"Хэнк Моуди мне свидетель!" (цы)
Название: Дитя Калеиды (глава 2)
Автор: .busine
Бета: разыскивается
Фэндом: Star Trek: TOS
Рейтинг: G
Пейринг: Отсутствует. Продолжаем отдых
Отказ: всех и вся взяла поиграться исключительно удовольствия ради
Размер: Макси, не закончен
Жанр: частично челлендж и кроссовер с Киром Булычёвым, романс
Герои: команда Энтерпрайз, Мэри-Сью (и я тут посываю голову пеплом)
От автора: ГГ размышляет о любви и разбирается в юридических тонкостях
читать дальшеВолновой кокон, с треском и настоящим световым представлением отстоявший своё право перемещаться по звездолёту Энтерпрайз исключительно на левом плече Нины Грин, скучно мерцал бежевыми огоньками. Уже два часа, одиннадцать минут и пять секунд Нина заполняла карты планового осмотра младших техников из инженерного отделения. Работа была больше механической, нежели умственной, и от этого в голову Нине лезли всякие нерабочие глупости. Нина, сама не замечая, предавалась размышлениям о Кристине Чепел. Сестра сидела за соседним столом и заполняла свою часть медицинских карточек. Доктор Маккой, разумеется, смылся под благовидным предлогом на капитанский мостик.
Нина исподтишка наблюдала за Кристиной. «Типичная землянка, – думала Нина, – любит все эти неудобные штуки, носит длинные ногти и отчаянно верит в то, что это как-то влияет на чувства земных мужчин. Разве какие-то ногти могут сравниться с этим аккуратным профилем и поволокой грустных, серо-голубых глаз?». Сестра Чепел всегда вызывала у Нины ряд странных вопросов типа «Почему она такая грустная?», «Почему не замечает, что Маккой к ней неравнодушен?», «Как она не отличила любимого мужчину от андроида?» и даже «Правда ли она была влюблена в Спока и любит ли его ещё до сих пор?». После того, как Ухура давным-давно случайно сболтнула Девять о своих наблюдениях, та была сильно удивлена. Чуть позже, уже на Земле, Нина отметила, что землянкам вообще свойственно ожидать от мужчин невозможного. Сама Нина никогда не влюблялась. Она ещё не встречала существа, которое, по её ощущениям, могло бы ответить ей взаимностью. Хотя, конечно, попытки проверить землян на возможность отношений были. Нина поняла, что земные формы выражения любви между мужчиной и женщиной примитивны и не удовлетворяют её запросам.
- Мне кажется, ты очень нравишься Райли, Нина, - прервала её размышления сестра.
Ещё одна черта землянок по наблюдению Нины точно характеризовалась выражением «В своём глазу бревна не видит».
- Ты могла бы встретиться с ним после дежурства.
- Но он же не предложил, - уклонилась от ответа Нина, давно почувствовавшая к себе склонность души Райли и не нашедшая в своей ответной реакции.
- Это всё потому, что ты не дала ему шанса! Только «повернитесь, дышите, смотрите, сядьте, одевайтесь»! Тебе уже двадцать три, неужели ты не хотела бы встречаться с кем-то?
- Ходить за ручку в увольнение, целоваться, заниматься любовью, как это делают многие женщины здесь? Нет, не хотела бы.
- Почему?
Стоило ответить честно, максимально корректно и ясно для человека, чтобы раз и навсегда покончить с этими «Нина, а тебе хотелось бы иметь детей?», «Нина, а ты хотела бы выйти замуж?». Очевидно, смыслом отношений между Ниной и Кристиной были неиссякаемые и неразрешимые взаимные вопросы. С той только разницей, что озвучивать свои Нине представлялось невозможным.
- Эти действия не обеспечивают слияния душ в калеидском понимании процесса. Любовь для калеидца – это абсолютная общность душ, Крис. Я не могу допустить, чтобы моё потомство появилось на свет без любви. Поверь, это огорчает меня, и даже больше, чем просто огорчает, но я не вижу в ваших мужчинах подобной способности. Я пробовала притвориться и врать, но вышло только хуже.
- Но ты же думаешь что-то с этим делать?
- Я могу только верить в то, что когда-нибудь это случится. Как и землянки, я верю в то, что вы называете чудом.
- Иногда простой веры недостаточно, - печально заметила Кристина и уткнулась в свои отчёты.
Нина же провела остаток рабочего дня в размышлениях о том, что же нужно присовокупить к вере в лучшее, чтобы получить любовь. Два часа пятьдесят четыре минуты и, кажется, восемнадцать секунд были потрачены напрасно.
И тем не менее неудачи и временные сложности только подстёгивали Нину Грин снова и снова искать ответ на этот непростой вопрос. И даже труд любви и заботы в виварии Нина изредка прерывала, чтобы поразмышлять. Разве она не хотела бы любить и быть любимой? Разве земные мужчины не нравились ей в общем и целом? Они были хороши собой, мягки и обходительны с женщинами, большинство из них обладало высоким интеллектуальным развитием, а некоторые (такие, как Кирк, например) демонстрировали незаурядные для людей качества. Например, способность одушевлять неодушевлённое. Или делать невозможное. Но и капитану до общности душ было далеко. Даже скорее «о-го-го» как далеко.
Нина неодобрительно покачала головой и обернулась к ярко-зелёной волновой сущности, парившей слева чуть выше её головы. «Что я делаю не так?» - спросила она вслух у рассудочного, но неразумного существа. Кенни (так Нина назвала своего любимца) мигнул сиреневыми искорками в знак полной растерянности и вдруг начал краснеть и сокращаться в объёме.
Не то, чтобы Нина когда-либо озвучивала эту версию вслух, но по её мнению вулканцы не нравились Кенни. Принятым и политкорректным определением такой реакции была негативная ассоциация в сознании Кенни между вулканцами и аварией, разбившей магнитную колбу (как выяснилось, второе любимое им место после левого плеча Нины Грин). Это было на руку Нине, которая теперь всегда знала о том, что начальство на подходе.
- Доброго дня, мисс Грин.
Чуть более учтивое, чем обычно, приветствие заставило Нину насторожиться.
- Приветствую, офицер. Рапортую, что космобиологическая лаборатория работает в штатном режиме. Оранжерея, виварий без изменений, все организмы здоровы и находятся в удовлетоворительном состоянии.
«Они сыты, ухожены и счастливы» - отрапортовала Нина уже для себя.
- Хорошо, Грин.
Нина уже было открыла рот, чтобы ответить на «До свидания, продолжайте работу», которые должны были последовать за этой фразой, но почему-то не последовали.
- Ваше самочувствие пришло в норму, Грин?
Нина мысленно вытянула лицо от удивления, и это позволило ей сохранить безмятежный вид.
- Так точно.
- И хорошо спите?
- Доктор Маккой выписал мне снотворного на десять дней.
«И чего мне это стоило» - добавила Нина про себя.
- Что ж, в таком случае мне позволительно будет потребовать от вас некоторых объяснений, Грин.
Да, иногда одной веры в лучшее действительно было недостаточно. Нине очень хотелось бы верить в то, что её «вы не понимаете, оно живое!» и «у него есть душа!» влетели в одно острое ухо и вылетели из другого. Очевидно, вулканцы не были способны делать маленькие чудеса и что-то пропускать мимо ушей или тактично забывать. Впрочем, Нина не настолько плохо знала Спока, чтобы не ожидать подобных расспросов или не иметь идеи насчёт наименее разгромного признания.
- Я готова дать любые объяснения.
- Неделю назад, когда я приказал вам составить акт снятия волнового существа с учёта в виварии, ваша реакция на мои слова была весьма необычной. Если мне не изменяет память, Грин, вы не только отказались выполнить приказ, но ещё и утверждали, что я не способен понять нечто, известное вам об этом существе. Вы отстаивали его так, как будто не просто подозревали о том, что оно живое. Ваши заявления были слишком конкретны для того, чтобы выражать интуитивные ощущения.
«Переходим к плану ‘Б’» - мелькнуло в голове у Нины. Спок тем временем продолжал:
- Я долго размышлял над этим, и счёл наиболее вероятным предположить, что вы каким-то образом знали о том, что существо, не подающее никаких – на этом слове Спок сделал ударение – признаков жизни, тем не менее, является живым. И даже упомянули термин «душа». Предполагаю, Грин, что ваши попытки вступить в биологический контакт с существом были вовсе не выражением иррационального упрямства, какими казались до этих слов. Вы этого не отрицаете?
- Нет, не отрицаю.
«Я ничего не отрицаю, вы правы, всё так и есть» - а вдруг этого будет достаточно?
- Тогда объясните мне как можно более подробно этот феномен, который имел место в моём отделе без моего ведома.
План ‘Б’ рухнул, как круглокарточный домик. Нина чётко понимала различие между умалчиванием и враньём. Собственно, врать она и не собиралась. Но несколько оправдать себя она всё же могла.
- Это займёт некоторое время.
- Оно у вас есть, Грин.
- Это достаточно сложная особенность внутреннего устройства калеидцев, - начала выводить логические параллели Нина, - Она достаточно интимна и скорее имеет подсознательные корни. Калеида весьма необычна для миропонимания других рас. Когда мои предки были депортированы на Калеиду, они не были наделены способностями, которыми обладаю я. Тем не менее, причиной депортации группы лиц с планеты HR (M) 514 послужила их инакость относительно сородичей. На планете Прекрасный Мир Объединённых Знаний и Искусств ценностью считалось лишь то, что было произведено при помощи творческих способностей человека. Артефакты, мистер Спок. Изобретения, предметы искусства, археологические находки и всё сотворённое в широком смысле этого слова интересовали её обитателей больше, чем естественный мир, служивший лишь источником постижения законов физики и химии и получения необходимых материалов. Технократическая и наукоёмкая культура, отягощённая возведённым в культ эстетизмом, существовала на этой планете несколько тысяч лет, пока однажды не породила протестное движение. Л’нариам ааку, изначально группа учёных, изучавших первозданную природу и её свойства, пришла к выводу о том, что природа сама по себе является прекрасной и разумной, и не нуждается в объяснении, усовершенствовании и изменении. Учёные обратились к правительству с просьбой разрешить им организовать резервацию на небольшой территории HR (M) 514, чтобы жить в гармонии с природой и естественности. Они хотели изучать природу и развиваться благодаря ей, а не вопреки. Эта идея была признана несостоятельной. После нескольких акций протеста учёных и членов их семей собрали вместе и депортировали на пригодную для жизни Калеиду.
Я не уверена в том, что хримм н’далидал были вполне осведомлены о свойствах Калеиды. У этой планеты есть душа. Всевеликая, вселюбящая и горячая Калеида увидела в сердцах исследователей желание познания и любви и приняла их. Первокалеидцы (а их было всего восемьдесят три человека) обнаружили, что планета способна разговаривать с ними на их языке. Говорили животные, растения, даже камни. В первые годы Калеида лишь учила их труду заботы и любви. Со временем стали рождаться дети – настоящие калеидцы, которые были более обучаемы и открыты. Именно они впервые ощутили слияние и всеединство, став подлинной частью планеты. За пятьсот двенадцать лет один месяц двадцать четыре дня и примерно пять часов существования новокалеидской цивилизации свет увидели семнадцать поколений. Калеидцы развили способность чувствовать живую душу всевеликой, вселюбящей и горячей Калеиды в каждой её части – начиная животными и заканчивая песчинкой на берегу моря. Это ощущение рождает ясное и отчётливое знание. Наличие души у Кенни, как вы правильно заметили, всегда являлось для меня фактом, а не гипотезой. И именно в силу моей способности безошибочно отделять одушевлённые существа от артефактов.
Спок определил на молчание ровно двадцать пять секунд. Едва поведя бровью и вернув её на место, старший офицер по науке наконец выразил своё отношение к происходящему:
- Весьма безответственно с вашей стороны, Грин, скрывать столь важные сведения о вашей сущности от начальства. Я обязан доложить о сложившейся ситуации капитану Кирку. До встречи на дисциплинарном слушании, Грин. Продолжайте работу.
На этот раз карточки планового осмотра заполняли втроём. Раздосадованный невозможностью скрасить часы неспешного полёта в компании капитана, Маккой бурчал себе под нос:
- «Я по срочному делу, доктор Маккой»! «Речь идёт о грубом нарушении, это срочно»! – передразнивал доктор, – Скажите на милость, какая важность! Какой-нибудь лаборант засмотрелся на хорошенькую старшину, пропустил циферку – и всё, зеленокровый трибунал. И ведь я ждал полчаса, а он всё докладывал там о ком-то Кирку. Так и не дождался. Девять, вы не в курсе, кто его прогневал на этот раз?
Нина подозревала, что в этот самый момент в каюте капитана Кирка проходили предварительные слушания по делу о дисциплинарном взыскании относительно некой Грин. Вера в лучшее уже собирала вещи. Если слёзы не капали на планшет, что только потому, что и плакать про себя Нина тоже умела.
Нина кивнула.
- Не тяните, Девять, кто это?!
- Я, - прошептала Нина.
- Но за что? – изумилась Чепел, до этого лишь краешком уха участвовавшая в беседе.
Губы Нины слегка дрогнули.
- Пожалуйста, не спрашивайте меня. Это конфиденциально, - прошелестела Нина и закрыла лицо руками.
Она почувствовала, как Кристина присела на соседний стул и погладила её по плечу. Очень сочувственно и успокаивающе. Наверняка, много что сейчас можно было прочесть в её печальных голубых глазах.
- Не переживайте так, Девять! Кирк не даст Споку отстранить вас из-за какой-то оплошности, - попытался ободрить Нину Маккой.
От мысли о допущенной «оплошности» Нина разрыдалась уже в голос. Да и к чему было делать вид, если она уже считай была уволена?
- У-у, Девять, да что же это вы расклеились? Сестра, успокоительное! Послушайте, Девять. Отправляйтесь-ка вы к себе в каюту и приведите себя в порядок перед слушанием. У Спока своеобразное, хм, отношение к должному, но я уверяю вас, что в душе он не злодей. Сделает внушение и отпустит! Я не раз такое видел.
Тем, что она не разрыдалась ещё сильнее и безнадёжнее, Нина была обязана исключительно изрядной дозе быстродействующего транквилизатора. Кое-как приведя себя в порядок, она прокралась к себе в каюту. Оставалось только ждать. Огорчало, что срок ожидания был неизвестен.
Через четыре часа, восемнадцать минут и тридцать одну секунду ожил микрофон внутренней связи.
«Капитан вызывает старшину Грин в малый конференц-зал» - донёсся из динамика знакомый голос.
Из этого сообщения можно было извлечь два ценных вывода. Во-первых, для дисциплинарного слушания был выбран зал максимальной вместимостью пять человек. Это значило, что, скорее всего, в слушании будут участвовать только капитан и Спок. Второй важной чертой сообщения было то, что голос капитана не был напряжённым. Нина хорошо различала интонации членов экипажа и была практически уверена в том, что капитан в данный момент сидит в кресле, беспечно закинув ногу на ногу, и лишь едва наклонился к микрофону. То, что Кирк на неё не зол, придало сил и позволило с приличной миной проследовать на дисциплинарное слушание.
Кирк действительно сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и выражал собой всеблагодушие. Спок же стоял чуть поодаль, едва насупившись. Было ясно, что единого мнения у руководства нет.
- Старшина Грин, я вызвал вас по требованию офицера Спока, - сказал Кирк, едва заметно улыбаясь левым уголком рта, что выглядело очень обнадёживающе, - Мистер Спок больше часа рассказывал мне про вас всякие гадости.
- Я ручаюсь, что всё сказанное им является правдой, капитан.
- То есть, вы признаёте, что являетесь «эмоционально нестабильным гуманоидным существом с неустановленным потенциалом экстрасенсорных способностей», Грин? – не без труда выговорил цитату Кирк, уже открыто улыбнувшись.
- Да, капитан Кирк, я калеидеанка.
- Были ли у вас веские причины скрывать особенности своей расы от командования?
- Только одна. Я сочла этот факт незначительным и не имеющим прямого отношения к моей профессиональной деятельности. Проще говоря, моя эмоциональная нестабильность находится в рамках допустимой для существа человеческого происхождения, а потенциал экстрасенсорных способностей исчерпывается способностью отличать живые существа от артефактов и чувствовать их на уровне, сложно постигаемом для людей или вулканцев.
- Мистер Спок, я считаю этот ответ достаточно полным и удовлетворительным, и не вижу причин, по которым мы могли бы подвергнуть мисс Грин дисциплинарному слушанию.
- Но мисс Грин отказалась выполнять мой приказ.
- Грин пыталась убедить вас в его нецелесообразности, не так ли?
- Это имело место быть.
- В таком случае, по первому вопросу всё. Приступим ко второму.
Кирк наконец сел прямо и чинно положил руки на стол. Нина удивлённо моргнула несколько раз.
- Закрытым совещанием рассматривается вопрос о конфликте интересов. Федерация против Нины Грин, - внёс ясность Кирк. На его лице не было и тени улыбки.
Нина округлила глаза.
- Простите, что? Я и КТО?!!!
- Извольте отвечать по форме, установленной правилами, мисс Грин, - одёрнул её Спок.
Нина потеряла дар речи. Она понятия не имела о том, что капитан имеет в виду. Глубоко вдохнув и мысленно сосчитав до пяти, она уточнила свою мысль:
- Капитан Кирк, я прошу изложить суть вопроса. Всё это является для меня полной неожиданностью.
- Поскольку вы только что признали себя представителем другой расы, Грин, и в лице офицера Спока на слушании присутствует свидетель истинности ваших показаний, вас следует считать последним представителем исчезающего вида разумных существ. Для подобных случаев существует Директива Федерации по защите вымирающих рас, устанавливающая, что пока жив хотя бы один представитель расы, способный к воспроизводству, где бы он ни находился, за ним сохраняется право управление делами планеты коренного происхождения и единоличное обитание на ней. Такой планетой для вас, Нина Грин, является Калеида.
«Ой!» - тихонько пропищала про себя Нина.
- Лейтенант Спок, изложите характеристику Калеиды, полученную вами со слов мисс Грин.
- Эта планета, капитан, является живым организмом. Также она возможно наделена разумом и обладает сознанием.
- Вы признаёте это, Грин?
Нина наконец уловила суть происходящего и обрела способность мыслить ясно. Она укрвывала факт разумности Калеиды от Федерации целых семь лет. Не то, чтобы кому-то могло прийти в голову расспрашивать её об этом или интересоваться Калеидой – ведь Нина считалась человеком внеземного происхождения, а Калеида – просто планетой класса М, служившей прибежищем для изгнанников. Тем труднее дался ей ответ.
- Капитан Кирк, я полностью подтвеждаю слова мистера Спока.
- Подобные планеты ещё не были известны науке, и представляют большую ценность и интерес для Федерации. Безусловно, сокрытие подобных данных нанесло ущерб интересам Федерации. Однако, Грин, поскольку вы являетесь последним представителем планеты, вы имели на это законное право, и к вам не будут применены санкции.
Кирк выдержал паузу.
- Остаётся лишь один неразрешённый вопрос. На данный момент существует конфликт интересов Федерация – Грин. В интересах Федерации начать как можно скорейшее изучение планеты. Тем не менее, Федерация признаёт ваше приоритетное право, мисс Грин, распоряжаться планетой в целях восстановления на ней популяции калеидцев. Как представитель Федерации, я прошу вас изложить свои планы относительно решения этой проблемы.
В памяти Нины совершенно некстати всплыла Чепел со своими «Нина, разве ты не хочешь…?». Несмотря на то, что капитан Кирк старался сохранить формальность момента, в его глазах читался ровно тот же самый вопрос. К сожалению, Нина не могла дать ему то же объяснение, которое получила от неё Кристина. Это было слишком уж субъективно, и к тому же невежливо. Наконец, выдержав хорошую паузу, в течение которой она не только придумала уклончиво-вежливый ответ, но и кое-что более стоящее, Нина Грин начала излагать.
- В среднем, репродуктивный возраст женщин на Калеиде начинается примерно в семнадцать лет и шесть месяцев и заканчивается в шестьдесят восемь лет и четыре месяца при средней продолжительности жизни в сто двадцать четыре года. Сейчас мне двадцать три года и восемь месяцев. Таким образом, на решение вопроса у меня есть как минимум тридцать лет. На данный момент я не считаю себя готовой к возрождению целой расы, капитан. Тридцать лет – это короткий срок для Калеиды, но достаточно длительный срок для науки в целом и Федерации в частности. Однако у меня есть предложение к Федерации.
- Я готов его выслушать, мисс Грин.
- Я разрешаю Федерации высадить на планету группу из двенадцати биологов для подробного изучения планеты вплоть до моего возвращения на неё. Взамен на эту уступку я оставляю за собой право утверждать кандидатуры учёных на основании рассмотрения их личных дел. Это позволит мне защитить разумную планету от нежелательных контактов.
Капитан взглянул на Нину так, как будто бы видел её в первый раз в жизни. Только профессиональное умение сохранять хорошую мину при плохой игре спасло его от более существенного выражения удивления, которое он испытал. По его представлениям, молоденькой девушке не следовало рассуждать настолько здраво в подобных ситуациях.
- Мне интересно ваше мнение, мистер Спок, - обратился к старшему помощнику капитан.
- Что ж, - начал, подёрнув бровями Спок, - это предложение представляется мне разумным и логичным. По крайней мере, в рамках обсуждаемого вопроса мы не можем требовать от мисс Грин чего-либо иного.
- Объявляю слушание закрытым. Все необходимые документы придут вам на подпись в ближайшее время, Грин. Вы свободны.
Нина глубоко вздохнула в душе со смесью тревоги и облегчения и направилась к выходу.
В каюте стояла гнетущая тишина. Даже вестерианский соловей, обычно щебетавший днями напролёт, задумчиво ковырялся в кормушке. Нина сидела на полу у самой двери с тех пор, как вернулась со слушания. Уже два часа пятьдесят четыре минуты и восемь секунд. Правда, для человека, которому на плечи взвалили планету, время не обладало принципиальной важностью.
Нине было стыдно за то, что она ни разу не задумалась о дальнейшей судьбе Калеиды. Кроме того, было страшно – а вдруг от расстройства у планеты нарушится биологический или климатический баланс? «С другой стороны, - успокаивала себя она, - Калеида жила без людей миллиарды лет. Может, она ощущает их гибель как смерть простых живых существ. Межвременных волков, например».
Но сильнее этих простых и ясных эмоций Нину мучили удивление и злость на саму себя. С тех пор, как Нина покинула Калеиду, она ни разу не задумывалась о том, чтобы туда вернуться. Не было так же ни одной мысли о том, как живётся без ней Калеиде. Откровенно говоря, у неё даже не было твёрдых намерений относительно сохранения собственной расы. Всё это выглядело очень, очень некрасиво, эгоистично и поэтому приводило Нину в совершенное расстройство. Нина никогда не думала, что может проявлять негативные качества. Она всегда придерживалась того мнения, что калеидцы несут только мир, гармонию и всепонимание. Впрочем, это было очередной личностной трансформацией, произошедшей под действием обстоятельств.
На плече подавленно мерцал тёмно-синими искорками Кенни. «С тебя-то всё и началось» - вспомнила Нина. «Говорят, что некоторые земляне до сих пор верят в судьбу. Как будто бы какие-то силы управляют их жизнью независимо от них. Строго говоря – бред, но если задуматься… Вот, например, я. Сначала гибель Первого Дерзкого и Светлого Космического Шаттла Новой Калеиды лишила меня родных, дома, всей привычной жизни. Дальше Энтерпрайз, Земля, стажировки на Вестере и Ригеле-четыре, снова Энтерпрайз… И ведь жила же спокойно, и всё было хорошо. Но тут как нарочно появляется Кенни, какое-то не особо умное космическое животное, – и всё переворачивается с ног на голову. Всего-то взяла Кенни на борт, а в результате я теперь несу ответственность за уникальную планету. Получается, что я решаю её судьбу. И ни межвременные волки, ни песчинки в море об этом не знают. Может, для кого-то я такая же песчинка? А вдруг я и правда являюсь частью чьего-то замысла?».
От этих философских размышлений Нину оторвал звонок в дверь. Нина успела подумать, что никого не ждёт, и слегка то ли удивиться, то ли раздосадоваться, прежде чем в створках появилась Ухура. Судя по её виду, она прошествовала к Нине прямо с мостика, и при этом торопилась.
- Что у тебя случилось? – выпалила она, выразительно округлив глаза.
От неожиданности Нина даже не сразу поняла, о чём идёт речь.
- Ты знаешь о слушании?
- У тебя было слушание, Нина? Ничего я не знаю! К нам в конце дня зашёл Маккой и как бы невзначай, между делом, высказался в адрес Спока, что он… как это… «слишком увлёкся охотой на ведьм», чем подрывает работу в лазарете. Я так поняла, что он тебя чем-то обидел... Так выходит, Спок тебе слушание назначил? - с тревогой во взгляде спросила Ухура.
- Да. Вот я и расплакалась на дежурстве в лазарете, Маккой отпустил меня. А после дежурства, значит, пошёл пенять Споку? И что тот ответил?
Нина, конечно, догадывалась, что Маккой поддерживает (пусть и в одностороннем режиме) достаточно неформальные отношения с вулканцем, но она не подозревала, что Спок мог спустить доктору подобные «выговоры». Это значительно расширяло представления Нины о неформальности отношений среди старшего офицерского состава.
- Сказал только «Не переживайте, доктор, за вашу протеже уже заступились», - подёрнула бровями Ухура, - Но что за слушание? Ты нарушала Устав?
- И да, и нет. Там были особые обстоятельства, - попыталась компактно сформулировать произошедшее Нина, но потерпела фиаско, - Даже не знаю, с чего начать.
- Тогда начни с начала и говори словами, Нина, а там посмотрим.
И тут Нина почувствовала, что хочет всё рассказать. Не промолчать, как с Маккоем и Чепел. Не подбирать корректные слова, как с капитаном и Споком. Просто рассказать всё так, как есть.
- На самом деле, Ухура, я не совсем та, за кого себя выдаю. Калеида – уникальная, живая планета. Она способна мыслить и вступать в контакт с людьми. За пятьсот лет л’нариам ааку мутировали под её влиянием. Мы, то есть теперь уже только я, безошибочно отличаем живые существа от предметов. Я чувствую каждую душу. При достаточно долгом контакте я начинаю чувствовать её состояние, её потребности. На Калеиде все мы вступали в контакт душ благодаря планете.
- Ты умеешь читать мысли? – перебила Ухура. Казалось, она вовсе не была удивлена признанием Нины.
- Нет. Только сопереживать. Делиться радостью и грустью, сообщать свою любовь. Но и боль тоже. На Калеиде не было зла. Были ревность, иногда зависть, обида была – но ненависти как таковой не было. Поэтому мы всегда ощущали боль лишь в небольших масштабах. Если умирал один из нас, мы делились своей болью друг с другом, с животными, растениями, словом – со всей Калеидой, и так переживали её. Когда же настал великий день скорби, - Нина запнулась – так вот когда он настал, боли стало слишком много. Мне не описать тебе словами, что мы все испытывали тогда. Страшный холод разрывал нас изнутри на атомы. Многие умерли, остальные, - продолжала Нина тщательно подбирая слова, - начали болеть. Я не хочу говорить об этом. Но знаешь, что меня мучает все эти девять лет, прошедшие со времени падения Первого Дерзкого и Светлого Шаттла Новой Калеиды? Я не могу понять, почему я осталась в живых. Как я не сошла с ума, прожив два года одна на планете, ставшей кладбищем для всего моего народа? Что во мне такого, чего не было у них? Иногда я думаю, что я вообще плохая калеидианка. Может, я недостаточно их любила, недостаточно сочувствовала им, если эта боль не убила меня, как остальных?
- Или может, ты просто оказалась сильнее, - предположила Ухура.
- Никакая я не сильная. Просто неправильная какая-то, - горестно вздохнула Нина.
- И Спок тебя уличил в сокрытии фактов… - повела Ухура разговор в менее болезненное русло.
- Это всё Кенни. Спок хотел списать его из вивария, а я не послушала. Потом была авария, и мы с Кенни вошли в контакт, и всё забылось, как я думала. Только вот Спок не забыл. Мне пришлось всё ему рассказать и про себя, и про Калеиду. И тогда он назначил слушание. Знаешь, я думала, мне предъявят взыскание за непослушание. Или что меня выгонят из звёздного флота за сокрытие фактов.
- Но за тебя вступились. Это был Кирк?
- Да, он. Но это только половина истории. Вторая часть слушания была посвящена конфликту интересов.
- То есть?
- Федерация против Нины Грин.
- Из-за Калеиды, - догадалась обо всём опытная Ухура.
- Я подпишу согласие на исследование планеты.
Ухура жалостливо посмотрела на Нину.
- Ох, ну зачем же так! Тебе ещё так мало лет, ты ещё захочешь туда вернуться!
- Зачем? – вскинулась Нина – Смотреть на могилы моих близких и заново переживать события, которые я всеми силами пытаюсь забыть?
- Со временем ты, возможно, переменишь своё отношение к ним. И потом, Кирк прав, ты же осталась последней в своём роде. На тебе лежит ответственность за возрождение целой расы. Ты же не забыла об этом?
- Куда уж там! - вспомнила Нина количество немых вопросов, обращённых к ней за один только сегодняшний день - Но какой прок от этой ответственности, если я ещё не знаю ни одной расы, которая подошла бы для этого? Только не говори мне про землян, Ухура. Пожалуйста, не говори. Ваши мужчины – это совсем не то. Они многим хороши, я не спорю, но быть с землянином я не смогу никогда.
- Почему? – немного обиделась Ухура – Биологически вы прекрасно совместимы.
Это была последняя капля за сегодняшний день. В третий раз соблюдать политкорректность Нина была не в состоянии.
- Я не чувствую в них как в партнёрах внутреннего потенциала. Никакого. Вообще. Они интересные собеседники, приятные коллеги и, возможно, замечательные друзья. Но этого мне не достаточно.
- А ты маленькая гордячка, Нина Грин! – ухмыльнулась Ухура.
- Нет, ты не понимаешь. Я, может, и хотела бы влюбиться в землянина, но не могу. Это как есть пищу без специй. Вроде бы насыщаешься, но чего-то не хватает.
- У вас на Калеиде были какие-то особые специи? – иронично поинтересовалась Ухура.
- В этом-то вся проблема. Я по калеидским меркам была ещё ребёнком, когда осталась одна. Вообще, конечно, я слышала от старших сестёр рассказы про «волшебное единение душ», «всепоглощающий трепет» и так далее, но сама ни разу не влюблялась. На Земле в академии у меня была пара мужчин, которые мне нравились, но когда дело доходило до отношений, ничего подобного не было.
Ухура с ужасом уставилась на Нину.
- Так ты ни разу ни в кого не была влюблена?!
- Не-а, - простодушно пожала плечами она.
В каюте воцарилось молчание.
- Даже не знаю, что тебе на это сказать, - призналась Ухура – Возможно, это даже к лучшему, что ты летаешь на Энтерпрайз. Может, где-нибудь в галактике кого-то и найдёшь, кто знает, - меланхолично протянула она.
«Здравствуй, вера в лучшее! Ну почему ж ты так бесполезна?» - съязвила про себя Нина.
Ухура задумчиво глянула в иллюминатор на проплывавшие мимо звёзды.
- Знаешь, вот когда я в первый раз влюбилась…
Системы, туманности и одинокие газовые гиганты безразлично смотрели из черноты. Энтерпрайз мерно подрагивала, на минимальной скорости продолжая свой полёт. Нина была вовсе не против того, чтобы послушать, будет ли похож рассказ Ухуры на то, что она уже слышала когда-то.
Автор: .busine
Бета: разыскивается
Фэндом: Star Trek: TOS
Рейтинг: G
Пейринг: Отсутствует. Продолжаем отдых
Отказ: всех и вся взяла поиграться исключительно удовольствия ради
Размер: Макси, не закончен
Жанр: частично челлендж и кроссовер с Киром Булычёвым, романс
Герои: команда Энтерпрайз, Мэри-Сью (и я тут посываю голову пеплом)
От автора: ГГ размышляет о любви и разбирается в юридических тонкостях
читать дальшеВолновой кокон, с треском и настоящим световым представлением отстоявший своё право перемещаться по звездолёту Энтерпрайз исключительно на левом плече Нины Грин, скучно мерцал бежевыми огоньками. Уже два часа, одиннадцать минут и пять секунд Нина заполняла карты планового осмотра младших техников из инженерного отделения. Работа была больше механической, нежели умственной, и от этого в голову Нине лезли всякие нерабочие глупости. Нина, сама не замечая, предавалась размышлениям о Кристине Чепел. Сестра сидела за соседним столом и заполняла свою часть медицинских карточек. Доктор Маккой, разумеется, смылся под благовидным предлогом на капитанский мостик.
Нина исподтишка наблюдала за Кристиной. «Типичная землянка, – думала Нина, – любит все эти неудобные штуки, носит длинные ногти и отчаянно верит в то, что это как-то влияет на чувства земных мужчин. Разве какие-то ногти могут сравниться с этим аккуратным профилем и поволокой грустных, серо-голубых глаз?». Сестра Чепел всегда вызывала у Нины ряд странных вопросов типа «Почему она такая грустная?», «Почему не замечает, что Маккой к ней неравнодушен?», «Как она не отличила любимого мужчину от андроида?» и даже «Правда ли она была влюблена в Спока и любит ли его ещё до сих пор?». После того, как Ухура давным-давно случайно сболтнула Девять о своих наблюдениях, та была сильно удивлена. Чуть позже, уже на Земле, Нина отметила, что землянкам вообще свойственно ожидать от мужчин невозможного. Сама Нина никогда не влюблялась. Она ещё не встречала существа, которое, по её ощущениям, могло бы ответить ей взаимностью. Хотя, конечно, попытки проверить землян на возможность отношений были. Нина поняла, что земные формы выражения любви между мужчиной и женщиной примитивны и не удовлетворяют её запросам.
- Мне кажется, ты очень нравишься Райли, Нина, - прервала её размышления сестра.
Ещё одна черта землянок по наблюдению Нины точно характеризовалась выражением «В своём глазу бревна не видит».
- Ты могла бы встретиться с ним после дежурства.
- Но он же не предложил, - уклонилась от ответа Нина, давно почувствовавшая к себе склонность души Райли и не нашедшая в своей ответной реакции.
- Это всё потому, что ты не дала ему шанса! Только «повернитесь, дышите, смотрите, сядьте, одевайтесь»! Тебе уже двадцать три, неужели ты не хотела бы встречаться с кем-то?
- Ходить за ручку в увольнение, целоваться, заниматься любовью, как это делают многие женщины здесь? Нет, не хотела бы.
- Почему?
Стоило ответить честно, максимально корректно и ясно для человека, чтобы раз и навсегда покончить с этими «Нина, а тебе хотелось бы иметь детей?», «Нина, а ты хотела бы выйти замуж?». Очевидно, смыслом отношений между Ниной и Кристиной были неиссякаемые и неразрешимые взаимные вопросы. С той только разницей, что озвучивать свои Нине представлялось невозможным.
- Эти действия не обеспечивают слияния душ в калеидском понимании процесса. Любовь для калеидца – это абсолютная общность душ, Крис. Я не могу допустить, чтобы моё потомство появилось на свет без любви. Поверь, это огорчает меня, и даже больше, чем просто огорчает, но я не вижу в ваших мужчинах подобной способности. Я пробовала притвориться и врать, но вышло только хуже.
- Но ты же думаешь что-то с этим делать?
- Я могу только верить в то, что когда-нибудь это случится. Как и землянки, я верю в то, что вы называете чудом.
- Иногда простой веры недостаточно, - печально заметила Кристина и уткнулась в свои отчёты.
Нина же провела остаток рабочего дня в размышлениях о том, что же нужно присовокупить к вере в лучшее, чтобы получить любовь. Два часа пятьдесят четыре минуты и, кажется, восемнадцать секунд были потрачены напрасно.
И тем не менее неудачи и временные сложности только подстёгивали Нину Грин снова и снова искать ответ на этот непростой вопрос. И даже труд любви и заботы в виварии Нина изредка прерывала, чтобы поразмышлять. Разве она не хотела бы любить и быть любимой? Разве земные мужчины не нравились ей в общем и целом? Они были хороши собой, мягки и обходительны с женщинами, большинство из них обладало высоким интеллектуальным развитием, а некоторые (такие, как Кирк, например) демонстрировали незаурядные для людей качества. Например, способность одушевлять неодушевлённое. Или делать невозможное. Но и капитану до общности душ было далеко. Даже скорее «о-го-го» как далеко.
Нина неодобрительно покачала головой и обернулась к ярко-зелёной волновой сущности, парившей слева чуть выше её головы. «Что я делаю не так?» - спросила она вслух у рассудочного, но неразумного существа. Кенни (так Нина назвала своего любимца) мигнул сиреневыми искорками в знак полной растерянности и вдруг начал краснеть и сокращаться в объёме.
Не то, чтобы Нина когда-либо озвучивала эту версию вслух, но по её мнению вулканцы не нравились Кенни. Принятым и политкорректным определением такой реакции была негативная ассоциация в сознании Кенни между вулканцами и аварией, разбившей магнитную колбу (как выяснилось, второе любимое им место после левого плеча Нины Грин). Это было на руку Нине, которая теперь всегда знала о том, что начальство на подходе.
- Доброго дня, мисс Грин.
Чуть более учтивое, чем обычно, приветствие заставило Нину насторожиться.
- Приветствую, офицер. Рапортую, что космобиологическая лаборатория работает в штатном режиме. Оранжерея, виварий без изменений, все организмы здоровы и находятся в удовлетоворительном состоянии.
«Они сыты, ухожены и счастливы» - отрапортовала Нина уже для себя.
- Хорошо, Грин.
Нина уже было открыла рот, чтобы ответить на «До свидания, продолжайте работу», которые должны были последовать за этой фразой, но почему-то не последовали.
- Ваше самочувствие пришло в норму, Грин?
Нина мысленно вытянула лицо от удивления, и это позволило ей сохранить безмятежный вид.
- Так точно.
- И хорошо спите?
- Доктор Маккой выписал мне снотворного на десять дней.
«И чего мне это стоило» - добавила Нина про себя.
- Что ж, в таком случае мне позволительно будет потребовать от вас некоторых объяснений, Грин.
Да, иногда одной веры в лучшее действительно было недостаточно. Нине очень хотелось бы верить в то, что её «вы не понимаете, оно живое!» и «у него есть душа!» влетели в одно острое ухо и вылетели из другого. Очевидно, вулканцы не были способны делать маленькие чудеса и что-то пропускать мимо ушей или тактично забывать. Впрочем, Нина не настолько плохо знала Спока, чтобы не ожидать подобных расспросов или не иметь идеи насчёт наименее разгромного признания.
- Я готова дать любые объяснения.
- Неделю назад, когда я приказал вам составить акт снятия волнового существа с учёта в виварии, ваша реакция на мои слова была весьма необычной. Если мне не изменяет память, Грин, вы не только отказались выполнить приказ, но ещё и утверждали, что я не способен понять нечто, известное вам об этом существе. Вы отстаивали его так, как будто не просто подозревали о том, что оно живое. Ваши заявления были слишком конкретны для того, чтобы выражать интуитивные ощущения.
«Переходим к плану ‘Б’» - мелькнуло в голове у Нины. Спок тем временем продолжал:
- Я долго размышлял над этим, и счёл наиболее вероятным предположить, что вы каким-то образом знали о том, что существо, не подающее никаких – на этом слове Спок сделал ударение – признаков жизни, тем не менее, является живым. И даже упомянули термин «душа». Предполагаю, Грин, что ваши попытки вступить в биологический контакт с существом были вовсе не выражением иррационального упрямства, какими казались до этих слов. Вы этого не отрицаете?
- Нет, не отрицаю.
«Я ничего не отрицаю, вы правы, всё так и есть» - а вдруг этого будет достаточно?
- Тогда объясните мне как можно более подробно этот феномен, который имел место в моём отделе без моего ведома.
План ‘Б’ рухнул, как круглокарточный домик. Нина чётко понимала различие между умалчиванием и враньём. Собственно, врать она и не собиралась. Но несколько оправдать себя она всё же могла.
- Это займёт некоторое время.
- Оно у вас есть, Грин.
- Это достаточно сложная особенность внутреннего устройства калеидцев, - начала выводить логические параллели Нина, - Она достаточно интимна и скорее имеет подсознательные корни. Калеида весьма необычна для миропонимания других рас. Когда мои предки были депортированы на Калеиду, они не были наделены способностями, которыми обладаю я. Тем не менее, причиной депортации группы лиц с планеты HR (M) 514 послужила их инакость относительно сородичей. На планете Прекрасный Мир Объединённых Знаний и Искусств ценностью считалось лишь то, что было произведено при помощи творческих способностей человека. Артефакты, мистер Спок. Изобретения, предметы искусства, археологические находки и всё сотворённое в широком смысле этого слова интересовали её обитателей больше, чем естественный мир, служивший лишь источником постижения законов физики и химии и получения необходимых материалов. Технократическая и наукоёмкая культура, отягощённая возведённым в культ эстетизмом, существовала на этой планете несколько тысяч лет, пока однажды не породила протестное движение. Л’нариам ааку, изначально группа учёных, изучавших первозданную природу и её свойства, пришла к выводу о том, что природа сама по себе является прекрасной и разумной, и не нуждается в объяснении, усовершенствовании и изменении. Учёные обратились к правительству с просьбой разрешить им организовать резервацию на небольшой территории HR (M) 514, чтобы жить в гармонии с природой и естественности. Они хотели изучать природу и развиваться благодаря ей, а не вопреки. Эта идея была признана несостоятельной. После нескольких акций протеста учёных и членов их семей собрали вместе и депортировали на пригодную для жизни Калеиду.
Я не уверена в том, что хримм н’далидал были вполне осведомлены о свойствах Калеиды. У этой планеты есть душа. Всевеликая, вселюбящая и горячая Калеида увидела в сердцах исследователей желание познания и любви и приняла их. Первокалеидцы (а их было всего восемьдесят три человека) обнаружили, что планета способна разговаривать с ними на их языке. Говорили животные, растения, даже камни. В первые годы Калеида лишь учила их труду заботы и любви. Со временем стали рождаться дети – настоящие калеидцы, которые были более обучаемы и открыты. Именно они впервые ощутили слияние и всеединство, став подлинной частью планеты. За пятьсот двенадцать лет один месяц двадцать четыре дня и примерно пять часов существования новокалеидской цивилизации свет увидели семнадцать поколений. Калеидцы развили способность чувствовать живую душу всевеликой, вселюбящей и горячей Калеиды в каждой её части – начиная животными и заканчивая песчинкой на берегу моря. Это ощущение рождает ясное и отчётливое знание. Наличие души у Кенни, как вы правильно заметили, всегда являлось для меня фактом, а не гипотезой. И именно в силу моей способности безошибочно отделять одушевлённые существа от артефактов.
Спок определил на молчание ровно двадцать пять секунд. Едва поведя бровью и вернув её на место, старший офицер по науке наконец выразил своё отношение к происходящему:
- Весьма безответственно с вашей стороны, Грин, скрывать столь важные сведения о вашей сущности от начальства. Я обязан доложить о сложившейся ситуации капитану Кирку. До встречи на дисциплинарном слушании, Грин. Продолжайте работу.
На этот раз карточки планового осмотра заполняли втроём. Раздосадованный невозможностью скрасить часы неспешного полёта в компании капитана, Маккой бурчал себе под нос:
- «Я по срочному делу, доктор Маккой»! «Речь идёт о грубом нарушении, это срочно»! – передразнивал доктор, – Скажите на милость, какая важность! Какой-нибудь лаборант засмотрелся на хорошенькую старшину, пропустил циферку – и всё, зеленокровый трибунал. И ведь я ждал полчаса, а он всё докладывал там о ком-то Кирку. Так и не дождался. Девять, вы не в курсе, кто его прогневал на этот раз?
Нина подозревала, что в этот самый момент в каюте капитана Кирка проходили предварительные слушания по делу о дисциплинарном взыскании относительно некой Грин. Вера в лучшее уже собирала вещи. Если слёзы не капали на планшет, что только потому, что и плакать про себя Нина тоже умела.
Нина кивнула.
- Не тяните, Девять, кто это?!
- Я, - прошептала Нина.
- Но за что? – изумилась Чепел, до этого лишь краешком уха участвовавшая в беседе.
Губы Нины слегка дрогнули.
- Пожалуйста, не спрашивайте меня. Это конфиденциально, - прошелестела Нина и закрыла лицо руками.
Она почувствовала, как Кристина присела на соседний стул и погладила её по плечу. Очень сочувственно и успокаивающе. Наверняка, много что сейчас можно было прочесть в её печальных голубых глазах.
- Не переживайте так, Девять! Кирк не даст Споку отстранить вас из-за какой-то оплошности, - попытался ободрить Нину Маккой.
От мысли о допущенной «оплошности» Нина разрыдалась уже в голос. Да и к чему было делать вид, если она уже считай была уволена?
- У-у, Девять, да что же это вы расклеились? Сестра, успокоительное! Послушайте, Девять. Отправляйтесь-ка вы к себе в каюту и приведите себя в порядок перед слушанием. У Спока своеобразное, хм, отношение к должному, но я уверяю вас, что в душе он не злодей. Сделает внушение и отпустит! Я не раз такое видел.
Тем, что она не разрыдалась ещё сильнее и безнадёжнее, Нина была обязана исключительно изрядной дозе быстродействующего транквилизатора. Кое-как приведя себя в порядок, она прокралась к себе в каюту. Оставалось только ждать. Огорчало, что срок ожидания был неизвестен.
Через четыре часа, восемнадцать минут и тридцать одну секунду ожил микрофон внутренней связи.
«Капитан вызывает старшину Грин в малый конференц-зал» - донёсся из динамика знакомый голос.
Из этого сообщения можно было извлечь два ценных вывода. Во-первых, для дисциплинарного слушания был выбран зал максимальной вместимостью пять человек. Это значило, что, скорее всего, в слушании будут участвовать только капитан и Спок. Второй важной чертой сообщения было то, что голос капитана не был напряжённым. Нина хорошо различала интонации членов экипажа и была практически уверена в том, что капитан в данный момент сидит в кресле, беспечно закинув ногу на ногу, и лишь едва наклонился к микрофону. То, что Кирк на неё не зол, придало сил и позволило с приличной миной проследовать на дисциплинарное слушание.
Кирк действительно сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и выражал собой всеблагодушие. Спок же стоял чуть поодаль, едва насупившись. Было ясно, что единого мнения у руководства нет.
- Старшина Грин, я вызвал вас по требованию офицера Спока, - сказал Кирк, едва заметно улыбаясь левым уголком рта, что выглядело очень обнадёживающе, - Мистер Спок больше часа рассказывал мне про вас всякие гадости.
- Я ручаюсь, что всё сказанное им является правдой, капитан.
- То есть, вы признаёте, что являетесь «эмоционально нестабильным гуманоидным существом с неустановленным потенциалом экстрасенсорных способностей», Грин? – не без труда выговорил цитату Кирк, уже открыто улыбнувшись.
- Да, капитан Кирк, я калеидеанка.
- Были ли у вас веские причины скрывать особенности своей расы от командования?
- Только одна. Я сочла этот факт незначительным и не имеющим прямого отношения к моей профессиональной деятельности. Проще говоря, моя эмоциональная нестабильность находится в рамках допустимой для существа человеческого происхождения, а потенциал экстрасенсорных способностей исчерпывается способностью отличать живые существа от артефактов и чувствовать их на уровне, сложно постигаемом для людей или вулканцев.
- Мистер Спок, я считаю этот ответ достаточно полным и удовлетворительным, и не вижу причин, по которым мы могли бы подвергнуть мисс Грин дисциплинарному слушанию.
- Но мисс Грин отказалась выполнять мой приказ.
- Грин пыталась убедить вас в его нецелесообразности, не так ли?
- Это имело место быть.
- В таком случае, по первому вопросу всё. Приступим ко второму.
Кирк наконец сел прямо и чинно положил руки на стол. Нина удивлённо моргнула несколько раз.
- Закрытым совещанием рассматривается вопрос о конфликте интересов. Федерация против Нины Грин, - внёс ясность Кирк. На его лице не было и тени улыбки.
Нина округлила глаза.
- Простите, что? Я и КТО?!!!
- Извольте отвечать по форме, установленной правилами, мисс Грин, - одёрнул её Спок.
Нина потеряла дар речи. Она понятия не имела о том, что капитан имеет в виду. Глубоко вдохнув и мысленно сосчитав до пяти, она уточнила свою мысль:
- Капитан Кирк, я прошу изложить суть вопроса. Всё это является для меня полной неожиданностью.
- Поскольку вы только что признали себя представителем другой расы, Грин, и в лице офицера Спока на слушании присутствует свидетель истинности ваших показаний, вас следует считать последним представителем исчезающего вида разумных существ. Для подобных случаев существует Директива Федерации по защите вымирающих рас, устанавливающая, что пока жив хотя бы один представитель расы, способный к воспроизводству, где бы он ни находился, за ним сохраняется право управление делами планеты коренного происхождения и единоличное обитание на ней. Такой планетой для вас, Нина Грин, является Калеида.
«Ой!» - тихонько пропищала про себя Нина.
- Лейтенант Спок, изложите характеристику Калеиды, полученную вами со слов мисс Грин.
- Эта планета, капитан, является живым организмом. Также она возможно наделена разумом и обладает сознанием.
- Вы признаёте это, Грин?
Нина наконец уловила суть происходящего и обрела способность мыслить ясно. Она укрвывала факт разумности Калеиды от Федерации целых семь лет. Не то, чтобы кому-то могло прийти в голову расспрашивать её об этом или интересоваться Калеидой – ведь Нина считалась человеком внеземного происхождения, а Калеида – просто планетой класса М, служившей прибежищем для изгнанников. Тем труднее дался ей ответ.
- Капитан Кирк, я полностью подтвеждаю слова мистера Спока.
- Подобные планеты ещё не были известны науке, и представляют большую ценность и интерес для Федерации. Безусловно, сокрытие подобных данных нанесло ущерб интересам Федерации. Однако, Грин, поскольку вы являетесь последним представителем планеты, вы имели на это законное право, и к вам не будут применены санкции.
Кирк выдержал паузу.
- Остаётся лишь один неразрешённый вопрос. На данный момент существует конфликт интересов Федерация – Грин. В интересах Федерации начать как можно скорейшее изучение планеты. Тем не менее, Федерация признаёт ваше приоритетное право, мисс Грин, распоряжаться планетой в целях восстановления на ней популяции калеидцев. Как представитель Федерации, я прошу вас изложить свои планы относительно решения этой проблемы.
В памяти Нины совершенно некстати всплыла Чепел со своими «Нина, разве ты не хочешь…?». Несмотря на то, что капитан Кирк старался сохранить формальность момента, в его глазах читался ровно тот же самый вопрос. К сожалению, Нина не могла дать ему то же объяснение, которое получила от неё Кристина. Это было слишком уж субъективно, и к тому же невежливо. Наконец, выдержав хорошую паузу, в течение которой она не только придумала уклончиво-вежливый ответ, но и кое-что более стоящее, Нина Грин начала излагать.
- В среднем, репродуктивный возраст женщин на Калеиде начинается примерно в семнадцать лет и шесть месяцев и заканчивается в шестьдесят восемь лет и четыре месяца при средней продолжительности жизни в сто двадцать четыре года. Сейчас мне двадцать три года и восемь месяцев. Таким образом, на решение вопроса у меня есть как минимум тридцать лет. На данный момент я не считаю себя готовой к возрождению целой расы, капитан. Тридцать лет – это короткий срок для Калеиды, но достаточно длительный срок для науки в целом и Федерации в частности. Однако у меня есть предложение к Федерации.
- Я готов его выслушать, мисс Грин.
- Я разрешаю Федерации высадить на планету группу из двенадцати биологов для подробного изучения планеты вплоть до моего возвращения на неё. Взамен на эту уступку я оставляю за собой право утверждать кандидатуры учёных на основании рассмотрения их личных дел. Это позволит мне защитить разумную планету от нежелательных контактов.
Капитан взглянул на Нину так, как будто бы видел её в первый раз в жизни. Только профессиональное умение сохранять хорошую мину при плохой игре спасло его от более существенного выражения удивления, которое он испытал. По его представлениям, молоденькой девушке не следовало рассуждать настолько здраво в подобных ситуациях.
- Мне интересно ваше мнение, мистер Спок, - обратился к старшему помощнику капитан.
- Что ж, - начал, подёрнув бровями Спок, - это предложение представляется мне разумным и логичным. По крайней мере, в рамках обсуждаемого вопроса мы не можем требовать от мисс Грин чего-либо иного.
- Объявляю слушание закрытым. Все необходимые документы придут вам на подпись в ближайшее время, Грин. Вы свободны.
Нина глубоко вздохнула в душе со смесью тревоги и облегчения и направилась к выходу.
В каюте стояла гнетущая тишина. Даже вестерианский соловей, обычно щебетавший днями напролёт, задумчиво ковырялся в кормушке. Нина сидела на полу у самой двери с тех пор, как вернулась со слушания. Уже два часа пятьдесят четыре минуты и восемь секунд. Правда, для человека, которому на плечи взвалили планету, время не обладало принципиальной важностью.
Нине было стыдно за то, что она ни разу не задумалась о дальнейшей судьбе Калеиды. Кроме того, было страшно – а вдруг от расстройства у планеты нарушится биологический или климатический баланс? «С другой стороны, - успокаивала себя она, - Калеида жила без людей миллиарды лет. Может, она ощущает их гибель как смерть простых живых существ. Межвременных волков, например».
Но сильнее этих простых и ясных эмоций Нину мучили удивление и злость на саму себя. С тех пор, как Нина покинула Калеиду, она ни разу не задумывалась о том, чтобы туда вернуться. Не было так же ни одной мысли о том, как живётся без ней Калеиде. Откровенно говоря, у неё даже не было твёрдых намерений относительно сохранения собственной расы. Всё это выглядело очень, очень некрасиво, эгоистично и поэтому приводило Нину в совершенное расстройство. Нина никогда не думала, что может проявлять негативные качества. Она всегда придерживалась того мнения, что калеидцы несут только мир, гармонию и всепонимание. Впрочем, это было очередной личностной трансформацией, произошедшей под действием обстоятельств.
На плече подавленно мерцал тёмно-синими искорками Кенни. «С тебя-то всё и началось» - вспомнила Нина. «Говорят, что некоторые земляне до сих пор верят в судьбу. Как будто бы какие-то силы управляют их жизнью независимо от них. Строго говоря – бред, но если задуматься… Вот, например, я. Сначала гибель Первого Дерзкого и Светлого Космического Шаттла Новой Калеиды лишила меня родных, дома, всей привычной жизни. Дальше Энтерпрайз, Земля, стажировки на Вестере и Ригеле-четыре, снова Энтерпрайз… И ведь жила же спокойно, и всё было хорошо. Но тут как нарочно появляется Кенни, какое-то не особо умное космическое животное, – и всё переворачивается с ног на голову. Всего-то взяла Кенни на борт, а в результате я теперь несу ответственность за уникальную планету. Получается, что я решаю её судьбу. И ни межвременные волки, ни песчинки в море об этом не знают. Может, для кого-то я такая же песчинка? А вдруг я и правда являюсь частью чьего-то замысла?».
От этих философских размышлений Нину оторвал звонок в дверь. Нина успела подумать, что никого не ждёт, и слегка то ли удивиться, то ли раздосадоваться, прежде чем в створках появилась Ухура. Судя по её виду, она прошествовала к Нине прямо с мостика, и при этом торопилась.
- Что у тебя случилось? – выпалила она, выразительно округлив глаза.
От неожиданности Нина даже не сразу поняла, о чём идёт речь.
- Ты знаешь о слушании?
- У тебя было слушание, Нина? Ничего я не знаю! К нам в конце дня зашёл Маккой и как бы невзначай, между делом, высказался в адрес Спока, что он… как это… «слишком увлёкся охотой на ведьм», чем подрывает работу в лазарете. Я так поняла, что он тебя чем-то обидел... Так выходит, Спок тебе слушание назначил? - с тревогой во взгляде спросила Ухура.
- Да. Вот я и расплакалась на дежурстве в лазарете, Маккой отпустил меня. А после дежурства, значит, пошёл пенять Споку? И что тот ответил?
Нина, конечно, догадывалась, что Маккой поддерживает (пусть и в одностороннем режиме) достаточно неформальные отношения с вулканцем, но она не подозревала, что Спок мог спустить доктору подобные «выговоры». Это значительно расширяло представления Нины о неформальности отношений среди старшего офицерского состава.
- Сказал только «Не переживайте, доктор, за вашу протеже уже заступились», - подёрнула бровями Ухура, - Но что за слушание? Ты нарушала Устав?
- И да, и нет. Там были особые обстоятельства, - попыталась компактно сформулировать произошедшее Нина, но потерпела фиаско, - Даже не знаю, с чего начать.
- Тогда начни с начала и говори словами, Нина, а там посмотрим.
И тут Нина почувствовала, что хочет всё рассказать. Не промолчать, как с Маккоем и Чепел. Не подбирать корректные слова, как с капитаном и Споком. Просто рассказать всё так, как есть.
- На самом деле, Ухура, я не совсем та, за кого себя выдаю. Калеида – уникальная, живая планета. Она способна мыслить и вступать в контакт с людьми. За пятьсот лет л’нариам ааку мутировали под её влиянием. Мы, то есть теперь уже только я, безошибочно отличаем живые существа от предметов. Я чувствую каждую душу. При достаточно долгом контакте я начинаю чувствовать её состояние, её потребности. На Калеиде все мы вступали в контакт душ благодаря планете.
- Ты умеешь читать мысли? – перебила Ухура. Казалось, она вовсе не была удивлена признанием Нины.
- Нет. Только сопереживать. Делиться радостью и грустью, сообщать свою любовь. Но и боль тоже. На Калеиде не было зла. Были ревность, иногда зависть, обида была – но ненависти как таковой не было. Поэтому мы всегда ощущали боль лишь в небольших масштабах. Если умирал один из нас, мы делились своей болью друг с другом, с животными, растениями, словом – со всей Калеидой, и так переживали её. Когда же настал великий день скорби, - Нина запнулась – так вот когда он настал, боли стало слишком много. Мне не описать тебе словами, что мы все испытывали тогда. Страшный холод разрывал нас изнутри на атомы. Многие умерли, остальные, - продолжала Нина тщательно подбирая слова, - начали болеть. Я не хочу говорить об этом. Но знаешь, что меня мучает все эти девять лет, прошедшие со времени падения Первого Дерзкого и Светлого Шаттла Новой Калеиды? Я не могу понять, почему я осталась в живых. Как я не сошла с ума, прожив два года одна на планете, ставшей кладбищем для всего моего народа? Что во мне такого, чего не было у них? Иногда я думаю, что я вообще плохая калеидианка. Может, я недостаточно их любила, недостаточно сочувствовала им, если эта боль не убила меня, как остальных?
- Или может, ты просто оказалась сильнее, - предположила Ухура.
- Никакая я не сильная. Просто неправильная какая-то, - горестно вздохнула Нина.
- И Спок тебя уличил в сокрытии фактов… - повела Ухура разговор в менее болезненное русло.
- Это всё Кенни. Спок хотел списать его из вивария, а я не послушала. Потом была авария, и мы с Кенни вошли в контакт, и всё забылось, как я думала. Только вот Спок не забыл. Мне пришлось всё ему рассказать и про себя, и про Калеиду. И тогда он назначил слушание. Знаешь, я думала, мне предъявят взыскание за непослушание. Или что меня выгонят из звёздного флота за сокрытие фактов.
- Но за тебя вступились. Это был Кирк?
- Да, он. Но это только половина истории. Вторая часть слушания была посвящена конфликту интересов.
- То есть?
- Федерация против Нины Грин.
- Из-за Калеиды, - догадалась обо всём опытная Ухура.
- Я подпишу согласие на исследование планеты.
Ухура жалостливо посмотрела на Нину.
- Ох, ну зачем же так! Тебе ещё так мало лет, ты ещё захочешь туда вернуться!
- Зачем? – вскинулась Нина – Смотреть на могилы моих близких и заново переживать события, которые я всеми силами пытаюсь забыть?
- Со временем ты, возможно, переменишь своё отношение к ним. И потом, Кирк прав, ты же осталась последней в своём роде. На тебе лежит ответственность за возрождение целой расы. Ты же не забыла об этом?
- Куда уж там! - вспомнила Нина количество немых вопросов, обращённых к ней за один только сегодняшний день - Но какой прок от этой ответственности, если я ещё не знаю ни одной расы, которая подошла бы для этого? Только не говори мне про землян, Ухура. Пожалуйста, не говори. Ваши мужчины – это совсем не то. Они многим хороши, я не спорю, но быть с землянином я не смогу никогда.
- Почему? – немного обиделась Ухура – Биологически вы прекрасно совместимы.
Это была последняя капля за сегодняшний день. В третий раз соблюдать политкорректность Нина была не в состоянии.
- Я не чувствую в них как в партнёрах внутреннего потенциала. Никакого. Вообще. Они интересные собеседники, приятные коллеги и, возможно, замечательные друзья. Но этого мне не достаточно.
- А ты маленькая гордячка, Нина Грин! – ухмыльнулась Ухура.
- Нет, ты не понимаешь. Я, может, и хотела бы влюбиться в землянина, но не могу. Это как есть пищу без специй. Вроде бы насыщаешься, но чего-то не хватает.
- У вас на Калеиде были какие-то особые специи? – иронично поинтересовалась Ухура.
- В этом-то вся проблема. Я по калеидским меркам была ещё ребёнком, когда осталась одна. Вообще, конечно, я слышала от старших сестёр рассказы про «волшебное единение душ», «всепоглощающий трепет» и так далее, но сама ни разу не влюблялась. На Земле в академии у меня была пара мужчин, которые мне нравились, но когда дело доходило до отношений, ничего подобного не было.
Ухура с ужасом уставилась на Нину.
- Так ты ни разу ни в кого не была влюблена?!
- Не-а, - простодушно пожала плечами она.
В каюте воцарилось молчание.
- Даже не знаю, что тебе на это сказать, - призналась Ухура – Возможно, это даже к лучшему, что ты летаешь на Энтерпрайз. Может, где-нибудь в галактике кого-то и найдёшь, кто знает, - меланхолично протянула она.
«Здравствуй, вера в лучшее! Ну почему ж ты так бесполезна?» - съязвила про себя Нина.
Ухура задумчиво глянула в иллюминатор на проплывавшие мимо звёзды.
- Знаешь, вот когда я в первый раз влюбилась…
Системы, туманности и одинокие газовые гиганты безразлично смотрели из черноты. Энтерпрайз мерно подрагивала, на минимальной скорости продолжая свой полёт. Нина была вовсе не против того, чтобы послушать, будет ли похож рассказ Ухуры на то, что она уже слышала когда-то.
@темы: ТОС. Фики
-
-
11.12.2011 в 17:21-
-
12.12.2011 в 09:17-
-
12.12.2011 в 09:18-
-
12.12.2011 в 21:02-
-
16.12.2011 в 18:33-
-
20.12.2011 в 14:55