Глава 19.
Четыре планетарных года спустя.
Гигантский солончак простирался на многие километры в обоих направлениях, и его покрытая кристаллами соли корка хрупнула, как только сапог Хана наступил на сверкавшую белизной поверхность. Люди, шедшие за ним, были все как один нагружены весьма тяжёлыми блоками соли. Мутно-коричневый солнечный свет просачивался сквозь вечные облака пыли; сильный ветер трепал концы одежды путешественников.
читать дальшеДостигнув южной оконечности солончака, Хан покачал головой при виде удручающего зрелища, представшего перед глазами. Как никогда подходившие случаю строчки всплыли в памяти: «А перед нами мрак небытия, пустынные, печальные края».
Со дня катастрофы минуло всего-то пять лет, а казалось, что на Сети Альфа V протекли годы и годы. Некогда покрытая пышной зелёной растительностью планета напоминала теперь земную пустыню Сахару. Река Каур совершенно пересохла, оставив безводный пейзаж, постоянно меняющийся под воздействием носившихся в воздухе песка и гравия. Крутившиеся пылевые смерчи бродили по песчаному ландшафту, скрываясь за гранитными образованиями, над которыми неустанно трудились время и ветер. Тепловые миражи мерцали над бесплодной землёй, в то время как непрекращающийся ветер гонял туда-сюда песчаные дюны. Далеко на севере бесснежные чёрные пики торчали над выжженной землёй.
Хан затосковал по относительному удобству Фаталиса, до которого было три дня ходьбы. Не в первый раз он отчаянно возжаждал верблюдов или лошадей, чтобы облегчить трудности экспедиций, таких, как эта. Увы, насколько он знал, смертоносные угри были единственными коренными представителями животного мира, ещё остававшимися в живых на Сети Альфа V, не считая тех микроскопических организмов, что служили пищей самим угрям. Ну почему именно эти мерзкие паразиты должны были выжить в катаклизме, с печалью вопрошал Хан.
Несмотря на все усилия колонии, в последние годы из-за этих тварей они потеряли четверых детей и по крайней мере одного взрослого. С учётом гибели от других причин - болезней и несчастных случаев - общая численность населения Фаталиса сократилась до 46 взрослых и примерно половины этого количества детей и младенцев.
Под куфией выражение на лице Хана стало ещё угрюмее: надежды на создание империи таяли с каждым годом.
Это ведь именно то, к чему и стремился капитан Кирк?
Хан крепче стиснул трость из «железного дерева», представив, что это горло капитана. Хан давно отказался от всякой надежды на спасительное возвращение «Энтерпрайза»: намеренно или нет, но Кирк явно забыл канувшую во тьму времён колонию. Иногда Джеймс Т. Кирк преследовал его в мыслях; в самые тёмные свои часы Хан почти слышал его издевательский шёпот...
Глухой стук прервал мрачные размышления Хана. Обернувшись, он увидел одного из носильщиков, опустившегося на корточки. Холщовые сумки, отяжелевшие от жизненно необходимой колонии соли, лежали на скалах и песке рядом с ним.
- Пожалуйста, - выдохнул кто-то из-под головного платка. - Я не могу больше идти. Мне нужен отдых, минута или две.
Хан узнал по голосу и прочим отличительным атрибутам Пола Остина. Из клики Эрикссона, презрительно подумал он, мне следовало бы догадаться. Казалось, скандинав со своими союзниками, тем или иным способом, но постоянно подрывали его авторитет. Хватит с меня, не сейчас.
Хан решительно проследовал к тому месту, где Остин опустился на колени, про себя возмущаясь каждым шагом в обратном направлении, который был вынужден проделать.
- Встать! - приказал он американцу. Заряженный пистолет был спрятан под складками бурнуса Хана, но он не желал подвергать его воздействию мелких песчинок только лишь для того, чтобы пригрозить мелкому саботажнику. – Немедленно поднимайся!
Остин покачал головой.
- Простите, Ваше превосходительство! Просто дайте мне отдохнуть секунду, - его дыхание сбивалось, перемежаясь хныканьем. - Я совсем выбился из сил!
Хан не имел никакого терпения выслушивать это нытьё. Каждая секунда задержки не только откладывала встречу с Фаталисом и Марлой, но и подвергала караван большому риску - быть застигнутым песчаной бурей. Он не мог позволить Остину и дальше симулировать, особенно на виду у прочих колонистов, которые сгрудились вокруг в ожидании дальнейшего. Некоторые, как заметил Хан, уже готовились сбросить котомки с солью и устроить привал.
Ещё несколько секунд - и вспыхнет полномасштабный мятеж...
- Вставай, я приказываю тебе! - предостерегающе повторил Хан. По правую руку встал Хоакин, придав ещё больше весомости приказу предводителя. - Не позорься, причитая тут, как простой человек!
Остин сделал вид, будто пытается встать, но для того лишь, чтобы опуститься обратно.
- Мне очень жаль ... Я не могу! – и он ткнул пальцем в перчатке в сторону походной фляги, прицепленной к поясу Хана. – Вот если бы я мог глотнуть воды…
- Что? Как ты смеешь! - Хан не мог поверить дерзости этого человека. Рационы воды каравана были тщательно рассчитаны на путь до горячих источников в нескольких километрах далее - единственного шанса запастись водой перед заключительным переходом к дому. – Будешь пить, когда я скажу, не раньше!
Он поднял посох, ударив Остина по спине. Ленивый американец вскрикнул от боли и повалился вперёд, вытянув руки, чтобы смягчить падение. Без всякого милосердия Хан ткнул деревянной тростью в бок мужчины, чуть ниже ребер. Пустынное облачение американца не могло служить защитой от закалённой на огне палки.
При новом вскрике Остина губы Хана скривила жестокая улыбка. К таким драконовским мерам он прибегал редко и не без сожаления, хотя в последние дни это и требовалось все больше и чаще, но сейчас чувствовал настоятельную потребность излить бессильный гнев на достойную этого цель. Хан только пожалел, что вместо Остина ему не подвернулись Кирк или Эрикссон.
Изумлённые выдохи и возгласы смутного недовольства донеслись из уст остальных участников каравана. Некоторые, кто похрабрее, шагнули было поближе с явным намерением вмешаться, но Хоакин заставил их умолкнуть, просто положив руку на рукоять базальтового кинжала ручной работы. На Земле телохранитель всегда отдавал предпочтение холодному оружию и отправил на тот свет метким броском ножа множество врагов, как хорошо помнили все присутствующие колонисты.
- Стоп ... не надо! - впечатляющий прилив энергии поднял Остина на ноги прежде, чем Хан мог нанести следующий удар. Американец порывисто подхватил сброшенные мешки с солью и, поморщившись, перекинул их через плечо. Тяжёлая поклажа навалилась прямо на синяк на месте удара. - Я пойду, как ты прикажешь!
- Ну вот, - саркастическим тоном заметил Хан, - кажется, немного сил в тебе есть. По крайней мере, при правильной мотивации.
Он окинул взглядом других и упёр трость в землю. Его изучающий взгляд задержался на Эрикссоне, притаившемся позади всех. Хану даже показалось, что он увидел злобные голубые глаза скандинава через тонированный защитный козырёк. Давай, натравливай на меня своих прихвостней-шакалов столько раз, сколько посмеешь, с вызовом подумал Хан. Я правлю этим безотрадным миром, каким бы он ни был.
- Мы потеряли здесь много времени, - строго сказал он. – И я не потерплю никаких дальнейших задержек – ни от кого!
Он повернулся спиной к Остину и вернулся во главу процессии, доверив Хоакину присмотр за тылом.
- Вперёд, - скомандовал он, делая первый шаг по песку. - И да поможет небо следующему ворчуну, который вызовет мой гнев!
«Пустынные, печальные края» поглотили звук его поступи.
***
Ущелье Азар назвали в честь Ширин Азар, персиянки-геолога, которая много месяцев назад открыла его во время поисков залежей угля. В отличие от русла, на протяжении веков прорезаемого умершей Каур, этот глубокий овраг был обязан своим происхождением катаклизму, когда сама земля, кажется, стала ареной битвы сейсмических сил. Зияющая рана на покрове планеты, ущелье было более 30 метров в глубину и достигало 10 метров в поперечнике.
Весь караван издал коллективный вздох облегчения, когда мучимые жаждой колонисты вошли в северную часть ущелья вслед за Ханом. Гравитация, наряду с нетерпением, ускорила шаги усталых путешественников, и они спустились по хорошо утоптанной тропинке на дно каньона, испещрённого бурлившими гейзерами и горячими источниками. Поднимавшийся от них пар увлажнял воздух, а высокие склоны защищали ущелье от песчаных бурь, свирепствовавших выше, в пустыне. Широкие чёрные прожилки виднелись на стенах каньона, указывая на выходившие на поверхность слои каменного угля. Инородные кактусы и прочие суккуленты проросли из кремнистой почвы.
Хан великодушно отступил, дав своим товарищам первыми подойти к источникам.
- Отдохните и освежитесь, - сказал он истомленным долгим переходом путникам, и на этот раз никто не оспаривал этот приказ. Мешки с солью дружно ударились о землю, и колонисты поспешили наполнить фляги и сделанные их тыкв сосуды в одном из кипящих источников. В качестве приятного и полезного дополнения эта вода была уже чиста и безопасна, и её можно было пить вдосталь, как только она остывала.
Хотя и слишком нестабильное с точки зрения геологии, чтобы на него всегда можно было рассчитывать, ущелье Азар стало основным источником воды для колонии и дополнялось сетью дистилляторов на солнечных батареях, установленных в пустыне выше Фаталиса. Какая жалость, размышлял Хан, что до ущелья больше суток пути. Жизнь была бы немного проще, будь эти драгоценные источники под рукой.
Пока люди пили и набирали воду, Хан присел на валун с плоской вершиной на безопасном расстоянии от ближайшего гейзера. Уставшие ноги были благодарны ему за этот отдых, но Хан воспротивился искушению издать вздох облегчения, что могло быть принято за признак слабости. Поскольку стены каньона уберегали от жестоких ветров и ультрафиолетовых лучей, он ослабил складки куфии и глубоко вдохнул сравнительно свободный от пыли воздух. Он видел, что и многие путники также частично размотали свои бурнусы.
Хоакин шагнул к нему и протянул раскрытую ладонь.
- Дайте мне флягу, Ваше превосходительство, я сам наполню её для вас.
- Спасибо, старый друг, - ответил Хан, вручив Хоакину просимое. По крайней мере, он всегда может рассчитывать на верность телохранителя, несмотря на зревшее кое-где недовольство. – Я высоко ценю твоё внимание.
И удивился тому, насколько хрипло звучал его голос.
- У меня во рту сухо, как в Калахари.
Хоакин степенно кивнул.
- Я скоро вернусь.
Тяжёлые шаги мужчины удалились, и Хан прикрыл глаза, позволяя себе редкую минуту расслабления. Жаркая, насыщенная паром атмосфера напомнила ему о поистине императорской бане старого дворца в Чандигархе. С грустью думал он о том, что эта величественная цитадель больше не существовала, погибла от бомбёжки века назад, в последние дни Евгенических войн. Как рассказывала Марла, в настоящее время на этом месте располагалась залитая термобетоном посадочная площадка для шаттлов; никакая памятная доска или стела не отмечала его правление.
- Я не знаю, понравится ли вам жить в наше время, - говорила она ему много лет назад, на борту «Энтерпрайза». Как трагически воплотились в жизнь эти пророческие слова!
Спасаясь от тоски, он обратился мыслями к Марле. Её непоколебимая любовь стала единственным светлым пятном посреди долгих лет изгнания и страданий. Без неё, даже со всей своей исключительной волей и интеллектом, он вполне мог бы сойти с ума. Она была Евой для него, Адама, изгнанная из рая вместе с ним:
Я чувствую, меня влекут
Природы узы; ты - от плоти плоть,
От кости кость моя, и наш удел
Нерасторжим - в блаженстве и в беде...
Шаги возвращавшегося Хоакина вторглись в его мечтания. Хан не открывал глаз, желая ещё хоть несколько секунд побыть вдали от этого ада, когда услышал, как резко остановился и громко ахнул телохранитель.
Что за чёрт? Глаза Хана в тревоге распахнулись.
- Повелитель! - воскликнул Хоакин и внезапно над головой что-то загрохотало. Песок и мелкие камешки посыпались на голову и плечи Хана. Гул становился всё сильнее, но ещё громче, перекрывая грохот, разнёсся бешеный крик Хоакина.
- Берегись!!!
Обвал, сразу догадался Хан. Он без промедления вскочил на ноги, но Хоакин был быстрее. Телохранитель кинулся к нему, толкнув в сторону, а затем упал сверху, собственным телом закрывая от опасности. Хан проехался лицом по дну каньона и ощутил на губах вкус крови и пыли.
Валуны обрушились на землю менее чем в метре от них, рёв оползня почти оглушил Хана, а земля вздрогнула, словно опять начались подземные толчки. Растянувшись на камнях под защитой Хоакина, Хан приготовился быть сокрушённым колоссальными обломками. Казалось, судьбой ему было всё же предназначено быть похороненным заживо и не важно, сколько раз он уже чудом избегал именно такой гибели...
Прощай, Марла, любовь моя. Запомни меня живым.
Но, к его удивлению, грохот постепенно затихал, пока не осталось только слабое шуршание последних ручейков осыпавшегося песка. Хоакин сдвинулся и Хан почувствовал, как он встал на ноги, по-видимому, серьёзно не пострадав. Облако пыли, поднятой лавиной, стояло в воздухе, и Хан закашлялся, сплёвывая кровь из разорванной губы.
- Ваше превосходительство! - в тревоге крикнул Хоакин. – С вами всё в порядке?
Хан быстро проинспектировал жизненно важные органы и кости.
- Не волнуйся, - заверил он телохранителя. - Кажется, я прошёл через это более или менее благополучно, благодаря твоему очень своевременному вмешательству.
Хоакин протянул руку, но Хан предпочёл обойтись без посторонней помощи. Он медленно поднялся, вытряхивая мелкий мусор, набившийся в мантию. Сбежались остальные колонисты, привлечённые шумом. Хан поднял руку, демонстрируя, что был вполне невредим, возможно, к разочарованию Эрикссона и прочих недовольных. Вам не удастся так уж легко отделаться от меня, зло усмехнулся про себя Хан.
В уме мелькнуло смутное подозрение. Что явилось толчком к началу обвала? Он взглянул вверх, на нависшую скалу. Струйка рыхлой осыпи отмечала путь оползня, и Хан мгновенно обратил внимание на узкий выступ недалеко от того места, где начался камнепад. Опытный скалолаз мог бы легко взобраться на этот выступ, инициировать оползень оттуда и спуститься потом обратно в ущелье под прикрытием общей суматохи и облаков пыли. Хан представил, как Эрикссон или кто-либо другой использует палку как рычаг, прямо над головой Хана давая старт лавине.
Предатель! Убийца!
Пока Хан обдумывал эту мысль, его подозрение превратилось в уверенность; не могло быть простым совпадением, что каменная облицовка склона выбрала именно этот конкретный момент, чтобы дождём обрушиться на него.
- Кто? – в ярости спросил он. - Кто из вас несёт за это ответственность?
- Повелитель? - изобразил неведение Эрикссон. Хан не был удивлён, узрев мятежника-скандинава в авангарде толпы. Тот снял куфию и козырёк, открыв жёлтую бороду, в которой уже ясно виднелась седина; голубые глаза смотрели с насмешкой и плохо замаскированной злобой. - Я не понимаю.
- Прекрати лицемерить! - рыкнул Хан; дерзость этого поступка мигом взвинтила его до предела. Пыльная дымка тем временем начала оседать, очищая воздух, и он рыскал глазами по лицам колонистов, ища виновного. - Я знаю, что это было покушение, я уцелел лишь чудом!
Он схватил Эрикссона за воротник и дёрнул к себе, сбив мужчину с ног.
- Где ты был минуту назад? Там, надо мной, на скале?
Под натиском ярости Хана Эрикссон не дрогнул.
- Конечно, нет, Повелитель, - настаивал он. - Я наполнял водой флягу вместе со всеми.
Он кивнул в сторону своих товарищей.
- Спросите любого.
Хан обратил горящий взгляд на собравшихся.
- Это правда? - рявкнул он, по-прежнему держа Эрикссона за воротник пыльного бурнуса. – Немедленно отвечайте!
Послышалось подтверждающее бормотание, головы утвердительно закивали, но гнев Хана это не успокоило.
- Тогда кто это был?
Его подозрительный взгляд остановился на Поле Остине; наглый американец был послушным орудием в руках Эрикссона.
- Хотя бы один из вас должен был что-то видеть! – обвинительным тоном проговорил Хан. - Скажите имя убийцы сейчас, или ответите все!
Молчание и хмурые взгляды - всё, что члены каравана предложили Хану в ответ. Их немое соучастие ещё больше разъярило Хана, чувствовавшего себя преданным сверх всякой меры этой чёрной неблагодарностью. В течение пяти с половиной лет я каждый свой час бодрствования посвящал заботам об их жизнях - и вот как они платят мне за это!
- Гадюки! – в сердцах бросил он. - Заговорщики, все!
- Ваше превосходительство! - запротестовал Эрикссон голосом оболганной невинности. Он тихонько высвободил ворот из рук Хана и отступил подальше. - Несчастный случай, не более того. Сами знаете, как нестабильно это ущелье!
"Нет большего лжеца, чем человек негодующий," – подумал Хан вслед за Ницше, хорошо знавшим амбициозное сердце Сверхчеловека, и губы его презрительно скривились.
- Очень хорошо, - прорычал он. - Если никто не скажет правду, за вашу скромность заплатите все, - он сделал паузу, чтобы подчеркнуть эти слова. – Пока мы не вернёмся в Фаталис, пища выдана не будет!
Коллективный вопль пронёсся над толпой.
- Вы не можете! - вскричала Эми Катцель со взглядом, полным неверия. Другие голоса больше походили на страдальческий стон. - Это же несправедливо!
Хан напрягся в ожидании: если колонисты планировали открытый мятеж, сейчас для него самое время. Он поднёс руку к ножу на поясе и слышал, как позади него Хоакин занял позицию для нападения. Посмотрим, думал он, насколько далеко намерены зайти эти бунтовщики.
- Вы сами навлекли это на себя, отказавшись назвать потенциальных убийц, - сказал он жёстко, и на его окаменевшем лице не было ни одного проблеска колебаний. - Моё решение окончательно.
Он видел гнев и негодование на лицах и в позах стоявших перед ним людей. Кулаки были сжаты и несколько пар глаз выжидательно обратились на Эрикссона. Недалеко от них пробудившийся гейзер зловеще бурлил, ежеминутно угрожая перелиться через край - совсем как напряжение, кипевшее между Ханом и другими колонистами. Хан ждал, какой из этих гейзеров прорвёт первым.
Но Эрикссон просто пожал плечами.
- Жаль, что у нас больше нет фазера, - заметил он, как если бы просто напоминал о том, что Хан уже давно ненароком уничтожил оружие. - Это сделало бы уборку мусора более приятной.
Повернувшись к Хану спиной, он направился обратно к горячим источникам с флягой в руке. Прошла минута, и люди начали расходиться, мрачно переговариваясь вполголоса. Хан и Хоакин вскоре остались одни, окружённые свежевыпавшим щебнем. Противостояние подошло к концу ... пока что.
Интригующе, подумал Хан. По всей видимости, Эрикссон ещё не был готов к полноценному восстанию, или не был уверен в своих сторонниках среди участников экспедиции, не говоря уж о поддержке большинства колонистов в Фаталисе. Кажется, не все сердца отвернулись от меня.
Тем не менее, сегодня мягкая лапа смерти была как никогда близко. Я не могу полагаться на волю случая, сознавал Хан. Я всегда должен быть начеку.
Хоакин вытащил трость Хана из осыпи и протянул её своему начальнику. Посох из крепкой древесины «железного дерева» в случае необходимости был бы грозным оружием.
- Вы должны быть осторожны, Ваше превосходительство, - проворчал охранник. - Против вас зреет заговор.
- Знаю, мой друг. Я знаю.
Хвала небесам, думал Хан, что у меня есть Хоакин.
И Марла, конечно же.
Обзорам
-
-
28.04.2015 в 09:34