Глава девятнадцатая
СЕГМЕНТ ДЖОЛАН, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 57487.1
читать дальшеНоринда отдала ромуланцам свой корабль, но ни она, ни они не добились того, чего хотели. Норинде пришлось признаться, что она не может объяснить, как работает украденный у Тотальности корабль, а чужая технология изумляла ромуланских инженеров.
– Но я научила их кое-чему, – сказала Норинда Пикару, когда они шли среди цветов. – Я рассказала им о превосходстве самой важной силы во вселенной: любви.
– И тогда было основано движение «Джолан»? – спросил Пикар.
– На Ромуле тогда были и другие мирные движения. Я собрала их вместе, взяв лучшее от всех.
«Я в этом не сомневаюсь», – подумал Пикар. Каждую секунду меняя свой облик, Норинда могла стать идеальным отражением желаний своей аудитории. Но в ее внешности не было правды, какую бы форму она ни принимала.
Даже сейчас обсуждение философии любви с существом-оборотнем, лишь похожим на реманца, угрожало всей картине мира Пикара. Лишь окровавленная тряпка, которую он прижимал к разбитому уху, позволяла сосредоточиться на том, что ему на самом деле нужно от Норинды. Ла Форж помог ему понять, что есть сила, которая сильнее любви – боль.
Многие годы инженер страдал от постоянных головных болей, вызываемых его первой системой искусственного зрения – ВИЗОРом. Когда его ВИЗОР заменили имплантантами, головные боли Ла Форжа мгновенно исчезли. Но, экспериментируя с настройками новой системы, инженер обнаружил, что некоторые оптические частоты с невероятной точностью воссоздавали эти головные боли. Именно так он смог заблокировать сигналы, передаваемые Нориндой в его нервную систему – спрятав их под еще более сильными.
Методика Пикара была куда менее элегантной и более кровавой, но привела к тому же результату. Норинда прекратила попытки манипулировать ими, как всеми остальными, и избрала новый подход: открытую дискуссию.
– А когда вы добились слишком большой власти, – спросил Пикар, – вас изгнали на Рем вместе с последователями?
Он посмотрел на Ла Форжа, по-прежнему внимательно наблюдавшего за капитаном. Три ромуланца, так обеспокоенные тем, как люди обращались с их духовным лидером, ушли сразу после превращения Норинды в реманку.
– Я не обладаю властью, – мягко сказала Норинда, но реманский голос звучал с глубокими рокочущими обертонами, словно мурлыкала кошка. – Военачальники боятся моего послания, потому что оно истинно, и в глубине души они это знают.
Пикар остановился, посмотрел на Норинду, не боясь потерять концентрацию. Ее слова наконец дали ему аргумент, с помощью которого, возможно, ему удастся ее убедить.
– Норинда, мы должны работать вместе, потому что ваши цели, цели движения «Джолан» – это и мои цели.
Норинда посмотрела на него с высоты реманского роста. Ее реманские глаза оставались для Пикара тайной, по-прежнему скрытые за визором, защищавшим их от яркого света в оранжерее.
– Вы верите в превосходство любви? – спросила она.
– Я верю в прекращение войны.
– Но… с помощью превосходства любви?
Пикару нужно было как-то изменить ее однобокий подход, открыть ей глаза на другие возможные стратегии.
– С помощью любых возможных средств, – сказал он.
Норинда улыбнулась ему, обнажив реманские клыки.
– Я собираюсь сделать именно это.
– Извините, – озадаченно ответил Пикар. – Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Причина, по которой вы здесь, Пикар. Гражданская война.
От удивления у Пикара даже прошла боль в ухе.
– Вы знаете о ней?
– Я пытаюсь остановить ее.
Пикар был поражен. Не нужно было убеждать Норинду, что грядет война. Она опередила его.
– Откуда вы знаете? – спросил он.
– Последователи «Джолан» рассеяны повсюду по Империи. Мы знаем планы Тал Шиар из первых рук.
Сердце Пикара учащенно забилось. Если у движения «Джолан» есть агенты, контактирующие с Тал Шиар, а Норинда позволит воспользоваться услугами этих агентов, тогда все еще можно установить контакт с Тал Шиар и передать предложение Федерации о поддержке в обмен на мирный договор.
– Норинда, я не могу найти слов, чтобы сказать, что это значит для меня и для возможного мира. – Пикару пришла в голову дюжина вопросов, но самым важным был вопрос времени. – Вы сказали, что знаете о планах Тал Шиар. У них есть какое-то запланированное расписание? Определенная дата? Действие, которым они возвестят о начале войны?
– Час Противостояния, – сказала Норинда.
Пикар покачал головой.
– Каждый ромуланский год, – объяснила Норинда, – Рем догоняет на орбите Ромул, и две планеты находятся в наибольшей близости друг от друга. В этом году менее чем через три дня они окажутся на расстоянии примерно в миллион километров. Это традиционное время празднований на обеих планетах, хотя, конечно, в большей степени на Ромуле. Там закрываются школы и предприятия. Семьи уезжают на природу и устраивают пикники. Они едят мясо птиц, чтобы преисполниться духа Имперской хищной птицы, которая снова свела планеты вместе, как в начале.
Пикар кивнул.
– На моей планете есть похожие праздники.
Сосредоточившись на ее словах, он уже не замечал реманской внешности и голоса. Разговор увлек его.
– Это время мира, Пикар. По крайней мере, самого близкого к миру состояния, на которое способна воинственная планета вроде Ромула. Именно тогда Тал Шиар нанесет удар.
– Вы должны поверить мне, Норинда. Мои друзья и я явились сюда, чтобы остановить эту войну.
– Я верю вам. Вот почему я спасла вас от реманцев, работающих на Тал Шиар.
– Тал Шиар здесь? На Реме?
– Они никуда и не уходили. Их самое большое преимущество – в том, что никто больше не верит в их существование.
– Так вот кто напал на меня и моих друзей на нашем корабле?
– Наемники Тал Шиар. Да. Мы так считаем.
Пикар заколебался, ее версия событий вызывала сомнения. Не слишком ли легко Норинда согласилась помочь? Не собирается ли снова им манипулировать?
– Но… зачем Тал Шиар понадобился сын Джима Кирка? – спросил он.
Норинда пошла дальше, словно его настойчивые вопросы вывели ее из терпения.
– Реманцы считают, что Т’Кол Т’Лан – Шинзон. Я не знаю, так ли это. Но возможно, что если достаточно реманцев поверят в это, то дитя Кирка когда-нибудь станет их освободителем. Конечно, Тал Шиар попытается уничтожить его, чтобы предотвратить это.
Пикар шел рядом, ему очень хотелось, чтобы она снова вернулась в человеческий облик – тогда он сможет посмотреть ей в лицо, почувствовать, правду ли она говорит. Он внезапно задумался, не превратилась ли она в реманку именно поэтому – никак нельзя было определить, какие ее ответы правдивы, какие – нет.
– Но те, кто напали на нас, не пытались убить Джозефа. – Это Пикар помнил отлично. – Они хотели захватить его. Они даже не убили всех остальных, хотя это было сделать очень легко.
– Я не знаю всех планов Тал Шиар, – сказала Норинда. – Чего бы они ни хотели от Т’Кол Т’Лан, они потерпели неудачу – вы спасли его. Не нужно больше ни о чем задумываться.
Пикар снова остановился.
– Но мы его не спасали.
Норинда прошла несколько шагов вперед и тоже остановилась, оглянувшись на него.
– Мы перехватили переговоры Тал Шиар, где они сказали, что ребенок покинул корабль с помощью транспортера Звездного флота.
– Я видел, как это случилось, – сказал Пикар. – Я узнал сигнатуру транспортера, как и Кирк. Но на орбите Рема нет никаких больше кораблей Звездного флота. – Он перечислил ей другие возможности, объяснявшие увиденное, и возражения Скотта и Ла Форжа. – Никто из нас не знает, кто транспортировал Джозефа. Никто не знает, где он.
Реманская форма Норинды потемнела, распалась по краям, расфокусировалась и так быстро соединилась в обличие ромуланки в Асессорской форме, что Пикар услышал, как подул тихий ветерок.
– Что-то не так? – спросил он.
Улыбка Норинды тут же вызвала в нем вожделение, и Пикар плотнее прижал тряпку к разбитому уху. До того, как он успел выразить протест вслух, ее улыбка исчезла, словно она инстинктивно отреагировала на присутствие мужчины, забыв об их новом договоре.
– Все в порядке, – спокойно сказала она. – Но меня беспокоит, что на орбите Рема могут быть корабли с неизвестными возможностями, о которых мы ничего не знаем.
Пикар попытался понять, почему это может ее обеспокоить, и смог найти лишь одну причину.
– Вы боитесь, что Тал Шиар уже разместил в нужных местах замаскированные корабли?
– Да, – сказала Норинда, но по ее тону Пикар определил, что ее беспокоило еще что-то. Это беспокойство Пикар смог связать только с разговором о Джозефе. Но зачем ей понадобился ребенок?
В голову Пикару пришел еще один вопрос.
– Если вы знаете, когда Тал Шиар нанесет удар, может быть, вы знаете, где? И как?
Норинда кивнула.
– В Час Противостояния Тал Шиар нанесет удары по Рему, по трем ключевым целям.
– Что за цели?
– Рабочие коммуны.
Пикару показалось, что Норинда испытывает некоторые трудности с подбором слов для объяснения.
– Поймите, Пикар: большинство реманцев – мужчины. Асессоры контролируют пол детей на племенных фабриках.
Пикар с трудом подавил свою реакцию. Он снова задумался, как Федерация могла даже подумать о том, чтобы вести переговоры с любым правительством, способным творить такое зло. Хотя он и знал, что когда на кону стоят жизни миллиардов, иногда компромиссы неизбежны. Это была горькая правда, но все же правда, и один вулканец хорошо это знал.
– Эти мужчины, – продолжила Норинда, – миллионы их, живут в шахтерских бараках глубоко под землей. Но есть и вспомогательная рабочая сила: инженеры, обработчики руды, обслуживающий персонал, травматологи, повара, добытчики белков… персонал, который позволяет кормить, одевать и управлять таким количеством шахтеров. Эти реманцы живут в рабочих коммунах, а шахтеры, выжившие после двадцати лет в шахтах – таких очень мало, – получают награду – возможность перейти в обслуживающий персонал и жить ближе к поверхности, в коммунах. Для реманского рабочего эти коммуны после всего пережитого кажутся настоящим раем.
У Пикара был еще один вопрос.
– Если в коммунах живут рабочие, поддерживающие работу шахт, зачем уничтожать их? Почему Тал Шиар не нанесет удар сначала по шахтам, чтобы немедленно прекратить всякую работу, и оставит коммуны невредимыми, чтобы все было легко восстановить после войны?
– У коммун есть и другое назначение. Помните реманских солдат?
Пикар нахмурился. Он помнил их. Он знал, насколько Федерация обязана их дикой кровожадности, проявленной в Войне Доминиона. Еще один компромисс.
– А еще вы знаете, что три «Птицы войны», несущие патруль на орбите этой планеты, тоже укомплектованы реманцами.
О них Пикару тоже рассказывали.
– Но вы никогда не спрашивали себя, как их контролируют? – спросила Норинда. – Разгневанные рабы, над которыми издеваются, которых эксплуатируют, получают в свое распоряжение полностью вооруженные и оснащенные варп-двигателями корабли. Что их сдерживает?
– Они предназначены лишь для местной охраны, – сказал Пикар, пытаясь понять, что хочет сказать Норинда. – Мне говорили, что они могут передвигаться лишь со скоростью варп-2, так что не обгонят даже «Хищную птицу». У них мало топлива, так что до другой системы им не добраться. Нет у них и маскировочных устройств, так что скрыться они тоже не могут.
Норинда кивнула.
– Плюс ко всему, их охранные коды запрограммированы во всех кораблях Имперского флота, так что их щиты можно в любое время отключить.
– Я понимаю условия, – сказал Пикар. – Было бы самоубийством напасть в этих «Птицах войны» на ромуланцев.
– Но зная об условиях на Реме, неужели вы считаете, что любой реманец не предпочтет пожертвовать жизнью, чтобы нанести удар ромуланцу?
И Пикар понял. Командиров реманских «Птиц войны» сдерживал не только страх неотвратимой смерти, но и страх возмездия.
– Каждая «Птица войны» связана с какой-то коммуной, – сказал Пикар. – Правильно?
Норинда кивнула и тоже помрачнела.
– И если «Птица войны» выступает против Ромула – если любой член экипажа нарушает правила, нападает на Асессора или проваливает какое-либо задание, – то коммуну, связанную с этим кораблем, наказывают такими способами, что я не хочу их описывать.
Теперь Пикар понял, что беспокоит Норинду. Это же теперь беспокоило и его.
– Тал Шиар планирует уничтожить три коммуны, связанных с «Птицами войны», – сказал он. – Тогда их командирам ничто не помешает провести самоубийственные атаки на Ромул – между планетами будет менее трех световых секунд.
Единственной «Птице войны» с миниатюрной черной дырой внутри корпуса, которая врежется в ромуланский город на скорости варп-2, не придется даже стрелять, чтобы уничтожить десятки миллионов. А если атака произойдет со столь малого расстояния, ромуланские силы планетной обороны никак не смогут ее отразить.
– И начнется гражданская война, – сказала Норинда.
Пикар одновременно почувствовал уныние и ободрение. Уныние – потому, что план Тал Шиар был до жестокости прост и неизбежно вел к успеху. Но он обрадовался, потому что у этого плана было строго определенное время выполнения, и он требовал специфических действий. Если за три следующих дня ему удастся убедить Тал Шиар не делать этого, то, возможно, удастся остановить войну до того, как она начнется.
У Пикара остался лишь один вопрос.
– Вы сказали, что движение «Джолан» пыталось остановить Тал Шиар. Каким образом?
– Когда приблизится Час Противостояния, все последователи «Джолан» на обеих планетах объединятся в эманации любви, направив мысли сквозь ткань вселенной, чтобы Тал Шиар перестал думать о войне.
– Ясно, – сказал Пикар, пытаясь не продемонстрировать, что он думает о подобном плане. – А если это не сработает?
Норинда была озадачена.
– Как это может не сработать?
Пикар узнал достаточно. Он получил ответы на все вопросы. Оставалось меньше трех дней, но миссия продолжалась.
– Норинда, что, если я смогу предотвратить войну до Часа Противостояния?
– Это… будет прекрасно. Любовь победит.
– Думаю, мне удастся это сделать, но для этого мне нужно связаться с кем-нибудь из Тал Шиар. Кто-нибудь из ваших последователей, проникших в организацию, сможет помочь мне в этом?
Норинда, казалось, замкнулась в себе.
– Это подвергнет риску жизни.
Ответ изумил Пикара.
– Норинда, жизни уже подвергнуты риску. Десятки миллионов – только в этой системе. Миллиарды – в двух квадрантах.
Норинда изумилась не меньше Пикара.
– Почему на миллиарды жизней в других системах должно подействовать происходящее здесь?
Пикар вздохнул. Норинда, возможно, могла управиться с мириадами мелких деталей на одной планете, но о межпланетной политике, похоже, не имела никакого понятия. А у него не было времени учить ее.
– В этом районе космоса, квадрантах Альфа и Бета, все культуры, имеющие выход в космос, связаны друг с другом. Война, которая разгорится здесь, вовлечет в себя и другие системы. Поверьте мне. Так и случится.
Норинда посмотрела куда-то вдаль.
– Я не знала, – ответила она. – Миллиарды?
Пикар кивнул, задумавшись, как еще дать ей понять о неотложности просьбы.
– Миллиарды людей, которым нужна любовь. – Она улыбнулась.
– Вы поможете мне? – требовательно спросил Пикар.
Норинда убедительно посмотрела на него.
– Конечно. Как я могу не помочь? Мы должны принести мир этой планете, Ромулу, квадрантам Альфа и Бета. Мы должны принести мир всей галактике.
– Хорошо, – сказал Пикар, не желая дальше рассуждать о любви. – Вы поможете мне связаться с Тал Шиар?
– Безусловно.
– Спасибо, – с искренним облегчением ответил Пикар. – Когда?
Норинда задумалась.
– У нас всего три дня, – напомнил ей Пикар.
– Более чем достаточно времени, – сказала Норинда. – У Тал Шиар есть агенты на Реме. Я устрою встречу сегодня, но позже.
– Спасибо, – снова сказал Пикар. У него еще оставались шансы.
С другой стороны оранжереи кто-то позвал «Джолару».
Пикар и Норинда повернулись, увидев молодого ромуланца Нрана, за которым бежал Ла Форж.
Нран остановился около Норинды, отсалютовал ей, затем выдохнул:
– Фарр Джолан. Произошел взрыв. Саботаж.
Пикар отошел на шаг, когда Норинда вдруг выросла на несколько сантиметров.
– Где? – спросила она, ее голос был ниже, чем несколько секунд назад.
– Сегмент обработки 3. Грузовой терминал. – Нран нервно потер странную золотую полоску под левым глазом.
Норинда слегка успокоилась, услышав, где именно был взрыв.
– Что за корабль? – спросила она.
Нран приложил пальцы к полоске, словно пытаясь вспомнить.
– Транспортный челнок, – наконец ответил он. – Он сбросил гондолу варп-двигателя, потому что… – Он распахнул глаза от удивления. – Кирк сбежал.
Норинда, Пикар и Ла Форж одновременно произнесли: «Что?»
Нран прищурился, не отпуская полоски, и Пикар решил, что это часть какого-то подкожного коммуникатора.
– Он и его друг… украли транспортный челнок, взорвали перевозчик руды, затем… затем замаскировались. Они пропали. – Нран пожал плечами. – Это все.
Норинда улыбнулась Нрану и незаметно стала моложе и соблазнительнее, а ее форма – облегающей. Пикар увидел желание на лице молодого ромуланца и понял, что тот, должно быть, сейчас чувствует – он и сам пережил подобное.
– Спасибо, Нран, – прошептала Норинда.
Пикар знал, что Нран сейчас не сможет говорить, даже чтобы спасти себе жизнь.
Она взяла его руку, сжала ее в кулак и приложила к своему сердцу.
Лицо Нрана стало ярко-зеленым. Он открыл рот.
– Джолан Тру, – слова Норинды прозвучали мягко, как поцелуй. Затем она отпустила его руку, и он медленно отошел, отвернулся и безмолвно зашагал к выходу.
Но когда Норинда снова перевела внимание на Пикара, она уже снова приняла обличье, которое Пикар решил называть нормальным ромуланским.
– Кирк, должно быть, нашел сына, – сказала она.
Пикар не понял, как она пришла к такому выводу.
– Вам доложили, что с ним был и его сын?
– Нет. Но зачем же еще ему покидать планету?
– Если с ним обращались так же, как с нами, – сказал Ла Форж, – значит, он был пленником. Я бы сказал, что он сбежал, но он никуда не уйдет до тех пор, пока не узнает, что случилось с Джозефом.
Норинда посмотрела на Пикара.
– Вы согласны?
– Совершенно, – сказал Пикар. – На самом деле я точно знаю, куда направляется Джим. Потому что я тоже отправился бы именно туда.
Норинда улыбнулась и стала терпеливо ждать.
Пикар не разочаровал ее.