Выбор (фанфикшен по Star Trek) главы 6-10

[ST-TOS]

Вот и серединка подоспела... и альтернативная реальность таки вступила в свои права

Глава 6. Зал совещаний

Когда Кирк вошел в зал совещаний, то увидел, что уже все собрались. Он знал, что не опоздал, видимо остальные пришли немного раньше.
– Вольно, – тут же бросил он, пресекая в корне намерение первого офицера заставить всех встать по стойке смирно. «Хотя, – мысленно усмехнулся Кирк, приходя в бодрое расположение духа, – вот бы посмотреть, как Споку удастся сделать это в отношении МакКоя».
Доктор сидел в любимой позе – небрежно развалясь в кресле. На лице Скотта застыло скучающее выражение. Этот был бы более счастлив, если бы его никогда не отвлекали от прямых обязанностей в инженерном отделении. Дженис Ренд – вот образец сотрудника Звездного Флота, полностью поглощенного предстоящим совещанием. Образец, к тому же, весьма симпатичный.
– Сначала о текущем, – начал Кирк. – Сколько членов экипажа не получали увольнительные на Деневе?
– Скорее сколько получили, – отозвался МакКой. – Четверть экипажа, капитан. Никак не больше. Этого времени крайне мало, людям давно нужен отпуск.
– Некоторые вещи зависят не от нас, доктор. Мы стартовали с Деневы поскольку было получено новое задание. Полет на Бориалис отменяется. Туда пойдет «Македония». Мы же… Включите экран, – кивнул Кирк Дженис Ренд.
На экране зала совещаний возникло изображение планеты.
– Это Ахенар 4, – сказал Кирк.
Зеленовато-голубой шар приблизился, и с высоты птичьего полета перед зрителями открылась прекрасная земля. Гладь темно-синих океанов, зелень бескрайних лесов, широкие ленты рек, искрящиеся водопадами, горы и долины, заливы, лагуны, поляны, холмы и перелески. С первого взгляда было понятно, что планета великолепна.
МакКой смотрел на это пиршество жизни и гадал – ну и? Где оно, то самое, ради чего к планете летит «Энтерпрайз»? Что-то с этим местечком не так, по-другому и не бывает, на нее нацелились клингоны, или кто еще, может быть планету заливает смертельная радиация? Или…
Изображение сменилось, и МакКой понял, что насчет радиации он ошибся.
Стада животных пересекали равнины, стаи птиц взмывали в небо…
И разумная жизнь была на планете.
На экране появилась группа людей, примитивно одетых, с копьями в руках, они о чем-то совещались, потом вскочили на рогатых животных и поскакали по одной из долин.
«Военная операция, – понял МакКой, – набег или что-то вроде того». Отряд пробирался по скалам к небольшому поселению, расположенному на берегу широкой реки.
Посовещались еще немного, дикари на животных во весь опор поскакали к деревне, выкрикивая угрозы. Перевода не было, но интонация и жесты не оставляли сомнений – это атака.
Из домов высыпали люди и бросились бежать в лес, спасаясь от нападавших.
«Сейчас все дома будут ограблены, не успевшие спрятаться попадут в плен», – увы, доктор не первый раз видел подобное. Грустное зрелище, но что тут поделаешь? У каждого мира своя судьба, каждый должен пройти свой путь через войны и боль, рабство и нищету…
Однако тактика нападающих оказалась иной. Дома их не интересовали, а вот убегавших людей они и впрямь ловили. Вскоре в деревне собралось человек сорок пленных. Камера приблизилась, и доктор наморщил лоб.
Вот к спешившемуся предводителю нападавших подвели пленника – щуплого на вид паренька. Воин поднял голову парнишки за подбородок. По залу совещаний прокатился шумок.
Волосы пленника откинулись назад, обнажая остроконечные уши.
Некоторые из присутствующих в зале офицеров перевели взгляды на Спока. Первый офицер внимательно смотрел на экран.
Предводитель наложил на лицо юноши ладонь, плацы властно нажали на какие-то точки. Парнишка обмяк в руках державших его солдат.
«Насильственный мелдинг? – подумал МакКой. – Нет, не только, тут что-то еще…» Пленник в руках стражников серел, и когда предводитель убрал руку, паренек, как куль свалился ему под ноги.
Воин обернулся к невидимой камере, бесстрастно фиксирующей происходящее, и вскинул кулак с победным рыком. Порыв ветра раздул его волосы, и стало очевидно, что и он, и пленник принадлежат к одной расе, причем известной расе – темные волосы, чуть оливковая кожа, острые уши – не узнать уроженца планеты Вулкан было нельзя. По крайней мере, внешнее сходство было налицо.
Действие продолжалось, каждый из нападавших выбрал из пойманных селян себе жертву, и проделал схожую процедуру. Остальных связали и погнали перед собой в горы. Более десяти человек остались лежать в центре деревни.
Убиты? Без сознания?
Камера не показала этого. Фокус переместился выше и вновь пошли виды природы и животных.
Экран погас, присутствующие переглянулись.
– Какие-то дикие вулканцы, – нарушил молчание Монтгомери Скотт.
– Очень любопытно, – сказал Спок.
– Это все, что вы можете сказать, мистер Спок? – спросил МакКой.
– Пока да, – отозвался первый офицер. – Мне неизвестна ни эта планета, ни эти существа.
Дальше все заговорили разом:
– Могла ли это быть неизвестная ветвь вашего вида, мистер Спок?
– Что они делали?
– Читали мысли?
– Это мелдинг?!
– Что они делали, мистер Спок?
– Душу высасывали, – пробурчал главный инженер себе под нос.
– Это нам и предстоит выяснить, господа, – вмешался Кирк. – Запись получена от независимых исследователей, их корабль «Стрела Апача», проходил здесь три недели назад. И он исчез. Это последняя запись. Неизвестно, пропали ли они на планете, или несчастье случилось позже. Запрос в Вулканскую академию наук по поводу Ахенара 4 ничего не дал. Либо сведений нет, либо ваши земляки, мистер Спок, при всем моем уважении к ним, не пожелали ответить.
Кирк обратился к Дженис Ренд:
– Раздайте кристаллы, вы можете ознакомиться с записью и материалами более тщательно. Здесь съемка с разведфлаера, результаты проб, предварительное сканирование аборигенов. Звездный Флот желает знать, откуда в секторе, который не относится к зоне Вулкана, находятся эти гуманоиды и что за способности они имеют. Мистер Спок, жду от вашего отдела самый обстоятельный отчет. Мистер Сулу, расчетное время прибытия в систему Ахенар?
– На скорости пять варп семьдесят часов.
– Мистер Скотт?
– Я бы предложил три варп, мы собрались провести замену трех инжекторов, но если нужно, то да, и пять и шесть варп возможны.
– Меняйте инжекторы. Скорость три вапр. Свободны. Да, и еще момент, попрошу всем воздержаться от безосновательных предположений, – сказал Кирк, глядя на Спока.
Намек был прекрасно понят, и МакКой опустил глаза. У него как раз на языке вертелась парочка подходящих случаю шуток.


После совещания Кирк направился в столовую. Он устроился за столом и тут же пожалел, что пришел. Ему нужно было побыть одному, а столовая не то место, где следует искать уединения.
Надо было поесть в своей каюте. Хотя нет, с запозданием подумал он, там же Питер.
В столовую вошел МакКой и Кирк приготовился к неизбежной праздной болтовне, но доктор ограничился кивком и подсел за столик к девушкам-биологам.
До начала миссии было еще несколько дней, это утешало, потому, что прямо сейчас никаких мыслей по поводу предстоящего исследования, эмоций и планов у него не было. Одна чертовски большая усталость и опустошение.
Трагедия Деневы на корабле уже забывалась, но для него ее постоянным напоминанием было несчастное мальчишеское лицо.
МакКой объяснил Кирку, что сейчас Питер, помимо всего прочего, испытывает сильный страх, о том, что с ним будет, и капитан не поскупился на обещания. Расставаться в ближайшее время с племянником он был не намерен. Питер должен прийти в себя, как-то свыкнуться с утратой, как и Джим. Это самое меньшее, что он мог сделать для него. Потом он основательно займется устройством его судьбы. Предварительные переговоры уже проведены и мальчика можно будет отправить на Землю. Родители Ауреланы готовы принять внука в семью. Чтобы отправить Питера на Землю нужно подгадать пересечение «Энтерпрайз» с каким-нибудь пассажирским судном или, что предпочтительней, федеральным звездолетом. Ребенок на корабле – нарушение всех правил и инструкций, но ни МакКой, ни Спок ничего не сказали по этому поводу своему капитану.
Кирк был им за это благодарен. Но, свалившаяся на его голову ответственность за племянника, выматывала больше полной смены. Он не привык к непрерывному общению, к потоку вопросов, иногда совершенно дурацких, к легкомысленным поступкам и капризам.
Звякнул коммуникатор.
– Кирк слушает.
– Э… капитан… вы не могли бы спуститься инженерную?
– Что случилось?
– Ну… э… ничего такого, но ваш племянник…
– Иду, Скотти, – быстро ответил Кирк и захлопнул коммуникатор.
МакКой проводил его взглядом. Возможно, вулканец в чем-то был прав. И что точно – его капитану и другу срочно требовался отдых.

– Что произошло?
Кирк окинул взглядом помещение инженерной. На первый взгляд все в порядке, никаких рисунков на стенах, разбитого оборудования и тому подобного. Питер сидит на стуле с виноватым видом. По-настоящему виноватым.
Монтгомери Скотт взглянул на мальчика, потом кивнул Джиму в сторону своего кабинета.
Когда дверь за ними закрылась, главный инженер развел руками.
– Здесь есть и моя доля вины, капитан.
– Ближе к делу, если можно.
– Да можно… чего ж нельзя. Мы с пацаненком изучали системы антигравитации, он спрашивал про нуль-зону. Но у нас на корабле нет таких зон, они остались на транспортных судах, торговых…
– Я в курсе, Скотти. Не тяни, что он натворил на этот раз?
– Отключил систему искусственной гравитации в четвертой секции инженерной. Сказал, что захотел поплавать в невесомости. Но дело в том, что там энсин Сеймур менял инжектор…
– Он пострадал?
– Да! Когда подключилась резервная энергия, он упал и разбился. Капитан… что с вами?
Кирк смотрел на инженера в полном шоке.
– У нас есть запас… да и этот можно починить…
– Черт тебя задери, Скотти! Я подумал…
– Ох, простите капитан! Я… С энсином Сеймуром все в порядке! Это инжектор разбился… Извините, что напугал.
– Да уж… на пару секунд я подумал, что мальчишка виновен в неосторожном убийстве… Как он сумел это провернуть?
Вид у главного инженера стал смущенным.
– Ну… э… я сам показал, обещал что как-нибудь потом можно такое устроить. Шустрый у вас племянник, капитан, если позволите, нетерпеливый и очень сообразительный.
Кирк скривился, хотя Скотти думал, что капитан улыбнется.
– Ладно, я поговорю с ним. Извини.
Они вышли из кабинета. Питер искоса взглянул в лицо своего дяди, не увидел там ничего хорошего и уставился в пол. Кирк тем временем прошел до четвертой секции. Над пострадавшим оборудованием колдовали инженеры, составляя список запчастей, нуждающихся в реплицировании.
– Капитан?
– Мистер Сеймур, можно вас попросить пройти со мной?
– Конечно, капитан.
– С вами все в порядке?
– Да, я держался за страховочные скобы, но не успел поймать эту штуку… то есть инжектор.
– Я рад, что с вами все в порядке.
Они вошли в главный машинный зал.
– Питер, иди сюда, – позвал капитан.
Когда мальчик подошел, Кирк сказал:
– Хочу тебя познакомить кое с кем. Это энсин Кит Сеймур.
Питер поднял голову, взглянул на энсина и снова уставился в пол.
– Почему ты не хочешь посмотреть на человека, которого чуть не убил?! – спросил Кирк жестким тоном.
– Капитан… – неуверенно сказал Сеймур, он совсем не жаждал крови.
– Только случайно вышло так, что этот человек, посмотри на него… посмотри, я сказал! Этот человек жив и здоров, а не лежит в лазарете с переломанными ногами. Не хочешь ему ничего сказать?
– Извините, – пробормотал мальчик побелевшими губами. – Я не хотел. Я не подумал.
– Все в порядке, малыш, – Сеймур потрепал Питера по голове. – Не делай так больше, ОК?
– Я не буду…
Сеймур взглянул на капитана, прикидывая, урок закончен или нужно еще что-нибудь сказать?
Кирк кивнул.
– Может вернуться к работе. Спасибо.
Энсина сдуло, как ветром.
– Пойдем, – сказал Кирк, – не отставай.
Джим Кирк быстро шел по коридорам, так быстро, что Питер почти бежал за ним. Движение успокоило капитана, но что делать с ребенком он не решил.
Если бы не трагедия с родителями мальчика, он сумел бы (и довольно быстро) внушить, что можно делать и что нельзя, но сейчас он не знал – что это? Бездумная проказа, заслуживающая наказания, или желание обратить на себя внимание, проверка для него, Кирка, правда ли то, что он говорил ему – что он не бросит племянника, чтобы не случилось?


– Я больше не буду, – сказал Питер, когда они вошли в капитанскую каюту. – Я не думал, что там кто-то мог быть. Я не хотел, чтобы этот человек…
– Его зовут энсин Сеймур. Имя Кит. Ему двадцать три года. У него есть родители, два брата и сестра, – сказал Кирк. – Представь, сколько горя ты мог принести этим людям.
– Я не хотел… – по щекам Питера потекли слезы.
– Конечно, не хотел. Если бы ты хотел, если бы ты сделал это специально, то разговор был бы другим. Не имеет значения, что ты хотел, а что нет. Важно то, что получилось в итоге.
Глаза мальчика заметались. Будь у него своя комната, он убежал бы туда, чтобы пореветь всласть, да он виноват, но у этого Сеймура есть мать и отец, и брат, и сестра, а у него…
Звякнул коммуникатор на стене.
– Кирк слушает.
– Мы нашли кое-что новое, – услышал он голос Спока.
– Мне нужно идти, – сказал Кирк. – И прекрати реветь, сколько можно! Посиди тут и подумай о своем поведении. Когда я вернусь, мы продолжим разговор.


Дверь за капитаном закрылась, и Питер бегом кинулся к своей кровати. Он засунул голову под подушку, намотал на себя одеяло и так затих. Слезы лились не останавливаясь, он и рад бы был прекратить реветь, но как? Он не мог описать словами все чувства, что раздирали ему грудь, было ощущение непоправимого несчастья, и от этого никак невозможно было избавиться. Он пытался делать что-то… но все было не так. Он знал, конечно, знал, он же не малыш, что нельзя рисовать на стенах, но… кто-то невидимый забрался ему в голову и приказал – делай так. Может быть те пришельцы, что убили его маму и папу все еще в нем? Нет, не в нем, у него же ничего не болит, а они убивали через боль, это он знал… Что с ним? Сегодня… он не подумал о Сеймуре, это правда, он не собирался… причинить вред, и он знал, что то, что он затеял под носом инженера Скотти не хорошо, и что за такую проделку могут наказать. И пусть накажут, пусть выкинут его на какой-нибудь планете, где нет никого и ничего, и там он умрет… и тогда…
Он никому не нужен, это совершенно понятно, никто не поцелует его на ночь, как делала мама, никто не будет носить его на руках, как отец, с дядей Джимом было весело играть, когда он приезжал к ним, да, но было то это всего раз пять, не больше, бабушку с дедом он почти не помнил, он родился на Деневе и был на Земле у них в гостях всего два раза. Зачем он им? Зачем он вообще кому-то?

Глава 7. Поэма

– Что удалось выяснить? И где МакКой? – спросил Кирк, еще не выйдя из кабины турболифта.
– Я посылала сообщение доктору, – ответила Ухура.
– Вызовите еще раз, – сказал капитан, усаживаясь в свое кресло.
Этого не потребовалось. Двери лифта открылись снова, МакКой и Монтгомери Скотт присоединились к команде мостика.
– Доклад, мистер Спок, – сказал Кирк, увидев, что все старшие офицеры в сборе.
Вуклканец взглянул на капитана, ничуть не показав, что удивлен официальным тоном.
– Вы слышали термин тал-шайа, капитан?
– Нет, – ответил Кирк.
– Это вулканский способ казни. Безболезненный перелом шеи. Быстрый и милосердный…
МакКой фыркнул. Спок поднял бровь.
– Милосердная казнь это… нечто небывалое, – заявил доктор.
– Не будем отвлекаться, – сказал Кирк, ни к кому конкретно не обращаясь. – К чему все это, Спок?
– Я нашел одну древнюю вулканскую поэму, – сказал Спок. – Самое начало вулканской варповой эпохи. Образец лирики весьма любопытен сам по себе... Предполагаю, что ромуланцы в эти времена еще не существовали, а составляли единое целое с нашим народом. Я сделал частичный перевод, но поскольку поэтический дар мне не свойственен, текст большей частью не рифмованный, однако смысл перевода от этого не пострадал.
МакКой открыл было рот, потом закрыл. Первый офицер никогда не позволил бы себе трату времени на бесцельные поэтические упражнения, а Джим не в том настроении, чтобы снисходительно терпеть их возможную пикировку.
– В поэме рассказывается о молодой девушке, – начал Спок, – которая проснулась утром и пошла на прогулку. По дороге, в сени деревьев, она нашла спящего мужчину, который ей очень понравился.
Кирк отметил, что Ухура сняла наушники и повернула свое кресло так, чтобы не пропустить ни слова – не каждый день вулканец рассказывает сказки на мостике.
– Она присела около него, стала рассматривать… Я должен отметить, что это очень чувственное лирическое произведение, многие описания и действия не имеют отношения к делу, поэтому я не стал переводить некоторые части, – заметил Спок. – Девушке так понравился незнакомец, что она решила соединиться с ним. Она коснулась его лица, чтобы найти контактные точки, спящий мужчина проснулся и не возражал против установления связи. Души и тела их слились вместе и они стали близки. – Спок прервался, увидев выражение лица доктора МакКоя.
– Вы что-то хотели сказать, доктор?
– Нет, я м… просто представлял себе процесс… Продолжайте, пожалуйста, я наслаждаюсь сюжетом.
– Эта вещь, ввиду описания сексуальных сцен, считается не желательной для широкого доступа, – сказал Спок. – Я буду краток. Далее девушка повела избранника в свой дом, представила его семье. Мужчина узнал, что она принадлежала к клану талшайнов, которые практиковали подпитку жизненной энергией от других существ, как разумных, так и нет. Самая грубая земная аналогия – каннибализм. Старейшины не были рады тому, что девушка привела в их семью чужака, это была ошибка ее молодого ума. Возникли сложности, избранник девушки не желала принимать участие в обрядах, что практиковали в поселении и через некоторое время тайно ушел. Отмечу, что обряды описаны подробно, даже излишне достоверно, указаны точки, сила воздействия, ощущения и эмоции. Девушка затосковала и заболела, несколько человек из поселения талшайнов, мужчин и женщин, решили отправились на поиски чужака, что похитил сердце девушки. Так заканчивается первая часть поэмы и начинается вторая. Целиком она до нас не дошла. Оказалось, что мужчина, оставивший девушку, был членом экипажа третьего вулканского корабля, летающего со скоростью два варпа. Преследователям удалось проникнуть на корабль перед стартом, они думали, что смогут уговорить мужчину жить с девушкой после полета, но этот корабль никогда не вернулся на Вулкан. Вот собственно и все.
– Какая грустная история, мистер Спок, – сказала Ухура.
Кирк был далек от эмоциональной оценки услышанного.
– То есть вы полагаете, что местные аборигены это потомки экипажа того звездолета, обращенные в свою веру кучкой каннибалов?
– Капитан, вы замечательно изложили суть дела.
– Вы уверены, что экипажа звездолета хватило для того, чтобы заселить всю планету? – спросил Кирк.
– Вполне, – ответил Спок. – Легенды Земли повествуют всего лишь об одной паре, изгнанной из Эдемского сада. Насколько мне известно, звездолеты комплектовались экипажем до пятисот вулканцев, кроме того, если речь шла о колонизации миров, использовались дополнительные эмбриональные запасы, так что ничего удивительного в этом нет.
– Но… это же просто стихи, Спок. Можно ли на их основе делать далеко идущие выводы? – спросил Скотт.
– Отдельные факты подтверждаются. Например, теория вероятности говорит о том, что совпадения подобного уровня, я имею в виду независимую эволюцию, приведшую к возникновению на различных планетах идентичных видов, маловероятны.
– Неужели? Да мы же на каждой второй планете находим гуманоидов, которых не отличить от землян! Как вы это объясните? – воскликнул МакКой.
– Вулканская академия наук считает, что такое распространение именно вашего вида результат техногенной панспермии, ответственными за это явление признана раса Странников, чьи следы многократно зафиксированы. Другие же виды более уникальны.
– Что? – не поверил МакКой собственным ушам. – Джим! Ты слышишь, что он говорит?!
– Дальше, мистер Спок. Излагайте факты, – сказал Кирк.
– То, что мы видели на экране – это забор жизненной энергии, не души, как вы выразились на прошлом совещании, мистер Скотт, но сил организма. Эта энергия практически не регистрируется приборами, но она есть у всех живых существ. Более того, живые существа постоянно обмениваются этими энергиями, осознанно или нет. Отмечу, что мой народ не использует эту технику, это считается неэтичным и опасным.
– Это так, доктор? – спросил Кирк МакКой. Тот неопределенно покачал головой.
– Как сказать… такая теория имеет место, если речь не идет об истинном электромагнитном излучении организма, которое отлично фиксируется и неплохо изучено; есть некоторые вещи, которые находятся за пределами науки, и относятся к философским вещам…
– Да или нет, доктор?
– Не могу сказать. Иногда бывает, что человек по всем параметрам не жилец, а он поправляется. Исключительно из упрямства или наличия этой самой силы жизни, а с другой…
– Понятно. Не может ли быть такого, что это все же НЕ уроженцы планеты Вулкан? Может быть это переселенцы с Ромула или Рема? Да и почему бы им не эволюционизировать на этой планете самостоятельно из каких-нибудь местных зеленокровных млекопитающихся?
– Потому, что медь, имеющаяся в крови вулканцев, отсутствует на этой планете.
– Совсем что ли нет? Это довольно распространенный элемент, – спросил Монтгомери Скотт.
– Сканирование показывает, что в атмосфере и в самой планете практически отсутствует медь, а также золото и серебро, то есть эта группа периодической системы представлена крайне слабо.
– Это уже тянет на железный факт, – сказал капитан. ОК. Надо было с него и начинать. Одна версия у нас есть. Еще идеи?
Таковых не оказалось.
– Генный анализ с легкостью покажет вулканцы это или нет, и даже можно вычислить примерное время, когда эта ветвь вашего народа, мистер Спок, отделилась от родного корня. Я вижу, как вы пытаетесь откреститься от этих пожирателей душ, – сказал МакКой, все еще не терявший надежды попрактиковаться с первым офицером в остроумии.
– Доктор, вы невнимательно слушаете, есть большая разница между душой и…
– А еще, – перебил Спока МакКой, заметив, что капитан задумчиво смотрит на обзорный экран, – я нахожу интересным, что экипаж корабля так быстро одичал в дебрях этой планеты.
– Быстро? – переспросил Спок. – События о которых я говорю, отстают от сегодняшнего дня на двенадцать тысяч лет.
– О! Ничего себе! – воскликнул главный инженер. – Да мы по сравнению с вами сущие младенцы.
– Тем не менее, это земляне подали идею создать объединенную федерацию планет, – ввернул МакКой.
– Господа, я просил не отвлекаться! – сказал Кирк недовольно, не отрывая взгляда от обзорного экрана.
Доктор МакКой и главный инженер Скотт переглянулись.
– От тех времен осталось мало исторических документов, – продолжил свой доклад Спок. – Упоминание о клане талшайнов осталось лишь как примечание к слову тал-шайа. Именно представители этого клана зачастую становились исполнителями приговоров. Возможно, до того как умертвить приговоренного, они практиковались в умении забирать жизненные силы, но это только легенды.
Кирк встал со своего кресла и прошелся по рубке.
– Прекрасно поработали, мистер Спок, – сказал он без тени улыбки. – Продолжайте изыскания в то же направлении. Текст поэмы на мой монитор, я хочу сам ее прочесть.



Когда Питер выбрался из кровати, в каюте уже был приглушен свет. Значит поздний вечер. Он заснул, наплакавшись. Хотелось есть. Дяди не было. Вот, если он пойдет сейчас в столовую – это будет правильно или нет? На репликаторе, что есть тут в каюте, поставлен защитный код, это дядя Джим сделал, после того, как он, Питер, объелся шоколадом, он хоть и знал, что у него аллергия, но шоколад очень уж вкусный. И ужин давным-давно закончился. Он пошарил по полкам, где-то тут было яблоко… Точно. Питер откусил сочную мякоть. Чем бы заняться?
Включенный компьютерный терминал привлек его внимание.
«…Лесною тропою шла дева к реке
Держа жар желаний из сердца в узде…»
Мальчик забрался с ногами в кресло. Стихи он не очень любил, но делать то все равно больше нечего и что это за дева? Стихи быстро кончились, и пошел нормальный текст, изредка только и попадались рифмованные строки, кое-где текст был на незнакомом ему языке. История оказалась про любовь. Мальчик зевнул. Скукотища. Что же в непереведенных кусках? Питер вызвал программу переводчик. Что это за язык? Вулканский? В одном пропущенном отрывке оказалось длиннющее описание природы, в другом автор рассказывал про то, как выглядит герой истории, хотя какая разница какие у него там брови, плечи и… Питер оглянулся, чтобы проверить закрыта ли дверь, если дядя Джим отловит его за этим чтением… Мальчик перелистнул несколько страниц. Хотя что тут такого? У всех есть пенис, зачем только его так подробно описывать?
Он услышал голоса в коридоре и метнулся на свою кровать. Лучше всего сделать вид, что он спит. Тогда не будет никакого разговора, да и вообще.
– Ладно, Боунз, я понял, – услышал Питер голос дяди. Дверь открылась.
– Свет на треть, – тихо сказал Кирк.
Около его терминала лежал огрызок яблока. Кирк повертел его в руках, бросил в утилизатор. Потом подошел к Питеру.
– Эй, парень, как ты тут? – вполголоса позвал его Джим. – Ты не спишь, я же вижу. Он сел на кровать, погладил ребенка по спине. – Есть хочешь?
– Откуда ты знаешь, что я не сплю? – спросил Питер.
– Спящий человек дышит по-другому. Редко, – пояснил Кирк. – Ну так что есть хочешь или до утра доживешь?
– Хочу.
–Ты извини, работы было много, я совсем забыл, что ты тут без ужина.
– Да я спал в общем-то. Вот недавно проснулся.
– Ну, ладно. Молоко будешь?
– Да. И булочку. С сыром.
– Держи. – Кирк передал мальчику тарелку, подошел к своему терминалу. Он увидел, что поэма открыта на середине, увидел программу переводчик, оглянулся на Питера, ухмыльнулся, но ничего не сказал. На месте забытого в каюте мальчишки он бы много чего еще сделал из того, что не следует.


Глава 8. Ахенар 4

– «…Лесною тропою шла дева к реке
Держа жар желаний из сердца в узде…»
Напевала Ухура себе под нос.
Текст поэмы разнесся по корабельной сети со световой скоростью… Шло соревнование – кто лучше переведет стихотворные строчки. Пара вариантов была таких, которых лучше бы и не слышать.
Спок отнесся к неожиданному всплеску интереса к древней вулканской поэзии с философским спокойствием, списывая это на обычную нелогичность землян и их страсть увлекаться чем-то новым.
– Мисс Ухура, не могли бы вы перенести свои вокальные упражнения в рекреационный зал? – тем не менее, негромко сказал Спок. Не надо было ему даже и пытаться начинать переводить текст стихами. Но что сделано, то сделано.
– Конечно, мистер Спок.
– Расчетное время прибытия, мистер Сулу?
– Два часа семнадцать минут.
– Десантная группа уже сформирована? – спросил Чехов у Сулу. Пилот пожал плечами.
– Сформирована, мистер Чехов, – ответил Спок. Может ознакомиться со списком. Но вас там нет, можете мне поверить.
Больше посторонних разговоров на мостике не было. «Энтерпрайз» занял стационарную орбиту и приступил к сканированию планеты.


– Райское местечко, – сказал МакКой оглядываясь. Группа высадки стояла в центре большой поляны. Изумрудная трава нежно шелестела под порывами теплого ветра. Деревья, что росли по краям поляны имели желтую кору и это делало место еще более солнечным.
– Да, неплохо, – согласился Кирк. – Осмотрите здесь все, – сказал он команде службы безопасности. Можно ли разбить лагерь. Главное, чтобы никаких контактов с аборигенами.
– Это исключено, капитан, – сказал Спок проверяя данные трикодера. Ближайшее поселение местных жителей в трехстах километрах отсюда. Это совершенно уединенная долина. Нам здесь никто не угрожает.
– Слышали мы такое много раз, – пробурчал МакКой. – Если место смахивает на Эдемский сад – жди беды.
– Доктор, вы же сами настояли на стационарной базе для отдыха, – ответил Спок. – Вынужден отметить, что ваша непоследовательность представляется мне крайне прискорбной.
– Буду рад ошибиться, – ответил доктор. – Где-то тут река неподалеку?
– Верно, доктор. Вон за тем холмом.
– А рыба в реке есть?
– Да, и много видов.
– Я люблю жареный вид рыбы, – сообщил МакКой все еще настороженно оглядываясь. Но все было спокойно. Пели местные птицы, из травы вспархивали существа, похожие на стрекоз, с яркими разноцветными крылышками. Лето, природа, рыбалка, купание, посиделки у костра – что может быть здоровее и полезней? Предполагалась двухнедельная стоянка для полного изучения планеты и местных жителей, так что каждый из членов экипажа, в первую очередь из тех, кто не получил увольнительных у Деневы имел шанс отлично отдохнуть.
– По периметру лагеря поставьте сигнализацию, я хочу быть уверен, что люди здесь в полной безопасности, – сказал капитан.



– Мяч! Лови, мяч, дубина!
– Ага!
– Беру!
– Пасуй!
Азартный выкрики были слышны на полкилометра вокруг. Люди играли, наслаждаясь свободой, соревнованием, свежим воздухом, горячим летним солнцем Ахенара. Кирк улегся на траве поудобней. Девятый день шли исследования. Состав атмосферы, структура планетного ядра, геологические, океанографические изыскания, ботаника и биология – стандартный набор; работа кропотливая, но известная и предсказуемая. Сбор данных о планете завершен, теперь можно перейти к изучению высшей формы жизни. Несколько беспилотных зондов, замаскированных под объекты местной фауны приступили к съемкам в нескольких точках планеты. Поток данных шел непрерывно, научный отдел пребывал в состоянии близком к экстазу, за исключением его главы.
Никаких следов пропавшего корабля «Стрела Апача» на планете найдено не было. Если с ним и приключилась беда, то не здесь.
Местная стрекоза опустилась Кирку на живот. Крылышки насекомого сверкали как радуга.
Капитан улыбнулся. Два дня Питер гонялся за этими стрекозами с небывалым усердием. МакКой, настоятельно рекомендовавший смену обстановки для мальчика, оказался прав. Весь день мальчишка носился по лагерю, как торпеда, из реки его нельзя было выгнать.
Некоторую сумятицу в распорядок дня вносил тот факт, что сутки на Ахенаре 4 состояли из 36 часов, но это неудобство с лихвой компенсировалось отличной погодой. Период обращения планеты вокруг своего солнца отличался от земного всего на 2,7 процента.
Песчаная коса у реки была самым популярным местом лагеря, и там постоянно находился кто-нибудь из взрослых. Каждый выбирал тот отдых, который предпочитал – кто-то плавал наперегонки по спокойной и широкой реке, кто-то лениво загорал на песке. Люди менялись, но доброжелательный и внимательный присмотр мальчику были обеспечены, чему Кирк был до смерти рад, потому что дел у него, несмотря на стоянку было по горло. Спок поглощен научными исследованиями, и вся рутина свалилась на капитана. Тут еще Скотти решил провести профилактику для двигателей, так что если кто и расслаблялся на планете, то никак не капитан. Он старался как можно больше проводить времени с мальчиком, но это не всегда удавалось, а когда в разгар игры или разговора его звали и приходилось заканчивать общение, то Питер обижался на него за это.
Капитан говорил себе, что в следующий раз он обязательно уделит ему время, но… находилось новое дело, новая проблема, требующая именно его решения.
Когда Кирк возвращался в каюту или лагерную палатку, мальчик обычно уже спал, и Кирк подходил к его кровати, чтобы поправить одеяло, или погладить по голове. Иногда Питер просыпался, ухватывался за его руку и лежал так, пока не засыпал снова.
Вчера группа из семнадцати человек решила совершить пеший поход к лесному озеру, что засекли сканеры в десяти километрах от лагеря. Кирк разрешил мальчику присоединиться к экспедиции, взяв с него торжественное обещание слушаться во всем старшину Дженис Ренд.
Сегодня, разобрав большую часть дел и передав командование Скотти, капитан решил тоже немного отдохнуть. Впрочем, если бы он не сделал этого, то МакКой заставил бы его взять парочку увольнительных дней, уже силой медицинского авторитета.
На корабле все в порядке, исследования идут полным ходом, планета безопасна, туземцы далеко, солнышко пригревает так славно… Джим Кирк сам не заметил, как заснул.


МакКой критически осмотрел отведенное ему жилище. Сухо, чисто, тепло. Походная кровать, небольшая коробка для личных вещей, она же по совместительству прикроватный столик, тумбочка и стул. Аскетично, но терпимо.
Он обошел лагерь, вот значит, где члены экипажа блаженствуют вторую неделю, и откуда периодически с легкими травмами попадают на борт. Одна сломанная рука, три растяжения и два ожога от огня и четыре от солнца – совсем неплохой результат.
Походная кухня, костровище в центре, спортивные тренажеры, длинный стол…
Стандартный лагерь, ничего особенного. Капитана нигде не видно, большая часть людей играет в мяч у воды, дежурные по камбузу спорят о том, что готовить на обед, при этом, как понял МакКой главный вопрос заключался в том принесет рядовой Мартинес рыбу или придется варить суп и концентратов.
Доктор спустился к реке, понаблюдал за игрой, и устроился немного в отдалении со своими записями в руках.
Ему намеревался еще раз обдумать одно место в вулканской поэме Спока, которое первый помощник старательно перевел.
Сцена насильственного мелдинга снова и снова вставала перед его глазами. Не желал бы он испытать что-либо подобное. Но в этом знании, что такое возможно – было что-то притягательное.
«Руки возложа на точки те, что знает каждый, силу соизмерить нужно нам, будь осторожен, настойчив, соки жизни взять мы можем так», – говорил главному герою поэмы старейшина талшайнов. И пытаясь пробудить интерес у новичка, описывал свои ощущения: «Разные соки у разных людей, детская радость, как солнечный лучик, будь осторожен, хрупок ребенок, нужно брать мало, лишь пригубить, подросток даст страсть, силой сравнимой со страстью девы младой, жизнь в нем бурлит и силы есть вынести это, но также будь осторожен, не стоит губить жизнь на заре ее, с равным коли столкнешься, втройне осторожен будь, равный тебе – может канал обернуть против тебя и ударить в ответ, и тогда каковы соки твои – он узнает уже. Каждый разен на вкус, весь спектр эмоций и чувств ты можешь испытать, оставаясь спокойным, узнать, как плачет роса, как ветер играет с волной, как лист умирает, и вода превращается в лед, испаряясь затем в никуда. Если старик стал объектом твоим, то забрать до конца все что есть у него – нет греха, воля того, кто берет высока, острый, и горький жизни итог может достаться тебе, но никогда катру не трогай, душа не твоя. Соки жизни берем мы, но души не трогаем, это нельзя. Нужно учиться, снова и снова пытаясь понять какие точки и силы использовать можно, ты в начале пути, пальцы дай, покажу я, как делаем мы, научу, как защиту искать если кто-то попробует это к тебе применить…»
МакКой отложил запись.
Отвратительно! Какой-то вулканский каннибализм! Энергетический вампиризм – так раньше называли нечто подобное. Людям доступно такое воздействие, но на самом примитивном почти неосознанном уровне, здесь же целенаправленное культивирование паранормальных способностей…



Кирк проснулся от того, что его щеки коснулась метелочка травы. Он открыл глаза и тут же мощный выброс адреналина заставил его чуть ли не подскочить.
Рядом с ним, скрестив по-турецки ноги, сидела молодая девушка. Ей было лет семнадцать не больше. Она тряхнула головой, откидывая назад густые волосы, и легкий травяной запах окутал ее невесомой вуалью.
– Кто ты? – спросила девушка, вновь касаясь Джима травинкой.
Универсальный переводчик работал отлично.
– А ты? – спросил он, чуть охрипшим голосом. Она была неуловимо прекрасна в своем юном обаянии.
– Я Тиала, – ответила девушка и хихикнула. – Ты такой… светлый, – сказала она. – И волосы… Почему? – она коснулась Кирка.
Он мягко перехватил ее руку. Ладошка у девушки оказалась твердой и сильной. Руками она работала. И работала много.
Сознание схватывало лишь куски реальности: локон волос на лбу, царапины на ногах, вопросительный взгляд темных глаз.
– Ты говорил во сне, – сказала девушка. – Только я не поняла, что.
Кирк не ответил, продолжая разглядывать ее. Кожа загорелая с оливковым оттенком, четкий рисунок губ.
– А что у тебя с ушами? Почему они… круглые? – спросила девушка.
Она высвободила свою руку и прикрыла рот ладонью. Потом протянула руку и потрогала его ухо. Пальцы ее были горячими.
– Я тебе нравлюсь? – спросила незнакомка и в ее голосе Кирку послышалась тревога. – Почему ты молчишь?
– Не знаю, что сказать. Я спал, а проснулся и ты тут.
«И у меня такое ощущение, что я знаю тебя несколько лет. Что всегда знал. Знал и хотел», – мысленно продолжил диалог Кирк.
– Как ты здесь оказалась? – спросил он.
– Я шла домой. Это скучно… Дай, лучше я… – она потянулась к его губам, и Джим сам не понял, как так вышло, что он ответил ей. Аромат девушки стал осязаемым, заставил потерять голову. Ему хотелось, чтобы эта минута никогда не кончался. Но она кончилась, а за ней пришли другие, ничуть не хуже.


Глава 9. «Стрела Апача»

– Мистер Спок! – Ухура обернулась к капитанскому креслу. – Мы получили сигнал бедствия!
– На экран.
Вулканец отложил свой блокнот с записями биоскнирования аборигенов. Сигнал бедствия – это серьезно.
Черно-белое изображение на экране заставило людей, чьи тела еще хранили солнечное тепло Ахенара, поежиться.
Других цветов и не могло быть в ледяной пещере.
Появилась молодая женщина, с лицом белым, как снег, что лежал вокруг. Она куталась в куртку, не подходящую ей по размеру.
– Я капитан корабля «Стрела Апача» Марина Веласкис. Исполняющая обязанности, – поправилась она. – Наш капитан Генри Дуглас погиб при атаке ромуланской хищной птицы. Они вышли на нас в семи парсеках от системы Ахенара, где мы проводили изучение четвертой планеты. Мы отправили отчет о планете, и я боюсь он будет последним, если… – она оглянулась на группу людей, уныло сидящих в отдалении, – если мы… если наш сигнал не будет услышан. Ромуланцы высадили нас на планетоиде в системе Бетазара, передаю координаты…
– Ромуланцы?
– Это не их сектор!
Спок поднял руку призывая к тишине.
– Координаты получены, – сообщила Ухура. – Связь установлена. Будете говорить?
Спок кивнул.
– Включайте.
– Это корабль объединенной Федерации планет «Энтерпрайз», первый офицер Спок. Ваш сигнал бедствия получен, мы постараемся вам помочь.
– «Энтерпрайз?!» – женщина обернулась к своим товарищам. – Нас слышат!
Остальные подошли ближе. Вид у людей был потрепанный. У кого-то рваная, закопченная одежда, кто-то с синяками, ссадинами на лицах, у кого-то страх в глазах.
– Что случилось с кораблем? – спросил Спок.
– Ромуланцы… – ответила Веласкес. – Они напали на нас. Высадили здесь, а корабль взорвали.
– Каково ваше текущее положение?
– У нас нет источников тепла, всего пять аварийных пайков. Три фазера. Все.
– Вам придется продержаться какое-то время… –
– Сорок семь часов на варп пять, – тихо сказал Сулу. – Никак не меньше.
– Около двух суток, – закончил Спок. – Раненые есть?
Люди переглянулись, кто-то всхлипнул.
– Раненых нет. Несколько ушибов.
– Есть погибшие! – крикнула молодая девушка. – Слышите нас?
– Да, – ответил Спок. – Какова температура окружающей среды?
– Здесь в пещере минус шесть градусов, – ответила Марина Веласкес. – Но два дня мы продержимся. На поверхности около двадцати. И тут нет ничего, что можно было бы сжечь!
– Атмосфера?
– Пригодна для дыхания.
– Найдите камни и нагрейте их фазером, – сказал Спок. – Это поможет вам на какое-то время. Сделаем все, что сможем. Конец связи.


Спок встал с кресла капитана, подошел к своей станции.
Ухура следила за ним глазами. Очевидно, последует приказ немедленно найти капитана Кирка, но Спок молчал, обдумывая что-то другое.
– Проложите курс к системе Бетазара, мистер Сулу, – сказал вулканец. – Мы не можем терять время, собирая экипаж, тем более работы на Ахенаре 4 еще не завершены.
Пауза, повисшая на мостике, сказала Споку очень многое.
– Мистер Сулу, свяжитесь с машинным отделением, уточните возможен ли максимальный варп.
И хоть это было и нелогично, он добавил:
– Я поговорю с капитаном Кирком.


– Джим! Эй!
МакКой потряс своего друга за плечо. Капитан открыл глаза и непонимающе уставился на доктора.
– Эй! Да что с тобой?! Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – ответил Кирк. – Он встал, и тут же ухватился за плечо доктора. Голова закружилась до тошноты.
–Ты что-то съел? Ягоды?
– Нет, ничего я не ел. Я заснул.
– Я видел. Я не мог тебя разбудить!
– Все нормально, Боунз.
Он отпустил руку доктора, постоял, пытаясь понять, что с ним происходит, почему его одежда в беспорядке, и откуда эта пустота в голове.
– Есть новости, – сообщил МакКой. – Спок уже час ищет тебя, а твой коммуникатор не отвечает.
Кирк оглянулся.
Прибор лежал в траве.
Как он мог не услышать сигнал?
– Что случилось? – спросил Джим.
– Нашлась «Стрела Апача». Их захватили ромуланцы и высадили в какой-то дыре без еды и тепла.
Кирк попытался сконцентрироваться.
– Спок хочет слетать за ними без тебя. Ну и всех нас. Чтобы не тратить время на сборы. Там отчаянная ситуация, они замерзают, а «Энтерпрайз» за четыре дня обернется туда и обратно. Думаю, что он прав. Но твое капитанское благословение ему на полет необходимо.
– Что? Ромуланцы?
МакКой уже пожалел, что проявил столько усердия в поисках капитана. Было бы отлично, если бы их оставили в покое на четыре дня… ха-ха… да если Джим узнает, что он к такому приложил руку – ему эту самую руку открутят вместе с головой.
Но видок у Джима и впрямь какой-то не здоровый.
– Ты купался? – спросил доктор.
– С чего ты решил?
– А где твои сапоги?
Кирк еще раз оглядел себя, чувствуя неловкость. То, что случилось немного ранее, не могло быть сном – его губы еще хранили вкус Тиалы, но потом… что-то было потом еще…
Он провел рукой по лицу, и это движение всколыхнуло память. Он вновь почувствовал ее пальцы на своей коже, пальцы, касающиеся тайных точек…
Накатило головокружение, которое он постарался скрыть от врача, следящего за ним с видом кота, сторожащего мышь.
С ним все в порядке!
– Это разумно, Джим, пусть Спок покомандует, спасательная операция, там сложно напортачить…
– Не мели чушь! Это может быть ловушкой!
– Ну зачем сразу думать о плохом?
– Я поднимаюсь. Ты остаешься…
– Нет! Выжившим со «Стрелы Апача» будет нужна медицинская помощь! – воскликнул МакКой. «Да и за тобой не мешает понаблюдать», – добавил он про себя.
– Да! Вы остаетесь здесь, доктор МакКой. За старшего офицера в лагере. И присмотри за Питером. Хорошо?
– Нет, не хорошо! За мальчиком я присмотрю, но назначь кого-нибудь другого заведовать этой лавочкой!
– Все, некогда спорить. Транспортаторная? Одного на борт!


МакКой постоял несколько минут, пытаясь понять, что испытывает. Злость на Кирка или беспокойство за него же?
Что это с ним приключилось? Что это за странный сон, который не потревожил сигнал коммуникатора?
«Вывод очевиден, – решил МакКой, – в мое отсутствие капитан наведался в лазарет и получил там славненькую красненькую сильнодействующую таблеточку». МакКой был убежденным сторонником естественных способов отдыха и сна, хотя надо признать, что его главный пациент иногда был вынужден прибегать к помощи лекарств.
Странно только то, что он решил принять снотворное среди белого дня, тут уже можно только гадать, что послужило причиной. Может быть потому, что сутки на Ахенаре в полтора раза длиннее корабельного 24-часового цикла?
Доктор неторопливо направился в сторону лагеря. На правах начальника он планировал дать указание поварам сорганизовать на ужин шашлыки. Рыба ему порядком надоела.




Да что с ним такое? Откуда эта слабость во всем теле? Словно он потерял литр крови, или около того. Кирк помассировал шею.
Двери турболифта открылись.
– Капитан на мостике, – услышал он слова дежурного энсина.
– Доклад, мистер Спок, – Кирк сел в свое кресло.
– Все готово к старту. Инженерная может выдать шесть варп, тогда мы достигнем заданных координат, за 32 часа.
– Вперед, – отдал Кирк команду.
– Отмечу, что скорость в шесть варп не является оптимальной, если по прибытии нас ожидает встреча с хищными птицами, то снижение мощности защитных экранов не желательно.
– Тоже думаешь об этом? – задумчиво протянул капитан. – С другой стороны, чем быстрее мы там окажемся, тем быстрее оттуда и уберемся. Шесть варп, мистер Сулу. Однако, при подлете мы остановимся на пару часов, проверим все системы и щиты. Экипаж «Стрелы Апача» не выходил больше на связь?
– Нет, капитан, они спят.
«Правильная мысль», – подумал Кирк, подавляя зевок.
– Заключение научного отдела по планете Ахенара готово капитан.
– Перешлите на мой терминал в каюте. Я посмотрю его там.
– Сделано, капитан.


Глава 10. Индейская мудрость

Поход к озеру разочаровал Питера. Если бы дядя пошел с ним, то было бы другое дело, а так… Старшина Дженис поболтала с ним немного, спрашивая в основном про школу, вот тоска-то, тем более этой зимой он в нее и не ходил, из-за чужаков, а потом переключилась на какого-то дядьку в синей рубашке, который крутился около нее в лагере и всю дорогу к озеру. Звали дядьку Гонзалес и он, как выяснилось вечером, умел играть на гитаре и петь. Только послушать, что он там поет Питеру особо не дали. Время было всего-навсего десять по корабельным часам, а его уже отправили спать в палатку, а сами сели потеснее у костра и принялись снова-здорово играть на гитаре и петь. Питер бы послушал про моря и бои с пиратами, но больше пели про любовь, всякие там розы, слезы, морозы… Но все лучше, чем лежать в палатке и пытаться заснуть.
А на утро ему не дали поплавать – и это было форменное свинство. Оказалось, что вода в озере холодная (вранье, ничего она не холодная, так, лишь чуть-чуть прохладней, чем в реке) и озеро глубокое. Ну и что, что глубокое? Питер умеет плавать, ничуть не хуже остальных. Ну, почти. Им можно, а ему нет? Дядя Джим бы дал ему поплавать, а эта Дженис сама видать плавать не умеет и ему не дала.
Лучше бы он остался в лагере… хотя тоже не угадаешь – будет дядя Джим там или нет. Вот позовут его на корабль или еще куда – и привет. Ни поиграть, ни поговорить.
Папа говорил, что когда умеешь плавать, то неважно глубоко в воде или нет.
На этой мысли настроение Питера упало окончательно.


– Эй, приятель, ты чего такой надутый? На плечо Питеру опустилась рука доктора МакКоя.
Доктор мальчику не нравился. Точнее сказать, не то чтобы не нравился, – он его боялся. Так, чуть-чуть… Мало ли. Доктора они такие, раз и сделает тебе какой-нибудь укол или еще что придумает, как тогда с зондом.
Фу…
Неприятно вспоминать.
Мальчик подозрительно покосился на врача. Вид у того был приветливый и ничего подозрительного в руках не было.
– А где дядя Джим? – спросил Питер.
– Хороший вопрос, – отозвался доктор. – Он и «Энтерпрайз» полетели спасать людей, тех, кто открыли эту планету.
– Нашли «Стрелу Апача»?
– Экипаж. О корабле лучше забыть. Он достался ромуланцам.
О! Разговор принимал совсем другой оборот!
МакКой заметил, как заблестели у мальчишки глаза.
– Пойдем к озеру, я тебе расскажу про ромуланцев.
– А купаться можно?
– Пока не утонешь.
– Здорово!!! – обрадовался Питер. – А то мне в том озере не дали поплавать, сказали вода холодная, и эта Дженис…
Наконец-то можно всласть пожаловаться на жизнь!

Доктор был рад, что Питер разговорился, он и раньше замечал, что Питер в его присутствии норовил устроиться где-нибудь подальше, предпочитая по большей части прятаться за капитанскую спину. Он отнес это к тому, что мальчик возможно неосознанно винит его в гибели матери, ведь МакКою, к его глубочайшему сожалению ничем не удалось помочь Аурелане. Эх, если бы был запас времени… Если бы…
Когда они пришли к реке, МакКой уже знал обо всех огорчениях маленького человечка, чувствующего себя не особо нужным кому-то.


Кирк включил терминал в своей каюте, просмотрел доклад научного отдела. Структурированный, безупречно выверенный, с кратким резюме для нетерпеливых капитанских глаз – планета не является прародиной населяющих ее разумных существ.
Кирк закрыл файл и улегся на койку. События утра будоражили его воображение. Дикарка стояла перед глазами, а ладони ощущали ее нетерпеливое, страстное тело.
Джим помнил как пальцы девушки… Тиалы, так ее звали, да Тиалы, коснулись его щеки, и он не сразу осознал, что она делает что-то иное, отличное от незатейливой любовной ласки. Она провела пальцем по его брови, коснулась уха, губ…
И ее касание зажигало его с неистовой силой.
Кажется, она спросила: «Ты хочешь?», он кивнул, не вникая особо в то, что она имеет в виду, в тот момент он был готов согласиться на все, что она бы ему не предложила. «Будешь моим?» – спросила она, и он с готовностью потянулся к ней губами… а дальше… его сознание расширилось, и только что испытанное наслаждение вернулось усиленное стократ, он снова проживал минуты любовного угара, за себя и за нее, ощущая каждым нервом возбуждение, это было сродни наркотическому воздействию, потом он почувствовал, что его мозг заполняется… теплым светом? Он нес с собой радость. Поток сгустился, проник в каждую клеточку мозга, потом сконцентрировался в одной точке, угнездившись там теплым комочком, а затем… потом было странное ощущение, как будто что-то вытянуло из него часть только что испытанного наслаждения, не давая ничего взамен, кроме изнеможения и ощущения усталости.
«Тиала» – повторил он ее имя с нежностью и почувствовал мягкое щекотание травинки, отзвук мыли, эхо чувств, что-то очень тонкое, невесомое, в то же время крепкое… нить? Да, тонкая нить, цвета белого золота, сверкающая, бесконечная.
Кирк сел на кровати, пытаясь понять, что с ним происходит. Откуда это ощущение, что он… не один? Что она где-то там, на другом конце, неслышимая, но осязаемая, невидимая, но присутствующая…
Тоска по утраченному? Или реальность? Тогда это – пугающая реальность. Он читал записи исследователей, сам видел ту запись… Забор энергии? Чертовски приятный забор… или это плата за любовную игру? Если так, то он готов ее заплатить еще не раз.
Или тут что-то другое? Или что-то ЕЩЕ? Некоторое воздействие на психику? Внушенные мысли и желания? Не было никакого внушения! Не может такого быть!
«У тебя, приятель, разыгралось воображение», – сказал себя капитан, устраиваясь на кровати снова.
Мысль о том, что может быть не стоило вот так… м… безрассудно вести себя – посетила его. Кирк посмотрел на нее со всех сторон, обдумал и послал к черту. В конце концов, кому от этого хуже? Его случайная любовница хотела того же, чего и он – ничуть не меньше, а то и больше в тот день и час. Кирк усмехнулся, уж в этом-то он не мог ошибиться! Будет, что вспомнить… а пока есть вещи и поважнее, которые следует обдумать.
Нить напряглась на пару секунд, но покорно исчезла, отодвинулась куда-то за грань восприятия, со стоном разочарования.
Вот так, все верно.
Например, подумаем о Питере.
Кирк подавил вздох.
Он не ждал, что будет так трудно заставлять себя находить время для ребенка. Ему было жаль мальчика, лишившегося своей семьи в одночасье, но… он понимал, что он сам не может быть ему отцом здесь и сейчас, вот так внезапно, без вариантов. Он не сможет заменить… Нет! Лжец! Он не хочет. Да, не хочет, хотя это и звучит как-то… не так. Он может найти сотню отличных оправданий, он не виноват в том, что случилось, у него ответственная работа, его жизнь ему не принадлежит, но правда заключалась в том, что он не хотел…
Почему?
Наверное, потому, что это было… сродни обязательству, которое он не брал на себя. Он любил племянника. Почему нет, но быть вместе постоянно, усыновить его… Осознавать это было неприятно, но Кирк понимал мотивы своего отношения к Питеру. Он не хотел менять свою жизнь.
Ему повезло, что есть и другие родственники, которые могут дать мальчику место для жизни, любовь, каждодневную заботу, все то, чего он не мог дать в том объеме, который требовался. Но Джим пообещал себе, что по возможности будет принимать участие в жизни мальчика, сделает все что сумеет.


Тиала пришла к нему во сне. Оттеснив все мысли о корабле, мальчике, ромуланцах, вулканцах и делах. Она стояла перед ним, как тогда на поляне, нагая, жаркая, со смоляной завесой волос, запахом тела, смешанного с травой, неожиданно крупной для юного тела грудью, глазами, смотрящими на него с вопросом: «Ты хочешь?»
И он снова утопал в густых волосах, а руки девушка царапали ему кожу на плечах, оставляя болезненные отметины.
Он проснулся с тяжело бухающим сердцем, встал, пытаясь стряхнуть сонный морок.
Начинался новый день.


– Смотрите, доктор МакКой! Я еще и так умею!!!
Голова Питера скрылась под водой и вместо нее на поверхности оказались две ноги, пытающиеся удержать равновесие. Течение помешало сделать это, мальчик вынырнул, попытался снова проделать свой трюк, потом еще и еще.
«Настойчивости ему не занимать, – подумал МакКой. – И Спок напрасно беспокоился, все с мальчишкой в порядке, конечно трагедия не пройдет бесследно, нелепо на это рассчитывать, но пик горя миновал. Жизнь возьмет свое, так или иначе!»
МакКой подошел к воде.
– Хочешь, научу тебя одной индейской мудрости? – спросил он у Питера.
Ребенок с готовностью кивнул головой.
– Смотри… и делай, как я.
Доктор опустил одну руку в воду. Питер повторил за ним движение.
– Видишь, вода обтекает наши руки и уплывает дальше? Каждый миг она другая. Мы вытаскиваем руку, – доктор потряс ладонью над водой, – а потом снова опускаем в воду. Но уже другая вода омывает ее. Каждый раз другая.
Питер нахмурил брови.
Не понятно…
– Представь, что река – это время, которое окружает тебя. С рождения и… до конца. Каждый миг, час, день – новый миг, новый час, новый день… Нет прошлого, нет будущего. Есть только здесь и сейчас.
Питер честно пытался представить себе это, но было странно как-то… да и к чему?
– Сейчас тебе хорошо, правильно? Это и есть твоя жизнь. Здесь. Сейчас. В этот момент. То, что было вчера – уже прошло. Или еще не доплыло. Не стоит огорчаться из-за того что уже кончилось, о событиях, которые уже уплыли по реке… или еще не произошли. Не понимаешь?
Питер помотал головой.
– Ну ничего. Просто запомни мои слова, подумай над ними.
– А почему индейская мудрость?
– Не знаю… Мне так ее рассказал мой отец. Очень давно. Когда ты поймешь эту мудрость, можешь считать, что ты вырос. Так что это знание – на будущее. И еще момент. Скоро ты окажешься на Земле, у родственников, верно?
Мальчик кивнул.
– Пойдешь в школу, заведешь друзей… – продолжил доктор, – жизнь покатится своей чередой, где-то будет скучно, где-то весело, что-то разозлит… но там на Земле, ты будешь вспоминать этот лесной поход, который так тебя огорчил, как отличное приключение. Поверь мне.
– Вот еще! Никогда!
– Будешь, будешь… Знаешь что? Давай так договоримся, когда ты почувствуешь, что этот поход был очень даже ничего – отправь мне письмо. Ладно?
– А когда пойму мудрость?
– Тоже можно, друг мой, если захочешь, – ответил МакКой и подумал, что Спок, пожалуй, согласился бы с той идеей, которую он пытался донести до мальчика. И он словно услышал голос Спока: «Сожаление – нелогично. Зачем сожалеть о том, что нельзя исправить?»