Глава тридцать вторая.
ВУЛКАНСКИЙ ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ ПОЛЕТАМИ. ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 58571.5
читать дальшеКирк знал: все когда-нибудь заканчивается.
Держа на руках новорожденного сына, он понял это особенно ясно. Рождение новой жизни по определению означало конец старой.
Джеймс Т. Кирк и Тейлани с Чала с любовью объединили свои жизни, чтобы создать Джозефа, своего посланца в будущее, символ того, что будущее настанет, а жить в нем будет еще лучше, чем в настоящем.
Так что Кирк знал, что придет день, когда Джозеф уйдет от него, больше не ребенок, но звено в цепи человечества, которая тянулась из неизвестного прошлого в чудесное, невообразимое будущее.
Но он никогда не представлял, что это случится вот так – что сына отберут у него.
Тысяча просьб и предупреждений пронеслась сквозь разум Кирка, когда он увидел сына в объятиях чудовища, настолько притягательного, что ни один ребенок не сможет распознать ее притворства.
Но все, что Кирк сумел произнести в пустоте командного центра, это: «Джозеф, нет… только не так».
Джозеф улыбнулся Кирку, словно жалея, словно будущее, снисходительно смотревшее на прошлое.
– Ты знаешь, что мое место – не с тобой, – сказал он.
– Это неправда.
Джозеф провел рукой по гребням на лбу, дотронулся пальцами до острого уха.
– Посмотри на меня. Я не похож на тебя. Я не похож на мать.
– Ни один ребенок на них не похож, – взмолился Кирк.
Улыбка пропала с лица Джозефа, он посуровел.
– Я не ребенок.
Кирк закрыл глаза, пытаясь придумать ответ. Снова открыв глаза, он понял, что говорить ему больше нечего.
Норинда изменилась.
В прошлом она принимала форму женщины, самой привлекательной для мужчины, с которым общалась. Теперь Кирк понимал причину, по которой она избрала такую тактику: секс был движущей силой биологической жизни, и Тотальность стремилась подчинить себе эту движущую силу.
В прошлом, когда Норинда появлялась перед Джозефом на «Белль Рев» и на Реме, она выглядела как Тейлани, разбивая сердце Кирку, но призывая потерянные воспоминания об успокоении и материнской любви, которым не мог сопротивляться ни один ребенок.
Но Джозеф сказал, что он больше не ребенок, и Кирк понял, что это правда, потому что Норинда выглядела точно так же, как на изображениях, снятых камерой наблюдения у Врат.
Ее кожа была темной, как и у Джозефа, на лбу были гребни, на висках – пятна, уши – заострены, точно как у Джозефа. Она превратила себя в женщину той же расы, к которой принадлежал Джозеф, и Кирк инстинктивно догадался, что именно поэтому его сын, чей пол не мог предугадать даже Маккой, наконец стал мужчиной.
– Ты не видишь, что она делает? – спросил Кирк.
Норинда положила голову на плечо Джозефа.
– Он точно знает, что я делаю, – сказала она. – Любовь, Джеймс. Это все, что предлагает Тотальность, все, чем является Тотальность. – Она посмотрела на Джозефа с обожанием и удивлением. – Я люблю его.
Кирк увидел, как Джозефа захлестнули эмоции, вызванные привлекательностью и преданностью Норинды.
– Мое место… – начал Джозеф, его голос был хриплым от желания.
– Не с этим существом, – сказал Кирк.
Норинда злобно взглянула на него.
– Не вмешивайся.
Кирк посмотрел на нее; его следующий вопрос был вполне очевиден.
– Тогда почему бы тебе не остановить меня?
Норинда не ответила, посмотрела на Джозефа, затем снова на Кирка, словно бы в нерешительности.
Кирк решил сполна воспользоваться своим преимуществом, даже не понимая, почему им обладает.
Он протянул руку, дразня поработительницу своего сына.
– Ты пыталась забрать меня в свой мир, так же, как Спока. Так давай же. Вот он я. Не сопротивляюсь!
В Норинде было достаточно человеческого, чтобы Кирк смог разглядеть в его глазах, что она больше всего на свете хочет забрать его.
Но она не потянулась к нему.
Кирк воспользовался этим моментом, точно так же, когда бросился на вулканского офицера на рынке, рассчитывая, что даже секундная задержка даст ему преимущество.
Он поднял гравитационное ружье и в упор выстрелил в Норинду.
Но Джозеф был сыном Кирка и инстинктивно бросился между дулом оружия и Нориндой.
Если он ждал, что его сейчас поразит луч фазера или пуля, то ошибался.
Не было никакого энергетического луча, никакого искажения воздуха, но Джозеф внезапно закричал от боли, когда у него подкосились ноги: он попал под действие гравитации, почти вчетверо более сильной, чем на Вулкане.
Кирк пришел в ужас из-за того, что причинил боль сыну, тут же отпустил курок, но затем бросился между невероятно ровно стоявшими креслами, чтобы выстрелить в Норинду сбоку.
Он подбил ее, когда она спрыгивала с платформы, пытаясь спастись.
Она рухнула на темный пол, словно упала с высоты в восемь метров, а не в один.
Кирк медленно прошел к боковой части пьедестала, не сводя прицела гудящего ружья с Норинды.
Он увидел, как она начала темнеть по краям, рассыпаться на черный песок, словно ее опалило вулканическое пламя.
Она приподнялась на локтях, попыталась уползти из зоны действия.
За ней оставались темные следы: она снова превращалась в тень.
Кирк позволил себе момент ликования.
Он был готов пожертвовать собой ради сына. Но сейчас у него появился еще один шанс. Время еще было.
Но затем Джозеф бросился на Кирка и столкнул его с платформы на пол.
У Кирка перехватило дыхание, когда он ударился об пол; сверху на него спрыгнул сын.
По сильной боли внизу груди Кирк понял, что сломал ребро.
Перед глазами от боли вспыхнули звезды, когда он пытался вдохнуть. Затем боль в ребрах была заглушена болью в руке, когда Джозеф, тут же вскочив на ноги, выбил у Кирка гравитационное ружье.
Кирк прижал руку к груди, чувствуя, что сломал указательный палец.
Затем, словно Кирк сам был просто ребенком, Джозеф схватил его за шиворот и рывком поднял на ноги.
Кирк дрогнул. Центр управления поплыл перед глазами. Его рука пульсировала от боли, от каждого вдоха горело в груди.
– Ты не можешь больше меня контролировать, – сказал Джозеф. Его лицо потемнело от ярости и напряжения. Другую руку он сжал в кулак.
Кирк не верил глазам.
– Твой гнев – не от меня, – сказал он сыну. – Подумай… подумай и вспомни… все, что я дарил тебе – любовь и понимание. Ты всегда был на своем месте.
Джозеф заколебался.
– Подумай сам. Она манипулирует тобой, – сказал Кирк. – Контролирует тебя…
Норинда, восстановившись, встала позади Джозефа, провела ладонями по его плечам и груди, прижалась к нему, словно ища защиты.
– Он снова лжет, – прошептала она. – Все, что он говорит обо мне – ложь, потому что он ревнует.
– Я хочу жить своей жизнью, – сказал Джозеф.
– С ней ты не сможешь, – предупредил Кирк. Он глянул на пол, ища гравитационное ружье. Оно лежало в трех метрах, огоньки на нем по-прежнему горели. – Она заберет тебя в Тотальность.
– Лжец, – сказала Норинда, словно слова Кирка были совершенно не важны. Затем, так быстро, что движение показалось смазанным, ее рука вытянулась, превратилась в черную ленту и разбила гравитационное ружье на куски, разлетевшиеся по всему полу. Кирк остался беззащитен.
Джозеф, похоже, ничего не заметил. Он по-прежнему смотрел на отца, глаза его горели юношеским негодованием.
– Так почему же она до сих пор этого не сделала?
На какое-то мгновение боль и отчаяние покинули Кирка. Джозеф был прав. Почему Норинда ничего не сделала с Джозефом?
Кирк считал, что она забрала Джозефа в качестве приманки для него. Но сейчас, когда Кирк был здесь, она ничего не делала ни с одним из них.
Ответ поразил Кирка, словно молнией.
Норинда не могла забрать ни одного, ни другого.
Кирк знал, что она пыталась забрать его в свой мир темной материи на Реме, но ничего не произошло – лишь его рука ненадолго исчезла во тьме.
Кирк выпрямился, преисполненный знания. Он игнорировал боль в ребрах и в руке.
– Потому что она не может причинить нам вреда, – сказал Кирк сыну. – В нас есть что-то особенное, в тебе и во мне. Может быть – наши гены. Может быть – что-то инопланетное, под действие чего я попал в Звездном флоте. – Кирк улыбнулся. Не об этом ли говорила Медицинская служба Звездного флота, отмечая поразительное долголетие Маккоя? Что он попал под воздействие чего-то неизвестного за время карьеры?
Должно быть, точно так же объяснялась и неуязвимость Кирка. В нем было что-то особенное. Что-то, что он передал сыну.
– Тебе конец, – сказал Кирк, шагнув в сторону Норинды. – Я – оружие, которое изгонит Тотальность.
Джозеф встал у него на пути.
– Не подходи к ней.
– Я знаю, что она такое, Джозеф. Я знаю, как она может отвлекать и смущать…
Кирк вскрикнул, когда Джозеф неожиданно ударил его в лицо.
– Ты ничего о ней не знаешь, – сказал он.
Кирк приложил руку к лицу, чувствуя большую боль от того, что его ударил собственный сын, чем от самого удара.
– Джозеф, нет…
Юноша подошел ближе, ударил Кирка в грудь, и сломанное ребро отозвалось такой болью, словно его проткнули раскаленным добела копьем.
Кирк задохнулся от боли, отступил на шаг.
– Ты не понимаешь… – проговорил он дрожащим голосом.
Он никогда еще не чувствовал себя таким старым, не терпел такого ужасного провала.
– Если ты хочешь пойти за ней, – сказал Джозеф, мощно и неумолимо наступая, лучась молодой силой и уверенностью, – сначала повергни меня.
Он остановился, опустив руки и даже не пытаясь защищаться.
Кирк был на расстоянии удара от Джозефа.
Он не мог превзойти силы, скорости или выносливости сына.
Но за плечами Кирка были годы боевой подготовки Звездного флота. Он научился Восемнадцати ударам возмездия у клингонского мастера. Спок показал ему, как внезапным резким ударом в любое из шести нервных скоплений можно сразу вывести из строя любого человека.
Кирк не мог победить Джозефа ни в какой драке. Но с его опытом было достаточно один раз поднять руку на сына, и Джозеф потеряет сознание еще до того, как упадет на пол.
Всего один удар.
Но ударить сына?..
Это было немыслимо.
Не было никаких правил, чтобы изменить. Никакой новой игры, чтобы играть.
Кирк наконец встретил противника, которого не мог победить, потому что не мог причинить ему боли.
Джозеф почувствовал, что отец признал поражение.
– Со временем ты поймешь, – сказал Джозеф.
– Я уже понимаю, – печально ответил Кирк.
Норинда прижалась к Джозефу, повернула его голову к своей, пылко поцеловала.
Кирк отвернулся.
Норинда засмеялась.
– Не беспокойся, Джеймс, – нежно сказала она, – скоро ты почувствуешь себя лучше.
Кирк посмотрел на Норинду, не понимая, что она имеет в виду.
– Время тебе получить свой дар.
Кирк удивился. Тотальность называла «даром» захват людей и перемещение их в свой мир.
– Возьми, – сказала Норинда, направляясь к Кирку с распростертыми объятиями. – Прими, – продолжила она, и ее руки превратились в черные щупальца, которые пронеслись по воздуху, словно дым, и обхватили Кирка.
– Будь любим, – сказала она.
Боль, словно электричество, пронзила кожу Кирка, когда он почувствовал, как растворяется в объятиях Норинды.
Ее лицо было очень близко к нему, она приняла человеческий облик – точно такой же, как при их первой встрече.
– Да, верно, – сказала она детским, дразнящим голоском, – ты был неправ. В тебе ничего особенного нет.
Чувствуя полное поражение, Кирк почувствовал, как его тело превращается в ничто, и его наконец забирает Покой Тотальности.