[ST-TOS]

Вещь совсем не фидбэчная, сразу говорю. Выкладываю просто потому что интересно любое мнение насчет этого текста.

Название: Еще раз про...
Автор: ~Алиция~
Фандом: Star Trek TOS
Бета:  Линнел
Жанр: затрудняюсь определить
Рейтинг: G
Пейринг/персонажи: Спок и прочие
Статус: закончен
Размер: 1100 слов
Дисклаймер: Star Trek принадлежит студии Paramount и создан Джином Родденберри
Предупреждение: автор пытался придерживаться канона, но не уверен, что удалось. Личное мнение автора не идентично мнению мистера Спока )
Саммари: отдельно взятый вулканский взгляд на сложности земной семантики )

- Я люблю вас, мистер Спок.
Вулканец смотрел на нее и не понимал - и старался скрыть свое недоумение, чтобы не задеть ее чувства. Но что сказать в ответ, он не знал в любом случае, поскольку не видел в словах мисс Чепел ни смысла, ни логики. Ее эмоции и ощущения были слишком сильны, хотя и сумбурны, как у большинства людей, поэтому даже такой мимолетный контакт сообщил телепату-вулканцу: у этой женщины весьма запутанные представления как о том, чего она хочет, так и о нем самом. Фактически, в ее сознании жил некий смутный образ Идеального Мужчины, очень субъективный и противоречивый.Этот образ она проецировала на старпома, желая видеть в нем качества и чувства, которых у настоящего Спока, первого офицера звездолета "Энтерпрайз", на самом деле не было и не могло быть, даже если бы он захотел. Имей вулканец безответственную привычку строить гипотезы на основании одного-двух непроверенных фактов, как зачастую делал доктор Маккой, он бы предположил, что ранее этот образ проецировался Кристиной Чепел также на ее затерявшегося в космосе жениха, Роджера Корби.
Однако мистер Спок не видел способа повлиять на предубеждение Чепел, равно как и разобраться в противоречиях подобных чувств, которые в земной культурной традиции почему-то превозносились до небес.
В детстве, помнил Спок, все было иначе.
- Мы тебя любим, - говорила его мать, со свойственной ей одной ясной, неуловимо переменчивой улыбкой. Отец, в полном согласии с ней, улыбался тоже - одними глазами, даже не пытаясь заикнуться насчет эмоций. Да Спок и сам понимал: любовь не эмоция, она нечто совершенно другое; не производная, как проявление чувств, и не следствие, как сами чувства, а источник, некая самодостаточная сила.
Он улавливал ее, исходящую от родителей, даже когда те находились далеко, даже во время Кахс-ваан - тепло, осторожно касающееся его разума, чувство защищенности, внимательный мысленный взор, всегда обращенный к нему, чтоб не упустить момент, поддержать и помочь, если потребуется. Притом как от отца, так и от матери, хотя Аманда не обладала способностями вулканцев и не владела их ментальными техниками.
"Мы тебя любим", "любовь" - до определенного возраста Спок считал это тем безусловно положительным, что имели только земляне, одним из немногих преимуществ их расы.
Действительно, ведь в вулканских источниках даже не упоминалось ничего подобного данной категории.
Но когда он подрос, и любопытство подтолкнуло его изучать культуру Земли, на 50% являвшейся его исторической родиной, Спок достаточно быстро столкнулся с парадоксом: то, что описывалось в земных книгах как любовь, и близко не имело ничего общего с чувством тепла и защищенности, которые он привык ассоциировать с этим понятием. Или же сходство было исчезающе малым. Особенно шокировал юного Спока Роберт Бёрнс, поэзия которого, как он знал, очень нравилась его матери- в ее комнате на полке стоял двухтомник поэта, антикварное бумажное издание.
Именно поэтому он, не решившись обратиться к Аманде за ответами на сформировавшийся в голове стройный ряд вопросов, пришел к отцу.
Мудрый папа Сарек на сей раз даже не сделал сыну замечание, что тот недостаточно владеет своими чувствами: кто-кто, а он по опыту знал, до чего могут довести вулканца нелогичные хомо сапиенс. За долгие годы дипломатической деятельности на Земле он успел составить четкое мнение, а потому сказал просто и спокойно, с полным пониманием проблемы:
- У землян на самом деле достаточно размыты и бессистемно трактуются многие общепринятые категории. Любовью, как правило, называется у них любой достаточно сильный интерес к другому человеку, условно не имеющий негативной окраски.
Однако это лаконичное и точное определение не очень помогло Споку обрести душевное равновесие; потребовались многократные длительные медитации, чтобы он смог подавить в себе эмоцию острого разочарования.
Именно тогда 13-тилетный мальчик-полукровка решил для себя, что будет придерживаться вулканского пути сознательно и принципиально, а не только соблюдать внешние обычаи, как делал прежде, почти не задумываясь.
И все же его вулканскому любопытству, помноженному на стремление все увидеть своими глазами и узнать на собственном опыте, которое он унаследовал от матери, оказалось тесно в Вулканской Академии наук. Огорчив Аманду разлукой с единственным чадом и вызвав неодобрение Сарека, в глубине души считавшего, что нелогично поступать так по отношению к ней - или к ним обоим, - Спок избрал для себя карьеру офицера Звездного Флота.
Нельзя сказать, что он не допускал вероятность найти где-нибудь среди бесконечных комбинаций бесконечного разнообразия, которые открывала Вселенная, то, что было у него в родительском доме. Скорее, посчитал, что нет смысла вновь ковырять больной вопрос, и логичнее считать, что энергетика его родителей вообще уникальна и потому не имеет собственного названия.
И, тем не менее, Спок нашел – там, где совершенно не ожидал.
Джим Кирк – капитан Кирк – называл его своим другом, но, по сравнению с почти по-вулкански строгой дружбой Кристофера Пайка, эта словно впитала в себя все интенсивное тепло красно-золотого вулканского солнца, и Спок вновь ощутил то постоянно обращенное к нему внимание, которое, как он теперь понимал, могло заставить землян бросить все и бежать на помощь еще до того, как позовут.
Доктор Маккой называл его остроухим гоблином и зеленокровным ублюдком. Но и его отношение к Споку, пройдя фазы неприятия, подозрительности, раздражения и тревожности, стало в итоге тем же вниманием и постоянной заботой, неисчезающей невидимой нитью, протянутой между ними.
И в том, и в другом случае - даже без контакта разумов.
Спок понял, что землянам это не особо и нужно. Тех, кто для них по-настоящему важен, они способны чувствовать и так. И, даже если им что-то мешает, отвлекает внимание, то они наверстают и компенсируют упущенное при первой возможности.
Однако ни Джиму, ни доктору никогда не приходило в голову говорить об этом, как о любви.
Маккой любил свою оставшуюся на Земле дочь - для Спока это выглядело как печаль и растерянность от неумения изменить обстоятельства, сделать для ребенка больше, чем он мог, находясь от нее за бессчетные световые годы.
С любовью капитана дело обстояло еще сложнее: он фонтанировал восхищением, нежностью и еще массой куда менее безобидных эмоций, но, выплеснув их, легко забывал о своем недавнемувлечении.
- Думаю, я все еще люблю ее, - тихо сказал он однажды, глядя на архаичный снимок одной из своих погибших женщин.
Спок в замешательстве промолчал. Привыкший быть постоянно "на волне" своих друзей, он видел только скорбь, чувство вины и горечь оттого, что расставание было не таким, как хотелось Джиму, предпочитавшему оставлять своих пассий если не счастливыми, то вполне успокоенными и уверенными, что впереди непременно ждет новое счастье. Или, хотя бы, будучи уверен в этом сам.
Но за годы, минувшие с тех пор, как ему было тринадцать, Спок уже смирился с подобными странностями людей и не мучился, теряясь в догадках.
И когда однажды, после очередной традиционной дискуссии с Маккоем, его острые уши уловили, как новенькая сотрудница научного отдела "Энтерпрайз" шепнула подруге: "Не понимаю, за что доктор так сильно не любит мистера Спока?", Спок окончательно пришел к выводу, что вещь, которую земляне называют любовью, не заслуживает никакого интереса и внимания.