Глава 9.К тому времени, как спешно вернувшийся отряд охотников достиг ворот Нового Чандигарха, загадочные выстрелы уже давно стихли. Угольно-черный столб дыма продолжал, правда, подниматься к небу, но, по крайней мере, Хан испытал облегчение от того, что не вся колония сгорела дотла.
читать дальше
Он промчался через открытые ворота, не обратив внимания на окрики охранников, и устремился прямо к источнику дыма, который, как он с тревогой отметил, оказался в непосредственной близости от его собственного дома. От этой мысли беспокойство за безопасность Марлы возросло в геометрической прогрессии, так же как и скорость, с которой он нёсся.
Не без усилий пробившись через толпу зевак, Хан очутился перед грудой тлеющих углей, пепла и догорающего дерева. Ещё утром на этом месте стоял сарай для хранения припасов и от него до хижины, которую он делил с Марлой, было всего несколько метров. Огонь, поглотивший уже всё, что было ему доступно, умирал сам по себе, превращаясь в струи дыма. Пока что Хану не удалось обнаружить лицо Марлы среди колонистов, стоявших вокруг руин, отчего его волнение нисколько не уменьшилось.
Очень кстати заметив поблизости Вишву Патила, он сразу же подошёл к нему.
- Докладывай, - коротко бросил Хан. - Что здесь произошло? Кто пострадал?
«И где Марла?» - добавил он про себя. Несмотря на то, что после битвы с саблезубом в пещере его тело просто-таки вопило от боли, а комбинезон на спине был пропитан кровью, какое-то поселившееся в душе зловещее предчувствие вынудило Хана забыть сейчас об ушибах и кровоточивших ранах.
- Был пожар, - начал пояснять Патил. Лицо его было всё в чёрных пятнах и полосах от копоти. - Он... непонятно ... как он начался. Я стоял на страже у дверей, когда что-то ударило меня сзади.
Он поднял руку, потерев затылок и поморщившись от этого действия.
- Когда я пришёл в себя, сарай уже был объят огнем. Поджог ... или удар молнии ... не знаю.
Он посмотрел в небо, где сине-чёрные, как чернила, облака собирались в тучи где-то южнее посёлка, добавляя мрачности и без того недоброй атмосфере.
- Мы воспользовались водой и углекислотными огнетушителями.
Хан нетерпеливо кивнул.
- А что насчёт жертв? Кто-нибудь пострадал?
Прежде чем ответить, Патил заколебался.
- Лейтенант МакГайверс, - наконец вымолвил он. - Она вошла в сарай прямо перед тем, как вспыхнул пожар. Я как раз и наблюдал за ней, когда был сбит с ног, - он печально покачал головой. - Полагаю, она ... не сумела спастись.
Офицер-охранник опустил голову, со страхом ожидая вспышки гнева, но первой реакцией Хана было глубокое горе - и чувство вины. Моя пленительная Марла, сетовал он, прекраснейший цветок славной новой эры. Возможно, ты была бы счастливее и прожила бы гораздо дольше, не проснись я в твоё время…Только железное самообладание сверхчеловека и правителя удержало слёзы, готовые уже выступить в уголках его глаз. Я хотел бы для тебя иной судьбы: более безоблачной, более радостной.
Сила овладевшей им печали поразила Хана до глубины души. На Земле, когда он как принц правил миллионами, любовницы у него водились в изобилии – «толпа прекрасных жён в одеждах дорогих, в уборах из сверкающих каменьев», по выражению Мильтона, - но в каком-то смысле для него они все были на одно лицо. Завоевание мира, покорение народов – вот что было тогда во главе его предпочтений. Он всегда считал, что после утверждения власти над всей Землей у него будет достаточно времени для того, чтобы избрать себе королеву и основать династию, а пока что развлекался в обществе самых красивых куртизанок и сверхженщин мира.
Так как же вышло, размышлял он, что я положил сердце к ногам обычной женщины-историка, пусть и преклонявшейся перед героями прошлых веков? Не потому ли, что в отличие от тех, кто окружал меня в дни славы, Марла пришла, чтобы разделить со мной вечную ссылку?
Он тоскливо смотрел на угли, несомненно, похоронившие под собой останки Марлы. Его мать, думал Хан, также погибла в огне – в пламени ядерного взрыва под песками Великой пустыни Тар на северо-западе Индии, почти триста лет назад. Что за жестокая судьба, сокрушался он, толкает моих любимых на огненное заклание!
Желая быть ближе к Марле, он подошел к угасавшему пожару, и его ищущий взгляд упал на оплавленный металл замка, замыкавшего длинную цепь. Хан сразу подметил, что замок всё ещё был заперт, и его худшие подозрения разгорелись ярким пламенем. Кроме того, на том месте, где была когда-то дверь сарая, от тяжести вдавился в землю большой металлический шкаф. Если Марла действительно была в сарае, когда начался пожар, кто тогда запер дверь снаружи и почему припёр её сейфом? И, кстати, зачем оглушили Патила?
Ответ мог быть только один, и страшный гнев вскипел в крови Хана. Мстительные глаза оглядели лица, увидев на них опасения и беспокойство, но никаких следов горя по женщине, чьё тело превратилось в пепел.
- Кто? - прошептал он хриплым шёпотом, быстро возвысившимся до таких громовых раскатов, что все притихли. – Кто это сделал??!
Хор протестующих выкриков встретил это обвинение.
- Молния!
- Случайная искра!
- Авария!
Хан не верил ни единому слову: он в полной мере осознавал, насколько непопулярна была Марла в среде граждан Нового Чандигарха. Многие до сих пор обвиняли ее в изгнании на эту первобытную планету. Хан надеялся, что со временем его люди оценят Марлу по достоинству так же, как это сделал он сам, но сейчас стало ясно - он недооценил всю степень убийственной враждебности чувств, направленных на женщину. И судя по всему, именно этот роковой просчёт стоил Марле жизни.
Даже если Хан прибыл слишком поздно, чтобы спасти её, ему осталась месть за смерть любимой. Убийство не имеет языка, но оно может заговорить другим способом...
- Слушайте меня! – его голос разносился над пепелищем достаточно громко, чтобы быть услышанным всеми. - Я раскрою правду и те, кто несёт ответственность за это злодеяние, заплатят своими недостойными жизнями. Клянусь этим костром и…
Слова обета внезапно были прерваны: обломки зашевелились, и коллективный выдох изумлённых людей пронёсся над поляной. Казалось, будто что-то или кто-то изо всех сил пытался приподнять обуглившиеся стволы молодых деревьев.
Сердце Хана пропустило удар. Он ринулся вперед и начал раскидывать дымившиеся бревна, не обращая внимания на возникавшие то тут, то там язычки угасавшего пламени и летевшие во все стороны огненные искры.
- Марла! - кричал он, перекрывая треск рушащихся поленьев. - Марла!
Ответом на этот безумный призыв был хриплый кашель. Пепелище задрожало, и почерневшая, закутанная во что-то фигура восстала посреди тлеющих углей, как призрак, пришедший в поисках своего убийцы на место собственного сожжения.
Но это было не привидение - перед ним стояла сама Марла во плоти, закутанная с головы до ног в какое-то одеяло, явно огнестойкое. Полупрозрачный респиратор, в котором Хан признал элемент кислородно-дыхательной аппаратуры Звёздного флота, подобно маске закрывал нижнюю часть лица, измазанного в саже и золе, но несравненные ореховые глаза Хан узнал бы где угодно.
Он вспомнил, что подожжённый сарай хранил в себе большую часть приборов и оборудования Звёздного флота. Очевидно, Марла использовала кое-какие технические новшества из будущего для защиты от дыма и пламени.
«Гениально!» - восхитился он мысленно. Марла ещё раз выказала себя достойной его любви.
- Хан, - донёсся шепот сквозь маску. Она едва держалась на ногах, совершенно измученная выпавшими на её долю испытаниями.
Хан подхватил её на руки и вместе с одеялом и всем прочим перенёс в безопасное место, подальше от обгорелых руин. Тяжесть тела женщины была желанным бременем, и нести его было легко.
- Доктора, - крикнул он. – Сюда, срочно!
Гидеон Хокинс поспешно подошёл к Хану, сжимая в руке флотскую аптечку. Его знания в области медицины страдали провалами шириной в несколько веков, и Марла предусмотрительно уделила время и научила врача пользоваться содержимым аптечки.
Хан неохотно выпустил Марлу из объятий, чтобы Хокинс мог к ней подойти. Когда доктор снял покрытое копотью одеяло, Хан понял, что дыхательная маска была соединена длинным шлангом с прямоугольной серебряной коробкой, закреплённой поясом на талии Марлы. К своей немалой радости, он не увидел на теле женщины никаких серьёзных ожогов, что вскоре подтвердил и врач.
- С ней, кажется, всё в порядке, - сказал Хокинс. На облегчённом рационе колонистов он похудел, и угловатость черт его изможденного лица стала заметнее. Доктор пощупал огнестойкое одеяло, спасшее Марле жизнь. - Замечательный материал.
Он помог Марле избавиться от маски, она громко кашлянула несколько раз, изгоняя оставшийся дым из лёгких, но вскоре задышала как обычно. У Хана отлегло от сердца, как только стало ясно, что Марла полностью поправится. Судьба смилостивилась над ними.
Однако при мысли, что кто-то осмелился поставить под угрозу жизнь Марлы, облегчение уступило место новой волне гнева.
- Кто это сделал? - сердито сверкнув глазами, спросил он Марлу. Хокинс запротестовал было, но Хан остановил его коротким жестом. Справедливое возмездие не будет ни отложено, ни отменено.
- Скажи, - умолял он Марлу. - Кто повинен в этом ужасе?
Марла отрицательно покачала головой.
- Я не знаю, - прохрипела она. Там, где респиратор закрывал лицо, кожа осталась светлой, что придавало облику женщины что-то карнавально-маскарадное. - Я ничего не могу утверждать с уверенностью.
Этот уклончивый ответ нисколько не утихомирил в Хане потребность в отмщении. Нахмурившись, он переводил взгляд с одного лица на другое, словно беря на прицел вероятного подозреваемого. Внезапно его глаза выхватили из толпы характерные черты Зулейки Уокер.
- Ты! – обвиняющий палец упёрся в бывшую киллершу. Хан не забыл ничем не спровоцированное нападение Зулейки на Марлу в самую первую ночь на планете. – Какое ты имеешь к этому отношение?
От угрожающего тона Хана женщина побледнела.
- Никакого, Ваше превосходительство! - запротестовала она испуганно. - Клянусь!
Заговорил Вишва Патил.
- Это, возможно, ложь, Ваше превосходительство. Мне рассказали, что перед тем, как вспыхнул пожар, она затевала свару с лейтенантом МакГайверс, - он презрительно посмотрел на Зулейку и потрогал шишку на затылке. - Она плевала в её сторону и обзывала по-всякому.
- Кто тебе это сказал?
Патил указал на Пола Остина, в котором Хан признал одного из сторонников Эрикссона.
- Это правда? - спросил Хан. Остин на грани слышимости пробормотал что-то себе под нос и кинул на Марлу неодобрительный взгляд, как будто в возникшей напряжённой обстановке была её вина.
- Говори! - настаивал Хан. - Ты видел, что Зулейка Уокер приставала к Марле?
- Можно и так сказать, - неохотно признал татуированный американец.
Зулейка попыталась скрыться в толпе, но Патил и другой охранник преградили ей путь. Хан устремил суровый взгляд на явно нервничавшую экс-супермодель.
- Ты это отрицаешь? – резко бросил он.
- Н-нет, Ваше превосходительство, - пробормотала Зулейка. – В смысле, это правда, мы поругались, но я никогда не пыталась убить её!
Она судорожно сглотнула.
- Ну, то есть, не сегодня. Не в этот раз!
Того, что Хан уже услышал, было вполне достаточно.
- Задержите её, - приказал он.
- Подожди, - начала было возражать Марла, но внезапный приступ кашля прервал её речь.
- Это для неё чересчур, - настаивал на своём Хокинс. – Ей нужен отдых.
При виде усилий, которые прикладывала боровшаяся с удушьем Марла, Хан признал справедливость слов врача. Он обернулся к Зулейке, которую уже окружили Патил и вся команда службы безопасности.
- Под замок её, - приказал он, уверенный, что в целях безопасности наёмную убийцу лучше держать под охраной. – Решение я оглашу позже.
Он с удовлетворением смотрел вслед Зулейке, что-то по-прежнему кричавшей о своей невиновности. Её нелепая попытка объяснить свои действия заранее вынесла ей приговор.
И никакой пощады она не заслуживала.Глава 10.- Хан, ты не можешь! Это же бесчеловечно!
Марла вновь обрела голос, и не вероломные действия Зулейки Уокер следовало за это благодарить. Поэтому Хан был до крайности поражён, когда, оставшись дома с ней наедине, услышал этот голос поднятым против его намерения изгнать на другой день Зулейку из Нового Чандигарха.
читать дальше
- Это не более того, что она заслужила, - сказал он. Солнце Сети Альфа закатилось, положив конец дню триумфа и коварства. Над головой прогремел гром, и редкие капли уже падали на соломенную крышу, неся с собой вкус грядущего муссона. - Она должна быть благодарна за то, что я выбрал изгнание, а не публичную казнь.
Последний вариант казался Хану весьма заманчивым, но он опасался его влияния на общий моральный дух колонии. Кроме того, ему бы не хотелось, чтобы церемония запоздалой кремации Горински и Бласко была омрачена гораздо менее доблестной смертью. Лучше будет, если Зулейка просто сгинет в непроходимой чащобе, где никто её не оплачет, и пусть звери полевые пожирают эти малопочтенные кости, холодно подумал он.
- Но это тот же смертный приговор! – продолжала настаивать на своём Марла.
Она встала со скромного ложа, на котором до того стояла на коленях. Пара шкафчиков для вещей - один с «Ботани Бэй», другой с «Энтерпрайза» - завершали спартанскую меблировку хижины, не считая нескольких картин и небольших скульптур авторства Марлы, которые она забрала с собой. Написанный ею портрет Хана, увенчанного элегантным белым тюрбаном, занимал почётное место на западной стене. На полке грубо шлифованного дерева размещалась библиотека компьютерных дисков.
- У неё не будет шансов выжить одной!
- И что из этого? - Хан пожал обнажёнными плечами. Готовясь ко сну, он снял рубашку и на спине стали видны свежие повязки на ранах от когтей, Хокинсу пришлось даже наложить швы. - Странно, что ты так за неё переживаешь. Эта женщина пыталась сжечь тебя живьём.
- Но наверняка мы же этого не знаем, - настаивала Марла. – Доказательств нет!
Она подошла к Хану, стоявшему возле двери. Покрывавшая земляной пол плетёная травяная циновка защищала ноги от сырости.
- Я же говорила, я не видела, кто запер меня в сарае!
Хан пытался напомнить себе, что Марла родилась, воспитывалась и жила в сверхцивилизованном обществе, где не было ни войн, ни смертной казни.
- Я убеждён в её виновности, - твёрдо заявил он. - Ты сомневаешься, что эта женщина хоть капельку придаёт значение тому, что тебе сейчас плохо?
- В этом она не одинока, - парировала Марла. – На случай, если ты не заметил, я примерно так же любима, как Тифозная Мэри.
Её неприкрытый сарказм царапнул по нервам Хана, который уже начинал находить это обсуждение утомительным. Сегодня ему уже пришлось иметь дело с саблезубыми кошками и убийцей-поджигателем, и последнее, что ему было нужно, - взвинченная женщина, которой не хватало разумения понять некоторые должные вещи.
- Я в курсе всего, что происходит в этом лагере, - бросил он резким тоном. Его ладони, получившие незначительные ожоги, когда он пытался откопать Марлу из-под тлеющих руин, дьявольски припекало, а со спины как будто живьём содрали кожу. Эта боль внесла несомненный вклад в ухудшение настроения. - Ты должна доверять моему суждению.
Однако Марла явно не собиралась прекращать разговор.
- Но у неё даже не было возможности защищаться в суде! Я не хочу смерти невинной женщины только из-за твоего подозрения, будто именно она пыталась причинить мне вред.
- Процесс это роскошь, которую мы не можем себе позволить, - отрезал Хан. Он заговорил с ней, словно с наивным ребёнком. – Пойми ты, здесь не один из ваших форпостов, донельзя избалованных защитой Звёздного флота! Мы здесь сами по себе и я не могу рисковать, пригревая змею на своей груди.
Если Марла и уловила двусмысленность в последних словах мужчины, то не обратила на неё никакого внимания.
- Но что, если змея кто-то ещё? Говорю тебе, я видела Пола Остина недалеко от сарая, ни больше, ни меньше как курившего сигарету!
Она подняла вверх палец, как адвокат в суде.
- Может быть, это сделал он. Он один из приспешников Эрикссона, а они всегда пытаются мутить воду!
Хан потерял терпение.
- Думаешь, такую возможность я не рассматривал? - воскликнул он, далеко не нежно перехватив её запястье. – У Эрикссона и его последователей нет оснований для твоего устранения! По правде говоря, с точки зрения моего положения, ты являешься гораздо большей помехой, будучи живой!
Выражение боли появилось на лице Марлы, и Хан тут же пожалел о своих резких словах и сильной хватке.
- Мне жаль, - горько сказала она, как только он выпустил её руку, пытаясь удержать выступившие слезы и не достигнув в том успеха. - Я не сознавала, что была для тебя такой обузой.
Она отвернулась к постели и бросилась ничком на набитый травой матрас.
- Может быть, Зулейка, - если это она устроила поджог, - просто пыталась оказать тебе важную услугу.
У Хана мелькнула было мысль извиниться: в конце концов, Марле многое пришлось сегодня перенести. Но, с другой стороны, она могла почувствовать себя увереннее и возобновить обсуждение вопроса о судьбе Зулейки, что было бы нежелательно. Она должна научиться не подвергать сомнению мой авторитет, решил он. Будущее Нового Чандигарха зависело от его верховной воли и решений, и никому, даже Марле, не следовало позволять бросать им вызов.
Постаравшись по возможности проигнорировать приглушенные рыдания, он лёг рядом. Дождь капал с потолка, несмотря на защитный брезент, подбивавший соломенную крышу. Хан сделал мысленную заметку сделать её водонепроницаемой до того, как пойдут проливные дожди. Марла лежала к нему спиной, но он ощущал удручённость женщины и в душе обвинял потенциального убийцу Марлы в этой размолвке между ними. Чем скорее закончится это злополучное дело, тем лучше, пришёл он к заключению. Со временем, он был уверен, Марла оценит мудрость его решения.
Возможно, уже утром.
***
Пленница стояла перед ним, скованная теми самыми цепями, которые поймали Марлу в огненную ловушку, и Хан оценил подобную поэтическую иронию.
Он взирал на Зулейку с вершины временного возвышения, созданного при помощи антигравитационного подъёмника, к счастью, во время поджога сарая находившегося в другом месте.
Помимо охранников, дежуривших на наблюдательных вышках, практически вся колония собралась на оглашение решения Хана относительно судьбы обвиняемой в поджоге. Марла, предполагаемая жертва преступления Зулейки, не глядевшая ни на кого, находилась чуть поодаль. Хан едва сдержал направленный на неё неодобрительный взгляд - она явно не забыла их ночной спор.
Ладно, это не так уж и важно, подумал он. С Зулейкой нужно окончательно разобраться, даже если у Марлы не хватало ума, чтобы понять необходимость этого. "Один храбрый человек это большинство", заметил как-то американский президент Эндрю Джексон, и настоящий лидер, такой, как Хан, всегда должен быть готов к тому, что ему придётся вынести решение о жизни и смерти.
Зловещие серые тучи продолжали нависать над лагерем, ещё больше омрачая атмосферу.
- Зулейка Уокер, - начал он, - ты поставила под угрозу безопасность Нового Чандигарха и нарушила мой собственный эдикт, попытавшись лишить жизни одного из твоих товарищей-колонистов. За это непростительное преступление я приговариваю тебя к навечному изгнанию из этого поселка и с близлежащих земель.
Глаза Зулейки расширились от ужаса.
- Нет, Повелитель! Только не это!
Оковы на её запястьях издали металлический лязг, когда она сцепила руки, отчаянно призывая к милосердию.
- Я всегда служила тебе верой и правдой. Помнишь члена кабинета министров Индии? А посла ООН?
Хан оставался равнодушным к мольбам женщины. Правда, Зулейка была полезна на Земле как наёмная убийца, но это было до того, как она повернула свой смертоносный талант против того, кто взял её под защиту.
- Мое решение окончательно, - произнёс он.
Вся мощь её атлетически сложенной фигуры, казалось, куда-то моментально испарилась, и она обмякла, окружённая с флангов охранниками с ничего не выражавшими лицами.
Хан очень внимательно оглядывал других колонистов, пытаясь угадать, как наложенное на Зулейку наказание отразилось на них. Сохранила ли симпатию опальная женщина среди своих коллег? Он не собирался менять решение, но лучше предпочтёт сделать это, чем позволит жестокой судьбе Зулейки спровоцировать раскол и разногласия в лагере.
Но выражения на лицах зрителей варьировались от мрачного до невозмутимого; не было никаких намёков на то, что под этими масками таятся какие-то подводные камни. Конечно, «никто не распознает душу по лицу», сказал бы Хан вслед за Макбетом, но казалось, что никто не склонен был возражать против его решения.
До тех пор, пока не заговорила Марла.
- Нет, Хан, - решительно сказала она, шагнув вперёд и вставая между ним и заключённой. - Я не могу позволить вам поступить так. Жертвой должна была быть я и поэтому имею право высказаться по этому вопросу.
Челюсть Хана, застигнутого врасплох неожиданным бунтом Марлы, чуть было не отвалилась. Она решается бросить вызов мне? Здесь, в глазах всей колонии? Минутный испуг вступил в противоборство с гневом и последний быстро одержал победу. Сомнения, высказанные ею наедине в хижине, уже были достаточно плохим признаком, но открытый подрыв его авторитета??!
Ну, нет, этого позволить он не мог.
- Молчать, - сделал он ей замечание. - Ты забываешься!
Но отступить Марла отказалась.
- Я имею в виду следующее, Хан, - она сделала глубокий вдох, словно готовясь нырнуть. - Если вы изгоняете Зулейку, значит, вы изгоняете вместе с ней и меня.
- Что??! – отреагировала поражённая до глубины души пленница. Она уставилась на Марлу, не в силах поверить своим ушам. – Какого чёрта?
В других, менее трагичных обстоятельствах, впавшая в замешательство Зулейка выглядела бы даже комично, но Хан не видел ничего забавного в ситуации, быстро выходившей из-под контроля. Ему до смерти хотелось бы обладать каким-нибудь ластиком, чтобы стереть все следы ультиматума Марлы, или отмотать время хоть на несколько драгоценных секунд… но нет. Роковые слова будто висели у всех на виду, как написанные в воздухе, и требовали реакции.
- Ты переутомилась, - предположил он, тем самым давая ей шанс забрать свои слова обратно, - и без сомнения, травмирована страшным испытанием.
Он взирал на неё сверху вниз, всем видом выказывая жалость и понимание.
– Может быть, тебе лучше вернуться в дом?
- Никуда я не пойду, - решительно отрубила Марла, - кроме как в изгнание.
Она протиснулась между словно прикипевшими к земле охранниками и встала рядом с Зулейкой. Невозможно было сказать, кто выглядел при этом более ошарашенным – служба безопасности или пленница.
- Слышали, что я сказала? Если Зулейка уйдёт, тогда и я уйду.
Оглушённая толпа затаила дыхание, в мёртвой тишине ожидая ответа Хана. Хоакин бросил на Марлу один из своих убийственных взглядов, и на его лице ясно читалось поздравление весьма язвительного характера. Краем глаза Хан заметил исподтишка наблюдавшего за ним Эрикссона, ухмылявшегося при виде затруднительного положения, в которое угодил лидер колонии. Это распалило гнев последнего ещё больше.
Очень хорошо, решил Хан, ожесточая сердце, как бы нежно я ни любил Марлу, она не оставила мне выбора. Я не могу сносить такое вопиющее неповиновение, даже от неё.
- Быть по сему, - объявил он. – Каждая получит воду, оружие и сопровождение до границ колонии. Вы должны покинуть эту территорию до наступления темноты. Если кого-либо из вас снова увидят в Новом Чандигархе, вы заплатите за это жизнью.
Хан сошёл с помоста, понимая, что вторично потерял Марлу и на этот раз навсегда. Он в последний раз взглянул на любимое лицо, и отразившиеся на нём горе и разочарование опечалили Хана. Увы, но он не прочёл на этом лице никаких колебаний.
- Прощай, Хан, - сказала она, не в силах полностью подавить дрожь в голосе. В больших ореховых глазах мерцала влага.
- Уведите, - приказал он.Обзорам