Глава 17.
- Говорят, кошка может смотреть на короля. Ты поэтому так внимательно меня разглядываешь?
Будучи всего лишь четырех лет от роду, маленький Нун, тем не менее, знал, что предназначен для величия. читать дальшеЕго мать частенько так говорила, а она была директором всего проекта. Гены сделали его сильнее и умнее обычных детей, и даже на фоне столь же одаренных одноклассников Нун выделялся. Мать еще говорила, что в нём есть подлинный "лидерский потенциал", и кому лучше было судить об этом, как ни ей; она сама сделала его таким, какой он есть.
Неудивительно, что гладкошёрстная черная кошка потянулась именно к нему, как только доктор Такаги принёс животное в класс - объяснив это тем, что владелица кошки, доктор Нири, нездорова и не может ухаживать за своей питомицей. Нун немедленно взялся опекать её и сейчас внимательно следил за другими детьми, сгрудившимися вокруг, чтобы погладить сидевшую у него на руках киску.
- Будь поласковее, не напугай её, - наставлял он явно взволнованного мальчика по имени Хоакин, хотя, по чести сказать, не похоже было, чтоб эта кошка склонна была чего-либо пугаться. Вместо этого она довольно мурлыкала, наслаждаясь вниманием, так щедро расточаемым Нуном и его товарищами. Невозмутимое поведение кошки напомнило начитанному малышу еще одну старую цитату, на этот раз относившуюся к Монтеню: "Когда я играю со своей кошкой, кто знает, не забавляется ли скорее она мною, нежели я ею?"
Как верно! – соглашался Нун, поглаживая бархатистую голову. Доктор Нири назвала питомицу Изис, припомнил он. Очень подходящее ей, царственное имя, по его мнению.
Доктор Эриксон стояла позади Нуна, наблюдая за тем, как дети по очереди приветствуют Изис. Появление кошки полностью сбило весь график образовательных занятий, запланированных на этот день, но как доктор Эриксон, так и другие преподаватели не слишком горячо возражали; Нун подозревал, что они надеялись - волнения по поводу кошки помогут классу забыть о том, что ранее случилось с Ширин. Пока что, отметил он, эта стратегия работала.
Не то чтобы сам Нун действительно забыл о том, что девочка была удалена из класса после одного из своих страшных припадков. Он скучал по Ширин, которую, как думал, никогда больше не увидит, но никто ничего не мог с этим поделать; мать объяснила ему, что на ранних стадиях эксперимента сбои были неизбежны, и из-за них нескольким детям не повезло – у них были неустранимые психические или физические пороки. И нечестно было бы, он это понимал, заставлять этих бедняжек оставаться в том же классе и смотреть на совершенство прочих детей, таких, как он сам; впоследствии Ширин будет счастливее в среде таких же, как она. Может быть, нужно подарить кошку и им, великодушно полагал Нун. Держу пари, это их бы обрадовало.
- Вы знаете, дети, - начала доктор Эриксон, решившая превратить детскую увлечённость Изис в своего рода обучающую игру, - снаружи, за пределами Кризалиса, некоторые привычные для нас вещи не столь прекрасны, как здесь, и там многие мальчики и девочки не могут даже приблизиться к кошкам по причине аллергии.
- А что такое аллергия? – немедленно спросила Сюзетт Линг, которая гораздо больше любила математику или всякие механизмы, чем книги. Нун возвёл глаза к небу: он-то прочёл об аллергии ещё несколько месяцев назад.
- Аллергия это такой генетический дефект, - подхватил учитель, - из-за которого люди могут почувствовать себя плохо, если всего лишь соприкоснутся со вполне обычными предметами, такими, как шерсть или цветы. К примеру, если быть совсем уж откровенным, у меня сильная аллергия на перечную мяту. Воспаляется горло и идёт сыпь по телу всякий раз, когда по неосторожности в мой организм попадает хоть малая толика этого растения.
Кое-кто из детей в ужасе заахал, но доктор Эриксон ободряюще им улыбнулась.
- Вам очень повезло. Мы скрупулёзно подошли к тому, чтобы вы не страдали от аллергий, так что можете есть и касаться практически всего без риска заболеть. Вопросы есть?
Рука Сюзетт взлетела вверх подобно ракете, которые она частенько чертила на бумаге.
- А что значит «заболеть»?
*****
Сигнал к чаю прервал то, что Нун считал длинной и в общем-то ненужной лекцией по истории человеческой немощи. Он и так знал, что обычные люди много более хрупкие, чем он и его одноклассники, даже если этот очевидный факт каким-то образом ускользнул от внимания Сюзетт и других детей.
- Что, пища на самом деле возвращается у них к горлу и в рот? – спрашивал Лиам Макферсон, пытавшийся представить себе отрыжку и потрясённый, а также весьма заинтригованный, подобной картиной. – И они ничего не могут с этим поделать?
- Ну, вообще-то нет, - признала доктор Эриксон, - хотя сейчас, вероятно, не самое лучшее время углубляться в это.
И она похлопала в ладоши, привлекая внимание.
- Уроки на сегодня окончены. Все строятся у выхода, и мы идём в столовую так, как обычно и делаем - быстро и не разбредаясь.
Стоявшие ближе всего к Нуну ребята потянулись, чтобы напоследок погладить кошачью гостью, прежде чем покинуть класс. Мальчик прижал кошку к груди и с надеждой посмотрел на доктора Эриксон.
- А я могу взять ее с собой в столовую? - спросил он.
Воспитательница чуть поразмыслила, затем покачала головой.
- Наверное, с точки зрения санитарии это не слишком удачная мысль, - ответила она, вызвав тем самым хор протестов и стонов разочарования у всего класса. – Хотя знаете, что? Если будете хорошо вести себя за ужином, то, возможно, я позволю кошке остаться с вами на ночь в спальне. Может быть.
Нун понимал, что это лучшее из того, что они, скорее всего, получат, поэтому неохотно опустил Изис на пол и вместе со всеми направился к выходу. Мэгги Эриксон потушила свет в классной, поскольку все воспитатели сопровождали детей, и в комнате на оставалось никого, кроме кошки.
Они гуськом шли по галерее, Нун - что было для него нехарактерным - последним. Он с грустью оглянулся через плечо, надеясь, что с Изис всё будет хорошо; однако его желудок издал ворчание в предвкушении ужина, и он подумал, что кошка, пожалуй, тоже была голодна. Может, стоит уделить ей часть своего ужина, размышлял мальчик, как вдруг вспомнил, что несъеденная в обед ножка курицы тандури лежала у него в кармане, аккуратно завернутая в салфетку. Как раз кстати!
В его воображении Изис до того изголодалась, что он не собирался ждать, чтобы покормить ее. Как можно более незаметно отстав от строя, Нун понёсся обратно к классной комнате и оказался у входа через считанные секунды после того, как из него вышел. С куриной ножкой в руке он распахнул дверь и застыл на пороге, опешив от неожиданной картины, представшей его глазам.
Кошка пропала, а вместо неё в центре класса, недалеко от того места, где он оставил Изис, стояла экзотическая на вид женщина, которую, как Нун был уверен, он никогда не видел прежде.
Высокая и стройная, с блестящими длинными черными волосами, она была одета в несколько нескромный, состоявший из двух частей костюм, совершенно не походивший на привычную для Кризалиса одежду, которую носили взрослые. Пара черных бархатных шиньонов, формой напоминавших кошачьи ушки, украшали голову женщины, а вокруг бледной алебастровой шеи переливался и сверкал очень знакомый мальчику серебряный воротник. Нун признал его мгновенно, так же, как и довольное, слегка отстраненное выражение золотистых миндалевидных глаз женщины.
- Изис?
Женщина лишь улыбнулась ему; сняв с вешалки из учительского шкафа чей-то белый халат, она накинула его поверх весьма куцего чёрного одеяния. Кошачьи уши исчезли в кармане, пока женщина салфеткой, вынутой из коробки на полу, стирала большую часть удивительного макияжа. Замерший и чрезвычайно смущённый чудесной метаморфозой, Нун стоял неподвижно, а таинственная незнакомка тем временем мягко провела рукой по его голове, совсем так же, как он раньше гладил кошку, и неторопливо-томным жестом вынула куриную ножку из не воспротивившихся этому пальцев.
- Но... как же ты...? - пробормотал Нун, неожиданно утративший способность ясно излагать мысли.
Женщина-кошка приложила палец к губам, давая знак молчать. Изумлённый мальчик не мог не заметить, что темно окрашенный ноготь был изогнут и заострен, совсем как коготь кошки, и покорно кивнул, глядя вслед выскользнувшей за дверь женщины, покинувшей его одного в пустом классе.
- Изис, - прошептал, словно зачарованный, Нун. Как богиня. Может быть, эта кошка действительно была египетской богиней в человечьем облике, или кем-то ещё более редкостным и даже мистическим?
Впервые в своей недолгой жизни юный гений не знал, чему верить.
*****
Изис собственной персоной шла по коридорам Кризалиса. Облачённая в позаимствованный халат, который был значительно менее уютным и комфортным, нежели ее обычная, чёрная как уголь шкура, она кралась по лабиринту галерей, нюхая воздух и одновременно деликатно обгладывая пряную куриную ножку. Запах добычи ещё витал в стерильной атмосфере подземного комплекса, поэтому она точно знала, куда она пробиралась и зачем.
Было время ужина; холлы и переходы были почти пустынны, как и рассчитывала Изис. Отдельные прохожие, попадавшиеся ей навстречу, глазели на нее с любопытством, но женщина-кошка держалась настолько непринужденно и уверенно, что мало кто усомнился в её принадлежности к служащим Кризалиса. Она сопротивлялась сильному искушению ухмыльнуться при виде такой общей для этих прямоходящих обезьяноподобных доверчивости, но вот ей-же-ей, это было не так-то легко…
Изис пропутешествовала таким манером около десяти минут, когда обоняние возвестило о близости тех, за кем она и охотилась. Удовлетворённо мяукнув, она засунула тщательно очищенную к тому времени от мяса куриную ногу в ёмкость для мусора и описала круг, чтобы напасть сзади. Манёвр оказался более успешным, чем она ожидала; по коридору шла доктор Каур лично, что было особенно приятно.
Беззвучно подкравшись по потертому плиточному полу, Изис услышала Сарину Каур и ее неизменных телохранителей прежде, чем увидела их шедшими по туннелю перед ней. Если Изис помнила схему комплекса правильно - а не было никаких причин думать, что это не так – то все трое шли прямо к помещению, где томился в клетке Севен. Изис могла в буквальном смысле ощущать запах нетерпения и с трудом подавляемого гнева, излучаемый кожей индианки. Очевидно, Изис выследила их как раз вовремя.
Люди так же спешили, как и она, так что ей пришлось ускорить шаг, скрадывая их с подхода; до сих пор они и понятия о ней не имели. Губы женщины-кошки приподнялись, обнажив сверкавшие клыки, и гнев наполнил ее душу при мысли о Гэри Севене, посаженном этой примитивной формой жизни в клетку, словно он был каким-то диким зверем. Изис последнее время и без того провела слишком много времени в подобном заключении, изображая домашнюю питомицу глупой блондинки, что только усилило кипевшую в ней обиду за Севена. Каждая мышца в этом неуклюжем гуманоидном теле напряглась, когда она вся подобралась для броска.
Движением настолько молниеносным, что вряд ли какой терранец мог бы даже уловить его – не то что повторить – она кинулась сперва на находившегося слева "личника". Опытные пальцы нажали на пучок нервов у основания шеи человека; мужчина рухнул на пол прежде, чем Каур или его напарник поняли, что произошло. Второй телохранитель испустил страшный рык при виде упавшего, но его неловкая попытка отплатить провалилась; кошачья реакция Изис намного превосходила его собственную. Словно опытная каратистка, она ловко нанесла ему в горло опасный удар «ножницы» (наносится ногами; не путать с упомянутым в главе 1 болевым приёмом джиу-джитсу, носящем то же название – прим.переводчика); нокаутированный гигант с бычьей шеей тут же свалился рядом с павшим товарищем.
- Что за… - глаза Сарины в испуге распахнулись. Её охрана была полностью нейтрализована раньше, чем Каур до конца осознала тот факт, что на них напали. Обернувшись в изумлении, она увидела бессознательных телохранителей и женщину, которая, по-видимому, с лёгкостью расправилась с ними голыми руками.
- Кто… Ты кто такая? – выдавила индианка; страх и смятение были явственно написаны на ее лице.
Изис, в чьих золотистых глазах мерцал охотничий азарт, только злобно усмехнулась. Она фыркнула, втянув воздух и словно принюхавшись к чему-то, и внезапно раскрытой ладонью наотмашь полоснула Каур. Та вздрогнула и тревожно выдохнула, однако острые когти всего лишь прорвали ткань халата, и содержимое кармана посыпалось на пол. Глаза директора расширились еще больше, когда она углядела оба серво, катившихся по плитке.
- Нет!
Понимая, что инопланетное оружие сейчас являлось её единственной защитой, Каур кинулась его поднять, но превосходные рефлексы Изис были слишком быстры, чтобы Сарина могла с ними тягаться. Женщина-кошка ловким движением подхватила с пола тонкие серебристые цилиндры, а затем без долгих прелюдий просто умело сдавила пучок нервов у основания шеи женщины тем же приёмом, каким одолела первого стража. Глаза индианки закатились, и Сарина Каур повалилась рядом с побежденными защитниками.
Улыбка удовлетворения изогнула губы Изис, потратившей пару секунд на то, чтобы полюбоваться делом своих рук, прежде чем заняться проверкой забредших не туда серво. В свете ламп устройства красиво поблескивали, но Изис не позволила себе отвлечься на заигравшие на приборах заманчивые серебряные блики; предстояло ещё много работы.
Острый слух предупредил чужестранку о приближавшихся людях. Изис при помощи одного серво переместила Каур и ее охранников в ближайшую пустую кладовую. Если повезет, хотя бы какое-то время никто не нарушит их крепкий сон.
Принюхавшись еще раз, Изис позволила носу вести ее к Гэри Севену и Той, Другой. Женщина-кошка жалела лишь об одном – что у неё не было времени как следует позабавиться со своей добычей перед тем, как сокрушить её.
Может быть, в другой раз...
- Говорят, кошка может смотреть на короля. Ты поэтому так внимательно меня разглядываешь?
Будучи всего лишь четырех лет от роду, маленький Нун, тем не менее, знал, что предназначен для величия. читать дальшеЕго мать частенько так говорила, а она была директором всего проекта. Гены сделали его сильнее и умнее обычных детей, и даже на фоне столь же одаренных одноклассников Нун выделялся. Мать еще говорила, что в нём есть подлинный "лидерский потенциал", и кому лучше было судить об этом, как ни ей; она сама сделала его таким, какой он есть.
Неудивительно, что гладкошёрстная черная кошка потянулась именно к нему, как только доктор Такаги принёс животное в класс - объяснив это тем, что владелица кошки, доктор Нири, нездорова и не может ухаживать за своей питомицей. Нун немедленно взялся опекать её и сейчас внимательно следил за другими детьми, сгрудившимися вокруг, чтобы погладить сидевшую у него на руках киску.
- Будь поласковее, не напугай её, - наставлял он явно взволнованного мальчика по имени Хоакин, хотя, по чести сказать, не похоже было, чтоб эта кошка склонна была чего-либо пугаться. Вместо этого она довольно мурлыкала, наслаждаясь вниманием, так щедро расточаемым Нуном и его товарищами. Невозмутимое поведение кошки напомнило начитанному малышу еще одну старую цитату, на этот раз относившуюся к Монтеню: "Когда я играю со своей кошкой, кто знает, не забавляется ли скорее она мною, нежели я ею?"
Как верно! – соглашался Нун, поглаживая бархатистую голову. Доктор Нири назвала питомицу Изис, припомнил он. Очень подходящее ей, царственное имя, по его мнению.
Доктор Эриксон стояла позади Нуна, наблюдая за тем, как дети по очереди приветствуют Изис. Появление кошки полностью сбило весь график образовательных занятий, запланированных на этот день, но как доктор Эриксон, так и другие преподаватели не слишком горячо возражали; Нун подозревал, что они надеялись - волнения по поводу кошки помогут классу забыть о том, что ранее случилось с Ширин. Пока что, отметил он, эта стратегия работала.
Не то чтобы сам Нун действительно забыл о том, что девочка была удалена из класса после одного из своих страшных припадков. Он скучал по Ширин, которую, как думал, никогда больше не увидит, но никто ничего не мог с этим поделать; мать объяснила ему, что на ранних стадиях эксперимента сбои были неизбежны, и из-за них нескольким детям не повезло – у них были неустранимые психические или физические пороки. И нечестно было бы, он это понимал, заставлять этих бедняжек оставаться в том же классе и смотреть на совершенство прочих детей, таких, как он сам; впоследствии Ширин будет счастливее в среде таких же, как она. Может быть, нужно подарить кошку и им, великодушно полагал Нун. Держу пари, это их бы обрадовало.
- Вы знаете, дети, - начала доктор Эриксон, решившая превратить детскую увлечённость Изис в своего рода обучающую игру, - снаружи, за пределами Кризалиса, некоторые привычные для нас вещи не столь прекрасны, как здесь, и там многие мальчики и девочки не могут даже приблизиться к кошкам по причине аллергии.
- А что такое аллергия? – немедленно спросила Сюзетт Линг, которая гораздо больше любила математику или всякие механизмы, чем книги. Нун возвёл глаза к небу: он-то прочёл об аллергии ещё несколько месяцев назад.
- Аллергия это такой генетический дефект, - подхватил учитель, - из-за которого люди могут почувствовать себя плохо, если всего лишь соприкоснутся со вполне обычными предметами, такими, как шерсть или цветы. К примеру, если быть совсем уж откровенным, у меня сильная аллергия на перечную мяту. Воспаляется горло и идёт сыпь по телу всякий раз, когда по неосторожности в мой организм попадает хоть малая толика этого растения.
Кое-кто из детей в ужасе заахал, но доктор Эриксон ободряюще им улыбнулась.
- Вам очень повезло. Мы скрупулёзно подошли к тому, чтобы вы не страдали от аллергий, так что можете есть и касаться практически всего без риска заболеть. Вопросы есть?
Рука Сюзетт взлетела вверх подобно ракете, которые она частенько чертила на бумаге.
- А что значит «заболеть»?
Сигнал к чаю прервал то, что Нун считал длинной и в общем-то ненужной лекцией по истории человеческой немощи. Он и так знал, что обычные люди много более хрупкие, чем он и его одноклассники, даже если этот очевидный факт каким-то образом ускользнул от внимания Сюзетт и других детей.
- Что, пища на самом деле возвращается у них к горлу и в рот? – спрашивал Лиам Макферсон, пытавшийся представить себе отрыжку и потрясённый, а также весьма заинтригованный, подобной картиной. – И они ничего не могут с этим поделать?
- Ну, вообще-то нет, - признала доктор Эриксон, - хотя сейчас, вероятно, не самое лучшее время углубляться в это.
И она похлопала в ладоши, привлекая внимание.
- Уроки на сегодня окончены. Все строятся у выхода, и мы идём в столовую так, как обычно и делаем - быстро и не разбредаясь.
Стоявшие ближе всего к Нуну ребята потянулись, чтобы напоследок погладить кошачью гостью, прежде чем покинуть класс. Мальчик прижал кошку к груди и с надеждой посмотрел на доктора Эриксон.
- А я могу взять ее с собой в столовую? - спросил он.
Воспитательница чуть поразмыслила, затем покачала головой.
- Наверное, с точки зрения санитарии это не слишком удачная мысль, - ответила она, вызвав тем самым хор протестов и стонов разочарования у всего класса. – Хотя знаете, что? Если будете хорошо вести себя за ужином, то, возможно, я позволю кошке остаться с вами на ночь в спальне. Может быть.
Нун понимал, что это лучшее из того, что они, скорее всего, получат, поэтому неохотно опустил Изис на пол и вместе со всеми направился к выходу. Мэгги Эриксон потушила свет в классной, поскольку все воспитатели сопровождали детей, и в комнате на оставалось никого, кроме кошки.
Они гуськом шли по галерее, Нун - что было для него нехарактерным - последним. Он с грустью оглянулся через плечо, надеясь, что с Изис всё будет хорошо; однако его желудок издал ворчание в предвкушении ужина, и он подумал, что кошка, пожалуй, тоже была голодна. Может, стоит уделить ей часть своего ужина, размышлял мальчик, как вдруг вспомнил, что несъеденная в обед ножка курицы тандури лежала у него в кармане, аккуратно завернутая в салфетку. Как раз кстати!
В его воображении Изис до того изголодалась, что он не собирался ждать, чтобы покормить ее. Как можно более незаметно отстав от строя, Нун понёсся обратно к классной комнате и оказался у входа через считанные секунды после того, как из него вышел. С куриной ножкой в руке он распахнул дверь и застыл на пороге, опешив от неожиданной картины, представшей его глазам.
Кошка пропала, а вместо неё в центре класса, недалеко от того места, где он оставил Изис, стояла экзотическая на вид женщина, которую, как Нун был уверен, он никогда не видел прежде.
Высокая и стройная, с блестящими длинными черными волосами, она была одета в несколько нескромный, состоявший из двух частей костюм, совершенно не походивший на привычную для Кризалиса одежду, которую носили взрослые. Пара черных бархатных шиньонов, формой напоминавших кошачьи ушки, украшали голову женщины, а вокруг бледной алебастровой шеи переливался и сверкал очень знакомый мальчику серебряный воротник. Нун признал его мгновенно, так же, как и довольное, слегка отстраненное выражение золотистых миндалевидных глаз женщины.
- Изис?
Женщина лишь улыбнулась ему; сняв с вешалки из учительского шкафа чей-то белый халат, она накинула его поверх весьма куцего чёрного одеяния. Кошачьи уши исчезли в кармане, пока женщина салфеткой, вынутой из коробки на полу, стирала большую часть удивительного макияжа. Замерший и чрезвычайно смущённый чудесной метаморфозой, Нун стоял неподвижно, а таинственная незнакомка тем временем мягко провела рукой по его голове, совсем так же, как он раньше гладил кошку, и неторопливо-томным жестом вынула куриную ножку из не воспротивившихся этому пальцев.
- Но... как же ты...? - пробормотал Нун, неожиданно утративший способность ясно излагать мысли.
Женщина-кошка приложила палец к губам, давая знак молчать. Изумлённый мальчик не мог не заметить, что темно окрашенный ноготь был изогнут и заострен, совсем как коготь кошки, и покорно кивнул, глядя вслед выскользнувшей за дверь женщины, покинувшей его одного в пустом классе.
- Изис, - прошептал, словно зачарованный, Нун. Как богиня. Может быть, эта кошка действительно была египетской богиней в человечьем облике, или кем-то ещё более редкостным и даже мистическим?
Впервые в своей недолгой жизни юный гений не знал, чему верить.
Изис собственной персоной шла по коридорам Кризалиса. Облачённая в позаимствованный халат, который был значительно менее уютным и комфортным, нежели ее обычная, чёрная как уголь шкура, она кралась по лабиринту галерей, нюхая воздух и одновременно деликатно обгладывая пряную куриную ножку. Запах добычи ещё витал в стерильной атмосфере подземного комплекса, поэтому она точно знала, куда она пробиралась и зачем.
Было время ужина; холлы и переходы были почти пустынны, как и рассчитывала Изис. Отдельные прохожие, попадавшиеся ей навстречу, глазели на нее с любопытством, но женщина-кошка держалась настолько непринужденно и уверенно, что мало кто усомнился в её принадлежности к служащим Кризалиса. Она сопротивлялась сильному искушению ухмыльнуться при виде такой общей для этих прямоходящих обезьяноподобных доверчивости, но вот ей-же-ей, это было не так-то легко…
Изис пропутешествовала таким манером около десяти минут, когда обоняние возвестило о близости тех, за кем она и охотилась. Удовлетворённо мяукнув, она засунула тщательно очищенную к тому времени от мяса куриную ногу в ёмкость для мусора и описала круг, чтобы напасть сзади. Манёвр оказался более успешным, чем она ожидала; по коридору шла доктор Каур лично, что было особенно приятно.
Беззвучно подкравшись по потертому плиточному полу, Изис услышала Сарину Каур и ее неизменных телохранителей прежде, чем увидела их шедшими по туннелю перед ней. Если Изис помнила схему комплекса правильно - а не было никаких причин думать, что это не так – то все трое шли прямо к помещению, где томился в клетке Севен. Изис могла в буквальном смысле ощущать запах нетерпения и с трудом подавляемого гнева, излучаемый кожей индианки. Очевидно, Изис выследила их как раз вовремя.
Люди так же спешили, как и она, так что ей пришлось ускорить шаг, скрадывая их с подхода; до сих пор они и понятия о ней не имели. Губы женщины-кошки приподнялись, обнажив сверкавшие клыки, и гнев наполнил ее душу при мысли о Гэри Севене, посаженном этой примитивной формой жизни в клетку, словно он был каким-то диким зверем. Изис последнее время и без того провела слишком много времени в подобном заключении, изображая домашнюю питомицу глупой блондинки, что только усилило кипевшую в ней обиду за Севена. Каждая мышца в этом неуклюжем гуманоидном теле напряглась, когда она вся подобралась для броска.
Движением настолько молниеносным, что вряд ли какой терранец мог бы даже уловить его – не то что повторить – она кинулась сперва на находившегося слева "личника". Опытные пальцы нажали на пучок нервов у основания шеи человека; мужчина рухнул на пол прежде, чем Каур или его напарник поняли, что произошло. Второй телохранитель испустил страшный рык при виде упавшего, но его неловкая попытка отплатить провалилась; кошачья реакция Изис намного превосходила его собственную. Словно опытная каратистка, она ловко нанесла ему в горло опасный удар «ножницы» (наносится ногами; не путать с упомянутым в главе 1 болевым приёмом джиу-джитсу, носящем то же название – прим.переводчика); нокаутированный гигант с бычьей шеей тут же свалился рядом с павшим товарищем.
- Что за… - глаза Сарины в испуге распахнулись. Её охрана была полностью нейтрализована раньше, чем Каур до конца осознала тот факт, что на них напали. Обернувшись в изумлении, она увидела бессознательных телохранителей и женщину, которая, по-видимому, с лёгкостью расправилась с ними голыми руками.
- Кто… Ты кто такая? – выдавила индианка; страх и смятение были явственно написаны на ее лице.
Изис, в чьих золотистых глазах мерцал охотничий азарт, только злобно усмехнулась. Она фыркнула, втянув воздух и словно принюхавшись к чему-то, и внезапно раскрытой ладонью наотмашь полоснула Каур. Та вздрогнула и тревожно выдохнула, однако острые когти всего лишь прорвали ткань халата, и содержимое кармана посыпалось на пол. Глаза директора расширились еще больше, когда она углядела оба серво, катившихся по плитке.
- Нет!
Понимая, что инопланетное оружие сейчас являлось её единственной защитой, Каур кинулась его поднять, но превосходные рефлексы Изис были слишком быстры, чтобы Сарина могла с ними тягаться. Женщина-кошка ловким движением подхватила с пола тонкие серебристые цилиндры, а затем без долгих прелюдий просто умело сдавила пучок нервов у основания шеи женщины тем же приёмом, каким одолела первого стража. Глаза индианки закатились, и Сарина Каур повалилась рядом с побежденными защитниками.
Улыбка удовлетворения изогнула губы Изис, потратившей пару секунд на то, чтобы полюбоваться делом своих рук, прежде чем заняться проверкой забредших не туда серво. В свете ламп устройства красиво поблескивали, но Изис не позволила себе отвлечься на заигравшие на приборах заманчивые серебряные блики; предстояло ещё много работы.
Острый слух предупредил чужестранку о приближавшихся людях. Изис при помощи одного серво переместила Каур и ее охранников в ближайшую пустую кладовую. Если повезет, хотя бы какое-то время никто не нарушит их крепкий сон.
Принюхавшись еще раз, Изис позволила носу вести ее к Гэри Севену и Той, Другой. Женщина-кошка жалела лишь об одном – что у неё не было времени как следует позабавиться со своей добычей перед тем, как сокрушить её.
Может быть, в другой раз...
@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны