Автор: Тасара-бокка
Фандом: Star Trek: The Original Series + полнометражки
Тип: джен
Рейтинг: G
Персонажи: Кирк, Спок, Маккой, Ухура и еще разные понемножку
Размер: драбблы
Статус: пока не знаю
Предупреждение: наверно, ООС, да? *неуверенно*
Дисклеймер: вот уж точно не мое
От автора: тук-тук, к вам можно? *я новичок и мне страшно, ага*
Предыдущее здесь: ST-TOS.diary.ru/p193945372.htm
IV. Ухура и все-все-все. Таймлайн - после "Звездного пути" 1979 года. Осторожно, сонгфик!
775 слов
Прослушать или скачать Иерусалим //Н.Вотинцева бесплатно на Простоплеер
Спеть Ухуру уговаривали всей сменой альфа.
В последние годы, без Спока и Кирка, традиционные музыкальные вечера на "Энтерпрайз" случались все реже, а потом и вовсе прекратились, - так что теперь она чувствовала себя неуверенно. Возможно, стоило остановиться на чем-нибудь простеньком, шуточном, но недавние события располагали скорее к драматизму - или, может быть...
Она кивнула и поднялась с места: выбранная вещь требовала свободного дыхания.
Скажи мне, добрый человек, где град Ерусалим? - Чехов вздрогнул секунду смотрел на нее то ли удивленно, то ли возмущенно, но тут же улыбнулся и принялся едва слышно подпевать на странном шипучем языке - наверное, по-русски.
Нет-нет, про ужин и ночлег потом поговорим.
Земную жизнь оставил я и дал обет идти,
Идти в далекие края... - Ухура выразительно обвела рукой техногенный интерьер комнаты, так что кто-то даже весело хмыкнул вслух, оценив аналогию.
... и спрашивать в пути:
- Не Ерусалим ли это? Не Ерусалим ли это?
- Не Ерусалим... - эхом отозвался Чехов, верно истолковав взгляд певицы. Слух у него был хороший, так что вмешательство ничуть не испортило впечатления.
На следующем куплете Ухура неожиданно придвинулась к креслу капитана, озорно стреляя взглядом:
Лишь локон девушки одной я клятву дал хранить:
Одно безумство меж собой смогли мы разделить.
Я до утра ее ласкал, - Кирк с молодой ухмылкой откинулся на спинку, но Ухура вдруг посерьезнела:
... но лишь забрезжил свет -
Ушел, и спрашивать не стал: я знал уже ответ.
Не Ерусалим ли это, не Ерусалим ли это, -
Не Ерусалим, - на этот раз вместе с голосом Чехова послышался и едва различимый шепот капитана.
Маккой нахмурился и обеспокоенно забарабанил пальцами по кожаной обивке дивана.
Певица кинула на него гневный взгляд и вступила снова - низким, пугающе печальным голосом:
О, если б мог, я б рассказал о гибельных местах:
Там только страх меня спасал, ужасной смерти страх,
Там не найти ночлег и кров, огня не раздобыть.
Страшней дороги нет врагов, и некого спросить...
От ее тона невольно пробирала дрожь. У команды "Энтерпрайз" не было недостатка в дурных воспоминаниях, и каждый, наверное, думал о чем-то своем. Сама Ухура, во всяком случае, закаменела, когда в памяти один за другим всплыли платонианцы - капитан, мне страшно - толианская паутина - я видела его, я уверена - и Хан, чего-то высокомерно требующий от экипажа. Тряхнув головой, она грустно улыбнулась:
Не Ерусалим ли это? Не Ерусалим ли это?
- Не Ерусалим!
На этот раз ответ прозвучал из нескольких уст, и это странным образом успокоило ее.
Но как мне не любить весь свет, весь - от земли до звезд? - странно было думать, что во времена, когда родился этот текст, люди знали о звездах так мало - все равно что ничего - и все-таки мечтали о них так же, как сейчас мечтают на Земле мальчишки - будущие офицеры Звездного Флота.
Ведь кто-то где-то даст ответ на вечный мой вопрос:
Девица, воин ли седой, иль юный пилигрим... - Спок едва подавил потрясенный вздох: Ухура пела на бедном синонимами стандарте Федерации, и последнее слово - намеренно или нет - перевела так же, как можно было перевести и английское "Вояджер".
... воскликнет: "Он перед тобой, он здесь - Ерусалим!" - только доведя финальную ноту, она заметила, как Кирк обеспокоенно дернулся в сторону вулканца, и смутилась:
- Простите, я не... Я не подумала, как это прозвучит.
На секунду в зале повисло неловкое молчание, а потом Спок неожиданно покачал головой:
- Не стоит извинений, мисс Ухура. Если я верно понял метафору, то, полагаю, она весьма точно характеризует последние события.
Кирк не сдержал радостного облегчения:
- По-моему, она вообще много чего отражает... про Звездный Флот. Никогда не слышал раньше. Что это такое было?
Откликнулся почему-то Чехов:
- Любимая песня моей прабабушки. Некоторые тут (он весело покосился в сторону Ухуры) всю душу из меня вытрясли, требуя подстрочный перевод!
- Я просто знала, что текст должен быть не хуже мелодии. И не ошиблась. Это как будто... Как будто про нас всех, про "Энтерпрайз", правда, капитан?
Кирк задумчиво кивнул в ответ.
На обратном пути к жилым отсекам Боунс не выдержал:
- Значит, все-таки предпочтешь нелогичную земную компанию этому своему "кулинару", Спок?
Джим напрягся, готовый в любой момент прервать болезненный разговор, но вулканец ответил с неожиданно теплой интонацией:
- Доктор, при всем уважении - я не могу поверить в вашу неспособность запомнить столь простой термин. Что до сути вопроса, то да, это так - и, думаю, из всех когда-либо принятых мной решений это - самое нелогичное...
Маккой задохнулся от возмущения, но сказать ничего не успел:
- ... и самое верное, - Спок договорил, улыбаясь одними глазами.
Улыбка Кирка сияла неподдельным, заразительным восторгом. Доктор хмыкнул, переводя взгляд с одного на другого, и без особого энтузиазма проворчал:
- Шуточки у вас... Не хотите еще корабль переименовать в "Иерусалим" - так, для полного комплекта?
АПД!
V. Аманда, во время серии Journey to Babel
638 слов
Быть спутницей дипломата всегда - тяжелый труд, но землянка-жена посла-вулканца - это практически призвание. Это значит - замечать все, что Сарек мог бы не заметить или интерпретировать неверно: непроизвольные жесты, тактильные контакты, случайные реплики, шутки с подтекстом, проявления любых эмоций или - в равной мере - желание эти эмоции скрыть.
У нее богатый опыт и недюжинные способности, и в этот раз она впервые использует их в исключительно личных целях.
Аманда наблюдает - и видит.
Спок стоит у своего капитана прямо за плечом, и ей определенно известно, что никакой устав не требует соблюдения такого расстояния - или, точнее, столь явного отсутствия расстояния.
Аманда видит: старшина реплицирует для Спока горячий чай, в то время как остальным старшим офицерам приносит холодные напитки. И она абсолютно уверена, что не слышала соответствующего приказа.
Аманда видит: когда прием близится к концу, ее сын на несколько минут отходит в дальний конец зала и чуть морщится, едва заметно поводя плечами. Она помнит, когда Спок начал сутулиться, и знает, что раньше у него порой побаливала спина - а теперь, когда он проводит за консолью по несколько часов кряду, такое должно случаться даже чаще. На мгновение она поддается сентиментальной мысли о том, что никто другой не может знать Спока так же хорошо, как она - пока поблизости не возникает хмурый корабельный медик, что-то яростно бурча себе под нос.
Аманда подходит ближе и слышит:
- Незачем маяться, выпейте вот это, и завтра утром жду вас в медотсеке, с вашей спиной надо что-то решать. И никаких отговорок, коммандер, а то напишу рапорт Джиму!
Аманда слышит: "надо спросить у мистера Спока, он в этом спец!" - как минимум три или четыре раза за вечер, и не может различить в этом ни нотки зависти.
Когда ее спрашивают о детских привычках сына, она уже знает - готова поклясться - что эти люди никогда не причинят ее мальчику боли. Когда затевалась вся эта авантюра со Звездным Флотом, она не слишком-то рассчитывала на удачу, хотя и надеялась, что люди окажутся милосерднее вулканцев хотя бы в этом - в отношении к чужакам. Однако, кажется, теперь уравнение изменилось раз и навсегда: Спок не казался здесь чужим. На самом деле, ее сын никогда еще не был где-то настолько своим, как здесь, на этом великолепном корабле среди этой странной, немного сумасбродной молодежи, с восторгом в глазах постигающей все новое.
Она готова рассказать что угодно, потому что видит, что эти люди смеются не над Споком, а вместе с ним.
... В их с Сареком каюте температура воздуха чуть теплее, чем в других отсеках, и Аманда точно знает, что ее муж не требовал ничего подобного...
Потом случается беда, и еще одна, и еще, и эмоции плещутся в ней, перехлестывая за край, и обида на мужа, и злость на сына, и беспокойство по поводу дипломатической катастрофы, происходящей на борту, но дисциплинированный разум продолжает фиксировать происходящее, и потом, после всего, Аманда вспоминает.
Злое упрямство доктора Маккоя, готового взять на себя ответственность за рискованную операцию. Отчаянную решимость раненого капитана вернуться на мостик - лишь бы позволить Споку спасти отца. Беспокойство сестры Чепел, перепроверяющей показатели медицинской аппаратуры в три раза чаще, чем требуется. Крутящихся возле лазарета мальчишек-лейтенантов с мостика и из научного отдела.
Взгляд сына, осознавшего уловку капитана Кирка.
Никогда и ни к кому - по крайней мере, насколько ей известно, - Спок не испытывал такой нерассуждающей преданности. Впрочем, она была готова признать, что этот человек заслуживал чего угодно - и еще немного большего.
Аманда слушает - и слышит: улыбку в голосе сына, когда тот связывается из лазарета с мостиком и что-то объясняет офицеру связи с радостным девическим голоском.
Она знает, что Спок вряд ли считает себя счастливым - как не считала она сама в долгие годы, пока боролась с собой, стараясь приспособиться к жизни на Вулкане. И, однако, она уверена, что когда-нибудь он поймет.
Аманда смотрит на сына - и впервые не чувствует беспокойства.
Что бы ни случилось, теперь со Споком все будет хорошо.