Грэг Бир "Корона"

[ST-TOS]

Итак, начнем

Грэг Бир "КОРОНА" (1984 г.)

Пролог

От горизонта до горизонта небо было наполнено темно-фиолетовым свечением, разбитым клочками молочно-белого и светло-зеленого. Т'Прилла слышала хруст вековой гальки под своими сапогами, единственный звук, кроме звука ее собственного дыхания и и оснащения скафандра. Она оставила станцию, чтобы побыть наедине с собой какое-то время и понаблюдать за восходом новых солнц - солнц, которым едва исполнился год.
Станция -1 располагалась на планетоиде на внешнем крае туманности Черного ящика. Экипаж станции состоял из Т'Приллы, ее мужа Грака, их двоих детей и двух помощников по науке, Анаука и Т'Косы. В резервном зале, - в криогенном хранилище приостановленной анимации, для экономии ограниченных ресурсов - находилось тридцать добровольцев, чьи знания варьировались от астрофизики до космической медицины. Сама Т'Прилла когда-то была самым известным физиком на Вулкане, что было достаточной редкостью для ее молодого возраста - шестидесяти лет; но она вступила в конфронтацию с Академией наук Вулкана, используя неортодоксальные методы логического анализа - методы, которые навлекли на нее обвинения в ереси, - и наложила на себя и свою семью такого рода изгнание, чтобы избежать еще более болезненной конфронтации.
В конце концов, именно она была виновата во всем, что произошло. Открытия были сделаны, но они не успели спасти тридцатерых человек в криогенном хранилище , которые теперь были так же полезны, как и мертвые. Она узнала больше об излучении Ибакры, чем любой предыдущий ученый, но какой ценой! И она узнала и другие вещи, о которых она никогда не сможет рассказать.
Сорок восемь часов назад Грак передал сообщение по нормальному пространству, которое они подготовили вместе. Они сознательно скрывали свои действия от детей. День за днём дети становились сильнее, упрямее, управляемые силой, которую ни она, ни Грак не понимали; силой, благодаря которой дети имели власть над своими родителями, и экипаж станции был этим обеспокоен, мягко говоря. Если бы она была человеком, она могла бы уже впасть в панику.
Но больше нечего было делать. Через десять лет сообщение достигнет буя Федерации далеко за пределами распространения излучения туманности. Буй передаст слова Грака и научный отчет более быстрым способом подпространственной передачи. Вскоре после этого, возможно ...
Но на это было возложено слишком много надежд. Она мельком подумала о своем дальнем родственнике, Споке, офицере по науке на борту космического корабля Федерации. Что бы Спок сделал в такой ситуации? У нее никогда не было возможности узнать Спока получше. Несмотря на его человеческую родословную, он всегда оставался для нее примером того, кем мог стать вулканец.
Сияние на горизонте посветлело. Астероид неумолимо поворачивался к источнику их нового знания, источнику их трудностей - новорожденным звездам.
Они появились одна за другой, огромные сплющенные красноватые капли света, их края были рассеянными и неровными. Они были близнецами-тройняшками, коллапсировавшими из пыли и газов туманности. Гравитация притянула их на общую орбиту, их собственная растущая масса окончательно довела до готовности слияние водорода глубоко в пределах звездных оболочек.
Окончательный этап их рождения - окончательный крах истинных протозвезд - занял меньше месяца, застав исследователей врасплох. Теория предсказывала гораздо более продолжительный период; открытие огромных подпространственных аномалий массы в области тройных звезд запоздало, а интенсивность излучения Ибакры не была принята во внимание. Возникшая в результате интерференция полностью исключала всю подпространственную связь, кроме наиболее концентрированных плотнолучевых радиосигналов.
«Мама.»
Т'Прилла обернулась так быстро, насколько ей позволял ее костюм и низкий уровень гравитации, чтобы встретиться лицом к лицу со своим сыном, Радаком. Он был пятилетним мальчиком, слишком молодым даже для самого основного ритуала зрелости вулканцев, ка нифур. Его выражение лица было мирным, удовлетворенным.
«Мама, мы знаем, что сделал Отец».
Он жестом предложил ей следовать за ним, и они вернулись на Станцию-1 в Туманности Черного Ящика. Больше не будет никаких сообщений.
И ответов не будет. По крайней мере, в течении десяти лет .

Глава первая

Ровена Мейсон стояла как парализованная у окна транспорта личного состава. Она всю свою жизнь провела на маленькой желто-оранжевой планете Ялбо, более известной своим оборудованием космических доков и горнодобывающими колониями, чем своей естественной красотой. Но теперь Ялбо, медленно вращающаяся под ними, была самым красивым творением, которое она когда-либо видела. Группы пыльных желтых облаков дрейфовали над желтовато-коричнево- розовым Минеральным массивом Эрлинга, отбрасывая кучу теней на источники и долины, где ее семья трудилась в течение трех поколений. Раньше она никогда не бывала за пределами планеты, а картины не могли сравниться с реальностью.
Персональный транспорт пристыковался к огромному орбитальному космическому доку, с тонкой, как паутина, сетью цилиндрических опор, соединенных продольными балками. Огромные группы операционных ламп были отключены, а рабочие отряды космического дока выходили со звездолета «Энтерпрайз». Мейсон тщательно изучила «Энтерпрайз» после того, как получила свое задание - первый корабль класса «Конституция», оснащенный приводом для варп-движения, на постоянной миссии поиска и исследований, он был самым известным кораблем в истории человечества.
Ют «Энтерпрайза» был единственным спокойным местом на корабле. Офицеры и экипаж уже поднялись на борт, но кладовые все еще загружались через отсек шаттлов, и велись приготовления к отстыковке. Ровена Мейсон сошла с транспорта, не будучи уверенной, когда она шла по коридору, в какой момент точно она поднялась на борт «Энтерпрайза».
Ее приветствовал офицер палубы космического дока, младший лейтенант с сияющим лицом, который, к облегчению Мейсон, был вполне человеком. Звездный флот, как правило, группировал гуманоидов, дышащих кислородом, в совместные экипажи, чтобы избежать дорогостоящего переоборудования судов; негуманоидные виды были сгруппированы по различным другим категориям, на борту судов, соответствующих их потребностям. Она не могла встретить, скажем, медузианца (у нее были кошмары о них в детстве), но она была не слишком уверена в том, что она будет делать, когда увидит вулканца или андоррианца, которые, как правило, присутствовали на борту «Энтерпрайза». Она была рада и такой кратковременной отсрочке.
Она вручила верительные грамоты офицеру палубы дока, который улыбнулся с официальной вежливостью и провел их через устройство безопасности, установленное на одной стороне его подиума. «Разрешите подняться на борт?» - спросила она, не зная процедуры.
«Разрешаю, мистер Мейсон. Добро пожаловать на «Энтерпрайз».
Это была еще одна вещь, с которой ей пришлось свыкнуться. Называя ее «мистером», они проявляли уважение, предназначавшееся для офицеров - как для мужчин, так и для женщин.
«Спасибо. Я хотела бы, чтобы о моем прибытии было сообщено в Службу новостей Федерации (СНФ) как можно скорее. И когда я встречусь с интендантом?»
«Мм ... интендантом? Извините, Вы, наверное, имели в виду термин, использующийся в армии. На борту «Энтерпрайза» нет «интенданта». Все каюты распределены компьютером корабля. Ваш эскорт встретит вас через несколько минут. Вы немного опоздали.»
«Я знаю», - сказала Мейсон.
Всего за шесть часов до этого она с радостью работала над своей историей подходов к квантовой электродинамике в двадцать втором веке, ее профилирующей дисциплиной в очень маленьком университете гуманитарных наук Ялбо. Она справлялась с довольно жесткой учебной программой, несмотря на свою работу в качестве репортера СНФ. Родители Мейсон не одобряли ее академические занятия, предпочитая, чтобы она сразу же присоединилась к своему отцу в Объединенной редкоземельной компании в качестве подмастерья; ее решение продолжить работу в университете привело к тому, что они прекратили всяческую поддержку. Она пошла на работу в качестве стрингера в Службу новостей Федерации, чтобы удержаться от получения презренного Студенческого пособия, и постепенно пробилась на штатную должность, одну из двух в Бюро СНФ на Ялбо. Другую занимал ее босс, раздражительный экс-разрушитель и кабинетный философ по имени Эванрик. Ялбо дополняла свой доход от добычи (заодно сохраняя рабочие места для своих хронически бездельничающих горных инженеров), обслуживая Федерацию как ремонтно-наладочная станция. Это была небольшая история, когда «Энтерпрайзу» было приказано встать в космический док на орбите Ялбо для установки нового оборудования. Мейсон прикинула, какие аспекты истории она могла разглядеть с этой стороны планеты. Когда СНФ попросила Эванрика освободить ее для задания вне планеты, она могла бы отказаться, но она сидела, спокойная и счастливая, слишком долго ... и она была, в конце концов, репортером. Репортеры должны были быть в гуще событий, а не бесцельно тратить время на академические проекты посредине нигде. Если СНФ считала, что ее статьи о маленькой планете были достаточно хороши, чтобы заслужить такое задание, - и если она оказалась единственным репортером поблизости, кроме Эванрика, который признавал себя слишком старым и стоял на ее пути - кто она такая, чтобы отказывать им?
«Сначала может возникнуть некоторая путаница, мистер Мейсон», - сказал офицер палубы. - «Мы только что потратили двадцать дней на ремонт и переоборудование. Новое оснащение.»
«Вот почему я здесь», - сказала она.
«Чтобы подловить нас, пока мы уязвимы?»
Ах, военный ум возмущен вторжением прессы, - подумала она. «Нет. Чтобы рассказать о новых Наблюдателях, проследить за реакцией команды. Как поведет себя «Энтерпрайз». Она улыбнулась. Младший лейтенант вернул ей улыбку. Только дисциплина, - подумала она саркастически. У него не было и следа мужского интереса к этому новому дополнению к женскому населению корабля. Правильный и вежливый в каждом конкретном случае, за исключением, конечно, этого краткого исследования ее намерений.
«Мистер Мейсон?» - спросил женский голос. Ей потребовалась секунда, чтобы признать свое собственное имя. Она задавалась вопросом, будет ли она всегда предполагать, что кто-то спрашивает ее отца. Она обернулась и увидела смущающе красивую женщину в красной униформе, стоящую у лифта юта. «Я - лейтенант Ухура», - сказала та, шагнув вперед и протягивая руку. - «Я - офицер по связи. Звездный флот думает, что, раз мы будем вместе работать вместе, мы можем также разделить каюту». Мейсон моргнула. Неудивительно, что офицер палубы не проявлял к ней никакого интереса. Были ли все женщины Звездного Флота такими угнетающе, экзотически великолепными?
«Лейтенант Ухура - ваш эскорт, господин Мейсон,» - пояснил офицер палубы.
«Да, я понимаю, спасибо.» - Она пожала руку офицера по связи и последовала за ней в лифт. - «Мой багаж ...»
«Он проходит через отсек шаттлов», - сказал офицер палубы позади них. - «Обо всем позаботятся».
«Хорошо бы», - сказала она, наполовину вздохнув. - «Там есть два мобильных регистратора СНФ, и если они будут повреждены, мне потребуется четыре года, чтобы заплатить за них».
Когда дверь лифта закрылась, Ухура быстро посмотрела на Мейсон. Ее улыбка казалась вполне неподдельной, что-то вроде контраста с улыбкой офицера палубы. - «Вы собираетесь делать репортаж о новых Наблюдателях «Энтерпрайза»?»
«Частично. Меня также интересует новое медицинское оборудование».
«Похоже, у нас впереди что-то вроде пробного рейса ... Если мы когда-нибудь доберемся до пробного рейса... Звездный флот держит нас очень занятыми, Вы знаете. Большинство наших тренировочных и пробных круизов превратилось в настоящие. Я не вижу, чтобы на этот раз по какой-то причине было по-другому».
«Я не уверена, что готова к настоящему приключению», - призналась Мейсон. Она могла с нетерпением ждать красивой, безопасной части расследования, но жизнь среди горных инженеров научила ее, что приключение - это эвфемизм для обозначения серьезной травмы или смерти. - «Если возникнет чрезвычайная ситуация, я буду высажена на форпосте или Звездной базе?»
«Не в этой жизни. Капитан будет следить за тем, чтобы Вы были с нами на каждом шагу. Если Звездный Флот хочет контроля, а Федерация хочет освещения в прессе, у них будут оба, и он и глазом не моргнет или пожалуется... или отпустит их с крючка. Посмотрите. Вы могли бы написать целую книгу о капитане Кирке».
«Вы, кажется, восхищаетесь им».
«Кажется? Дорогая, он капитан. Я не думаю, что на борту есть мужчина или женщина, которые не последовали бы за ним в открытое устье сингулярности.»
«И как он относится к прессе?»
«Я не думаю, что этот вопрос когда-либо возникал. Во всяком случае, я рада Вас видеть. Они повысили содержание на мою каюту и снизили мой счет погашения, просто чтобы продемонстрировать Вам все, что позволяет служба. Я уже проделала свой путь до лучших апартаментов на территории младших офицеров. Много места для двоих. Даже личного.»
«Звучит как роскошный круиз».
Ухура покачала головой. «Как я уже сказала, мистер Мейсон...»
«Ровена, пожалуйста».
«Ровена. Как я уже сказала, я не думаю, что у Вас будет много времени на роскошь».
«Корабельные апартаменты, сектор младших офицеров», - объявил лифт. Двери открылись со свистом, явив их взгляду строгий белый с серым коридор с впечатляюще массивными переборками, выделенными красным.
«Добро пожаловать домой, дорогая,» - сказала Ухура, указывая путь.

Глава вторая

«Джим, клянусь, если бы я хотел быть адвокатом, я бы выучился в Университете Тарсиса и перевелся во Внутренние Дела Звездного флота». Доктор Леонард Маккой стянул все привычные черты лица в преувеличенно хмурый взгляд и покачал головой. «Десять тысяч новых правил и инструкций».
«Это просто предосторожность, Боунз».
«Я чувствую, что все больше выхожу из своей стихии каждый год. Сначала они меняют мои инструменты, а потом говорят, что компьютеры могут проводить операцию лучше, чем хирург - чем это меня делает, каким-то электриком? - и теперь они говорят, что медицинский центр звездолета...» - он напустил на себя вид огромного достоинства и повышенного самомнения, - «имеет потенциал для социального срыва». Его глаза слегка выпучились, когда он смотрел на капитана Джеймса Т. Кирка, требуя ответа.
Взгляд Кирка, полный внезапного юмора и мягкости, был почти в одинаковой степени преувеличен: «Это все часть нового контроля Федерации. Они просто не хотят, чтобы ты стал богом, Боунз.»
Недовольный вздох Маккоя показал, что он не оценил юмор своего друга. Кирк прохаживался между оборудованием в отремонтированном медицинском центре. Звездный флот отправил блок аварийного транспотерного восстановления (АВТРА) в космический док на Ялбо за несколько месяцев до того, как «Энтерпрайз» закончил свою последнюю миссию - вместе с командными и медицинскими Наблюдателями.
«Если у меня будет система, запрограммированная Федерацией на наблюдение, дышащая мне в шею, почему ты должен избежать этого – с индульгенцией главного инженера Скотта?» Он остановился, повернулся, чтобы посмотреть на Маккоя, и указал на цилиндрический сосуд размером с человека, наполненный прозрачной зеленой жидкостью. «Если это для тебя как-то утешит, я сам считаю все это немного черсчур. Это... это...» - Он покачал головой. - «В свое время АВТРА можно было бы назвать чудом. Но теперь, если произойдет несчастный случай с транспортером, ты - ты, Боунз! Добрый старый сельский доктор - ты сможешь направить последнюю запись о пассажире из банка памяти транспортера в эту машину и она сможет воссоздать практически точный дубликат. Больше не будет смертей на транспортере, Боунз».
«Это может стать чертовым ночным кошмаром».
«Да, действительно. Сумашедший доктор мог бы обыскать банки памяти для записей о пассажирах, объединить их, запустить их через АВТРА ... создать совершенно новых людей. Поэтому у нас есть медицинские Наблюдатели и новые правила». Кирк слишком хорошо знал, что Маккой просто выпускает пар. Притворное отвращение Маккоя к новому медицинскому оборудованию, новые методы спасения жизней и предотвращения страданий были прикрытием, за которым доктор тщательно корректировал весь свой прошлый медицинский опыт. Кирк подыгрывал ему, но не без собственного удовольствия.
«Потому что без новых правил ты мог бы сделать свою собственную медсестру, Боунз, она была бы…»
«Сексист», - обвинил его Маккой.
«Она,» - повторил Кирк, - «была бы ростом около пяти футов десяти дюймов, в отличной физической форме, умная и такая же послушная, как птица-олень с Тау Цети. И когда ты закончил бы ее создание, ты бы быстро женился на ней, и Звездный Флот потерял бы своего лучшего корабельного доктора.»
Маккой, казалось, собирался либо рассмеяться, с приличествующим раздражением, либо подготовился к длительной обороне, когда прозвучал сигнал, и Кирк ответил. «Ют вызывает капитана Кирка. Веллман, капитан. Мистер Мейсон на борту, и все ее оборудование доставлено».
«Почему ты так беспокоишься о ней, Джим?» - с недоумением спросил Маккой.
«Спасибо, мистер Веллман,» - ответил Кирк офицеру палубы. - «Вы можете закрыть ют и вернуться к своим обязанностям». Кирк печально вытянул правый уголок рта: «У нас есть четвертая власть на борту «Энтерпрайза», Боунз. Сейчас мы находимся под наблюдением. Следи за своим языком».
«Я галантный южанин со старомодными манерами», - сказал Маккой.
«Она здесь, чтобы посмотреть, как мы реагируем на Наблюдателей, и насколько я понял, она хочет сделать репортаж об обновленном медотсеке».
«Мне нечего скрывать», - сказал Маккой, делая величественный взмах рукой. - «Кроме моих сомнений».
Кирк переключил интерком: «Апартаменты лейтенанта Ухуры», - проинструктировал он блок. - «Оставьте сообщение. Я прошу мистера Мейсона ... нет, исправьте на мисс Мейсон ... составить мне компанию за капитанским столиком в офицерской столовой сегодня вечером за ужином. Добавьте мои комплименты».
«Довольно галантно для тебя, не так ли, Джим?» - Улыбка Маккоя была почти незаметна.