Предисловие
Старый фанфик «Путь домой» был мною трансформирован в (будем верить) ориджинал и стал полноценным романом, формально не имеющим отношения к миру трека. Роман, к моему большому удивлению и радости, издали. Радости – потому что мне до смерти хотелось написать к нему продолжение, но пока первая книга не была издана – строчить проду «в стол» это имхо – расписаться в диагнозе «графомания». Так вот, продолжение под названием «Планета чудовищ» есть и ищет своего издателя, пока публикуется на самиздате… Но я не про это.
Дело в том, что сюжетная линия Питера Кирка, из первой версии фика «Путь домой», которой пришлось пожертвовать в романе, представляется мне интересной. Боль утраты остается болью, что в XII веке, что в XXI, что в XXIII.
Когда я восстановлю архив фиков по треку (в это тоже хотелось бы верить) «Пути домой» там не будет. Вместо него повешу вот это вот. Надеюсь, что новая истори никого не разочарует. Финальный вопрос «Пути домой» - чья же жизнь ценнее – останется, но будет ли решение тем же – кто знает. Антураж тоже немного другой.
Фанфик начинается после серии оригинального сериала: «Операция – уничтожить!» То есть до знакомства Кирка с особенностями личной жизни вулканцев
Кто серию не видел - из начальных глав все поймет, что там к чему было. Так что можно смело читать.
Всего вышло 15 глав с эпилогом. Первые совпадают с известным вариантом, хотя и подредакторованы.
Будет Питер Кирк, будет МакКой и Спок, много Кирка, ромуланцы, планета с одичавшими вулканцами (а то!), туземные красотки, вулканские узы и прочие страсти-мордасти.
Дай же руку мне, мой дорогой читатель, и я поведу тебя туда, где еще ни ступала нога человека…
читать дальше
Выбор
Глава 1. Пациент
Он спал, тяжелым беспробудным сном и ему казалось, что случилось что-то ужасное. Он не мог сказать, что именно, но сердце чувствовало, что произошло нечто страшно. Неотвратимое, то, что нельзя изменить.
Иногда это ощущение становилось четким, иногда расплывалось в тумане и тогда время исчезало. Потом появлялось снова и приходила мысль о сне. О том, что он спит и страшное – это сон, стоит проснуться… Но проснуться не удавалось, а когда уровень седативных в крови понижался, приходило осознание, что никакой это не сон. И понимание того, что когда он проснется, то узнает или вспомнит то самое, которому нет названия, но что ему уже было известно. Только он не мог вспомнить что. Да, он знал, но забыл. И ему совсем не хотелось узнавать это снова.
Кристина Чапел осторожно постучала в дверь каюты доктора МакКоя.
– Кто там? – послышался усталый голос.
– Это я, доктор.
Дверь открылась.
– Что-то случилось? Почему вы не вызвали меня?
– Я не знаю, доктор… но мне кажется, что наш пациент плохо себя чувствует.
МакКой вздохнул.
– Крис, он ничего не чувствует. Ты же знаешь.
– Это не так!
– Мистер Спок сказал бы, что это нелогично, – ответил доктор. Он потер лицо руками.
– Вы спали? Извините что…
– Перестань. Ну, пойдем, поглядим на него еще разок.
Он шагнул через порог каюты.
Кристина с сочувствием посмотрела на его поникшие плечи. Эта неделя вымотала их обоих. Да и остальных тоже. А на лице капитана Кирка она не видела улыбки с начала миссии. Что ж его можно понять. Но, как бы он не был занят, хотя бы раз в день капитан приходил в лазарет взглянуть на пациента, чья судьба так волновала Кристину.
Кирк либо молча стоял у кровати, либо садился рядом.
Крис оставляла их одних, она видела, что капитан чувствует себя неловко в новой роли.
– Ну, вот видишь… – МакКой проверил показания приборов и провел над спящим сканером – он спит.
Кристина пожала плечами.
– Почему ты решила, что ему плохо?
– Несколько минут назад доктор, когда я зашла… он открыл глаза и вполне связно сказал: «я не хочу больше так». Он стонал. Он чувствует боль, понимаете? Ему страшно…
– Этого не может быть, – сказал доктор, – он получает двенадцать кубиков аноинтриптилина в сутки. С такой дозой – невозможно проснуться. Тем более ему.
МакКой обернулся к кровати.
Там лежал мальчик, лет десяти-одиннадцати на вид. Лицо бледное, кольца волос цвета темной меди прилипли к влажному лбу.
Доктор легонько похлопал пациента по щекам.
– Эй, Питер, слышишь меня?
Мальчик вздохнул, но и только. Конечно, он не проснулся.
Однако, глядя в его лицо, доктор не решился бы сказать, что его пациент счастлив в той стране грез, куда его отправил аноинтриптилин.
МакКой вздохнул.
– Я планировал заняться им завтра. Технология отработана… Тут он невольно вздрогнул. Высокую цену они заплатили за способ лечения от инопланетной нечисти… – Можно без риска вывести его из этого состояния…
– Я думала мы сделаем это сегодня, – сказала Кристина, – бедный малыш.
– Вот именно. Нужно чтобы с ним кто-то побыл, когда он очнется. Вернее не кто-то, а Джим… Такая трагедия не проходит бесследно… а капитан… – МакКой говорил тихо, словно сам с собой, – у него последние дни совсем нет времени… Но тянуть больше нельзя, неважно, чем он там занят, ему придется побыть с ним.
– Да, но капитан сам нуждается в помощи, – ответила Кристина.
МакКой взглянул на Кристину Чапел. Нечасто они обсуждали между собой капитана, и в ее словах слышался упрек.
– Он не принимает ничьей помощи, Крис. Не в этот раз.
Мальчик беспокойно заворочался на кровати. Потом застонал.
Оба медика немедленно прекратили тягостный разговор и обернулись к пациенту.
– Возможно, его организм привык лекарству, – сказал МакКой. – Хотя это несколько необычно… это отличный препарат. Что ж, думаю не стоит ждать до завтра… Кристина побудь с ним. Если начнет окончательно просыпаться или возникнут болевые ощущения – введи лекарство. И распорядись подготовить оборудование. Я – за капитаном.
Глава 2. Капитан
Дверь турболифта закрылась, и Джим прислонился спиной к переборке. Его смена давно закончилась, но только сейчас он позволил себе уйти. Этот выматывающий ритм был его спасением и убежищем. Когда ты на мостике, когда ты принимаешь решения, когда внимание постоянно занято как глобальными проблемами, так и повседневными мелочами, рапортами, отчетами, приказами – легче выносить это.
Он много раз ловил на себе пристальный взгляд Спока, чуть обеспокоенный, чуть укоризненный, но ему было все равно. Он будет делать так, как считает нужным. Сейчас он наверняка сможет заснуть. Упасть, провалится в темный сон, не дающий отдыха душе, но снимающий часть физического напряжения.
– Пятая палуба. – Кирк понял, что неподвижно стоит уже несколько минут в кабине турболифта.
Миссия закончилась вполне успешно. Да, можно и так сказать…
Началось все с официального сообщения о том, что с планетой Денева почти год назад был потерян контакт. Это не было новостью для Кирка. Его брат Сэмюель с женой и сыном Питером жили на этой планете. Сэм не забрасывал брата посланиями, но вести доходили более или менее регулярно. Сэм, биолог, находил работу на Деневе привлекательной. Сама планета, класса Миншара, превосходила все, что только можно было пожелать колонистам. Главное богатство – бесконечные леса хвойных, вековых деревьев. Планета кишмя кишела всякой живностью – рай для биолога, опасных жизненных форм найдено не было – рай для колонистов.
Население – один миллион. Для колонии, которой всего сто лет – отличный результат. Развитая промышленность, несколько городов, в окружении девственной природы. Сэм много раз приглашал Кирка провести отпуск в лесном походе…
И вот теперь такая возможность появилась, но Джим не особо надеялся на отдых. По опыту он знал – если с планетой потеряна связь – ничего хорошего ждать не приходится. И все время пока длился полет к Деневе, он гнал от себя предчувствие беды.
Кирк усмехнулся, вспомнив разговор со Споком за день до прибытия на Деневу. Разговор? Да он наорал на своего помощника в присутствии добрых десяти человек.
– Джим, позволь мне поговорить с тобой? – Спок подошел к мрачно жевавшему завтрак капитану.
Первый офицер давно искал случая затеять разговор со своим капитаном, который становился все более и более взвинченным день ото дня.
– Да, мистер Спок, в чем дело? – Кирк оторвался от тарелки и послал Споку хмурый взгляд.
– Вы, очевидно, испытываете сильное эмоциональное напряжение, – сказал Спок без обиняков. – Я должен отметить нелогичность такого поведения.
Кирк отодвинул тарелку, но промолчал.
Спок сел рядом и внимательно взглянул на своего друга.
– Вы беспокоитесь о Деневе, так?
– Вы очень наблюдательны, мистер Спок, – усмехнулся Кирк. – Да, я немного беспокоюсь. С чего бы это? Не с того ли, что контакт с планетой потерян почти год назад? Если вы забыли… За это время могло случиться все, что угодно!
– Вы не правы, – ответил Спок, – все, что угодно случиться не могло. Планета цела и невредима. Глобальных катастроф в этом секторе не происходило…
Кирк встал.
– Я на мостике, мистер Спок.
– Почему вы не хотите меня выслушать?
Кирк огляделся. В столовой кроме них были другие люди.
Заниматься психотерапией в таких условиях у Джима не было ни малейшего желания. Спок явно не так взялся за дело – подумал он про себя, начиная сердиться на своего первого помощника. Возможно, с МакКоем он смог бы потолковать на эту тему… Но Боунз никогда не стал бы убеждать его в том, что терзаться страхом и предчувствиями по поводу того, что еще не произошло бессмысленно и нелогично.
Особенно тогда, когда ждешь известий о смерти кого-то из родных.
– Потому, что я знаю, что вы хотите мне сказать, – ответил Кирк.
Обмануть Спока по поводу своего эмоционального состояния невозможно. Нужно лучше следить за собой. Не давать повода заподозрить…
– Тогда я тем более не понимаю вас, – ответил Спок. – Если вы осознаете всю беспочвенность своих переживаний…
– Беспочвенность?! – зло переспросил Кирк. – Значит, ты не понимаешь?! – он повысил голос. – Не смей мне это говорить!
Кирк выскочил в коридор, сжимая кулаки. Спустя пять минут он уже сожалел о своих словах, ставших разрядкой от снедавшей его тревоги. Это называется лучше держать себя в руках?
Вулканцы не признают извинений. Это нелогично, извинятся. Вулканцы не злятся на обидные слова. Это тоже нелогично. Но, увы, капитан Кирк прекрасно знал, что кто-кто, а Спок способен испытывать эмоции…
Но все эти мелкие обиды были сметены волной последовавшего ужаса.
Сначала Ухура пыталась связаться с планетой – без успеха.
Спок, проанализировав материалы исследований этого сектора за несколько лет, выявил странную закономерность. Волны безумия прокатились по планетам Бета Порталан, Левиниус 5, Тета Сигни 12 и Ингрехем Б. Причем в первых двух случаях вспышка сумасшествия жителей состоялась около 200 лет назад, а на Ингрехеме Б – всего 2 года назад. На Бета Порталане археологи обнаружили, что цивилизация погибла от массового безумия жителей… Ничей мозг, кроме как Спока, не способен бы уловить систему в хаосе сообщений и событий. На этот вывод его натолкнуло то, что уничтоженные цивилизации выстраивались в прямую линию.
Денева оказалась следующей в этой цепи. Беззащитная к какому-либо воздействию извне.
Нельзя сказать, что рассуждения первого офицера успокоили Кирка.
Они прилетели, наконец, в эту систему, и первое, что встретило их – деневский звездный крейсер, шедший прямым курсом на солнце Деневы. Было сложно сразу понять, что задумал капитан этого корабля. Последние его слова были «Я сделал это. Наконец-то это ушло. Я свободен». Затем его замысел прояснился. Корабль испарился в недрах солнца.
А планета молчала. Безнадежно.
Ухуре удалось засечь частную передачу. Холодея, Кирк слушая искаженный страданием голос: «Пожалуйста, быстрее, помогите нам! У меня мало времени! Они узнают…»
Это была Аурелана, жена Сэма.
Скрывать дальше тот факт, что на планете находятся близкие ему люди, капитан был не в состоянии.
Они телепортировались вниз, Спок и МакКой не спускали с него глаз, но вскоре им всем стало не до чьих бы то ни было переживаний. Толпа местных жителей накинулась на группу приземления. Они кричали, что не хотят причинить вред, и все выглядело так, будто бы люди боролись с невидимым врагом. Невидимым и беспощадным.
В ход пошли оглушающие выстрелы фазеров.
Когда они нашли передатчик, Аурелана была еще жива. Был жив и ее сын, Питер. Но Сэм был мертв. Также как многие на этой планете.
Кирк встал, привалившись плечом к стене. Он физически ощущал боль, испытанную его братом. Боль, приведшую к смерти.
Он стоял так, минута шла за минутой.
– Капитан…
Кирк обернулся.
– Я понимаю… – голос Спока внезапно стал мягким и проникновенным, в простых словах звучало сочувствие…
Кирк нашел в себе силы кивнуть.
– Спасибо, мистер Спок. Нужно…– он сглотнул, – спасти остальных. Всех кого сможем…
Потом в лазарете, Аурелана рассказала, что произошло. Чужаки прибыли от планеты Ингрехем Б, восемь месяцев назад. Они вынудили команду деневского корабля взять их с собой. Захватчики внедрялись в тела людей и контролировали их поведение с помощью невыносимой боли.
Почти год все ресурсы планеты шли на создание новых космических кораблей, на которых пришельцы планировали осуществить свое дальнейшее продвижение по галактике.
Женщина кричала, рассказывая это – чужаки не прощали предательства. Она умерла на руках у Кирка, даже не успев попросить его присмотреть за мальчиком.
МакКой ввел ребенку сильное снотворное, надеясь таким способом сохранить ему жизнь.
А дальше… Дальше все стало только хуже.
Одно из существа атаковало Спока, когда партия высадки вновь обследовала погибающий город.
Капитан бросился к своему другу, корчившемуся в молчаливой агонии. Тварь прилепилась к спине Спока. Джим схватился за эту мерзость обеими руками, содрогаясь от отвращения. Склизкое желеобразное существо вибрировало под его руками, сопротивляясь изо всех своих чужеродных сил. Кирк отодрал его быстро. Он думал, что это поможет! Но его друг Спок был уже заражен ими. Заражен до такой степени, что даже тренированный вулканский мозг не смог справиться с первоначальным шоком нападения и болью.
Чужаки оказались частью одного большого организма. Их цель – атаковать, атаковать и атаковать. Затем причинять боль и принуждать делать то, что нужно существу.
Перед командой встала задача – уничтожить чужаков. Безжалостно и безальтернативно. Но их ничего не брало. Химия, радиация, изменение температуры и давления…
Решение оказалось простым и в тоже время изящным.
…Кирк упал на свою кровать, не раздеваясь. Ему казалось, что он заснет тут же. Сразу. Немедленно. Но он слишком устал, чтобы спать. Нервная система требовала расслабления, а напряжение не проходило.
Ультрафиолет…
Он мог бы обвинить МакКоя в халатности, если бы не знал, что врач переживал несчастье со Споком еще более тяжело, чем Кирк и сам пострадавший.
Спок пытался облегчить бремя вины своих друзей, но это было невозможно. Они поторопились, и ценой выздоровления стало потерянное вулканцем зрение.
Кирк сел на кровати, потряс головой, стараясь избавиться от тягостных мыслей. Ведь все кончилось благополучно. Зрение вернулось, они уничтожили заразу… Для этого пришлось разместить на высоте 72 мили от поверхности планеты 210 спутников, излучающих ультрафиолет.
Излучение должно убить всех чужаков, стерилизовав планету. Четыре часа назад было получено сообщение о том, что чужаки, все до одного, нашли свою смерть на Деневе. Но работы было много. Предстоял демонтаж спутников, шли постоянные вызовы с планеты. В основном запросы о помощи: технической, продовольственной, информационной. За несколько месяцев владычества – чужаки разрушили экономику колонии…
Глава 3. Утрата
Кирк моргнул, уставившись на огонек вызова. Ему пришлось потратить секунд пять на то, чтобы осознать факт того, что он снова кому-то нужен.
– Кирк слушает, – наконец сказал он.
– Джим, – голос МакКоя был немного усталым, – не мог бы ты прийти сюда?
– Питер? – сразу спросил Кирк.
– С ним все в порядке, – заверил МакКой, – но я хочу провести процедуру сегодня. Пришло время. Мне нужно, чтобы ты был с ним, когда он проснется.
– Сегодня? – тупо переспросил Кирк, соображая сколько времени.
– Понимаю, ты устал, Джим, но…
– Я сейчас приду, – Кирк выключил передатчик.
Он встал, помассировал немного лицо руками. Надо попросить у МакКоя что-нибудь. Он усмехнулся. Не поймешь, что и принять: то ли снотворное, то ли стимулятор? Когда проблема с Питером разрешится – нужно будет немного отдохнуть. Может быть, эта ноющая боль потери утихнет? Он знал причину, по которой дошел до такого изнеможения.
Сэм. Брат. Погибший брат Сэм.
Он не успел. Совсем немного времени не хватило. Времени всегда не хватает. Больше никогда никого он не назовет братом. Какая-то пустота, так, словно от его души отрезали, нет, безжалостно оторвали, кусок.
Дорога до лазарета, так же как и капитанская каюта находящегося на пятой, одной из максимально защищенных палуб корабля, была знакома до отвращения.
– Все готово, доктор.
МакКой кивнул. Предстоящая процедура была простой. Доктор подошел к спящему мальчику, взглянул на мониторы над кроватью.
Его отвлек звук открывающей двери.
МакКой обернулся.
На пороге стоял Кирк.
– Питер начинает просыпаться, – сказал МакКой. – Я не хочу увеличивать дозу лекарства. Лучше освободить его прямо сейчас.
Кирк подошел ближе. На большой кровати ребенок казался маленьким и щуплым.
Джим присел на кровать, коснулся щеки мальчика.
Питер зашевелился, но глаза не открыл.
– Он спит, Джим, но…
– Конечно, Боунз, делай, как считаешь нужным.
МакКой наклонился, намереваясь взять ребенка на руки, но Джим удержал его.
– Дай я. Куда? В лабораторию?
МакКой кивнул.
«Что я тебе скажу малыш, когда ты проснешься?» – невесело размышлял Джим, разглядывая пациента МакКоя через стекло светолаборатории.
Питер лежал на низкой кушетке. Доктор зафиксировал голову и руки мальчика, затем вышел, закрыл двери и обернулся к Кирку.
– Джим, иди в лазарет. Тебе тоже нужно отдохнуть.
– Я пришел сюда не для того чтобы отдыхать, – ответил капитан.
– Тогда возьми это, – МакКой протянул Кирку защитные очки.
…Ему все еще чудилось, что он спит… но сон стал призрачным и невесомым. Нужно сделать усилие – и он сможет проснуться. Иногда он различал звуки. Голоса? Зачастую голос был нежным, женским. Мамин? Он улыбался во сне, зная, что когда он проснется, она будет рядом… должна быть рядом. Странное предчувствие беды притупилось, стало нереальным, как будто ему все это приснилось. Он спал и видел сон, что он спит и не может проснуться…
А потом все прошло.
Он сел на кровати, протирая заспанные глаза.
Где он? Мягким светом мигали панели ночного освещения, кровать была большая, мягкая и удобная. Было тепло. Он не дома. Дома последнее время тепло не было.
Похоже на больницу…
Дверь в соседнюю комнату мягко отъехала в сторону. Там было светлее.
Питер прищурился. Женский силуэт шагнул к нему.
– Мама?
Он внезапно почувствовал слабость и опустился на подушку обратно.
– Привет, Питер, – Кристина быстро подошла к мальчику. – Ты проснулся? Как ты себя чувствуешь?
Питер зевнул.
– А где мама?
– Она еще спит. Сейчас ночь.
Кристина бросила взгляд на дальнюю кровать лазарета. Там спал капитан. Она обещала разбудить его тут же, как проснется Питер…
Мальчик снова зевнул.
– У тебя ничего не болит? Хочешь пить?
– Нет, хочу, – пробормотал он, засыпая снова.
Кристина решила, что будить капитана не стоит. МакКой согласился бы с ней. Им и так с большим трудом удалось уговорить Кирка прилечь немного отдохнуть. Не было никакой необходимости сидеть рядом с Питером в ожидании его пробуждения, коль скоро проведенная операция так его и не разбудила. Приборы, чутко следящие за состоянием пациента, тут же дадут знать, когда мальчик проснется.
Корабельное утро обещало быть нелегким для них обоих.
Кристина взглянула на монитор.
Питер опять спал. Теперь это был здоровый сон усталого ребенка.
Темная улица закончилась тупиком. Кирк поднял голову, прикидывая, сможет ли он дотянуться до края каменной стены. Нет, бесполезно. Оставался шанс вернуться и поискать другой путь. Он побежал назад, осматривая запертые двери. Ни одного огонька… Топот приближался. Он прижался к стене. Три человека выскочили из-за угла. Кирк выставил вперед ногу, и двое упали. Третий получил кулаком в ухо. Дорога стала свободой. Кирк кинулся вперед, но навстречу выбежало еще два человека. Кирк столкнулся с ними, но инерция тела была недостаточной, чтобы повалить и этих двоих. Сзади поднялись двое упавших. Кирк рванулся изо всех сил …
С невнятным криком он сел на кровати.
Черт! Он даже не сразу сообразил, что проснулся не в своей каюте.
Джим потряс головой, потом встал.
Кто снял с него сапоги?
Ничего себе! Он не помнил, как заснул.
Зато вспомнил, зачем он здесь.
Он взглянул на Питера. Мальчик все еще спал.
Джим запустил пятерню в свои всклокоченные волосы.
Похоже, он успеет умыться.
– Кирк вызывает мостик, – Джим включил интерком. Теперь он был в порядке. Если не считать измятой рубашки.
Сколько он проспал? Шесть-семь часов? Этого хватило, чтобы снять с плеч свинцовую усталость последних дней. Сон был глубокий, как омут, и если бы не утренний кошмар – все было бы просто замечательно…
– Спок слушает.
– Мистер Спок, как дела?
– Все в порядке капитан, планета полностью чиста.
– Отличная новость, мистер Спок. Еще что-нибудь?
– Правительство Деневы начало функционировать. У них есть ряд требований, вернее просьб… В основном им нужна энергия и продукты питания.
– Понимаю, – кивнул Кирк, мы обсудим это позже. Сообщения из штаба?
– Отрицательно.
Кирк услышал шорох за спиной.
– Я свяжусь позже.
Он отключил интерком и подошел к лазаретной кровати.
Мальчик потянулся и открыл глаза.
– Привет! – Кирк взял Питера за руку.
– Дядя Джим! – Питер сел, улыбаясь. – Я так ждал тебя! Папа сказал, что когда ты прилетишь – мы поедем на охоту, в заповедник Торос.
Джим обнял мальчика, похлопал его по спине.
– Питер, я очень рад тебя видеть.
– Дядя Джим! Где я? Это твой корабль? Настоящий? «Энтерпрайз»?
Кирк кивнул, мягко улыбаясь.
– Вот здорово! Можно мне посмотреть на Деневу?
Кирк снова притянул к себе мальчика.
– Конечно, можно. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Это что лазарет, да? Почему? Я что, болел?
Питер наморщил лоб.
Кирк сглотнул.
– Питер… что последнее ты помнишь?
Мальчик задумался.
– Сюда приходила женщина. Она сказала, чтобы я спал, потому что мама тоже еще спит.
Сердце Кирка сжалось.
– Надо разбудить ее, дядя Джим! Она так будет тебе рада!
– Пит… а еще раньше, ты помнишь что-нибудь?
Мальчик выбрался из кровати и встал перед Кирком. Больничная пижама была великовата ему размеров на пять. Почему ему не синтезировали одежду по размеру? – механически отметил Кирк про себя.
Лицо Питера стала озабоченным.
– Мы не ходили в школу… с зимы. Папы не было. Он все время работал… Я был с мамой. Мы иногда гуляли. Было холодно…
– Холодно? – переспросил Кирк
– Угу, – кивнул Питер, – отопление не работало. Еды было мало… Скучно было… А потом папа принес какие-то штуки домой и сказал, что соберет передатчик, чтобы позвать кого-нибудь с Земли, помочь… Чужаки, они напали. Мама говорила, что они если нападут – то будет очень больно. И мы почти никуда не ходили.
– И что с передатчиком? – спросил Кирк. Это оказалось еще хуже, чем он думал. Сэм, биолог, ненавидел всякие железяки. Кирк представил руки брата, неуклюже собирающие подпространственный передатчик…
Питер вместо ответа прижался к Кирку.
Джим подхватил мальчика на руки и посадил его себе на колени.
– Папа собрал передатчик. У него был кристалл с инструкцией. Потом он закричал. Мама сказала, что чужаки напали на него…
Кирк чувствовал, как дрожит мальчик.
– Можно мне к маме, дядя Джим? Почему ты молчишь?
– Питер… что было дальше, ты помнишь?
– Я хочу к маме.
– Понимаешь, Пит, она болела. Очень сильно.
– Но теперь она поправилась, да? Да?!
Кирк покачал головой.
– Врачи лечили ее. Сделали операцию. Но ничего не получилось. Понимаешь, малыш?
Питер молчал.
Кирк тоже. Ему ни раз и не два приходилось сообщать о смерти близким людям. Родителям, потерявшим детей. Детей, служивших под его началом. Неважно, что этим детям было двадцать лет.
– Папа тоже умер, – вдруг сказал Питер, – я помню.
– Да, Питер, – тихо сказал Кирк. – Сэм умер.
Глаза защипало. Но он сдержался. Довольно того, что Питер зашелся в плаче.
– Но твой отец, он собрал передатчик, Питер, а мама позвала нас. Они спасли всю планету. Понимаешь?
Дверь палаты открылась и на пороге появился МакКой.
Он увидел отчаянное выражение лица Джима и подошел ближе.
– Я сказал ему, – тихо сообщил Кирк.
МакКой кивнул и достал гипоспрей.
– Это успокоит его немного.
– Хочешь выпить?
Кирк без лишних слов направился следом за МакКоем в его кабинет.
Доктор достал довольно внушительного вида бутылку и налил два бокала.
– Сантурианское бренди, – сообщил доктор. – Помнишь, как мы его добыли?
Кирк кивнул, но не улыбнулся. Пригубил бокал, но тут же отставил его.
– Не нравится?
– Еще только десять, Боунз.
– Ты собрался на мостик?
– Спок там уже почти 20 часов.
– Ну и что? – усмехнулся МакКой, – вулканцу это не повредит. Совсем даже напротив.
Кирк промолчал.
– Извини. Черт. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь…
– Да, наверное… – вяло ответил капитан, глядя в угол. – Сколько он проспит?
МакКой вздохнул.
– Часа два. Я подберу, что-нибудь успокаивающее. Но… потом… несколько дней будут тяжелыми, Джим.
Кирк кивнул. Обсуждать очевидное желания не было.
МакКой коснулся рукой его плеча.
– И извини за те слова, Джим. Я зря тогда сказал про остальных жителей.
Джим кивнул. Это было в другой жизни, и ему потребовалось время на то, чтобы вспомнить, о чем говорит МакКой. Вспомнить, что слова доктора обожгли его, как пощечина.
– Ты был прав, – ответил Джим. – Прав.
Доктор помолчал, потом спросил осторожно:
– У Ауреланы есть родственники?
– Что?
– Питер, – пояснил МакКой свою мысль. – Где он будет теперь жить?
– Не знаю, – Кирк встал. Посмотрел с сожалением на отставленный бокал. – Я ничего не знаю.
– Иди на мостик, – сказал МакКой, – тебе нужно отвлечься.
Глава 4. Жизнь продолжается
– Да, господин президент, мы понимаем ваши нужды. Конечно. Мы сможем транспортировать вам это оборудование…
Спок обернулся на шум открывающейся двери турболифта. Затем немедленно встал с капитанского кресла.
– Итак, все будет готово в течение трех часов. О начале транспортации мы вас уведомим. Связь заканчиваю.
Экран погас и изображение президента Деневы исчезло.
Кирк уселся в свое кресло.
– Доклад, мистер Спок.
– Сто восемьдесят три спутника демонтированы. На планету опущено продовольствие, медикаменты. Ремонтные бригады занимаются восстановительными работами. Подпространственный передатчик функционирует. Земля извещена о происшедшем. Стартовал транспорт «Македония» с помощью колонистам.
Кирк кивнул:
– Отличная работа, Спок, можете идти отдыхать.
– С вашего разрешения я бы остался.
– Вам тоже нужен отдых.
– Тем не менее, капитан. Я чувствую себя вполне работоспособным. Я не знал, когда придете вы и настроился на длительную работу. Менять сейчас рабочий ритм…
Кирк поднял руку
– Ладно, я понял… Я спущусь вниз, немного позже… – задумчиво сказал он.
Дверь лифта открылась и вошла Дженис Ренд с подносом, на котором дымилось несколько чашек ароматного кофе.
– О, отлично! – сказал Кирк. Горе и боль никуда не делись, но постепенно он приходил в норму. По крайней мере, два часа он может полностью посвятить работе. – Это то, что нужно! – он взял чашку.
– Наш следующий пункт маршрута – система Бориалис, – сообщил Спок. – Это на границе андоррианского сектора. Пятьдесят две планеты в одной солнечной системе. Из них двенадцать – обитаемы. Своеобразная мини Вселенная. Однако, миссия не срочная, мы можем остаться на Деневе от трех до двенадцати земных суток без ущерба для плана полета.
Персонал мостика заметно оживился. Длительные стоянки предполагали увольнение на берег, а Денева с ее роскошными лесами – отличный вариант.
Кирк не был готов к такому обороту дел. Двенадцать дней у планеты?
– Мы могли бы дождаться «Македонию», – добавил первый офицер.
– Ваше предложение, мистер Спок, следует обдумать, – ответил Кирк. – Однако вряд ли мы можем позволить себе бесцельно прохлаждаться по лесам. Мистер Чехов, рассчитайте пока программу полета до Бориалис со скоростью от варп-два, до врап-пять.
Предложение Спока определенно было не лишено привлекательности. «Двенадцать дней это слишком много, но трех-четырехдневные увольнительные были бы не лишними, – продолжал размышлять Кирк. – И надо вернуться в дом Сэма, возможно Питеру потребуется кое-что из вещей».
– На связи президент Деневы, – обернулась к Кирку Ухура.
– На экран, – сказал он, оставляя кофейную чашку.
– Ну, как, удалось? – спросил МакКой, нагоняя Спока в коридоре. – Мы… как это… кинем якорь в местном порту?
Первый офицер обернулся.
– Это вы попросили президента планеты пригласить экипажа на базы отдыха в местный заповедник?
– Здорово, да, придумано?
– Вам следовало бы знать характер вашего друга лучше. Он понял, что им пытаются манипулировать.
– И что? Отказался?
– Пока нет, решение еще не принято. С вашей стороны было бы уместно развеять заблуждения капитана Кирка о моем участии в вашем заговоре.
– Но это была наша общая идея. Об отдыхе я имею в виду, – возразил МакКой.
– Доктор, если бы президент не начал расписывать красоты местной природы, думаю вероятность того, что капитан принял решение о стоянке составляла девяносто процентов. Я только подал идею, не настаивая на ней, ваш же протеже перестарался.
– Извини, Спок.
– Не стоит доктор. Я вас понимаю. Я согласен с тем, что отдых нужен в первую очередь капитану. Из всего экипажа только он потерял на планете близких людей.
– И мальчик, – добавил МакКой.
– И мальчик, – согласился Спок. – Как его состояние?
– Вполне удовлетворительное, – ответил МакКой. – В физическом плане. Что касается потери… Спок, для ребенка нет горя страшнее, чем потерять родителей.
Питер плохо помнил, что произошло. Он разговаривал с дядей Джимом, помнил, что плакал, потом пришел какой-то человек и он заснул. Проснулся и рядом была женщина, та, что солгала ему. С ней он не стал разговаривать. Снова приходил мужчина, дал ему чего-то попить и он снова уснул… Почти сразу. Правда до того как заснуть он помнил, что снова плакал, а мужчина успокаивал его, поглаживая по голове… Во сне он видел маму, они гуляли в школьном парке, разговаривали и смеялись. Питер рассказал ей свой страшный сон, о том, что их планету захватили чужаки и как папа собирал передатчик… мама поцеловала его, ему стало легко и весело, он засмеялся и проснулся…
Так он и знал, что просыпаться было не нужно.
Мальчик долго лежал без сна, глядя в потолок. Мысли были вялые и тоскливые. Он не знал, как справиться со своим горем.
– Открывай, давай же… – Кирк положил руку Питеру на плечо. Они стояли около дверей квартиры мальчика.
Питер потянулся к сенсорному замку, но отдернул руку.
– Что такое?
Мальчик обернулся к нему, Кирк увидел, что губы ребенка дрожат и лицо кривится.
Джим думал, что это не плохая идея, вернутся вниз на планету, побывать дома, попрощаться…
– Слушай… если не хочешь, можешь не заходить. Но тебе нужно взять кое-какие вещи… Мы же полетим на корабле, там не игрушек… Книги? Ты же любишь читать? Твоя одежда, да?
Питер коснулся замка, дверь открылась, они вошли внутрь.
– Где твоя комната?
Питер молча направился вглубь квартиры. Кирк пошел за ним, мысль побывать дома у брата теперь не казалась ему верной, вокруг была пустота… хотя комнаты заполнены мебелью, вещами, милыми пустячками, создающими уют.
Но за каждой вещью, за кружкой с недопитым чаем, за неприбранной постелью, за сбитой шторой, за аккуратно разложенными на столе бумагами он видел только одно – то, что хозяев уже нет. И никогда не будет. Никогда. Ничего не будет. Чай не допьют, кровать не согреет тепло тел…
Когда он зашел в комнату Питера, то увидел, что мальчик лежит на своей кровати, свернувшись калачиком, плечи его сотрясаются от рыданий.
Кирк вздохнул, поставил на стол сумку, которую принес с собой и принялся сам складывать в нее вещи, которые, должны были пригодиться племяннику в дороге.
Глава 5. Проблемы воспитания
Дверь лазарета отошла в сторону.
МакКой обернулся и удивленно замер. Нечастый гость. Это был Спок. Что-то случилось? Выражение лица первого помощника было непроницаемым, как всегда. Черт, никогда не поймешь, что у него на уме.
– Спок?
– Да, это я, – подтвердил вулканец без намека на издевку, – мне нужно поговорить с вами.
По крайней мере, он никогда не ходит кругами. Прямо и по делу.
МакКой кивнул в сторону своего кабинета. Спок остался стоять на месте.
– Что случилось? Вы здоровы?
– Со мной все в порядке. Я проходил осмотр месяц назад, если вы забыли.
– Черт! Я пытаюсь завязать непринужденный разговор! Не предложить же тебе выпить?
Спок молча уставился на доктора.
«Ну, только не надо делать вид, что ты меня не понял!» – про себя проворчал МакКой.
– Доктор, – сказал первый офицер, – я хочу поговорить о капитане.
– Я догадался, – кивнул МакКой. Дело и впрямь серьезное, раз пикировка была отложена на потом. – Что на этот раз? Он не отдыхал, как следует, я знаю, но физически он в приличной форме. Последние несколько дней были поспокойней. Сон, питание – вот все, что нужно человеческому организму для нормального самочувствия. Что касается смерти брата, то тут ничего поделать нельзя. Это нужно просто пережить, мистер Спок. Время – вот единственный лекарь в данном случае.
– Я намеревался поговорить не о физическом состоянии капитана, хотя то, что вы рассказали меня радует.
– Радует?
– Скажем точнее – я нахожу это удовлетворительным, – поправился Спок. Пусть доктор порадуется… Это будет его вкладом в улучшение психического состояния членов экипажа. – Меня волнует то, как капитан обращается со своим племянником, – сообщил Спок о цели своего визита.
– С Питером? – переспросил удивленный донельзя доктор. Оказывается, есть вещи к которым и Спок не может приступить сразу. – Что с ним такое? Все, что я сказал в отношении капитана, я могу повторить и в отношении его племянника… Он ребенок…
– Нет, вы меня не поняли, – сказал Спок. – Мне не нравится, как он с ним обращается. Понимаете? Так нельзя делать.
– Да что, черт возьми, произошло?
– Он совершенно необоснованно балует мальчика.
МакКой чуть не задохнулся от удивления. Кто бы мог подумать, какой спец по воспитанию тут обнаружился! Он готов был выпалить это вслух, но сдержался. Спок решил поговорить с ним, это было, как не крути, но лестно. Вулканец никогда не начал разговор, если бы это его не волновало. Или, если бы он не собирался сделать нечто такое, в чем сомневался. Разговор стал для доктора очень увлекательным. Похоже, что сейчас мы узнаем много нового о нашем нелюдимом друге…
– Да? Хм…. Э… а что навело тебя на эту мысль?
– Вы знаете, что произошло на днях?
– Разумеется. Я же промывал ему желудок. И это было не отравление. Обычная пищевая аллергия.
– Он знал, что у него аллергия на шоколад?
– Знал, но…
– Ребенок поступил неразумно. Более того, он совершил поступок – опасный для его жизни.
– Ерунда, он реплицировал триста грамм шоколада и умял его за раз. Очень многие взрослые бы могли пойти прыщами.
– Он сознательно навредил себе, вы не можете этого отрицать, – повторил Спок свою мысль.
– Могу. Здесь совсем другое, Спок! Шоколад – это шикарный антидепрессант, если ты не в курсе. У мальчонки, знаешь ли, есть повод.
Спок склонил голову, но доктор не был уверен, что вулканец с ним согласился.
– Что вы думаете по поводу эпизода с шаттлом?
– Это когда мы стартовали с Деневы?
– Да, но племянник капитана решил вернуться назад, и попытался угнать шаттл. При этом, как рассказывал Джим, мальчик, днем ранее, отказался зайти в квартиру родителей. Это странно, не находите?
– Спок! Ты говоришь о десятилетнем ребенке! Он не смог бы угнать шаттл! Это даже я понимаю! Автоматика заблокировала управление и сообщила на мостик. Пять минут спустя недоразумение было улажено.
– Капитан должен был указать мальчику на недопустимость такого поведения.
– Ну… не знаю. Откуда ты знаешь, что Джим ему ничего не сказал?
– Потому, что буквально на следующий день, его племянник разрисовал стены в рекреационном зале. К сожалению, познания Питера в живописи оставляют желать лучшего.
– Ну и?
– Что вы имеете в виду?
– Такое поведения является также асоциальным.
– Обычная детская шалость. Моя дочь Джоанна перепортила много ценных вещей. Это нормально. Нет причин для тревоги. И эти эпизоды не связаны между собой.
«Хотел бы я, чтобы это было так» – подумал МакКой. Доктор и сам пока не мог понять характер нежданного воспитанника Джима Кирка.
Спок молчал, не убежденный.
– Со стороны может показаться, что мальчишка дерзок и даже груб, – сказал МакКой. – Тут ты прав, для своего возраста он ведет себя немного неадекватно… но это может быть защитной реакцией на травму. Или, так он проверяет новые границы допустимого. Но, уверяю тебя, наш капитан не из тех, кто позволит сесть себе на голову.
– Сегодня утром за завтраком Питер отказался есть предложенное и оттолкнул от себя тарелку так, что она упала на пол. Он привлек к себе внимание всех, кто находился рядом.
– И что сделал Джим?
– Капитан прервал свой завтрак, взял мальчика за руку и увел его из столовой, – ответил Спок.
– Правильно. А что он должен был, по-твоему, сделать?
– Сказать, что так нельзя делать и настоять на том, чтобы завтрак был съеден.
– А если ребенок не хочет есть? Может быть, ему и впрямь не понравилась каша или что там было? Почему никто не заставляет тебя или меня есть тогда, когда не хочется?
– Но мы же не кидаем тарелки на пол.
– Это нехорошо, согласен. Но у ребенка бывает мало способов выразить свой протест.
– Ему десять лет и такое поведение…
– ОК, ты прав. Да, это крайне невоспитанно, невежливо и просто безобразно. Но капитан поступил правильно, публичное унижение или выговор – самое последние, что нужно мальчику для обретения душевного равновесия.
– Я удивлен вашим отношением к воспитанию земных детей.
Вот оно в чем дело! Земных детей значит? Хм, мистер вулканец. Любопытно.
– Спок, а как воспитывают детей на Вулкане? Глядя на вас, не скажешь, что у ваших младенцев счастливое детство.
– Почему вы так решили?
– Ну… – замялся доктор, – пойдем-ка, все же присядем.
«Это еще один ритуал, – констатировал факт Спок. – Неужели нельзя просто ответить на заданный вопрос? Нет, нужно обязательно найти какое-нибудь расслабляющее место, возможно, выпить чего-нибудь, опять же из серии релаксантов, хотя обычно эту роль выполняет этиловый спирт… Помяться немного, изображая задумчивость… Все это так отнимает время, но это неизбежно».
МакКой тем временем пригубил свой бокал.
– Потому, что вы, Спок, не счастливы здесь на корабле, – наконец услышал Спок ответ на свой вопрос.
– Это самое нелепое утверждение, слышанное от вас за последнюю неделю, – ответил Спок.
– Это не утверждение, а предположение, – поправился доктор.
– Не вижу разницы.
– Вы хотите доказать всем вокруг, и в первую очередь самому себе, что вы – стопроцентный вулканец. Даже больше вулканец, чем ваши соплеменники. Я всегда спрашивал себя – зачем?
Спок молчал, поэтому доктор продолжил:
– Да, я спрашиваю – зачем? Почему вы не можете принять себя таким, каков вы есть? Понимаете, Спок, о чем я?
– Я могу только повторить то, что уже сказал. Меня полностью устраивает служба на корабле Федерации. Если бы это было не так…
МакКой покачал головой.
– Нет, Спок, я не об этом. Кто-то давным-давно внушил вам мысль о том, что вы должны быть кем-то… Понимаете? Не просто собой, а именно кем-то… Стопроцентным вулканцем, рациональным, логичным… Я прав?
– Нет необходимости так рьяно намекать на моего отца, доктор, – ответил Спок немного холоднее обычного. – Могу вас заверить, что связи между ним и племянником капитана Кирка не существует.
Отца? Ты, о, мой остроухий друг, сказал отца? Не родителей, а отца… Тысячи вопросов закрутились у МакКоя на языке, но доктор сдержался. Очевидно, он ненароком задел то, что лучше не трогать. Да, однозначно лучше, судя по тому, каким бесстрастным стало лицо Спока. Что ж, когда-нибудь мы узнаем и эту тайну…
– Хм… ну ладно… Значит, ты решил, что Джим балует мальчика, – МакКой вернулся к первоначальной теме разговора… Скажи, а что главное в воспитание детей на Вулкане? Что вы, например, делаете, если ребенок не слушается? Капризничаете, дерется?
– До пяти лет такое поведение не вызывает ни у кого беспокойства. А дальше… Есть разные способы убеждения. Долг родителя указать на ошибки и помочь исправить их. Объяснить, что не так, и как нужно делать. Пять-шесть лет уже достаточный возраст для того, чтобы понимать основные требования, предъявляемые к личности… Нужно развивать заложенные способности, внутренние силы… готовить к жизни, к будущим испытаниям. Насколько я знаю, на Земле практикуется такой же подход. Конечно, земляне эмоционально подходят к вопросу воспитания потомства, но в целом…
МакКой покачал головой.
– Вы не согласны, доктор?
– С чем? С тем, что земляне эмоционально подходят к воспитанию? Согласен. Конечно. Нельзя воспитать нормального человека и не испытывать при этом эмоций. А вулканца, видимо, можно?
– Вы подразумеваете под эмоциями…
МакКой не выдержал:
– Я подразумеваю под эмоциями – любовь! Ясно вам? Нужно любить своего ребенка или кого вы там собрались воспитывать! Любить! Только тогда у вас что-то получится!
– Но мы любим своих детей, доктор. Вы глубоко заблуждаетесь. Связь, ментальная связь подразумевает нежность, заботу, все, что вы называете любовью… Но родитель обязан готовить ребенка к жизни. Закалять как физически, так и духовно. И, безусловно, пресекать неподобающее поведение.
– Спок… я даже не знаю, как тебе это объяснить. Не могу сказать ничего о ваших детях, возможно, их нужно, как ты выразился, закалять духовно… Но земного ребенка нельзя специально ставить в стрессовую ситуацию. Любой взрослый будет, вернее должен, черт – должен и будет – оберегать психику от ненужных отрицательных впечатлений.
– Это странно. Вы не находите? Вы же придаете такое значение физическому совершенству, здоровью… и совершенно игнорируете психику?
МакКой вздохнул.
– Чтобы психика выросла здоровой нужно очень постараться, Спок. Я не говорю о каких-либо тепличных условиях, нет, ребенок сталкивается с жизнью, так или иначе. Взрослый должен помочь и объяснить, что жизнь – это замечательная вещь, что ребенка любят таким, каков он есть… независимо от того, что он делает, как выглядит, что чувствует… Понятно? Внушить ему, что в любой ситуации остается надежда… и если переходить от общих проблем к частностям… Что, по-твоему, должен делать Джим? Выпороть его ремнем за баловство? Натыкать носом в тарелку? Телесные наказания давно запрещены, друг мой.
– Я не имел ввиду ничего экстремального, доктор. Но он должен объяснить, что демонстрируемое поведение – недопустимо. И поскольку асоциальное поведение продолжается, то, значит, его объяснения не эффективны или недостаточны.
– Спок! У него на корабле четыре сотни людей, и он умеет к каждому найти свой подход… Это его работа. Не все сразу, ты слишком многого хочешь. Ха! Если бы это было так просто. Ты сказал, а дитя послушалось и больше не делало то, что нельзя. Иногда, знаешь ли, приходиться вдалбливать в голову нормы приличия снова и снова, не теряя терпения.
– Послушание – это важно, – сказал Спок после паузы.
– Важно, – подтвердил МакКой, – но это не самоцель. Рано или поздно наступает момент, когда ребенок сам начинает принимать решения. Сначала что есть, что одеть, с кем дружить… Потом чем заниматься и кого любить. Или наоборот.
Спок ничего не ответил.
– Так как воспитывают детей на Вулкане? – спросил МакКой спустя некоторое время.
– Что именно вы хотите знать? – Спок взглянул на доктора.
– Все, – немедленно отозвался МакКой, – от начала и до конца.
Но их прервал сигнал интеркома.
– Мистер Спок? – это была Ухура. – Капитан просил напомнить о совещании. Вы и доктор МакКой должны быть там. Начало через десять минут.
– Вас понял. Извините доктор, в другой раз.
МакКой разочаровано вздохнул. Второй шанс разговорить Спока, представится не скоро. А жаль.
Старый фанфик «Путь домой» был мною трансформирован в (будем верить) ориджинал и стал полноценным романом, формально не имеющим отношения к миру трека. Роман, к моему большому удивлению и радости, издали. Радости – потому что мне до смерти хотелось написать к нему продолжение, но пока первая книга не была издана – строчить проду «в стол» это имхо – расписаться в диагнозе «графомания». Так вот, продолжение под названием «Планета чудовищ» есть и ищет своего издателя, пока публикуется на самиздате… Но я не про это.
Дело в том, что сюжетная линия Питера Кирка, из первой версии фика «Путь домой», которой пришлось пожертвовать в романе, представляется мне интересной. Боль утраты остается болью, что в XII веке, что в XXI, что в XXIII.
Когда я восстановлю архив фиков по треку (в это тоже хотелось бы верить) «Пути домой» там не будет. Вместо него повешу вот это вот. Надеюсь, что новая истори никого не разочарует. Финальный вопрос «Пути домой» - чья же жизнь ценнее – останется, но будет ли решение тем же – кто знает. Антураж тоже немного другой.
Фанфик начинается после серии оригинального сериала: «Операция – уничтожить!» То есть до знакомства Кирка с особенностями личной жизни вулканцев
Кто серию не видел - из начальных глав все поймет, что там к чему было. Так что можно смело читать.
Всего вышло 15 глав с эпилогом. Первые совпадают с известным вариантом, хотя и подредакторованы.
Будет Питер Кирк, будет МакКой и Спок, много Кирка, ромуланцы, планета с одичавшими вулканцами (а то!), туземные красотки, вулканские узы и прочие страсти-мордасти.
Дай же руку мне, мой дорогой читатель, и я поведу тебя туда, где еще ни ступала нога человека…
читать дальше
Выбор
Глава 1. Пациент
Он спал, тяжелым беспробудным сном и ему казалось, что случилось что-то ужасное. Он не мог сказать, что именно, но сердце чувствовало, что произошло нечто страшно. Неотвратимое, то, что нельзя изменить.
Иногда это ощущение становилось четким, иногда расплывалось в тумане и тогда время исчезало. Потом появлялось снова и приходила мысль о сне. О том, что он спит и страшное – это сон, стоит проснуться… Но проснуться не удавалось, а когда уровень седативных в крови понижался, приходило осознание, что никакой это не сон. И понимание того, что когда он проснется, то узнает или вспомнит то самое, которому нет названия, но что ему уже было известно. Только он не мог вспомнить что. Да, он знал, но забыл. И ему совсем не хотелось узнавать это снова.
Кристина Чапел осторожно постучала в дверь каюты доктора МакКоя.
– Кто там? – послышался усталый голос.
– Это я, доктор.
Дверь открылась.
– Что-то случилось? Почему вы не вызвали меня?
– Я не знаю, доктор… но мне кажется, что наш пациент плохо себя чувствует.
МакКой вздохнул.
– Крис, он ничего не чувствует. Ты же знаешь.
– Это не так!
– Мистер Спок сказал бы, что это нелогично, – ответил доктор. Он потер лицо руками.
– Вы спали? Извините что…
– Перестань. Ну, пойдем, поглядим на него еще разок.
Он шагнул через порог каюты.
Кристина с сочувствием посмотрела на его поникшие плечи. Эта неделя вымотала их обоих. Да и остальных тоже. А на лице капитана Кирка она не видела улыбки с начала миссии. Что ж его можно понять. Но, как бы он не был занят, хотя бы раз в день капитан приходил в лазарет взглянуть на пациента, чья судьба так волновала Кристину.
Кирк либо молча стоял у кровати, либо садился рядом.
Крис оставляла их одних, она видела, что капитан чувствует себя неловко в новой роли.
– Ну, вот видишь… – МакКой проверил показания приборов и провел над спящим сканером – он спит.
Кристина пожала плечами.
– Почему ты решила, что ему плохо?
– Несколько минут назад доктор, когда я зашла… он открыл глаза и вполне связно сказал: «я не хочу больше так». Он стонал. Он чувствует боль, понимаете? Ему страшно…
– Этого не может быть, – сказал доктор, – он получает двенадцать кубиков аноинтриптилина в сутки. С такой дозой – невозможно проснуться. Тем более ему.
МакКой обернулся к кровати.
Там лежал мальчик, лет десяти-одиннадцати на вид. Лицо бледное, кольца волос цвета темной меди прилипли к влажному лбу.
Доктор легонько похлопал пациента по щекам.
– Эй, Питер, слышишь меня?
Мальчик вздохнул, но и только. Конечно, он не проснулся.
Однако, глядя в его лицо, доктор не решился бы сказать, что его пациент счастлив в той стране грез, куда его отправил аноинтриптилин.
МакКой вздохнул.
– Я планировал заняться им завтра. Технология отработана… Тут он невольно вздрогнул. Высокую цену они заплатили за способ лечения от инопланетной нечисти… – Можно без риска вывести его из этого состояния…
– Я думала мы сделаем это сегодня, – сказала Кристина, – бедный малыш.
– Вот именно. Нужно чтобы с ним кто-то побыл, когда он очнется. Вернее не кто-то, а Джим… Такая трагедия не проходит бесследно… а капитан… – МакКой говорил тихо, словно сам с собой, – у него последние дни совсем нет времени… Но тянуть больше нельзя, неважно, чем он там занят, ему придется побыть с ним.
– Да, но капитан сам нуждается в помощи, – ответила Кристина.
МакКой взглянул на Кристину Чапел. Нечасто они обсуждали между собой капитана, и в ее словах слышался упрек.
– Он не принимает ничьей помощи, Крис. Не в этот раз.
Мальчик беспокойно заворочался на кровати. Потом застонал.
Оба медика немедленно прекратили тягостный разговор и обернулись к пациенту.
– Возможно, его организм привык лекарству, – сказал МакКой. – Хотя это несколько необычно… это отличный препарат. Что ж, думаю не стоит ждать до завтра… Кристина побудь с ним. Если начнет окончательно просыпаться или возникнут болевые ощущения – введи лекарство. И распорядись подготовить оборудование. Я – за капитаном.
Глава 2. Капитан
Дверь турболифта закрылась, и Джим прислонился спиной к переборке. Его смена давно закончилась, но только сейчас он позволил себе уйти. Этот выматывающий ритм был его спасением и убежищем. Когда ты на мостике, когда ты принимаешь решения, когда внимание постоянно занято как глобальными проблемами, так и повседневными мелочами, рапортами, отчетами, приказами – легче выносить это.
Он много раз ловил на себе пристальный взгляд Спока, чуть обеспокоенный, чуть укоризненный, но ему было все равно. Он будет делать так, как считает нужным. Сейчас он наверняка сможет заснуть. Упасть, провалится в темный сон, не дающий отдыха душе, но снимающий часть физического напряжения.
– Пятая палуба. – Кирк понял, что неподвижно стоит уже несколько минут в кабине турболифта.
Миссия закончилась вполне успешно. Да, можно и так сказать…
Началось все с официального сообщения о том, что с планетой Денева почти год назад был потерян контакт. Это не было новостью для Кирка. Его брат Сэмюель с женой и сыном Питером жили на этой планете. Сэм не забрасывал брата посланиями, но вести доходили более или менее регулярно. Сэм, биолог, находил работу на Деневе привлекательной. Сама планета, класса Миншара, превосходила все, что только можно было пожелать колонистам. Главное богатство – бесконечные леса хвойных, вековых деревьев. Планета кишмя кишела всякой живностью – рай для биолога, опасных жизненных форм найдено не было – рай для колонистов.
Население – один миллион. Для колонии, которой всего сто лет – отличный результат. Развитая промышленность, несколько городов, в окружении девственной природы. Сэм много раз приглашал Кирка провести отпуск в лесном походе…
И вот теперь такая возможность появилась, но Джим не особо надеялся на отдых. По опыту он знал – если с планетой потеряна связь – ничего хорошего ждать не приходится. И все время пока длился полет к Деневе, он гнал от себя предчувствие беды.
Кирк усмехнулся, вспомнив разговор со Споком за день до прибытия на Деневу. Разговор? Да он наорал на своего помощника в присутствии добрых десяти человек.
– Джим, позволь мне поговорить с тобой? – Спок подошел к мрачно жевавшему завтрак капитану.
Первый офицер давно искал случая затеять разговор со своим капитаном, который становился все более и более взвинченным день ото дня.
– Да, мистер Спок, в чем дело? – Кирк оторвался от тарелки и послал Споку хмурый взгляд.
– Вы, очевидно, испытываете сильное эмоциональное напряжение, – сказал Спок без обиняков. – Я должен отметить нелогичность такого поведения.
Кирк отодвинул тарелку, но промолчал.
Спок сел рядом и внимательно взглянул на своего друга.
– Вы беспокоитесь о Деневе, так?
– Вы очень наблюдательны, мистер Спок, – усмехнулся Кирк. – Да, я немного беспокоюсь. С чего бы это? Не с того ли, что контакт с планетой потерян почти год назад? Если вы забыли… За это время могло случиться все, что угодно!
– Вы не правы, – ответил Спок, – все, что угодно случиться не могло. Планета цела и невредима. Глобальных катастроф в этом секторе не происходило…
Кирк встал.
– Я на мостике, мистер Спок.
– Почему вы не хотите меня выслушать?
Кирк огляделся. В столовой кроме них были другие люди.
Заниматься психотерапией в таких условиях у Джима не было ни малейшего желания. Спок явно не так взялся за дело – подумал он про себя, начиная сердиться на своего первого помощника. Возможно, с МакКоем он смог бы потолковать на эту тему… Но Боунз никогда не стал бы убеждать его в том, что терзаться страхом и предчувствиями по поводу того, что еще не произошло бессмысленно и нелогично.
Особенно тогда, когда ждешь известий о смерти кого-то из родных.
– Потому, что я знаю, что вы хотите мне сказать, – ответил Кирк.
Обмануть Спока по поводу своего эмоционального состояния невозможно. Нужно лучше следить за собой. Не давать повода заподозрить…
– Тогда я тем более не понимаю вас, – ответил Спок. – Если вы осознаете всю беспочвенность своих переживаний…
– Беспочвенность?! – зло переспросил Кирк. – Значит, ты не понимаешь?! – он повысил голос. – Не смей мне это говорить!
Кирк выскочил в коридор, сжимая кулаки. Спустя пять минут он уже сожалел о своих словах, ставших разрядкой от снедавшей его тревоги. Это называется лучше держать себя в руках?
Вулканцы не признают извинений. Это нелогично, извинятся. Вулканцы не злятся на обидные слова. Это тоже нелогично. Но, увы, капитан Кирк прекрасно знал, что кто-кто, а Спок способен испытывать эмоции…
Но все эти мелкие обиды были сметены волной последовавшего ужаса.
Сначала Ухура пыталась связаться с планетой – без успеха.
Спок, проанализировав материалы исследований этого сектора за несколько лет, выявил странную закономерность. Волны безумия прокатились по планетам Бета Порталан, Левиниус 5, Тета Сигни 12 и Ингрехем Б. Причем в первых двух случаях вспышка сумасшествия жителей состоялась около 200 лет назад, а на Ингрехеме Б – всего 2 года назад. На Бета Порталане археологи обнаружили, что цивилизация погибла от массового безумия жителей… Ничей мозг, кроме как Спока, не способен бы уловить систему в хаосе сообщений и событий. На этот вывод его натолкнуло то, что уничтоженные цивилизации выстраивались в прямую линию.
Денева оказалась следующей в этой цепи. Беззащитная к какому-либо воздействию извне.
Нельзя сказать, что рассуждения первого офицера успокоили Кирка.
Они прилетели, наконец, в эту систему, и первое, что встретило их – деневский звездный крейсер, шедший прямым курсом на солнце Деневы. Было сложно сразу понять, что задумал капитан этого корабля. Последние его слова были «Я сделал это. Наконец-то это ушло. Я свободен». Затем его замысел прояснился. Корабль испарился в недрах солнца.
А планета молчала. Безнадежно.
Ухуре удалось засечь частную передачу. Холодея, Кирк слушая искаженный страданием голос: «Пожалуйста, быстрее, помогите нам! У меня мало времени! Они узнают…»
Это была Аурелана, жена Сэма.
Скрывать дальше тот факт, что на планете находятся близкие ему люди, капитан был не в состоянии.
Они телепортировались вниз, Спок и МакКой не спускали с него глаз, но вскоре им всем стало не до чьих бы то ни было переживаний. Толпа местных жителей накинулась на группу приземления. Они кричали, что не хотят причинить вред, и все выглядело так, будто бы люди боролись с невидимым врагом. Невидимым и беспощадным.
В ход пошли оглушающие выстрелы фазеров.
Когда они нашли передатчик, Аурелана была еще жива. Был жив и ее сын, Питер. Но Сэм был мертв. Также как многие на этой планете.
Кирк встал, привалившись плечом к стене. Он физически ощущал боль, испытанную его братом. Боль, приведшую к смерти.
Он стоял так, минута шла за минутой.
– Капитан…
Кирк обернулся.
– Я понимаю… – голос Спока внезапно стал мягким и проникновенным, в простых словах звучало сочувствие…
Кирк нашел в себе силы кивнуть.
– Спасибо, мистер Спок. Нужно…– он сглотнул, – спасти остальных. Всех кого сможем…
Потом в лазарете, Аурелана рассказала, что произошло. Чужаки прибыли от планеты Ингрехем Б, восемь месяцев назад. Они вынудили команду деневского корабля взять их с собой. Захватчики внедрялись в тела людей и контролировали их поведение с помощью невыносимой боли.
Почти год все ресурсы планеты шли на создание новых космических кораблей, на которых пришельцы планировали осуществить свое дальнейшее продвижение по галактике.
Женщина кричала, рассказывая это – чужаки не прощали предательства. Она умерла на руках у Кирка, даже не успев попросить его присмотреть за мальчиком.
МакКой ввел ребенку сильное снотворное, надеясь таким способом сохранить ему жизнь.
А дальше… Дальше все стало только хуже.
Одно из существа атаковало Спока, когда партия высадки вновь обследовала погибающий город.
Капитан бросился к своему другу, корчившемуся в молчаливой агонии. Тварь прилепилась к спине Спока. Джим схватился за эту мерзость обеими руками, содрогаясь от отвращения. Склизкое желеобразное существо вибрировало под его руками, сопротивляясь изо всех своих чужеродных сил. Кирк отодрал его быстро. Он думал, что это поможет! Но его друг Спок был уже заражен ими. Заражен до такой степени, что даже тренированный вулканский мозг не смог справиться с первоначальным шоком нападения и болью.
Чужаки оказались частью одного большого организма. Их цель – атаковать, атаковать и атаковать. Затем причинять боль и принуждать делать то, что нужно существу.
Перед командой встала задача – уничтожить чужаков. Безжалостно и безальтернативно. Но их ничего не брало. Химия, радиация, изменение температуры и давления…
Решение оказалось простым и в тоже время изящным.
…Кирк упал на свою кровать, не раздеваясь. Ему казалось, что он заснет тут же. Сразу. Немедленно. Но он слишком устал, чтобы спать. Нервная система требовала расслабления, а напряжение не проходило.
Ультрафиолет…
Он мог бы обвинить МакКоя в халатности, если бы не знал, что врач переживал несчастье со Споком еще более тяжело, чем Кирк и сам пострадавший.
Спок пытался облегчить бремя вины своих друзей, но это было невозможно. Они поторопились, и ценой выздоровления стало потерянное вулканцем зрение.
Кирк сел на кровати, потряс головой, стараясь избавиться от тягостных мыслей. Ведь все кончилось благополучно. Зрение вернулось, они уничтожили заразу… Для этого пришлось разместить на высоте 72 мили от поверхности планеты 210 спутников, излучающих ультрафиолет.
Излучение должно убить всех чужаков, стерилизовав планету. Четыре часа назад было получено сообщение о том, что чужаки, все до одного, нашли свою смерть на Деневе. Но работы было много. Предстоял демонтаж спутников, шли постоянные вызовы с планеты. В основном запросы о помощи: технической, продовольственной, информационной. За несколько месяцев владычества – чужаки разрушили экономику колонии…
Глава 3. Утрата
Кирк моргнул, уставившись на огонек вызова. Ему пришлось потратить секунд пять на то, чтобы осознать факт того, что он снова кому-то нужен.
– Кирк слушает, – наконец сказал он.
– Джим, – голос МакКоя был немного усталым, – не мог бы ты прийти сюда?
– Питер? – сразу спросил Кирк.
– С ним все в порядке, – заверил МакКой, – но я хочу провести процедуру сегодня. Пришло время. Мне нужно, чтобы ты был с ним, когда он проснется.
– Сегодня? – тупо переспросил Кирк, соображая сколько времени.
– Понимаю, ты устал, Джим, но…
– Я сейчас приду, – Кирк выключил передатчик.
Он встал, помассировал немного лицо руками. Надо попросить у МакКоя что-нибудь. Он усмехнулся. Не поймешь, что и принять: то ли снотворное, то ли стимулятор? Когда проблема с Питером разрешится – нужно будет немного отдохнуть. Может быть, эта ноющая боль потери утихнет? Он знал причину, по которой дошел до такого изнеможения.
Сэм. Брат. Погибший брат Сэм.
Он не успел. Совсем немного времени не хватило. Времени всегда не хватает. Больше никогда никого он не назовет братом. Какая-то пустота, так, словно от его души отрезали, нет, безжалостно оторвали, кусок.
Дорога до лазарета, так же как и капитанская каюта находящегося на пятой, одной из максимально защищенных палуб корабля, была знакома до отвращения.
– Все готово, доктор.
МакКой кивнул. Предстоящая процедура была простой. Доктор подошел к спящему мальчику, взглянул на мониторы над кроватью.
Его отвлек звук открывающей двери.
МакКой обернулся.
На пороге стоял Кирк.
– Питер начинает просыпаться, – сказал МакКой. – Я не хочу увеличивать дозу лекарства. Лучше освободить его прямо сейчас.
Кирк подошел ближе. На большой кровати ребенок казался маленьким и щуплым.
Джим присел на кровать, коснулся щеки мальчика.
Питер зашевелился, но глаза не открыл.
– Он спит, Джим, но…
– Конечно, Боунз, делай, как считаешь нужным.
МакКой наклонился, намереваясь взять ребенка на руки, но Джим удержал его.
– Дай я. Куда? В лабораторию?
МакКой кивнул.
«Что я тебе скажу малыш, когда ты проснешься?» – невесело размышлял Джим, разглядывая пациента МакКоя через стекло светолаборатории.
Питер лежал на низкой кушетке. Доктор зафиксировал голову и руки мальчика, затем вышел, закрыл двери и обернулся к Кирку.
– Джим, иди в лазарет. Тебе тоже нужно отдохнуть.
– Я пришел сюда не для того чтобы отдыхать, – ответил капитан.
– Тогда возьми это, – МакКой протянул Кирку защитные очки.
…Ему все еще чудилось, что он спит… но сон стал призрачным и невесомым. Нужно сделать усилие – и он сможет проснуться. Иногда он различал звуки. Голоса? Зачастую голос был нежным, женским. Мамин? Он улыбался во сне, зная, что когда он проснется, она будет рядом… должна быть рядом. Странное предчувствие беды притупилось, стало нереальным, как будто ему все это приснилось. Он спал и видел сон, что он спит и не может проснуться…
А потом все прошло.
Он сел на кровати, протирая заспанные глаза.
Где он? Мягким светом мигали панели ночного освещения, кровать была большая, мягкая и удобная. Было тепло. Он не дома. Дома последнее время тепло не было.
Похоже на больницу…
Дверь в соседнюю комнату мягко отъехала в сторону. Там было светлее.
Питер прищурился. Женский силуэт шагнул к нему.
– Мама?
Он внезапно почувствовал слабость и опустился на подушку обратно.
– Привет, Питер, – Кристина быстро подошла к мальчику. – Ты проснулся? Как ты себя чувствуешь?
Питер зевнул.
– А где мама?
– Она еще спит. Сейчас ночь.
Кристина бросила взгляд на дальнюю кровать лазарета. Там спал капитан. Она обещала разбудить его тут же, как проснется Питер…
Мальчик снова зевнул.
– У тебя ничего не болит? Хочешь пить?
– Нет, хочу, – пробормотал он, засыпая снова.
Кристина решила, что будить капитана не стоит. МакКой согласился бы с ней. Им и так с большим трудом удалось уговорить Кирка прилечь немного отдохнуть. Не было никакой необходимости сидеть рядом с Питером в ожидании его пробуждения, коль скоро проведенная операция так его и не разбудила. Приборы, чутко следящие за состоянием пациента, тут же дадут знать, когда мальчик проснется.
Корабельное утро обещало быть нелегким для них обоих.
Кристина взглянула на монитор.
Питер опять спал. Теперь это был здоровый сон усталого ребенка.
Темная улица закончилась тупиком. Кирк поднял голову, прикидывая, сможет ли он дотянуться до края каменной стены. Нет, бесполезно. Оставался шанс вернуться и поискать другой путь. Он побежал назад, осматривая запертые двери. Ни одного огонька… Топот приближался. Он прижался к стене. Три человека выскочили из-за угла. Кирк выставил вперед ногу, и двое упали. Третий получил кулаком в ухо. Дорога стала свободой. Кирк кинулся вперед, но навстречу выбежало еще два человека. Кирк столкнулся с ними, но инерция тела была недостаточной, чтобы повалить и этих двоих. Сзади поднялись двое упавших. Кирк рванулся изо всех сил …
С невнятным криком он сел на кровати.
Черт! Он даже не сразу сообразил, что проснулся не в своей каюте.
Джим потряс головой, потом встал.
Кто снял с него сапоги?
Ничего себе! Он не помнил, как заснул.
Зато вспомнил, зачем он здесь.
Он взглянул на Питера. Мальчик все еще спал.
Джим запустил пятерню в свои всклокоченные волосы.
Похоже, он успеет умыться.
– Кирк вызывает мостик, – Джим включил интерком. Теперь он был в порядке. Если не считать измятой рубашки.
Сколько он проспал? Шесть-семь часов? Этого хватило, чтобы снять с плеч свинцовую усталость последних дней. Сон был глубокий, как омут, и если бы не утренний кошмар – все было бы просто замечательно…
– Спок слушает.
– Мистер Спок, как дела?
– Все в порядке капитан, планета полностью чиста.
– Отличная новость, мистер Спок. Еще что-нибудь?
– Правительство Деневы начало функционировать. У них есть ряд требований, вернее просьб… В основном им нужна энергия и продукты питания.
– Понимаю, – кивнул Кирк, мы обсудим это позже. Сообщения из штаба?
– Отрицательно.
Кирк услышал шорох за спиной.
– Я свяжусь позже.
Он отключил интерком и подошел к лазаретной кровати.
Мальчик потянулся и открыл глаза.
– Привет! – Кирк взял Питера за руку.
– Дядя Джим! – Питер сел, улыбаясь. – Я так ждал тебя! Папа сказал, что когда ты прилетишь – мы поедем на охоту, в заповедник Торос.
Джим обнял мальчика, похлопал его по спине.
– Питер, я очень рад тебя видеть.
– Дядя Джим! Где я? Это твой корабль? Настоящий? «Энтерпрайз»?
Кирк кивнул, мягко улыбаясь.
– Вот здорово! Можно мне посмотреть на Деневу?
Кирк снова притянул к себе мальчика.
– Конечно, можно. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Это что лазарет, да? Почему? Я что, болел?
Питер наморщил лоб.
Кирк сглотнул.
– Питер… что последнее ты помнишь?
Мальчик задумался.
– Сюда приходила женщина. Она сказала, чтобы я спал, потому что мама тоже еще спит.
Сердце Кирка сжалось.
– Надо разбудить ее, дядя Джим! Она так будет тебе рада!
– Пит… а еще раньше, ты помнишь что-нибудь?
Мальчик выбрался из кровати и встал перед Кирком. Больничная пижама была великовата ему размеров на пять. Почему ему не синтезировали одежду по размеру? – механически отметил Кирк про себя.
Лицо Питера стала озабоченным.
– Мы не ходили в школу… с зимы. Папы не было. Он все время работал… Я был с мамой. Мы иногда гуляли. Было холодно…
– Холодно? – переспросил Кирк
– Угу, – кивнул Питер, – отопление не работало. Еды было мало… Скучно было… А потом папа принес какие-то штуки домой и сказал, что соберет передатчик, чтобы позвать кого-нибудь с Земли, помочь… Чужаки, они напали. Мама говорила, что они если нападут – то будет очень больно. И мы почти никуда не ходили.
– И что с передатчиком? – спросил Кирк. Это оказалось еще хуже, чем он думал. Сэм, биолог, ненавидел всякие железяки. Кирк представил руки брата, неуклюже собирающие подпространственный передатчик…
Питер вместо ответа прижался к Кирку.
Джим подхватил мальчика на руки и посадил его себе на колени.
– Папа собрал передатчик. У него был кристалл с инструкцией. Потом он закричал. Мама сказала, что чужаки напали на него…
Кирк чувствовал, как дрожит мальчик.
– Можно мне к маме, дядя Джим? Почему ты молчишь?
– Питер… что было дальше, ты помнишь?
– Я хочу к маме.
– Понимаешь, Пит, она болела. Очень сильно.
– Но теперь она поправилась, да? Да?!
Кирк покачал головой.
– Врачи лечили ее. Сделали операцию. Но ничего не получилось. Понимаешь, малыш?
Питер молчал.
Кирк тоже. Ему ни раз и не два приходилось сообщать о смерти близким людям. Родителям, потерявшим детей. Детей, служивших под его началом. Неважно, что этим детям было двадцать лет.
– Папа тоже умер, – вдруг сказал Питер, – я помню.
– Да, Питер, – тихо сказал Кирк. – Сэм умер.
Глаза защипало. Но он сдержался. Довольно того, что Питер зашелся в плаче.
– Но твой отец, он собрал передатчик, Питер, а мама позвала нас. Они спасли всю планету. Понимаешь?
Дверь палаты открылась и на пороге появился МакКой.
Он увидел отчаянное выражение лица Джима и подошел ближе.
– Я сказал ему, – тихо сообщил Кирк.
МакКой кивнул и достал гипоспрей.
– Это успокоит его немного.
– Хочешь выпить?
Кирк без лишних слов направился следом за МакКоем в его кабинет.
Доктор достал довольно внушительного вида бутылку и налил два бокала.
– Сантурианское бренди, – сообщил доктор. – Помнишь, как мы его добыли?
Кирк кивнул, но не улыбнулся. Пригубил бокал, но тут же отставил его.
– Не нравится?
– Еще только десять, Боунз.
– Ты собрался на мостик?
– Спок там уже почти 20 часов.
– Ну и что? – усмехнулся МакКой, – вулканцу это не повредит. Совсем даже напротив.
Кирк промолчал.
– Извини. Черт. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь…
– Да, наверное… – вяло ответил капитан, глядя в угол. – Сколько он проспит?
МакКой вздохнул.
– Часа два. Я подберу, что-нибудь успокаивающее. Но… потом… несколько дней будут тяжелыми, Джим.
Кирк кивнул. Обсуждать очевидное желания не было.
МакКой коснулся рукой его плеча.
– И извини за те слова, Джим. Я зря тогда сказал про остальных жителей.
Джим кивнул. Это было в другой жизни, и ему потребовалось время на то, чтобы вспомнить, о чем говорит МакКой. Вспомнить, что слова доктора обожгли его, как пощечина.
– Ты был прав, – ответил Джим. – Прав.
Доктор помолчал, потом спросил осторожно:
– У Ауреланы есть родственники?
– Что?
– Питер, – пояснил МакКой свою мысль. – Где он будет теперь жить?
– Не знаю, – Кирк встал. Посмотрел с сожалением на отставленный бокал. – Я ничего не знаю.
– Иди на мостик, – сказал МакКой, – тебе нужно отвлечься.
Глава 4. Жизнь продолжается
– Да, господин президент, мы понимаем ваши нужды. Конечно. Мы сможем транспортировать вам это оборудование…
Спок обернулся на шум открывающейся двери турболифта. Затем немедленно встал с капитанского кресла.
– Итак, все будет готово в течение трех часов. О начале транспортации мы вас уведомим. Связь заканчиваю.
Экран погас и изображение президента Деневы исчезло.
Кирк уселся в свое кресло.
– Доклад, мистер Спок.
– Сто восемьдесят три спутника демонтированы. На планету опущено продовольствие, медикаменты. Ремонтные бригады занимаются восстановительными работами. Подпространственный передатчик функционирует. Земля извещена о происшедшем. Стартовал транспорт «Македония» с помощью колонистам.
Кирк кивнул:
– Отличная работа, Спок, можете идти отдыхать.
– С вашего разрешения я бы остался.
– Вам тоже нужен отдых.
– Тем не менее, капитан. Я чувствую себя вполне работоспособным. Я не знал, когда придете вы и настроился на длительную работу. Менять сейчас рабочий ритм…
Кирк поднял руку
– Ладно, я понял… Я спущусь вниз, немного позже… – задумчиво сказал он.
Дверь лифта открылась и вошла Дженис Ренд с подносом, на котором дымилось несколько чашек ароматного кофе.
– О, отлично! – сказал Кирк. Горе и боль никуда не делись, но постепенно он приходил в норму. По крайней мере, два часа он может полностью посвятить работе. – Это то, что нужно! – он взял чашку.
– Наш следующий пункт маршрута – система Бориалис, – сообщил Спок. – Это на границе андоррианского сектора. Пятьдесят две планеты в одной солнечной системе. Из них двенадцать – обитаемы. Своеобразная мини Вселенная. Однако, миссия не срочная, мы можем остаться на Деневе от трех до двенадцати земных суток без ущерба для плана полета.
Персонал мостика заметно оживился. Длительные стоянки предполагали увольнение на берег, а Денева с ее роскошными лесами – отличный вариант.
Кирк не был готов к такому обороту дел. Двенадцать дней у планеты?
– Мы могли бы дождаться «Македонию», – добавил первый офицер.
– Ваше предложение, мистер Спок, следует обдумать, – ответил Кирк. – Однако вряд ли мы можем позволить себе бесцельно прохлаждаться по лесам. Мистер Чехов, рассчитайте пока программу полета до Бориалис со скоростью от варп-два, до врап-пять.
Предложение Спока определенно было не лишено привлекательности. «Двенадцать дней это слишком много, но трех-четырехдневные увольнительные были бы не лишними, – продолжал размышлять Кирк. – И надо вернуться в дом Сэма, возможно Питеру потребуется кое-что из вещей».
– На связи президент Деневы, – обернулась к Кирку Ухура.
– На экран, – сказал он, оставляя кофейную чашку.
– Ну, как, удалось? – спросил МакКой, нагоняя Спока в коридоре. – Мы… как это… кинем якорь в местном порту?
Первый офицер обернулся.
– Это вы попросили президента планеты пригласить экипажа на базы отдыха в местный заповедник?
– Здорово, да, придумано?
– Вам следовало бы знать характер вашего друга лучше. Он понял, что им пытаются манипулировать.
– И что? Отказался?
– Пока нет, решение еще не принято. С вашей стороны было бы уместно развеять заблуждения капитана Кирка о моем участии в вашем заговоре.
– Но это была наша общая идея. Об отдыхе я имею в виду, – возразил МакКой.
– Доктор, если бы президент не начал расписывать красоты местной природы, думаю вероятность того, что капитан принял решение о стоянке составляла девяносто процентов. Я только подал идею, не настаивая на ней, ваш же протеже перестарался.
– Извини, Спок.
– Не стоит доктор. Я вас понимаю. Я согласен с тем, что отдых нужен в первую очередь капитану. Из всего экипажа только он потерял на планете близких людей.
– И мальчик, – добавил МакКой.
– И мальчик, – согласился Спок. – Как его состояние?
– Вполне удовлетворительное, – ответил МакКой. – В физическом плане. Что касается потери… Спок, для ребенка нет горя страшнее, чем потерять родителей.
Питер плохо помнил, что произошло. Он разговаривал с дядей Джимом, помнил, что плакал, потом пришел какой-то человек и он заснул. Проснулся и рядом была женщина, та, что солгала ему. С ней он не стал разговаривать. Снова приходил мужчина, дал ему чего-то попить и он снова уснул… Почти сразу. Правда до того как заснуть он помнил, что снова плакал, а мужчина успокаивал его, поглаживая по голове… Во сне он видел маму, они гуляли в школьном парке, разговаривали и смеялись. Питер рассказал ей свой страшный сон, о том, что их планету захватили чужаки и как папа собирал передатчик… мама поцеловала его, ему стало легко и весело, он засмеялся и проснулся…
Так он и знал, что просыпаться было не нужно.
Мальчик долго лежал без сна, глядя в потолок. Мысли были вялые и тоскливые. Он не знал, как справиться со своим горем.
– Открывай, давай же… – Кирк положил руку Питеру на плечо. Они стояли около дверей квартиры мальчика.
Питер потянулся к сенсорному замку, но отдернул руку.
– Что такое?
Мальчик обернулся к нему, Кирк увидел, что губы ребенка дрожат и лицо кривится.
Джим думал, что это не плохая идея, вернутся вниз на планету, побывать дома, попрощаться…
– Слушай… если не хочешь, можешь не заходить. Но тебе нужно взять кое-какие вещи… Мы же полетим на корабле, там не игрушек… Книги? Ты же любишь читать? Твоя одежда, да?
Питер коснулся замка, дверь открылась, они вошли внутрь.
– Где твоя комната?
Питер молча направился вглубь квартиры. Кирк пошел за ним, мысль побывать дома у брата теперь не казалась ему верной, вокруг была пустота… хотя комнаты заполнены мебелью, вещами, милыми пустячками, создающими уют.
Но за каждой вещью, за кружкой с недопитым чаем, за неприбранной постелью, за сбитой шторой, за аккуратно разложенными на столе бумагами он видел только одно – то, что хозяев уже нет. И никогда не будет. Никогда. Ничего не будет. Чай не допьют, кровать не согреет тепло тел…
Когда он зашел в комнату Питера, то увидел, что мальчик лежит на своей кровати, свернувшись калачиком, плечи его сотрясаются от рыданий.
Кирк вздохнул, поставил на стол сумку, которую принес с собой и принялся сам складывать в нее вещи, которые, должны были пригодиться племяннику в дороге.
Глава 5. Проблемы воспитания
Дверь лазарета отошла в сторону.
МакКой обернулся и удивленно замер. Нечастый гость. Это был Спок. Что-то случилось? Выражение лица первого помощника было непроницаемым, как всегда. Черт, никогда не поймешь, что у него на уме.
– Спок?
– Да, это я, – подтвердил вулканец без намека на издевку, – мне нужно поговорить с вами.
По крайней мере, он никогда не ходит кругами. Прямо и по делу.
МакКой кивнул в сторону своего кабинета. Спок остался стоять на месте.
– Что случилось? Вы здоровы?
– Со мной все в порядке. Я проходил осмотр месяц назад, если вы забыли.
– Черт! Я пытаюсь завязать непринужденный разговор! Не предложить же тебе выпить?
Спок молча уставился на доктора.
«Ну, только не надо делать вид, что ты меня не понял!» – про себя проворчал МакКой.
– Доктор, – сказал первый офицер, – я хочу поговорить о капитане.
– Я догадался, – кивнул МакКой. Дело и впрямь серьезное, раз пикировка была отложена на потом. – Что на этот раз? Он не отдыхал, как следует, я знаю, но физически он в приличной форме. Последние несколько дней были поспокойней. Сон, питание – вот все, что нужно человеческому организму для нормального самочувствия. Что касается смерти брата, то тут ничего поделать нельзя. Это нужно просто пережить, мистер Спок. Время – вот единственный лекарь в данном случае.
– Я намеревался поговорить не о физическом состоянии капитана, хотя то, что вы рассказали меня радует.
– Радует?
– Скажем точнее – я нахожу это удовлетворительным, – поправился Спок. Пусть доктор порадуется… Это будет его вкладом в улучшение психического состояния членов экипажа. – Меня волнует то, как капитан обращается со своим племянником, – сообщил Спок о цели своего визита.
– С Питером? – переспросил удивленный донельзя доктор. Оказывается, есть вещи к которым и Спок не может приступить сразу. – Что с ним такое? Все, что я сказал в отношении капитана, я могу повторить и в отношении его племянника… Он ребенок…
– Нет, вы меня не поняли, – сказал Спок. – Мне не нравится, как он с ним обращается. Понимаете? Так нельзя делать.
– Да что, черт возьми, произошло?
– Он совершенно необоснованно балует мальчика.
МакКой чуть не задохнулся от удивления. Кто бы мог подумать, какой спец по воспитанию тут обнаружился! Он готов был выпалить это вслух, но сдержался. Спок решил поговорить с ним, это было, как не крути, но лестно. Вулканец никогда не начал разговор, если бы это его не волновало. Или, если бы он не собирался сделать нечто такое, в чем сомневался. Разговор стал для доктора очень увлекательным. Похоже, что сейчас мы узнаем много нового о нашем нелюдимом друге…
– Да? Хм…. Э… а что навело тебя на эту мысль?
– Вы знаете, что произошло на днях?
– Разумеется. Я же промывал ему желудок. И это было не отравление. Обычная пищевая аллергия.
– Он знал, что у него аллергия на шоколад?
– Знал, но…
– Ребенок поступил неразумно. Более того, он совершил поступок – опасный для его жизни.
– Ерунда, он реплицировал триста грамм шоколада и умял его за раз. Очень многие взрослые бы могли пойти прыщами.
– Он сознательно навредил себе, вы не можете этого отрицать, – повторил Спок свою мысль.
– Могу. Здесь совсем другое, Спок! Шоколад – это шикарный антидепрессант, если ты не в курсе. У мальчонки, знаешь ли, есть повод.
Спок склонил голову, но доктор не был уверен, что вулканец с ним согласился.
– Что вы думаете по поводу эпизода с шаттлом?
– Это когда мы стартовали с Деневы?
– Да, но племянник капитана решил вернуться назад, и попытался угнать шаттл. При этом, как рассказывал Джим, мальчик, днем ранее, отказался зайти в квартиру родителей. Это странно, не находите?
– Спок! Ты говоришь о десятилетнем ребенке! Он не смог бы угнать шаттл! Это даже я понимаю! Автоматика заблокировала управление и сообщила на мостик. Пять минут спустя недоразумение было улажено.
– Капитан должен был указать мальчику на недопустимость такого поведения.
– Ну… не знаю. Откуда ты знаешь, что Джим ему ничего не сказал?
– Потому, что буквально на следующий день, его племянник разрисовал стены в рекреационном зале. К сожалению, познания Питера в живописи оставляют желать лучшего.
– Ну и?
– Что вы имеете в виду?
– Такое поведения является также асоциальным.
– Обычная детская шалость. Моя дочь Джоанна перепортила много ценных вещей. Это нормально. Нет причин для тревоги. И эти эпизоды не связаны между собой.
«Хотел бы я, чтобы это было так» – подумал МакКой. Доктор и сам пока не мог понять характер нежданного воспитанника Джима Кирка.
Спок молчал, не убежденный.
– Со стороны может показаться, что мальчишка дерзок и даже груб, – сказал МакКой. – Тут ты прав, для своего возраста он ведет себя немного неадекватно… но это может быть защитной реакцией на травму. Или, так он проверяет новые границы допустимого. Но, уверяю тебя, наш капитан не из тех, кто позволит сесть себе на голову.
– Сегодня утром за завтраком Питер отказался есть предложенное и оттолкнул от себя тарелку так, что она упала на пол. Он привлек к себе внимание всех, кто находился рядом.
– И что сделал Джим?
– Капитан прервал свой завтрак, взял мальчика за руку и увел его из столовой, – ответил Спок.
– Правильно. А что он должен был, по-твоему, сделать?
– Сказать, что так нельзя делать и настоять на том, чтобы завтрак был съеден.
– А если ребенок не хочет есть? Может быть, ему и впрямь не понравилась каша или что там было? Почему никто не заставляет тебя или меня есть тогда, когда не хочется?
– Но мы же не кидаем тарелки на пол.
– Это нехорошо, согласен. Но у ребенка бывает мало способов выразить свой протест.
– Ему десять лет и такое поведение…
– ОК, ты прав. Да, это крайне невоспитанно, невежливо и просто безобразно. Но капитан поступил правильно, публичное унижение или выговор – самое последние, что нужно мальчику для обретения душевного равновесия.
– Я удивлен вашим отношением к воспитанию земных детей.
Вот оно в чем дело! Земных детей значит? Хм, мистер вулканец. Любопытно.
– Спок, а как воспитывают детей на Вулкане? Глядя на вас, не скажешь, что у ваших младенцев счастливое детство.
– Почему вы так решили?
– Ну… – замялся доктор, – пойдем-ка, все же присядем.
«Это еще один ритуал, – констатировал факт Спок. – Неужели нельзя просто ответить на заданный вопрос? Нет, нужно обязательно найти какое-нибудь расслабляющее место, возможно, выпить чего-нибудь, опять же из серии релаксантов, хотя обычно эту роль выполняет этиловый спирт… Помяться немного, изображая задумчивость… Все это так отнимает время, но это неизбежно».
МакКой тем временем пригубил свой бокал.
– Потому, что вы, Спок, не счастливы здесь на корабле, – наконец услышал Спок ответ на свой вопрос.
– Это самое нелепое утверждение, слышанное от вас за последнюю неделю, – ответил Спок.
– Это не утверждение, а предположение, – поправился доктор.
– Не вижу разницы.
– Вы хотите доказать всем вокруг, и в первую очередь самому себе, что вы – стопроцентный вулканец. Даже больше вулканец, чем ваши соплеменники. Я всегда спрашивал себя – зачем?
Спок молчал, поэтому доктор продолжил:
– Да, я спрашиваю – зачем? Почему вы не можете принять себя таким, каков вы есть? Понимаете, Спок, о чем я?
– Я могу только повторить то, что уже сказал. Меня полностью устраивает служба на корабле Федерации. Если бы это было не так…
МакКой покачал головой.
– Нет, Спок, я не об этом. Кто-то давным-давно внушил вам мысль о том, что вы должны быть кем-то… Понимаете? Не просто собой, а именно кем-то… Стопроцентным вулканцем, рациональным, логичным… Я прав?
– Нет необходимости так рьяно намекать на моего отца, доктор, – ответил Спок немного холоднее обычного. – Могу вас заверить, что связи между ним и племянником капитана Кирка не существует.
Отца? Ты, о, мой остроухий друг, сказал отца? Не родителей, а отца… Тысячи вопросов закрутились у МакКоя на языке, но доктор сдержался. Очевидно, он ненароком задел то, что лучше не трогать. Да, однозначно лучше, судя по тому, каким бесстрастным стало лицо Спока. Что ж, когда-нибудь мы узнаем и эту тайну…
– Хм… ну ладно… Значит, ты решил, что Джим балует мальчика, – МакКой вернулся к первоначальной теме разговора… Скажи, а что главное в воспитание детей на Вулкане? Что вы, например, делаете, если ребенок не слушается? Капризничаете, дерется?
– До пяти лет такое поведение не вызывает ни у кого беспокойства. А дальше… Есть разные способы убеждения. Долг родителя указать на ошибки и помочь исправить их. Объяснить, что не так, и как нужно делать. Пять-шесть лет уже достаточный возраст для того, чтобы понимать основные требования, предъявляемые к личности… Нужно развивать заложенные способности, внутренние силы… готовить к жизни, к будущим испытаниям. Насколько я знаю, на Земле практикуется такой же подход. Конечно, земляне эмоционально подходят к вопросу воспитания потомства, но в целом…
МакКой покачал головой.
– Вы не согласны, доктор?
– С чем? С тем, что земляне эмоционально подходят к воспитанию? Согласен. Конечно. Нельзя воспитать нормального человека и не испытывать при этом эмоций. А вулканца, видимо, можно?
– Вы подразумеваете под эмоциями…
МакКой не выдержал:
– Я подразумеваю под эмоциями – любовь! Ясно вам? Нужно любить своего ребенка или кого вы там собрались воспитывать! Любить! Только тогда у вас что-то получится!
– Но мы любим своих детей, доктор. Вы глубоко заблуждаетесь. Связь, ментальная связь подразумевает нежность, заботу, все, что вы называете любовью… Но родитель обязан готовить ребенка к жизни. Закалять как физически, так и духовно. И, безусловно, пресекать неподобающее поведение.
– Спок… я даже не знаю, как тебе это объяснить. Не могу сказать ничего о ваших детях, возможно, их нужно, как ты выразился, закалять духовно… Но земного ребенка нельзя специально ставить в стрессовую ситуацию. Любой взрослый будет, вернее должен, черт – должен и будет – оберегать психику от ненужных отрицательных впечатлений.
– Это странно. Вы не находите? Вы же придаете такое значение физическому совершенству, здоровью… и совершенно игнорируете психику?
МакКой вздохнул.
– Чтобы психика выросла здоровой нужно очень постараться, Спок. Я не говорю о каких-либо тепличных условиях, нет, ребенок сталкивается с жизнью, так или иначе. Взрослый должен помочь и объяснить, что жизнь – это замечательная вещь, что ребенка любят таким, каков он есть… независимо от того, что он делает, как выглядит, что чувствует… Понятно? Внушить ему, что в любой ситуации остается надежда… и если переходить от общих проблем к частностям… Что, по-твоему, должен делать Джим? Выпороть его ремнем за баловство? Натыкать носом в тарелку? Телесные наказания давно запрещены, друг мой.
– Я не имел ввиду ничего экстремального, доктор. Но он должен объяснить, что демонстрируемое поведение – недопустимо. И поскольку асоциальное поведение продолжается, то, значит, его объяснения не эффективны или недостаточны.
– Спок! У него на корабле четыре сотни людей, и он умеет к каждому найти свой подход… Это его работа. Не все сразу, ты слишком многого хочешь. Ха! Если бы это было так просто. Ты сказал, а дитя послушалось и больше не делало то, что нельзя. Иногда, знаешь ли, приходиться вдалбливать в голову нормы приличия снова и снова, не теряя терпения.
– Послушание – это важно, – сказал Спок после паузы.
– Важно, – подтвердил МакКой, – но это не самоцель. Рано или поздно наступает момент, когда ребенок сам начинает принимать решения. Сначала что есть, что одеть, с кем дружить… Потом чем заниматься и кого любить. Или наоборот.
Спок ничего не ответил.
– Так как воспитывают детей на Вулкане? – спросил МакКой спустя некоторое время.
– Что именно вы хотите знать? – Спок взглянул на доктора.
– Все, – немедленно отозвался МакКой, – от начала и до конца.
Но их прервал сигнал интеркома.
– Мистер Спок? – это была Ухура. – Капитан просил напомнить о совещании. Вы и доктор МакКой должны быть там. Начало через десять минут.
– Вас понял. Извините доктор, в другой раз.
МакКой разочаровано вздохнул. Второй шанс разговорить Спока, представится не скоро. А жаль.
@темы: ТОС. Сезон первый, ТОС. Фики
