Доброго всем дня! Дико извиняюсь, что так всё медленно, но теперь я работаю даже в выходные... Ловите следующую часть, осталось немного)
Про бережное отношение к домашним животным, нового русского члена экипажа и такого многогранного Джина РодденберриБоб Джастман:
После этого прозвенел тревожный звонок. Точнее, много звонков. Понимая, что Desilu продолжит терять деньги на каждом эпизоде, они урезали наш бюджет.
Когда я в очередной раз встретился с Мэттом Джеффрисом для обсуждения финансовых вопросов, на глазах нашего арт-директора снова выступили слезы: «Боб, я знаю, что ты мне скажешь – «У нас ещё меньше денег на декорации». Я знаю эту песню так хорошо, что могу под неё танцевать».
«Мэтт, это не самая любимая моя песня. Но ты ведь справишься?»
«Постараюсь». И он отправился воплощать свои слова в жизнь.
Но декорации были не единственной жертвой. Досталось всему, что требовало финансирования: приглашенные актеры, актеры второго плана, массовка, оформление съемочной площадки, покупка и аренда реквизита и материалов.
Условия NBC по поводу второго сезона стали первым звонком. NBC решила подстраховаться. Да, они заказали нам двадцать шесть эпизодов, но оставили себе возможность «пойти на попятную»: только шестнадцать эпизодов были гарантированы, оставшиеся десять станут таковыми только тогда и только если NBC примет такое решение. Если рейтинг сериала не будет соответствовать ожиданиям NBC, шестнадцатый эпизод может стать последним.
Но нам нужно было планировать свои расходы с учетом двадцати шести эпизодов. Это касалось и поиска режиссеров. Любые договоренности с режиссерами на весь сезон были равносильны тому, чтобы гарантировать им полную занятость. Если у нас не будет эпизодов для съемки, мы не сможем просто пожать режиссеру руку и извиниться. Нам нужно будет заплатить ему за неснятый эпизод в полном размере.
Я решил нанять для второго сезона только двух режиссеров. Было бы намного более эффективно работать по очереди с успешными ветеранами Стар Трека, чем рисковать, приглашая в сериал новых режиссеров. Основными режиссерами второго сезона стали Марк Дэниэлс и Джо Певни.
Это было неплохой сделкой и для самих Марка и Джо. Они не только получали гарантированную работу, но и могли заранее знакомиться со сценариями. Как только мы получили заказ на шестнадцать эпизодов, я твердо договорился с ними о работе на начало сезона. Мы сделали устные договоренности по поводу дальнейшей работы; Марк и Джо предоставили нам право в случае чего отказаться от их услуг, а они обещали сверяться со мной, прежде чем браться за другую работу.
Идея чередования режиссеров принесла нам как творческие, так и финансовые плоды. Марк и Джо понимали идею сериала, хорошо работали с актерами и могли выдавать качественные эпизоды. И, чтобы мы не забывали, они были живым подтверждением тому, что такие эпизоды могут быть сняты не только в срок, но и в рамках бюджета.
…
Боб Джастман:
Джину Куну нравилось участвовать в подборе актеров. Его попытки, однако, прекратились после того, как он встретил близняшек, которых мы позже стали называть «сёстры Мадд».
Для эпизода “I, Mudd” нам нужно было несколько пар девушек-близнецов. Их поиски продвигались медленно, а времени больше не становилось.
Джо Д’Агоста ворвался в мой офис: «У меня хорошие новости! Я нашел пару девушек, они околачиваются на углу улиц Голливуд и Вайн».
«Джо, возможно, ты воспринимаешь нашу аналогию с «космическими охотницами за мужчинами» слишком всерьез».
«Боб, они близнецы!» - гордо заявил Джо.
Теперь в этом был смысл. Джо привел их, и мы проводили близняшек в офис Джина Куна.
Они только что приехали из Миннесоты в Голливуд зарабатывать деньги, у них не было никакого актерского опыта, но они были готовы взяться за любую работу. Абсолютно одинаковые, но определенно не самые симпатичные близняшки были одеты в максимально короткие юбки. Одна из них принесла с собой своего питомца, дикого кота по кличке Марлон.
Кун уставился на животное, обдумывая, стоит ли ему погладить кота.
«О, не беспокойтесь насчет Марлона! Он вполне ручной».
Джин робко протянул руку и погладил ручного дикого кота. Марлон прищурился и сморщил нос.
«Вот видите, Марлону Вы понравились».
«Ну хватит, дамы, - прервал нас Джо, - встаньте здесь, возьмите эти листочки с текстом и прочитайте его для нас». Он вручил близняшкам несколько страниц диалога.
«А что мне делать с Марлоном?» - спросила его хозяйка.
«Этому животному нравлюсь я, - заметил Кун, - Давайте его сюда, я подержу».
Джин посадил «ручного» дикого кота к себе на колени и переключил внимание на близняшек. К сожалению, их понимание текста, произношение и подача оставляли желать лучшего. Тем временем Марлон начал извиваться и рычать, пытаясь освободиться, одновременно царапая рубашку, брюки и кожу Джина своими острыми как лезвие когтями.
Близнецы остановились, а мы с любопытством уставились на Марлона, царапающего Джина, и на Куна, упорно не желающего выпускать разъяренное животное.
«Какой у вас милый маленький… ооох… ой… милый маленький… ой... питомец. У вас много времени ушло… ой… оу… на то, чтобы его приручить?». Когда Джин, наконец, признал свое поражение и выпустил ручного кота, его рубашка и брюки превратились в окровавленные полоски ткани.
Близняшки были никудышными актрисами, но мы их всё равно наняли в качестве актрис массовки – с тем условием, что они оставят своего кота дома. Джо отправился на поиски близняшек, которые могли бы сыграть роли, а Джин Кун отправился залечивать раны и искать новую рубашку и брюки.
После случая с Марлоном Кун находил время только на прослушивание приглашенных актеров и других важных персонажей. И, кроме того, только тех актеров, которые приезжали на студию без домашних животных.
Специалист по звуку Фрэнк Оукден был привычным лицом на съёмочной площадке. Но вскоре как актеры, так и прочие члены съемочной группы обнаружили, что Оукден был талантливым карикатуристом. Наблюдая за всеми со своей удобной позиции недалеко от камеры, Фрэнк успешно «схватывал» человеческую сторону людей, создававших Стар Трек.
Обычно незлобному Шатнеру не нравилось, как он был изображен. Но было и ещё кое-что, что его беспокоило.
Боб Джастман:
Билл Шатнер остановил меня посреди улицы. Это был первый раз, когда он на что-либо жаловался, и он был в бешенстве: «Посмотри на эту чертову униформу, Боб!». Верхняя часть его униформы задиралась вверх и едва прикрывала живот. Он одернул её, пытаясь натянуть на верхнюю часть брюк, которые съезжали вниз.
«Этот чертов материал садится после каждой стирки. Я думал, это женщины здесь должны показывать свой голый живот, а не я!»
Я уже знал об этой проблеме после просмотров отснятого материала. По требованию Гильдии актеров костюмы должны были стирать после каждого использования. Поэтому каждый вечер униформа отправлялась в стирку, а утром возвращалась обратно на студию слегка меньшей по размеру и чуть менее яркой.
«Ты прав, Билл. Я позабочусь об этом».
Я знал, что усадка костюмов была только частью проблемы. Другая её часть заключалась в самом Билле. Будучи профессионалом, он усиленно занимался спортом и сел на диету перед началом нового телевизионного сезона. К началу съемок, похудев до фотогеничных параметров, он выглядел просто великолепно. Но за время съемок он снова набрал вес, особенно в средней части тела. Так что верх его брюк и низ его туники неумолимо двигались друг от друга по мере того, как они становились меньше, а он становился больше.
К тому же Билл носил сапоги с внутренними каблуками, делавшими его выше, что влияло на его осанку, выдвигая вперед живот и искривляя спину. Вечно худым Леонарду Нимою и ДеФоресту Келли было намного проще с одеждой.
«Твоя долбанная студия – это просто дешевая долбанная студия!»
«Не моя, Билл, а наша. Это наша студия, и мы её любим. Кстати, тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красив, когда сердишься?»
Его прирожденная добрая натура взяла верх. Он рассмеялся: «Ну, сделай что-нибудь». Он успокоился, по крайней мере, на какое-то время. «Я сделаю, обещаю». В конце концов, нам всем нужно, чтобы смелый энергичный капитан соответствовал своему образу.
Мой взгляд перескочил на волосы. За годы работы рассматривать волосы лысеющих актеров вошло у меня в привычку. Передний край его накладки из волос слишком блестел. Я пометил у себя в уме, что нужно будет сказать об этом мастеру по гриму.
Я едва сдерживал себя от того, чтобы спросить Билла, не нашёл ли он ту пропавшую накладку. Но нет, осторожность – главная составляющая смелости.
К началу съемок первого сезона мы раздобыли для Билла две новые накладки, так как его собственные выглядели не лучшим образом. Пока он носил одну из них, вторую приводили в порядок. Но каким-то образом вышло так, что одна из них пропала в перерыве между сезонами. Каждая из них стоила 200$, что по тем временам было немалой суммой.
Мы планировали, что к началу каждого сезона у нас будет две накладки для Шатнера, и мы рассчитывали на то, что к концу сезона у нас останутся те же две накладки. Тем не менее, когда Фред Филлипс провел инвентаризацию после съемок последнего эпизода, он обнаружил, что осталась только одна.
Накладки были сделаны специально для Билла; он был единственным, кому они могли подойти. Пропавшая накладка находилась в гримерной. Она не могла сама подняться и уйти. Я был уверен в том, что уборщица не виновата – ей уже достался парик. Кто мог взять её? И зачем?
Я не смог сдержаться: «Билл, ты так и не нашел ту пропавшую накладку?»
«Кто, я? Не-а. Она была в гримерной, когда я оттуда уходил. Я же говорил тебе, спроси об этом Фреда. Ведь ты же не думаешь, что я…?». Он был сама невинность. Но я дал ему понять свою мысль. Он знал, что я знал.
На самом деле, я не был удивлен. Так сложилось, что актеры привыкли относиться к своему сценическому гардеробу и другим предметам как к своим собственным и частенько забирали что-нибудь домой после завершения съемок. А так как никому другому это всё равно бы не пригодилось, продюсеры не обращали внимание. Билл вряд ли смог бы носить свою униформу за пределами студии. Актеры, конечно, странные люди, но не настолько. Но накладки были совсем другим делом – они стоили дорого.
Билл был не единственным актером, чьи волосы «пропали без вести при исполнении». Во время съемок второго сезона я направил служебную записку Джину:
«Пропал парик Мэйджел Баррет. Никто, включая саму Мэйджел, не знает, что произошло. Точно так же исчез и парик Нишель Николс. Она взяла его домой после съемок и клянется, что вернула его, но ни Фредди (Филлипс), ни Пэт Вэстмор (стилист) не помнят этого».
Джин ничего не это не ответил, так что я прижал его к стенке в его офисе. «Ты не выяснил, что там насчет Мэйджел?» - спросил я.
«Ты о чём? – ответил он, внезапно заволновавшись, - Выяснил что?»
«Ну, насчет её пропавшего парика».
«Ах, это… – с облегчением сказал он, - Ну, я спросил её, и она ответила, что понятия не имеет, где он».
«Ну, будем считать, что так. А что насчет парика Нишель?»
Он не ответил.
«Ты спрашивал её?» - не отставал я.
Он посмотрел на меня и робко улыбнулся: «Ну давай, скажи прямо, что ты от меня хочешь? Чтобы я обыскал её квартиру?»
«Да. Наверное, она хранит его вместе с теми теннисными свитерами».
…
Волосы фигурировали и в истории с ещё одним членом экипажа Энтерпрайз. Вскоре после премьеры Стар Трека Родденберри пустился на поиски ещё одного персонажа в дополнение к и так уже немаленькой команде актеров. Он хотел найти кого-то, кто мог бы вызвать симпатию молодых телезрителей. В сентябре 1966 года он написал директору по кастингу Джо Д’Агоста:
«Помня о телезрителях подросткового возраста и учитывая современные веяния, давай попробуем ввести в один из эпизодов молодого дерзкого персонажа, похожего на одного из «битлов» и говорящего с английским акцентом, с перспективой его дальнейшего появления в сериале. Вроде того невысокого парня из “The Monkees”, который, похоже, пользуется сейчас популярностью. Лично я считаю, что такой персонаж внесет в сериал свежую струю и добавит ему энергии, так что если мы используем его в одном из эпизодов, это будет для нас «плюсом». Давай обсудим это».
Весной 1967 года, когда второй сезон Стар Трека стал уже свершившимся фактом, Родденберри всерьез взялся за поиски своего “Monkee”. Но, в то время как прическа осталась прежней, поменялась национальность персонажа. Больше никаких «битлов» и английского акцента. Родденберри намеревался идти туда, куда ступала нога пока только одного телесериала. Как в сериале “The Man from U.N.C.L.E”, в Стар Треке одним из «хороших парней» будет русский персонаж.
И рекомендации поступили не откуда-то, а напрямую из Кремля! “Правда”, официальная газета Коммунистической партии, критиковала Стар Трек за то, что он был «типично капиталистическим» и спрашивала, почему на борту Энтерпрайз нет ни одного русского. В конце концов, Советский Союз шел довольно неплохо в космической гонке.
Родденберри понравилась эта идея. Поместив кого-то с другой стороны «железного занавеса» на «нашу сторону», он намеревался показать, что люди с противоположными идейными взглядами не только могут наладить хорошие отношения, но и способны забыть о различиях и работать вместе на благо всего человечества.
По рекомендации режиссера Джо Певни мы пригласили актера Уолтера Кёнига для прослушивания на роль лейтенанта Чехова, нового члена экипажа из России. Певни вспоминает: «У Уолтера был самый ужасный русский акцент из всех, что вы когда-либо слышали». Но Родденберри актер понравился, и он взял его на эту роль, сперва убедившись, что «прическа как у битлов» хорошо смотрелась на нашем новобранце.
В октябре 1967 года, после того, как «Правда» раскритиковала сериал за то, что он был «типично капиталистическим», Родденберри написал редактору:
«Как только мы услышали о вашей статье, мы добавили в сериал нового персонажа. Его фамилия – Чехов, и мы думаем, что он отлично дополнит наш сериал».
Герберт Солоу:
Так как Джин имел тенденцию хвастаться своими новыми взаимоотношениями с СССР, Боб Джастман решил слегка осадить его. На следующий день, когда Джин вернулся с обеда, Боб встретил его с притворным беспокойством: «Джин! Пока тебя не было, нам позвонили рассерженные люди из Москвы. Какой-то парень из «Правды» всё говорил «Nyet, nyet» и просил больше не писать ему «типично капиталистических писем».
Джин был захвачен врасплох: «Серьезно?»
«Да. А ещё он сказал, что ты неправильно написал фамилию Chekov; нужно писать “Check Off” – C-H-E-C-K-O-F-F!»
Джин лишился дара речи.
«И это ещё не всё. Он просил передать тебе: «Не пожалей двух долларов и сделай товарищу Чехову нормальную прическу».
«Но у него отличная прическа! - прошипел Джин, - Они не…». Тут Джин понял, что его разыграли, остановился, залез в карман, достал оттуда немного денег и сказал: «Вот тебе два доллара, Боб. Займись этим. И заодно сделай нормальную прическу и себе».
…
Герберт Солоу:
К разгару второго сезона Джин Родденберри уже достиг некого подобия того культового статуса, которым он будет наслаждаться впоследствии. Как обычно, он работал допоздна в своем офисе, когда я заскочил к нему, и он решил сделать перерыв. Он выглядел истощенным и очень напряженным, но я подумал, что причиной этому были трудности в продюсировании такого сериала, как Стар Трек. Но оказалось, что у него были и другие проблемы.
«У меня ни на что не хватает времени, Герб», - он выпустил клуб дыма, - И к тому же все… эээ… все эти… эээ… женщины».
«Женщины?»
«Да, они… эээ… не отстают от меня. Они все хотят, чтобы я… эээ… стал отцом их детей».
Как сказал Боб Джастман, «творец Джин Родденберри стал Творцом Джином Родденберри».
Боб Джастман:
В последний раз, когда мы с Джеки проводили время вместе с семьей Родденберри, Эйлин выглядела почти враждебно. На самом деле, я не мог её в этом обвинять. Я знал, что дело было не в том, что ей не нравились друзья Джина; всё было намного глубже. Джин жил новой жизнью, своей собственной жизнью, в которой Эйлин не было места, жизнью, которая всё больше крутилась вокруг Мэйджел. Брак Эйлин был на грани распада. И она просто была несчастлива.
На этот раз Джин пригласил нас на обед. Из наших предыдущих встреч с ними мы с Джеки знали, что они увлекаются коллекционированием и шлифовкой полудрагоценных камней и изготовлением из них украшений ручной работы. У нас с Джеки было около десятка крохотных рубинов. Хотя они и были маленькими, но выглядели очень неплохо, хотя, наверное, стоили не более двух или трех сотен долларов. Мы решили подарить их Эйлин, чтобы она могла использовать их для своего хобби.
Когда мы вручили их ей, она не сказала ни «спасибо», ни «ну что вы, не стоило». На самом деле, в тот вечер она вообще мало говорила. Джин выглядел смущенным, но с тех пор ни разу не говорил со мной об этом.
Когда мы пришли домой, Джеки просто сказала: «Ну вот, ещё один веселый вечер с Родденберри». Я воспринял её комментарий как намек. Хотя мы продолжили общаться с семьей Родденберри на вечеринках и других общих мероприятиях, мы больше не встречались с ними парами. Напряженность в их отношениях заставляла нас чувствовать себя некомфортно.
…
В дополнение к привычным проблемам, у Родденберри начались проблемы с Шатнером. В то время как Нимой продолжал давить на него по поводу улучшения своей роли, Шатнер почти на это не жаловался. Он и так был героем: Кирк был главным действующим лицом как сюжетно, так и физически, и именно он занимался любовью, а не войной, когда об этом заходила речь.
Герберт Солоу:
Проблемы с Биллом Шатнером были более прозаичными. Они возникли тогда, когда режиссеры и их помощники стали жаловаться на то, что они не могут воспользоваться телефоном на съемочной площадке, так как Билл «постоянно висит на этой чертовой штуке», и это замедляет съемочный процесс. Отсутствие телефонов было и есть предметом жалоб актеров со времен Александра Грэйама Белла. Им нужно разговаривать со своими агентами – а также девушками, тренерами по фитнесу, букмекерами, биржевыми брокерами…
Чтобы как-то решить проблему, я поставил на съемочную площадку ещё один телефон. Теперь у нас было по одному телефону для входящих и исходящих звонков. Вскоре оба телефона оказались постоянно заняты, но, по крайней мере, мы могли решать свои дела в случае острой необходимости. Но оторвать Билла от телефона, когда он был нужен на съемках, всё ещё было нелегко. Он продолжал создавать проблемы. А режиссеры продолжали жаловаться на то, что они теряют время.
Боб Джастман:
Это не было виной Билла. Он присутствовал почти в каждой сцене. А так как для него это был единственный способ вести дела, ему приходилось либо использовать телефон на съемочной площадке, либо делать звонки из нашего офиса.
Устав от ежедневных жалоб, Джин ввел новый закон: больше никаких личных звонков со съемочной площадки. Билл сообразил, что это можно обратить себе на пользу: «Тогда поставьте личный телефон в мою гардеробную, и тогда я не буду занимать этот проклятый телефон на съемочной площадке».
Джин попытался сделать это, но Герб Солоу возразил: «Нет! Если Билл Шатнер получит телефон, то тогда Леонард захочет телефон, Ди захочет телефон, Нишель захочет телефон, Джимми захочет телефон, Джордж захочет телефон, Уолтер захочет телефон, и, возможно, Мэйджел захочет телефон. И даже если они скажут, что готовы сами за него платить, проблема не в этом. Если ты уже сейчас считаешь, что на съемочной площадке цирк, подожди до тех пор, когда ассистенты режиссеров попытаются оторвать всех актеров от своих телефонов. Единственная актриса на Desilu, у которой когда-либо был личный телефон, - это Люсиль Болл. Но она владелица этого места».
Джин, оказавшись между двух огней, был вынужден отказать Биллу Шатнеру. Так что Билл, эго которого снова было задето, перестал с ним разговаривать. И продолжил свою монополию на общие телефоны – как на входящие, так и на исходящие вызовы.
Герберт Солоу:
Кроме того, Билл не понимал, что его излишняя настойчивость по поводу своей роли отталкивает от него коллег. Они стали жертвами его желания быть в центре всего действия. Только Леонард и ДеФорест были в относительной безопасности. Остальные, особенно Джимми, Джордж и Уолтер чувствовали себя либо отодвинутыми на задворки, либо лишенными всякой возможности сказать что-либо значимое, либо и то, и другое одновременно.
…
По рекомендации покидавшего нас Джина Куна мы взяли на должность продюсера талантливого писателя и режиссера Джона Мередита Лукаса. Лукас был далеко не новичком в кинобизнесе. Но в свой первый рабочий день в команде Стар Трека даже он был удивлен:
«Никто ни с кем не разговаривал. Джин хотел представить меня актерам и съемочной группе, так что он отвел меня туда, где проходили съемки. Из-за угла появился Шатнер, но, едва увидев Джина, он развернулся и пошел совсем в другую сторону. Актеры тоже были «на ножах» друг с другом. Все актеры жаловались мне на всех остальных актеров».
Лукас легко влился в сложный процесс написания – и переписывания – сценариев для Стар Трека. Но его ждал ещё один сюрприз. В ноябре 1967 года Лукас получил письмо от Стэна Робертсона с NBC:
«Я пишу это в дополнение к нашему сегодняшнему телефонному разговору, в котором я говорил, что черновая версия “Private Little War” в том виде, в котором она была снята, для нас неприемлема…
… Мы знаем, Джон, что обсуждаемый эпизод создавался без Вашего участия, но, в качестве ориентира на будущее, мы должны ещё раз обозначить свою позицию: костюмы, намеки на секс, а также изображение насилия абсолютно неприемлемы для показа на NBC».
К несчастью, Джон Лукас был не в курсе постоянных стычек с цензорами NBC. Боб Джастман, тем не менее, был в гуще этих событий.
Боб Джастман:
Иногда мы намеренно вставляли в сценарий дополнительные кадры, чтобы цензоры NBC могли их вырезать. Если было необходимо, мы могли использовать их для торга. Но бывали случаи, когда мы использовали для этого реальные кадры.
В “Private Little War” Марк Дэниэлс снял сцену, в которой стройная местная девушка, сыгранная актрисой Нэнси Ковак, купалась под небольшим водопадом. Мы соединили те кадры с кадрами капитана Кирка, стоявшего неподалеку и буквально пускавшего слюни. А так как Нэнси была обнажена до пояса, Марк сделал так, чтобы она стояла спиной к камере. Однако, если хорошенько приглядеться, можно было увидеть небольшой кусочек груди Нэнси. Эд Милкис просмотрел эпизод перед тем, как мы направили его NBC для одобрения.
Эд Милкис был в ужасе: «Боб, как ты, черт возьми, планируешь протащить этот момент? У NBC случится сердечный приступ, и они так всё покромсают, что ничего не останется».
«Сколько он длится?»
«А, около 15 футов пленки (10 секунд)»
«Но у нас же отснято больше материала?»
«Конечно, намного больше. Но нам очень повезет, если останется хотя бы половина того, что там есть сейчас».
«Добавь туда ещё пятнадцать футов и отправь им».
«Ах ты мерзавец», - усмехнулся Эд. Мы вставили дополнительные кадры и направили эпизод цензорам.
Зная, что “Private Little War” будет направлен NBC для одобрения, они предупреждали нас:
«Пожалуйста, сделайте так, чтобы поведение Ноны оставалось в рамках уместного на телевидении; то же самое касается и её наряда, а также её объятий с Тайри и с Кирком. И избегайте откровенных поцелуев».
Когда они вернули нам просмотренный эпизод, их реакция была вполне предсказуемой: «Вы не можете показывать на телевидении такие вещи. Можно даже увидеть часть её… её…»
«Сиськи?»
«Груди, Боб, груди. Вам придется убрать этот момент».
«Но это важная сюжетная точка. Мы не можем её вырезать!»
За этим последовали длительные разглагольствования с обеих сторон. В конце концов как разумные люди мы достигли компромисса: «Если вы сократите этот момент наполовину, мы одобрим эпизод».
«Отлично! Спасибо…»
«Направьте нам его снова после редактирования».
«Вы что, мне не доверяете?»
«Конечно, доверяем, но на всякий случай всё равно направьте».
Мы убрали вставленный ранее материал, и они одобрили эпизод ровно в том виде, в котором он был сделан изначально. Они получили то, что хотели, так же, как и мы.
Но настоящее удивление ждало нас впереди, когда эпизод был показан Департаменту программного вещания NBC. Он не понравился даже Стэну Робертсону, хотя в нём было много действия, много волосатых примитивных инопланетян в мохнатых звериных шкурах, бегавших вокруг и стрелявших друг в друга из лука, много непонятных заклинаний, лечение загадочными растениями – и множество опасностей для капитана Кирка и компании.
“Private Little War” в конце концов был всеми одобрен и показан 2 февраля 1968 года. К нашему удивлению, Стэн Робертсон, похоже, так никогда и не понял, что история задумывалась как аллегория на растущие «полицейские меры» во Вьетнаме. На самом деле никто на NBC не увидел связи и не дал нам нагоняй. Но телезрители это заметили, и мы стали получать от них письма. Много писем.
Герберт Солоу:
Все знали, что низкорейтинговые сериалы лучше всего идут летом, так как телезрители решают посмотреть то, что они не смотрели осенью, зимой и весной. И за лето рейтинги действительно выросли. Но едва закончились летние повторы и Стар Трек вышел на экраны в новое время, его рейтинги снова стали падать.
В феврале 1967 года компания Gulf and Western объявила о своем желании приобрести Desilu, на что они готовы были потратить 17 миллионов долларов. А так как они уже приобрели Paramount Pictures, то они намеревались произвести слияние двух студий, располагавшихся по соседству. В начале мая 1967 года Герберт Солоу официально прекратил работу на Desilu и был назначен «вице-президентом по программному вещанию Paramount Television».
Герберт Солоу:
После четырех лет, проведенных в попытках возродить студию, я получил напечатанную записку от Люси с пометкой: «Всем сотрудникам», в которой говорилось:
«… Я продала студию. Спасибо за всё. С любовью, Люси».
В конце был напечатан логотип шоу ««Я люблю Люси» в виде сердечка.
Наверное, я должен был быть благодарен за эту записку. В любом случае это было лучше, чем бомба в конверте.
Хотя официальной датой приобретения Desilu компанией Gulfand Western было второе июля 1967 года, Люси вернулась на студию за день до этого, чтобы принять участие в церемонии разрезания ленточки. Люси и Чарли (Чарли Блудорн, глава и основатель Gulf and Western – прим. переводчика) вместе взялись за ножницы, и шаткий металлический забор, не одно поколение отделявший две студии друг от друга, упал. По сути дела, Стар Трек, «Миссия: невыполнима» и «Мэнникс» теперь принадлежали Gulf and Western и Paramount Pictures. Дальнейшая история показала, что покупка одного лишь Стар Трека, низкорейтингового убыточного сериала, шедшего на NBC, стала одним из самых впечатляющих финансовых ходов в индустрии развлечений.
Герберт Солоу:
В конце лета 1967 года моему секретарю Лидии позвонил секретарь Джона Рэйнолдса (нового главы Paramount Television – прим. переводчика). Финансисты Gulfand Western ознакомились с цифрами по Desilu и были обеспокоены. Чарли Блудорн хотел лично прийти и посмотреть на то, что происходит на самом деле.
Так как я пока располагался в своем прежнем офисе, я пошел на территорию Paramount, чтобы встретить там Блудорна. Пока мы с Чарли шли на съемочную площадку Стар Трека, я увидел в нём ту силу и энергию, которые сделали его успешным. А ещё я увидел то, что Чарли не имел ни малейшего представления о том, как снимаются фильмы.
Никто на съемочной площадке не узнал Блудорна, а мое присутствие там никого не волновало. Так что всё происходило как обычно. Режиссер Марк Дэниэлс сделал несколько дублей, пока не получил нужное выражение на лице Шатнера. Поворот головы Нимоя занял пару дублей, а на Нишель Николс, говорящую «Канал связи открыт…» ушло как минимум пять.
Блудорн смотрел на это, не веря своим глазам. Он подал мне знак, и мы вышли на улицу.
«Слушай, Герберт, теперь понятно, почему этот сериал стоит так дорого. Почему вы позволяете режиссеру снимать одну и ту же сцену снова и снова? Это же неэффективно с финансовой точки зрения. Я хочу, чтобы этого больше не было».
Чарли отправился в сторону Paramount, бормоча что-то про голливудских «психов». А я быстро понял, что попал из огня в мир корпораций. А впереди нас поджидало ещё больше корпоративного бизнеса.
Боб Джастман:
Вскоре на нас обрушился ещё один удар. И это был очень мощный удар. Он вызвал ударную волну, которую можно оценить очень высоко по шкале Рихтера для киностудий. И по моей собственной. (Речь шла о том, что вскоре Герберт Солоу был вынужден покинуть Paramount, что в пресс-релизе было объяснено «различиями во взглядах на менеджмент» - прим. переводчика).
Мы все были расстроены уходом Герба. Он был архитектором успеха Desilu, выпустившим на экран три новых сериала: «Стар Трек», «Миссия: невыполнима» и «Мэнникс». За время своей работы он привлек на студию самых креативных и талантливых людей из тех, кого он мог пригласить, заставлял телекомпании покупать то, что эти талантливые люди создавали, и защищал нас и наши сериалы тогда, когда им что-то угрожало. В первую очередь, «Стар Трек» без него вообще бы не появился. И без него борьба за то, чтобы оставить «Стар Трек» в эфире, стала ещё более безнадежной.
Боб Джастман:
Когда приблизились рождественские каникулы, все начали спрашивать: «Что там слышно насчет нового сезона?» Все знали, что новое время в телепрограмме не помогло поднять рейтинги, и все были настроены не слишком оптимистично.
На ежегодной рождественской вечеринке мы показали всем подборку «запоротых» моментов. Всем было весело, но за всем этим чувствовалась напряженность, особенно среди актеров.
Все сходились во мнении, что Билл Шатнер был «профессионалом» в полном смысле этого слова. И до той рождественской вечеринки на съемочной площадке номер 8 никто и не подозревал, что капитан Кирк не умеет воспринимать критику.
По ходу праздника Шатнер произнес тост, за котором последовала короткая спонтанная речь, обращенная ко всем присутствующим. Это была подбадривающая речь, в которой он хвалил всех за работу и предсказывал «Стар Треку» долгожданную победу в войне телевизионных рейтингов.
Как знать? Возможно, он видел себя обладателем Эмми за «лучшую главную роль в драматическом телевизионном сериале». Если бы усердная работа была решающим фактором, то он без проблем мог бы выиграть. Закончив свою речь предсказанием того, что «Стар Трек» будет украшать своим присутствием телеэфир ещё много лет», он выслушал последовавшие аплодисменты и направился к барной стойке.
«Налейте мне ещё», - сказал он. Пока он ждал, монтажер Джим Бэллас подошел к бару с той же целью.
«Хорошая речь, Билл» - заметил Бэллас.
«Спасибо. Ну, давай выпьем».
Бэллас продолжил: «Я монтировал эпизод “The Omega Glory”, и это было просто ужасно».
«Серьезно?»
«Ну, знаешь, Билл, все говорят, что ты хороший актер…»
«Спасибо. Мне самому нравится так думать».
«… но ты всегда слишком явно изображаешь свои реакции. И в этом эпизоде с этим было ещё больше проблем, чем обычно. Мне от этого становится ещё сложнее…»
«Что???!!!»
«… потому что их так сложно избегать. Камера все видит, ты же знаешь. Почему бы тебе не…?»
Шатнер взорвался. Последовал обмен бранными словами. Вокруг собрались люди. Шатнер кричал на Бэлласа, упрямый Бэллас отвечал ему тем же. Никто не собирался отступать. Опасаясь, что они перейдут к драке, некоторые из присутствовавших поспешили их разъединить. Позднее Шатнер пришел к Родденберри и выразил свое недовольство. Джим Бэллас, работавший над последним эпизодом того сезона, так его и не закончил. Его заменил Билл Брейм. К третьему сезону Бэллас так и не вернулся.
А Шатнер так и не получил Эмми за лучшую роль.
…
Съемки последнего эпизода второго сезона завершились 10 января 1968 года. Эпизод назывался “Assignment: Earth” и задумывался Родденберри как пилот для спин-оффа, эпизода в составе сериала, которому планировали дать новую жизнь в качестве основы для самостоятельного сериала. Родденберри понимал, что если Стар Трек закроют, “Assignment: Earth” поможет ему не остаться без работы.
Пилоты для спин-оффов всегда сталкиваются с необходимостью служить двум господам одновременно – и служить им хорошо, как в качестве достойного эпизода, так и в качестве отличного пилота. Осознавая эти сложности, Родденберри не только потратил на доработку сценария Арта Уоллеса больше времени, чем обычно, но и решил участвовать во всех стадиях работы над эпизодом.
Боб Джастман:
Джин занимался всем: декорациями, реквизитом, спецэффектами, поиском актеров, поиском черной кошки и костюмами – особенно костюмами.
Одежда, которую должен был носить потенциальный ведущий актер нового сериала Роберт Лэнсинг, не была проблемой. Он был одет в то, что полагалось носить уважающему себя инопланетному гостю: костюм от “Brooks Brothers” и классический галстук. Но, благодаря странным взглядам Джина на повседневную женскую одежду, напарница Лэнсинга, Тери Гарр, сделала модное заявление, которое остановило развитие модной индустрии на как минимум несколько сотен световых лет. Я смиренно наблюдал за тем, как Джин, вернувшись к своим старым уловкам, не давал отдохнуть дизайнеру по костюмам Биллу Тейссу, подгибавшему тут и подрезавшему там в надежде довести до ума то, что было шерстяной юбкой, сделанной, похоже, из коврика на полу моей тети.
Тери, выросшая в семье артистов, понимала все тонкости шоу-бизнеса и не возражала, когда прямо перед началом её первой сцены Джин решил поработать над костюмом ещё немного. Он встал на колени, ухватил край её и без того короткой юбки и сказал Биллу Тейссу: «Она слишком длинная, Билл». Тери закатила глаза.
Тейсс возразил: «Джин, но её наряд скроен по косой. Это будет выглядеть… глупо».
Джин продолжал настаивать: «Нет, всё будет прекрасно. Укороти на три дюйма». Билл закатил глаза. Джин согласился на компромисс: «Ну ладно, на два дюйма».
Тейсс вздохнул, взял Тери за руку и отвел в гардеробную. За ними, тоже закатив глаза, последовала портниха. Пять минут спустя они вернулись. Юбка Тери стала заметно короче.
«Ну вот, - сказал Джин, - Теперь всё прекрасно».
Тери выглядела смущенной, когда её позвали на съемки первой сцены. Но Джин был доволен как слон: «Просто великолепно. Это снова нечто. Ведь так, Билл?»
«Как скажешь, Джин».
«Нет, Билл, ты ничего не понимаешь. Нам нужно, чтобы зрители её заметили. Она должна выглядеть необычно».
«Так и есть, Джин. Поверь мне».
Несмотря на старания Джина, “Assignment: Earth” не стал ни хорошим эпизодом, ни отличным пилотом. Он не был даже просто хорошим пилотом. По правде говоря, его уровень был ниже среднего, и эпизод был сразу забракован телекомпанией в качестве пилота для нового сериала. Итак, съемки второго сезона завершились – не на грустной ноте, но и не на мажорной ноте.
Благодаря заранее написанным сценариям, более эффективной работе и большему опыту актеров и членов съемочной группы, а также наличию постоянных декораций, нам удалось уложиться в выделенное финансирование.
…
Боб Джастман:
К концу второго сезона Джин стал тратить на работу всё меньше и меньше времени, предпочитая весело проводить время с Мэйджел. Он приобрел мотоцикл и костюм из черной кожи. У Мэйджел тоже был подобный наряд. Когда Джин, верхом на небольшой Хонде, с Мэйджел за спиной, мчался от офиса к воротам студии, это было тем ещё зрелищем.
Герберт Солоу:
Не так много картинок прочно остается в памяти на всю жизнь, но одна из них имела место на углу бульвара Уилшир и Баррингтон-авеню в Лос-Анджелесе. Это произошло прохладным февральским вечером, когда я и мои дочери сидели в машине и ждали смены сигнала светофора. Я взглянул налево, чтобы посмотреть, что за машина создаёт так много шума, и уперся взглядом в Хонду, на которой устроились два самых модных байкера из всех, что я когда-либо видел. Они были одеты в лучшие из кожаных костюмов, сапоги и черные шлемы; даже мотоцикл блестел черным. «Поразительно, что в наши дни могут себе позволить сумасшедшие тинэйджеры», - удивился я.
Но когда я опустил окно, чтобы получше разглядеть парочку, «тинэйджеры» повернулись ко мне, чтобы посмотреть на своих соперников в соревновании под названием «давай сожжем резину». Я смотрел на Джина Родденберри и Мэйджел Баррет. Шок был обоюдным. Никто не произнес ни слова. Наконец, сменился сигнал светофора, и они умчались прочь.
Одна из моих дочерей спросила: «Папа, это был Джин Родденберри?»
«Ха, милая, - сказал я, - Искренне надеюсь, что нет».
Боб Джастман:
Джин начал сворачивать свои собственные «сигареты». Он знал, что я этого не одобрял, и пытался убедить меня, что «В травке… эээ… нет ничего плохого. Ты сам должен попробовать. У неё… эээ… нет никаких побочных эффектов в отличие от алкоголя и табака. Её нужно…эээ… легализовать, но у этого слишком много… эээ… влиятельных противников, например… эээ… производители алкоголя и сигарет».
То, что я слышал, не укладывалось у меня в голове. Я подумал: «О чем ты таком говоришь? Ты же бывший коп. Как давно ты куришь эту дрянь?» Но я не произнес этого вслух. В конце концов, это была его жизнь. Но я был разочарован.
Джин увидел, как я покачал головой, и улыбнулся. Больше мы не возвращались к этому вопросу.
Позднее, когда Джин Родденберри и Мэйджел Барретт поженились, Джин нашел себе увлечения, далекие от телевизионного бизнеса. Казалось, жизнь на грани риска имела свои привлекательные стороны для них обоих, но в особенности для него.
Много лет спустя Родденберри признался писательнице Ивонн Ферн для её книги, что его сексуальная жизнь проходила по его собственным правилам:
“Я живу согласно своим убеждениям. Иногда бывает, что мне хочется секса, и я так и делаю. Когда это кажется мне правильным. Люди могу сказать: «О, этот Джин Родденберри! Он подлец и изменник. Они могут осуждать меня за то, что я нарушал данные мной клятвы. Но на самом деле я никогда их не давал. Я не мог связать себя соглашением, которое лишало бы меня части себя самого. У нас с Мэйджел было свое собственное соглашение».
Возможно, и так, но, существовало соглашение или нет, люди считали, что такая безоговорочная любовь приносила Мэйджел страдания.
Боб Джастман:
У Джина была ещё одна сторона натуры, которая смущала меня даже больше.
Казалось бы добрый, Джин иногда показывал садистскую сторону своей натуры, когда на вечеринках в присутствии Мэйджел делал намеки на свои романы с другими женщинами. Её реакция, похоже, была ему приятна. Она выглядела уничтоженной, и я ей очень сочувствовал.
Позднее, оставшись наедине, я попытался достучаться до его совести: «Это жестоко, Джин. Ты делаешь ей больно, когда говоришь такие вещи».
Но, как ни странно, Джин находил в этом какое-то извращенное удовольствие. Он улыбнулся: «Ты…эээ… ошибаешься, Боб. Ты не… эээ… знаешь её так, как знаю её я. Кроме того, это… эээ… добавляет в отношения… эээ… немного перца».
Inside Star Trek: the Real Story
Доброго всем дня! Дико извиняюсь, что так всё медленно, но теперь я работаю даже в выходные... Ловите следующую часть, осталось немного)
Про бережное отношение к домашним животным, нового русского члена экипажа и такого многогранного Джина Родденберри
Про бережное отношение к домашним животным, нового русского члена экипажа и такого многогранного Джина Родденберри