оглядываясь, но уже взяв себя в руки и начиная делать вид, что ничего особенного не происходит.
Дипломат снисходительно улыбнулся. Приняв поведение Джима за эксцентричную шутку.
Маккой и Скотт дружно уставились на дипломата, потом на капитана, потом друг на друга, потом на меня, и наконец быстро отвели взгляд, тоже решив сделать вид, что ничего особенного не происходит. Но похоже, они еще не сообразили. Вероятно, решили, что здесь, на этой планете как-то иначе именуются числительные. Я сделал шаг назад, затем в сторону. Никто не обратил внимания, кроме Маккоя, оглянувшегося и бросившего на меня строгий взгляд, мол, что это я вытворяю? Я принялся исследовать пространство трикодером, обходя все стены. Никто из местных жителей не видел не только меня, но и того, что находится у меня в руках. Теперь я сам окончательно убедился, что их рассеянно скользящие по мне взгляды вовсе не были признаком пренебрежения. Они меня действительно не видели. И судя по всему, даже не слышали звуков, исходящих с моей стороны. Почти не слышали. Кто-то изумленно стал озираться, думая, что ему мерещится тихое жужжание сканирующего аппарата, но, пожав плечами, тут же едва заметно отмахнулся.
Все время, пока продолжался прием, я слонялся из стороны в сторону, пробовал на прочность ручки дверей, которые были наглухо заперты, и ловил извиняющиеся взгляды друзей, которых в это время угощали местными деликатесами. На всякий случай, я проверил угощения сканером, и заявил, что признаков яда не обнаружено. Мой голос не услышал никто из принимающей стороны, как я и ожидал. Мягко говоря, это было интересно. Я полностью выпадал из зоны их восприятия. Чтобы проверить еще кое-что, я подошел к одному из гвардейцев, стоявших вдоль стен в якобы почетном карауле, и хлопнул его по плечу. Гвардеец моргнул. Он явно что-то почувствовал. Но на его лице не отразилось ни тени тревоги. Он будто бы решил, что ощутил легкую судорогу естественного происхождения, и чуть-чуть расслабил руку. Я провел рукой перед его глазами - ничего. Однако его зрачки отреагировали на мгновенное затемнение. Тогда как сознание не откликнулось.
Этот мир меня настораживал. Приборы регистрировали за стенами вокруг нас большое количество неживой органики, будто мы находились посреди продовольственного склада. Но от органики исходил остаточный фон, какой исходит только от материи, принадлежавшей некогда разумным формам жизни. Скорее можно было предположить, что вокруг нас кладбище. Дворец-склеп, наподобие старого земного Эскориала?
Глава правительства, весь в атласных лентах и алмазных звездах, заверял тем временем тех членов десанта, которых он мог видеть, что все на планете в абсолютном порядке, и нет, никакая помощь им не требуется. Планета живет мирной и скромной жизнью и, хоть, конечно же, рада редким гостям, но намерена спокойно развиваться самостоятельно, никому не мешая. Капитан некоторое время настаивал, что ему требуется для четкого доклада несколько больше информации, чем та, что он получил, но ему дали понять, что это уже будет недопустимым вмешательством во внутреннюю жизнь развивающегося мира.
- Соглашайтесь, капитан, - сказал я, подойдя к нему. - Не смотрите на меня. Они не знают, что я тут есть, в этом наше преимущество. Договоритесь, что останетесь на орбите еще примерно двадцать четыре стандартных часа, и если никаких просьб о помощи в это время не последует, вы улетите. А я тут пока осмотрюсь.
- Мы… - сказал Джим с нажимом, глядя в холодно-зеленые глаза главы местного правительства, и продолжил уже исключительно для него. - Так и поступим. Но в ближайшие двадцать четыре часа мы будем оставаться на орбите в пределах досягаемости. Если вы передумаете, и вам что-нибудь понадобится…
- Мы не передумаем, капитан, - в высшей степени любезно откликнулся глава правительства. - В вашем пребывании здесь нет никакой необходимости. Наверняка мы отрываем вас от чрезвычайно важных дел. Вы ведь очень занятой человек, капитан, не правда ли?
- Вы правы, - согласился Кирк с затаенно-опасным блеском в глазах. У него не было в руках трикодера, но его человеческая интуиция тоже подсказывала ему, что дело тут очень нечисто. - И все же, мой долг - соблюсти все формальности. Благодарим вас за угощение. А теперь мы вас покинем. Вы совершенно правы, мы действительно занятые люди.
Джим включил коммуникатор, и дал приказ поднимать троих - поименно. Я остался среди туземцев один.
- Ужасно! - сказал глава правительства. - Я уж думал, они никогда отсюда не уберутся.
- Если мне будет позволено выразить свое мнение, - сказал дипломат, - они согласились отказаться от проверки довольно легко. Это могло бы показаться подозрительным. Но полагаю, вы на самом деле совершенно их очаровали и рассеяли их подозрения.
- Возможно, - надменно сказал глава правительства. - И все же, мне не нравится, что они собираются еще столько висеть у меня над душой.
Я мысленно отметил это «у меня». Конечно, это могло быть проявлением простого здорового эгоизма, а могло быть настоящим определением центра проблемы. Меня это вполне устраивало.
Замкнутые двери были открыты, и глава правительства, с почтительно обступившей его свитой, двинулся прочь, по запыленным анфиладам, в более обжитую часть дворца. Я направился вслед за ними. Еще прежде чем я взглянул на показания трикодера, мне стало все больше становиться не по себе. Ощущение концентрированной смерти вокруг меня удивляло. Без всякого прикосновения, без тактильного контакта, в моем сознании начали вспыхивать странные образы, едва воспринимаемые, или едва постигаемые. Но тем не менее, ощущение было почти физическим. Это ведь не могло быть обычным беспокойством. Я не понимаю эмоций без фактов, а фактов я еще не увидел. Ведь нельзя считать фактами странно мелькающие образы. И все же фактом было то, что мне становилось не по себе. Я чувствовал… затрудняюсь сказать, что именно я чувствовал. И я отодвинул свое беспокойство на второй план, вплоть до точного выяснения обстоятельств. Мы двигались к чему-то, что можно было бы определить как тронный зал. Все стены его были декорированы странного вида панно, или шпалерами… Мои приборы зашкалило. В каком-то смысле это были шпалеры, если иметь в виду металлические решетки, только служащие не опорой для растений, а основой для мозаики, составленной из небольших частей человеческих тел, наколотых на прутья «шпалер». Части были разноцветными, принадлежащими людям разных местных рас, чередующимися в странных узорах - тщательнейшим образом законсервированные, они не теряли вида и формы, и не издавали никакого запаха. И выглядели совершенно свежими. Несмотря на то, что показывали мои приборы, и на то, что я должен был быть к такому готов, я замер, пораженный. Это выглядело так… буднично? Я поднял взгляд и увидел потолок - он был выложен той же «мозаикой». На ближайшей стене я увидел часть лица и сохранившийся открытый глаз. Да… превосходное консервирование…
- Все свободны, - между тем, объявил «глава правительства». - Я намерен отдохнуть.
И, не оглядываясь, он быстрым шагом направился к дальней стене. Его свита послушно двинулась к выходу. Я догнал правителя, когда он открывал небольшую дверь за стоящим в зале троном, и вошел вместе с ним, немного озадачив его, когда ему не с первого раза удалось закрыть за собой дверцу. Пожав плечами, он, по-видимому, списал все на сквозняк. В этих комнатах мозаик, панно или «шпалер» в предыдущем смысле этого слова не было. Зато здесь были гобелены, атласные и бархатные занавеси и подушки, мягкие кресла, туалетный столик, и кровать с балдахином. «Глава правительства» позвонил в бронзовый колокольчик, поднятый с резного стола, и в комнате открылась другая дверца, в которую вошла светловолосая девушка.
«Это немного не то исследование, на какое я рассчитывал…» - решил я, подумывая о том, что неплохо бы выбраться и еще поизучать дворец.
- Все прошло удачно, дорогой? - бесцветным голосом спросила девушка.
- Да, дорогая, - небрежно и презрительно проговорил «глава правительства». - Ты, кажется, не рада? Что это? - спросил он резко, схватив ее за подбородок и повернув к свету. - Слезы? Может быть, ты на что-то надеялась? На то, что прилетят ангелы с небес и всех спасут? Они улетели, и не вернутся. Всех спасу только я. Я навел здесь порядок, и я сохраню его. Тебе мало, что я оставил в живых тебя одну из всей твоей семьи?.. - Он схватил ее за руку и сильно сжал, будто собирался сломать. Девушка не издала ни звука, и даже не переменилась в лице. Похоже, ей было все равно.
Но мне отчего-то надоело быть невидимым. Что-то здесь действовало на мое сознание, заставляя его функционировать неправильно. Впрочем, я знал, что. То, что находилось в зале неподалеку. И не только в зале. Судя по показаниям трикодера, во дворце было еще немало помещений, украшенных подобным образом. Я подошел и, зажав нерв, сперва отключил сознание девушки. Если они и не понимали, что означают мои прикосновения, мои телепатические способности на них действовали как обычно. Она беззвучно свалилась на густой мягкий ковер. Местный политический лидер посмотрел на нее разочарованно. А в следующее мгновение его объял ужас, когда что-то схватило за плечо его самого и резко развернуло.
- Скажи мне, кто ты… - пробормотал я, и дотронулся пальцами до его лица, бесцеремонно вторгаясь в его разум. Я должен был узнать, что он за чудовище. Что я за чудовище…
Я ощутил абсолютный, беспредельный ужас. Его ужас, оттого, что его сознание вдруг увидело меня. И меня тоже захлестнуло это чувство. Я не мог придумать ничего хуже - я соединил в единое целое то, что было друг другу совершенно чуждым, взаимоисключающим, взаимоуничтожающим. И я не мог разорвать контакт. Картины всего, что было мне глубоко отвратительно. Убийства, бесконечные и намеренно жестокие - и уважение ко всем формам жизни, противоположности и перевертыши, и то и другое внушало ужас и отвращение, потому что сейчас я был и по одну сторону, и по другую. Одновременно. Потом вдруг все кончилось.
Я медленно приходил в себя. Меня трясло, будто я попал под разряд тока. Но контакт был разорван. Наконец-то. И теперь я сумел быстро справиться с собой. Я отключил чувства, из соображений безопасности и целесообразности. Рядом, дыша глубоко и ровно, лежала светловолосая девушка. Она придет в себя еще не скоро. Еще ближе, распростерся «глава правительства», с выпученными, налившимися кровью глазами и выпавшим языком. И он не дышал. «Он мертв, Джим», - прозвучал привычным рефреном в голове знакомый голос Маккоя. Потому что это означало, что он действительно мертв, окончательно и бесповоротно. Я поднялся, схватил «главу правительства» под мышки, и потащил его к дверце, ведущей в тронный зал. Так было надо. Я чувствовал, хотя старался ничего не чувствовать.
Я втащил его в зал, закрыл за собой дверцу, и взгромоздил мертвое тело на трон. Да, так будет правильно. Теперь зал приобрел завершенный вид…
Я на мгновение зажмурился, прогоняя из сознания остатки морока, и извлек коммуникатор.
- Спок - «Энтерпрайз».
- Спок! - возбужденный голос капитана, странная иллюзия, что все это время он был рядом, мысленно, сопереживая.
- Полагаю, вам надо это видеть… Нет, - вдруг перебил я сам себя. - Вам этого видеть не следует… Это вообще не следует видеть…
- Что это с ним такое?.. - озабоченный голос на заднем плане - Маккой.
- Вы не уверены?.. - ошарашенно переспросил Джим. - Транспортаторная, немедленно поднимайте…
- Стойте, - сказал я. - Знать вам, все-таки, надо. Я в порядке. Но предупреждаю. Будьте осторожнее с вашими эмоциями.
- Отряд охраны? - поинтересовался капитан.
- Не нужно. - «Уже не нужно», - захотелось вдруг сказать мне. Я наконец разгадал то чувство, которое испытывал. Это было злорадство. Это было ненормально. Но я надеялся с этим справиться. Потом.
- Боунз, идемте… - услышал я. И связь ненадолго прервалась.
Вскоре они оба появились рядом. Их взгляды сразу же приковались к трону. Они не поняли, что в зале есть что-то еще, что стоило бы увидеть.
Маккой тут же выхватил ручной сканер, и с готовностью рванулся к мертвому телу. Что он скажет, было даже как-то неинтересно.
- Что тут случилось? - спросил капитан.
- Видите ли, я его убил, - сказал я.
Сканер Маккоя застыл в воздухе.
- Вы что?.. Спок?..
- Я его убил, - повторил я. - Это простой факт.
- Но почему?.. - Глаза Джима стали совершенно круглыми. Даже не думал, что такие бывают.
- Только осторожнее, Джим. Посмотрите вокруг.
- Никаких внешних физических повреждений… - взволнованно, с сомнением, заговорил было Маккой.
Кирк посмотрел на ближайшую стену, подошел к ней, сосредоточенно побуравил взглядом пару секунд. Именно пару, иначе я применил бы другое определение.
- Как настоящие… - сказал он. Его мозг явно отказывался воспринимать всерьез то, что он видел.
- Они настоящие, взгляните на показания приборов, - сказал я.
Кирк озадаченно склонил голову набок, посмотрел вверх, потом резко согнулся и, выражаясь высоконаучными терминами доктора Маккоя, его вывернуло наизнанку.
Вскоре начал сдавленно кашлять и Маккой. А ведь, казалось бы, хирург…
- Предупреждать же надо! - проворчал Маккой.
- Я предупреждал. Между прочим.
- Спок, я вас не виню… - прохрипел капитан. - Но почему вы уверены, что убили его? И как? Каким-нибудь очередным тайным захватом, не оставляющим следов?
- Нет, я всего лишь применил контакт разумов. И я наконец знаю, почему они меня не видят.
- Почему же?
- На это есть несколько причин. Первая, обладая другой температурой тела и непривычным оттенком кожи, я нахожусь в той части цветового спектра, которую уроженцы этой планеты воспринимают хуже других. Во-вторых, мой быстрый, с вашей и их точки зрения, пульс, создает вибрацию, за которой их восприятие «не поспевает», а вернее, именно на этой частоте для них существует некая мертвая зона. А в-третьих, и вероятно, это самый важный фактор, мой, казалось бы, лишь немного отличный от обычного, свойственного и им, и вам, облик, для обитателей этого мира, между тем, настолько дик и чудовищен, что их сознание просто вычеркивает меня из картины их мира. Единственный кто увидел меня, вынужденно, при контакте разумов - был он, - я кивнул в сторону трона.
- Ну вы даете, Спок… - проворчал Маккой. - Вы что же, хотите сказать, что вот на все это они смотреть могут, - он обвел зал довольно агрессивным взглядом. - Бояться этого, или наслаждаться этим, а вы для них слишком ужасны? Да что ж вы за исчадье ада такое?
- Все относительно, доктор. И что касается особенностей восприятия, мне кажется, вы должны быть в этом хоть немного осведомлены.
Маккой возмущенно надулся и нахохлился, как всегда.
- А может быть, все-таки причина в другом? - заметил капитан. - Слияние разумов, вы ведь стали одним целым, и он смог увидеть себя вашими глазами. А выдержать такое, оказалась, как говорится, кишка тонка. Вот это-то его и убило.
- «Ты повернул мне взор зрачками в душу, - процитировал Маккой. - А там повсюду пятна черноты…»
- Уильям Шекспир, - констатировал я. - «Гамлет», акт третий, сцена четвертая. Как вам будет угодно.
- «Как вам будет угодно» - это другая пьеса! - парировал Маккой.
Капитан открыл коммуникатор.
- Мистер Скотт? Поднимайте нас. Всех.
И вот мы снова были на борту. Я тайком перевел дух. Здесь, на борту, все было правильным. Никаких шпалер. Никаких искажений восприятия…
И перевел дух не я один.
Джим понесся по коридору воодушевленно, чуть не вприпрыжку.
- Ну что ж, - заговорил он на ходу. - Официально, местный лидер преставился от разрыва сердца, кажется, термин «от припадка совести» пока еще является ненаучным.
- Совершенно согласен, - откликнулся Маккой, циничный, как всякий врач.
- Мне интересно кое-что другое, - заметил я. - Сколько же может быть в природе вещей, которых не видим и не ощущаем мы сами?
- К примеру, чувство юмора? - поинтересовался Маккой.
Я не совсем понял причину счастливого смеха, которым они оба залились. И почему Джим принялся напевать: "Душу дьявол уволок, будто муху в уголок..." Допускаю, что это было нервной реакцией на увиденное. Но думаю, в глубине души они отлично поняли, что я имел в виду.
20.07.09.
читать дальше Их глаза меня видели. А их мозг - нет. Мы обнаружили этот странный эффект при первом же официальном посещении планеты, не принесшем, в остальном, никаких удовлетворительных результатов.
Ответив на сигнал бедствия, посланный предыдущим местным правительством, (как мы узнали, сигнал шел 5 лет, 7 месяцев, 14 дней, 16 часов, 3 минуты, 4 и две тысячных секунды) и прибыв в назначенный пункт, мы не нашли здесь никакой, угрожающей населению глобальной опасности. Все, что нам удалось выяснить, это, что 5 лет, 7 месяцев и 13 дней назад здесь сменилось правительство. Вмешиваться в чужую политику не в наших правилах. Пусть даже нас приняли несколько странно. В крыле дворца, подготовленном, как будто, наспех, хотя и вполне роскошно на человеческий взгляд. Встретила нас делегация, явно стремящаяся нас задобрить. Хотя, говоря «нас», я снова вынужден напомнить, что это относилось к десанту в целом, но не ко мне лично. Капитан, доктор Маккой и лейтенант-коммандер Скотт были немало удивлены, когда встречавший нас дипломат в неумеренно расшитом галунами мундире, поинтересовался:
- Вас трое, господа? Вы ведь намеревались прибыть вчетвером.
- Но нас ведь... чет-ве-ро… - задумчиво закончил Джим, оглядываясь, но уже взяв себя в руки и начиная делать вид, что ничего особенного не происходит.
Дипломат снисходительно улыбнулся. Приняв поведение Джима за эксцентричную шутку.
Маккой и Скотт дружно уставились на дипломата, потом на капитана, потом друг на друга, потом на меня, и наконец быстро отвели взгляд, тоже решив сделать вид, что ничего особенного не происходит. Но похоже, они еще не сообразили. Вероятно, решили, что здесь, на этой планете как-то иначе именуются числительные. Я сделал шаг назад, затем в сторону. Никто не обратил внимания, кроме Маккоя, оглянувшегося и бросившего на меня строгий взгляд, мол, что это я вытворяю? Я принялся исследовать пространство трикодером, обходя все стены. Никто из местных жителей не видел не только меня, но и того, что находится у меня в руках. Теперь я сам окончательно убедился, что их рассеянно скользящие по мне взгляды вовсе не были признаком пренебрежения. Они меня действительно не видели. И судя по всему, даже не слышали звуков, исходящих с моей стороны. Почти не слышали. Кто-то изумленно стал озираться, думая, что ему мерещится тихое жужжание сканирующего аппарата, но, пожав плечами, тут же едва заметно отмахнулся.
Все время, пока продолжался прием, я слонялся из стороны в сторону, пробовал на прочность ручки дверей, которые были наглухо заперты, и ловил извиняющиеся взгляды друзей, которых в это время угощали местными деликатесами. На всякий случай, я проверил угощения сканером, и заявил, что признаков яда не обнаружено. Мой голос не услышал никто из принимающей стороны, как я и ожидал. Мягко говоря, это было интересно. Я полностью выпадал из зоны их восприятия. Чтобы проверить еще кое-что, я подошел к одному из гвардейцев, стоявших вдоль стен в якобы почетном карауле, и хлопнул его по плечу. Гвардеец моргнул. Он явно что-то почувствовал. Но на его лице не отразилось ни тени тревоги. Он будто бы решил, что ощутил легкую судорогу естественного происхождения, и чуть-чуть расслабил руку. Я провел рукой перед его глазами - ничего. Однако его зрачки отреагировали на мгновенное затемнение. Тогда как сознание не откликнулось.
Этот мир меня настораживал. Приборы регистрировали за стенами вокруг нас большое количество неживой органики, будто мы находились посреди продовольственного склада. Но от органики исходил остаточный фон, какой исходит только от материи, принадлежавшей некогда разумным формам жизни. Скорее можно было предположить, что вокруг нас кладбище. Дворец-склеп, наподобие старого земного Эскориала?
Глава правительства, весь в атласных лентах и алмазных звездах, заверял тем временем тех членов десанта, которых он мог видеть, что все на планете в абсолютном порядке, и нет, никакая помощь им не требуется. Планета живет мирной и скромной жизнью и, хоть, конечно же, рада редким гостям, но намерена спокойно развиваться самостоятельно, никому не мешая. Капитан некоторое время настаивал, что ему требуется для четкого доклада несколько больше информации, чем та, что он получил, но ему дали понять, что это уже будет недопустимым вмешательством во внутреннюю жизнь развивающегося мира.
- Соглашайтесь, капитан, - сказал я, подойдя к нему. - Не смотрите на меня. Они не знают, что я тут есть, в этом наше преимущество. Договоритесь, что останетесь на орбите еще примерно двадцать четыре стандартных часа, и если никаких просьб о помощи в это время не последует, вы улетите. А я тут пока осмотрюсь.
- Мы… - сказал Джим с нажимом, глядя в холодно-зеленые глаза главы местного правительства, и продолжил уже исключительно для него. - Так и поступим. Но в ближайшие двадцать четыре часа мы будем оставаться на орбите в пределах досягаемости. Если вы передумаете, и вам что-нибудь понадобится…
- Мы не передумаем, капитан, - в высшей степени любезно откликнулся глава правительства. - В вашем пребывании здесь нет никакой необходимости. Наверняка мы отрываем вас от чрезвычайно важных дел. Вы ведь очень занятой человек, капитан, не правда ли?
- Вы правы, - согласился Кирк с затаенно-опасным блеском в глазах. У него не было в руках трикодера, но его человеческая интуиция тоже подсказывала ему, что дело тут очень нечисто. - И все же, мой долг - соблюсти все формальности. Благодарим вас за угощение. А теперь мы вас покинем. Вы совершенно правы, мы действительно занятые люди.
Джим включил коммуникатор, и дал приказ поднимать троих - поименно. Я остался среди туземцев один.
- Ужасно! - сказал глава правительства. - Я уж думал, они никогда отсюда не уберутся.
- Если мне будет позволено выразить свое мнение, - сказал дипломат, - они согласились отказаться от проверки довольно легко. Это могло бы показаться подозрительным. Но полагаю, вы на самом деле совершенно их очаровали и рассеяли их подозрения.
- Возможно, - надменно сказал глава правительства. - И все же, мне не нравится, что они собираются еще столько висеть у меня над душой.
Я мысленно отметил это «у меня». Конечно, это могло быть проявлением простого здорового эгоизма, а могло быть настоящим определением центра проблемы. Меня это вполне устраивало.
Замкнутые двери были открыты, и глава правительства, с почтительно обступившей его свитой, двинулся прочь, по запыленным анфиладам, в более обжитую часть дворца. Я направился вслед за ними. Еще прежде чем я взглянул на показания трикодера, мне стало все больше становиться не по себе. Ощущение концентрированной смерти вокруг меня удивляло. Без всякого прикосновения, без тактильного контакта, в моем сознании начали вспыхивать странные образы, едва воспринимаемые, или едва постигаемые. Но тем не менее, ощущение было почти физическим. Это ведь не могло быть обычным беспокойством. Я не понимаю эмоций без фактов, а фактов я еще не увидел. Ведь нельзя считать фактами странно мелькающие образы. И все же фактом было то, что мне становилось не по себе. Я чувствовал… затрудняюсь сказать, что именно я чувствовал. И я отодвинул свое беспокойство на второй план, вплоть до точного выяснения обстоятельств. Мы двигались к чему-то, что можно было бы определить как тронный зал. Все стены его были декорированы странного вида панно, или шпалерами… Мои приборы зашкалило. В каком-то смысле это были шпалеры, если иметь в виду металлические решетки, только служащие не опорой для растений, а основой для мозаики, составленной из небольших частей человеческих тел, наколотых на прутья «шпалер». Части были разноцветными, принадлежащими людям разных местных рас, чередующимися в странных узорах - тщательнейшим образом законсервированные, они не теряли вида и формы, и не издавали никакого запаха. И выглядели совершенно свежими. Несмотря на то, что показывали мои приборы, и на то, что я должен был быть к такому готов, я замер, пораженный. Это выглядело так… буднично? Я поднял взгляд и увидел потолок - он был выложен той же «мозаикой». На ближайшей стене я увидел часть лица и сохранившийся открытый глаз. Да… превосходное консервирование…
- Все свободны, - между тем, объявил «глава правительства». - Я намерен отдохнуть.
И, не оглядываясь, он быстрым шагом направился к дальней стене. Его свита послушно двинулась к выходу. Я догнал правителя, когда он открывал небольшую дверь за стоящим в зале троном, и вошел вместе с ним, немного озадачив его, когда ему не с первого раза удалось закрыть за собой дверцу. Пожав плечами, он, по-видимому, списал все на сквозняк. В этих комнатах мозаик, панно или «шпалер» в предыдущем смысле этого слова не было. Зато здесь были гобелены, атласные и бархатные занавеси и подушки, мягкие кресла, туалетный столик, и кровать с балдахином. «Глава правительства» позвонил в бронзовый колокольчик, поднятый с резного стола, и в комнате открылась другая дверца, в которую вошла светловолосая девушка.
«Это немного не то исследование, на какое я рассчитывал…» - решил я, подумывая о том, что неплохо бы выбраться и еще поизучать дворец.
- Все прошло удачно, дорогой? - бесцветным голосом спросила девушка.
- Да, дорогая, - небрежно и презрительно проговорил «глава правительства». - Ты, кажется, не рада? Что это? - спросил он резко, схватив ее за подбородок и повернув к свету. - Слезы? Может быть, ты на что-то надеялась? На то, что прилетят ангелы с небес и всех спасут? Они улетели, и не вернутся. Всех спасу только я. Я навел здесь порядок, и я сохраню его. Тебе мало, что я оставил в живых тебя одну из всей твоей семьи?.. - Он схватил ее за руку и сильно сжал, будто собирался сломать. Девушка не издала ни звука, и даже не переменилась в лице. Похоже, ей было все равно.
Но мне отчего-то надоело быть невидимым. Что-то здесь действовало на мое сознание, заставляя его функционировать неправильно. Впрочем, я знал, что. То, что находилось в зале неподалеку. И не только в зале. Судя по показаниям трикодера, во дворце было еще немало помещений, украшенных подобным образом. Я подошел и, зажав нерв, сперва отключил сознание девушки. Если они и не понимали, что означают мои прикосновения, мои телепатические способности на них действовали как обычно. Она беззвучно свалилась на густой мягкий ковер. Местный политический лидер посмотрел на нее разочарованно. А в следующее мгновение его объял ужас, когда что-то схватило за плечо его самого и резко развернуло.
- Скажи мне, кто ты… - пробормотал я, и дотронулся пальцами до его лица, бесцеремонно вторгаясь в его разум. Я должен был узнать, что он за чудовище. Что я за чудовище…
Я ощутил абсолютный, беспредельный ужас. Его ужас, оттого, что его сознание вдруг увидело меня. И меня тоже захлестнуло это чувство. Я не мог придумать ничего хуже - я соединил в единое целое то, что было друг другу совершенно чуждым, взаимоисключающим, взаимоуничтожающим. И я не мог разорвать контакт. Картины всего, что было мне глубоко отвратительно. Убийства, бесконечные и намеренно жестокие - и уважение ко всем формам жизни, противоположности и перевертыши, и то и другое внушало ужас и отвращение, потому что сейчас я был и по одну сторону, и по другую. Одновременно. Потом вдруг все кончилось.
Я медленно приходил в себя. Меня трясло, будто я попал под разряд тока. Но контакт был разорван. Наконец-то. И теперь я сумел быстро справиться с собой. Я отключил чувства, из соображений безопасности и целесообразности. Рядом, дыша глубоко и ровно, лежала светловолосая девушка. Она придет в себя еще не скоро. Еще ближе, распростерся «глава правительства», с выпученными, налившимися кровью глазами и выпавшим языком. И он не дышал. «Он мертв, Джим», - прозвучал привычным рефреном в голове знакомый голос Маккоя. Потому что это означало, что он действительно мертв, окончательно и бесповоротно. Я поднялся, схватил «главу правительства» под мышки, и потащил его к дверце, ведущей в тронный зал. Так было надо. Я чувствовал, хотя старался ничего не чувствовать.
Я втащил его в зал, закрыл за собой дверцу, и взгромоздил мертвое тело на трон. Да, так будет правильно. Теперь зал приобрел завершенный вид…
Я на мгновение зажмурился, прогоняя из сознания остатки морока, и извлек коммуникатор.
- Спок - «Энтерпрайз».
- Спок! - возбужденный голос капитана, странная иллюзия, что все это время он был рядом, мысленно, сопереживая.
- Полагаю, вам надо это видеть… Нет, - вдруг перебил я сам себя. - Вам этого видеть не следует… Это вообще не следует видеть…
- Что это с ним такое?.. - озабоченный голос на заднем плане - Маккой.
- Вы не уверены?.. - ошарашенно переспросил Джим. - Транспортаторная, немедленно поднимайте…
- Стойте, - сказал я. - Знать вам, все-таки, надо. Я в порядке. Но предупреждаю. Будьте осторожнее с вашими эмоциями.
- Отряд охраны? - поинтересовался капитан.
- Не нужно. - «Уже не нужно», - захотелось вдруг сказать мне. Я наконец разгадал то чувство, которое испытывал. Это было злорадство. Это было ненормально. Но я надеялся с этим справиться. Потом.
- Боунз, идемте… - услышал я. И связь ненадолго прервалась.
Вскоре они оба появились рядом. Их взгляды сразу же приковались к трону. Они не поняли, что в зале есть что-то еще, что стоило бы увидеть.
Маккой тут же выхватил ручной сканер, и с готовностью рванулся к мертвому телу. Что он скажет, было даже как-то неинтересно.
- Что тут случилось? - спросил капитан.
- Видите ли, я его убил, - сказал я.
Сканер Маккоя застыл в воздухе.
- Вы что?.. Спок?..
- Я его убил, - повторил я. - Это простой факт.
- Но почему?.. - Глаза Джима стали совершенно круглыми. Даже не думал, что такие бывают.
- Только осторожнее, Джим. Посмотрите вокруг.
- Никаких внешних физических повреждений… - взволнованно, с сомнением, заговорил было Маккой.
Кирк посмотрел на ближайшую стену, подошел к ней, сосредоточенно побуравил взглядом пару секунд. Именно пару, иначе я применил бы другое определение.
- Как настоящие… - сказал он. Его мозг явно отказывался воспринимать всерьез то, что он видел.
- Они настоящие, взгляните на показания приборов, - сказал я.
Кирк озадаченно склонил голову набок, посмотрел вверх, потом резко согнулся и, выражаясь высоконаучными терминами доктора Маккоя, его вывернуло наизнанку.
Вскоре начал сдавленно кашлять и Маккой. А ведь, казалось бы, хирург…
- Предупреждать же надо! - проворчал Маккой.
- Я предупреждал. Между прочим.
- Спок, я вас не виню… - прохрипел капитан. - Но почему вы уверены, что убили его? И как? Каким-нибудь очередным тайным захватом, не оставляющим следов?
- Нет, я всего лишь применил контакт разумов. И я наконец знаю, почему они меня не видят.
- Почему же?
- На это есть несколько причин. Первая, обладая другой температурой тела и непривычным оттенком кожи, я нахожусь в той части цветового спектра, которую уроженцы этой планеты воспринимают хуже других. Во-вторых, мой быстрый, с вашей и их точки зрения, пульс, создает вибрацию, за которой их восприятие «не поспевает», а вернее, именно на этой частоте для них существует некая мертвая зона. А в-третьих, и вероятно, это самый важный фактор, мой, казалось бы, лишь немного отличный от обычного, свойственного и им, и вам, облик, для обитателей этого мира, между тем, настолько дик и чудовищен, что их сознание просто вычеркивает меня из картины их мира. Единственный кто увидел меня, вынужденно, при контакте разумов - был он, - я кивнул в сторону трона.
- Ну вы даете, Спок… - проворчал Маккой. - Вы что же, хотите сказать, что вот на все это они смотреть могут, - он обвел зал довольно агрессивным взглядом. - Бояться этого, или наслаждаться этим, а вы для них слишком ужасны? Да что ж вы за исчадье ада такое?
- Все относительно, доктор. И что касается особенностей восприятия, мне кажется, вы должны быть в этом хоть немного осведомлены.
Маккой возмущенно надулся и нахохлился, как всегда.
- А может быть, все-таки причина в другом? - заметил капитан. - Слияние разумов, вы ведь стали одним целым, и он смог увидеть себя вашими глазами. А выдержать такое, оказалась, как говорится, кишка тонка. Вот это-то его и убило.
- «Ты повернул мне взор зрачками в душу, - процитировал Маккой. - А там повсюду пятна черноты…»
- Уильям Шекспир, - констатировал я. - «Гамлет», акт третий, сцена четвертая. Как вам будет угодно.
- «Как вам будет угодно» - это другая пьеса! - парировал Маккой.
Капитан открыл коммуникатор.
- Мистер Скотт? Поднимайте нас. Всех.
И вот мы снова были на борту. Я тайком перевел дух. Здесь, на борту, все было правильным. Никаких шпалер. Никаких искажений восприятия…
И перевел дух не я один.
Джим понесся по коридору воодушевленно, чуть не вприпрыжку.
- Ну что ж, - заговорил он на ходу. - Официально, местный лидер преставился от разрыва сердца, кажется, термин «от припадка совести» пока еще является ненаучным.
- Совершенно согласен, - откликнулся Маккой, циничный, как всякий врач.
- Мне интересно кое-что другое, - заметил я. - Сколько же может быть в природе вещей, которых не видим и не ощущаем мы сами?
- К примеру, чувство юмора? - поинтересовался Маккой.
Я не совсем понял причину счастливого смеха, которым они оба залились. И почему Джим принялся напевать: "Душу дьявол уволок, будто муху в уголок..." Допускаю, что это было нервной реакцией на увиденное. Но думаю, в глубине души они отлично поняли, что я имел в виду.
20.07.09.
@темы: ТОС. Фики
-
-
25.07.2009 в 19:58-
-
25.07.2009 в 20:22-
-
07.08.2009 в 01:00-
-
27.09.2009 в 21:31-
-
27.09.2009 в 21:37-
-
24.02.2010 в 15:37-
-
24.02.2010 в 15:42