Часть 1
st-tos.diary.ru/p192191201.htm
***
Старый Эт-Хоног не стал помогать. Хорошо, что другие согласились. Кто они? Гости Эт-Хоногов? Друзья? Тогда они друзья и Эр-Хоногам. И даже если они враги, если этот человек поможет Сани, то он будет другом Мару… Понятно, что Лит отказался. После того, что случилось. Но Мар не виноват, таков закон. Глупый закон, наверное… несправедливый. Поэтому и не осталась никого, кто мог бы помочь Сани… или другим. Мар вспомнил, как пару месяцев назад заболел маленький Исс… Мать долго уговаривала помочь мальчику старуху Шимен. Та посмотрела малыша, но делать ничего не стала. «Поздно», – сказала она. Почему поздно? Исс умер только через неделю… Мар хотел бы научиться лечить. Это очень сложно. Он просил старую Шимен учить его, но та не стала. Она вообще перестала брать учеников, уже давно…
читать дальше– Далеко еще? – МакКой обернулся к Диане.
Они шли уже больше часа. Доктор никогда не отличался любовью к горным кручам. И прекрасно знал, что простота спуска с горы – обманчива. Так и вышло, спустя полчаса колени разболелись.
Тропинка вилась меж скал. Недалеко журчал ручеек. Воздух поражал своей свежестью. «В прогулке все же есть своя прелесть», – решил МакКой.
– Минут двадцать, доктор. – Устали?
– Немного… Жаль нельзя, – он чуть понизил голос, – использовать телепортатор… Но, видит Бог, как я ненавижу эту штуку!
– Почему?
– Я люблю быть в одном куске, – рассмеялся МакКой, – так, что тут у вас происходит?
– Что вы имеете в виду, доктор?
– Ну… эти местные, они вас знают, вы общаетесь? И как они?
Диана хитро прищурилась:
– Вы расскажете обо всем капитану?
– Я похож на доносчика? А, черт!
МакКой поскользнулся, но удержался на ногах.
– Осторожней, – Мар обернулся к землянам, – уже скоро.
– Ну так как?
Диана замялась.
– Все очень сложно доктор. Вы даже не можете представить насколько сложно… Мы не ждали, что будет так трудно…
– Вы имеете в виду вживание в образ? – спросил МакКой. – Эта одежда, отсутствие горячей воды, скудная пища…
– Нет! Мы знали, на что шли.
Лицо женщины затуманилось. Она взглянула на свои загрубевшие от работы ладони.
– Что же тогда?
– Понимаете, очень сложно быть… друзьями для этих людей.
– Вы имеете в виду сложности в общении? Вас что-то отталкивает?
– В них нет ничего, что могло бы отталкивать меня… Вот этот мальчик, – она взглянула на Мара, который шел впереди, указывая дорогу и никак не мог слышать слов женщины, – по земным меркам ему чуть больше шестнадцати лет. Здесь очень рано взрослеют… Он предложил Гарри своего еще не родившегося сына… и что вы думаете? Он отдал бы малыша, сдержал слово… У них вообще очень важным является именно этот аспект культуры. Верность слову, традициям.
МакКой поправил на ремне свою медицинскую сумку.
– Извините, но я не понимаю…
– Не понимаете чего?
– Не понимаю, почему вы сказали, что трудно быть другом этим… кстати, как их зовут?
– Эр-Хоноги, то есть те, кто живут в долине. А нас прозвали Эт-Хоноги – те, кто живут в горах…
– Диана… мне кажется, или вы уходите от ответа?
– Осторожней, доктор... здесь придется перебраться через ручей.
– Выходит, что у них нет никаких недостатков? – решил зайти МакКой с другой стороны.
– О! У них масса недостатков! С точки зрения землянина XXIII века – это варварская культура, жестокая и примитивная. У них нет особых потребностей в новых знаниях, женщины занимают низкую ступень социальной лестницы, член общины может быть изгнан, практикуются телесные наказания. Если появится возможность – они захватывают пленных, обращая их в рабов… Однако, мы их понимаем. Они не могут быть другими. Это и привлекает. Здесь все просто. Жизнь сведена к одному – выжить. Но это честные люди. Справедливые. Жестокие и наивные…
– Хм. Ну а где прогресс? К чему они идут?
– Они хотят жить. И это почти все, что они могут. Теперь.
– Теперь?
– Да, доктор. Весь ужас их ситуации заключается в том, что общество деградировало стремительно. Планетоид вызвал глобальную экологическую катастрофу. У них, на мой взгляд, нет шансов восстановить культуру. В этом то и заключается главный смысл наших исследований. Узнать, какие условия необходимы для того, чтобы общество разумных гуманоидов сохранило себя, свою культуру, не скатилось к варварству. Это очень важно, понимаете? Ведь такое может случиться с любым миром, не имеющим технологических достижений… Слепой случай. И все – цивилизованная раса превратилась… в то, что вы видите.
– Я почти еще ничего не видел, – ответил МакКой. – Единственное, что я вижу, что вы не жалеете себя…
– Мы… все стараемся выполнить свою задачу. Но цена высока, вы правы. Но они в гораздо худшем положении, доктор. Ни одного шанса на процветание. Даже самого отдаленного… Раньше они жили большими поселениями. Существовала проблема перенаселения.
– Так здесь же очень много места! Как такое может быть? – удивился МакКой.
– Места-то много, а съедобных растений и животных – мало. Не забывайте о климате. Сейчас по нашим меркам –лето, но это их зима. А лето же… Очень жарко. После планетоида стало намного хуже, погибли некоторые виды животных, и пищевые цепочки рассыпались.
– Последний вопрос, Диана, – сказал МакКой.
– Мы почти пришли, – прервал их Мар.
***
– Что вы хотите знать, капитан? – профессор Литт нервно облизнул губы.
– Я думаю, вы догадываетесь.
– Не имею представления! Вы пришли сюда со своим оборудованием, ненужной проверкой, не затруднились даже переодеться перед визитом… Почему я должен отвечать вам? Что вам до моей работы, до моих людей?
– Половина ваших людей погибла, профессор, – ответил Кирк. – Ваше, так называемое поселение, – это нищета и голод. Вы здесь не работаете, а умираете. И я хочу знать, почему? И если я не получу внятных объяснений – то эвакуирую вас немедленно!
– Вы не имеете права! – Гаррисон Литт сжал кулаки.
Спок быстро переместился к Кирку поближе.
– Я имею на это право, профессор Литт, это – раз. А во-вторых, я это сделал бы, независимо от наличия прав. Трое человек из семи – уже больны. Может быть, у остальных иное мнение?
Члены экспедиции неуверенно переглянулись… Высокая, молодая женщина, Энн Левасёр – историк, вспомнил Кирк состав экспедиции, Томас Джейсон этнограф и Сесил Форестер психолог.
Джейсон твердо ответил:
– Здесь добровольцы, капитан Кирк. У нас нет претензий.
Женщины тоже закивали
– Да, капитан, нет претензий. Мы хотели бы закончить работу.
– Однако, – Сесил Форестер попыталась кокетливо улыбнуться, но кокетство плохо вязалось с ее изможденным лицом, – мы бы не отказались на пару недель очутиться дома…
– Наш дом здесь, дорогая, – к женщине подошел Джейсон и нежно обнял ее.
Кирк заметил, как погрустнели глаза Энн.
– Я предлагаю, пообедать, – внезапно сказал Спок, – думаю, мы найдем взаимоприемлемый выход. Кроме того, я заметил, что земляне неплохо решают важные вопросы в процессе принятия пищи, либо непосредственно сразу после трапезы.
– Не смею вас задерживать, мистер Спок, – ответил профессор Литт, – возвращайтесь через час и мы все обсудим.
Спок покачал головой
– Я не собирался подниматься на корабль для того, чтобы поесть.
– Да, да, – поддержал Спока Кирк, – перекусим и продолжим дальше обсуждение наших дел.
– Но, капитан, боюсь, наше меню покажется вам скудным, – неуверенно проговорила Энн Левасёр.
– Да не к чему церемонии… мистер Спок предпочитает овощи, я люблю итальянскую кухню. На вашем свежем воздухе я нагулял зверский аппетит.
С этими словами Кирк непринужденно устроился за столом.
Этнографы переглянулись.
***
– Последний вопрос, Диана, – доктор коснулся ее плеча. – Что имел в виду мальчик, когда сказал, что никто не может и не хочет помочь роженице?
Археолог внимательно взглянула в голубые глаза мужчины. Мгновение – и на ее лице отразилось сомнение, затем жалость, и, наконец, решимость.
– Сейчас вам лучше этого не знать, доктор.
Диана встряхнула волосами и решительно направилась вслед за Маром. МакКой озадаченно посмотрел ей вслед.
Доктор огляделся.
Низкие хижины, чистенькие улицы. Туземцев мало, в основном дети сбежались посмотреть на гостя, в необычной синей рубашке с короткими рукавами. Из ближайшего жилища донесся стон, и доктор поспешил туда.
***
Пауза затягивалась.
Профессор Литт стоял перед сидящим капитаном, упрямо выкатив вперед подбородок.
– Я так понимаю, кормить нас не будут? – спросил Кирк, тоже вставая.
– Где ваш пищевой репликатор, профессор? – спросил Спок.
– Вы отдали его аборигенам, – констатировал факт Джим. Но, не желая загонять Литта в угол раньше времени, все же добавил: – Или нет?
– С чего вы взяли? – вскинул голову профессор.
– Вы хотите убедиться в нашей способности рассуждать логически или решить проблему? – уточнил Спок.
Взгляд профессора заметался.
– Ничего подобного!
– Гарри, – промолвила Сесил Форестер, – может быть нам лучше…
– Мы не сделали ничего такого, за что нам бы было стыдно! – гневно оборвал ее Литт. Затем н обернулся к офицерам «Энтерпрайза».
– Хотите знать, что случилось? Ничего особенного! Наше оборудование стояло в пещере, здесь неподалеку. Мы, в отличие от вас, – добавил он едко, – были озабочены тем, чтобы нас приняли как местных жителей, чтобы ничем, повторяю ничем не вызвать каких-либо брожений, недомолвок, запретных мыслей. Полгода назад в этих горах случилось землетрясение… Наша связь, припасы, репликатор… и еще много чего – все погибло. Понятно вам? Хотите – идите – проверяйте!
– Незачем повышать голос, профессор Литт, – сказал Спок. – Если все произошло так, как вы говорите – мы быстро установим истину. Нам останется только принести извинения за необоснованные подозрения. В том случае если вы вводите нас в заблуждение – я обязан вам напомнить, что за нарушение Первой директивы существует наказание…
– Полегче, Спок, – вмешался Кирк, – не будем торопиться. Верно, профессор?
***
В душном помещении свет исходил из тусклой, немилосердно чадящей лампы.
МакКой скривился. Никаких условий для работы…
Мар уже стоял на коленях рядом с низкой кроватью, на которой лежала молодая девушка. Совсем ребенок – подумал МакКой грустно.
– Ну что ж, я попробую помочь, – сказал МакКой, чтобы хоть как-то подбодрить юношу.
Глаза чуть привыкли к полумраку, и он подошел к роженице. Изможденное лицо, исхудалые руки… Бог, мой! Неужели поздно?! Ведь только что они слышали стон… МакКой выхватил из сумки медсканер и провел над телом. Прибор жалобно тренькнул. Доктор взял девушку за руку, проверяя пульс, откинул одеяло и прикусил губу.
– Когда началось кровотечение? – спросил он не обращаясь, собственно говоря, ни к кому. Но на удивление услышал ответ:
– Три часа назад. Как раз, когда Мар оставил ее… – проскрипел женский голос из угла хижины. – Она так его звала…
Мар обернулся на голос:
– Я не оставил! Я пошел за помощью! И я привел! Он друг Лита, он поможет!
– Ну-ну… Прежде чем обещать… надо бы ему посмотреть…
МакКой хмыкнул, признавая справедливость слов незнакомки, и вновь углубился в показания сканера. Секунд через десять он выключил сканер и тяжело вздохнул.
– Мы пришли поздно, Мар. Мне очень жаль, поверь.
– Что? – вскинулся юноша, – что вы говорите? Она же…
– Она мертва. Извини.
– Но, попробуйте помочь, пожалуйста! Лит умеет и вы тоже, я знаю, помогите!!! – умолял он в отчаянии.
– Ее мозг…
Объяснять что-то молодому мужу, только что потерявшему жену и младенца, было бессмысленно.
МакКой, ненавидя себя, опять взял медсканер и тщательно проверил организм. Реанимационная машина и переливание крови могло бы помочь, если бы не было необратимых последствий в коре головного мозга… но этот звук, даже не глядя на шкалу прибора, МакКой знал его… проклятый звук смерти. Звук, заставляющий его бессильно опускать руки… Если мертв мозг – тело не может жить. И не должно…
Мар схватил доктора за руку и приложил его ладонь к животу девушки.
– Чувствуете? Да? Малыш! Он жив! Умоляю, спасите хоть его!
МакКой переключил шкалу на более высокий уровень чувствительности. Действительно…
– Мар, что ты делаешь? – заскрипел уже знакомый МакКою голос, – чего ты хочешь…
– Молчи Шимен, пожалуйста, молчи! Ты не захотела помочь, а он сможет!
Из темноты отделилась фигура и подошла ближе.
МакКой мельком взглянул на женщину. Темные глаза, тело согнувшееся под старостью лет.
– Не советую тебе делать что-либо, незнакомец. Это может плохо кончиться. Слышишь меня?
Старая карга погрозила пальцем.
– Шимен, – закричал Мар, – убирайся отсюда!
МакКою было не до перепалок между ними. Он уже включил стерилизационное поле…
Диана обняла Мара за плечи.
– Послушай, если хочешь помочь – иди, поищи в деревне кормилицу… Увидев удивленный взгляд паренька, она пояснила: – женщину с грудным ребенком, которая сможет кормить и твоего малыша. Понимаешь?
– Ха! – рассмеялась Шимен, – дураков нет! И дур тоже! Кормить чужое дитя! Вот еще что выдумала! После того, как Чан-Калане утащили эту штуку…
– Шимен! – грозно окликнула Диана старуху. – Уходи! Я понимаю тебя и твои чувства, но прошу: – Уходи!
МакКой замер на секунду. Времени было и так катастрофически мало. Возможно – его не было совсем. Сколько мог прожить мозг младенца в такой ситуации? В голове крутились цифры… время измерялось минутами, но это когда речь шла о земных младенцах… Но почему бы не попробовать? Хуже от этого Сани уже не будет.
Лазерный скальпель рассек натянутую кожу живота погибшей…
***
Капитан достал передатчик:
– Кирк вызывает «Энтерпрайз». Кайл, подними нас.
Заверения профессора ничуть не убедили его. Но ввязываться в словесную перепалку не было желания. Не без удовольствия Джим дал команду продолжать медицинское обследование, а сам решил подняться наверх, чтобы проверить слова профессора.
– С вашего разрешения капитан, я отправлю вниз техника для ремонта аппарата межзвездной связи, – сказал первый офицер, как только сошел с площадки транспортатора.
– Да, Спок, и посмотри, пусть опустят им что-нибудь поесть.
Кирк не сомневался в том, что Литт лжет. И лжет неискусно, лишь оттягивая неизбежность развязки. Дьявол! Вот чего не хватало, так выступать в роли прокурора… кстати говоря, о прокурорах, надо бы потолковать с Кевином… И куда, черт бы его побрал, задевался МакКой?! Принял роды и теперь отмечает день рождения в счастливом семействе?
Кирку стало неловко за эту вспышку раздражения. Он открыл коммуникатор:
– Кирк вызывает МакКоя. Боунз! Ответь, Боунз!
Странно. Сигнал шел нормально, но ответа не было.
Прозвучал вызов интеркома:
– Кирк слушает.
– Капитан, наши сенсоры зафиксировали подпространственную передачу сигнала. По всем признакам это клингонский шифр.
– Уже иду, – ответил он, подумав с досадой: «Только этого еще не хватало!»
***
Мар выскочил из хижины.
Все оказалось напрасно.
Эт-Хоноги тоже не смогли помочь.
Старая Шимен, когда до родов было далеко, сказала, что Сани не жить. Хорошо ей говорить. Сани сама очень хотела малыша.
Зла на Шимен он не держал. Склочный характер старухи был известен всем. Да, Шимен имела право на злость. И кто установил этот глупый закон? Это несправедливо!
Мар внезапно оглянулся. Ему показалось, что последние слова он произнес вслух. Мысль о справедливости или несправедливости законов раньше никогда не приходила ему в голову. Закон есть закон. Он просто был. Его нужно исполнять. Нельзя ловить рыбу в течение трех месяцев после солнцестояния, нельзя ругаться, нельзя кидать камни в источник Ча, нельзя спорить с це-виром, нельзя, чтобы пациенты лекаря умирали…
Кормилица… Шимен права. Кто согласится кормить чужого малыша? Если только заплатить. Но чем? На другом конце деревне недавно родился малыш. С его матерью Сани дружила. Может быть, она согласится? Мар мог бы ловить рыбу…
***
Спок убрал с экрана уложение о наказаниях. Покушение на убийство – серьезное преступление. Плюс отягчающие обстоятельства. Не совсем понятно, почему капитан передал дело Кевина О`Райли ему? Все обстоятельства происшествия зафиксированы в бортовом журнале, очевидно, что дело подпадает под юрисдикцию военного трибунала…
Время для того, чтобы побеседовать с виновником было, и Спок направился в арестантский отсек.
Скучающий дежурный встал, увидев старшего офицера «Энтерпрайза». Это не капитан Кирк, который обычно отмахивался от членов экипажа, пытающихся четко исполнять формальные положения устава корабля. Первый офицер ничего не скажет на нарушение, но отметит и запомнит такого работника, как недостаточно дисциплинированного и старательного. И изменить его мнение по этому поводу будет трудно.
– Как ваш подопечный?
– Все нормально, мистер Спок. Мистер О`Райли перестал кидаться на силовое поле и ругаться. Похоже, он спит.
Спок подошел к камере. Вход закрывало силовое поле. Причем, по его цвету и интенсивности, первый офицер понял, что заключенный пытался несколько раз вырваться на свободу.
Спок отключил поле и зашел внутрь.
О`Райли не спал. Он лежал, отвернувшись к стене, закрыв голову руками. Услышав шаги, Кевин тотчас повернулся, и в его глазах засияла надежда. Но, увидев вулканца, глаза тут же потухли, плечи опустились. Теперь перед Споком сидело воплощение полного раскаяния и самого несчастья. Он даже отступил на шаг, закрываясь от волны горя и безысходности. А еще стыда.
Первый офицер продолжал рассматривать Кевина.
На щеках следы слез. Лицо бледное, похоже, он здорово получил в глаз от кого-то.
– Мистер Спок, я… – О`Райли хотел встать, но Спок жестом попросил его оставаться на месте.
– Пожалуйста, скажите, что с Ларри? Он жив?
– Да.
Кевин вздохнул с облегчением. Потом закрыл лицо руками.
До Спока донеслось, что-то очень похожее на плач. А он и без того чувствовал себя неуютно.
– Боже мой, боже мой… я думал, что убил его… Я не понимал, что делаю… Словно что-то нашло… Слава Богу… Он тяжело ранен?
– Мистер Коэн получил ножевое ранение. Лезвие прошло по ребрам, проникновения в грудную полость не произошло. Скоро он будет полностью функционален. Я хотел бы поговорить не о нем, а о вас, мистер О`Райли.
– Что решил капитан Крик? – спросил Кевин.
– Решение буду принимать я. На данный момент я не вижу причин, чтобы не предъявить вам обвинение в покушении на убийство и не передать дело в военный трибунал. Вы можете, что-либо сказать в свое оправдание?
– Я… я не хотел его убивать.
– Да? Вы, согласно записям, взяли нож, и со словами: «Я убью тебя, грязная, джантийская свинья», напали на мистера Коэна. Вы отрицаете это?
– Нет. Должно быть, все так и было. Я вышел из себя понимаете? Я не оправдываюсь, нет, поверьте, я виноват и не жду снисхождения, но я не хотел его убить, правда.
– Ваше заявление нелогично, – ответил Спок, задумавшись на миг. – Если вы не хотели его убить – то зачем взяли нож? Вы могли бы ударить рукой, или ограничиться словесным оскорблением.
– Я… даже не понял, что у меня в руке нож… Мистер Спок, я понимаю, мне трудно объяснить это, но я очень разозлился. Мисс Элис и я… мы… вернее я… Она… а, черт, получается, что я оправдываюсь и пытаюсь свалить свою вину ну кого-то…
Кевин взъерошил свои и без того лохматые волосы.
– Я виноват, не надо было пить. Я вообще пью мало. А вчера… не знаю, что на меня нашло.
– Ну что ж, я вижу, вы действительно раскаиваетесь в содеянном. Это говорит в вашу пользу. Осталось уточнить один момент. Так вы признаетесь в умышленном покушении на убийство или нет?
Кевин застонал.
– Как мне объяснить? Я виноват, признаюсь. Я недостойно вел себя, но я не хотел его убить… Он был моим другом… Мне не объяснить. Тем более вам.
Спок холодно взглянул на Кевина.
– Если вы считаете, что я не смогу понять причины, побудившие вас совершить нападение, – то вы недалеки от истины. Однако, я понимаю, что вы чувствовали, когда думали, что убили своего друга, – сказал Спок и направился к выходу.
О`Райли в замешательстве поднял голову, вскочил на ноги.
– Подождите! Мистер Спок!
Первый офицер обернулся.
– Простите, если я прошу многого, но вы можете проверить меня. Верификатор корабля скажет, что я не лгу! Я не помню… Или… если хотите…
Вулканец помедлил секунду.
То, о чем просил О`Райли не могло доставить ему удовольствия. Мелдинг с человеком находящимся в таком эмоциональном состоянии… но он должен выполнить задание капитана Кирка со всей возможной тщательностью… даже если для этого придется перенести пару другую дискомфортных минут.
Спок помедлил, привычно приводя в порядок мысли и настраиваясь на предстоящее.
О`Райли судорожно сжал руки. Его просьба о слиянии разумов была может быть чересчур импульсивной, но теперь отступать было поздно. Он закрыл глаза.
…Страх… почему они всегда так бояться этого? Страх, но не сопротивление. Все знают, что сопротивляться нельзя. Если вулканец почувствует сопротивление – он тут же прекратит попытку слияния… Должен прекратить, чтобы ни в коем случае не навредить… не причинить боли. Странно. Страх… и напряженное ожидание боли… А, понятно… страх того, что он найдет что-то глубоко личное и потаенное… а это почти невозможно, немыслимо для него… для того чтобы понять мотивы последнего яркого поступка нет необходимости забираться ТАК далеко… Пелена. Плотный мрак, замелькали образы, мысли… и нахлынуло безумное сожаление о том, что сделано и снова страх… страх за друга…
Спок отнял руку от лица О`Райли. Все заняло не больше минуты.
В глазах Кевина застыл вопрос.
– Я дам вам еще время подумать над своим объяснением, – сказал Спок.
О`Райли, получивший внезапную отсрочку, горячо заговорил:
– Мистер Спок! Спасибо! Скажите капитану, что я ужасно сожалею о происшедшем! Очень сожалею!
Первый офицер включил поле, закрывавшее вход и задумчиво посмотрел на Кевина О`Райли.
– Хорошо, – ответил он, – я передам ваши слова.
***
– Доктор, будьте добры, поторопитесь!
– В чем дело, Диана? И где отец этого крикуна?
МакКой улыбнулся истошно вопящему младенцу и легонько пощекотал малыша.
– Я смотрю, он в полном порядке. Ему повезло, – задумчиво сказал доктор, собирая инструменты, – если не считать того, что он стал сиротой раньше, чем родился.
Диана, запеленав малютку в чистую тряпицу, положила его на кровать, накрыла тело девушки простыней.
– Если вы закончили – лучше побыстрее…
На улице послышался шум и МакКой увидел, как побледнело лицо этнографа.
Дверь распахнулась, в комнату ввалилось человек пять местных жителей. Один из них тут же схватил за шиворот Шимен.
– Это он! – закричала старуха, и в ее голосе МакКой безошибочно распознал страх. – Он! Не я! Он!
– Что происходит?
Один из туземцев быстро осмотрел комнату. На притихшего младенца он внимания не обратил, зато сразу сдернул покрывало с тела умершей. Зрелище было еще то.
МакКой почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Он оглянулся. Диана прошептала еле слышно:
– Вызывайте свой корабль, доктор. Пусть они заберут вас. Быстрее!
– Какого…
– Она мертва? – спросил туземец, разглядывая труп.
– Без сомнения мертва! – подтвердил МакКой. – Зато малыш остался цел. Нужно найти того, кто будет его кормить…
– Ты, Шимен, опять за свое взялась? Знаешь, что тебе будет на этот раз?
– Подождите…
– Это не я! Не я! – закричала опять старуха. – Это он! – орала она, тыкая в МакКоя пальцем.
Туземец с подозрением посмотрел на доктора.
– Ты не Эт-Хоног, верно? Кто ты и что тут делаешь?
– Молчите, – прошептала Диана.
Доктор удивленно посмотрел на нее.
– Что здесь происходит? Да, я не из этих ваших хоногов, я гостил у них. Я врач. Муж этой несчастной девочки позвал меня помочь.
– Доктор, что вы делаете… – простонала Диана.
МакКой умолк, в замешательстве глядя на женщину. Нехорошее подозрение по поводу того, что местные не особо-то жалуют тех, кто оказывает медицинскую помощь – начало формироваться в его сознании… Особенно тех, чьи пациенты лежат мертвые на столе с разрезанным животом…
– Я… – доктор запнулся, затем достал коммуникатор.
Но воспользоваться им ему не пришлось. Двое туземцев схватили его руки. МакКой отшвырнул коммуникатор в сторону Дианы. Стражи порядка не обратили внимания на блестящую вещицу. Предводитель отряда подошел к МакКою вплотную.
– Продолжай. Что ты сделал?
– Он! – снова закричала Шимен. – Это он ее лечил, а не я!
– Это так? – грозно спросил туземец.
– Не совсем так.
– Кто это сделал? – туземец кивнул на стол.
– Я, – ответил МакКой. – Но она была мертва до того, как я к ней прикоснулся. Понятно? Мертва! Я спас младенца! Что тут такого?
– Если была мертва мать – то и дитя умерло бы. Это всем известно.
– Послушай-ка, ты, кладезь премудрости! Ты что, хочешь сказать, то понимаешь в медицине больше меня? – с возмущением воскликнул МакКой, стараясь вырваться.
Но его держали крепко.
***
Кирк помедлил у репликатора, прикидывая, что именно ему хочется сейчас съесть.
После визита к профессору кусок не лез в горло. Пару раз, система корабельных репликаторов выходила из строя. Но эти неполадки были исправлены мгновенно, никто даже не успел толком поворчать на недосоленную или пережаренную пищу.
Голод…
Тарсус.
Кодос.
Сумасшедший маньяк или спаситель маленького мирка? Четыре тысячи человек погибло. Тогда и Джим Кирк мог расстаться с жизнью.
Страх голода вынудил правителя отправить половину населения на смерть. Чтобы другая половина смогла выжить.
Тем не менее, Кирк почти никогда не испытывал чувство голода. Если не считать тех дней, когда МакКой пытался упорядочить меню своего капитана и друга… Но это совсем не то. Страх того, что нечего будет есть, что можно заболеть от нехватки питания, умереть от голода – этот животный страх был неведом ни только Джеймсу Т. Кирку, но и никому из более чем четырехсот членов его экипажа… Можно было замерзнуть – если отключатся системы жизнеобеспечения, задохнуться от нехватки кислорода, быть распыленным на атомы в бою, да мало ли что могло случиться… – но еда была всегда благодаря корабельным репликаторам. В любом виде, любом количестве, для всех. Сколько угодно. Любая. Можешь питаться одной черной икрой или шоколадом – если хочешь, но только до того момента, как о таком отношении к собственному здоровью не проведает МакКой или кто-то другой из медслужбы…
Пища из репликаторов ничем не отличалась от натуральной. Можно испортить неплохие продукты, приготовив из них непонятно что, а здесь все строго отмерено и рассчитано. При первом удобном случае члены экипажа с удовольствием ели натуральные продукты, это считалось вопросом престижа, но в специфических условиях полета было непозволительной роскошью. Можно было перепрограммировать процессор и под собственные вкусы. Как-то Кирк угостился обычными земными баклажанами, приготовленными по вулканскому рецепту…
– Приятного аппетита, капитан, – раздался голос первого офицера.
– Присоединяйся, Спок.
– Спасибо, я уже поел. Если вы не возражаете, я бы хотел поговорить с вами. Но если вы предпочитаете…
– Садись и говори. Что-то выяснили с клингонской передачей?
– Ничего капитан. След корабля не обнаружен. Возможно, их нет в этом секторе, и тревога оказалась ложной.
– А возможно они стащили технологию ромулян и используют экран невидимости, – сказал Кирк. – Когда речь идет о клингонах я предпочитаю готовиться к худшему… Так что случилось?
– Ничего не случилось, капитан – ответил Спок, присаживаясь, – но я хотел узнать, как вы относитесь к смертной казни.
Кирк чуть не подавился салатом.
– О! Почему ты… спрашиваешь об этом?
– Потому, что хочу знать ваше мнение.
– М… Это связано с профессором Литтом?
– Не совсем. Но если эта тема вам неприятна…
– Подожди… Дело в том, что я… немного удивлен вопросом. Что я думаю? Это крайняя мера. Допускается применение в ограниченном количестве случаев… Нарушение Первой директивы – один из. Но я не думаю, что с профессором нам придется …
– Скажите капитан, вам приходилось отдавать приказ о смертной казни? – перебил его вулканец.
– Что? – Кирк отложил вилку и внимательно взглянул на своего помощника. Спок никогда ничего не делал без причины. Иногда этой причиной могло служить любопытство, но однозначно не в данном случае… Глаза Кирка встретили настойчивый, даже напряженный взгляд первого офицера, ждущего ответа на заданный вопрос.
– Нет, – ответил Джим.
В глазах вулканца мелькнуло что-то очень похожее на облегчение. Он кивнул, удовлетворенный ответом и собрался встать.
– Подожди! Объясни в чем дело, – потребовал Кирк.
– О`Райли, капитан, – пояснил Спок. – Кевин Томас О`Райли.
– И что? – переспросил Кирк, чувствуя себя тупым идиотом, – что О`Райли? Какое отношения смертная казнь имеет к О`Райли?
– Формально, капитан, – ответил первый офицер, – его действия следует квалифицировать, как вооруженный мятеж.
– С каких это пор пьяная драка стала мятежом?
– С тех пор, когда нападавший берет в руки холодное оружие и при этом оскорбляет своего противника, допуская сравнения, унижающие его расу и происхождение.
Кирк поковырялся в своей тарелке. Кое-что прояснилось, но еще далеко не все.
– Ты считаешь, что парня нужно отдать под военный трибунал? – спросил он.
– Нет, капитан.
Кирк почувствовал растущее раздражение. Было очевидно, что Спок составил свое мнение о происшедшем и теперь старается осторожно подвести к нему своего капитана.
– Ты начал говорить загадками как наш доктор, – сказал Кирк, – ты знаешь об этом?
– При всем моем уважении к доктору…
– Хватит, мистер Спок, – Кирк поморщился: – Итак?
– Я думаю, что мистера О`Райли следует освободить от наказания.
Кирк удивленно взглянул на Спока, ожидая продолжения. Но его не последовало.
Первый офицер «Энтерпрайза» невозмутимо смотрел в лицо капитану.
– Неужели? – тихо и зло переспросил Кирк. – Это почему это? И причем здесь смертная казнь?
Джим оглянулся. Все присутствующие старательно делали вид что никого ничуть не интересуют слова и фразы мелькавшие в разговоре человека и вулканца.
– Если вы никогда раньше не использовали… этот вид наказания, – Спок уловил напряжение капитана, – то вероятность того, что вы решитесь отдать О`Райли под трибунал с формулировкой «военный мятеж» – составляет не больше семи процентов. Это значит, что, поручив решить судьбу О`Райли мне – вы хотели, чтобы я нашел какие-либо оправдательные моменты в его поведении.
Кирк почувствовал, как вспыхнуло его лицо. Но злиться на вулканца не имело никакого смысла. Тем более, что он был прав. Спок, применив логику, пришел к верным выводам в отношении мотивов его эмоционального решения.
Он отодвинул свою тарелку.
– Да, – признал он. – Я был зол на парня. И опасался наказать его строже, чем он того заслуживает.
Спок понимающе кивнул.
Кирк встал.
– Пойдем-ка, потолкуем в другом месте.
***
Дверь подвала издала противный металлический скрежет, и стражники втолкнули в нее Шимен. Старая женщина еле удержалась на ногах. Скорее всего, она упала бы, если бы МакКой не поддержал ее. Старуха вырвала свою руку тут же, как только обрела равновесие.
МакКой пожал плечами и отошел к дальней стене. Там, почти под потолком, была узкая длинная щель, через которую в подвал проникал воздух и немного света. Он слышал, как старуха возится за его спиной, кашляет, ходит взад вперед.
С того момента, как орущая толпа местных жителей бесцеремонно протащила его по улицам деревни, прошло уже часа два. Его заперли в этом подвале, ничего не объяснив, и не дав сказать ни слова.
«Интересно, – подумал МакКой, – долго мне здесь еще сидеть? О чем интересно думает Джим? Пора бы ему вытащить меня отсюда! Хм… все зависит от того, удалось ли Диане связаться с кораблем… Может быть, коммуникатор у нее отобрали? Тогда она должна вернуться на базу профессора Литта и только после этого сможет сообщить… И не забыла ли она взять мою сумку с медицинскими инструментами?.. Не хотелось бы добавить Джиму неприятностей с Первой директивой… А если Диану схватили тоже?»
Тоскливое направление мыслей МакКой было прервано скрипучим покашливанием.
– Э…кхы… гм. Эй, парень, – послышался голос старухи. – Похоже, что мне нужно извиниться?
МакКой обернулся.
Шимен сидела на полу, подвернув по-турецки ноги. Глаза на ее лице были полны жизни.
МакКоя давно не называли «парнем», но он пропустил эту вольность мимо ушей.
– Принимаю извинения, – сказал он. – Может ты мне расскажешь, что тут происходит? Что им надо?
– Так ты же убил Сани. Забыл что ли уже?
– Я? – искренне удивился доктор. – Я спас ее младенца! Она была мертва к тому моменту, как я пришел. Понимаешь? Ее мозг, – тут доктор запнулся, сообразив, что объяснить туземке отличие электромагнитных колебаний здорового мозга от погибшего – затруднился бы и офицер по науке, – м… душа ее ушла. Уже. Оставалась пара минут или секунд и м… душа младенца тоже погибла бы, ну… исчезла бы… и вот я…
– У младенца не было души, – возразила Шимен, – он же еще не родился. Душа входит в человека с первым его криком…
– Ну, в общем, младенец оказался живехонек, ты же слышала, как он орал.
– Нда…– задумчиво произнесла Шимен. Потом спросила:
– А ты кто?
– Я? Меня зовут Леонард МакКой. Я врач, хирург. М… лечу людей, – добавил он. – А ты?
– Да выходит у нас с тобой одно заделье… Я тоже лекарь, – сказала старая женщина почти гордо, но следом плечи ее сникли и она тихо добавила, – лекарь, без права на ошибку.
– Права на ошибку? – переспросил озадачено МакКой. – Что это такое?
Вместо ответа Шимен сняла с головы капюшон.
Взору МакКоя предстала жуткая картина. Старое лицо было само по себе не особо привлекательным, седые волосы стянуты на голове пучком. Плюс отсутствие ушных раковин. МакКой осмотрел шрамы – уши отсек один и тот же инструмент – с острым и тонким клинком. Это было очевидно. Как и то, что это было сделано намеренно. Хотя и давно.
– Несчастный случай? – спросил доктор.
– Ха! – презрительно рассмеялась Шимен. – Как же!
Она начала расшнуровывать свое платье.
– Эй, леди, послушайте…– попытался было остановить ее МакКой.
– Смотри, – она обнажила худые плечи и спину – всю в тонких шрамах.
МакКой сглотнул. Он знал, что такие следы оставляет плеть. Если не применять протоплазер…
– За убийство младенца полагается десять ударов, – сообщила Шимен, одеваясь. За не рожавшую женщину двадцать, за воина до пятидесяти лет – сорок пять плетей, за ребенка старше десяти лет…
– Подожди! – воскликнул МакКой, – ты что хочешь сказать…
– Да, именно это. Ты взялся лечить и не смог. Вывод – ты убил ее, поэтому и будешь наказан.
– Что за жуткая чушь! Какой же болван у вас согласиться быть врачом? – почти закричал доктор, потрясенный прейскурантом на врачебные ошибки.
– Ха! Тут ты в точку! Таких мало, – подтвердила Шимен. – Но больные не всегда умирают. С другой стороны награда – достойна.
– Награда? – тупо переспросил доктор, прикидывая еще раз, сколько времени нужно было Диане, чтобы подняться в горы и сообщить о постигшей его беде капитану «Энтерпрайза». – Награда? За что?
Шимен посмотрела на него с удивлением.
– Как за что? За то, что вылечил пациента!
– А… ну да… и какова цена?
– Ты можешь просить что угодно, – сказала она, – в голосе Шимен зазвучали мечтательные нотки. – Все, что угодно.
– М… да? – МакКой даже не знал, что сказать.
– Это справедливо.
– А твои уши? – спросил МакКой.
– Ну, знаешь ли… нельзя все время ошибаться. После пятого раза – неудачнику врачу обрубают левое ухо, потом правое, а седьмая смерть – последняя. Еще раз и меня казнят. Поэтому ты должен понять меня. Я испугалась, когда увидела, что девчонка умерла. Вот я и сказала, что это ты ее убил, а не я… Ну, оно так и было…
– Я никого не убивал! – опять вскинулся МакКой, которому нестерпимо резало слух это слово. – И здесь нет ошибки! Ни моей, ни твоей! У нее … как бы объяснить-то попонятней? Во время схваток у нее лопнул сосуд в мозге. Понимаешь? Называется инсульт. Это очень редкое осложнение. Не каждого можно спасти! Черт возьми! У нас говорят, что у каждого врача – свое кладбище!
– Хорошие слова, – кивнула Шимен, – вот я Дженлит и говорила, что нельзя начинать, и не помочь… когда напал жим на Каси, – змея такая, – снисходительно пояснила она, вникающему в каждое слово доктору, – ну Дженлит и, … нда, он ему все ребра переломал, ну и не только ребра, кровь изо рта шла, это, знаешь ли, очень плохой признак. Я поглядела – нет, говорю, не буду лечить, но она была рядом, все про травы меня расспрашивала…
МакКой потряс головой.
– Ничего не понимаю, ты не могла бы рассказывать сначала? Дженлит, – это кто?
– Макой, ты, что меня не слушаешь? Я же рассказываю… А Дженлит – это же из ваших Эт-Хоногов…
«А… понятно. Дженис Литт, сестра профессора, врач экспедиции», – промелькнуло в голове доктора. Он уже отметил про себя специфическую манеру аборигенов сокращать чужие на слух имена… вспомнил голограмму – хрупкая женщина с копной непокорных белокурых кудряшек.
– И что?
– Ну она когда узнала, что я лечу людей – стала спрашивать как и что, какие лекарства у меня там… как когда какие травы собирать… Я сначала думала, что она девчонка совсем, будет мне ученицей, а то охотников то нету больно… Вон Мар просится, но не знаю, не знаю, молод еще…. Но отец теперь же, однако …
МакКой подумал, что Джеймс Кирк несправедливо обвиняет его в неумении рассказывать о событиях коротко и ясно…
– Что вздыхаешь? Сейчас расскажу дальше… Ну мы пошли на заре собирать лун-траву, от кашля она хороша и болей в груди… а собирать ее, таки надо рано утром. Дженлит ночевала у меня в хижине, а по заре, значит, мы… А там Каси овец уже пас, ну мы ходили, то се, Каси все к ней, погуляем, мол, вечерком… Дурак, – сплюнула Шимен, – я уж потом узнала, что она старше его в три раза. Красивая женщина… ну неважно, вот заболтались и жима пропустили. Его если словить – то есть можно неделю, редко они к нам забредают… А получилось, что жим слопал Каси.
Шимен подозрительно посмотрела на МакКоя.
– А у тебя есть такая штука, которая стреляет лучом?
– Нет, – быстро ответил МакКой, – у меня нет.
– Жалко. В общем Дженлит жима убила, да Каси уже помяли. Я глянула – нет, говорю, нельзя его лечить. А она начала. В деревню сбегала, привела мужчин, чтобы таки Каси снести вниз…
– И что дальше?
– Ну что…– умер он, вот и все.
– А Дженлит?
Шимен передернула плечами.
– Закон есть закон.
– Ты что, хочешь сказать, что Эт-Хоноги разрешили избить Дженис? Плетью? Никогда не поверю! Закон ваш – дурацкий! Бред какой-то!
– Ну старый Эт-Хоног тоже самое говорил… Они долго с Джедом разбирались. Но что он мог?
«Нет! Не может быть, чтобы Литт спокойно смотрел на то, как его сестру, да неважно кого, члена его экспедиции истязает кучка дикарей… Быть того не может… Дженис Литт числится среди погибших, но мало ли от чего она могла…»
– Джед… а это кто? – спросил МакКой, чтобы сказать хоть что-то.
– Це-вир. Джед – это це-вир.
Доктор мысленно застонал. «Ладно, пусть це-вир, ду-вир, му-вир, плевать, как звать, или что за должность, у этого местного главаря. Сейчас меня интересует только одно: «Где же ты, Джим, так долго?»
– Он полдня Джеда уговаривал, предлагал еду, даже такую штуку, что была у Дженлит…
Шимен замолчала.
– Ну и что было дальше? – подбодрил МакКой рассказчицу.
– Что… померла она, слабая оказалась, даром, что красивая… Знаешь ли, Каси был молодой здоровый воин, а сорок пять ударов – это тебе не мало…
– Ваш закон, – повторил МакКой, надеясь без дрожжи в голосе – величайшая глупость во вселенной! Посуди сама, ведь врач будет бояться сделать что-то не так и откажется от пациента, которого можно спасти… Ведь не могут заставить лечить, верно?
– Угу, – подтвердила Шимен, – никто не может заставить взяться за лечение, если случай безнадежен, как, например, с Сани. Я сразу поняла, что мне там делать нечего. Девчонка с детства росла слабенькая. Ну, в общем теперь ты понимаешь, почему я сказала про тебя? Да я ведь и не врала. Ты сказал «я попробую помочь», и не смог, – считай виноват.
– К, сожалению, оказалось, что ей уже нельзя помочь. Мозг погиб. Вообще-то инсульт в таком юном возрасте – редчайший случай. Скорее можно было бы предположить такое осложнение у женщины старше сорока лет… Но бывает все… Эх, если бы я оказался там чуть раньше…
– Я хотела помочь, – сказала Шимен, – посмотрела, но сразу поняла, что сделать ничего не смогу, – поэтому и не взялась.
– Случай был сложный сам по себе, – подтвердил МакКой, – ребенок не перевернулся, как положено.
– Это ничего, можно было сделать так…
Спустя некоторое время МакКой с удивлением обнаружил, что с интересом обсуждает способы родовспоможения с туземной знахаркой, которая к тому же без тени смущения дает ему здравые советы…
МакКою захотелось рассказать Шимен о том, как можно было бы спасти молоденькую роженицу с помощью двух-трех современных препаратов, но, памятуя о Первой директиве, он молчал и слушал.
Внезапно Шимен умолкла, словно почувствовав настроение своего собеседника.
– Там, откуда ты пришел, все не так?
– М… э… ну для начала у нас нет такого закона, – попытался увильнуть от ответа доктор.
– Да ты не бойся, – проговорила Шимен. – Сани ведь так и не родила – тебе достанется всего двадцать ударов. Ты парень крепкий, выдержишь…
– Боюсь, в этот раз ваш це-вир просчитается, – ответил МакКой чуть нервно. Не может быть, чтобы Джим позволил такое зверство...
Часть 3st-tos.diary.ru/p192343247.htm
st-tos.diary.ru/p192191201.htm
***
Старый Эт-Хоног не стал помогать. Хорошо, что другие согласились. Кто они? Гости Эт-Хоногов? Друзья? Тогда они друзья и Эр-Хоногам. И даже если они враги, если этот человек поможет Сани, то он будет другом Мару… Понятно, что Лит отказался. После того, что случилось. Но Мар не виноват, таков закон. Глупый закон, наверное… несправедливый. Поэтому и не осталась никого, кто мог бы помочь Сани… или другим. Мар вспомнил, как пару месяцев назад заболел маленький Исс… Мать долго уговаривала помочь мальчику старуху Шимен. Та посмотрела малыша, но делать ничего не стала. «Поздно», – сказала она. Почему поздно? Исс умер только через неделю… Мар хотел бы научиться лечить. Это очень сложно. Он просил старую Шимен учить его, но та не стала. Она вообще перестала брать учеников, уже давно…
читать дальше– Далеко еще? – МакКой обернулся к Диане.
Они шли уже больше часа. Доктор никогда не отличался любовью к горным кручам. И прекрасно знал, что простота спуска с горы – обманчива. Так и вышло, спустя полчаса колени разболелись.
Тропинка вилась меж скал. Недалеко журчал ручеек. Воздух поражал своей свежестью. «В прогулке все же есть своя прелесть», – решил МакКой.
– Минут двадцать, доктор. – Устали?
– Немного… Жаль нельзя, – он чуть понизил голос, – использовать телепортатор… Но, видит Бог, как я ненавижу эту штуку!
– Почему?
– Я люблю быть в одном куске, – рассмеялся МакКой, – так, что тут у вас происходит?
– Что вы имеете в виду, доктор?
– Ну… эти местные, они вас знают, вы общаетесь? И как они?
Диана хитро прищурилась:
– Вы расскажете обо всем капитану?
– Я похож на доносчика? А, черт!
МакКой поскользнулся, но удержался на ногах.
– Осторожней, – Мар обернулся к землянам, – уже скоро.
– Ну так как?
Диана замялась.
– Все очень сложно доктор. Вы даже не можете представить насколько сложно… Мы не ждали, что будет так трудно…
– Вы имеете в виду вживание в образ? – спросил МакКой. – Эта одежда, отсутствие горячей воды, скудная пища…
– Нет! Мы знали, на что шли.
Лицо женщины затуманилось. Она взглянула на свои загрубевшие от работы ладони.
– Что же тогда?
– Понимаете, очень сложно быть… друзьями для этих людей.
– Вы имеете в виду сложности в общении? Вас что-то отталкивает?
– В них нет ничего, что могло бы отталкивать меня… Вот этот мальчик, – она взглянула на Мара, который шел впереди, указывая дорогу и никак не мог слышать слов женщины, – по земным меркам ему чуть больше шестнадцати лет. Здесь очень рано взрослеют… Он предложил Гарри своего еще не родившегося сына… и что вы думаете? Он отдал бы малыша, сдержал слово… У них вообще очень важным является именно этот аспект культуры. Верность слову, традициям.
МакКой поправил на ремне свою медицинскую сумку.
– Извините, но я не понимаю…
– Не понимаете чего?
– Не понимаю, почему вы сказали, что трудно быть другом этим… кстати, как их зовут?
– Эр-Хоноги, то есть те, кто живут в долине. А нас прозвали Эт-Хоноги – те, кто живут в горах…
– Диана… мне кажется, или вы уходите от ответа?
– Осторожней, доктор... здесь придется перебраться через ручей.
– Выходит, что у них нет никаких недостатков? – решил зайти МакКой с другой стороны.
– О! У них масса недостатков! С точки зрения землянина XXIII века – это варварская культура, жестокая и примитивная. У них нет особых потребностей в новых знаниях, женщины занимают низкую ступень социальной лестницы, член общины может быть изгнан, практикуются телесные наказания. Если появится возможность – они захватывают пленных, обращая их в рабов… Однако, мы их понимаем. Они не могут быть другими. Это и привлекает. Здесь все просто. Жизнь сведена к одному – выжить. Но это честные люди. Справедливые. Жестокие и наивные…
– Хм. Ну а где прогресс? К чему они идут?
– Они хотят жить. И это почти все, что они могут. Теперь.
– Теперь?
– Да, доктор. Весь ужас их ситуации заключается в том, что общество деградировало стремительно. Планетоид вызвал глобальную экологическую катастрофу. У них, на мой взгляд, нет шансов восстановить культуру. В этом то и заключается главный смысл наших исследований. Узнать, какие условия необходимы для того, чтобы общество разумных гуманоидов сохранило себя, свою культуру, не скатилось к варварству. Это очень важно, понимаете? Ведь такое может случиться с любым миром, не имеющим технологических достижений… Слепой случай. И все – цивилизованная раса превратилась… в то, что вы видите.
– Я почти еще ничего не видел, – ответил МакКой. – Единственное, что я вижу, что вы не жалеете себя…
– Мы… все стараемся выполнить свою задачу. Но цена высока, вы правы. Но они в гораздо худшем положении, доктор. Ни одного шанса на процветание. Даже самого отдаленного… Раньше они жили большими поселениями. Существовала проблема перенаселения.
– Так здесь же очень много места! Как такое может быть? – удивился МакКой.
– Места-то много, а съедобных растений и животных – мало. Не забывайте о климате. Сейчас по нашим меркам –лето, но это их зима. А лето же… Очень жарко. После планетоида стало намного хуже, погибли некоторые виды животных, и пищевые цепочки рассыпались.
– Последний вопрос, Диана, – сказал МакКой.
– Мы почти пришли, – прервал их Мар.
***
– Что вы хотите знать, капитан? – профессор Литт нервно облизнул губы.
– Я думаю, вы догадываетесь.
– Не имею представления! Вы пришли сюда со своим оборудованием, ненужной проверкой, не затруднились даже переодеться перед визитом… Почему я должен отвечать вам? Что вам до моей работы, до моих людей?
– Половина ваших людей погибла, профессор, – ответил Кирк. – Ваше, так называемое поселение, – это нищета и голод. Вы здесь не работаете, а умираете. И я хочу знать, почему? И если я не получу внятных объяснений – то эвакуирую вас немедленно!
– Вы не имеете права! – Гаррисон Литт сжал кулаки.
Спок быстро переместился к Кирку поближе.
– Я имею на это право, профессор Литт, это – раз. А во-вторых, я это сделал бы, независимо от наличия прав. Трое человек из семи – уже больны. Может быть, у остальных иное мнение?
Члены экспедиции неуверенно переглянулись… Высокая, молодая женщина, Энн Левасёр – историк, вспомнил Кирк состав экспедиции, Томас Джейсон этнограф и Сесил Форестер психолог.
Джейсон твердо ответил:
– Здесь добровольцы, капитан Кирк. У нас нет претензий.
Женщины тоже закивали
– Да, капитан, нет претензий. Мы хотели бы закончить работу.
– Однако, – Сесил Форестер попыталась кокетливо улыбнуться, но кокетство плохо вязалось с ее изможденным лицом, – мы бы не отказались на пару недель очутиться дома…
– Наш дом здесь, дорогая, – к женщине подошел Джейсон и нежно обнял ее.
Кирк заметил, как погрустнели глаза Энн.
– Я предлагаю, пообедать, – внезапно сказал Спок, – думаю, мы найдем взаимоприемлемый выход. Кроме того, я заметил, что земляне неплохо решают важные вопросы в процессе принятия пищи, либо непосредственно сразу после трапезы.
– Не смею вас задерживать, мистер Спок, – ответил профессор Литт, – возвращайтесь через час и мы все обсудим.
Спок покачал головой
– Я не собирался подниматься на корабль для того, чтобы поесть.
– Да, да, – поддержал Спока Кирк, – перекусим и продолжим дальше обсуждение наших дел.
– Но, капитан, боюсь, наше меню покажется вам скудным, – неуверенно проговорила Энн Левасёр.
– Да не к чему церемонии… мистер Спок предпочитает овощи, я люблю итальянскую кухню. На вашем свежем воздухе я нагулял зверский аппетит.
С этими словами Кирк непринужденно устроился за столом.
Этнографы переглянулись.
***
– Последний вопрос, Диана, – доктор коснулся ее плеча. – Что имел в виду мальчик, когда сказал, что никто не может и не хочет помочь роженице?
Археолог внимательно взглянула в голубые глаза мужчины. Мгновение – и на ее лице отразилось сомнение, затем жалость, и, наконец, решимость.
– Сейчас вам лучше этого не знать, доктор.
Диана встряхнула волосами и решительно направилась вслед за Маром. МакКой озадаченно посмотрел ей вслед.
Доктор огляделся.
Низкие хижины, чистенькие улицы. Туземцев мало, в основном дети сбежались посмотреть на гостя, в необычной синей рубашке с короткими рукавами. Из ближайшего жилища донесся стон, и доктор поспешил туда.
***
Пауза затягивалась.
Профессор Литт стоял перед сидящим капитаном, упрямо выкатив вперед подбородок.
– Я так понимаю, кормить нас не будут? – спросил Кирк, тоже вставая.
– Где ваш пищевой репликатор, профессор? – спросил Спок.
– Вы отдали его аборигенам, – констатировал факт Джим. Но, не желая загонять Литта в угол раньше времени, все же добавил: – Или нет?
– С чего вы взяли? – вскинул голову профессор.
– Вы хотите убедиться в нашей способности рассуждать логически или решить проблему? – уточнил Спок.
Взгляд профессора заметался.
– Ничего подобного!
– Гарри, – промолвила Сесил Форестер, – может быть нам лучше…
– Мы не сделали ничего такого, за что нам бы было стыдно! – гневно оборвал ее Литт. Затем н обернулся к офицерам «Энтерпрайза».
– Хотите знать, что случилось? Ничего особенного! Наше оборудование стояло в пещере, здесь неподалеку. Мы, в отличие от вас, – добавил он едко, – были озабочены тем, чтобы нас приняли как местных жителей, чтобы ничем, повторяю ничем не вызвать каких-либо брожений, недомолвок, запретных мыслей. Полгода назад в этих горах случилось землетрясение… Наша связь, припасы, репликатор… и еще много чего – все погибло. Понятно вам? Хотите – идите – проверяйте!
– Незачем повышать голос, профессор Литт, – сказал Спок. – Если все произошло так, как вы говорите – мы быстро установим истину. Нам останется только принести извинения за необоснованные подозрения. В том случае если вы вводите нас в заблуждение – я обязан вам напомнить, что за нарушение Первой директивы существует наказание…
– Полегче, Спок, – вмешался Кирк, – не будем торопиться. Верно, профессор?
***
В душном помещении свет исходил из тусклой, немилосердно чадящей лампы.
МакКой скривился. Никаких условий для работы…
Мар уже стоял на коленях рядом с низкой кроватью, на которой лежала молодая девушка. Совсем ребенок – подумал МакКой грустно.
– Ну что ж, я попробую помочь, – сказал МакКой, чтобы хоть как-то подбодрить юношу.
Глаза чуть привыкли к полумраку, и он подошел к роженице. Изможденное лицо, исхудалые руки… Бог, мой! Неужели поздно?! Ведь только что они слышали стон… МакКой выхватил из сумки медсканер и провел над телом. Прибор жалобно тренькнул. Доктор взял девушку за руку, проверяя пульс, откинул одеяло и прикусил губу.
– Когда началось кровотечение? – спросил он не обращаясь, собственно говоря, ни к кому. Но на удивление услышал ответ:
– Три часа назад. Как раз, когда Мар оставил ее… – проскрипел женский голос из угла хижины. – Она так его звала…
Мар обернулся на голос:
– Я не оставил! Я пошел за помощью! И я привел! Он друг Лита, он поможет!
– Ну-ну… Прежде чем обещать… надо бы ему посмотреть…
МакКой хмыкнул, признавая справедливость слов незнакомки, и вновь углубился в показания сканера. Секунд через десять он выключил сканер и тяжело вздохнул.
– Мы пришли поздно, Мар. Мне очень жаль, поверь.
– Что? – вскинулся юноша, – что вы говорите? Она же…
– Она мертва. Извини.
– Но, попробуйте помочь, пожалуйста! Лит умеет и вы тоже, я знаю, помогите!!! – умолял он в отчаянии.
– Ее мозг…
Объяснять что-то молодому мужу, только что потерявшему жену и младенца, было бессмысленно.
МакКой, ненавидя себя, опять взял медсканер и тщательно проверил организм. Реанимационная машина и переливание крови могло бы помочь, если бы не было необратимых последствий в коре головного мозга… но этот звук, даже не глядя на шкалу прибора, МакКой знал его… проклятый звук смерти. Звук, заставляющий его бессильно опускать руки… Если мертв мозг – тело не может жить. И не должно…
Мар схватил доктора за руку и приложил его ладонь к животу девушки.
– Чувствуете? Да? Малыш! Он жив! Умоляю, спасите хоть его!
МакКой переключил шкалу на более высокий уровень чувствительности. Действительно…
– Мар, что ты делаешь? – заскрипел уже знакомый МакКою голос, – чего ты хочешь…
– Молчи Шимен, пожалуйста, молчи! Ты не захотела помочь, а он сможет!
Из темноты отделилась фигура и подошла ближе.
МакКой мельком взглянул на женщину. Темные глаза, тело согнувшееся под старостью лет.
– Не советую тебе делать что-либо, незнакомец. Это может плохо кончиться. Слышишь меня?
Старая карга погрозила пальцем.
– Шимен, – закричал Мар, – убирайся отсюда!
МакКою было не до перепалок между ними. Он уже включил стерилизационное поле…
Диана обняла Мара за плечи.
– Послушай, если хочешь помочь – иди, поищи в деревне кормилицу… Увидев удивленный взгляд паренька, она пояснила: – женщину с грудным ребенком, которая сможет кормить и твоего малыша. Понимаешь?
– Ха! – рассмеялась Шимен, – дураков нет! И дур тоже! Кормить чужое дитя! Вот еще что выдумала! После того, как Чан-Калане утащили эту штуку…
– Шимен! – грозно окликнула Диана старуху. – Уходи! Я понимаю тебя и твои чувства, но прошу: – Уходи!
МакКой замер на секунду. Времени было и так катастрофически мало. Возможно – его не было совсем. Сколько мог прожить мозг младенца в такой ситуации? В голове крутились цифры… время измерялось минутами, но это когда речь шла о земных младенцах… Но почему бы не попробовать? Хуже от этого Сани уже не будет.
Лазерный скальпель рассек натянутую кожу живота погибшей…
***
Капитан достал передатчик:
– Кирк вызывает «Энтерпрайз». Кайл, подними нас.
Заверения профессора ничуть не убедили его. Но ввязываться в словесную перепалку не было желания. Не без удовольствия Джим дал команду продолжать медицинское обследование, а сам решил подняться наверх, чтобы проверить слова профессора.
– С вашего разрешения капитан, я отправлю вниз техника для ремонта аппарата межзвездной связи, – сказал первый офицер, как только сошел с площадки транспортатора.
– Да, Спок, и посмотри, пусть опустят им что-нибудь поесть.
Кирк не сомневался в том, что Литт лжет. И лжет неискусно, лишь оттягивая неизбежность развязки. Дьявол! Вот чего не хватало, так выступать в роли прокурора… кстати говоря, о прокурорах, надо бы потолковать с Кевином… И куда, черт бы его побрал, задевался МакКой?! Принял роды и теперь отмечает день рождения в счастливом семействе?
Кирку стало неловко за эту вспышку раздражения. Он открыл коммуникатор:
– Кирк вызывает МакКоя. Боунз! Ответь, Боунз!
Странно. Сигнал шел нормально, но ответа не было.
Прозвучал вызов интеркома:
– Кирк слушает.
– Капитан, наши сенсоры зафиксировали подпространственную передачу сигнала. По всем признакам это клингонский шифр.
– Уже иду, – ответил он, подумав с досадой: «Только этого еще не хватало!»
***
Мар выскочил из хижины.
Все оказалось напрасно.
Эт-Хоноги тоже не смогли помочь.
Старая Шимен, когда до родов было далеко, сказала, что Сани не жить. Хорошо ей говорить. Сани сама очень хотела малыша.
Зла на Шимен он не держал. Склочный характер старухи был известен всем. Да, Шимен имела право на злость. И кто установил этот глупый закон? Это несправедливо!
Мар внезапно оглянулся. Ему показалось, что последние слова он произнес вслух. Мысль о справедливости или несправедливости законов раньше никогда не приходила ему в голову. Закон есть закон. Он просто был. Его нужно исполнять. Нельзя ловить рыбу в течение трех месяцев после солнцестояния, нельзя ругаться, нельзя кидать камни в источник Ча, нельзя спорить с це-виром, нельзя, чтобы пациенты лекаря умирали…
Кормилица… Шимен права. Кто согласится кормить чужого малыша? Если только заплатить. Но чем? На другом конце деревне недавно родился малыш. С его матерью Сани дружила. Может быть, она согласится? Мар мог бы ловить рыбу…
***
Спок убрал с экрана уложение о наказаниях. Покушение на убийство – серьезное преступление. Плюс отягчающие обстоятельства. Не совсем понятно, почему капитан передал дело Кевина О`Райли ему? Все обстоятельства происшествия зафиксированы в бортовом журнале, очевидно, что дело подпадает под юрисдикцию военного трибунала…
Время для того, чтобы побеседовать с виновником было, и Спок направился в арестантский отсек.
Скучающий дежурный встал, увидев старшего офицера «Энтерпрайза». Это не капитан Кирк, который обычно отмахивался от членов экипажа, пытающихся четко исполнять формальные положения устава корабля. Первый офицер ничего не скажет на нарушение, но отметит и запомнит такого работника, как недостаточно дисциплинированного и старательного. И изменить его мнение по этому поводу будет трудно.
– Как ваш подопечный?
– Все нормально, мистер Спок. Мистер О`Райли перестал кидаться на силовое поле и ругаться. Похоже, он спит.
Спок подошел к камере. Вход закрывало силовое поле. Причем, по его цвету и интенсивности, первый офицер понял, что заключенный пытался несколько раз вырваться на свободу.
Спок отключил поле и зашел внутрь.
О`Райли не спал. Он лежал, отвернувшись к стене, закрыв голову руками. Услышав шаги, Кевин тотчас повернулся, и в его глазах засияла надежда. Но, увидев вулканца, глаза тут же потухли, плечи опустились. Теперь перед Споком сидело воплощение полного раскаяния и самого несчастья. Он даже отступил на шаг, закрываясь от волны горя и безысходности. А еще стыда.
Первый офицер продолжал рассматривать Кевина.
На щеках следы слез. Лицо бледное, похоже, он здорово получил в глаз от кого-то.
– Мистер Спок, я… – О`Райли хотел встать, но Спок жестом попросил его оставаться на месте.
– Пожалуйста, скажите, что с Ларри? Он жив?
– Да.
Кевин вздохнул с облегчением. Потом закрыл лицо руками.
До Спока донеслось, что-то очень похожее на плач. А он и без того чувствовал себя неуютно.
– Боже мой, боже мой… я думал, что убил его… Я не понимал, что делаю… Словно что-то нашло… Слава Богу… Он тяжело ранен?
– Мистер Коэн получил ножевое ранение. Лезвие прошло по ребрам, проникновения в грудную полость не произошло. Скоро он будет полностью функционален. Я хотел бы поговорить не о нем, а о вас, мистер О`Райли.
– Что решил капитан Крик? – спросил Кевин.
– Решение буду принимать я. На данный момент я не вижу причин, чтобы не предъявить вам обвинение в покушении на убийство и не передать дело в военный трибунал. Вы можете, что-либо сказать в свое оправдание?
– Я… я не хотел его убивать.
– Да? Вы, согласно записям, взяли нож, и со словами: «Я убью тебя, грязная, джантийская свинья», напали на мистера Коэна. Вы отрицаете это?
– Нет. Должно быть, все так и было. Я вышел из себя понимаете? Я не оправдываюсь, нет, поверьте, я виноват и не жду снисхождения, но я не хотел его убить, правда.
– Ваше заявление нелогично, – ответил Спок, задумавшись на миг. – Если вы не хотели его убить – то зачем взяли нож? Вы могли бы ударить рукой, или ограничиться словесным оскорблением.
– Я… даже не понял, что у меня в руке нож… Мистер Спок, я понимаю, мне трудно объяснить это, но я очень разозлился. Мисс Элис и я… мы… вернее я… Она… а, черт, получается, что я оправдываюсь и пытаюсь свалить свою вину ну кого-то…
Кевин взъерошил свои и без того лохматые волосы.
– Я виноват, не надо было пить. Я вообще пью мало. А вчера… не знаю, что на меня нашло.
– Ну что ж, я вижу, вы действительно раскаиваетесь в содеянном. Это говорит в вашу пользу. Осталось уточнить один момент. Так вы признаетесь в умышленном покушении на убийство или нет?
Кевин застонал.
– Как мне объяснить? Я виноват, признаюсь. Я недостойно вел себя, но я не хотел его убить… Он был моим другом… Мне не объяснить. Тем более вам.
Спок холодно взглянул на Кевина.
– Если вы считаете, что я не смогу понять причины, побудившие вас совершить нападение, – то вы недалеки от истины. Однако, я понимаю, что вы чувствовали, когда думали, что убили своего друга, – сказал Спок и направился к выходу.
О`Райли в замешательстве поднял голову, вскочил на ноги.
– Подождите! Мистер Спок!
Первый офицер обернулся.
– Простите, если я прошу многого, но вы можете проверить меня. Верификатор корабля скажет, что я не лгу! Я не помню… Или… если хотите…
Вулканец помедлил секунду.
То, о чем просил О`Райли не могло доставить ему удовольствия. Мелдинг с человеком находящимся в таком эмоциональном состоянии… но он должен выполнить задание капитана Кирка со всей возможной тщательностью… даже если для этого придется перенести пару другую дискомфортных минут.
Спок помедлил, привычно приводя в порядок мысли и настраиваясь на предстоящее.
О`Райли судорожно сжал руки. Его просьба о слиянии разумов была может быть чересчур импульсивной, но теперь отступать было поздно. Он закрыл глаза.
…Страх… почему они всегда так бояться этого? Страх, но не сопротивление. Все знают, что сопротивляться нельзя. Если вулканец почувствует сопротивление – он тут же прекратит попытку слияния… Должен прекратить, чтобы ни в коем случае не навредить… не причинить боли. Странно. Страх… и напряженное ожидание боли… А, понятно… страх того, что он найдет что-то глубоко личное и потаенное… а это почти невозможно, немыслимо для него… для того чтобы понять мотивы последнего яркого поступка нет необходимости забираться ТАК далеко… Пелена. Плотный мрак, замелькали образы, мысли… и нахлынуло безумное сожаление о том, что сделано и снова страх… страх за друга…
Спок отнял руку от лица О`Райли. Все заняло не больше минуты.
В глазах Кевина застыл вопрос.
– Я дам вам еще время подумать над своим объяснением, – сказал Спок.
О`Райли, получивший внезапную отсрочку, горячо заговорил:
– Мистер Спок! Спасибо! Скажите капитану, что я ужасно сожалею о происшедшем! Очень сожалею!
Первый офицер включил поле, закрывавшее вход и задумчиво посмотрел на Кевина О`Райли.
– Хорошо, – ответил он, – я передам ваши слова.
***
– Доктор, будьте добры, поторопитесь!
– В чем дело, Диана? И где отец этого крикуна?
МакКой улыбнулся истошно вопящему младенцу и легонько пощекотал малыша.
– Я смотрю, он в полном порядке. Ему повезло, – задумчиво сказал доктор, собирая инструменты, – если не считать того, что он стал сиротой раньше, чем родился.
Диана, запеленав малютку в чистую тряпицу, положила его на кровать, накрыла тело девушки простыней.
– Если вы закончили – лучше побыстрее…
На улице послышался шум и МакКой увидел, как побледнело лицо этнографа.
Дверь распахнулась, в комнату ввалилось человек пять местных жителей. Один из них тут же схватил за шиворот Шимен.
– Это он! – закричала старуха, и в ее голосе МакКой безошибочно распознал страх. – Он! Не я! Он!
– Что происходит?
Один из туземцев быстро осмотрел комнату. На притихшего младенца он внимания не обратил, зато сразу сдернул покрывало с тела умершей. Зрелище было еще то.
МакКой почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Он оглянулся. Диана прошептала еле слышно:
– Вызывайте свой корабль, доктор. Пусть они заберут вас. Быстрее!
– Какого…
– Она мертва? – спросил туземец, разглядывая труп.
– Без сомнения мертва! – подтвердил МакКой. – Зато малыш остался цел. Нужно найти того, кто будет его кормить…
– Ты, Шимен, опять за свое взялась? Знаешь, что тебе будет на этот раз?
– Подождите…
– Это не я! Не я! – закричала опять старуха. – Это он! – орала она, тыкая в МакКоя пальцем.
Туземец с подозрением посмотрел на доктора.
– Ты не Эт-Хоног, верно? Кто ты и что тут делаешь?
– Молчите, – прошептала Диана.
Доктор удивленно посмотрел на нее.
– Что здесь происходит? Да, я не из этих ваших хоногов, я гостил у них. Я врач. Муж этой несчастной девочки позвал меня помочь.
– Доктор, что вы делаете… – простонала Диана.
МакКой умолк, в замешательстве глядя на женщину. Нехорошее подозрение по поводу того, что местные не особо-то жалуют тех, кто оказывает медицинскую помощь – начало формироваться в его сознании… Особенно тех, чьи пациенты лежат мертвые на столе с разрезанным животом…
– Я… – доктор запнулся, затем достал коммуникатор.
Но воспользоваться им ему не пришлось. Двое туземцев схватили его руки. МакКой отшвырнул коммуникатор в сторону Дианы. Стражи порядка не обратили внимания на блестящую вещицу. Предводитель отряда подошел к МакКою вплотную.
– Продолжай. Что ты сделал?
– Он! – снова закричала Шимен. – Это он ее лечил, а не я!
– Это так? – грозно спросил туземец.
– Не совсем так.
– Кто это сделал? – туземец кивнул на стол.
– Я, – ответил МакКой. – Но она была мертва до того, как я к ней прикоснулся. Понятно? Мертва! Я спас младенца! Что тут такого?
– Если была мертва мать – то и дитя умерло бы. Это всем известно.
– Послушай-ка, ты, кладезь премудрости! Ты что, хочешь сказать, то понимаешь в медицине больше меня? – с возмущением воскликнул МакКой, стараясь вырваться.
Но его держали крепко.
***
Кирк помедлил у репликатора, прикидывая, что именно ему хочется сейчас съесть.
После визита к профессору кусок не лез в горло. Пару раз, система корабельных репликаторов выходила из строя. Но эти неполадки были исправлены мгновенно, никто даже не успел толком поворчать на недосоленную или пережаренную пищу.
Голод…
Тарсус.
Кодос.
Сумасшедший маньяк или спаситель маленького мирка? Четыре тысячи человек погибло. Тогда и Джим Кирк мог расстаться с жизнью.
Страх голода вынудил правителя отправить половину населения на смерть. Чтобы другая половина смогла выжить.
Тем не менее, Кирк почти никогда не испытывал чувство голода. Если не считать тех дней, когда МакКой пытался упорядочить меню своего капитана и друга… Но это совсем не то. Страх того, что нечего будет есть, что можно заболеть от нехватки питания, умереть от голода – этот животный страх был неведом ни только Джеймсу Т. Кирку, но и никому из более чем четырехсот членов его экипажа… Можно было замерзнуть – если отключатся системы жизнеобеспечения, задохнуться от нехватки кислорода, быть распыленным на атомы в бою, да мало ли что могло случиться… – но еда была всегда благодаря корабельным репликаторам. В любом виде, любом количестве, для всех. Сколько угодно. Любая. Можешь питаться одной черной икрой или шоколадом – если хочешь, но только до того момента, как о таком отношении к собственному здоровью не проведает МакКой или кто-то другой из медслужбы…
Пища из репликаторов ничем не отличалась от натуральной. Можно испортить неплохие продукты, приготовив из них непонятно что, а здесь все строго отмерено и рассчитано. При первом удобном случае члены экипажа с удовольствием ели натуральные продукты, это считалось вопросом престижа, но в специфических условиях полета было непозволительной роскошью. Можно было перепрограммировать процессор и под собственные вкусы. Как-то Кирк угостился обычными земными баклажанами, приготовленными по вулканскому рецепту…
– Приятного аппетита, капитан, – раздался голос первого офицера.
– Присоединяйся, Спок.
– Спасибо, я уже поел. Если вы не возражаете, я бы хотел поговорить с вами. Но если вы предпочитаете…
– Садись и говори. Что-то выяснили с клингонской передачей?
– Ничего капитан. След корабля не обнаружен. Возможно, их нет в этом секторе, и тревога оказалась ложной.
– А возможно они стащили технологию ромулян и используют экран невидимости, – сказал Кирк. – Когда речь идет о клингонах я предпочитаю готовиться к худшему… Так что случилось?
– Ничего не случилось, капитан – ответил Спок, присаживаясь, – но я хотел узнать, как вы относитесь к смертной казни.
Кирк чуть не подавился салатом.
– О! Почему ты… спрашиваешь об этом?
– Потому, что хочу знать ваше мнение.
– М… Это связано с профессором Литтом?
– Не совсем. Но если эта тема вам неприятна…
– Подожди… Дело в том, что я… немного удивлен вопросом. Что я думаю? Это крайняя мера. Допускается применение в ограниченном количестве случаев… Нарушение Первой директивы – один из. Но я не думаю, что с профессором нам придется …
– Скажите капитан, вам приходилось отдавать приказ о смертной казни? – перебил его вулканец.
– Что? – Кирк отложил вилку и внимательно взглянул на своего помощника. Спок никогда ничего не делал без причины. Иногда этой причиной могло служить любопытство, но однозначно не в данном случае… Глаза Кирка встретили настойчивый, даже напряженный взгляд первого офицера, ждущего ответа на заданный вопрос.
– Нет, – ответил Джим.
В глазах вулканца мелькнуло что-то очень похожее на облегчение. Он кивнул, удовлетворенный ответом и собрался встать.
– Подожди! Объясни в чем дело, – потребовал Кирк.
– О`Райли, капитан, – пояснил Спок. – Кевин Томас О`Райли.
– И что? – переспросил Кирк, чувствуя себя тупым идиотом, – что О`Райли? Какое отношения смертная казнь имеет к О`Райли?
– Формально, капитан, – ответил первый офицер, – его действия следует квалифицировать, как вооруженный мятеж.
– С каких это пор пьяная драка стала мятежом?
– С тех пор, когда нападавший берет в руки холодное оружие и при этом оскорбляет своего противника, допуская сравнения, унижающие его расу и происхождение.
Кирк поковырялся в своей тарелке. Кое-что прояснилось, но еще далеко не все.
– Ты считаешь, что парня нужно отдать под военный трибунал? – спросил он.
– Нет, капитан.
Кирк почувствовал растущее раздражение. Было очевидно, что Спок составил свое мнение о происшедшем и теперь старается осторожно подвести к нему своего капитана.
– Ты начал говорить загадками как наш доктор, – сказал Кирк, – ты знаешь об этом?
– При всем моем уважении к доктору…
– Хватит, мистер Спок, – Кирк поморщился: – Итак?
– Я думаю, что мистера О`Райли следует освободить от наказания.
Кирк удивленно взглянул на Спока, ожидая продолжения. Но его не последовало.
Первый офицер «Энтерпрайза» невозмутимо смотрел в лицо капитану.
– Неужели? – тихо и зло переспросил Кирк. – Это почему это? И причем здесь смертная казнь?
Джим оглянулся. Все присутствующие старательно делали вид что никого ничуть не интересуют слова и фразы мелькавшие в разговоре человека и вулканца.
– Если вы никогда раньше не использовали… этот вид наказания, – Спок уловил напряжение капитана, – то вероятность того, что вы решитесь отдать О`Райли под трибунал с формулировкой «военный мятеж» – составляет не больше семи процентов. Это значит, что, поручив решить судьбу О`Райли мне – вы хотели, чтобы я нашел какие-либо оправдательные моменты в его поведении.
Кирк почувствовал, как вспыхнуло его лицо. Но злиться на вулканца не имело никакого смысла. Тем более, что он был прав. Спок, применив логику, пришел к верным выводам в отношении мотивов его эмоционального решения.
Он отодвинул свою тарелку.
– Да, – признал он. – Я был зол на парня. И опасался наказать его строже, чем он того заслуживает.
Спок понимающе кивнул.
Кирк встал.
– Пойдем-ка, потолкуем в другом месте.
***
Дверь подвала издала противный металлический скрежет, и стражники втолкнули в нее Шимен. Старая женщина еле удержалась на ногах. Скорее всего, она упала бы, если бы МакКой не поддержал ее. Старуха вырвала свою руку тут же, как только обрела равновесие.
МакКой пожал плечами и отошел к дальней стене. Там, почти под потолком, была узкая длинная щель, через которую в подвал проникал воздух и немного света. Он слышал, как старуха возится за его спиной, кашляет, ходит взад вперед.
С того момента, как орущая толпа местных жителей бесцеремонно протащила его по улицам деревни, прошло уже часа два. Его заперли в этом подвале, ничего не объяснив, и не дав сказать ни слова.
«Интересно, – подумал МакКой, – долго мне здесь еще сидеть? О чем интересно думает Джим? Пора бы ему вытащить меня отсюда! Хм… все зависит от того, удалось ли Диане связаться с кораблем… Может быть, коммуникатор у нее отобрали? Тогда она должна вернуться на базу профессора Литта и только после этого сможет сообщить… И не забыла ли она взять мою сумку с медицинскими инструментами?.. Не хотелось бы добавить Джиму неприятностей с Первой директивой… А если Диану схватили тоже?»
Тоскливое направление мыслей МакКой было прервано скрипучим покашливанием.
– Э…кхы… гм. Эй, парень, – послышался голос старухи. – Похоже, что мне нужно извиниться?
МакКой обернулся.
Шимен сидела на полу, подвернув по-турецки ноги. Глаза на ее лице были полны жизни.
МакКоя давно не называли «парнем», но он пропустил эту вольность мимо ушей.
– Принимаю извинения, – сказал он. – Может ты мне расскажешь, что тут происходит? Что им надо?
– Так ты же убил Сани. Забыл что ли уже?
– Я? – искренне удивился доктор. – Я спас ее младенца! Она была мертва к тому моменту, как я пришел. Понимаешь? Ее мозг, – тут доктор запнулся, сообразив, что объяснить туземке отличие электромагнитных колебаний здорового мозга от погибшего – затруднился бы и офицер по науке, – м… душа ее ушла. Уже. Оставалась пара минут или секунд и м… душа младенца тоже погибла бы, ну… исчезла бы… и вот я…
– У младенца не было души, – возразила Шимен, – он же еще не родился. Душа входит в человека с первым его криком…
– Ну, в общем, младенец оказался живехонек, ты же слышала, как он орал.
– Нда…– задумчиво произнесла Шимен. Потом спросила:
– А ты кто?
– Я? Меня зовут Леонард МакКой. Я врач, хирург. М… лечу людей, – добавил он. – А ты?
– Да выходит у нас с тобой одно заделье… Я тоже лекарь, – сказала старая женщина почти гордо, но следом плечи ее сникли и она тихо добавила, – лекарь, без права на ошибку.
– Права на ошибку? – переспросил озадачено МакКой. – Что это такое?
Вместо ответа Шимен сняла с головы капюшон.
Взору МакКоя предстала жуткая картина. Старое лицо было само по себе не особо привлекательным, седые волосы стянуты на голове пучком. Плюс отсутствие ушных раковин. МакКой осмотрел шрамы – уши отсек один и тот же инструмент – с острым и тонким клинком. Это было очевидно. Как и то, что это было сделано намеренно. Хотя и давно.
– Несчастный случай? – спросил доктор.
– Ха! – презрительно рассмеялась Шимен. – Как же!
Она начала расшнуровывать свое платье.
– Эй, леди, послушайте…– попытался было остановить ее МакКой.
– Смотри, – она обнажила худые плечи и спину – всю в тонких шрамах.
МакКой сглотнул. Он знал, что такие следы оставляет плеть. Если не применять протоплазер…
– За убийство младенца полагается десять ударов, – сообщила Шимен, одеваясь. За не рожавшую женщину двадцать, за воина до пятидесяти лет – сорок пять плетей, за ребенка старше десяти лет…
– Подожди! – воскликнул МакКой, – ты что хочешь сказать…
– Да, именно это. Ты взялся лечить и не смог. Вывод – ты убил ее, поэтому и будешь наказан.
– Что за жуткая чушь! Какой же болван у вас согласиться быть врачом? – почти закричал доктор, потрясенный прейскурантом на врачебные ошибки.
– Ха! Тут ты в точку! Таких мало, – подтвердила Шимен. – Но больные не всегда умирают. С другой стороны награда – достойна.
– Награда? – тупо переспросил доктор, прикидывая еще раз, сколько времени нужно было Диане, чтобы подняться в горы и сообщить о постигшей его беде капитану «Энтерпрайза». – Награда? За что?
Шимен посмотрела на него с удивлением.
– Как за что? За то, что вылечил пациента!
– А… ну да… и какова цена?
– Ты можешь просить что угодно, – сказала она, – в голосе Шимен зазвучали мечтательные нотки. – Все, что угодно.
– М… да? – МакКой даже не знал, что сказать.
– Это справедливо.
– А твои уши? – спросил МакКой.
– Ну, знаешь ли… нельзя все время ошибаться. После пятого раза – неудачнику врачу обрубают левое ухо, потом правое, а седьмая смерть – последняя. Еще раз и меня казнят. Поэтому ты должен понять меня. Я испугалась, когда увидела, что девчонка умерла. Вот я и сказала, что это ты ее убил, а не я… Ну, оно так и было…
– Я никого не убивал! – опять вскинулся МакКой, которому нестерпимо резало слух это слово. – И здесь нет ошибки! Ни моей, ни твоей! У нее … как бы объяснить-то попонятней? Во время схваток у нее лопнул сосуд в мозге. Понимаешь? Называется инсульт. Это очень редкое осложнение. Не каждого можно спасти! Черт возьми! У нас говорят, что у каждого врача – свое кладбище!
– Хорошие слова, – кивнула Шимен, – вот я Дженлит и говорила, что нельзя начинать, и не помочь… когда напал жим на Каси, – змея такая, – снисходительно пояснила она, вникающему в каждое слово доктору, – ну Дженлит и, … нда, он ему все ребра переломал, ну и не только ребра, кровь изо рта шла, это, знаешь ли, очень плохой признак. Я поглядела – нет, говорю, не буду лечить, но она была рядом, все про травы меня расспрашивала…
МакКой потряс головой.
– Ничего не понимаю, ты не могла бы рассказывать сначала? Дженлит, – это кто?
– Макой, ты, что меня не слушаешь? Я же рассказываю… А Дженлит – это же из ваших Эт-Хоногов…
«А… понятно. Дженис Литт, сестра профессора, врач экспедиции», – промелькнуло в голове доктора. Он уже отметил про себя специфическую манеру аборигенов сокращать чужие на слух имена… вспомнил голограмму – хрупкая женщина с копной непокорных белокурых кудряшек.
– И что?
– Ну она когда узнала, что я лечу людей – стала спрашивать как и что, какие лекарства у меня там… как когда какие травы собирать… Я сначала думала, что она девчонка совсем, будет мне ученицей, а то охотников то нету больно… Вон Мар просится, но не знаю, не знаю, молод еще…. Но отец теперь же, однако …
МакКой подумал, что Джеймс Кирк несправедливо обвиняет его в неумении рассказывать о событиях коротко и ясно…
– Что вздыхаешь? Сейчас расскажу дальше… Ну мы пошли на заре собирать лун-траву, от кашля она хороша и болей в груди… а собирать ее, таки надо рано утром. Дженлит ночевала у меня в хижине, а по заре, значит, мы… А там Каси овец уже пас, ну мы ходили, то се, Каси все к ней, погуляем, мол, вечерком… Дурак, – сплюнула Шимен, – я уж потом узнала, что она старше его в три раза. Красивая женщина… ну неважно, вот заболтались и жима пропустили. Его если словить – то есть можно неделю, редко они к нам забредают… А получилось, что жим слопал Каси.
Шимен подозрительно посмотрела на МакКоя.
– А у тебя есть такая штука, которая стреляет лучом?
– Нет, – быстро ответил МакКой, – у меня нет.
– Жалко. В общем Дженлит жима убила, да Каси уже помяли. Я глянула – нет, говорю, нельзя его лечить. А она начала. В деревню сбегала, привела мужчин, чтобы таки Каси снести вниз…
– И что дальше?
– Ну что…– умер он, вот и все.
– А Дженлит?
Шимен передернула плечами.
– Закон есть закон.
– Ты что, хочешь сказать, что Эт-Хоноги разрешили избить Дженис? Плетью? Никогда не поверю! Закон ваш – дурацкий! Бред какой-то!
– Ну старый Эт-Хоног тоже самое говорил… Они долго с Джедом разбирались. Но что он мог?
«Нет! Не может быть, чтобы Литт спокойно смотрел на то, как его сестру, да неважно кого, члена его экспедиции истязает кучка дикарей… Быть того не может… Дженис Литт числится среди погибших, но мало ли от чего она могла…»
– Джед… а это кто? – спросил МакКой, чтобы сказать хоть что-то.
– Це-вир. Джед – это це-вир.
Доктор мысленно застонал. «Ладно, пусть це-вир, ду-вир, му-вир, плевать, как звать, или что за должность, у этого местного главаря. Сейчас меня интересует только одно: «Где же ты, Джим, так долго?»
– Он полдня Джеда уговаривал, предлагал еду, даже такую штуку, что была у Дженлит…
Шимен замолчала.
– Ну и что было дальше? – подбодрил МакКой рассказчицу.
– Что… померла она, слабая оказалась, даром, что красивая… Знаешь ли, Каси был молодой здоровый воин, а сорок пять ударов – это тебе не мало…
– Ваш закон, – повторил МакКой, надеясь без дрожжи в голосе – величайшая глупость во вселенной! Посуди сама, ведь врач будет бояться сделать что-то не так и откажется от пациента, которого можно спасти… Ведь не могут заставить лечить, верно?
– Угу, – подтвердила Шимен, – никто не может заставить взяться за лечение, если случай безнадежен, как, например, с Сани. Я сразу поняла, что мне там делать нечего. Девчонка с детства росла слабенькая. Ну, в общем теперь ты понимаешь, почему я сказала про тебя? Да я ведь и не врала. Ты сказал «я попробую помочь», и не смог, – считай виноват.
– К, сожалению, оказалось, что ей уже нельзя помочь. Мозг погиб. Вообще-то инсульт в таком юном возрасте – редчайший случай. Скорее можно было бы предположить такое осложнение у женщины старше сорока лет… Но бывает все… Эх, если бы я оказался там чуть раньше…
– Я хотела помочь, – сказала Шимен, – посмотрела, но сразу поняла, что сделать ничего не смогу, – поэтому и не взялась.
– Случай был сложный сам по себе, – подтвердил МакКой, – ребенок не перевернулся, как положено.
– Это ничего, можно было сделать так…
Спустя некоторое время МакКой с удивлением обнаружил, что с интересом обсуждает способы родовспоможения с туземной знахаркой, которая к тому же без тени смущения дает ему здравые советы…
МакКою захотелось рассказать Шимен о том, как можно было бы спасти молоденькую роженицу с помощью двух-трех современных препаратов, но, памятуя о Первой директиве, он молчал и слушал.
Внезапно Шимен умолкла, словно почувствовав настроение своего собеседника.
– Там, откуда ты пришел, все не так?
– М… э… ну для начала у нас нет такого закона, – попытался увильнуть от ответа доктор.
– Да ты не бойся, – проговорила Шимен. – Сани ведь так и не родила – тебе достанется всего двадцать ударов. Ты парень крепкий, выдержишь…
– Боюсь, в этот раз ваш це-вир просчитается, – ответил МакКой чуть нервно. Не может быть, чтобы Джим позволил такое зверство...
Часть 3st-tos.diary.ru/p192343247.htm
@темы: ТОС. Фики
-
-
09.10.2013 в 11:45Представила всегда собранного спокойного Спока, произносящего такие слова, пусть и в качестве цитаты. И, несмотря на серьёзность момента, развеселилась не на шутку)
Читаю взахлёб. И, если память меня всё-таки не подводит, изменений от предыдущей версии довольно много. Всякие вставочки, разъяснения. Ждём следующей части!
-
-
09.10.2013 в 12:52-
-
09.10.2013 в 13:08Вот я как раз про неё. Вроде всё то же, в том же порядке, но всё равно немного другое восприятие.
А насчёт новой сцены я уже извелась вся в попытках угадать, на каком моменте её ждать и с кем из персонажей она будет связана. Это как киндер-сюрприз!))
-
-
09.10.2013 в 22:33