Глава 21.
Дворец Хана Великого, Чандигарх.
17 марта 1995 года
Хан стоял на крепостном валу и глядел на расстилавшийся внизу город. Ему не нравилось то, что он видел.
Чандигарх, построенный всего сорок лет назад по проекту швейцарского архитектора, пользовался заслуженной репутацией самого современного и упорядоченного города Индии. Широкие, заросшие деревьями бульвары пересекались под правильными прямыми углами, и эта сетка аккуратно делила город на отдельные зоны и секторы. читать дальшеГазоны под открытым небом и парки составляли приятный контраст зданиям модернистского дизайна из стали и бетона. В отличие от, скажем, расползшегося во все стороны Старого Дели Чандигарх оставлял впечатление чистоты и грамотной планировки, что и было одной из причин, почему Хан избрал город своей столицей.
Однако сейчас часть Чандигарха, а именно та, где возвышалась крепость, начинала походить на военный лагерь. Блок-посты на дорогах и контрольно-пропускные пункты под охраной собственных сил безопасности Хана преграждали просторные улицы, ведущие к дворцу. Несанкционированный проезд по ближайшим улицам запретили; это была мера предосторожности против превращённых в бомбы автомобилей. На высоких крепостных стенах из песчаника дежурили снайперы, готовые отразить возможное нападение. Тридцатью метрами ниже, за главными воротами на некогда общегородской площади, солдаты под командованием вооружённых инженеров рыли траншеи вдоль основания крепости, чтобы затем заминировать этот ров и оснастить датчиками движения.
Это не тот дивный новый мир, который я представлял, угрюмо говорил себе Хан. Уродливые фортификационные сооружения отбрасывали тень печали на его сердце и смущали душу, несмотря на ясное голубое небо над головой. Он-то надеялся создать утопию, оплот закона и порядка, в которой даже самый нижайший из его подданных сможет безопасно ходить по улицам в любое время дня и ночи, а вместо этого обнаружил, что забаррикадировался в своём дворце, всё дальше и дальше от тех людей, которыми желал править.
- Ваше превосходительство, - увещевал Хоакин, чувствовавший себя некомфортно на столь открытом месте, - вам надо спуститься. Здесь не безопасно.
Хан высунулся в бойницу, упёршись ладонями в покрытые резьбой зубцы цвета охры. С начала лета миновал только месяц, и в камне под его руками ещё чувствовалась прохлада. В отдалении Хан увидел несколько семей, гуляющих в прославленных альпинариях города; он завидовал их простой беззаботной жизни.
- Это то, к чему мы пришли, старый друг? Даже на стенах моей цитадели мне надо чего-то бояться?
Рослый телохранитель солгать не смог.
- Вам угрожают убийством, Ваше превосходительство. И против вас плетут заговоры, как тут, так и за рубежом.
Хоакин делил внимание между городскими улицами и небом, как будто ожидал либо пули убийцы, либо атаки с воздуха.
Хуже всего то, что Хан знал: опасения верного стража не беспочвенны. Чем больше он старался обезопасить свои владения, выказав нетерпимость к действиям любых подрывных элементов, будь то религиозные фанатики, неудовлетворённые студенты или недовольные учёные, тем более активной, казалось, становилась оппозиция. Дурачьё! - мысленно ругался он с высоты своего интеллекта. Неблагодарные троглодиты! Неужели вы неспособны понять, что крамольные бурчания, докучливые демонстрации и забастовки пользы не приносят, но льют воду на мельницу ваших же врагов? Хан не испытывал радости, играя роль деспотичного тирана, но в эти трудные времена просто не мог позволить себе ни малейшей слабости.
- Прошу, Ваше превосходительство, - позвал Хоакин, с надеждой отступив к башне, где находилась ближайшая лестница. Полностью восстановившись от травм, полученных в пещерах Айорры, телохранитель давно не выказывал никаких признаков хромоты. – Давайте вернёмся под укрытие ваших частных покоев. Или в один из крытых внутренних садов, если вы так предпочитаете.
Хан покачал головой. Он ещё не готов был отказаться от относительного простора крепостной стены. Ему и так приходилось проводить взаперти значительную часть текущей жизни, выстраивая стратегию войны с врагами, одержимо разрабатывая безжалостные ходы и контрмеры, чтобы уберечь свой защищённый зубцами башен режим от целого мира, - который, очевидно, все сильнее настраивался против него. Хуньяди был мёртв, наряду с Моррисоном и Амином, но по-прежнему оставался Гэри Севен, не говоря уже о требовавших усиленного внимания так называемых "законных" сверхправителей. В мире чересчур много упорно сопротивляющихся, с горечью посетовал он, они не дают мне и шагу ступить.
- Повелитель! – послышался взволнованный голос. Хан отвлёкся от картин городской жизни и узрел, к своему удивлению и ужасу, со всех ног спешившую к нему по крепостной стене леди Амент. Шёлковый плащ-накидка, подбитый соболем, укрывал её изящную фигуру от мартовского холодного воздуха, но выражение заметного неудовольствия на лице с утончёнными изящными чертами скрыть не могло ничто. - Я должна немедленно поговорить с вами.
Хоакин, уловивший враждебность в тоне приближавшейся, инстинктивно встал между ней и Ханом. Тот по достоинству оценил этот импульс, но не в его привычках уклоняться от конфронтации с кем-либо, независимо от того, кто это был. Что бы ни сулил ему гнев этой во всех отношениях выдающейся женщины, Хан не собирался склонять перед ним голову.
- Добрый день, леди Амент, - спокойно ответил он, отстраняя телохранителя и оправляя пересекавшую грудь перевязь с серебристой окантовкой; он носил её в знак солидарности с верными ему воинами группы Экзон. - Что привело вас на стену столь высокой крепости?
- Не вид, - сухо отрезала женщина. Янтарные глаза сверкали; она явно преследовала какую-то определённую цель. Ветер сдул ей на лицо блестящую чёрную прядь волос, которую она ловко откинула. - Я пересматривала наши ежегодные расходы, когда наткнулась на довольно тревожные цифры, скрытые в фонде медицинских исследований и разработок.
Она огляделась по сторонам и убедилась, что ни один из патрульных снайперов и гвардейцев не находился в пределах слышимости, а затем понизила голос так, чтобы только Хан и его постоянная тень могли расслышать сказанное.
- Может быть, вы сможете объяснить, милорд, почему доктор Дхасел сочла нужным приобрести более двух сотен биобоеголовок, ранее принадлежавших Советскому Союзу?
Лицо Хана застыло.
- Это дело конфиденциальное, - холодно ответил он.
- По каковой причине вы и решили держать его втайне от меня, - констатировала Амент, и её ледяной тон в совершенстве передавал то, что она думала об этом выдающемся исключении из правил. - Да, это я хорошо понимаю.
Оскорблённая в своих чувствах, она заговорила в прокурорски-обличительной манере.
- Однако вот чего я не могу понять. Почему вы превратили остров Кризалис из лаборатории генетических исследований в инкубатор бактерий и стартовую площадку полномасштабной биологической войны?
- У нас много врагов, - неопределённо ответил Хан. Он всегда знал, что когда-нибудь он и Амент вступят по этому поводу в дискуссию, но теперь, когда настало время повернуться лицом к неприкрашенной истине, он обнаружил, что не горит желанием обсуждать это.
- Двести боеголовок, милорд? – с нажимом подчеркнула она. – Какое применение может найти такой арсенал? Неужели он для мутантного штамма плотоядных бактерий?
Последняя реплика застала Хана врасплох.
- Как вы об этом узнали? – тихо спросил он, и его тёмные брови насупились, как у Зевса-Громовежца, готового метнуть молнию.
Амент лукаво вздёрнула собственные брови.
- У меня свои источники, - ответила она, не подумав извиниться. Отброшенная правая пола плаща открыла коллекцию свёрнутых трубкой газет, которые придерживал локоть. Амент не сводила янтарных глаз с Хана, пока передавала свиток ему; он настороженно принял газеты. - Одна из первых подсказок, - пояснила она.
Он развернул бумаги. Это оказались первые страницы нескольких лондонских таблоидов, датированные июнем 1994 года, много месяцев назад.
"Съеден заживо!" - кричали крупные печатные буквы первого таблоида, в то время как заголовок второго был куда более зловещим: "Бактерия-убийца пожрала моё лицо!"
Хан быстро просмотрел остальные вырезки. Все они касались внезапной вспышки некротического фасциита на британских островах. Он вспомнил, что доктор Дхасел примерно в этот период действительно провела несколько полевых испытаний с использованием воссозданных бактерий стрептококка-А, просто чтобы убедиться, что оригинальный рецепт соответствовал жутким обещаниям покойного доктора Уильямса. Насколько понял Хан, с тех пор возбудитель значительно усовершенствовали.
- Обыкновенная склонность к сенсационности, - пренебрежительно бросил он, возвращая всю коллекцию жёлтой прессы в руки Амент. – Какое это имеет отношение ко мне?
Амент печально улыбнулась.
- Не лукавьте, милорд. Это недостойно вас, - она тщательно сложила изобличительные документы и опять прижала их локтем. – К тому же здесь всего лишь верхушка айсберга. Легко найти и другие свидетельства, если захотеть поискать. Об этой новой форме стрептококка я знаю всё и достаточно – об указаниях массово культивировать бактерии, данных доктору Дхасел. По крайней мере, о ваших собственных инструкциях. Но почему, милорд? - она укоризненно-неверяще покачала головой. – Вам недостаточно сдерживающего фактора под названием "Утренняя звезда"? Какая нужда во втором оружии Судного Дня?
- Вы забыли об одной очень существенной разнице, леди Амент, - Хан заговорил высокомерным тоном, рассчитывая напомнить своему некогда доверенному советнику её место. - "Утренняя звезда" действительно мера исключительная. Используя моего Светоносца на полную мощность, я разрушу озоновый слой, от которого зависит жизнь на Земле. Это сделало бы мир непригодным и для обычных людей, и для нас. А эти гениально сконструированные бактерии лишь проредили бы скопившуюся массу невежественного отсталого человечества и расчистили место для таких, как мы. Всё было бы именно так, как с самого начала планировала моя выдающаяся мать.
- Было бы или будет? – с вызовом спросила Амент, и безупречные черты её лица отразили крайнее беспокойство. – Ведь вы же, Повелитель, не намереваетесь развязывать эпидемию такого масштаба на самом деле?
- А почему бы и нет? - сердито ответил он. Раздражение от неустанного критиканства египтянки-сверхженщины слилось с ещё большим разочарованием от несгибаемого упрямства мира. Хана захлестнула неуправляемая ярость, требовавшая выхода. - Вы знаете, что по самым оптимистичным прогнозам к началу нового тысячелетия численность живущих на Земле достигнет шести миллиардов? В одной только Индии, по оценкам, население составит более миллиарда человек.
Он до тех пор наступал на Амент, пока их лица не оказались буквально в нескольких сантиметрах.
- Подумайте об этом, миледи! Шесть миллиардов обыкновенных распущенных людишек, насилующих планету своими варварскими привычками, проблемами и предрассудками. Разве может какой-либо правитель, сколь бы сильным он ни был, привести к прочному миру подобных плодовитых дикарей? Особенно если совершенно очевидно, что эта животная масса не имеет ни малейшего желания руководствоваться тем, что им же пойдёт во благо, и до последнего вздоха будет сопротивляться моему правлению.
Он повернулся спиной к городу, предпочтя созерцать далекие Гималаи. Заснеженные вершины выглядели блаженно нетронутыми людским влиянием.
- Я предложил человечеству порядок и лучший образ жизни, - докончил он мрачно. - Если оно решило меня отвергнуть, так пусть страдает от последствий.
Амент осталась неубеждённой.
- И вы наказали бы слабых и бесправных за непримиримость их лидеров? Не вините массы за то, что их тщеславные правители отказываются делиться властью.
Хан вспомнил первый раз, когда между ним и Амент возник подобный спор, после того, как против него восстали сородичи-сверхлюди. Тогда ей удалось убедить не обращать "Утреннюю звезду" против врагов, дабы не погибли невинные.
- Этот аргумент больше меня не поколеблет, - со всей прямотой заявил он. - Я видел слишком много примеров безумия и беспричинной злобы рядового человека. Этого достаточно, чтобы понять - миллиарды отсталых ничем не лучше, чем их жалкие племенные вожди. Убейте важничающего президента или премьера, и ещё сотня будет драться зубами и когтями, чтобы занять его или её место.
Хан провёл ладонью по лицу, пытаясь стереть явные морщины, оставленные годами лидерства и конфликтами. Он чувствовал себя гораздо старше своих скромных двадцати пяти лет.
- Я высшее существо, леди Амент, но я не бессмертен. У меня нет ни времени, ни желания уговаривать шесть миллиардов враждующих дикарей, - раскрытая ладонь прорезала пустой воздух, словно он отметал в сторону сорок тысяч лет человеческого упрямства и раздора. - Лучше, может быть, вымести весь сор, чтобы наш вид смог наследовать очищенную и покорную Землю.
- Понимаю, - проговорила женщина, плотнее запахнувшись в накидку. - И когда должна состояться эта хвалёная уборка? Вы уже назначили дату?
Гвардеец-часовой с ружьём наизготовку прошёл рядом, завершая обход стены. Хан дождался, пока караульный не минует их, прежде чем ответить на вопрос Амент.
- Давайте просто скажем, что это билет с открытой датой, - осторожно сказал он, не видя никаких оснований сообщать, что, согласно последнему отчёту с острова Кризалис, необходимый для нанесения удара по всему миру запас будет достигнут в первых числах сентября. Если уместно так говорить, думал он, закат лета также возвестит и закат обычного смертного человека.
- А что добрый доктор Дхасел думает обо всем этом? – спросила леди Амент, возможно, искавшая союзника в безнадёжной борьбе с решимостью Хана. – По вашему распоряжению лаборатории Кризалиса переориентировались с создания жизни на разведение нового и более страшного оружия её уничтожения. Разве она не протестовала против столь ужасающего извращения смысла её работы?
Хан знал, что египтянка одинока в возражениях против его великого замысла.
- Доктор Дхасел – Фулэн - не ставит под сомнение мои указания, - бросил он резко. - В отличие от некоторых.
Если эти колючие слова её и ранили, Амент даже не вздрогнула.
- Как это ни парадоксально, - заметила она, и бесстрастный тон этих слов еле прикрывал очевидное неодобрение. - И вы, и добрая доктор пережили кошмар Бхопала, но теперь сговорились вызвать биологическую катастрофу во много раз большую и смертельную, нежели та, которую испытали в молодости.
- Вовсе нет, - настаивал Хан. Он гордо вздёрнул подбородок, отказываясь быть пристыженным манипуляциями Амент, специально напомнившей о давней трагедии. - Бойня в Бхопале была результатом бессмысленной аварии, она не служила высшей цели. Мои плотоядные бактерии, если я предпочту их, привели бы к новому старту цивилизации, как неодолимая волна смыв мусор прошлого и освобдив место будущему.
Нахмурившись, он отвернулся от женщины.
- Меня огорчает и расстраивает, что вы не видите столь важного различия.
Не в первый раз он задался вопросом: разумно ли посвящать Амент в такие подробности своих тайных планов, зная глубокое отвращение той к жесточайшим реалиям власти. В своё время стойкость характера и преданность сделали её идеальным хранителем секретов, скажем, кодов команд "Утренней звезды". Однако теперь, по прошествии года, наполненного нескончаемыми войнами и сражениями, обнаружилась причина усомниться в её приверженности своему делу.
- А как насчёт вас самой, леди Амент? – обернулся он, намереваясь прямо сейчас разобраться со своими сомнениями. – На чьей вы стороне? Могу ли я по-прежнему рассчитывать на вашу абсолютную лояльность и верность независимо от того, какое грозное будущее меня ждёт? Или я должен следовать неизбежной судьбе без вас?
К чести женщины, она встретила его пронзительный взгляд, не уклонившись, не моргнув и даже не отведя глаз. Тяжёлая тишина повисла между ними, пока он ждал ответа. Скрытые за прозрачным янтарём взгляда и невозмутимостью лица настоящие мысли и эмоции Амент оставались далёкими и неразгаданными. Никто не распознает душу по лицу, размышлял Хан вслед за Макбетом.
Наконец, она заговорила, тщательно подбирая слова.
- Я никогда не перестану говорить то, что подсказывает мне совесть, - ответила Амент, - и не откажусь от надежды отговорить вас от ужасного поступка, который вы, кажется, намерены совершить, но нет нужды спрашивать, верна ли я вам.
Её слова походили и на обещание, и на предупреждение.
- Я с вами до конца.
Очень хорошо, сказал себе Хан, не отказавшийся окончательно от сомнений по поводу её лояльности. Он бросил взгляд на строгий космополитичный Чандигарх, запятнанный лишь простейшими несовершенными существами, наводнившими город испорченностью и неблагодарностью. Он попытался представить себе широкие бульвары и проспекты свободными от обломков бесполезного человечества. Это ли не цель желанная?
- До конца, - как эхо повторил он.
Заметки автора к главе 21. Верьте или нет, но в июне 1994 года действительно произошло несколько инцидентов с плотоядными бактериями, в Англии в том числе. Лондонские таблоиды выжали из этой "эпидемии" всё, что смогли. В конце концов, в прямом эфире национального телевидения выступил высокопоставленный правительственный чиновник в надежде успокоить население. Естественно, он ничего не говорил об экспериментах Фулэн Дхасел в области бактериологической войны.
Для обзоров
Дворец Хана Великого, Чандигарх.
17 марта 1995 года
Хан стоял на крепостном валу и глядел на расстилавшийся внизу город. Ему не нравилось то, что он видел.
Чандигарх, построенный всего сорок лет назад по проекту швейцарского архитектора, пользовался заслуженной репутацией самого современного и упорядоченного города Индии. Широкие, заросшие деревьями бульвары пересекались под правильными прямыми углами, и эта сетка аккуратно делила город на отдельные зоны и секторы. читать дальшеГазоны под открытым небом и парки составляли приятный контраст зданиям модернистского дизайна из стали и бетона. В отличие от, скажем, расползшегося во все стороны Старого Дели Чандигарх оставлял впечатление чистоты и грамотной планировки, что и было одной из причин, почему Хан избрал город своей столицей.
Однако сейчас часть Чандигарха, а именно та, где возвышалась крепость, начинала походить на военный лагерь. Блок-посты на дорогах и контрольно-пропускные пункты под охраной собственных сил безопасности Хана преграждали просторные улицы, ведущие к дворцу. Несанкционированный проезд по ближайшим улицам запретили; это была мера предосторожности против превращённых в бомбы автомобилей. На высоких крепостных стенах из песчаника дежурили снайперы, готовые отразить возможное нападение. Тридцатью метрами ниже, за главными воротами на некогда общегородской площади, солдаты под командованием вооружённых инженеров рыли траншеи вдоль основания крепости, чтобы затем заминировать этот ров и оснастить датчиками движения.
Это не тот дивный новый мир, который я представлял, угрюмо говорил себе Хан. Уродливые фортификационные сооружения отбрасывали тень печали на его сердце и смущали душу, несмотря на ясное голубое небо над головой. Он-то надеялся создать утопию, оплот закона и порядка, в которой даже самый нижайший из его подданных сможет безопасно ходить по улицам в любое время дня и ночи, а вместо этого обнаружил, что забаррикадировался в своём дворце, всё дальше и дальше от тех людей, которыми желал править.
- Ваше превосходительство, - увещевал Хоакин, чувствовавший себя некомфортно на столь открытом месте, - вам надо спуститься. Здесь не безопасно.
Хан высунулся в бойницу, упёршись ладонями в покрытые резьбой зубцы цвета охры. С начала лета миновал только месяц, и в камне под его руками ещё чувствовалась прохлада. В отдалении Хан увидел несколько семей, гуляющих в прославленных альпинариях города; он завидовал их простой беззаботной жизни.
- Это то, к чему мы пришли, старый друг? Даже на стенах моей цитадели мне надо чего-то бояться?
Рослый телохранитель солгать не смог.
- Вам угрожают убийством, Ваше превосходительство. И против вас плетут заговоры, как тут, так и за рубежом.
Хоакин делил внимание между городскими улицами и небом, как будто ожидал либо пули убийцы, либо атаки с воздуха.
Хуже всего то, что Хан знал: опасения верного стража не беспочвенны. Чем больше он старался обезопасить свои владения, выказав нетерпимость к действиям любых подрывных элементов, будь то религиозные фанатики, неудовлетворённые студенты или недовольные учёные, тем более активной, казалось, становилась оппозиция. Дурачьё! - мысленно ругался он с высоты своего интеллекта. Неблагодарные троглодиты! Неужели вы неспособны понять, что крамольные бурчания, докучливые демонстрации и забастовки пользы не приносят, но льют воду на мельницу ваших же врагов? Хан не испытывал радости, играя роль деспотичного тирана, но в эти трудные времена просто не мог позволить себе ни малейшей слабости.
- Прошу, Ваше превосходительство, - позвал Хоакин, с надеждой отступив к башне, где находилась ближайшая лестница. Полностью восстановившись от травм, полученных в пещерах Айорры, телохранитель давно не выказывал никаких признаков хромоты. – Давайте вернёмся под укрытие ваших частных покоев. Или в один из крытых внутренних садов, если вы так предпочитаете.
Хан покачал головой. Он ещё не готов был отказаться от относительного простора крепостной стены. Ему и так приходилось проводить взаперти значительную часть текущей жизни, выстраивая стратегию войны с врагами, одержимо разрабатывая безжалостные ходы и контрмеры, чтобы уберечь свой защищённый зубцами башен режим от целого мира, - который, очевидно, все сильнее настраивался против него. Хуньяди был мёртв, наряду с Моррисоном и Амином, но по-прежнему оставался Гэри Севен, не говоря уже о требовавших усиленного внимания так называемых "законных" сверхправителей. В мире чересчур много упорно сопротивляющихся, с горечью посетовал он, они не дают мне и шагу ступить.
- Повелитель! – послышался взволнованный голос. Хан отвлёкся от картин городской жизни и узрел, к своему удивлению и ужасу, со всех ног спешившую к нему по крепостной стене леди Амент. Шёлковый плащ-накидка, подбитый соболем, укрывал её изящную фигуру от мартовского холодного воздуха, но выражение заметного неудовольствия на лице с утончёнными изящными чертами скрыть не могло ничто. - Я должна немедленно поговорить с вами.
Хоакин, уловивший враждебность в тоне приближавшейся, инстинктивно встал между ней и Ханом. Тот по достоинству оценил этот импульс, но не в его привычках уклоняться от конфронтации с кем-либо, независимо от того, кто это был. Что бы ни сулил ему гнев этой во всех отношениях выдающейся женщины, Хан не собирался склонять перед ним голову.
- Добрый день, леди Амент, - спокойно ответил он, отстраняя телохранителя и оправляя пересекавшую грудь перевязь с серебристой окантовкой; он носил её в знак солидарности с верными ему воинами группы Экзон. - Что привело вас на стену столь высокой крепости?
- Не вид, - сухо отрезала женщина. Янтарные глаза сверкали; она явно преследовала какую-то определённую цель. Ветер сдул ей на лицо блестящую чёрную прядь волос, которую она ловко откинула. - Я пересматривала наши ежегодные расходы, когда наткнулась на довольно тревожные цифры, скрытые в фонде медицинских исследований и разработок.
Она огляделась по сторонам и убедилась, что ни один из патрульных снайперов и гвардейцев не находился в пределах слышимости, а затем понизила голос так, чтобы только Хан и его постоянная тень могли расслышать сказанное.
- Может быть, вы сможете объяснить, милорд, почему доктор Дхасел сочла нужным приобрести более двух сотен биобоеголовок, ранее принадлежавших Советскому Союзу?
Лицо Хана застыло.
- Это дело конфиденциальное, - холодно ответил он.
- По каковой причине вы и решили держать его втайне от меня, - констатировала Амент, и её ледяной тон в совершенстве передавал то, что она думала об этом выдающемся исключении из правил. - Да, это я хорошо понимаю.
Оскорблённая в своих чувствах, она заговорила в прокурорски-обличительной манере.
- Однако вот чего я не могу понять. Почему вы превратили остров Кризалис из лаборатории генетических исследований в инкубатор бактерий и стартовую площадку полномасштабной биологической войны?
- У нас много врагов, - неопределённо ответил Хан. Он всегда знал, что когда-нибудь он и Амент вступят по этому поводу в дискуссию, но теперь, когда настало время повернуться лицом к неприкрашенной истине, он обнаружил, что не горит желанием обсуждать это.
- Двести боеголовок, милорд? – с нажимом подчеркнула она. – Какое применение может найти такой арсенал? Неужели он для мутантного штамма плотоядных бактерий?
Последняя реплика застала Хана врасплох.
- Как вы об этом узнали? – тихо спросил он, и его тёмные брови насупились, как у Зевса-Громовежца, готового метнуть молнию.
Амент лукаво вздёрнула собственные брови.
- У меня свои источники, - ответила она, не подумав извиниться. Отброшенная правая пола плаща открыла коллекцию свёрнутых трубкой газет, которые придерживал локоть. Амент не сводила янтарных глаз с Хана, пока передавала свиток ему; он настороженно принял газеты. - Одна из первых подсказок, - пояснила она.
Он развернул бумаги. Это оказались первые страницы нескольких лондонских таблоидов, датированные июнем 1994 года, много месяцев назад.
"Съеден заживо!" - кричали крупные печатные буквы первого таблоида, в то время как заголовок второго был куда более зловещим: "Бактерия-убийца пожрала моё лицо!"
Хан быстро просмотрел остальные вырезки. Все они касались внезапной вспышки некротического фасциита на британских островах. Он вспомнил, что доктор Дхасел примерно в этот период действительно провела несколько полевых испытаний с использованием воссозданных бактерий стрептококка-А, просто чтобы убедиться, что оригинальный рецепт соответствовал жутким обещаниям покойного доктора Уильямса. Насколько понял Хан, с тех пор возбудитель значительно усовершенствовали.
- Обыкновенная склонность к сенсационности, - пренебрежительно бросил он, возвращая всю коллекцию жёлтой прессы в руки Амент. – Какое это имеет отношение ко мне?
Амент печально улыбнулась.
- Не лукавьте, милорд. Это недостойно вас, - она тщательно сложила изобличительные документы и опять прижала их локтем. – К тому же здесь всего лишь верхушка айсберга. Легко найти и другие свидетельства, если захотеть поискать. Об этой новой форме стрептококка я знаю всё и достаточно – об указаниях массово культивировать бактерии, данных доктору Дхасел. По крайней мере, о ваших собственных инструкциях. Но почему, милорд? - она укоризненно-неверяще покачала головой. – Вам недостаточно сдерживающего фактора под названием "Утренняя звезда"? Какая нужда во втором оружии Судного Дня?
- Вы забыли об одной очень существенной разнице, леди Амент, - Хан заговорил высокомерным тоном, рассчитывая напомнить своему некогда доверенному советнику её место. - "Утренняя звезда" действительно мера исключительная. Используя моего Светоносца на полную мощность, я разрушу озоновый слой, от которого зависит жизнь на Земле. Это сделало бы мир непригодным и для обычных людей, и для нас. А эти гениально сконструированные бактерии лишь проредили бы скопившуюся массу невежественного отсталого человечества и расчистили место для таких, как мы. Всё было бы именно так, как с самого начала планировала моя выдающаяся мать.
- Было бы или будет? – с вызовом спросила Амент, и безупречные черты её лица отразили крайнее беспокойство. – Ведь вы же, Повелитель, не намереваетесь развязывать эпидемию такого масштаба на самом деле?
- А почему бы и нет? - сердито ответил он. Раздражение от неустанного критиканства египтянки-сверхженщины слилось с ещё большим разочарованием от несгибаемого упрямства мира. Хана захлестнула неуправляемая ярость, требовавшая выхода. - Вы знаете, что по самым оптимистичным прогнозам к началу нового тысячелетия численность живущих на Земле достигнет шести миллиардов? В одной только Индии, по оценкам, население составит более миллиарда человек.
Он до тех пор наступал на Амент, пока их лица не оказались буквально в нескольких сантиметрах.
- Подумайте об этом, миледи! Шесть миллиардов обыкновенных распущенных людишек, насилующих планету своими варварскими привычками, проблемами и предрассудками. Разве может какой-либо правитель, сколь бы сильным он ни был, привести к прочному миру подобных плодовитых дикарей? Особенно если совершенно очевидно, что эта животная масса не имеет ни малейшего желания руководствоваться тем, что им же пойдёт во благо, и до последнего вздоха будет сопротивляться моему правлению.
Он повернулся спиной к городу, предпочтя созерцать далекие Гималаи. Заснеженные вершины выглядели блаженно нетронутыми людским влиянием.
- Я предложил человечеству порядок и лучший образ жизни, - докончил он мрачно. - Если оно решило меня отвергнуть, так пусть страдает от последствий.
Амент осталась неубеждённой.
- И вы наказали бы слабых и бесправных за непримиримость их лидеров? Не вините массы за то, что их тщеславные правители отказываются делиться властью.
Хан вспомнил первый раз, когда между ним и Амент возник подобный спор, после того, как против него восстали сородичи-сверхлюди. Тогда ей удалось убедить не обращать "Утреннюю звезду" против врагов, дабы не погибли невинные.
- Этот аргумент больше меня не поколеблет, - со всей прямотой заявил он. - Я видел слишком много примеров безумия и беспричинной злобы рядового человека. Этого достаточно, чтобы понять - миллиарды отсталых ничем не лучше, чем их жалкие племенные вожди. Убейте важничающего президента или премьера, и ещё сотня будет драться зубами и когтями, чтобы занять его или её место.
Хан провёл ладонью по лицу, пытаясь стереть явные морщины, оставленные годами лидерства и конфликтами. Он чувствовал себя гораздо старше своих скромных двадцати пяти лет.
- Я высшее существо, леди Амент, но я не бессмертен. У меня нет ни времени, ни желания уговаривать шесть миллиардов враждующих дикарей, - раскрытая ладонь прорезала пустой воздух, словно он отметал в сторону сорок тысяч лет человеческого упрямства и раздора. - Лучше, может быть, вымести весь сор, чтобы наш вид смог наследовать очищенную и покорную Землю.
- Понимаю, - проговорила женщина, плотнее запахнувшись в накидку. - И когда должна состояться эта хвалёная уборка? Вы уже назначили дату?
Гвардеец-часовой с ружьём наизготовку прошёл рядом, завершая обход стены. Хан дождался, пока караульный не минует их, прежде чем ответить на вопрос Амент.
- Давайте просто скажем, что это билет с открытой датой, - осторожно сказал он, не видя никаких оснований сообщать, что, согласно последнему отчёту с острова Кризалис, необходимый для нанесения удара по всему миру запас будет достигнут в первых числах сентября. Если уместно так говорить, думал он, закат лета также возвестит и закат обычного смертного человека.
- А что добрый доктор Дхасел думает обо всем этом? – спросила леди Амент, возможно, искавшая союзника в безнадёжной борьбе с решимостью Хана. – По вашему распоряжению лаборатории Кризалиса переориентировались с создания жизни на разведение нового и более страшного оружия её уничтожения. Разве она не протестовала против столь ужасающего извращения смысла её работы?
Хан знал, что египтянка одинока в возражениях против его великого замысла.
- Доктор Дхасел – Фулэн - не ставит под сомнение мои указания, - бросил он резко. - В отличие от некоторых.
Если эти колючие слова её и ранили, Амент даже не вздрогнула.
- Как это ни парадоксально, - заметила она, и бесстрастный тон этих слов еле прикрывал очевидное неодобрение. - И вы, и добрая доктор пережили кошмар Бхопала, но теперь сговорились вызвать биологическую катастрофу во много раз большую и смертельную, нежели та, которую испытали в молодости.
- Вовсе нет, - настаивал Хан. Он гордо вздёрнул подбородок, отказываясь быть пристыженным манипуляциями Амент, специально напомнившей о давней трагедии. - Бойня в Бхопале была результатом бессмысленной аварии, она не служила высшей цели. Мои плотоядные бактерии, если я предпочту их, привели бы к новому старту цивилизации, как неодолимая волна смыв мусор прошлого и освобдив место будущему.
Нахмурившись, он отвернулся от женщины.
- Меня огорчает и расстраивает, что вы не видите столь важного различия.
Не в первый раз он задался вопросом: разумно ли посвящать Амент в такие подробности своих тайных планов, зная глубокое отвращение той к жесточайшим реалиям власти. В своё время стойкость характера и преданность сделали её идеальным хранителем секретов, скажем, кодов команд "Утренней звезды". Однако теперь, по прошествии года, наполненного нескончаемыми войнами и сражениями, обнаружилась причина усомниться в её приверженности своему делу.
- А как насчёт вас самой, леди Амент? – обернулся он, намереваясь прямо сейчас разобраться со своими сомнениями. – На чьей вы стороне? Могу ли я по-прежнему рассчитывать на вашу абсолютную лояльность и верность независимо от того, какое грозное будущее меня ждёт? Или я должен следовать неизбежной судьбе без вас?
К чести женщины, она встретила его пронзительный взгляд, не уклонившись, не моргнув и даже не отведя глаз. Тяжёлая тишина повисла между ними, пока он ждал ответа. Скрытые за прозрачным янтарём взгляда и невозмутимостью лица настоящие мысли и эмоции Амент оставались далёкими и неразгаданными. Никто не распознает душу по лицу, размышлял Хан вслед за Макбетом.
Наконец, она заговорила, тщательно подбирая слова.
- Я никогда не перестану говорить то, что подсказывает мне совесть, - ответила Амент, - и не откажусь от надежды отговорить вас от ужасного поступка, который вы, кажется, намерены совершить, но нет нужды спрашивать, верна ли я вам.
Её слова походили и на обещание, и на предупреждение.
- Я с вами до конца.
Очень хорошо, сказал себе Хан, не отказавшийся окончательно от сомнений по поводу её лояльности. Он бросил взгляд на строгий космополитичный Чандигарх, запятнанный лишь простейшими несовершенными существами, наводнившими город испорченностью и неблагодарностью. Он попытался представить себе широкие бульвары и проспекты свободными от обломков бесполезного человечества. Это ли не цель желанная?
- До конца, - как эхо повторил он.
Заметки автора к главе 21. Верьте или нет, но в июне 1994 года действительно произошло несколько инцидентов с плотоядными бактериями, в Англии в том числе. Лондонские таблоиды выжали из этой "эпидемии" всё, что смогли. В конце концов, в прямом эфире национального телевидения выступил высокопоставленный правительственный чиновник в надежде успокоить население. Естественно, он ничего не говорил об экспериментах Фулэн Дхасел в области бактериологической войны.
Для обзоров
@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны