Вселенная без меня уже не та... (с)
Глава семнадцатая
СЕГМЕНТ ДЖОЛАН, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 57486.9
читать дальше– Фарр Джолан, – сказал старый ромуланец. – Добро пожаловать, Жан-Люк Пикар. Добро пожаловать, Джорди Ла Форж. Я Виррон, Главный Асессор Сегмента обработки 3, последователь Джолары, чье имя означает «Та, что ведет нас».
Пикар склонил голову, вспоминая, что Кирк рассказывал про этих людей, видя, в каком состоянии, близком к трансу, они находились.
– Фарр Джолан, – ответил он.
Ла Форж рядом с ним произнес то же самое.
Затем в яркой, отделанной настоящим деревом комнате наступила тишина. Не меньше двадцати ромуланских Асессоров, на чьих лицах застыло обожание, вместе с Пикаром и Ла Форжем стояли, боясь даже вздохнуть, ожидая, что скажет им Джолара – Норинда.
Она прошла мимо ромуланцев, грациозная, словно танцовщица, и они учтиво уступили ей дорогу.
В центре комнаты, куда Норинда привела Пикара и Ла Форжа, стоял небольшой пьедестал из полированного зеленого мрамора. Она встала на этот пьедестал, купаясь в лучах света, проникавших сквозь прозрачный купол на потолке.
На какое-то мгновение Пикар был почти уверен, что окруженная сиянием фигура на пьедестале – не Норинда, что ее заменила другая женщина, пока Норинда пробиралась сквозь толпу верующих. Он прикрыл глаза, чтобы сфокусировать зрение.
«Это все из-за освещения», – решил Пикар, вспомнив, как во тьме коридора на мельчайшую долю секунды ему сначала показалось, что Норинда – потерянная любимая из его юности. И что на ней нет… Щеки Пикара зарделись. Но ее комбинезон действительно был слишком обтягивающим.
Затем он сделал вывод, что она похожа на ромуланку, но с более изящными, почти вулканскими чертами лица. Но здесь, в комнате, он увидел, что она, скорее всего, чистокровная ромуланка. Высокий лоб, короткие, черные, как смоль, волосы, челка, выровненная с лазерной точностью.
Как и остальные окружающие, Пикар пристально смотрел на Норинду. Он решил, что его воображение слишком разыгралось; то, что виделось ему обтягивающим комбинезоном, оказалось при дневном свете обычной униформой Асессора, пусть и сшитой точно по фигуре. Она лишь подчеркивала ее притягательные формы, а не открывала их.
– Фарр Джолан, – сказала Норинда.
Пикар ответил той же фразой раньше, чем успел осознать свои действия. Все остальные, в том числе Ла Форж, сделали то же самое.
Норинда захлопала в ладоши, словно радостное, счастливое дитя.
– Мы сегодня принимаем гостей.
Она протянула руку, и все взоры обратились на Пикара и Ла Форжа. Зазвучали приветствия на стандартном и ромуланском.
Норинда благодетельно улыбнулась гостям, словно во всей вселенной лишь они существовали, лишь они заслуживали ее внимания.
Пикар почувствовал, словно теплота солнца передается ему напрямую через нее, он хотел быть ближе к ней, ощутить своей кожей жар ее кожи, никакой одежды, никаких преград, никаких…
Теперь Норинда говорила по-ромулански, переключив внимание на других. Пикар утер пот со лба.
– Капитан, с вами все в порядке?
Пикар посмотрел на своего инженера, увидел струйку пота на его лице. Попытался сформулировать вопрос.
– Джорди… у вас… возникают необычные мысли?
Ла Форж кивнул.
– Да уж. – Он посмотрел на Норинду, напевавшую что-то на ромуланском языке. – Причем все о ней. – Он несколько раз моргнул, перенастраивая диапазон зрения. – Она постоянно выглядит по-другому, но я не вижу ни голографического экрана, ни оптического камуфляжа. Мне кажется, она действительно меняется, когда мы наблюдаем за ней.
«Как я об этом не подумал?» – отругал себя Пикар. В галактике было немало подобных форм жизни. Аллазоморфы и хамелоиды, которые могли менять форму, иногда даже приспосабливаясь к невысказанным желаниям окружающих.
Пикар посмотрел на сияющую фигуру, стоявшую перед ним. В Норинде было еще что-то необычное, кроме внешнего вида. Невероятная сила личности. Даже по каналам связи она могла…
Пикар пошатнулся, и Ла Форж схватил его за руку, словно боясь, что он вот-вот упадет.
– Капитан! – шепнул Ла Форж.
Пикар огляделся, но ни один ромуланец не обращал внимания на новых гостей. Все они смотрели на Норинду, только на Норинду.
– Джим Кирк рассказывал мне об этой женщине, – шепнул в ответ Пикар.
– Он знает ее?
Пикар кивнул. К нему вернулась память, словно чары Норинды не только тянули его к ней, но и заставляли забыть историю, рассказанную Кирком на Бэйджоре в прошлом году.
– Он встретил ее много лет назад на одной из первых миссий в качестве капитана «Энтерпрайза». Было состязание. Ромуланцы победили. А Норинда… была наградой.
Кирк рассказал эту историю, когда два капитана путешествовали по баджорской пустыне, встретившись со смертью, тайнами и, возможно, самими Пророками Небесного храма.
В первые шесть месяцев пятилетней миссии Кирка Звездный флот засек инопланетный корабль, который проник в неисследованную систему на невероятной варп-скорости. Дальнобойные сенсоры показали, что исходная точка траектории корабля лежит вне галактики.
Чем бы ни было это судно – кораблем с экипажем или просто роботизированным зондом, – это было чудо техники, которое Звездный флот хотел изучить.
«Энтерпрайз» отправился к Мандилионскому разлому, обнаружив Норинду с ее кораблем и других соискателей – андорианцев, орионцев, клингонов и толианцев. Звездный флот был не единственным, кто засек появление инопланетного корабля и решил забрать его. Но Норинда ни разу не сказала, что она – хозяйка необычного корабля. Она и ее народ, релы – которых Кирк ни разу не видел, – по ее словам, были беженцами. Скрывавшимися от ужасной угрозы под названием Тотальность, которая несла ответственность за судьбу галактики Андромеды. Пикар знал, что в то время ни Кирк, ни Звездный флот не могли проверить, правдива ли эта часть истории Норинды. Но позже Кирк обнаружил, что галактика Андромеды погибала из-за возросшего уровня радиации, и другие беженцы – в частности, келванцы – тоже искали спасения в Млечном Пути.
Получив столько требований отдать свой удивительный корабль и технологию, Норинда организовала странное, смертоносное состязание среди собравшихся капитанов звездолетов, предлагая себя, корабль и его секреты тому, кто победит всех остальных.
Спок сказал, что ее тактика логична. Норинда боялась Тотальности и сказала, что эта галактика – следующая на ее пути. Ее целью было найти обладающую космическими технологиями расу, которая лучше всего сможет использовать ее корабль, чтобы разработать защиту от этой угрозы.
Но Кирк признался Пикару, что логика и недоказанная инопланетная угроза мало его интересовали, когда он вступил в состязание. Он считал Норинду не менее ценной наградой, чем ее корабль. А его соперником был клингон.
Много лет спустя, в баджорской пустыне, Кирк описал Пикару эту реакцию как неверную и эгоцентричную. Но, что важнее, он подробно рассказал о странном физиологическом эффекте, который Норинда оказывала на всех мужчин его «Энтерпрайза», в том числе Спока.
Доктор Пайпер, тогдашний корабельный хирург, выдвинул гипотезу, что здесь действует очень эффективная форма низкоуровневой телепатии. Норинда могла влиять на мужские разумы даже через подпространственные каналы, хотя записи этих переговоров не оказывали никакого воздействия.
В конце концов, оказавшись на грани поражения и впервые потеряв члена экипажа из-за отданного им приказа, Кирк вступил в состязание сам. Он выиграл. Но победителем не стал.
Норинда приготовила ему один последний сюрприз. Он играл по правилам, установленным ей, а она, похоже, в это время их изменила.
Победа Кирка ничего ему не дала.
Норинда отдала себя и корабль противнику, который «Энтерпрайз» не смог обнаружить, а Кирк – увидеть.
Несколько лет спустя, когда Кирк стал первым капитаном Звездного флота, установившим визуальный контакт с ромуланцами, аналитики Звездного флота определили, как Кирк лишился награды. Во время состязания в Мандилионском разломе присутствовала замаскированная «Птица войны», которую никто не заметил.
Аналитики сделали вывод, что Норинда посчитала маскирующее устройство доказательством превосходства и отдала корабль и его технологические секреты расе, разработавшей его: ромуланцам.
Но шли годы, Звездный флот не обнаруживал удивительных или неожиданных ромуланских изобретений, и вопрос о Норинде, таинственных релах и их корабле забылся, постепенно превратившись в еще одно необъяснимое событие прошлого, никак не связанное с настоящим.
До сих пор, понял Пикар.
После церемонии – Пикар был уверен, что встреча Норинды с последователями была именно церемонией, – Пикара и Ла Форжа пригласили на личную аудиенцию с лидерами движения «Джолан».
Их провели в еще одну огромную комнату, тоже с куполом на потолке, через который пробивался яркий свет.
В комнате было жарко и очень влажно, повсюду виднелись заросли фиолетово-зеленых растений; над ними, словно башни, возвышались большие цветы.
– Думаю, у вас очень много вопросов, – радостно сказал Виррон.
– Это еще мягко сказано, – ответил Пикар. Он с трудом сделал глубокий вдох. Воздух был тяжелым и перенасыщенным запахами. – И, если позволите, мой первый вопрос: где я могу найти подпространственный передатчик?
Словно Пикар не произнес ни слова, Виррон представил ему и Ла Форжу седую ромуланку по имени Сен и молодого ромуланца Нрана.
Норинду, где-то нашедшую время, чтобы переодеться из униформы Асессора в ярко-белое платье, представлять не требовалось. Да и разговор Пикара с остальными ее, похоже, не интересовал. Она прошла вдоль клумб с цветами, и Пикар практически мог поклясться, что цветы поворачивались вслед за ней, словно она была солнцем.
– Есть какая-то проблема в том, чтобы я воспользовался передатчиком? – резко спросил Пикар. Ему изменяла обычная дипломатичность. В нынешних условиях выполнить задание было практически невозможно, но, пока ромуланская гражданская война еще не началась, он отказывался сдаваться.
Виррон бросил на него извиняющийся взгляд и ответил.
– А-а-а… связь в системе работает… странно, Пикар.
Пикар начал понимать, что собой представляет этот ромуланец: бюрократ, не обладающий полномочиями ни с чем соглашаться.
– Это не единственная странная вещь, – сказал Пикар. Настало время проявить силу, заставить Виррона пойти к непосредственному начальнику, уполномоченному принимать решения. – Мои друзья и я прибыли в эту систему, чтобы посетить Ромул. Вместо этого нас «эскортировали» к Рему, задержали на орбите, на нас напали неизвестные, нас держали в плену в шахтном комплексе, затем Норинда каким-то образом спасла нас и привела сюда, где мы по-прежнему чувствуем себя пленниками.
Всех трех ромуланцев поразил гнев Пикара.
– Как гражданин Федерации, я требую права связаться с консульством на Латиуме, – добавил Пикар.
– Вот вы себя и выдали, капитан.
Услышав голос Норинды, Пикар почувствовал, как гнев отступает. Ему не нужно было связываться с Уиллом. Не нужно было звать на помощь «Титан». Не нужно было искать Джима и Маккоя, Беверли и Скотта. Ему даже не нужно было мешать Тал Шиар спровоцировать ромуланскую гражданскую войну, которая накроет всю галактику.
Его переполняло единственное желание.
Пикар обхватил Норинду, страстно поцеловал ее, чувствуя, как тает в ее объятиях, теряя себя, теряя…
Пикар очнулся от внезапной боли, когда Ла Форж изо всех сил ударил его кулаком в ухо, сломав хрящ. Он развернулся, увидев инженера и троих съежившихся ромуланцев, уставившихся на Норинду.
– Прекрати это! – воскликнул Ла Форж.
Норинда спокойно повернулась к Ла Форжу, раскрыла объятия, и через боль в разбитом ухе Пикар почувствовал жуткий укол ревности.
– Прекратить что, Джорди? – спросила она.
Пикар не понимал, как можно так злиться на Норинду. Неужели Ла Форж не упоминал? Но он лишь быстро моргал, словно постоянно перенастраивая зрительные имплантанты.
– Ты отлично понимаешь, что я имею в виду, – крикнул Ла Форж; его гнев никуда не делся. – Телепатия, феромоны, прямая стимуляция миндалевидных желез – мне плевать, что именно ты делаешь, прекрати это!
– Джорди… Джорди… – вполголоса пропела Норинда.
Пикар с интересом смотрел, как исчезло ее ярко-белое платье, и она, обнаженная и до боли прекрасная, предложила себя Ла Форжу. Затем интерес сменился беспокойством, когда ее прямые черные ромуланские волосы задвигались, словно живые, стали коричневыми и волнистыми, удлинились, соблазнительно ниспадая на плечи; ее безупречная кожа слегка потемнела, заостренные уши округлились, лоб уменьшился, и Пикар внезапно понял, что видит уже не Норинду, а точную, идеализированную копию доктора Лии Брамс, женщины, которую Ла Форж долго любил.
Ла Форж уперся пальцами в виски, словно пытаясь справиться с острой болью. На глазах выступили слезы, словно он заплакал. Но он не отвел взгляда от стоявшего перед ним видения и не сделал ни шага в его сторону.
– Забудь об этом! – заорал он. – Разговаривай с нами, какие мы есть, или отпусти нас! Никакого больше обмана!
Трое ромуланцев уже встали на колени, приложили кулаки к груди, отвели взгляды и что-то бормотали, словно раз за разом повторяя молитвы.
Существо, которое раньше было Нориндой, а сейчас – Лией Брамс, снова изменилось, превратившись в стройную Женис из воспоминаний Пикара, затем в Беверли, какой она была, когда он впервые ее встретил и так отчаянно и неуместно в нее влюбился.
Усилием воли, которое, казалось, пришло от вулканского эха Сарека, по-прежнему обитавшего в нем, Пикар последовал примеру Ла Форжа и провел ногтями по больному уху. Шок от боли вызвал слезы на глазах и тошноту, и, хотя прошли уже целые сутки с тех пор, как Пикар в последний раз ел, его вырвало.
Но когда он снова сумел поднять голову, никаких мучительных видений больше не было. Вместо них перед ним стояла серокожая реманка с большими ушами, глаза которой были скрыты за черным визором. Ее длинный кожаный плащ поблескивал радужными отблесками, словно панцирь скарабея.
– Хорошо, – сказала реманка. Ее голос был грубым, гортанным. Но даже сейчас Пикар понял, что это Норинда. Всего лишь принявшая обличье, не вызывающее нежелательных реакций. – Задавай свои вопросы, Пикар. Я скажу тебе все, что ты хочешь знать.
СЕГМЕНТ ДЖОЛАН, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 57486.9
читать дальше– Фарр Джолан, – сказал старый ромуланец. – Добро пожаловать, Жан-Люк Пикар. Добро пожаловать, Джорди Ла Форж. Я Виррон, Главный Асессор Сегмента обработки 3, последователь Джолары, чье имя означает «Та, что ведет нас».
Пикар склонил голову, вспоминая, что Кирк рассказывал про этих людей, видя, в каком состоянии, близком к трансу, они находились.
– Фарр Джолан, – ответил он.
Ла Форж рядом с ним произнес то же самое.
Затем в яркой, отделанной настоящим деревом комнате наступила тишина. Не меньше двадцати ромуланских Асессоров, на чьих лицах застыло обожание, вместе с Пикаром и Ла Форжем стояли, боясь даже вздохнуть, ожидая, что скажет им Джолара – Норинда.
Она прошла мимо ромуланцев, грациозная, словно танцовщица, и они учтиво уступили ей дорогу.
В центре комнаты, куда Норинда привела Пикара и Ла Форжа, стоял небольшой пьедестал из полированного зеленого мрамора. Она встала на этот пьедестал, купаясь в лучах света, проникавших сквозь прозрачный купол на потолке.
На какое-то мгновение Пикар был почти уверен, что окруженная сиянием фигура на пьедестале – не Норинда, что ее заменила другая женщина, пока Норинда пробиралась сквозь толпу верующих. Он прикрыл глаза, чтобы сфокусировать зрение.
«Это все из-за освещения», – решил Пикар, вспомнив, как во тьме коридора на мельчайшую долю секунды ему сначала показалось, что Норинда – потерянная любимая из его юности. И что на ней нет… Щеки Пикара зарделись. Но ее комбинезон действительно был слишком обтягивающим.
Затем он сделал вывод, что она похожа на ромуланку, но с более изящными, почти вулканскими чертами лица. Но здесь, в комнате, он увидел, что она, скорее всего, чистокровная ромуланка. Высокий лоб, короткие, черные, как смоль, волосы, челка, выровненная с лазерной точностью.
Как и остальные окружающие, Пикар пристально смотрел на Норинду. Он решил, что его воображение слишком разыгралось; то, что виделось ему обтягивающим комбинезоном, оказалось при дневном свете обычной униформой Асессора, пусть и сшитой точно по фигуре. Она лишь подчеркивала ее притягательные формы, а не открывала их.
– Фарр Джолан, – сказала Норинда.
Пикар ответил той же фразой раньше, чем успел осознать свои действия. Все остальные, в том числе Ла Форж, сделали то же самое.
Норинда захлопала в ладоши, словно радостное, счастливое дитя.
– Мы сегодня принимаем гостей.
Она протянула руку, и все взоры обратились на Пикара и Ла Форжа. Зазвучали приветствия на стандартном и ромуланском.
Норинда благодетельно улыбнулась гостям, словно во всей вселенной лишь они существовали, лишь они заслуживали ее внимания.
Пикар почувствовал, словно теплота солнца передается ему напрямую через нее, он хотел быть ближе к ней, ощутить своей кожей жар ее кожи, никакой одежды, никаких преград, никаких…
Теперь Норинда говорила по-ромулански, переключив внимание на других. Пикар утер пот со лба.
– Капитан, с вами все в порядке?
Пикар посмотрел на своего инженера, увидел струйку пота на его лице. Попытался сформулировать вопрос.
– Джорди… у вас… возникают необычные мысли?
Ла Форж кивнул.
– Да уж. – Он посмотрел на Норинду, напевавшую что-то на ромуланском языке. – Причем все о ней. – Он несколько раз моргнул, перенастраивая диапазон зрения. – Она постоянно выглядит по-другому, но я не вижу ни голографического экрана, ни оптического камуфляжа. Мне кажется, она действительно меняется, когда мы наблюдаем за ней.
«Как я об этом не подумал?» – отругал себя Пикар. В галактике было немало подобных форм жизни. Аллазоморфы и хамелоиды, которые могли менять форму, иногда даже приспосабливаясь к невысказанным желаниям окружающих.
Пикар посмотрел на сияющую фигуру, стоявшую перед ним. В Норинде было еще что-то необычное, кроме внешнего вида. Невероятная сила личности. Даже по каналам связи она могла…
Пикар пошатнулся, и Ла Форж схватил его за руку, словно боясь, что он вот-вот упадет.
– Капитан! – шепнул Ла Форж.
Пикар огляделся, но ни один ромуланец не обращал внимания на новых гостей. Все они смотрели на Норинду, только на Норинду.
– Джим Кирк рассказывал мне об этой женщине, – шепнул в ответ Пикар.
– Он знает ее?
Пикар кивнул. К нему вернулась память, словно чары Норинды не только тянули его к ней, но и заставляли забыть историю, рассказанную Кирком на Бэйджоре в прошлом году.
– Он встретил ее много лет назад на одной из первых миссий в качестве капитана «Энтерпрайза». Было состязание. Ромуланцы победили. А Норинда… была наградой.
Кирк рассказал эту историю, когда два капитана путешествовали по баджорской пустыне, встретившись со смертью, тайнами и, возможно, самими Пророками Небесного храма.
В первые шесть месяцев пятилетней миссии Кирка Звездный флот засек инопланетный корабль, который проник в неисследованную систему на невероятной варп-скорости. Дальнобойные сенсоры показали, что исходная точка траектории корабля лежит вне галактики.
Чем бы ни было это судно – кораблем с экипажем или просто роботизированным зондом, – это было чудо техники, которое Звездный флот хотел изучить.
«Энтерпрайз» отправился к Мандилионскому разлому, обнаружив Норинду с ее кораблем и других соискателей – андорианцев, орионцев, клингонов и толианцев. Звездный флот был не единственным, кто засек появление инопланетного корабля и решил забрать его. Но Норинда ни разу не сказала, что она – хозяйка необычного корабля. Она и ее народ, релы – которых Кирк ни разу не видел, – по ее словам, были беженцами. Скрывавшимися от ужасной угрозы под названием Тотальность, которая несла ответственность за судьбу галактики Андромеды. Пикар знал, что в то время ни Кирк, ни Звездный флот не могли проверить, правдива ли эта часть истории Норинды. Но позже Кирк обнаружил, что галактика Андромеды погибала из-за возросшего уровня радиации, и другие беженцы – в частности, келванцы – тоже искали спасения в Млечном Пути.
Получив столько требований отдать свой удивительный корабль и технологию, Норинда организовала странное, смертоносное состязание среди собравшихся капитанов звездолетов, предлагая себя, корабль и его секреты тому, кто победит всех остальных.
Спок сказал, что ее тактика логична. Норинда боялась Тотальности и сказала, что эта галактика – следующая на ее пути. Ее целью было найти обладающую космическими технологиями расу, которая лучше всего сможет использовать ее корабль, чтобы разработать защиту от этой угрозы.
Но Кирк признался Пикару, что логика и недоказанная инопланетная угроза мало его интересовали, когда он вступил в состязание. Он считал Норинду не менее ценной наградой, чем ее корабль. А его соперником был клингон.
Много лет спустя, в баджорской пустыне, Кирк описал Пикару эту реакцию как неверную и эгоцентричную. Но, что важнее, он подробно рассказал о странном физиологическом эффекте, который Норинда оказывала на всех мужчин его «Энтерпрайза», в том числе Спока.
Доктор Пайпер, тогдашний корабельный хирург, выдвинул гипотезу, что здесь действует очень эффективная форма низкоуровневой телепатии. Норинда могла влиять на мужские разумы даже через подпространственные каналы, хотя записи этих переговоров не оказывали никакого воздействия.
В конце концов, оказавшись на грани поражения и впервые потеряв члена экипажа из-за отданного им приказа, Кирк вступил в состязание сам. Он выиграл. Но победителем не стал.
Норинда приготовила ему один последний сюрприз. Он играл по правилам, установленным ей, а она, похоже, в это время их изменила.
Победа Кирка ничего ему не дала.
Норинда отдала себя и корабль противнику, который «Энтерпрайз» не смог обнаружить, а Кирк – увидеть.
Несколько лет спустя, когда Кирк стал первым капитаном Звездного флота, установившим визуальный контакт с ромуланцами, аналитики Звездного флота определили, как Кирк лишился награды. Во время состязания в Мандилионском разломе присутствовала замаскированная «Птица войны», которую никто не заметил.
Аналитики сделали вывод, что Норинда посчитала маскирующее устройство доказательством превосходства и отдала корабль и его технологические секреты расе, разработавшей его: ромуланцам.
Но шли годы, Звездный флот не обнаруживал удивительных или неожиданных ромуланских изобретений, и вопрос о Норинде, таинственных релах и их корабле забылся, постепенно превратившись в еще одно необъяснимое событие прошлого, никак не связанное с настоящим.
До сих пор, понял Пикар.
После церемонии – Пикар был уверен, что встреча Норинды с последователями была именно церемонией, – Пикара и Ла Форжа пригласили на личную аудиенцию с лидерами движения «Джолан».
Их провели в еще одну огромную комнату, тоже с куполом на потолке, через который пробивался яркий свет.
В комнате было жарко и очень влажно, повсюду виднелись заросли фиолетово-зеленых растений; над ними, словно башни, возвышались большие цветы.
– Думаю, у вас очень много вопросов, – радостно сказал Виррон.
– Это еще мягко сказано, – ответил Пикар. Он с трудом сделал глубокий вдох. Воздух был тяжелым и перенасыщенным запахами. – И, если позволите, мой первый вопрос: где я могу найти подпространственный передатчик?
Словно Пикар не произнес ни слова, Виррон представил ему и Ла Форжу седую ромуланку по имени Сен и молодого ромуланца Нрана.
Норинду, где-то нашедшую время, чтобы переодеться из униформы Асессора в ярко-белое платье, представлять не требовалось. Да и разговор Пикара с остальными ее, похоже, не интересовал. Она прошла вдоль клумб с цветами, и Пикар практически мог поклясться, что цветы поворачивались вслед за ней, словно она была солнцем.
– Есть какая-то проблема в том, чтобы я воспользовался передатчиком? – резко спросил Пикар. Ему изменяла обычная дипломатичность. В нынешних условиях выполнить задание было практически невозможно, но, пока ромуланская гражданская война еще не началась, он отказывался сдаваться.
Виррон бросил на него извиняющийся взгляд и ответил.
– А-а-а… связь в системе работает… странно, Пикар.
Пикар начал понимать, что собой представляет этот ромуланец: бюрократ, не обладающий полномочиями ни с чем соглашаться.
– Это не единственная странная вещь, – сказал Пикар. Настало время проявить силу, заставить Виррона пойти к непосредственному начальнику, уполномоченному принимать решения. – Мои друзья и я прибыли в эту систему, чтобы посетить Ромул. Вместо этого нас «эскортировали» к Рему, задержали на орбите, на нас напали неизвестные, нас держали в плену в шахтном комплексе, затем Норинда каким-то образом спасла нас и привела сюда, где мы по-прежнему чувствуем себя пленниками.
Всех трех ромуланцев поразил гнев Пикара.
– Как гражданин Федерации, я требую права связаться с консульством на Латиуме, – добавил Пикар.
– Вот вы себя и выдали, капитан.
Услышав голос Норинды, Пикар почувствовал, как гнев отступает. Ему не нужно было связываться с Уиллом. Не нужно было звать на помощь «Титан». Не нужно было искать Джима и Маккоя, Беверли и Скотта. Ему даже не нужно было мешать Тал Шиар спровоцировать ромуланскую гражданскую войну, которая накроет всю галактику.
Его переполняло единственное желание.
Пикар обхватил Норинду, страстно поцеловал ее, чувствуя, как тает в ее объятиях, теряя себя, теряя…
Пикар очнулся от внезапной боли, когда Ла Форж изо всех сил ударил его кулаком в ухо, сломав хрящ. Он развернулся, увидев инженера и троих съежившихся ромуланцев, уставившихся на Норинду.
– Прекрати это! – воскликнул Ла Форж.
Норинда спокойно повернулась к Ла Форжу, раскрыла объятия, и через боль в разбитом ухе Пикар почувствовал жуткий укол ревности.
– Прекратить что, Джорди? – спросила она.
Пикар не понимал, как можно так злиться на Норинду. Неужели Ла Форж не упоминал? Но он лишь быстро моргал, словно постоянно перенастраивая зрительные имплантанты.
– Ты отлично понимаешь, что я имею в виду, – крикнул Ла Форж; его гнев никуда не делся. – Телепатия, феромоны, прямая стимуляция миндалевидных желез – мне плевать, что именно ты делаешь, прекрати это!
– Джорди… Джорди… – вполголоса пропела Норинда.
Пикар с интересом смотрел, как исчезло ее ярко-белое платье, и она, обнаженная и до боли прекрасная, предложила себя Ла Форжу. Затем интерес сменился беспокойством, когда ее прямые черные ромуланские волосы задвигались, словно живые, стали коричневыми и волнистыми, удлинились, соблазнительно ниспадая на плечи; ее безупречная кожа слегка потемнела, заостренные уши округлились, лоб уменьшился, и Пикар внезапно понял, что видит уже не Норинду, а точную, идеализированную копию доктора Лии Брамс, женщины, которую Ла Форж долго любил.
Ла Форж уперся пальцами в виски, словно пытаясь справиться с острой болью. На глазах выступили слезы, словно он заплакал. Но он не отвел взгляда от стоявшего перед ним видения и не сделал ни шага в его сторону.
– Забудь об этом! – заорал он. – Разговаривай с нами, какие мы есть, или отпусти нас! Никакого больше обмана!
Трое ромуланцев уже встали на колени, приложили кулаки к груди, отвели взгляды и что-то бормотали, словно раз за разом повторяя молитвы.
Существо, которое раньше было Нориндой, а сейчас – Лией Брамс, снова изменилось, превратившись в стройную Женис из воспоминаний Пикара, затем в Беверли, какой она была, когда он впервые ее встретил и так отчаянно и неуместно в нее влюбился.
Усилием воли, которое, казалось, пришло от вулканского эха Сарека, по-прежнему обитавшего в нем, Пикар последовал примеру Ла Форжа и провел ногтями по больному уху. Шок от боли вызвал слезы на глазах и тошноту, и, хотя прошли уже целые сутки с тех пор, как Пикар в последний раз ел, его вырвало.
Но когда он снова сумел поднять голову, никаких мучительных видений больше не было. Вместо них перед ним стояла серокожая реманка с большими ушами, глаза которой были скрыты за черным визором. Ее длинный кожаный плащ поблескивал радужными отблесками, словно панцирь скарабея.
– Хорошо, – сказала реманка. Ее голос был грубым, гортанным. Но даже сейчас Пикар понял, что это Норинда. Всего лишь принявшая обличье, не вызывающее нежелательных реакций. – Задавай свои вопросы, Пикар. Я скажу тебе все, что ты хочешь знать.
@темы: "Кровь капитана", ТОС. Книги, ТОС. Переводы