"Ради Спока" с русскими субтитрами

[Valkiria-jv]

Так как вне "Амфеста" русские субтитры к "Ради Спока" нигде не выкладывались, я наконец-то сделала собственный перевод. Приятного просмотра всем, кто еще не видел этот прекрасный и пропитанный любовью фильм.
LLAP!



Скачать можно вот отсюда.

@темы: Всякое разное, Спок

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 22.

[Tivisa]

Глава 22.

Остров Кризалис
5 сентября 1995 года

Острова Туамото из-за внезапных штормов, изменчивых течений и скрытых под водой рифов давно завоевали славу "опасного архипелага". С тех пор, как Хан завладел Муророа, этот атолл, охраняемый днем и ночью эскадроном отборных воинов группы Экзон, в особенности стал смертельно опасным. Радиолокационные и зенитные батареи держали под контролем небо над островом, обеспечивая строгое соблюдение бесполётной зоны, а быстроходные катера, оснащённые прожекторами и тяжёлой артиллерией, беспрерывно кружили вокруг, наблюдая за всеми судами и отгоняя любые прогулочные лодки, которым не посчастливилось словить попутный ветер в направлении запретного атолла.

Во внутреннюю лагуну острова сквозь зеленеющее кольцо вёл только один канал, и эта ключевая точка находилась под постоянным наблюдением как над, так и под водой. Как-то раз, три года назад, Роберте Линкольн удалось при помощи акваланга проникнуть на остров, проплыв по этому проходу незамеченной, но с тех пор меры безопасности значительно ужесточились; подводные камеры фиксировали даже всех акул, кальмаров и медуз, которые по своим делам плавали из моря в лагуну и обратно. Столь неусыпный надзор принёс желаемые результаты: с того предыдущего вторжения, приуроченного к запуску "Утренней звезды", ни один нежелательный гость не ступал на остров Кризалис.

До сегодняшнего дня.

Большой коричневый скат - морской дьявол - плыл к лагуне, скользя над дном канала подобно гигантской подводной летучей мыши. Скат обратил на себя весьма мало внимания тех, кто принимал в прямом эфире картинку с подводных камер: полинезийские воды - дом самому разнообразному ассортименту океанической флоры и фауны, поэтому зрелище крадущегося морского дьявола не такая уж и редкость.

Его грудные плавники мягко развевались, пока скат беспрепятственно проплывал проход. Он продолжал путешествовать под бирюзовой поверхностью вод лагуны, а затем, как ни удивительно, сблизился с чернопёрой рифовой акулой, двумя дельфинами-афалинами и ещё одним приличных размеров ромбовым скатом. Дождавшись дьявола, вся эта эклектичная компания морских существ намеренно выбросилась на песчаный берег, где с ними произошла странная метаморфоза, будто с какими-нибудь русалками.

Морской дьявол обрёл пару стройных ног и ловко сбросил блестящие крылья и туловище. Если их тщательно осмотреть, то можно было заметить, что резиновая оболочка в точности воспроизводила окраску настоящего гигантского ската. Этот поддельный дьявол обратился в красивую китаянку, молча взиравшую на то, как четыре другие женщины снимали объёмистую маскировку, а затем опускали её в солёные волны, набегавшие на песок. Как и у первой, лица всех женщин были раскрашены в оттенки чёрного и зелёного, чтобы лучше гармонировать как с камуфляжем, достойным коммандос, так и с тенистыми джунглями по краю неглубокого залива.

Одарённой исключительным зрением Чен Тайхун не требовался бинокль ночного видения, чтобы наскоро подсчитать своих. Она была рада видеть, что вся группа Артемис в сборе. Хорошо, удовлетворённо подумала она. Миссия ещё в самом начале, чтоб терять хоть одну амазонку.

Изгнанницы-суперженщины быстро оценили своё положение и обстановку. Как они и планировали, стояла ясная безлунная ночь, набросившая покров благословенного мрака на узкую песчаную кайму. Было тепло, градусов двадцать пять по Цельсию, и атмосфера была милостиво избавленна от излишней влажности. Сезон тайфунов миновал несколько месяцев назад, как помнила Чен. Ханские клевреты вряд ли догадывались, что на Муророа надвигался иной вид шторма.

Несмотря на мрак, пляж всё же был чересчур на виду, на её вкус. По знаку Чен вся группа скользнула под сень дававшего укрытие подлеска, оставив подводную маскировку под непрозрачной поверхностью вод лагуны. Портативные вентиляторы на батарейках уничтожили все следы ног на песке.

Чен, присевшая посреди шелестевших листьев и папоротников, старалась уловить шаги патрульных. Меж тем упоительные тропические ароматы витали в воздухе, искушая все чувства сразу. Жаль, что она здесь не в отпуске; ночь была великолепна. Покачивавшиеся пальмы и мангровые заросли казались чем-то экзотическим по сравнению с изрезанными холмами и оврагами чащобами собственного острова - колонии Пентесилея в четырёх тысячах километров отсюда.

В то время, как команда собирала и проверяла оружие, она улучила минутку и достала из кармана брюк компактное устройство связи, напоминавшее по габаритам последние модели сотовых телефонов. Откинув крышку, Чен набрала засекреченный номер. Теперь слово нашему спонсору, с иронией подумала она, вызывая загадочного зачинщика сегодняшнего тайного действа.

- Артемис - Батлер, - прошептала она по-английски. - Повторяю: Артемис - Батлер.

На миниатюрном видеоэкране коммуникатора появилось лицо блондинки, американки в возрасте лет сорока пяти, которую Чен знала только как "Кэролайн Батлер".

- Слышу вас, Артемис, - ответила женщина. Её сине-зелёные глаза хранили тревожное выражение, опровергая тем самым принуждённую весёлость голоса. - Где вы?

По словам американки, коммуникатор использовал тип сигнала, который не могло отследить или обнаружить никакое земное устройство.

- Мы успешно высадились на внутренний берег атолла, - сообщила Чен. Примерно в полукилометре, на пологом склоне холма, густо покрытого растительностью, можно было разглядеть огни Тихоокеанского экспериментального центра. - Каковы последние данные относительно первостепенной и второстепенной целей?

- Всё сработало безотказно, - заверила Батлер. - Согласно очень надёжному источнику, весь запас плотоядных бактерий хранится в герметичной барокамере в основной биологической лаборатории минус второго уровня. У вас не должно возникнуть никаких проблем с её обнаружением; просто понаблюдайте за персоналом, он там будет очень осторожным.

Чен покачала головой, поражённая тем, что Хан мог дойти до такого: породить столь смертоносную мерзость, угрожающую жизни миллиардов невинных женщин и, что несколько менее важно, их мужчин. Она бы не поверила, если б Батлер не представила ей неопровержимые доказательства геноцидных намерений Хана.

- К рассвету всё это обратится в пепел, - пообещала она. Содержимое её рюкзака гарантировало, что, по крайней мере, в этой части сдержать слово ей по силам. – А второстепенная цель?

- Она тоже, - сказала Батлер. – По всем отчётам, доктор Дхасел по обыкновению засиживается в своей лаборатории допоздна. Если повезёт, вам удастся её похитить без особых проблем.

У Чен возник соблазн посмеяться над необоснованным оптимизмом американки. Она знала по опыту, что такого понятия, как боевое задание, прошедшее без сучка, без задоринки не существовало. Амазонки, возможно, сегодня ночью погибнут, но решение двуединой задачи - уничтожить болезнетворные бактерии и лишить Хана его лучшей кудесницы по части биологии – с лихвой оправдывало любые жертвы.

- Можете рассчитывать на нас, - твёрдо проговорила она. - Моя заблудшая сестра больше не станет служить Хану, даже если я должна буду уничтожить её сама.

- Э-э, будем надеяться, до этого не дойдёт, - Батлер сглотнула. - Тем не менее, что бы ни случилось, я хочу поблагодарить за то, что вы взялись за эту миссию. Это действительно вопрос жизни и смерти лоскутного одеялка под названием планета Земля. Сейчас какие-то пара недель отделяет Хана от того, чтобы заиметь возможность запустить свои ракеты с биобоеголовками. Их содержимого, мутантного стрептококка-А, достаточно, чтобы разъесть плоть всех и каждого, - при этой мысли женщину передёрнуло. - Мне очень жаль, что я не с тобой.

Чен сомневалась, что в бою от собеседницы было бы много толка. И возраст уже средний, и генетика - обычная игра случая.

- Не нужно извиняться. Как мы обе знаем, есть, по крайней мере, одна очень веская причина, почему вы не смогли бы принять участие в этом рейде. И почему, в конечном счёте, это задача, которую можем выполнить только я и мои амазонки.

- Знаю, - согласилась Батлер. – Вот отчего в первую очередь я подумала о вас, - Чен разглядела позади головы и плеч американки стену неотёсанного камня. – Удачи!

- Пожелайте удачи миру. Если нас ждёт поражение, это ему понадобится, - Чен увидела, что группа вооружилась и готова. – Артемис, конец связи.

Тайхун оглядела маленькое войско, ныне прятавшееся под прикрытием мечевидными листьев пандануса и отягощённых кокосами пальм. Зенобия, Ширин, Рани и Нина. Все они были суперженщинами - Детьми Кризалиса - и ветеранами десятков спасательных миссий и дерзких рейдов против репрессивных сил патриархата и женоненавистничества.

- Запомните, - тихо проговорила она, – поменьше самоуверенности. Сегодня наши противники - воины группы Экзон, такие же сверхлюди, как мы. Их не так легко победить, как большинство мужчин.

Она кивнула на освещённый комплекс на вершине холма, когда-то французский головной центр богопротивных ядерных атак на Мать-Землю, а теперь ставший домом ещё более отвратительного бесстыдства.

– Там наша цель, как и описывала американка.

Чен подтянула лямки рюкзака, убедившись, что особый груз надёжно закреплён на спине, а затем быстро проинвентаризировала своё оружие: пистолет "беретта" калибра 9 мм (с глушителем), боевой нож Kа-бар, несколько гранат, дымовые шашки, ракетницу и, не в последнюю очередь, тренированное, улучшенное и генетически совершенное тело.

- Вперёд! - прошептала она.

Во главе отряда выступала Зенобия, которая несколько лет назад была телохранителем Чен на окончившемся катастрофой саммите сверхлюдей, устроенном Ханом в Чандигархе. Она поднималась зигзагами в гору, стараясь держаться тени разбросанных тут и там пальм; ярко-рыжие волосы женщины безопасности ради перекрасили в иссиня-чёрный цвет. Остальные шли за ней след в след. Замыкала цепочку Ширин, беженка из Афганистана, сменившая удушающую паранджу на кевларовый жилет и боевую амуницию.

Крутой подъём становился ещё круче по мере того, как группа продвигалась всё дальше; это напоминало Чен самые тяжёлые тропы Пентесилеи. Обильная растительность, хоть и давала столь ценное укрытие, в то же время прибавляла хлопот: шипастые сучья, ветви и побеги ежевики цеплялись за одежду и кожу, хлестали по лицу. Ящерицы и гусеницы сновали туда-сюда, иногда сваливаясь за шиворот.

До сих пор им везло. Чен понимала, что вечно избегать обнаружения они не смогут: в какой-то момент им придётся с боем пробиваться в зловонную клоаку Центра. Она оглянулась через плечо. С этой высоты она легко могла различить на той стороне лагуны опоры ракетного комплекса, возвышавшиеся над макушками деревьев. Ракета-носитель "Ариан-5", предназначенная для доставки Богиня знает, какого нечестивого груза в девственные небеса, покоилась на стартовой площадке; её надёжно удерживали в своих объятиях механические руки. Хитрая ухмылка появилась на лице Чен, знавшей, что должно произойти.

Внезапно земля вздрогнула от взрыва, и Чен не медля ни секунды бросилась лицом вниз на склон зелёного холма. Плечи обдало жаром, ноздрей коснулся едкий запах дыма и горелого мяса. Рискуя подставиться, она слегка приподняла голову и глянула на источник угрозы; к своему ужасу, она увидела столб чёрного дыма, поднимавшийся выше по холму - оттуда, куда незадолго до того прокралась Зенобия.

Мина? Скрытая растяжка? Чен прочла короткую молитву за упокой души её сестры, сознавая, что пламенноволосая (ранее) амазонка пала жертвой оборонных заграждений острова, так или иначе. Оранжевые языки пламени лизали листья кустарникового пандануса по соседству, угрожая поджечь и весь окружавший подлесок.

Хуже, что взрыв, унёсший жизнь товарки, свёл на нет преимущество внезапности и принятые меры по введению противника в заблуждение. В здании на холме завыла тревожная сирена, в каждом окне загорелся свет, и Чен услышала возбуждённые голоса и грохот сапог по асфальту. Напрашивался вывод: их прикрытие целиком и полностью сметено тем же взрывом.

- Амазонки, в атаку! - закричала она, быстро вскакивая на ноги. Сёстры по оружию выросли из теней джунглей, как мифические воины - из посеянных зубов, только не дракона, а драконессы. Держа оружие наизготовку, они с нечеловеческой скоростью взбежали вверх по склону дымившегося холма. Перед тем, как вытащить "беретту", Чен первым делом схватила висевшую на поясе ракетницу. Не колеблясь, она нацелила её в небо над лагуной и выпустила ракету, которая рассыпалась фейерверком фосфоресцирующих огней над мерцающими водами, дав сигнал второй волне вторжения.

- Давайте, сёстры, - шёпотом воззвала она к армии женщин, ожидавшей в прибрежных водах. – Сейчас!

Первой нанесла удар прятавшаяся в джунглях команда Гекуба, что наглядно доказал гигантский огненный шар, внезапно вспыхнувший с жутким рёвом у подножия ракетных опор. Разрыв снаряда миномёта калибра 60 мм подпалил "Ариан", превратив гигантскую ракету-носитель в перевёрнутую римскую свечу, горящую снизу вверх.

Огненная кончина "Ариан" ознаменовала начало полномасштабной атаки амазонок на остров Кризалис. Воительницы на дельтапланах, взлетевшие с укрывавшихся за близлежащими островами быстроходных катеров, тучей парили над островом; угольно-чёрные нейлоновые крылья были практически незаметны на фоне ночного неба. Они поливали землю пулемётным огнём и забрасывали гранатами зенитные огневые точки. Посреди тропической зелени расцвели огненные цветы, призванные увлечь солдат Хана подальше от Центра.

Стартовый комплекс плавился под воздействием свирепого пламени, уничтожавшего ракету; массивные порталы подъёмных кранов опрокинулись на землю с громовым грохотом, который разнёсся по всему острову. Вволю налюбовавшись этим апокалиптическим разрушением, Чен повела свою группу к главной цели: биологическому магазинчику ужасов Фулэн Дхасел. Мужские голоса, выкрикивавшие приказы на пенджаби, звучали с вершины холма, и она быстрым рывком сняла гранату с пересекавшего грудь патронташа.

- Пригнись! - крикнула она своим напарницам, метнув гранату в поджидавших хранителей мерзкой заразы.

Оглушительный взрыв огня и дыма расчистил путь почти что до самой двери Дхасел.

*****

Динамическое компьютерное моделирование демонстрировало распространение плотоядных бактерий на основе расчётной оценки передаваемости, доступных средств доставки, особенностей географического рельефа, устойчивости к антибиотикам и т.д. По самым последним прогнозам, потребуется примерно 79,32 дня, чтобы заразить всю человеческую расу, за исключением, разумеется, тех, кто создан Кризалисом.

Доктор Дхасел оторвалась от многоцветного дисплея компьютера, чтобы дать отдых уставшим глазам. Последние несколько недель, по мере приближения даты старта эпидемии, она привыкла проводить здесь долгие часы. Хан хотел ежедневно получать отчёты о состоянии дел, и она стремилась не разочаровать его.

Фулэн сидела перед компьютером в одиночестве. Двойной слой прозрачного стекла и пластика отделял её от звуконепроницаемой барокамеры, где в безопасной герметичной среде покоились промышленного размера бродильные чаны, способные вместить несколько сот килограммов культивированного стрептококка-A. Манипуляторы, сейчас неподвижные, позволяли отбирать мельчайшие пробы из каждого чана с целью тестирования на вирулентность и передаваемость. Праздные (механические) руки – пособницы дьявола, с сарказмом подумала она, хотя и трудно представить, как шарнирные металлические пальцы могли сотворить что-нибудь более дьявольское, нежели то, что уже помогли состряпать.

Дхасел потёрла глаза. На белой столешнице рядом с клавиатурой стояла чаша недоеденного карри. Откровенно говоря, доктору наскучил некротический фасциит, и она с нетерпением ожидала начала эпидемии только для того, чтобы сосредоточиться на других перспективных направлениях исследований. Прямо перед тем, как Хан приказал направить все ресурсы Центра на доработку и массовое производство стрептококка-A, наметился значительный прогресс в клонировании трансгенных организмов, насколько могла вспомнить Фулэн.

Теперь уже скоро, пообещала она себе. После того, как эпидемия начнёт прореживание избыточного населения планеты, как хотелось бы Хану, у неё будет всё время мира для более интересных экспериментов. Очень многообещающей казалась недавняя работа с синтетическими железами и ферментами…

Компьютерная модель обновилась, привлекая внимание. Фулэн со вздохом принудила себя изучить пересмотренные эпидемиологические прогнозы, ища способы настройки программы для повышения эффективности воздействия. На данной стадии весьма мало что можно сделать с самим патогеном, поэтому она сконцентрировалась на вероятных схемах распространения, пытаясь рассчитать идеальные цели для каждой имеющейся у них биобоеголовки. Не слишком ли мы увлеклись Северной Америкой, размышляла она, в ущерб Африке и Ближнему Востоку?

Проглотив ложку тёплого карри, она подкорректировала параметры распределения, а затем откинулась на спинку стула, наблюдая за результатами. Однако ещё до того, как программа завершилась, сквозь стены биолаборатории проник страшный грохот, словно где-то снаружи взорвалась бомба. Дхасел в тревоге подняла глаза: внезапно завыла предупредительная сирена, терзая её уши.

Диверсия? Авария? Против воли перед глазами возникли картины Бхопала – она вспомнила, как ревели сирены, когда токсичный белый дым вытекал из корпусов старого завода по производству пестицидов на окраине города, как яд преследовал её по полуночной улице, обжигая лёгкие, рубцуя глаза…

Хватит! – приказала она себе, насильственно давя приступ посттравматической паники. Бхопал случился более десяти лет назад; сейчас она должна справляться с гораздо более близким по времени кризисом. Она вдавила кнопку селектора рядом с компьютером.

- Дхасел – службе безопасности, - отрывисто проговорила она, ощущая настоятельную потребность узнать, что происходит. - Что это был за шум? Что случилось?

- На нас напали, доктор! – пронзительно выкрикнул встревоженный голос. Из-за сильного акцента она с трудом узнала Гейра Йонссона, заместителя начальника службы безопасности Центра. – Какие-то бешеные бабы с автоматами и гранатами атакуют по всему острову!

Фулэн могла расслышать звуки взрывов и выстрелов, наряду с гневными проклятиями и воплями. Это звучало так, будто на Муророа разверзлась преисподняя. Дхасел инстинктивно отодвинула кресло от динамика, отстраняясь от безошибочно распознанного гласа войны. Сердце, по-прежнему бившееся в западне Бхопала, стучало в груди, как ополоумевшее, но, держась на чистой концентрации и силе воли, ей каким-то образом удавалось удержаться от дрожи.

Думай! – подстегнула она свой мощный интеллект. Она узнала то, в чём нуждалась. Первый взрыв не был аварией; им определённо объявили войну, хотя и не было уверенности в том, кто именно. Всё это казалось нереальным. Дхасел присутствовала, по мере необходимости, на периодических инструктажах по вопросам безопасности, но никогда не думала на деле столкнуться с вооружённым вторжением в её лабораторию! Я учёный, сердито сказала она себе, а не воин. Почему меня нельзя оставить в покое и позволить просто заниматься своим делом?

*****

Солдат группы Экзон, узнаваемый по серебряным лентам и берету и вооружённый М60, выпрыгнул из-за ствола старой пальмы. Пулемётная очередь, оставляющая на фоне ночных теней красные вспышки, накрыла Ширин, которая исчезла из поля зрения прежде, чем "беретта" Чен всадила нападавшему пулю между глаз. Пригнувшись, чтобы представлять мишень поскромнее, китаянка-суперженщина метнулась к упавшей подруге, которую обнаружила распростёртой навзничь поверх кучи изрешеченной листвы. В тусклом свете растекавшаяся лужица крови казалась чёрной.

Кевларовый жилет защищал грудь и живот Ширин, но её правая рука и бедро превратились в кашу. Кровь лилась так обильно, что Чен оценила бы шансы Ширин на выживание как минимальные, даже если бы они не находились в центре перестрелки.

Чен взглянула на небо. Сквозь переплетение веток она видела, как атаковавших с неба амазонок разрубал ведущийся снизу зенитный огонь. Несмотря на их первоначальное преимущество внезапного нападения, защитники Mуророа в скором времени оправились и, хоть и с запозданием, но пытались сравнять счёт. Подбитые амазонки валились, как падающие звёзды, в чащу деревьев и поджидавшую лагуну. Чен могла только надеяться, что большая часть сторонниц достигли земли невредимыми и приняли участие в последующей борьбе с наземными войсками Хана.

Чем больше те будут заняты, тем выше шансы на успех миссии, говорил ей рассудок. Тем не менее, Чен испытывала боль при мысли о том, сколько душ её сестёр угаснут в течение одной этой ночи. Хан должен заплатить за то, что это стало необходимо, поклялась она, ощутив вдруг всю тяжесть гружёного рюкзака.

- Иди, - сквозь зубы молила её Ширин. Чен сознавала, что у неё не было выбора; на кону стояло куда большее число человеческих жизней, нежели их собственные. Она вложила рукоять собственного ножа Kа-Бар в ладонь левой, оставшейся невредимой руки Ширин, чтобы пострадавшая могла защищаться – или оборвать собственную жизнь, если сочтёт нужным.

- Будь храброй и сильной, как львица.

С недостойным воительницы комком в горле Чен покинула умиравшую амазонку и догнала Рани и Нину, занятых перерезанием колюче-режущей изгороди, окружавшей Центр. Мёртвые солдаты Экзона или части их тел устилали землю вокруг. Рани, бывшая воровка-форточница с талантом к взлому с проникновением, быстро расправлялась с металлическими лентами при помощи кусачек с алмазным напылением, а Нина, полячка-бодибилдерша с плотно скрученными в дреды чёрными косичками, прикрывала её непрерывным огнём карабина M4.

- Почти готово, - пробормотала Рани, щелчком перекусив последнюю ленту. В ограде возникла треугольная дыра, достаточно большая, чтобы прошмыгнуть в неё, низко нагнувшись. – Осторожно с головой, - предупредила она, проскальзывая, не зацепившись, мимо разъединённых звеньев. Теоретически, запертый задний вход в Центр располагался примерно в пятидесяти шагах от этого участка забора; Рани поспешила вперёд, чтобы расчистить дорогу.

Адская какофония войны наполняла тёплый ночной воздух: бомбы, пули, выкрики, грохот и вопли боли. Тяжёлая артиллерия сотрясала остров, возможно, обстреливая флотилию быстроходных катеров за барьерным рифом, которую к тому же атаковали боевые вертолёты Хана. Стаи крачек и буревестников в панике метались в небе, увеличив сумятицу, а летучие лисицы как сумасшедшие носились от дерева к дереву в поисках убежища от шума, огня и всеобщего хаоса. Чен улавливала доносимые ветром запахи кордита (прим.переводчика – нитроглицериновый бездымный порох) и напалма, перебивавшие душистый аромат джунглей и заставлявшие тосковать по миру и покою её собственного острова в тысячах километров к западу. Она задавалась вопросом, увидит ли она опять когда-нибудь Пентесилею.

- После тебя! – расслышала она сквозь грохот слова Нины, кивнувшей в сторону щели в заборе. Мгновением позже автоматная очередь швырнула мускулистую амазонку спиной на ограду, где колюче-режущая лента удерживала её изрешеченное пулями тело даже после того, как его покинула душа. Чен заметила серебристую вспышку в кустах ниже по склону и пальнула в ответ из "беретты", так и не узнав, смогла ли отомстить за смерть сестры.

Кувырком пролетев сквозь отверстие в заборе, она поднялась на ноги и кинулась к обетованному входу. Слабый запах пластиковой взрывчатки, напоминающий марципан, подсказал, что Рани уже готовилась снести дверь с петель. Несмотря на тяжёлые потери, которые они уже понесли, Чен свирепо усмехнулась, сосредотачиваясь на цели. Я пришла за тобой, Дхасел, с триумфом сказала она себе. За тобой и твоей, проклятой Великой Богиней, бактерией!

*****

Над входом в диспетчерскую загорелась красная лампочка. Фулэн знала, что это значит: захватчики проникли в Центр и разгуливали теперь на свободе где-то в этом здании. К счастью, вспомнила она, на случай непредвиденных обстоятельств существовал один план. Зажав нервы в тиски, она методично вводила необходимые команды, а затем одобрительно кивнула, когда вентиляционные отверстия в барокамере за стеклом открылись. Загудели встроенные в стену мощные насосы, разгоняя по основной системе вентиляции Центра потоки пробуждённых к жизни бактерий, вырвавшихся через автоматические клапаны герметичных бродильных чанов.

Я не могу быть солдатом, думала она, но я не безоружна…

Прохладное дуновение, сопровождавшееся шипением насильственно стравливаемого в коридор воздуха, вызвало невесёлый смешок Чен Тайхун. В точности так, как и предсказывала американка: доктор Дхасел или кто-то из её лаборантов закачивал бактерию-убийцу в систему вентиляции здания в последней отчаянной попытке умертвить любых захватчиков.

Умный ход, признала Чен, против почти любого противника. Однако она и Рани безнаказанно шли по заражённому коридору; в отличие от прочих земных коммандос, Чен и её амазонки были невосприимчивы к плотоядным бактериям, как оно и соответствовало собственным планам Хана, имевшим целью расовую зачистку. В конце концов, хорошо, что с ними нет американки, мрачно говорила она про себя. Её кожа обычного человека уже гнила бы прямо на костях.

Поскольку силы безопасности Хана были заняты в других местах острова - на разрушенной ракетной базе и в тёмных джунглях, - два оставшихся в живых члена группы Артемис встретили весьма мало сопротивления, проходя по многоэтажному научно-исследовательскому комплексу. Перепуганные учёные и техники понабились в лаборатории и кабинеты в надежде избегать внимания захватчиков достаточно долго и выйти из атаки живыми. Чен позволила им прятаться и дальше; её целью был выигрыш покрупнее.

- Помогите! – окликнул её мужской голос, когда они шли мимо каземата, набитого проволочными клетками со всевозможными подопытными животными. Приостановившись на мгновение, Чен удивилась, разглядев в одной из клеток Брата Арктура, главу Всеосеменяющей Церкви Первого Контакта, запертого там наряду с верещавшими шимпанзе и пищащими лабораторными крысами. Она почувствовала внезапный приступ сострадания – в отношении шимпанзе и крыс. - Пожалуйста, - умолял он, вцепившись в прутья. Пол его клетки устилала солома, а голое тело мужчины выглядело до отвращения бледным и измождённым. Только астрономическая татуировка на лбу сохранила какой-то цвет или жизненность. – Вы должны помочь мне!

- Мне некогда, - отрезала она. – Обратитесь лучше к своим Звёздным Отцам.

Китаянка возобновила движение, предоставив заключённого сверхчеловека своей судьбе. Лай и рычание зверей глушили его жалобные вопли, когда она покидала виварий. Я отнеслась бы к его просьбе более внимательно, думала она, догоняя ушедшую вперёд амазонку, если бы он платил большую дань почтения звёздным матерям.

Рани быстро обнаружила лестницу, о которой сообщила им американка; если та права, главные лаборатории Дхасел располагались двумя этажами ниже. Дверь на лестницу автоматически заперлась, когда здание перешло в режим аварийного блокирования, но это представляло небольшую проблему для Рани, которая просто-напросто расстреляла замок из крупнокалиберного пистолета "Дезерт Игл" (прим.переводчика – да уж, калибр до 12.7 мм!). Обе женщины носили сапоги на резиновой подошве, чтобы защититься от всякого рода высоковольтных ловушек, на которых, как рассказала Батлер, она и споткнулась в шпионской миссии три года назад.

Прогалопировав вниз по лестнице с оружием наготове, они оказались перед толстой металлической дверью, обозначенной универсальным символом биологически опасных материалов. Похоже, мы на нужном месте, возликовав, подумала Чен. У нас получилось!

Хвала Великой Богине, они остановили Хана прежде, чем у него был шанс выпустить чумные ракеты!

*****

В диспетчерской по эту сторону звуконепроницаемой барокамеры доктору Дхасел, наконец, удалось вызвать Чандигарх – и Хана. С монитора компьютера на неё смотрело его величественное лицо, лишь слегка подрагивавшее от помех на международной линии связи. Между Муророа и Индией, как Фулэн знала по длительной практике, существовала разница во времени в пятнадцать часов, поэтому там, где находился Хан, эта адская ночь превратилась в далеко за полдень.

- Вы знаете, что должны сделать, доктор, - говорил он Дхасел. Лишь тлевший в тёмных глазах гнев и экспрессивно окрашенный тембр голоса намекали на реакцию на нападение на остров - своих же сородичей, к тому же! С провалом плана сразить злоумышленников возбудителем Дхасел запоздало осознала истинную природу захватчиков. – Другого выхода нет.

Её лицо побледнело.

- Вы совершенно уверены, Повелитель? – с трепетом спросила она, обескураженная внезапно свалившейся на неё колоссальной ответственностью. – Окончательный выбор целей ещё не завершён. Я хотела изучить больше прогностических моделей, принять во внимание сезонный характер миграции и демографическую доступность медицинской инфраструктуры…

- Независимо от этого, - оборвал Хан её лепет. - Боеголовки снаряжены, ракеты будут готовы даже раньше, чем мы изначально планировали. Точный расчёт целей роскошь, которую у нас только что украли.

Картинка на экране угрожающе замерцала, и доктор стала опасаться обрыва связи.

- Нам нельзя тратить время на полировку пушечного ядра, доктор, когда противник у самой нашей двери.

- Но ракеты – вооружение – больше в ведении Макферсона, чем в моём, - возразила она. К её нескончаемой досаде, шотландец, отвечавший за запуск, во время этого кризиса находился далеко от Муророа; на самом деле он был в Чандигархе вместе с Ханом, где представлял долгосрочный план освоения космоса после тотального завоевания Земли. Как она помнила, он возлагал большие надежды на вторичное использование всех баз и объектов НАСА после того, как эпидемия очистит Америку… Как он посмел оставить меня здесь, с горечью подумала она, разбираться с этим вторжением на моё усмотрение?

- Вам надо быть мужественной, Фулэн, - посоветовал ей Хан. - Враги применили силу, поэтому мы должны нанести ответный удар так же быстро и неожиданно, как они.

Гул статических помех на миг сделал его слова неразборчивыми.

– …должны немедленно запустить ракеты.

Его твёрдая решимость ободрила женщину.

- Да, Повелитель. Я понимаю.

Изображение мигнуло ещё раз, а затем совсем пропало. Как предположила Фулэн, спутниковая антенна на крыше Центра уничтожена огнём противника. Она попыталась восстановить связь, но безрезультатно. Она осталась одна.

Это не имеет значения, сказала она себе. Приказ Хана ясен. Она активировала громкоговоритель внутренней связи.

- Дхасел - ЦУП. Подготовка к запуску ракет.

*****

"Пункт дистанционного тестирования, - гласила табличка на металлической двери. – Вход только по пропускам".

Сильно ударив плечом, Чен Тайхун проложила себе дорогу в диспетчерскую. Из всей группы Артемис уцелела только она; замаскированные лазеры в потолке, реагирующие на движение биологических объектов, сразили Рани прежде, чем кто-либо из них заметил признаки опасности. Сверхбыстрая реакция Чен, расстрелявшей их как раз тогда, когда захваченная врасплох форточница безжизненно осела на пол, спасла предводительницу амазонок от подобной судьбы.

- Не двигайся! – рыкнула она на Фулэн Дхасел, наставив на женщину "беретту", из дула которой курился дымок. Индианку-биохимика легко было узнать по непрозрачным полосам, расчертившим карие глаза. Одетая в белый лабораторный халат длиной до колена, она отступила к стеллажам с мигавшими лампами компьтерами, стиснув в руке грязную вилку, словно единственное оружие. В диспетчерской пахло страхом и карри.

- Бросьте вилку, - скомандовала Чен; ствол "беретты" был направлен точно между шрамированными глазами. Дхасел послушалась, и столовый прибор со звоном упал на пол. – Доктор Фулэн Дхасел, - с вызовом бросила Чен, - ты предала всех женщин и теперь ты моя пленница.

Она кивнула на блестящие стальные цилиндрические чаны по другую сторону прозрачного стеклянного окна.

- Это твоё ведьминское варево?

- Лишь репрезентативная выборка, - ответила Дхасел. В тоне её голоса было что-то фаталистичное, будто уже не имело значения, что она сделает или скажет. - Большая часть нашей продукции уже перенесена равными частями в 235 биобоеголовок, нацеленных на все континенты, кроме Антарктиды.

Она вызывающе вздёрнула подбородок, встречая презрительный взгляд Чен своими полосатыми глазами.

- Вы явились слишком поздно, амазонка.

Что? – подумала Чен, схватившись за сердце.

- Но я думала, что вы ещё не готовы!

- Вас дезинформировали, - холодно сказала Дхасел. – Ракеты находятся в безопасности в стартовых шахтах и готовы к пуску, как я и говорила.

Её взгляд скользнул к монитору соседнего компьютера, где Чен теперь увидела быстро сменяющиеся цифры обратного отсчёта.

00:09:38 – горело красным на экране. Меньше десяти минут до конца…

- Можете убить меня, если хотите,- злорадно добавила Фулэн, тем самым чрезвычайно искушая Чен, - но воле Великого Хана нельзя перечить. Вы будете жить, чтобы увидеть, как овцы будут отделены от козлищ, примерно через три дня по моим расчётам.

О, Великая Богиня, нет! - ужаснулась Чен. Она знала, что никакого способа, каким её воины могли бы перехватить контроль над пусковыми ракетными шахтами за десять минут, не существовало. Это оставляло лишь один путь.

- Прощай, сестра, - и она дважды выстрелила в голову Дхасел, испытав лишь мгновенный проблеск сожаления. Раньше она никогда не убивала женщин, тем более столь хладнокровно, но обстоятельства были исключительны; она не могла и следить за Фулэн, и продолжать делать необходимое.

Пинком захлопнув дверь и подперев её спинкой кресла, чтобы гарантировать дальнейшее невмешательство, она поспешно сняла набитый рюкзак с устрашающим содержимым: портативным ядерным устройством собственного изобретения Чен. Сверхсекретная технология холодного термоядерного синтеза обеспечит взрыв эквивалентом в десять килотонн; этого более чем достаточно, чтобы уничтожить ракеты до старта - и стерилизовать весь остров.

Нажатием всего одной кнопки она инициировала высокоскоростную последовательность активации оружия, а затем взглянула на цифровой дисплей компьютера Дхасел.

00:08:52.

Она должна успеть раньше…

Двадцать один год назад, вспомнила она, где-то под песками Великой индийской пустыни Тар первый проект Кризалис исчез в очищающем термоядерном пожарище. Теперь, казалось, история склонна повториться.

Она думала об оставленной под сенью джунглей Ширин, которая, возможно, ещё жива, а также об остальных амазонках, доблестно сражающихся по всему острову. По воле рока и ради женской половины человечества, оказавшейся под угрозой уничтожения, Чен бросила в бой всю свою армию; после сегодняшнего дня выживет лишь горстка амазонок, чтобы помнить тех, кто погиб на острове Кризалис.

Портативная бомба подала признаки жизни - цепная реакция на субатомном уровне начала обратный отсчёт, опережая отсчёт времени до пуска ракет, несущих эпидемию. Измученная Чен Тайхун прислонилась к белой бетонной стене недалеко от тела Фулэн Дхасел, чьи испещрённые прожилками глаза остекленевшим взглядом взирали сейчас в пустоту. Больше всего Чен жалела о том, что здесь не присутствовал сам Хан, чтобы сгореть вместе с остальными.

Будем надеяться, думала она, им займётся наш американский партнёр.

Ядерный взрыв опередил старт ракет на три минуты.

Заметки автора к главе 22. Записи современников подтверждают, что 5 сентября 1995 года в южной части Тихого океана произошёл 10-килотонный ядерный взрыв, вызвавший бурю международных протестов. Мало кто в мире знает, что очевидное возобновление Францией ядерных испытаний было лишь прикрытием организованной Гэри Севеном акции атомного уничтожения фабрики Хана по производству биологического оружия.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 21.

[Tivisa]

Глава 21.

Дворец Хана Великого, Чандигарх.
17 марта 1995 года

Хан стоял на крепостном валу и глядел на расстилавшийся внизу город. Ему не нравилось то, что он видел.

Чандигарх, построенный всего сорок лет назад по проекту швейцарского архитектора, пользовался заслуженной репутацией самого современного и упорядоченного города Индии. Широкие, заросшие деревьями бульвары пересекались под правильными прямыми углами, и эта сетка аккуратно делила город на отдельные зоны и секторы. Газоны под открытым небом и парки составляли приятный контраст зданиям модернистского дизайна из стали и бетона. В отличие от, скажем, расползшегося во все стороны Старого Дели Чандигарх оставлял впечатление чистоты и грамотной планировки, что и было одной из причин, почему Хан избрал город своей столицей.

Однако сейчас часть Чандигарха, а именно та, где возвышалась крепость, начинала походить на военный лагерь. Блок-посты на дорогах и контрольно-пропускные пункты под охраной собственных сил безопасности Хана преграждали просторные улицы, ведущие к дворцу. Несанкционированный проезд по ближайшим улицам запретили; это была мера предосторожности против превращённых в бомбы автомобилей. На высоких крепостных стенах из песчаника дежурили снайперы, готовые отразить возможное нападение. Тридцатью метрами ниже, за главными воротами на некогда общегородской площади, солдаты под командованием вооружённых инженеров рыли траншеи вдоль основания крепости, чтобы затем заминировать этот ров и оснастить датчиками движения.

Это не тот дивный новый мир, который я представлял, угрюмо говорил себе Хан. Уродливые фортификационные сооружения отбрасывали тень печали на его сердце и смущали душу, несмотря на ясное голубое небо над головой. Он-то надеялся создать утопию, оплот закона и порядка, в которой даже самый нижайший из его подданных сможет безопасно ходить по улицам в любое время дня и ночи, а вместо этого обнаружил, что забаррикадировался в своём дворце, всё дальше и дальше от тех людей, которыми желал править.

- Ваше превосходительство, - увещевал Хоакин, чувствовавший себя некомфортно на столь открытом месте, - вам надо спуститься. Здесь не безопасно.

Хан высунулся в бойницу, упёршись ладонями в покрытые резьбой зубцы цвета охры. С начала лета миновал только месяц, и в камне под его руками ещё чувствовалась прохлада. В отдалении Хан увидел несколько семей, гуляющих в прославленных альпинариях города; он завидовал их простой беззаботной жизни.

- Это то, к чему мы пришли, старый друг? Даже на стенах моей цитадели мне надо чего-то бояться?

Рослый телохранитель солгать не смог.

- Вам угрожают убийством, Ваше превосходительство. И против вас плетут заговоры, как тут, так и за рубежом.

Хоакин делил внимание между городскими улицами и небом, как будто ожидал либо пули убийцы, либо атаки с воздуха.

Хуже всего то, что Хан знал: опасения верного стража не беспочвенны. Чем больше он старался обезопасить свои владения, выказав нетерпимость к действиям любых подрывных элементов, будь то религиозные фанатики, неудовлетворённые студенты или недовольные учёные, тем более активной, казалось, становилась оппозиция. Дурачьё! - мысленно ругался он с высоты своего интеллекта. Неблагодарные троглодиты! Неужели вы неспособны понять, что крамольные бурчания, докучливые демонстрации и забастовки пользы не приносят, но льют воду на мельницу ваших же врагов? Хан не испытывал радости, играя роль деспотичного тирана, но в эти трудные времена просто не мог позволить себе ни малейшей слабости.

- Прошу, Ваше превосходительство, - позвал Хоакин, с надеждой отступив к башне, где находилась ближайшая лестница. Полностью восстановившись от травм, полученных в пещерах Айорры, телохранитель давно не выказывал никаких признаков хромоты. – Давайте вернёмся под укрытие ваших частных покоев. Или в один из крытых внутренних садов, если вы так предпочитаете.

Хан покачал головой. Он ещё не готов был отказаться от относительного простора крепостной стены. Ему и так приходилось проводить взаперти значительную часть текущей жизни, выстраивая стратегию войны с врагами, одержимо разрабатывая безжалостные ходы и контрмеры, чтобы уберечь свой защищённый зубцами башен режим от целого мира, - который, очевидно, все сильнее настраивался против него. Хуньяди был мёртв, наряду с Моррисоном и Амином, но по-прежнему оставался Гэри Севен, не говоря уже о требовавших усиленного внимания так называемых "законных" сверхправителей. В мире чересчур много упорно сопротивляющихся, с горечью посетовал он, они не дают мне и шагу ступить.

- Повелитель! – послышался взволнованный голос. Хан отвлёкся от картин городской жизни и узрел, к своему удивлению и ужасу, со всех ног спешившую к нему по крепостной стене леди Амент. Шёлковый плащ-накидка, подбитый соболем, укрывал её изящную фигуру от мартовского холодного воздуха, но выражение заметного неудовольствия на лице с утончёнными изящными чертами скрыть не могло ничто. - Я должна немедленно поговорить с вами.

Хоакин, уловивший враждебность в тоне приближавшейся, инстинктивно встал между ней и Ханом. Тот по достоинству оценил этот импульс, но не в его привычках уклоняться от конфронтации с кем-либо, независимо от того, кто это был. Что бы ни сулил ему гнев этой во всех отношениях выдающейся женщины, Хан не собирался склонять перед ним голову.

- Добрый день, леди Амент, - спокойно ответил он, отстраняя телохранителя и оправляя пересекавшую грудь перевязь с серебристой окантовкой; он носил её в знак солидарности с верными ему воинами группы Экзон. - Что привело вас на стену столь высокой крепости?

- Не вид, - сухо отрезала женщина. Янтарные глаза сверкали; она явно преследовала какую-то определённую цель. Ветер сдул ей на лицо блестящую чёрную прядь волос, которую она ловко откинула. - Я пересматривала наши ежегодные расходы, когда наткнулась на довольно тревожные цифры, скрытые в фонде медицинских исследований и разработок.

Она огляделась по сторонам и убедилась, что ни один из патрульных снайперов и гвардейцев не находился в пределах слышимости, а затем понизила голос так, чтобы только Хан и его постоянная тень могли расслышать сказанное.

- Может быть, вы сможете объяснить, милорд, почему доктор Дхасел сочла нужным приобрести более двух сотен биобоеголовок, ранее принадлежавших Советскому Союзу?

Лицо Хана застыло.

- Это дело конфиденциальное, - холодно ответил он.

- По каковой причине вы и решили держать его втайне от меня, - констатировала Амент, и её ледяной тон в совершенстве передавал то, что она думала об этом выдающемся исключении из правил. - Да, это я хорошо понимаю.

Оскорблённая в своих чувствах, она заговорила в прокурорски-обличительной манере.

- Однако вот чего я не могу понять. Почему вы превратили остров Кризалис из лаборатории генетических исследований в инкубатор бактерий и стартовую площадку полномасштабной биологической войны?

- У нас много врагов, - неопределённо ответил Хан. Он всегда знал, что когда-нибудь он и Амент вступят по этому поводу в дискуссию, но теперь, когда настало время повернуться лицом к неприкрашенной истине, он обнаружил, что не горит желанием обсуждать это.

- Двести боеголовок, милорд? – с нажимом подчеркнула она. – Какое применение может найти такой арсенал? Неужели он для мутантного штамма плотоядных бактерий?

Последняя реплика застала Хана врасплох.

- Как вы об этом узнали? – тихо спросил он, и его тёмные брови насупились, как у Зевса-Громовежца, готового метнуть молнию.

Амент лукаво вздёрнула собственные брови.

- У меня свои источники, - ответила она, не подумав извиниться. Отброшенная правая пола плаща открыла коллекцию свёрнутых трубкой газет, которые придерживал локоть. Амент не сводила янтарных глаз с Хана, пока передавала свиток ему; он настороженно принял газеты. - Одна из первых подсказок, - пояснила она.

Он развернул бумаги. Это оказались первые страницы нескольких лондонских таблоидов, датированные июнем 1994 года, много месяцев назад.

"Съеден заживо!" - кричали крупные печатные буквы первого таблоида, в то время как заголовок второго был куда более зловещим: "Бактерия-убийца пожрала моё лицо!"

Хан быстро просмотрел остальные вырезки. Все они касались внезапной вспышки некротического фасциита на британских островах. Он вспомнил, что доктор Дхасел примерно в этот период действительно провела несколько полевых испытаний с использованием воссозданных бактерий стрептококка-А, просто чтобы убедиться, что оригинальный рецепт соответствовал жутким обещаниям покойного доктора Уильямса. Насколько понял Хан, с тех пор возбудитель значительно усовершенствовали.

- Обыкновенная склонность к сенсационности, - пренебрежительно бросил он, возвращая всю коллекцию жёлтой прессы в руки Амент. – Какое это имеет отношение ко мне?

Амент печально улыбнулась.

- Не лукавьте, милорд. Это недостойно вас, - она тщательно сложила изобличительные документы и опять прижала их локтем. – К тому же здесь всего лишь верхушка айсберга. Легко найти и другие свидетельства, если захотеть поискать. Об этой новой форме стрептококка я знаю всё и достаточно – об указаниях массово культивировать бактерии, данных доктору Дхасел. По крайней мере, о ваших собственных инструкциях. Но почему, милорд? - она укоризненно-неверяще покачала головой. – Вам недостаточно сдерживающего фактора под названием "Утренняя звезда"? Какая нужда во втором оружии Судного Дня?

- Вы забыли об одной очень существенной разнице, леди Амент, - Хан заговорил высокомерным тоном, рассчитывая напомнить своему некогда доверенному советнику её место. - "Утренняя звезда" действительно мера исключительная. Используя моего Светоносца на полную мощность, я разрушу озоновый слой, от которого зависит жизнь на Земле. Это сделало бы мир непригодным и для обычных людей, и для нас. А эти гениально сконструированные бактерии лишь проредили бы скопившуюся массу невежественного отсталого человечества и расчистили место для таких, как мы. Всё было бы именно так, как с самого начала планировала моя выдающаяся мать.

- Было бы или будет? – с вызовом спросила Амент, и безупречные черты её лица отразили крайнее беспокойство. – Ведь вы же, Повелитель, не намереваетесь развязывать эпидемию такого масштаба на самом деле?

- А почему бы и нет? - сердито ответил он. Раздражение от неустанного критиканства египтянки-сверхженщины слилось с ещё большим разочарованием от несгибаемого упрямства мира. Хана захлестнула неуправляемая ярость, требовавшая выхода. - Вы знаете, что по самым оптимистичным прогнозам к началу нового тысячелетия численность живущих на Земле достигнет шести миллиардов? В одной только Индии, по оценкам, население составит более миллиарда человек.

Он до тех пор наступал на Амент, пока их лица не оказались буквально в нескольких сантиметрах.

- Подумайте об этом, миледи! Шесть миллиардов обыкновенных распущенных людишек, насилующих планету своими варварскими привычками, проблемами и предрассудками. Разве может какой-либо правитель, сколь бы сильным он ни был, привести к прочному миру подобных плодовитых дикарей? Особенно если совершенно очевидно, что эта животная масса не имеет ни малейшего желания руководствоваться тем, что им же пойдёт во благо, и до последнего вздоха будет сопротивляться моему правлению.

Он повернулся спиной к городу, предпочтя созерцать далекие Гималаи. Заснеженные вершины выглядели блаженно нетронутыми людским влиянием.

- Я предложил человечеству порядок и лучший образ жизни, - докончил он мрачно. - Если оно решило меня отвергнуть, так пусть страдает от последствий.

Амент осталась неубеждённой.

- И вы наказали бы слабых и бесправных за непримиримость их лидеров? Не вините массы за то, что их тщеславные правители отказываются делиться властью.

Хан вспомнил первый раз, когда между ним и Амент возник подобный спор, после того, как против него восстали сородичи-сверхлюди. Тогда ей удалось убедить не обращать "Утреннюю звезду" против врагов, дабы не погибли невинные.

- Этот аргумент больше меня не поколеблет, - со всей прямотой заявил он. - Я видел слишком много примеров безумия и беспричинной злобы рядового человека. Этого достаточно, чтобы понять - миллиарды отсталых ничем не лучше, чем их жалкие племенные вожди. Убейте важничающего президента или премьера, и ещё сотня будет драться зубами и когтями, чтобы занять его или её место.

Хан провёл ладонью по лицу, пытаясь стереть явные морщины, оставленные годами лидерства и конфликтами. Он чувствовал себя гораздо старше своих скромных двадцати пяти лет.

- Я высшее существо, леди Амент, но я не бессмертен. У меня нет ни времени, ни желания уговаривать шесть миллиардов враждующих дикарей, - раскрытая ладонь прорезала пустой воздух, словно он отметал в сторону сорок тысяч лет человеческого упрямства и раздора. - Лучше, может быть, вымести весь сор, чтобы наш вид смог наследовать очищенную и покорную Землю.

- Понимаю, - проговорила женщина, плотнее запахнувшись в накидку. - И когда должна состояться эта хвалёная уборка? Вы уже назначили дату?

Гвардеец-часовой с ружьём наизготовку прошёл рядом, завершая обход стены. Хан дождался, пока караульный не минует их, прежде чем ответить на вопрос Амент.

- Давайте просто скажем, что это билет с открытой датой, - осторожно сказал он, не видя никаких оснований сообщать, что, согласно последнему отчёту с острова Кризалис, необходимый для нанесения удара по всему миру запас будет достигнут в первых числах сентября. Если уместно так говорить, думал он, закат лета также возвестит и закат обычного смертного человека.

- А что добрый доктор Дхасел думает обо всем этом? – спросила леди Амент, возможно, искавшая союзника в безнадёжной борьбе с решимостью Хана. – По вашему распоряжению лаборатории Кризалиса переориентировались с создания жизни на разведение нового и более страшного оружия её уничтожения. Разве она не протестовала против столь ужасающего извращения смысла её работы?

Хан знал, что египтянка одинока в возражениях против его великого замысла.

- Доктор Дхасел – Фулэн - не ставит под сомнение мои указания, - бросил он резко. - В отличие от некоторых.

Если эти колючие слова её и ранили, Амент даже не вздрогнула.

- Как это ни парадоксально, - заметила она, и бесстрастный тон этих слов еле прикрывал очевидное неодобрение. - И вы, и добрая доктор пережили кошмар Бхопала, но теперь сговорились вызвать биологическую катастрофу во много раз большую и смертельную, нежели та, которую испытали в молодости.

- Вовсе нет, - настаивал Хан. Он гордо вздёрнул подбородок, отказываясь быть пристыженным манипуляциями Амент, специально напомнившей о давней трагедии. - Бойня в Бхопале была результатом бессмысленной аварии, она не служила высшей цели. Мои плотоядные бактерии, если я предпочту их, привели бы к новому старту цивилизации, как неодолимая волна смыв мусор прошлого и освобдив место будущему.

Нахмурившись, он отвернулся от женщины.

- Меня огорчает и расстраивает, что вы не видите столь важного различия.

Не в первый раз он задался вопросом: разумно ли посвящать Амент в такие подробности своих тайных планов, зная глубокое отвращение той к жесточайшим реалиям власти. В своё время стойкость характера и преданность сделали её идеальным хранителем секретов, скажем, кодов команд "Утренней звезды". Однако теперь, по прошествии года, наполненного нескончаемыми войнами и сражениями, обнаружилась причина усомниться в её приверженности своему делу.

- А как насчёт вас самой, леди Амент? – обернулся он, намереваясь прямо сейчас разобраться со своими сомнениями. – На чьей вы стороне? Могу ли я по-прежнему рассчитывать на вашу абсолютную лояльность и верность независимо от того, какое грозное будущее меня ждёт? Или я должен следовать неизбежной судьбе без вас?

К чести женщины, она встретила его пронзительный взгляд, не уклонившись, не моргнув и даже не отведя глаз. Тяжёлая тишина повисла между ними, пока он ждал ответа. Скрытые за прозрачным янтарём взгляда и невозмутимостью лица настоящие мысли и эмоции Амент оставались далёкими и неразгаданными. Никто не распознает душу по лицу, размышлял Хан вслед за Макбетом.

Наконец, она заговорила, тщательно подбирая слова.

- Я никогда не перестану говорить то, что подсказывает мне совесть, - ответила Амент, - и не откажусь от надежды отговорить вас от ужасного поступка, который вы, кажется, намерены совершить, но нет нужды спрашивать, верна ли я вам.

Её слова походили и на обещание, и на предупреждение.

- Я с вами до конца.

Очень хорошо, сказал себе Хан, не отказавшийся окончательно от сомнений по поводу её лояльности. Он бросил взгляд на строгий космополитичный Чандигарх, запятнанный лишь простейшими несовершенными существами, наводнившими город испорченностью и неблагодарностью. Он попытался представить себе широкие бульвары и проспекты свободными от обломков бесполезного человечества. Это ли не цель желанная?

- До конца, - как эхо повторил он.

Заметки автора к главе 21. Верьте или нет, но в июне 1994 года действительно произошло несколько инцидентов с плотоядными бактериями, в Англии в том числе. Лондонские таблоиды выжали из этой "эпидемии" всё, что смогли. В конце концов, в прямом эфире национального телевидения выступил высокопоставленный правительственный чиновник в надежде успокоить население. Естественно, он ничего не говорил об экспериментах Фулэн Дхасел в области бактериологической войны.

Для обзоров

[J]Tivisa[/J]<a href="http://st-tos.diary.ru/p211035035.htm">переводит</a> главы 20 и 21 книги второй "Евгенические войны".

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 20.

[Tivisa]

Глава 20.

Округ Кочайз, юго-восток штата Аризона, США
14 ноября 1994 года

- Быстрее! Зверь приближается!

Вооружённые винтовками ополченцы сгоняли десятки растерянных заспанных людей к бомбоубежищам под фортом. Было три часа утра – по местному времени, – но весь лагерь подняли на ноги: ожидалось неминуемое нападение штурмовиков Нового Мирового Порядка. Мужчины, женщины и дети, в той или иной степени раздетости, хватали оружие и выстраивались в очередь, чтобы войти в подземное убежище сквозь низкий проём в бетонном основании.

- Началось! – выкрикнул какой-то ревнитель свободы с дикими глазами, и в этом возгласе слышалось больше воодушевления, нежели страха. - Мы им покажем!

Среди этой возбуждённой толпы лишь "Бобби Ландерс" имела хоть какое-то представление, что на самом деле происходит. Она догадывалась: Севен сорвал "Операцию Кальвадос", и теперь Моррисон запаниковал. Чего-то подобного Роберта и опасалась; это являлось главной причиной её пребывания в Форте Кочайз последние несколько месяцев. Она надеялась предотвратить кровавую бойню наподобие произошедших при штурме Маунт Кармел или в Руби-Ридж. Целый лагерь вооружённых до зубов фанатиков, приветствовавших апокалиптическое противостояние с Сынами Дьявола. Ингредиентов для ещё одной богомерзкой трагедии вполне достаточно. Этого не будет, если я смогу сделать хоть что-то, с горячностью твердила себе Роберта.

В отличие от многих заторможенных людей, которых в этот предрассветный час выдернули из постелей, она лишь притворялась спящей, когда завыла сирена; зная, что произошло сегодня утром в Лондоне, следовало готовиться к чему угодно. Кроме обязательного к ношению личного огнестрельного оружия - в её случае это был карабин воронёной стали с полной обоймой, который она крепко прижимала к груди, - в кармане нейлоновой ветровки на рыбьем меху, накинутой поверх стильной камуфляжной пижамы, находился также серво. Пара мокасин оленьей кожи довершали ансамбль, который, как она надеялась, вполне соответствовал текущему положению дел.

Пятьюдесятью футами ниже подновленного города-призрака располагалось основное бомбоубежище - огромный бетонированный бункер размером с футбольное поле. Всю дальнюю стену конструкции занимал телемонитор с большим экраном, в то время как остальные три стены украшали граффити на патриотические темы, нарисованные неким художественно одарённым "сыном свободы"; граффити изображали ключевые моменты нескончаемой битвы за свободу, от сражений при Лексингтоне и Конкорде (прим.переводчика – эпизоды войны США за независимость) до падения Берлинской стены. Роберта невольно вздрогнула при виде этой последней фрески, вспомнив, когда и где находилась во время разрушения Стены. Именно тогда к ней пришло чёткое осознание: Хан действительно начал выходить из-под контроля.

- Двигайтесь, не загораживайте проход!

Толпа, вливавшаяся в укрытие, оттеснила Роберту в дальний конец помещения, прямо к колоссальному телевизионному экрану. Угрожавшая ей клаустрофобия мгновенно испарилась при виде плотно набившегося в бункер народа - и ещё большего количества оружия, - оставив её, как сельдь в банке. Гомон приглушённых возбуждённых голосов смешивался с плачем напуганных младенцев и хныканьем детей постарше, и над всем этим плыл гул вездесущих мощных очистителей воздуха промышленного назначения. Роберту изрядно тревожило присутствие рядом, буквально плечом к плечу, молодой мамочки в камуфляже, прижимавшей к одному плечу запелёнутого ребёнка, а к другому – охотничий карабин "ремингтон". Ой! - думала она, не привыкшая к такому даже после продолжительного и поучительного пребывания в Форте Кочайз. Надеюсь, помогая срыгнуть, она хлопнет по тому, кому надо!

Как ни велико было бомбоубежище, но скопище тел быстро повысило в нём температуру, и стало нестерпимо душно. В поисках облегчения Роберта расстегнула ветровку. Независимо от того, что намеревался сделать Моррисон, думала она, обмахиваясь рукой, мне хотелось бы, чтоб он приступил к этому. Она привстала на цыпочки, ища среди толпы ястребоглазого лидера ополчения, но нигде его не увидела. Интересно, куда он подевался?

Вместо этого всем происходящим, казалось, распоряжался один из лейтенантов Моррисона - неприятного вида мускулистый мужчина, бывший полицейский по имени Данбар. В лагере циркулировали слухи, что Данбар был уволен из полиции Лос-Анджелеса за чрезмерную жестокость – что в те дни говорило само за себя! Роберта полагала, что этот зловещий бандит-наёмник играл ведущую роль во внезапной утренней мобилизации, предположительно с благословения скрывавшегося за кулисами Моррисона.

- Слушайте сюда! - крикнул Данбар, чтобы привлечь внимание толпы. Он забрался на крышку ящика с боеприпасами в северо-западном углу бункера, как раз сбоку от остававшегося мёртвым телевизионного экрана. Его светло-каштановые волосы были острижены по-военному, а широкие накачанные плечи намекали на прошлое полузащитника в американском футболе. В одной руке он сжимал автоматический пистолет "беретта", другой держал мегафон. - Утихните! Генерал хочет вам кое-что сказать!

Шумная болтовня стихла, за исключением плача нескольких младенцев, и все взоры обратились к задней части бункера, где стоял Данбар. Потолочные светильники пригасли, пустой экран ярко засветился, послышался треск статических помех. И перед примолкшей аудиторией появилось изображение генерала Рэндалла Моррисона по прозвищу Соколиный Глаз.

Неправдоподобно большая фигура напоминала Президента, обращающегося к нации. Моррисон сидел за своим столом на фоне растянутой на стене Доблести прошлого (прим.переводчика – государственный флаг США), заменившей старый флаг, простреленный два месяца назад во время набега Роберты на кабинет. Зеркальные линзы очков отражали мигавший красный свет видоискателя камеры, одновременно избавляя зрителей от взгляда в фантастические птичьи глаза.

- Мой верные сыны, свободные мужчины и женщины, - торжественно начал он, поначалу еле слышно, пока невидимый техник не отрегулировал громкость. – Мне выпала нелёгкая обязанность сообщить вам, что наш последний решительный бой с ненасытным Чудовищем уже начат. Рано утром, примерно в час тридцать по поясному времени горных штатов (прим.переводчика - вводится с осени до весны в районе Скалистых гор) граждане Клейтон Портер и Бутч Коннорс, действуя по моему приказу, пытались нанести героический удар по Мировому правительству, напав с обоих концов на так называемый Евротуннель между Лондоном и Парижем.

Со стороны некоторых тугодумов, явно не уловивших скорбь в тоне генерала, послышались восторженные возгласы и аплодисменты. Сама Роберта затаила дыхание, надеясь, что Гэри устранил угрозу с той эффективностью, к какой она уже привыкла. Остальная часть толпы, крепко держа ружья и детей, напряжённо ждала, желая услышать, что ещё скажет Моррисон.

- У меня нет сомнений в том, что граждане Портер и Коннорс стремились исполнить свой долг в меру возможностей. Вечно Бдительное Воинство чтит их преданность и мужество. Тем не менее, за прошедшие часы до нас не дошли ни новости об успехе зарубежной миссии, ни какие-либо свежие донесения от наших товарищей. Я должен с неохотой заключить, что миссия не удалась, и наша безопасность под угрозой.

Коллективный тяжёлый выдох приветствовал эту речь, а затем сменился гулом проклятий и рыданий. Молодая мама с винтовкой, стоявшая рядом, прикусила задрожавшую нижнюю губу, и из уголков её глаз скатились слезинки.

- Не бойся, - хрипло прошептала она ребёнку, и в повлажневших глазах зажглась материнская самоотверженность. - Мамочка не позволит Чудовищу заклеймить тебя Меткой.

Роберта не могла решить, тронута ли этим или же напугана. Может быть, немножко и того, и другого, подумала она.

- Противник, встревоженный нашими намерениями и военным потенциалом, - продолжил Моррисон, - наверняка контратакует и, вероятно, ещё до восхода солнца. Зная нашу решимость, у них нет никакого иного выбора, кроме как не оставлять от нас камня на камне, пока не будет разрушен последний очаг, в котором ещё тлеет огонёк бесстрашного сопротивления подступающей Преисподней.

- Пусть приходят! - с вызовом выкрикнул кто-то, подняв над головой винтовку. Другие ополченцы поддержали этот боевой клич, потрясая собственным оружием. - Мы их встретим!

Боже мой! – в тревоге думала Роберта, вдруг в полном смысле ощутившая себя на пороховой бочке с зажжённым фитилём. На секунду она чуть не забыла, что, скорее всего, не было никаких зловещих чёрных вертолетов, в этот самый момент летевших к Форту Кочайз; опасность существовала лишь в воспалённом воображении Моррисона - и в воображении тех, кто слепо за ним следовал.

Не то чтобы это действительно имело значение, сознавала она. Ситуация достаточно взрывоопасна и без дополнительного усложнения в виде войск Организации Объединённых Наций. Её ум перебирал сценарий за сценарием в поисках наилучшего пути выхода из кризиса – и способа помешать ВБВ добровольно сгинуть в пожарище войны и, возможно, увлечь за собой кого-нибудь ещё.

В ответ на воинственные крики сторонников Моррисон горестно покачал головой.

- Как бы ни настаивало моё сердце на продолжении борьбы, даже с превосходящими силами, разум твердит - против разъярённого Зверя мы не устоим. Противник взращивал свою сатанинскую силу на протяжении целых поколений, тогда как мы, при всей нашей доблести, ещё не готовы выиграть эту войну.

Что я слышу? – воскликнула про себя Роберта, чувствуя неожиданный прилив бодрости духа. Неужели генерал, наконец, более или менее опомнился? Скрестив пальцы, она молилась, чтобы Моррисон скомандовал ополченцам сдаться и разойтись по домам. Меж тем все собравшиеся выглядели озадаченными и обеспокоенными тем пораженческим направлением, в котором, казалось, двигался предводитель. Не повезло, утешала их Роберта, одновременно и тихо, и язвительно. Сегодня неподходящий день для революций.

Или так ей хотелось думать.

- Но есть ещё один путь, - заявил Моррисон с таким маниакальным блеском в глазах, что в успокоившейся душе Роберты тут же погасла вспыхнувшая на краткий миг надежда на мирное разрешение конфликта, - который доставит послание врагам и вдохновит союзников. Более двух тысяч лет назад на горной вершине в древней Палестине другая группа борцов за свободу противостояла Новому Мировому Порядку, грозной Римской империи. Это были зелоты, а их горная крепость называлась Масада.

Нет! - ужаснулась Роберта, сразу понявшая, к чему клонил генерал. Он же не всерьёз!

- Когда полчища ненасытных римлян, наконец, захватили крепость, - провозгласил Моррисон, и его голос дрожал от волнения, - они обнаружили, что её защитники, более тысячи неустрашимых душ, предпочли лишить себя жизни, но не жить рабами империи. И до сих пор, два тысячелетия спустя, мы вспоминаем Масаду как бессмертный символ свободы и мужества. Такой же, каким войдёт в историю Форт Кочайз.

Да у тебя мозги птичьи, маньяк, а не только глаза! – в сердцах выругалась Роберта. Сравнил божий дар с яичницей! Она испытывала немалый соблазн прожечь дыру в телеэкране, чтобы генерал не мог ляпнуть ещё чего-нибудь столь же депрессивного. Древние зелоты действительно боролись против мощи Римской империи, желавшей завоевать весь мир. Моррисон хотел принести армию своих сторонников в жертву глобальному заговору, который существовал только в его извращённом воображении.

Она с беспокойством огляделась. Купятся ли люди на этот призыв? Было видно, что несколько голов согласно кивнули, но на лицах большинства застыло выражение шока и сомнения. Люди в замешательстве поворачивались к соседям, ища подтверждение своим подозрениям. Приглушённый и поначалу даже еле слышный ропот инакомыслия быстро становился всё более интенсивным и гневным.

- Генерал рехнулся! – пробормотал позади мужчина средних лет, явно с возмущением в голосе. Его тщательно нафабренные усы встопорщились от волнения; поверх футболки цвета хаки и шорт-боксеров на нём был надет бронежилет.

- Чертовски правильно сказано! - подхватила брюнетка в ночной рубашке до пят. Она посмотрела на Роберту в поисках поддержки. - Верите ли вы в это, дорогая?

- Неа, - честно ответила та.

- А я не знаю, - произнесла женщина с младенцем. К ужасу Роберты, плачущая молодая мать находилась в явном замешательстве. - Я не хочу, чтобы кто-нибудь вживил компьютерный чип в мозг моего ребенка.

Пока она так говорила, женщина нежно укачивала малыша.

- Может быть, ему на самом деле лучше умереть...

- Не верьте в это, солнышко! - страстно увещевала её другая женщина. - Если хотите охранить ребёнка от Чудовища, восславьте Господа и передавайте патроны.

И она возвысила голос, чтобы весь бункер мог услышать.

- Мы не сдадимся без боя!

Этот клич подхватили десятки других голосов. Возвышавшийся над головами Данбар беспокойно переминался с ноги на ногу на ящике с боеприпасами, возможно, почувствовав, что настроение толпы повернулось против лидера.

- Хватит! – рявкнул он в мегафон. - Всем успокоиться и слушать генерала!

Он многозначительно поднял свою "беретту".

Это была очень, очень большая ошибка.

В мгновение ока лица доселе верных ополченцев обратились к высокомерному экс-полицейскому. Роберте стало очевидно: если уж вы пытаетесь срежиссировать массовое самоубийство, то, вероятно, проще управлять своими ближайшими сторонниками, нежели бетонным бункером, полным воинственных вооружённых людей. При всём сверхинтеллекте, думала она, Моррисон ошибочно считал настрой своего Воинства. А ей был ясен решительный выбор толпы: эти люди не собирались просто лечь и умереть. Они скорее воспроизведут Аламо (прим.переводчика: осада миссии Аламо - эпизод войны между США и Мексикой за Техас; в ходе осады погибли практически все защищавшие её солдаты техасского гарнизона), нежели Масаду.

Если Моррисон и уловил брожение умов в бункере, то ничем этого не выдал.

- Я не прошу вас приносить эту жертву с лёгким сердцем, - сказал он, поднимая руку и приветствуя своих воинов, - но знайте, что Америка - и весь мир - никогда не забудет то, что мы сегодня совершим.

Он взял со стола пульт дистанционного управления и нажал кнопку, в результате чего почти одновременно произошли две вещи. Экран потемнел, а позади Роберты захлопнулась тяжёлая железная дверь, заперев всех людей, словно в западне. Ой-ой, подумала Роберта. Это не сулит ничего хорошего.

Возмущённые ополченцы отреагировали на это взрывом страха и гнева. Бесновавшаяся орава хлынула к экрану и сволокла Данбара с ящика, угрожая разорвать его в клочья, если он немедленно не откроет дверь.

- Я не могу! - беспомощно возражал он, щеголяя фингалом под глазом и разбитыми в кровь губами. - Это может лишь генерал!

В передней части бомбоубежища другие вошедшие в раж боевики обратили ярость непосредственно на железную дверь, колотя по ней кулаками и прикладами винтовок.

- Выпустите нас! – призывали они хоть кого-то, кто мог находиться по ту сторону несокрушимого стального барьера, но ни эти крики, ни удары не оказали никакого воздействия на равнодушное железо. - Пожалуйста, ради Бога, вытащите нас отсюда!

Несмотря на шум и суматоху, Роберту смутило какое-то непривычное молчание. Ей потребовалось секунда, чтобы понять, чего не хватало: в первый раз за прошедшие недели она не слышала устойчивого гула повсеместных воздухоочистителей. Бог ты мой, подумала она. Не удивительно, что Моррисона не было среди тех, кого он приказал согнать в это убежище. Он хочет задушить нас!

Она мысленно пнула себя за недооценку генерала и за то, что не предвидела такого шага. Как ещё можно разом покончить с целым лагерем вооружённых до зубов?

На мгновение она испугалась, что сумасшедший генерал планировал убить их тем же нервно-паралитическим газом, какой использовал в Женеве. Роберта нервно принюхалась, но не почувствовала никакого химического запаха. В глазах или горле жжения также не ощущалось. Может быть, понадеялась она после того, как миновало несколько полных напряжения секунд, Моррисон не готов навлечь столь кошмарную судьбу на своих сторонников. Да нет же, он просто оставит нас задыхаться, с возмущением догадалась она. Как мило!

Ей померещилось или воздуха в переполненном бункере уже стало меньше? В любом случае она понимала – без притока воздуха бомбоубежище скоро превратится в смертельную ловушку для всех, кто здесь находился, учитывая количество лёгких, нуждавшихся в кислороде.

- Ситуация по-настоящему неуправляемая, - вполголоса пробормотала она, взирая на неслыханный всеобщий хаос. – Время пойти с козырей.

С радостью опустив карабин на пол (после того, как убедилась, что предохранитель в порядке), Роберта взялась за серво. Между выдвинувшимися из корпуса усиками проскочила голубая энергетическая вспышка. Роберта повернула кольцо на средней части прибора, устанавливая нужную частоту, а затем коротко нажала один раз.

Бум!

В действительности Роберта, застрявшая вместе с оравой громко кричавших взбудораженных заложников в звуконепроницаемом бомбоубежище, не могла расслышать взрыва. Заложенный ею заряд рванул в лабиринте шахт под старым городом, но она легко могла представить, как взрывчатка разносит на части электронную начинку генератора силового поля.

Потребовалось несколько недель вынюхивания, но, в конце концов, она обнаружила тщательно спрятанное высокотехнологичное устройство противодействия транспортации, созданное Ханом и предоставленное генералу в обмен на его услугу. А ещё нужно было грамотно отлынивать от вечерней работы, чтобы втихомолку заложить взрывное устройство, которому она сейчас и дала отмашку.

Время посмотреть, стоили ли достигнутые результаты этих усилий.

- Агент Три-шесть-восемь Сто девяносто четвёртому, - скороговоркой проговорила она в серво, надеясь, что сможет теперь связаться с Севеном. Разница во времени между Аризоной и Соединённым Королевством Великобритании составляла семь часов, так что она рассчитывала, что Гэри к этому моменту закончил дела с Евротуннелем. – Один-девять-четыре, пожалуйста, ответьте.

- Один-девять-четыре на связи, - раздался хорошо знакомый голос. Роберта с облегчением выдохнула. – Приятно снова слышать ваш голос.

- Аналогично, - последовал искренний ответ. – У вас там всё в порядке?

- Угроза ликвидирована, - заверил Севен, что подтверждало худшие опасения Моррисона. – Доложите статус операции.

Роберта сказала себе, что подробный рассказ о ходе миссии в Евротуннеле она выслушает позже, когда справится с текущим кризисом.

- Мне понадобится экстренный перенос из точки в точку, - зашептала она, одновременно отсылая Гэри координаты бомбоубежища. – Но сначала надо бы проделать одну штуку…

Неистовство вокруг быстро приближалось к переломному моменту. Рыдания, вопли, громогласные молитвы и гневные упреки как горох отскакивали от бетонных стен бункера, изматывая нервы Роберты и прочих запертых в переполненном убежище. То тут, то там слышались звуки драк - стойкие сторонники Моррисона сцепились с теми, кто чувствовал себя преданным своим же лидером. Пока ещё никто не стрелял, но Роберта была твёрдо убеждена: это лишь вопрос времени.

Эмоционально накалённая обстановка. Взвинченные донельзя люди. Слишком много оружия. Роберта могла учуять кровавую баню, видя все предпосылки к ней, поэтому и разъяснила Севену, что нужно предпринять.

Через несколько секунд в спёртую атмосферу бункера откуда ни возьмись начал проникать характерный синий туман. Фосфоресцирующая дымка стремительно затягивала помещение, словно тяжёлые испарения, клубившиеся над каким-то фантастическим радиоактивным морем. Неестественное явление на мгновение сбило толпу с толку; ополченцы, в отличие от Роберты, не обратили внимания на покалывание статического электричества на коже. Неизбежно, однако, этот туман вскорости стал новым источником страха и тревоги.

- Сюда пустили газ! – завопил какой-то человек, по понятным причинам неправильно интерпретировавший происходящее.

- Никому не стрелять! – крикнул кто-то в панике. – Иначе все взлетим на воздух!

Роберта сожалела, что дала перепуганной толпе ещё один повод для беспокойства, но не видела, что ещё она могла бы сделать. Транспортерный туман обеспечивал именно то, что требовалось для повышения безопасности каждого в долгосрочной перспективе. Просто держитесь, ребята! - молча взывала она к своим вконец охреневшим сотоварищам. Это вам нисколько не повредит, обещаю!

К счастью для рассудка затворников жуткий синий туман исчез так же быстро, как и появился, оставив после себя бункер, полный запутавшихся и дезориентированных людей.

- И что это, чёрт побери, было? - пробормотала женщина в ночной рубашке.

- Транспортировка завершена, - проинформировал Севен.

- Великолепно, - ответила Роберта, внезапно почувствовав себя в гораздо большей безопасности. И очень кстати; дышать становилось всё труднее, и она делала глубокие вдохи, но получала всё меньше кислорода с каждым. Посмотрев на окружавших людей, она увидела, что дыхание многих тоже было затруднённым, а кое-кто - особенно некоторые знакомые ей заядлые курильщики - уже еле на ногах держался. Запасы воздуха в помещении истощались, поняла она. Моё время кончается – и кислород тоже.

К несчастью, обрывки переговоров с Севеном долетели до ушей взволнованной молодой матери.

- Эй! – резко вскрикнула та, с подозрением глядя на Роберту. – Что это у тебя?

Обняв ребёнка одной рукой, другой она сорвала с плеча свой "ремингтон" и направила дуло непосредственно в голову Роберты.

- Сюда! – завопила эта ополченская мадонна достаточно громко для того, чтобы обратить на себя внимание всего бункера. - Я поймала шпионку! Она разговаривает с кем-то при помощи ручки!

Роберта мгновенно ощутила себя Вероникой Картрайт из фильма 70-х годов "Вторжение похитителей тел" - разоблачённой и окружённой группой уже зомбированных людей. Вдобавок на неё сразу же нацелился небольшой такой арсенальчик разнокалиберного оружия, подкреплённый морем враждебных обезумевших лиц.

- Бросьте гаджет, леди! - проворчал угрюмого вида мужчина в полном боевом снаряжении. Всего несколько минут назад Роберта видела, как этот ополченец избивал Данбара. – Отдайте это мне или, клянусь, я буду стрелять!

Не было никаких сомнений в смертельной серьёзности этого намерения; тем не менее, Роберта держала серво, беспечно игнорируя взведённые курки ружей, направленных на её тонированную в светло-медовый цвет головушку.

- Окей, Гэри, - произнесла она. – Забирай меня отсюда.

- Как бы не так, леди! – зарычала копия "Джи-ай Джо" в натуральную величину (прим.переводчика - фигурки солдат и супергероев из одноименного мультфильма производства компании "Хасбро"). - Я предупреждал!

И он нажал на курок карабина "Ругер Мини-14" в то самое время, когда также поступили несколько других ополченцев, даже доведённая до нервного срыва женщина с ребёнком.

Перекрёстный огонь неминуемо покончил бы с большинством стрелков, не говоря уж о Роберте, не транспортируй Гэри каждую крупицу пороха, находившуюся в радиусе пяти миль от этой точки. Вот что я называю настоящим контролем над огнестрельным оружием! – думала Роберта, слушавшая, как полдюжины винтовок и пистолетов бессильно щёлкали вокруг, а их владельцы в немом изумлении разглядывали своё оружие, совершенно оторопев от подобного.

Но Роберта не собиралась оставаться тут, чтобы прояснить недоразумение. Спирально завивающиеся струи синей плазмы уже окутывали её, к большому удивлению ошарашенных зрителей.

- Что за…? - в ужасе выдохнула мать, отшатнувшись от столба дыма, будто это токсичные отходы. - Кто ты, чёрт возьми?

При обычных обстоятельствах Роберта избегала транспортироваться в присутствии свидетелей, но времени на поиски укромного места не было. Она уже начинала чувствовать головокружение от недостатка кислорода. Ей придётся рассчитывать на то, что путаница в головах людей, а также отсутствие у Воинства убедительных доказательств, защитит в этот раз её анонимность ("Но, Ваша честь, - представила она рассказ несгибаемых ополченцев властям, - она растворилась в воздухе! Должно быть, её забрал сверхсекретный летательный аппарат, пилотируемый агентами ЦРУ!").

Это будет не первый раз, когда её подвиги попадут на страницы "Weekly World News" (прим.переводчика – таблоид, посвящённый паранормальным и сверхестественным явлениям, выходил в период с 1979 по 2007 годы).

Она помахала на прощание борцам за свободу, пока туман испарялся, унося её из бункера. Хотя конкретно эта поездка на экспрессе "Синий туман" была короче большинства, поскольку Роберта материализовалась прямо по ту сторону огромной железной двери.

До восхода солнца оставалось несколько часов, но полная луна давала достаточно света, чтобы оглядеться. Лишь одинокая аризонская ящерица-ядозуб проскользнула мимо входа в убежище, да какая-то сова недоумённо ухнула, наблюдая за Робертой из ржавых останков брошенной вагонетки. Она поспешно осмотрелась, переключая серво и высматривая, нет ли опасности, но затем до неё вдруг дошло: преграда, несомненно, воздвигнута, чтобы помешать контингенту крепости покинуть бункер, что делало маловероятной возможность легко открыть дверь снаружи. Предположительно, Моррисон отключил запорный механизм на внешней стороне.

Врёшь, не возьмёшь! - сказала она себе. Ты лишь слегка затруднил мне задачу. Установив серво на дезинтеграцию, Роберта мигом проделала пару вентиляционных отверстий вблизи верхней части железных ворот выше голов толпы. Вот так. Это купит столь необходимую нам передышку, даже две.

Сначала она думала оставить всех ополченцев запертыми в бункере, покамест будет разбираться с Моррисоном, но затем решила не рисковать. Что, если – при наихудшем раскладе - что-то случится с ней, прежде чем она сможет вернуться и освободить пленников? Это похоронило бы их заживо, отдало во власть голода и обезвоживания, не говоря уже о каких-либо других неприятных сюрпризах, которые мог припрятать генерал в рукаве цвета хаки.

Моррисону придётся подождать, пока она потратит время на кропотливое вырезание в крепкой стальной двери пригодного для прохода отверстия.

- Отойдите! – предупредила Роберта заложников, надеясь, что они смогут расслышать голос через свежесозданные воздуховоды; даже если и нет, оставалось уповать на свечение распадающегося металла, которое вынудит пленников бункера держаться подальше от импровизированного проекта по сносу. – Одна-две минуты – и я вас вытащу!

Невидимый луч разрезал шестидюймовый металл, как столовый прибор Лорены Боббит рассёк, скажем так, прибор её мужа. Интересно, что сейчас на первых полосах таблоидов? – спрашивала себя Роберта, с нетерпением ждавшая возможности хоть чуточку попялиться в телик, причём бездумно, после нескольких месяцев принудительного лишения доступа к СМИ. Через несколько минут она закончила вырезать рукотворный выход.

- Па-а-берегись! – закричала она, когда прямоугольник железа размером примерно шесть на десять футов стал падать на пол бункера.

К счастью, никого, по-видимому, им не придавило, хотя судить об этом в точности представлялось затруднительным: из проделанного проёма хлынул поток в панике спасавшихся "сынов свободы". Роберта весьма мудро отскочила в сторону, чтобы не быть сбитой торопливо искавшими местечки побезопаснее, но с облегчением убедилась, что женщина с младенцем находилась в их числе. Хотела бы она знать, мелькнула у Роберты мысль, найдётся ли хоть парочка истинно верующих, чувствовавших себя обязанными остаться в бункере и ожидать дальнейших инструкций тронутого генерала. И если вы спросите меня, им придётся ждать долго, это Роберта могла пообещать.

Поставив на паузу непосредственную угрозу массового "самоубийства" Воинства, она намеревалась перейти к следующему пункту списка неотложных дел – к самому Моррисону. Как показал поступок с бункером, предводитель армии ополчения слишком опасен, чтобы оставаться на свободе. Теперь, когда маленькая частная армия генерала почти полностью дезертировала, Роберта твёрдо намеревалась взять его под стражу до момента передачи в руки соответствующих органов. Если повезёт, некоторых разочаровавшихся в нём последователей можно будет склонить к даче показаний. Одно дело запасы оружия, говорила она себе, имея в виду пункты возможного обвинения против Моррисона. Попытка задушить десятки людей – совершенно иное.

И это если не считать доказательств, скопившихся у Севена в отношении всего, что касалось неприятностей из-за нервно-паралитического газа…

"Доберпиты" возмущённо лаяли и выли, когда десятки бывших ополченцев покидали Форт Кочайз. Доносился рёв множества автомобильных двигателей: каждый лагерный грузовик, джип, автобус или пикап пробудился к жизни и направился к главным воротам, неконтролируемым и неохраняемым в первый раз после прибытия сюда Роберты в середине августа. Она посмотрела на смутно вырисовывавшиеся сторожевые вышки и увидела, что и там никого не было: прожекторы оставались тёмными, места для орудий пустовали. Она предчувствовала, что ещё до рассвета ныне оживлённое поселение-крепость опять превратится в город-призрак.

Ни один беженец, вдохновлённый тесным знакомством с асфиксией и мечтавший поскорее убраться подальше, не подошёл к Роберте и даже не заметил, как она решительно направилась к старому кирпичному зданию почтового отделения, служившему Моррисону штаб-квартирой. Сидел ли он ещё за столом, вопрошала она себя, и что теперь думал по поводу обратившихся в прах призрачных амбиций повторить подвиг Масады? Он так или иначе должен знать, что эти планы пошли наперекосяк; генерал не мог не слышать звуков, сопровождавших хаотическое массовое дезертирство его армии. Даже сейчас до Роберты долетали громкие голоса споривших, когда люди сражались за остатки провианта и транспорт; она испытывала большую, чем обычно, радость при мысли, что Гэри превратил весь Форт Кочайз в зону, свободную от пороха. Принятые меры не казались такими уж чрезмерными, заметила она, разглядев, что у многих поспешно уносивших ноги ополченцев в руках оружие - пистолеты и винтовки. Насильственное прекращение огня и время на размышление определённо хорошая идея.

Сделав мысленную пометку передать потом ФБР сведения о ключевых фигурах ближнего круга Моррисона, Роберта поднялась по ступеням мимо старинной коновязи к закрытому входу в почтовое отделение. Ни один луч света не просачивался по краям дубовой двери, заставив задаться вопросом: а там ли генерал? Она беспокоилась, что Моррисон, возможно, уже покинул лагерь или, что ещё хуже, растворился в лабиринте горных шахт под городом-призраком. Не существовало никакого способа отыскать его там.

- Будем надеяться, что он ещё здесь, - прошептала женщина.

Дверь была заперта, но серво коротко гуднул – и она легко открылась. Ступая как можно неслышнее – но не так мягко, как Изис, – Роберта на цыпочках шла по безлюдному коридору к личному кабинету Моррисона. Она подсвечивала дорогу серво, как фонариком, обшаривая узким пучком белого света затемнённые помещения. Прочная металлическая дверь заменила деревянную, разнесённую Моррисоном в щепки после того, как её заперла проникшая сюда в прошлый раз Роберта. Она положила ухо к двери, но услышала лишь гробовую тишину; окружающее всё больше и больше выглядело так, как если бы Соколиный Глаз уже упорхнул.

Нажав на ручку, она обнаружила дверь незапертой. Она затаила дыхание, толкнула её и заглянула внутрь. Ни один лунный луч не проникал в комнату без окон, и Роберта полагалась только на свет серво. Яркий луч высветил пустое кресло позади аккуратно прибранного стола, затем соскользнул ниже и упёрся в откинутый шерстяной ковёр "навахо" - и открытый лаз под ним.

- Чёрт, - прокомментировала Роберта.

Лишь на мгновение она возжелала не тратить впустую драгоценное время, освобождая психов из бункера. Но что ещё ей оставалось делать? Оставить испуганных людей (и их детей!) запертыми под землей на неопределённый срок? Она знала, что поступила правильно, даже если это означало, что им с Гэри снова и снова придётся гоняться за Моррисоном.

Может быть, в кабинете найдётся какой-нибудь ключ к пониманию его будущего местонахождения? Держа серво в вытянутой руке, она с опаской шагнула в неосвещённую комнату, нацеливаясь на папки генерала и жёсткий диск компьютера. Предполагая, что он не спустил бумаги в шредер или не поломал тут всё, подумала она.

Рубящий удар каратиста полоснул прямо по руке, сломав запястье и выбив серво. Тёмная фигура выскочила с левой стороны дверного проёма, где она доселе скрывалась, слившись со стеной, и схватила Роберту за воротник ветровки, рванув к себе.

- Неужели вы думаете, что я не услышал бы, как вы подкрадывались? - прорычал генерал ей в ухо. Горячее дыхание отдавало мятной жевательной резинкой. - Мои уши почти так же чувствительны, как глаза, а это значит, что я слышу чертовски лучше, чем какой-нибудь средний салага.

Сморщившись от боли и сжав сломанное запястье, Роберта не могла оказать сопротивления, поэтому Моррисон беспрепятственно втащил её в комнату, а затем буквально швырнул на деревянный стул у стола. Её глаза в отчаянии устремились на серво, откатившийся на пару ярдов, но Моррисон схватил его прежде, чем она могла даже помыслить о том, чтобы заполучить его.

- Эта маленькая штуковина останется у меня, - насмешливо сказал он, - а вы - там, где и находитесь.

Не то чтобы у меня так уж много вариантов, подумала Роберта, закусив губу, чтобы удержаться от хныканья. Разоруженная и раненая, с волнами мучительной боли, бегущими вверх по руке и сводящими зубы, она сомневалась, что могла бы потягаться с генетически созданным сверхчеловеком с великолепным ночным зрением. Шок и подступившая тошнота мешали сконцентрировать внимание; она испытывала трудности с тем, чтобы просто сфокусировать взгляд на усевшемся за стол Моррисоне. Тот сцепил руки и стал походить на учителя средней школы, готового сделать выволочку нерадивому ученику.

Хотя верхний свет не горел, генерал зажёг прикреплённую к столу галогенную лампу для чтения на гибкой ножке. Зеркальные очки были аккуратно заправлены в нагрудный карман рубашки цвета хаки с короткими рукавами, и сейчас на Роберту смотрели выпуклые покрасневшие глаза хищной птицы.

- Гражданка Ландерс, - обратился он к ней, - если это ваше настоящее имя. Так это вы та змея, которую мы пригрели на своей груди. Хотел бы я поймать вас раньше, до того, как вы саботировали все наши благородные планы и стремления.

Он наклонился ближе, как предвкушавший свежую добычу хищник.

- На кого же вы работаете? Кто послал вас сюда? ФБР? FEMA? Иллюминаты?

Не смешно, подумала Роберта. Она попыталась усмехнуться с обиженным видом, но вместо этого у неё получилась лишь гримаса. Севен и я покончили с иллюминатами много лет назад.

Моррисон поднёс отнятый серво к свету лампы. Серебристый корпус мягко переливался.

- Крутое устройство, - заметил он, прокатывая тонкий инструмент мясистыми пальцами, а челюсти всё жевали невидимую жевательную резинку. На щеках генерала проступила щетина, что придавало ему чуть более неопрятный вид, нежели обычно. - Мои камеры безопасности зафиксировали, как вы им пользовались.

Он постучал по клавиатуре компьютера, выводя из режима энергосбережения. Монитор загорелся, и Моррисон повернул его так, чтобы Роберта могла взглянуть на экран. На видеозаписи она прорезала дверь серво, как ацетиленовой горелкой. Роберте показалось, что она выглядела капельку забавной в нейлоновой куртке и пижаме цвета хаки.

- В другое время я был бы рад узнать, кто ваш поставщик, - проговорил Моррисон, и подмигнул ей своими мигательными перепонками. - Но так было до того, как вы всё испортили, выбросив в пропасть последнюю надежду этой страны на свободу.

- Зависит от того, как смотреть на эту надежду, осмелюсь предположить, - ответила Роберта, выплевывая слова между острыми, как бритва, приступами боли. Ей не до того, чтобы щадить чувства этого сумасшедшего. – Достойно сбрендившего-на-всю-планету.

Моррисон с негодованием воззрился на нее, потрясённый святотатственной непочтительностью к своему любимому коньку.

- Сбрендивший? – исступлённо клекотнул он, и в его тоне прозвучал явственный оттенок настоящего безумия. Вскочив с места и опрокинув кресло, он со сверхъестественной скоростью, какая посрамила бы любого легендарного стрелка, когда-либо заезжавшего на Дикий Запад, выхватил из кобуры "глок". - Я покажу вам сбрендившего!

Он направил пистолет на Роберту и несколько раз нажал на курок. Ничего не произошло, конечно; надо полагать, переносчик материи Севена лишил пороха и всё огнестрельное оружие Моррисона.

- Вы видите! - воскликнул генерал, с отвращением отшвыривая бесполезный "глок". - Кто ещё, кроме Зверя, смог бы додуматься до столь коварного способа лишить свободных граждан конституционного права на ношение оружия?

Этот гневный выкрик несколько смутил Роберту, однако объяснение инопланетного происхождения переносчика материи, вероятно, не то, что успокоило бы Моррисона. Лучше всего держать рот на замке, рассудила она, тем более я не в такой форме, чтобы открывать диспут.

Вопрос, так или иначе, оказался риторическим.

- Я скажу вам, какая планета сбрендит, мисс Ландерс. Та самая, которая, благодаря вам, скоро попадёт под абсолютное владычество бездушного и всесильного мирового правительства, контролируемого такими, как Хан Нуньен Сингх! - птичий глаз размером с серебряный доллар нещадно гипнотизировал Роберту. - Не знаю, как насчёт вас, дамочка, но это не то, чего я с нетерпением жду.

На этот раз Роберта вынужденно согласилась.

Моррисон повозился с серво, найдя на нём установочное кольцо.

- Так как же вы стреляете этой штуковиной? - спросил он, применив весь свой улучшенный интеллект для того, чтобы разобраться в инопланетном гаджете. В порядке эксперимента он палил по экрану компьютера, переключая настройки в случайном порядке, пока невидимый луч не прошёл прямо через монитор, прожигая в нём дыру и выбив сноп раскалённых искр. - Вот оно как! - генерал издал безрадостный смешок. - Теперь я понял, что к чему.

Я всегда знала, что эта чёртова штучка слишком проста и понятна в управлении, сказала себе Роберта, зажимая раздробленное запястье. Она догадывалась, что в следующий раз Моррисон изберёт её саму в качестве мишени.

Генерал выглядел так, будто именно об этом и думал, но потом вдруг посмотрел вверх.

- Подождите! - воскликнул он, и его зоркие глаза ястреба обшаривали лепной потолок. - Вы слышите?

Роберта ничего, даже завывания койота, не слышала.

- Слышите что? - переспросила она.

- Не врите мне! Вот, опять!

Он откинул голову, с опаской глядя на потолок. Его челюсть отвисла, и стала видна зелёная жвачка, приклеившаяся к внутренней стороне щеки.

- Это вертолёты! - объявил он с маниакальной уверенностью. - Чёрные вертолеты! Они пришли за мной!

- Там нет никаких вертолётов, - прошептала Роберта, и дрожь ужаса пробрала её до костей при виде чистого неприкрытого безумия. Из глаз внезапно скатилась слезинка – её настигло душераздирающей силы воспоминание о малыше Рэнди Моррисоне, одном из самых скороспелых Детей Кризалиса, спасённом двадцать лет назад. - Там ничего нет…

Моррисон её совсем не слушал.

- Слышите? Они всё ближе, - его голова резко подёргивалась назад и вперёд, справа налево, как голова возбуждённой птицы. - Но я не сдамся, только не им! Не будет ни показательного процесса, ни судебного фарса. Ни проклятой пропаганды победы Нового Мирового Порядка!

Он приставил кончик серво прямо к виску.

- Нет! - выпалила Роберта. - Стойте! Не надо!

Ястребиные глаза смотрели мимо, словно уже видели вечность.

- Скажи миру - я никогда не сдаюсь.

Раздался гудок серво - и ещё один призрак присоединился к тем, что уже обитали в давно заброшенном шахтёрском посёлке. Роберта отвела взгляд, чувствуя, как скручивает внутренности. Я держала бы пари, что этого малыша ждало блестящее будущее, с печалью размышляла она, вспоминая полную супергениев группу дошколят в детском саду подземного комплекса.

Почему же всё-таки мы пришли к такому концу?

Заметки автора к главе 20. Чем меньше говорить о скандальной кастрации Джона Боббита в начале 1994 года, тем лучше.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

[-Mell-]

И Скотти!
Куда мы без начальник инженерной службы!

@темы: Скотти, Фанарт, Творчество

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 19.

[Tivisa]

Глава 19.

Международный терминал железнодорожного вокзала Ватерлоо, Лондон, Великобритания
14 ноября 1994 года

Стоявший сразу же за автоматизированным выходом к платформе международного сообщения Гэри Севен мог только надеяться, что сегодняшний день действительно станет для генерала Моррисона его собственным "Ватерлоо".

Новый вокзал впечатлял: стеклянный купол увенчивал высокие стены. А, кроме того, на четырёх ярусах располагались удобочитаемые электронные табло, уютные залы ожидания, кафе, информационное бюро, газетный киоск, магазины, таксофоны и даже пункт обмена валюты с фунтов на франки и наоборот. В переполненном здании царил дух волнения и радостного возбуждения; всё-таки это первый настоящий день эксплуатации Евротуннеля. Хотя торжественная церемония его официального открытия в присутствии как королевы Елизаветы, так и президента Франции Миттерана состоялась несколько месяцев назад, регулярные коммерческие рейсы из Лондона в Париж до этого момента не осуществлялись. Команды репортёров с телекамерами готовились освещать грядущее событие в прямом эфире, на что генерал Моррисон, без сомнения, и рассчитывал. Глаза всего мира устремлены на вокзал Ватерлоо; делом Севена проследить за тем, чтобы они не стали свидетелями бойни.

Откровенно говоря, он предпочел бы, чтобы вокзал был не таким просторным; в этой толпе будет достаточно трудно обнаружить Портера или Коннорса. Чтобы играть наверняка, Гэри неотрывно наблюдал за главным входом, надеясь засечь кого-то из "сынов свободы" прежде, чем они сольются с роем нетерпеливых пассажиров, ожидавших поезда 8:23 на Париж. Если хоть один проскочит мимо меня, мрачно говорил себе Севен, у меня будет чертовски мало времени для определения его местонахождения до того, как он пустит нервно-паралитический газ.

Ведущие СМИ проделали очень хорошую работу по сокрытию того, что на самом деле произошло в Женеве два месяца назад, однако тщательный анализ неофициальных отчётов убедил Севена, что орудием нападения действительно оказался зарин. Тут определённо крылась причина для тревоги; по смертоносности варварское варево более чем двадцатикратно превосходило циан и в жидкой форме легко транспортировалось.

- Могло быть и хуже, - тихо пробормотал он себе под нос; по крайней мере, человечество еще не придумало биогенетическое оружие.

Облачённый в строгий серый костюм Гэри изучал лица вновь прибывших, проходивших паспортный контроль и систему безопасности. Процесс досмотра, по-видимому, был организован сравнительно хорошо, но вряд ли имевшееся оборудование позволило бы обнаружить у совершенно рядового американца контрабанду в виде небольшого количества нервно-паралитического газа. Однако, к счастью, вычислить в потоке пассажиров американцев довольно легко, поскольку почти все они носили некую вариацию стандартной униформы "турист США за рубежом": бейсболка, сувенирная футболка, джинсы и кроссовки.

Руководствуясь этими критериями, Гэри уже успешно выделил несколько вероятных кандидатов, но, увы, ни один из них не соответствовал фотографиям Клейтона Портера и Батча Коннорса, которыми Бета-6 удалось его снабдить. Он задумчиво хмурился, обеспокоенный тем, что объект мог проскользнуть мимо, затерявшись в толчее.

Севена также тревожило то, что кто-то из этих заговорщиков, возможно, избрал своей целью вокзал в Париже. Вдруг Моррисон захотел нанести удар одновременно на обоих концах Евротуннеля? Даже Гэри не мог быть сразу в двух местах, по крайней мере, не без серьезного искажения пространственно-временного континуума.

Он с опаской покосился на свои наручные часы. Они показывали 7:55, и солнечный свет, свободно лившийся сквозь стеклянную крыщу, озарял вестибюль, быстро наполнявшийся путешественниками.

- Простите, сэр, - обратился к нему вежливый голос, отвлекая тем самым от имеющей первостепенное значение слежки за входом в вокзал. Молодая сотрудница компании "Евростар", одетая в тёмно-синюю форму с ярко-жёлтыми перевязью и галстуком, заслонила вход от Севена. - Я могу вам помочь?

- Нет, спасибо, - ответил тот, пытаясь выглядеть беззаботным туристом, пока его глаза продолжали выискивать в толпе террористов-янки. Его озабоченный вид, как он боялся, и привлёк внимание женщины. - Я просто жду приятеля.

- Если вы хотите, мы можем объявить его фамилию по громкой связи, - предложила чрезмерно заботливая сотрудница. Севен внезапно обнаружил в себе склонность к менее клиентоориентированному подходу.

- Нет, благодарю, - ответил он. Ему померещилось или ещё одна бейсбольная кепка прошествовала мимо ворот? Он попытался обогнуть взглядом услужливую молодую британку, но обзор загораживало её плечо. - Всё в порядке, - проговорил он так твёрдо, как мог, чтобы не привлечь внимание службы безопасности вокзала.

- Очень хорошо, сэр, - нежелательная помощница наконец-то, казалось, уловила посыл. - Спасибо за то, что пользуетесь услугами компании "Евростар".

И женщина поспешила на помощь другому растерявшемуся клиенту, однако на то, чтобы перевести дух, у Севена и секунды не было. Куда подевалась эта красная бейсболка? Досмотр теперь проходила большая пакистанская семья, и Севен в тревоге огляделся по сторонам, в ужасе, что мог отвлечься и пропустить тех, кого поджидал. Что, если Портер или Коннорс уже вошли в здание?

Стойте-ка! Севен узрел бейсболку в нескольких ярдах от того места, где находился; она то и дело подпрыгивала, возвышаясь над головами людей. При взгляде со спины объект в кепке соответствовал общему описанию Портера, данному Робертой: высокий стройный человек с военной выправкой. К сожалению, увидеть лицо мужчины, даже мельком, Севен не мог.

Взрощенный чужеземцами Инспектор 194 имел в своём распоряжении лишь секунду для принятия верного решения – продолжать наблюдение за входом или последовать за подозреваемым. Если бы он поставил не на ту карту и стал бы преследовать не того человека, настоящий террорист беспрепятственно проник бы на платформу и последствия были бы самыми плачевными. Жизни сотен путешественников, журналистов и сотрудников компании "Евростар" зависели от его выбора. Я должен попытать счастья, понял он, и надеяться на лучшее.

Он снова посмотрел на часы. 8:06. Если атака действительно была запланирована на 8:23, и ополченцам пришлось бы для этого ещё добраться до платформы, то времени у них оставалось крайне мало. Севен подумал, что настоящие террористы не стали бы так рисковать; если б я планировал за эту операцию, я был бы уже здесь.

Следуя принятому – не без некоторого трепета – решению, он поспешил за высоким мужчиной в красной бейсболке. Серво не насторожил металлодетекторы, и сейчас Гэри крепко стискивал его в пальцах, ожидая удобного случая, пока, следуя сквозь людские орды за тем человеком (Портером?), забирался всё глубже в вокзал. Что дальше? – размышлял он. Террорист на самом деле сядет на поданный к перрону поезд или выпустит нервно-паралитический газ внутри переполненного терминала, столь заманчиво кишащего народом?

Севен поставил бы на второй вариант. Согласно его сведениям, роскошные вагоны на высокоскоростных поездах Евростар были рассчитаны на перевозку сорока путешественников (плюс-минус) и, в целях противопожарной безопасности, отгораживались друг от друга огнестойкими дверьми. Посланный Соколиным Глазом киллер достиг бы максимального эффекта, распылив зарин в сравнительно широко открытом пространстве вокзального вестибюля размером с собор.

Из громкоговорителя разнёсся голос, на английском и французском языках известивший, что до отправления поезда 8:23 осталось десять минут. Это объявление привлекло внимание незнакомца в бейсболке; он повернул голову, чтобы взглянуть на одно из электронных табло и позволил, наконец, Севену видеть его профиль. Очень человеческая волна облегчения затопила сухопарого седовласого пожилого мужчину, когда он с удовлетворением признал морщинистые хмурые черты лица "свободного гражданина" Клейтона Портера, до недавнего времени обитателя бесславного Форта Кочайз, Аризона.

Слава Иджис! – с чувством сказал про себя Гэри. В конце концов, мой выбор оказался правильным.

Устранив все сомнения относительно личности подозреваемого, он попытался приблизиться к медленно бредущему куда-то ополченцу. Сутолока и толчея, несшие их по направлению к эскалатору на перрон, препятствовали этому манёвру. Тем не менее, Севен неуклонно приближался к Портеру, который вдруг притормозил прямо посередине главного вестибюля вокзала, выказывая мало интереса к посадке на поезд. Севен держал мужчину в поле зрения; какая удача, что они относительно высокого роста!

На часах 8:19.

Портер распахнул клетчатую шерстяную охотничью куртку, под которой обнаружилась застёгнутая доверху фланелевая рубашка. Сунув руку в нагрудный карман куртки, он извлёк небольшую коробочку; Севен узнал маленький пакетик сока, частую принадлежность обеда американских школьников. Прищурившись, он смог даже разглядеть этикетку с изображением сочного красного яблока.

Что, по словам Роберты, было написано на той наклейке с папки в кабинете Моррисона? Операция… Кальвадос? В жидком виде, он вспомнил, зарин маслянистая жидкость цвета пива - или яблочного сока.

Температура в здании вокзала из-за палящего сквозь стеклянный потолок солнца и накопившегося тепла тел нескольких сотен ничего не подозревающих мужчин, женщин и детей, повысилась до некомфортной, однако Севен сильно сомневался, что Портера томила жажда. Он в тревоге наблюдал, как американец, украдкой оглянувшись по сторонам, выронил коробку сока на пол, а затем поднял ногу с явственным намерением топнуть по маленькому картонному контейнеру. Сходу разгадав это движение, Севен представил, как этот так называемый "сок" разбрызгивается по всему полу.

А потом жидкий зарин быстро испаряется и…

- Простите!

Севен рванул сквозь толпу на максимальной скорости, оттолкнув с дороги какого-то англичанина. Сухожилия и мускулы шестидесятипятилетнего секретного агента – усиленные процессом тясячелетнего искусственного отбора – донесли его до Портера в доли секунды, так что кожаная подошва ковбойского сапога ополченца находилась ещё в дюйме-двух от упаковочки со злосчастным соком.

- Позвольте пройти!

Носок его собственного ботинка успел пнуть коробочку до того, как на неё опустился каблук сапога.

- Осторожно! – услужливо предупредил он Портера, отправив сок в скользящий полёт по гладкому плиточному полу. Нехорошее предчувствие овладело им при виде тщательно упакованного зарина, находившегося вне досягаемости их обоих и рикошетом отскакивавшего в лабиринте торопливых ног. - Вы чуть не наступили на это.

- Какого чёрта? – взревел Портер; вены на его шее вздулись, как у какого-нибудь кардассианца. Севен встретил взгляд разгневанного мужчины своим, и этот стальной взгляд не оставлял сомнений: противник точно знал, что было у Портера на уме. Ополченец, планы которого были сорваны, под этим ледяным взором оробел, и его адамово яблоко судорожно дёрнулось. Портер отвернулся от внеземного оперативника и поспешил прочь.

Севена переполняли стремления последовать за ним, но сначала предстояла более важная работа. Даже присущее ему от природы самообладание пошатнулось, когда он увидел коробку сока, которую гоняла по полу, как футбольный мяч, орава беспечных пассажиров. Пока что герметичная упаковка, по-видимому, сохранила целостность, но Севен понимал – такое положение вещей продлится, в лучшем случае, лишь несколько минут, прежде чем кто-то наступит на хрупкий картон, и жидкий зарин вытечет в незащищенную атмосферу.

И не было бы никакой возможности достаточно быстро эвакуировать вокзал; люди начали бы погибать почти сразу.

Он не стал тратить время в погоне за отпинываемой туда-сюда коробкой. Вместо этого он вынул серво из кармана и тщательно прицелился в движущийся объекта, просчитывая каждый его отскок и рикошет. Задача была сложной, учитывая, что перед ним то и дело мелькали лихие туристы; мурашки беспокойства щекотали его спину, когда он, затаив дыхание и укротив нетерпение, поджидал момент для выстрела.

А затем… вот оно! На мгновение море людских ног расступилось, дав единственный шанс на прямой выстрел в ту секунду, когда коробка сока временно резко остановилась. Залп – и дезинтегрирующий луч серво разложил картонную тару (и её мерзкое содержимое) на составляющие атомы.

Это тот самый случай, сказал себе Гэри, когда правило "в день по яблоку съесть – здоровье обресть" не сработало бы ни для кого.

Так, эта угроза устранена. Теперь время заняться Портером.

Оглядевшись кругом, он заметил сделавшего ноги террориста на одном из многочисленных эскалаторов; они поднимались к платформе 23, откуда готовился уйти утренний поезд. Освещённые табло информировали пассажиров, какой эскалатор доставит их до вагона с забронированными местами. Предположив, что Портер полон решимости сесть в поезд, Севен бросился на тот же эскалатор, шагая через несколько ступенек зараз.

Он не мог позволить американцу уйти, не в то время, когда существовал шанс, что у фанатичного "сына свободы" была при себе ещё одна смертоносная коробочка сока.

Эскалатор быстро вознёс Гэри до посадочной платформы, где он с радостью увидел, что поезд еще не отошёл от станции. Состав гладкой современной обтекаемой формы был окрашен в белый цвет с желтым оголовьем и выглядел неуютно, как ракета. Номера вагонов и станция назначения чётко и разборчиво высвечивались на жидкокристаллических дисплеях рядом с механизированными скользящими дверьми. Бросив взгляд вдоль перрона, который, казалось, был длиной почти полтора километра, Севен увидел Портера, метнувшегося в соседний вагон.

Гэри последовал за ним. Разумеется, он забронировал себе место, чтобы гарантировать доступ в вокзал Виктория, но рассчитывал перехватить Портера раньше, чем сядет на поезд. На краткий миг он задался вопросом, планировал ли ополченец заранее эту поездку или они оба были вынуждены менять планы на ходу?

Интерьер вместительного вагона, отделанный плюшем, поразительно напоминал величественные экипажи на Денебе IV. Откидывающиеся сидения с большим количеством места для ног, раскладные столики, накрытые безупречными белыми скатертями. Большинство путешественников, кому выпала честь ехать в первом поезде Лондон-Париж, уже заняли свои места, и по очистившимся проходам между рядами бродили лишь пара-тройка припозднившихся да проверяющий билеты кондуктор - и, в дальнем конце просторного вагона, сбежавший Портер.

Объявление на двух языках проинформировало, что поезд отправляется. Автоматические двери скользнули и крепко впечатались в дверные проёмы, наглухо закрыв вагон. Двери закрываются, поезд отправляется, криво усмехнулся Севен. Похоже, совершить поездку мне сегодня придётся – хотел я того или нет.

Оглянувшись через плечо, Портер увидел преследовавшего его Севена. Их взгляды встретились, преодолев разделявшую их длину вагона, и Портер удвоил усилия, чтобы избежать поимки; он намеревался достичь закрытой стеклянной двери, ведущей в следующий вагон. Севен спешил к нему через салон… только чтобы быть остановленным проводником в форменной одежде компании "Евростар".

- Простите, сэр. Могу ли я помочь вам найти своё место?

Перед глазами Гэри всплыла картина чрезмерно услужливой служащей на вокзале, чуть не сорвавшей его миссию. Не имея возможности опять претерпевать всю эту рутину, он вынул из внутреннего кармана серого твидового пиджака удостоверение, обычно вгонявшее людей в ступор и предусмотрительно заготовленное Бета-6.

- Интерпол, - сухо сказал он, помахав корочкой перед носом проводника.

- Понял, сэр! – ответил тот, судорожно сглотнув, и поспешно отступил в сторону, чтобы дать Севену пройти. Не теряя Портера из виду, он разглядел, как тот вошёл в открытый тамбур между этим вагоном и следующим, а затем потянулся к кнопке замка стеклянной двери.

Поезд начал движение, и Севен инстинктивно ухватился за спинку ближайшего кресла, чтобы не упасть. В принципе это движение было лишним; ускорение состава-ракеты было таким гладким и постепенным, что вы могли бы судить о движении поезда только по гомону возбуждённых голосов и проносившемуся мимо окон перрону. Мягкое урчание высокооборотистых электродвигателей напомнило Гэри об Изис, и он не мог не вспомнить, сколько времени он уже не наслаждался её обществом. Сегодня мне бы очень пригодилась твоя помощь, красавица, подумал он.

Проходя соединительный тамбур, Севен машинально отметил наличие жёлтых противопожарных дверей, в настоящее время утопленных в пазы и неактивных; он предположил, что эти двери не будут закрываться, пока поезд фактически не войдёт в туннель, примерно через час езды, но был счастлив узнать - есть средство дополнительно герметизировать каждый вагон, если Портер имел при себе ещё зарин.

Быстро, но осторожно, он пересёк открытый тамбур. Небольшое, но ощутимое возвышение в полу над колёсной тележкой чуть не заставило его споткнуться, но Севен сумел удержать равновесие и пройти в следующий вагон, где Портер был уже на полпути к стеклянной двери в другом конце. Выражение паники исказило высушенное солнцем лицо мужчины, когда он заметил всё ещё преследовавшего его Гэри. Хорошо, что у него нет огнестрельного оружия, сказал себе последний, уверенный, что служба безопасности вокзала Ватерлоо была достаточно компетентна, чтобы не пропустить в здание вооружённого человека; как бы там ни было, Портер выглядел так, будто мог начать палить по Севену, не обращая внимания, кто ещё мог попасть под пули.

- С дороги! Интерпол! – закричал Севен, размахивая фальшивым удостоверением, чтобы расчистиь путь по проходу. Пассажиры похватали сумки и, то пихая их на багажные полки, то выхватывая их оттуда, были явно напуганы. Между кабиной машинистов этой мощной ракеты и хвостом поезда находились, по меньшей мере, шестнадцать пассажирских вагонов и два вагона-ресторана; Севен очень надеялся, что ему не придется гоняться за Портером по всему составу. Несмотря на свои превосходные физические данные, он начинает чувствовать усталость от погони. Я становлюсь слишком стар для всего этого, понял он.

Грубо оттолкнув какого-то пожилого туриста, Портер выбежал из вагона лишь на несколько шагов впереди Севена, который в одной руке держал наготове серво. Портер рванул во второй тамбур, но его противник двигался быстрее. Короткий гудок - и противопожарные двери захлопнулись прямо перед Портером, заперев его в тамбуре вместе с Гэри.

- Брось, Портер, - предостерёг последний, переключая серво на "усыпить". - Всё кончено.

Развернувшись лицом к Гэри и прижавшись спиной к закрытой жёлтой двери, Портер взирал на своего неустанного преследователя.

- Кто ты? – свирепо рыкнул он, и с его губ слетели капельки слюны. – Откуда ты знаешь моё имя?

Его рука энергично зашарила по карманам красно-чёрной охотничьей куртки, вытащив оттуда, как и опасался Севен, ещё одну коробку с фальсификатом яблочного сока.

- Отойди! – грозно сказал ополченец, подняв руку, чтобы швырнуть маленькую упаковку в противника. – Чудовищу я не сдамся!

Севен устало вздохнул. Когда же человеческая раса перерастёт, наконец, эту воинственную паранойю? При наличии закрытых противопожарных дверей угроза Портера распылить нервно-паралитический газ малозначима; Севен предусмотрительно ввёл себе сегодня утром антидот, пралидоксимхлорид, перед тем, как транспортироваться из Шотландии.

- Единственное Чудовище есть неконтролируемая человеческая агрессия, - ответил он; не то чтобы Севен всерьёз ожидал, что Портер к нему прислушается. Серво прогудел, и смертоубийственная ярость в глазах террориста сменилась расфокусированной безмятежностью. Бессмысленная ухмылка трансформировала его угрюмые черты, что сделало его почти неузнаваемым. Он сполз спиной по двери в следующий вагон, и угрожающе поднятая рука бессильно свесилась вдоль тела. - А это я возьму себе, если вы не возражаете, - пробормотал Севен, с лёгкостью вынимая коробочку сока из вялых пальцев Портера и аккуратно опуская её в карман серого пиджака.

От потряхивания колесной тележки на стыке вагонов Портер слегка пошатывался, поэтому, кряхтя от усилий, Севен схватил наполовину усыплённого мужчину за плечо и, поставив кое-как на трясущиеся ноги, потащил обратно в вагон. Переключив серво, он разблокировал противопожарные двери, скользнувшие назад в углубления, так что между ними и тамбуром-переходником осталась только стеклянная дверь. К небольшому удивлению Севена кто-то открыл эту дверь, и он оказался лицом к лицу с недоуменно выглядевшей британской парой пенсионеров.

- Э-э, в вагон-ресторан сюда? – вопросил мужчина, косясь на обвисшего туповатого Портера.

- Боюсь, что так, - бойко отчитался Гэри, изо всех сил старавшийся удержать полубессознательного террориста в вертикальном положении. - Как мой друг, очевидно, уже выяснил.

Пара неодобрительно воззрилась на, по-видимому, нетрезвого американца ("И, к тому же, в такую рань!" – бросила шокированная пожилая леди), но услужливо позволила Севену пройти мимо со своим грузом на подгибавшихся ногах. По пути Гэри попалась на глаза свободная уборная, и, виновато пожав плечами, он ловко всунул Портера в крошечную комнатку, а затем протиснулся вслед за ним и захлопнул дверь.

Тут было тесновато, но Севен против подобной приватности не возражал. Усадив Портера на стульчак, он поднёс серво к губам. В принципе он намеревался телепортироваться с Портером в Шотландию, откуда мог бы принять меры и передать пленника-террориста в руки контакта Роберты в ФБР; но сперва, тем не менее, надо получить ответ на один вопрос.

Что там в Париже? - волновался он. Судьба сообщника Портера, Коннорса, оставалась неизвестной, и Севен опасался, что другой вооружённый зарином маньяк избрал своей целью противоположный конец железнодорожной линии, в четырёхста семидесяти шести километрах отсюда.

Именно поэтому он озаботился тем, чтобы заручиться поддержкой совершенно особенного агента на платформе Евростар в парижском Гар-дю-Нор.

- Севен Гуинан, - прошептал он в микрофон серво. - Пожалуйста, доложите о ситуации.

- Гуинан Севену. Расслабьтесь, - хрипловатый тон голоса явно забавлявшейся эль-аурианки, раздавшийся из кончика серво, значительно смягчил испытываемое Гэри напряжение. – В Париже всё спокойно.

Это было как раз то, что он хотел услышать.

- А террорист? Коннорс?

- Отсыпается и готов к вывозу, - заверила она.

Севен позволил себе смущённо улыбнуться. Он не так уж часто привлекал Гуинан к своей работе, но знал, что всегда может рассчитывать на неё, когда потребуется. И на протяжении многих лет невозмутимая чужестранка избавляла его и Роберту от уймы непростых ситуаций; она была одним из его лучших информаторов на этой планете, не говоря уже о нескольких других.

- Ещё раз спасибо, Гуинан.

- Но помни: ты мне теперь кое-что должен, Гэри, - мужчина легко вообразил озорное выражение лица Гуинан. – О`ревуар, дорогуша.

- В следующий раз, - ответил Севен. Закончив передачу, он сразу же послал сигнал управлению транспортером в Шотландии, требуя немедленного переноса двух человек – себя и Портера. Покалывающий кожу синий туман начал заполнять крошечную уборную, когда любознательный стук сотряс дверь в комнату отдыха.

- Простите, сэр? - спросил обеспокоенный голос. – С вами всё в порядке?

Севена задался вопросом, сколь долго будет ждать проводник, прежде чем вскрыть дверь в пустой туалет.

Глава 19. Как правильно заметил Гэри Севен, туннель под проливом Ла-Манш (известный как Евротуннель) официально открылся 6 мая 1994 года, когда королева Елизавета II села на поезд, чтобы встретиться с президентом Франции Миттераном в Кале, но регулярных пассажирских перевозок не было до 14 ноября того же года. Подозреваю, у генерала Моррисона был соблазн устроить теракт на торжественном открытии в мае, но, возможно, он полагал, что преодолеть кордон охранников, окружавших королеву, будет трудновато; поэтому и решил дождаться обслуживания настоящих пассажиров.
Евротуннель строился восемь лет и обошёлся больше чем в 15 миллиардов долларов. Таким образом, это был один из самых амбициозных и дорогих инженерных проектов по ту сторону рубежа тысячелетий.

Обзорам

[J]Tivisa[/J]<a href="http://st-tos.diary.ru/p210916502.htm">публикует</a> переводы 18 и 19 глав книги II "Евгенические войны".

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 18.

[Tivisa]

Глава 18.

Остров Кризалис,
2 октября 1994 года

- Теперь можно вкатить внутрь.

Доктор Фулэн Дхасел терпеливо дожидалась, пока помощники поместят каталку с испытуемым в герметичную лабораторную камеру. Свет флуоресцентных ламп озарял учёных - и подопытного. Последний корчился, пытаясь избавиться от привязных ремней, и находился в крайнем возбуждении.

- Стойте! Вы не смеете так поступать со мной! – взывал Брат Арктур. Электронные датчики, прикреплённые к его черепу, конечностям и туловищу, фиксировали все показатели жизнедеятельности, которые в данный момент свидетельствовали о значительно повышенной частоте сердечных сокращений. - Я требую отпустить меня!

На краткий миг Дхасел задалась вопросом, не следует ли погрузить объект в бессознательное состояние, но… нет, это исказило бы результаты нынешнего эксперимента. Лучше наблюдать испытуемого в естественном состоянии, даже если его истеричные вокализации вносили сумятицу в мысли.

- Пожалуйста! - умолял Арктур. Выбритого с головы до ног и лишённого своих обычных одежд, в которых он напоминал монаха-картезианца, пленника- лидера малоизвестного культа можно было узнать только по астрологической татуировке на лбу. - Не делай этого, сестра моя! Звёзды запрещают!

Стоявший рядом с Дхасел и одетый так же, как и она – в жёлтый костюм биозащиты, - Дональд Уильямс ощутимо поёжился.

- Может, вставить кляп или что-нибудь подобное? – с брезгливостью спросил он.

- Нет, - категорично ответила Дхасел. – Мы должны иметь возможность спросить его о симптомах, если таковые появятся.

Она бросила взгляд на поднос на колесиках с медицинскими инструментами; среди них находилось нечто вроде электронного блока управления компактным пыточным приспособлением, которым можно будет воспользоваться, если испытуемый откажется отвечать.

- Словесное описание субъективного опыта может быть чрезвычайно информативным.

По её указанию лаборанты подняли каталку так, чтобы мужчина находился под углом восемьдесят градусов по отношению к полу. Дхасел лично проверила ограничители на руках и ногах, чтобы убедиться, что они достаточно крепки; с учетом генетически усиленной мощи испытуемого она не желала оставлять ему ни единого шанса освободиться.

- Прошу, во имя любви наших звёздных отцов, выпустите меня!

Руки Арктура были вытянуты по бокам, бритая голова удерживалась в неподвижности при помощи прочного кожаного ремешка, пересекавшего горло. В сапфировых глазах светилась малопривлекательная смесь испуга и религиозного фанатизма.

- Я должен подготовиться к исходу!

Суеверные разглагольствования подопытного образца Фулэн проигнорировала. Удовлетворённая тем, что Брат Арктур вполне адекватен, она позволила ассистентам покинуть камеру через шлюз, оставив её и Уильямса наедине с объектом. Стерильно-белые перегородки отрезали их от передовой биомедицинской лаборатории Кризалиса. Женщина опустила капюшон из неопрена и активировала автономный дыхательный аппарат, дав знак Уильямсу сделать то же.

Конечно, Дхасел могла бы наблюдать за ходом эксперимента из-за прозрачного стекла смотрового окна, но такой подход она считала менее практичным. Ей хотелось с близкого расстояния изучить действие плотоядных бактерий на генетически модифицированный организм.

После массового самоубийства своих последователей Брат Арктур очень кстати угодил в руки агентов Хана, и тот распорядился тайно перевезти лидера опального культа на Муророа. Дхасел была искренне благодарна ему за возможность исследовать оригинальный продукт самого первого проекта Кризалис; к тому же это избавляло её от необходимости жертвовать кем-то из персонала.

- Вы готовы, доктор? - спросила она Уильямса. Встроенный в скафандр микрофон позволял переговариваться с другими учёными, невзирая на несколько слоёв разделявших резины и пластика.

Уильямс нерешительно кивнул. Видимое сквозь прозрачную лицевую панель капюшона румяное лицо англичанина выглядело нервным и покрытым испариной. Покрасневшие глаза неуверенно смотрели на лежавший на каталке объект.

- Всё в порядке, - наконец, пробормотал он. - Давайте покончим с этим.

Доктор Дхасел решила не обращать внимание на столь явное отсутствие научного энтузиазма и объективности; в конце концов, мужчина всего лишь рядовой человек. Её куда больше возмущало недостойное поведение объекта – существо высшей расы должно встречать свою судьбу с большим хладнокровием.

Подняв руку, она дала сигнал техникам по другую сторону окна выпустить бактерии в изолированную среду испытательной камеры. Низкий шипящий звук, исходивший из отверстия в потолке, подтвердил, что эксперимент начат.

Они с Уильямсом усиленно работали последние несколько месяцев - прискорбно пренебрегая при этом другими проектами Дхасел, - чтобы улучшить и усовершенствовать генетически созданный Сариной Каур много лет назад штамм стрептококка-A. В особенности непростой задачей оказалось производство аэротранспортабельных бактерий, но предварительные тесты на самом широком круге подопытных животных весьма обнадеживали, приводя в 85% случаев к летальному исходу.

Внезапное шипение встревожило Брата Арктура, который с удвоенным рвением, однако безуспешно, пытался совладать с путами.

- Что это? - с тревогой вопросил он. - Что происходит?

- Молчать, - скомандовала женщина, и острые зубья впились в спину мужчине, призывая к сдержанности. Хитрое приспособление, подсмотренное Ханом у Святой инквизиции, терзало нервную систему, при должной настройке не причиняя никакого непоправимого ущерба. - Не заставляйте меня перерезать вам голосовые связки.

Пыточное устройство отвлекло внимание объекта. Он вскрикнул, и одиночный отчаянный вопль эхом отразился от белой стены, прежде чем пленник замолк, как ему и было приказано. Дхасел взглянула на контрольные показания медицинских датчиков; частота сердечных сокращений и дыхания повысилась ещё больше, но, возможно, это не так уж и плохо, если означало, что подопытный будет поглощать бактерии быстрее.

Её глаза прищурились, так что непрозрачные полосы на роговицах стали видны отчётливее, рассматривая Арктура и ища любые признаки воздействия плотоядного микроорганизма. По словам Уильямса, у всех детей, зачатых в том Кризалисе, заложен генетический иммунитет ко всем формам стрептококка, в том числе и к этому особенному штамму, но доктор Дхасел не собиралась принимать на веру это утверждение, пока сама не проведёт тест. Если повезёт, то Арктур прояснит этот вопрос – хотел он того или нет.

Прошло полчаса, а затем ещё полный час. Спустя девяносто минут после того, как бактерии были выпущены в камеру, образец не выказывал никаких очевидных признаков инфицирования.

- К этому времени уже должна была бы последовать какая-нибудь реакция, как думаете? - с надеждой спросил Уильямс, пополняющий запас кислорода в резервуаре костюма биозащиты из специального сопла, встроенного в стену. На его лице застыло напряжённое выражение – он непрерывно наблюдал за Братом Арктуром.

- Возможно, - признала женщина. Все предыдущие испытуемые поддались разрушительному влиянию бактерий через несколько минут ингаляции. – Чувствуете какой-либо дискомфорт? – обратилась она к бледному Арктуру, трясшемуся на поставленной почти вертикально каталке. - Тошнота? Лихорадка? Мышечные боли?

- Конечно, - заскулил мужчина. – Мне холодно, я хочу есть, - его безволосое тело дрожало весьма жалобным образом. - Моя смертная оболочка требует отдыха.

Несмотря на столь ребячливые сетования, Дхасел не думала, что в Арктуре проявлялся хоть один из ранних симптомов некротического фасциита. Взгляд на монитор, отражавший данные жизненно важных функций, подтвердил, что пленник не страдал от лихорадки или шока. Кровяное давление, хоть и повышенное, находилось в пределах нормальных параметров - для генетически созданного сверхчеловека. Очаровательно, подумала она. В теории, обычный человек был бы уже мёртв.

- Присматривайте за ним, - отрывисто бросила она Уильямсу, а сама пересекла помещение и набрала секретный код на сенсорном дисплее встроенного видеофона. Надёжный спутниковый канал мигом соединил её с Чандигархом на другой стороне земного шара, где, как она знала, Хан в нетерпении дожидался результатов теста.

Величественный образ её Повелителя возник на миниатюрном видеоэкране.

- Ну, доктор, - учтиво спросил он. – Что показал ваш эксперимент?

Она подключила микрофон к консоли, чтобы общаться с Ханом без свидетелей.

- Результаты превзошли все мои ожидания, - сообщила Фулэн. – И хотя я до сих пор вижу необходимость в нескольких дополнительных тестах, данные свидетельствуют о том, что в действительности вся элита человечества на генетическом уровне обладает иммунитетом к плотоядным формам стрептококка-A, наряду со всеми другими штаммами этой бактерии.

- Прекрасно! - воскликнул Хан. – В конце концов, казавшийся столь сомнительным доктор Уильямс не вводил нас в заблуждение; гениальное творение моей матери на самом деле обеспечивает нас средством отделить, так сказать, зёрна от плевел.

- Как скажете, Повелитель, - Дхасел мало занимали практические последствия её открытия; она была счастлива просто порадовать лидера. – Покойная доктор Каур явно была исключительной женщиной.

И она многозначительно взглянула в лицо Хана.

- Кстати о докторе Уильямсе. Не думаете ли вы, что его полезность исчерпана?

Глаза женщины переместились с видеоэкрана на несовершенного человека, нуждавшегося в костюме биозащиты. Уильямс нервно расхаживал от одного конца камеры до другого, держась на абсурдно безопасном расстоянии от беспомощного сверхчеловека, привязанного к каталке.

- Это Хан? – тревожно вопросил он, заглянув через плечо Фулэн. Черты лица, усеянного красными пятнами и прожилками, и расползшаяся фигура наглядно показывали все слабости и недостатки природы обыкновенного человека. - Что ты ему сказала?

- Разумеется, милорд, - продолжала Дхасел, уверенная, что Уильямс не может подслушать разговор, - на ранних стадиях при восстановлении первоначальной генетической последовательности бактерии он был полезен, но в настоящее время мы далеко продвинулись. Я не верю, что он способен внести ещё какой-либо вклад в исследования.

- Понятно, - ответил Хан, созерцательно поглаживая подбородок. - Я не доверяю человеку, который продал столь смертельный секрет ради собственной безопасности, так же, как и тому, кто уже раз предал Кризалис.

В тоне его голоса прорезалась жёсткость.

- Вы знаете, что делать, доктор.

Тёмно-полосатые глаза Дхасел сосредоточились на ничего не подозревавшем англичанине.

- Да, Повелитель. Я понимаю, - холодный взгляд исследователя переместился с Уильямса на соседнюю приборную панель, прежде чем вернуться к экрану. - Что относительно бактерий?

- Мне нужно их гораздо больше, - ответил Хан без колебаний. - Я хочу направить все имеющиеся ресурсы, каждый чан и пробирку, на производство бактерии в таком количестве, которого достанет, чтобы пожрать весь мир, если потребуется.

Тёмные глаза Хана стали колючими и неумолимыми.

- Я прошу также не ослаблять похвальных усилий по улучшению разрушительного потенциала штамма.

Женщина не задавалась вопросом, зачем Хану такое громадное количество плотоядного стрептококка-А; это вне её компетенции. Тем не менее, она беспокоилась, что столь амбициозная задача может оттянуть на себя силы с иных перспективных направлений, таких, как продолжающиеся попытки повторить беспрецедентный успех Сарины Каур в клонировании генетически изменённых человеческих яйцеклеток.

- Простите меня, милорд, - почтительно проговорила она, - но работа с этим конкретным организмом, сколь бы замечательным он ни был, уже затормозила наши исследования в других областях. Что Вы скажете, например, о цели превзойти оригинальный проект Кризалис в разработке нового поколения высших существ?

- Это может подождать, - отрезал Хан, непоколебимый в своей убеждённости. - Мы находимся в состоянии войны, доктор, и война диктует собственные приоритеты. На данный момент я желаю, чтобы вы и ваши сотрудники полностью сконцентрировались на массовом производстве и усовершенствовании плотоядных бактерий.

Повелительный тон не допускал дальнейшего обсуждения.

- Я сам поговорю с доктором Макферсоном об установке подходящих биобоеголовок на суборбитальных ракетах.

- Как прикажете.

Доктор Дхасел сожалела о том, что другие проекты отодвигаются на задний план, но надеялась, что Хан лучше знал, что делать.

- Я соответствующим образом проинструктирую персонал.

Хан кивнул в знак одобрения.

- Ещё одна вещь, доктор. Как мы уже обсуждали ранее, важно, чтобы информированность об этой бактерии базировалась строго на принципе служебной необходимости. Вы и ваши люди не обсуждаете эту тему с любыми неуполномоченными лицами, в том числе некоторыми членами моего аппарата.

- Разумеется, - согласилась Фулэн. Хан уже дал понять ей, что леди Амент, его главный советник по внутренней политике, не должна быть в курсе исследований в области некротического фасциита. К счастью, расстояние от Муророа до Чандигарха делало задачу сохранения тайны гораздо более лёгкой. А вскоре, как думала Фулэн, количество народа, знакомого с тем, что мы здесь сотворили, сократиться ещё на одного человека.

Хан, несомненно, поглощённый прочими неотложными делами, попрощался с ней, и связь оборвалась. Отключив микрофон от коммуникационной консоли, Дхасел обернулась, чтобы встретить обеспокоенный взгляд доктора Уильямса.

- Ну? - с тревогой спросил англичанин. - Что он сказал?

- Он доволен результатами, - честно ответила она. Подойдя к высокому столику на колёсиках, она взяла из лотка с инструментами скальпель. Толстые бутилкаучуковые перчатки не давали почувствовать хватку пальцев на тонкой ручке, но она уверенно сжала её покрепче.

- Слава Богу! - воскликнул Уильямс, и от тепла его дыхания защитное стекло шлема на мгновение запотело. – Значит, этот злосчастный эксперимент завершён?

- Почти, - проговорила женщина, подходя к Уильямсу. По-прежнему привязанный к каталке Брат Арктур безрадостно взирал в космос, возможно, в надежде мельком увидеть мнимых предков, пришедших со звёзд. Датчики продолжали регистрировать его сердцебиение, темп которого наконец-то стал не таким бешеным. Фулэн всё больше и больше убеждалась, что подопытный образец совершенно не затронуло присутствие в воздухе бактерий. Как многообещающе, подумала она.

Уильямс совсем запарился в герметичном жёлтом костюме.

- Чёрт, пора бы уже! – он нетерпеливо топнул облачённой в оранжевый резиновый чехол ногой по полу. - Не могу дождаться, когда избавлюсь от этого проклятого костюма. Я в нём положительно задохся.

- Позвольте помочь вам, - спокойно сказала Дхасел, и на её лице не отразилось ни одной эмоции, когда она шагнула вперёд и умело полоснула скальпелем по костюму Уильямса. Острое, как бритва, лезвие легко разрезало защитный слой неопрена, оставив глубокую прореху поперёк передней части костюма, и даже достало до тела: крошечные красные капли - как тут же стало ясно, крови - слетели с кромки инструмента, пролившись мелким дождиком на чистый линолеум.

- Боже мой! - ахнул Уильямс, шокированный и удивлённый неожиданным нападением Фулэн. Он судорожно ощупывал пальцами в перчатке скафандр, только чтобы убедиться в жуткой истине – герметичность защиты была нарушена. - Что вы делаете?

- Заканчиваю эксперимент.

Дхасел отступила на шаг, выставив перед собой скальпель на тот случай, если Уильямс на неё кинется. Быстрый взгляд за окно, в комнату для наблюдений за ходом эксперимента, выявил ряд испуганных лиц, взиравших на разыгравшуюся в испытательной камере непредвиденную драму.

- Тревогу не поднимать, - сообщила она сотрудникам, включив встроенный в гермошлем микрофон. - Всё под контролем и происходит так, как должно.

- Что?! - взревел Уильямс и неуклюже двинулся к ней, протягивая руку в чёрной резиновой перчатке. Обладавшая куда более быстрой реакцией женщина отскочила, поставив металлическую этажерку с инструментами преградой безопасности между ними. – Проклятая ведьма, ты же убила меня!

Дхасел подозревала, что могла легко взять верх над этим дряхлым стариком, даже если бы не благословение в виде улучшенной ДНК. Как бы там ни было, столь жалкий выпад истощил последние резервы организма, и она с интересом наблюдала, как полем боя завладевала инфекция.

Уильямс, пот с которого катился градом, наконец, сорвал защитный шлем.

- Какая жара! – бормотал он, схватившись за горло и шатаясь, как пьяный. – Мне трудно дышать!

Он сделал пару шагов, наткнулся на этажерку и ухватился за неё в поисках опоры, но колёсики покатились, и мужчина наклонился вперёд, теряя равновесие. Пальцы вцепились в поднос с инструментами, однако лишь опрокинули его на пол, куда он и обрушился с диким шумом. Скальпели, шприцы, стетоскоп и блок управления пыточным устройством разлетелись по испачканным кровью плиткам, внеся свою лепту в этот грохот.

- Воды! – прохрипел Уильямс, согнувшись в мучительных судорогах почти пополам. Его глаза налились кровью и чуть ли не вылезли из орбит. – Дайте воды!

Клинические признаки лихорадки и обезвоживания, бесстрастно отметила Дхасел. Занятно.

Симптомы развивались в значительно ускоренном, даже по сравнению с простым некротическим фасциитом, темпе. Мужчина рухнул на пол, не в силах стоять, и перекатился на спину. Руки в чёрных перчатках словно пытались нащупать что-то, витавшее в воздухе. Пурпурная сыпь появилась на лице и горле; утолщения сливались и гротескно набухали.

Поразительно, говорила себе Дхасел под впечатлением скорости атаки возбудителя. Как правило, на то, чтобы симптомы стали столь угрожающими, требовалось от трёх до четырёх дней.

Плоть Уильямса пошла пузырями, из которых начала сочиться чёрная жидкость. Она же потекла из поверхностной раны на груди умиравшего. Дхасел жалела, что нет времени полностью снять защитный костюм с мужчины и изучить действие инфекции на другие органы, но утешала себя мыслью о выполнении полной аутопсии позже.

Фулэн пережила аварию в Бхопале и занималась созданием биологического оружия; она не была брезгливой. Тем не менее, когда прожорливые бактерии вгрызлись во внутренности Уильямса, она высоко оценила наличие защитного шлема, избавившего её от вони разлагающейся на глазах живой ткани.

- Во имя наших звёздных предков! – взвизгнул на своей каталке Брат Арктур, заставив Дхасел вспомнить, что здесь присутствовал ещё один подопытный образец. Бритый наголо сверхчеловек извивался в путах, расширившимися от ужаса глазами глядя на корчившееся в судорогах тело инфицированного учёного. – Что это за пагубное поношение нашей земной оболочки?

- Да замолчите вы! – нетерпеливо успокоила его Фулэн. - Вы и я в полной безопасности.

И в самом деле, если бы не несомненно тошнотворный запах, исходивший от гниющих тканей, она бы тоже сняла шлем, уверенная теперь, что для неё и её расы модифицированный стрептококк-A никакой угрозы не представляет. Ещё одно доказательство того, насколько мы совершеннее общего стада остального человечества.

Конец наступил скоро, хотя, возможно, и недостаточно скоро с точки зрения Дональда Уильямса. Большая часть вздувшейся волдырями и покрытой сине-багровыми пятнами плоти умерла прежде, нежели он сам; лишь через несколько минут после начала воздействия загрязнённого воздуха, когда токсический шок остановил, наконец, его сердце, он превратился в изъеденный очагами некроза труп. Дхасел сделала мысленную заметку выяснить потом точную продолжительность процесса.

Всё произошло так скоротечно, что она просто диву давалась, и чересчур быстро, чтобы проводить наблюдения должным образом. К счастью, экспериментальный отсек был в достатке оснащён видеокамерами, так что она сможет изучить весь процесс на досуге, предпочтительно в замедленном воспроизведении.

Воодушевлённая столь удовлетворительными результатами эксперимента, она немедля приступила к следующей стадии.

- Промыть атмосферу в испытательной камере, - приказала она лаборантам, кратко и отрывисто надиктовывая инструкции в микрофон. - Полный анализ крови и рентгеновское исследование обоих образцов, с последующим немедленным препарированием и анализом останков доктора Уильямса.

Брат Арктур, чьё психическое здоровье и без того было далеко от нормального, совсем потерял над собой контроль, но Фулэн Дхасел находилась в слишком хорошем настроении, чтобы обращать на это внимание. Она спешила известить Хана о результатах эксперимента.

Заметки автора к главе 18. Симптомы, наблюдавшиеся у покойного доктора Дональда Уильямса, хотя и искусственно ускоренные, соответствуют известной клинической картине некротического (или некротизирующего) фасциита. Для получения дополнительной информации об этом очень реальном, но, к счастью, столь же редком синдроме, посетите веб-сайт Национального фонда исследований некротизирующего фасциита nnff.org.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

[-Mell-]

Всегда интересно наблюдать как они действуют вместе!
В любой вселенной.

@темы: МакКой, Спок, Фанарт, Творчество

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 17.

[Tivisa]

Глава 17.

Округ Кочайз, юго-восток штата Аризона, США
29 августа 1994 года

Это уж точно не самая гламурная миссия под прикрытием в моей жизни, размышляла Роберта, опустившись на колени рядом с весьма капризным воздухоочистителем, чтобы открутить перфорированный стальной кожух и заменить пробитый конденсатор. Подобные очистители, во множестве установленные во всех помещениях и казармах Вечно Бдительного Воинства, постоянно выходили из строя, требовали нескончаемого ремонта и технического обслуживания. От нового преданного рекрута ВБВ "Бобби Ландерс", естественно, ожидали, что она энергично возьмётся за дело и примет участие в сохранении атмосферы Форта Кочайз в безопасности от пыли, перхоти и внезапной газовой атаки правительственных сил.

Генерал Моррисон, как обнаружила Роберта, положительно помешался на ядовитом газе. Хотя это конкретное устройство очистки воздуха находилось в женской казарме – ангароподобном строении с выбеленными глинобитными стенами и крышей из гофрированных листов жести, – шум работы фильтров-очистителей слышался внутри каждого здания лагеря, вплоть до подземных бомбоубежищ; под последние приспособили выработанные золотые и серебряные штольни рудника-призрака. Всего лишь ещё один симптом безудержной паранойи Моррисона, спрашивала себя Роберта, или он знает что-то, чего не знаю я?

С отвёрткой в руке, облачённая в бэушный выцветший армейский камуфляж, она напрягалась и потела, стараясь добраться до упрямого механизма, а её гиперактивный ум анализировал то, что она к этому моменту узнала о "сынах свободы". Она провела здесь около двух недель, живя и работая бок о бок с остальным контингентом частной армии Моррисона, но так пока и не нашла ответа на вопрос: насколько велика угроза для мира во всем мире, исходящая именно от ВБВ? Может, я зря теряю время? – разъедали её сомнения. Гарнизон психов, готовых пострелять по поводу и без, разумеется, и без того далеко не самая хорошая вещь на свете, но не превратили ли Воинство сверхчеловеческие качества его лидера во что-нибудь более опасное, нежели любая другая из многочисленных правых группировок, играющих в войнушку в глубинке Америки?

Моё нутро говорит мне, что да, ответила себе Роберта, твёрдо решив задержаться тут подольше. За многие годы она научилась доверять своему чутью так же – если не больше, - как тематическим подборкам и планам миссий, выходившим из печатающего устройства Бета-6. Соколиный Глаз - угроза, я уверена в этом.

- Помяни чёрта, - пробурчала она под нос, увидев уголком глаза, как к ней с одной из частых проверок лагеря приближается сам генерал. Моррисон регулярно обходил помещения, и его глаза хищной птицы выискивали бреши в обороне цитадели; в конце концов, никогда не знаешь, в какой момент в небе замаячат пресловутые чёрные вертолёты, и Зверь начнёт долгожданную атаку на Форт Кочайз.

Генерала сопровождала его правая рука, тот самый гражданин Портер, которого Роберта столь эффектно повергла к своим ногам в самый первый день. Молчаливый лейтенант, который, видимо, до прихода в армию Моррисона работал на ранчо, всё ещё таил злобу, поэтому женщина старалась не пересекать ему дорогу.

- Я хочу, чтобы весь лагерь перешёл в состояние повышенной боевой готовности, - говорил Моррисон Портеру. Роберта подметила, что Соколиный Глаз должен поворачивать всю голову, дабы посмотреть в нужном ему направлении, как это делает тот, чьё прозвище он носил; предположительно, периферийное зрение генерала столь же слабо, сколь остро прямое. - Сейчас мы наиболее уязвимы; нужно ожидать быстрых и решительных мер в ответ на нашу операцию в Женеве.

Ответ? За Женеву? При этих словах уши Роберты насторожились, хотя её, как казалось, целиком поглотила битва с неисправным воздухоочистителем. Плеер "Волкман" заставлял думать, будто во время работы она вдобавок слушала музыку, и эту иллюзию поддерживали усиленные кивки головой в такт воображаемой песенке; в действительности же пластиковая гарнитура повышала чувствительность микрофонов, что позволяло легче подслушивать Моррисона и Портера. О чём это он говорит? – встревожилась женщина. Ей не понравилось, как это прозвучало. Ответ за что?

- Так точно, сэр, - ответил Портер. - Я удвоил количество часовых на вышках и приказал установить прожекторы для наблюдения за небом после того, как стемнеет.

Он держался собранно, манеры его, как всегда, были характерно напряжёнными; Роберта никогда не видела этого мужчину расслабившимся.

– Врасплох нас никто не застанет, генерал. На это вы можете положиться.

- Отлично, - кивнул Моррисон. Его челюсти методично трудились над жевательной резинкой, пока он проводил рукой в белой перчатке по верху оружейного шкафчика, расположенного в конце первого ряда пустых коек; этим поздним утром в женской казарме не было никого за исключением Роберты. - А как насчёт устройства защитного силового поля, которое мы получили от нашего друга в Чандигархе? Наши техники смогли собрать и запустить его?

- Мы так думаем, сэр, хотя покамест трудно сказать, есть ли в действительности в нём какая-либо нужда, - Портер понизил голос и осторожно огляделся, прежде чем продолжить; однако, благодаря аудиоусилителям "Волкмана", Роберта могла чётко и ясно расслышать каждое слово. - Вы действительно верите, что у правительства есть какое-то подобие устройства переносчика материи? По мне, так это из области научной фантастики.

Моррисон выдул из жевательной резинки пузырь и резко его схлопнул; этот звук отозвался в ставших очень чувствительными ушах Роберты пистолетным выстрелом.

- Не стоит недооценивать ресурсы Зверя, - наставительно произнёс генерал. - Если уж такой неустрашимый человек, как мистер Сингх, сказал, что враги могут телепортироваться прямо к нам сюда, то было бы безрассудно не принять его слова во внимание. К тому же он утверждает, что предоставил нам средство блокировать любой такой перенос.

Он прервал инспекцию и устремил весьма строгий взгляд на Портера.

- Полагаю, специалисты-инженеры тщательно осмотрели генератор защитного поля и пришли к выводу, что он не служит никакой иной скрытой цели?

- Это так, - неохотно согласился Портер. - По всей видимости, это не бомба или подслушивающее устройство или что-нибудь в этом роде, - он озабоченно почесал голову, как если бы не знал, что и думать о таинственной машине. - Насколько мы можем судить, он просто излучает странный вид энергии, с которой не знаком ни один из наших людей.

Роберта не могла поверить тому, что слышит. Хан поделился своей анти-транспортерной технологией с Моррисоном? Она и раньше подозревала, что у Хана и сверхчеловека-лидера ополченцев были какие-то сделки, но ей никогда и в голову не могло прийти, что Хан даст одному из собственных соперников дополнительную защиту от неё и Гэри Севена. Это намного усложняет мою миссию, поняла она и сглотнула вставший в горле комок. В особенности потому, что она не сможет просто взять и свалить отсюда, если дело примет совсем уж гнилой оборот.

Её обуял соблазн сразу же извлечь серво и проверить наличие силового поля. Но это было бы слишком заметно - Моррисон и Портер разговаривали всего в паре рядов от неё. Лучше продолжать играть в неведение, решила Роберта, и изучить ситуацию, когда она обеспечит себе чуть больше уединения.

- Не знаю, сэр, - продолжал тем временем Портер, покачав головой. Его морщинистое лицо, не носившее даже следов усмешки, стало ещё угрюмее, чем всегда. - Не доверяю я этому лукавому индийцу, генерал.

На этот раз Роберта целиком и полностью с ним согласилась. Но причём же тут Хан?

- Как и я, гражданин Портер, - ответил Моррисон. - Но пока что наши интересы совпадают, по всей видимости. Не забывайте: всё, что он попросил в обмен на генератор силового поля, это проведения в конкретный день намеченной нами операции в Женеве, - в зеркальных линзах очков генерала отражалась пустая казарма, построенная на фундаменте разрушенного танцевального зала. - Если мы и должны иногда заключать сделку с дьяволом, чтобы нанести ответный удар по Чудовищу… ну, война вообще дело грязное. Время пререканий с Ханом Нуньен Сингхом настанет позже, после того, как мы демонтируем остальную часть Нового Мирового Порядка.

Портер выглядел оставшимся при своём мнении.

- Как скажете, сэр.

Заканчивая инспекцию и проходя мимо одетой в хаки Роберты - которая сразу же вскочила и отсалютовала генералу, - сподвижник Моррисона окинул женщину масляным взглядом. Что касается генерала, то он едва взглянул в сторону Роберты, небрежно отсалютовав в ответ.

Так Хан в сговоре с Моррисоном в этой таинственной женевской операции? Роберта смогла бы по достоинству оценить эту информацию, если бы у неё существовали хоть какие-нибудь идеи о том, что вообще имелось в виду. Произошло явно что-то значительное, догадывалась она, но что?

Отойдя от Роберты на ярд или чуть побольше, генерал возобновил приглушённый разговор с Портером.

- Первый этап в Женеве прошёл успешно, - сказал он. - Вы с Коннорсом готовы ко второму?

- Так точно, сэр, - ответил Портер. – Паспорта и билеты на самолёт уже у нас в кармане.

- А "прохладительное"?

От Роберты не ускользнул иронический тон вопроса Моррисона, но его содержание было как тёмный лес. Освежающий напиток?

- Упаковано и готово, сэр.

- Не забудьте также упаковать антидот, - предупредил мужчину Моррисон.

Губы Портера разъехались в редкой для него улыбке, как будто сама идея показалась ему очень смехотворной.

- Конечно, сэр!

- Превосходно! - воскликнул Соколиный Глаз, хлопнув Портера по спине. - Сегодня мы нанесли главный удар по Новому Мировому Порядку, но Женева только начало. Пагубные силы коллективизма угрожают человеческой свободе как никогда раньше. Свобода не будет в неприкосновенности по-настоящему, пока мы раз и навсегда не очистим планету от наших врагов.

Импровизированный патруль, наконец, покинул пределы искусственно усиленного слуха Роберты, оставив её раздосадованной и с чувством полной оторванности от того, что происходило вовне лагеря. Последнее не удивительно, если учесть, что Моррисон жёстко контролировал информационные потоки Воинства. Роберта – как прочие сотрудники низового звена и рядовые ополченцы - была полностью отрезана от мира: ни телевизора, ни радио, ни газет, ни веб-журналов, ничего. Легитимные СМИ лишь выразители воли Зверя, не так ли? Так зачем рисковать, засоряя умы Воинства продажной государственной пропагандой? Даже электронная почта находилась под подозрением; насколько Роберте известно, единственный компьютер с рабочим подключением к Интернету располагался в личном кабинете Моррисона.

Мне нужно выяснить, что произошло в Женеве, сознавала она. Как только двое мужчин вышли из барака, Роберта вытащила серво и попыталась связаться с Севеном. Теоретически он пристально следил за продолжающейся ядерной конфронтацией Северной и Южной Кореи, но, несомненно, сможет просветить насчёт событий в Европе.

Не тут-то было. Именно этого она и боялась – соединение не устанавливалось. Вот чёртово силовое поле, ругнулась Роберта; судя по всему, оно работало, и на полную катушку.

Оставался лишь один выход: компьютер в кабинете Моррисона. Это мой шанс, подумала она, пока генерал на обходе.

Спешно закрутив обратно винты на кожухе воздухоочистителя, она вскочила на ноги, отряхнула пыль с колен брюк и кинулась в направлении, противоположном тому, куда ушли Моррисон и Портер. Роберта понимала – действовать нужно оперативно и закончить всё прежде, чем генерал завершит инспекцию.

К счастью, перестроенное почтовое отделение находилось неподалёку от женского общежития. Быстрым шагом, но так, чтобы никого не насторожить этой поспешностью, пересекала Роберта раскинувшуюся под безоблачным небом Аризоны пропылённую территорию оживлённого лагеря. Постоянные тренировки и готовность к походным условиям диктовали в этом городе-призраке необходимость исполнения всевозможных домашних обязанностей; рот Роберты непроизвольно наполнился слюной, когда до неё долетел запах приготовленных в общей столовой рёбрышек барбекю, а в отдалении кто-то из её товарок – такая же рядовая гражданка – развешивала на просушку выстиранное бельё, пользуясь для этой цели натянутыми между двумя свежеоштукатуренными глинобитными постройками верёвками. Цвета поношенной одежды не отличались большим разноообразием - исключительно оттенки оливкового, кофейного и хаки. Роберта нашла, что тоскует по ярким краскам хиппи и модам давно минувших дней.

Пара вооружённых винтовками охранников, стоявших на посту у входа в штаб-квартиру Моррисона, создали серьёзное препятствие для её планов. Секунду-другую она раздумывала, не усыпить ли обоих транквилизирующим лучом, но такой шаг, особенно средь бела дня, угрожал сорвать с неё маску. По всей вероятности, слишком многие, в том числе охранники на вышках, заметили бы это.

Что мне действительно нужно, так это хороший отвлекающий манёвр, решила она. Оглянувшись украдкой по сторонам, она снова остановила взгляд на висевшем на верёвке камуфляже.

- Отлично, - прошептала Роберта, переключив серво на термонагрев. Невидимая молния ударила в болтавшуюся одежду, отчего та вспыхнула вместе с бельевыми верёвками.

У Роберты даже не было нужды самой бить тревогу – группа проходивших мимо ополченцев и изумлённая женщина-прачка сделали это за неё.

Поднявшийся вслед за этим крик привлёк внимание всех, кто находился в пределах слышимости.

- На помощь! Пожар! Помогите!

Как Роберта и рассчитывала, стража, охранявшая старое почтовое отделение, побежала помочь потушить пожар, который, как надеялась женщина, спишут на "самовозгорание хаки". Воспользовавшись недолгим отсутствием караульных, она поспешила к входной двери приземистого кирпичного здания и, недолго думая, скользнула внутрь. При этом она не забыла быстрым росчерком серво отключить внутренние камеры видеонаблюдения.

Прикрыв за собой входную дверь, она направилась прямиком к кабинету генерала Моррисона. Кабинет оказался заперт, но это представляло небольшую проблему для серво, который также служил женщине первоклассной отмычкой. Негромкий гудок - и она тихонько вступила в личную святую святых генерала. Вибрирующий звук очистителя воздуха отозвался в наушниках гулом роящихся пчёл, и всё благодаря усилителям, но Роберта не снимала фальшивый плеер для того, чтобы держать улучшенное – хоть и не генетически - ухо востро на случай возвращения Моррисона.

К счастью, у генерала стоял быстрый модем - и вполне хакабельная операционная система. Плюхнувшись за чересчур уж прибранный стол, Роберта начала поиск в Интернете новостей о пресловутой операции в Женеве, что бы это ни значило.

Она без труда нашла то, что хотела. Хотя официальные новостные выпуски подходили к событию с осторожностью, упоминая лишь о неподтвержденных "слухах" о каком-то происшествии или теракте в штаб-квартире ООН в Женеве, остальная часть Интернета буквально гудела от известий; ужасающие россказни из первых и вторых уст о том, что случилось на специальной сессии во Дворце Наций, множились, как мухи. Кое-кто из тех, кому повезло остаться в живых, даже упоминал специфический запах прямо перед катастрофой - и делал зловещее предположение о нервно-паралитическом газе.

Бог ты мой, думала Роберта, чувствуя, как сжимаются внутренности. Она вдруг осознала, и с пугающей уверенностью, что паранойя Моррисона относительно отравляющего газа была просто психологической проекцией его собственных чудовищных планов. Оглядев аккуратный офис, тщетно пытаясь постигнуть, как кто-то мог хотя бы помыслить о таком бесчеловечном преступлении, не говоря уже о том, чтобы на деле его осуществить, она обратила внимание на настольный календарь Моррисона: сегодняшняя дата была обведена жирным красным фломастером. Дата, которую, если она правильно поняла, указал сам Хан.

Но зачем? – лихорадочно пыталась найти объяснение этому факту Роберта. Мотивы Моррисона, хотя и безумные, довольно-таки очевидны: в кривом зеркале мировоззрения генерала Организация Объединенных Наций была синонимом того многорукого Зверя, кто был в ответе за кровавый штурм Маунт-Кармел и прочие предполагаемые покушения на личную свободу. Но каким образом вписывается в эту картину Хан? Хан безжалостный, но не сумасшедший; какая ему выгода от ничем не спровоцированного нападения Соколиного Глаза на ООН?

На первых порах Роберта терялась в догадках, но размытая картина стала кристально ясной, как только она заметила, кто принимал участие в заседании ООН во время бойни: Василий Хуньяди, в настоящее время официально считавшийся одной из многих жертв этого жуткого инцидента. Ну конечно, теперь она постигла всё! Вот почему Хан попросил Моррисона устроить теракт именно сегодня. Он использовал одного сверхчеловека, чтобы уничтожить другого.

Тот же метод, какой применил и Севен, но с намного большим числом невинных жертв. Даже теперь, когда она уяснила степень причастности Хана к сегодняшнему злодеянию, она ещё пребывала в шоке от осознания: Хан охотно позволил принести в жертву сотни непричастных, только чтобы устранить одного-единственного врага. Он становится всё более и более опасным, грустно подумала она, находя, что с трудом может соотнести хладнокровного соучастника генерала Моррисона с тем харизматичным ребёнком, которого спасла из Кризалиса двадцать лет назад.

Взгляд на часы напомнил, что время на исходе. Даже с учётом небольшого пожарчика, который неминуемо привлечёт его внимание, Моррисон скоро должен возвратиться к себе. Забудем на секунду про Первый Этап, убеждала она себя, как бы ужасно ни звучал этот эвфемизм женевского бедствия. Это уже случилось и закончилось, оставив куда более важный вопрос, на который ещё предстоит дать ответ: что это за грёбаный Второй Этап?

Перелистав настольный календарь дальше, Роберта обнаружила, что другая дата тоже обведена красным: 14 ноября. На листке с этой датой имелась приписка от руки с конкретным временем - 8:23 GMT.

- Хорошо, у нас есть время и дата, - пробормотала она, хотя значение этих цифр пока что ускользало от её понимания. "GMT", сокращение, означавшее время по Гринвичу, дало ей ключ к пониманию того, где. Теперь она просто должна раскрыть, что.

Склонность Моррисона к дотошности пришла ей на помощь, как только она использовала серво и вскрыла им запертый ящик стола; там и обнаружилась аккуратная папка, предусмотрительно помеченная "Операция: Кальвадос, Второй Этап". Благослови Иджис за генетически сконструированных аккуратистов! – иронически сказала Роберта мысленно. Что один, что другой – я всегда смогу добраться до сути, просто просмотрев их столы.

В найденной папке Роберта обнаружила, к своему большому удивлению, лишь вырезку из газеты. Она извещала о начале 14 ноября пассажирских перевозок по недавно открытому подводному тоннелю, соединяющему Англию и Францию. Жёлтый стикер, прикреплённый к статье, был исписан собственноручными каракулями Моррисона.

"Шаг первый: Британское Содружество + Европейский материк
Шаг второй: Европейский союз целиком
Шаг третий: Единое Мировое Правительство"

Ого, подумала Роберта, и сердце её оборвалось. Всё стало предельно ясно - Моррисон видел в открытии Евротуннеля (под таким брендом стал широко известен этот совершенно новый туннель) лишь первый шаг в создании Нового Мирового Порядка, которого так боялся. Она попыталась вообразить последствия пуска отравляющего газа в Евротуннеле в час пик и вздрогнула, представив столь кошмарный сценарий во всех красках. Погибнут сотни, может быть, тысячи невинных пассажиров и туристов, а триумф международного сотрудничества будет превращён в стихийное бедствие.

В одно мгновение время, которое она потратила на внедрение и пребывание в Воинстве, приобрело просто немыслимую ценность. В спешном порядке она составила и отправила Гэри Севену электронную почту, рассказав всё, что знала о Втором Этапе, включая краткое описание внешности Портера и Бутча Коннорса, которые, как она полагала, и станут исполнителями будущего теракта в Евротуннеле. Затем тщательно стёрла письмо с жёсткого диска и из оперативной памяти компьютера Моррисона, подчистив заодно и Интернет-трафик.

И очень вовремя. Как раз, когда она заканчивала, звуковые усилители в наушниках донесли разгневанный голос Моррисона, раздавшийся прямо по ту сторону стены бывшего почтового отделения.

- Пожар? - сердито проревел он, и прозвучало это недоверчиво. - Как это влажное бельё могло загореться?

Время убираться отсюда, подумала Роберта, но как? Судя по звуку, она определённо не смогла бы выйти там, где вошла, и благодаря любимой игрушке генерала - генератору силового поля - ей не удастся сесть на экспресс "Синий туман". Здесь должен быть другой выход, с жаром твердила она про себя, пока зелёно-голубые глаза обшаривали каждый закуток помещения без окон. Моррисон слишком одержим манией преследования, чтобы не иметь какого-то запасного пути эвакуации на случай опасности!

Роберта просканировала необожжённый кирпич стен при помощи серво, пытаясь обнаружить секретный проход и потерпев в том неудачу. Она слышала шаги в коридоре, разговор Моррисона и Портера, оживлённо обсуждавших тайну самовозгорания одежды. Ей не требовались наушники, чтобы понять, куда они направлялись.

Чтобы потянуть время, она расплавила дверной замок, не дав мужчинам войти. Дверь была сделана на совесть, из крепкого дерева, но она понимала, что даже дуб не сможет долго выдержать напор генерала-сверхчеловека. По наитию она проверила покрывающий пол ковёр тонкорунной шерсти.

Эврика! Под ковром обнаружилась пустота. Да! - подумала Роберта. Расплавленный замок брякнул, и по ту сторону дубовых досок послышался разгневанный голос.

- Что, чёрт возьми… - Моррисон шарахнул по двери кулаком. - Кто там? Открывай, будь ты проклят!

Откинув яркий индейский ковёр, Роберта обнаружила в полу старомодный люк с плоским металлическим кольцом в качестве ручки. Она на миг задалась вопросом, не датировался ли он периодом славного горнорудного прошлого города, а затем взялась за кольцо обеими руками. Хорошо смазанные петли не издали ни звука.

- Впусти, вероломный шпион! – дубовая дверь сотряслась, испытав на себе вулканический взрыв негодования Моррисона. – Тебе некуда бежать!

Позволю себе с этим не согласиться, мысленно возразила Роберта. Скрытая люком ржавая металлическая лестница вела прямо вниз, в манившую к себе чёрную яму. Направив яркий луч света в эту пропасть, женщина увидела двадцатью ярдами ниже скалистый пол тёмного туннеля. Старый рудник, сразу догадалась она, в настоящее время скорее убежище, нежели богатство.

Кто-то снаружи - Моррисон или Портер – наугад пальнул из пистолета по двери. Крупнокалиберная пуля попала в стену за столом Моррисона, расколов стекло на фотографиях из Уэйко и разорвав архаичное знамя революционной войны в клочья. "Не попирай" внезапно превратилось в "Огонь по готовности" - пуля рикошетом угодила в монитор компьютера, рассыпавший во все стороны сноп искр и пластиковых осколков.

Опасаясь попасть под эту шрапнель, Роберта пригнулась и сказала себе, что наверняка злоупотребила гостеприимством хозяина. Она поспешно спустилась по лестнице и, потянув крышку люка, опустила её за собой. Правда, она никак не смогла бы положить на место ковёр, поэтому способ, каким она сбежала, был довольно очевиден, но при удачном раскладе она найдёт выход из шахты и, может, даже вернётся в лагерь прежде, чем кто-нибудь заметит пропажу "Бобби Ландерс". В любом случае, зная Моррисона, он с большой долей вероятности обвинит в шпионаже ЦРУ или АТФ (прим.переводчика - американская силовая структура, Бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ).

Важно то, что она получила возможность известить Севена. Теперь в его силах убедиться, что Евротуннель не постигнет та же жуткая участь, что и Дворец Наций. Роберта очень верила в способность Гэри спасти положение, но оставалась ещё одна вещь, которая беспокоила её больше, чем всё остальное.

Что ещё затевает в эти дни Хан?

Заметки автора к главе 17. Как и подозревала Роберта, не было сомнений в том, чем занимался летом 1994 года Гэри Севен. Разумеется, отслеживал напряжённую ситуацию в Юго-Восточной Азии, где Северная Корея угрожала повергнуть своего давнего конкурента, Южную Корею, в "море огня" в ответ на обвинения США в том, что она пытается создать ядерное оружие за счет извлечения плутония из топливных сборок реакторов атомных электростанций. Посредничество бывшего президента Джимми Картера (и, возможно, тайная помощь Гэри Севена) осложнялись внезапной смертью давнего диктатора Северной Кореи Ким Сунга, оставившего неясным вопрос, кто же будет править в Пхеньяне. КНДР подписала с Соединёнными Штатами «Рамочное соглашение» о замораживании северокорейской ядерной программы только в октябре 1994 года, после длительных консультаций и многих месяцев тревожной неопределённости. Это, безусловно, и поглощало почти всё внимание Севена.

Для обзоров

[J]Tivisa[/J] <a href="http://st-tos.diary.ru/p210841601.htm">переводит</a> 17 главу "Евгенических войн" (второй том).

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Прошу помощи

[Вредный кошак]

Подскажите, если кто знает, где можно раздобыть русские субтитры к "For the Love of Spock" (2016)?

@темы: Спок, Вопросы

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 16.

[Tivisa]

Глава 16.

Дворец Наций - официальная штаб-квартира ООН в Европе,
Женева, Швейцария.
29 августа 1994 года

- Сербам извиняться не за что! – с вызовом выкрикнул Василий Хуньяди, шарахнув кулаком по чёрной мраморной трибуне Большого зала заседаний. Более двух тысяч враждебных лиц, представлявших почти все страны мира, а также порядка восьми сотен журналистов смотрели на него сверху, из-за крытых зелёной кожей столов. Рассаженные в алфавитном порядке, от Албании до Зимбабве, собравшиеся делегаты многократно превосходили числом одноглазого румынского диктатора, но того не могла запугать толпа "твердивших нет". Несмотря даже на то, что он знал: подавляющее большинство аудитории считало его военным преступником. - Мы только желали вернуть наши законные территории и при этом обеспечить генетическую чистоту нашего населения.

Хуньяди прибыл в Женеву выступить на пленарной сессии Организации Объединенных Наций. Он решил продемонстрировать всему миру, что в погоне за Великой Сербией не боялся бросить вызов общественному мнению, не страшился международного порицания. Многие, более боязливые советники отговаривали диктатора от такого шага, опасаясь за его безопасность вдали от хорошо защищенных цитаделей Сербии и Боснии-Герцеговины. Но он верил, что европейская штаб-квартира ООН место достаточно безопасное даже для того, кто, как он, брал на себя смелость отвергать все выдвинутые против него обвинения и нападки. Даже Хан, не без основания полагал Хуньяди, не осмелился бы нанести удар по зданию Ассамблеи ООН (хотя, просто безопасности ради, его шпионы внимательно следили за всеми известными европейскими агентами Хана). Единственное, чего мне следует опасаться, размышлял Хуньяди, так это какого-либо ослабления моей собственной железной решимости.

Это означало, что он не опасался вообще ничего.

- Присылайте военные самолеты сил НАТО! - гремел с трибуны громкий голос. Мужчина, стоявший там, был одет в строгий серый костюм, напоминавший о советской эпохе; оживлённые пылкой речью глаза горели под густыми чёрными бровями, а обвислые усы встопорщились. – Бросайтесь умными авиабомбами! Унизьтесь до мелких экономических санкций! - он говорил так, словно через канал CNN обращался ко всей планете. – Вам нас не запугать. Ни я, ни другие смелые духом сербы не остановимся, пока любыми средствами не выпроводим наших врагов с Балкан!

Последовала минутная пауза, пока синхронисты ООН переводили с русского на арабский, китайский, английский, французский и испанский языки, а затем в зале поднялась какофония: сердитое бормотание и свист приветствовали наглое заявление непримиримого оратора. Хуньяди лишь усмехнулся в усы. Пусть их болтают как недоразвитые обезьяны, кто они и есть, с презрением думал он, пережидая, пока шокированные делегаты выскажут бестолковые возражения. Воля превосходящего всегда восторжествует над кудахтаньем слабых и глупых.

Позади него, установленная на наклонной бронзированной стене Зала заседаний, возвышалась круглая эмблема Организации Объединенных Наций, санкционировавшая всё здесь происходящее. Хуньяди уже готовился продолжить речь и настоятельно предостеречь страны-члены ООН от какого-либо дальнейшего вмешательства в дела Восточной Европы, когда его нечеловечески острого обоняния коснулся своеобразный аромат. Чем это так пахнет? – с раздражением поинтересовался он, наморщив от отвращения нос. Воняет, как дохлая крыса.

По-видимому, Хуньяди первым заметил зловоние, но буквально через несколько мгновений он увидел, что делегаты и журналисты тоже принюхались в недоумении и стали озираться. У него возникло ужасное подозрение, пославшее ледяной холод вниз по позвоночнику, и он в смятении взглянул вверх, на решётки приточной вентиляции. Он не увидел никаких признаков вредных газов, поступающих в зал сквозь вентиляционные отверстия, но это не значило, что там ничего не было.

Первые симптомы схватили Хуньяди за горло прежде, чем представился шанс на спасение. Вдруг стало чертовски трудно дышать, будто на грудь навалили тяжёлый груз, из носа потекла слизь, запачкав вставшие торчком усы. В голове загрохотал клепальный молот, единственный глаз словно обожгло огнём, хлынули непроизвольные слёзы. Он пытался заговорить, позвать на помощь, но язык оцепенел, и изо рта вылетело только неясное клокотание. Тело затрясло в ознобе, зубы застучали. В горле саднило.

В своём бедственном положении балканский диктатор оказался не одинок. Сквозь туманившую зрение пелену он заметил, что многие участники заседания находились во власти того же самого недуга. Почтенные дипломаты и их помощники в панике цеплялись за столы, мучимые неконтролируемым кашлем и рвотой. Августейшее собрание стало напоминать чертоги Сатаны и вавилонское столпотворение одновременно: испуганные голоса звучали более, чем на десятке языков. Сражённые делегаты валились на пол, и у некоторых в уголках ртов уже проступила кровавая пена. Слишком поздно, но Хуньяди распознал явные признаки действия оружия, возможность применения которого – в отдельных случаях - он рассматривал и сам.

Зарин, в ужасе понял он. Нервно-паралитический газ!

*****

- Дворец Наций в Женеве стал домом для Организации Объединенных Наций в 1946 году и в настоящее время является самым загруженным офисом за пределами Нью-Йорка. Помещение, где мы находимся сейчас, известно как Преддверие, и является основным вестибюлем Большого зала заседаний. В элегантной отделке вы можете увидеть образцы самого изысканного мрамора со всего мира, а для пола использован редчайший розовый гранит из Финляндии.

Англоговорящий экскурсовод взял паузу, чтобы группа смогла полюбоваться дворцовым вестибюлем. Клэр Реймонд, тридцатипятилетняя домохозяйка из Секокуса, штат Нью-Джерси, в почтительном благоговении взирала на высокий потолок и мраморные колонны, а также стрельчатой формы эркеры, обращённые к женевскому озеру. Яркий солнечный свет лился сквозь высокие окна, отражаясь в полированном камне. Клэр даже могла разглядеть вдалеке заснеженные вершины Монблана.

Стыд и позор, что Дональд и мальчики не смогли пойти, с грустью думала она. К сожалению, муж был обязан присутствовать на важной встрече во второй половине дня, а двое их сыновей, Томми и Эдди, были слишком заняты в школе, чтобы поехать вместе с отцом в эту деловую поездку. Надо накупить для них почтовых открыток, сказала себе Клэр, конечно, после того, как закончится экскурсия.

Тем временем гид обратил их внимание на массивные бронзовые двери.

- За этими дверьми, искусно оформленными в стиле эпохи Возрождения, находится Большой зал заседаний, где делегаты со всего мира встречаются для обсуждения вопросов, имеющих международное значение.

Пара скучающих охранников в ООНовской голубой униформе караулили снаружи металлические двери, и гид пожал плечами, явно извиняясь.

- Боюсь, что по соображениям безопасности на период сессии Ассамблеи Большой зал закрывают для публики, но вы сможете вернуться и посетить его в другие дни.

Кое-кто из туристов испустил вздох досады, но Клэр не могла винить ООН за то, что та не оставляла террористам ни единого шанса, особенно учитывая сложности текущей ситуации в мире. Наоборот, на женщину произвели благоприятное впечатление жёсткие меры предосторожности во Дворце Наций: чтобы просто войти в здание, ей пришлось миновать рамку металлодетектора и позволить охраннику осмотреть содержимое сумочки. Не такая уж большая трата времени за то, чтобы быть в безопасности, и лучше перебдеть, чем недобдеть и потом сожалеть об этом.

Экскурсовод уже собрался провести группу дальше, в следующее помещение, но неожиданно через огромные двойные двери, ведущие в зал Ассамблеи, прорвался жуткий вопль, словно там пытали целую толпу. Ушей Клэр достигли крики ужаса, лишь слегка приглушённые толстым металлом. О мой Бог! - подумала она, внезапно осознав, что там случилось нечто страшное. Что происходит?

Охранники в тревоге переглянулись, но прежде, чем они могли бы что-нибудь предпринять и понять, что там творится, массивные двери распахнулись, пропустив поток прилично одетых людей, спасавшихся, кто как может. В безудержном стремлении поскорее покинуть зал заседаний они толкали и отпихивали друг друга. На некоторых ещё болтались пластиковые наушники, а руки плотно зажимали рты и носы.

Чтобы не быть сбитой с ног и растоптанной обезумевшей толпой, Клэр недолго думая бросилась прочь с дороги и укрылась в нише эркера. Прижав сплетённые от страха пальцы обеих рук ко рту и вжавшись спиной в окно, она наблюдала за кошмарной картиной, представшей перед глазами.

Многие, как она подметила, страдали от мучительных приступов какой-то болезни. Они падали на розовый гранитный пол с пеной у рта или охваченные неудержимой рвотой и начинали биться в судорогах, не в силах ни помочь себе, ни хотя бы избежать затаптывания дипломатами, отчаянно пытавшимися обогнать прочих, атакованных невидимым злом. Какой-то африканец, пожилой седовласый джентльмен с залитым слезами лицом, рухнул на четвереньки всего в паре футов от Клэр. Он простёр к ней руки, моля о помощи на языке, понять который она не могла, и женщина застыла в шоке, увидев, что зрачки глаз мужчины превратились в крошечные точки. Потрескавшиеся и кровоточившие губы несчастного покрывали клочья розоватой пены, язык выглядел опухшим и воспалённым.

Нерешительно отлипла она от стекла, осторожно протягивая руку упавшему мужчине. Однако раскрытая ладонь скользнула в нескольких дюймах от человека – новая визжащая толпа помешавшихся от страха посетителей и гостей Ассамблеи хлынула прямо на африканца, погребя его под собой. Сдержав вопль, Клэр снова отступила, не в силах сделать хоть что-то, чтобы уберечь пожилого незнакомца от участи быть затоптанным насмерть. Мимо неё проносились ещё более перепуганные люди, их глаза мало что видели от слёз, из носов лило, как из ведра, а тела, словно мучимые чертями в аду, дрожали и конвульсивно подергивались.

Это какое-то сумасшествие! – в отчаянии твердила себе Клэр, пытаясь справиться с подступавшей истерикой. Испуганная, почти на грани полной потери рассудка, она хотела бы покинуть это проклятое Преддверие, но боялась угодить в самый центр бешеной толпы и разделить судьбу африканского дипломата. А что, если обезумевшая орда чем-то заражена? Ничего не понимаю! - думала она. Чем это вызвано?

Её оторопелый взгляд обежал вестибюль, лихорадочно ища какое-то объяснение происходившему. Благодаря этой случайности она и заметила кое-что странное. Из неприметной боковой двери с надписью на английском и французском языках "Посторонним вход воспрещён! Только для персонала" по ту сторону Преддверия вышел какой-то мужчина в хирургической маске. В отличие от всех остальных, в том числе и Клэр, этот замаскированный, во-первых, был облачён в замасленный комбинезон оливкового цвета и выглядел точь в точь, как уборщик или ремонтник, а во-вторых, не был ни шокирован, ни даже удивлён непонятной катастрофой, охватившей Ассамблею ООН. Вместо этого он хладнокровно взглянул на безобидного вида контейнер, в каких рабочие обычно носят с собой обед, после чего невозмутимо поднял крышку. Предусмотрительно держась подальше от оравы метавшихся людей, он вынул маленький шприц для подкожных инъекций, как для диабетиков, и ловко сделал инъекцию в предплечье. Инсулин, спросила себя Клэр, или антидот?

Она почувствовала внезапную убеждённость, что безымянный незнакомец в защитной марлевой маске каким-то образом ответственен за таинственный мор, охвативший Дворец Наций. Последующие действия этого человека, однако, оказались скорее загадочными, нежели обличительными. Снова сунув руку в контейнер с обедом, он вытащил рядовую картонную коробочку сока, такую же, как и те, которые Клэр давала своим сыновьям в школу. Э-э-э? - подумала совсем сбитая с толку женщина; она не могла себе представить, чтобы мужчина в маске именно в этот момент пожелал утолить жажду.

Вместо того, чтобы поднести миниатюрную коробку к губам, - которые при всём при том были закрыты марлевой маской, - он нарочно выронил упаковочку сока на гранитный пол, а затем явно преднамеренно наступил на неё каблуком ботинка. Сальная желтоватая жидкость, цветом напоминавшая пиво, брызнула на безупречный полированный гранит, плиты которого, некстати вспомнила Клэр, проделали сюда нелёгкий путь аж из Финляндии. Почему-то я не думаю, что это яблочный сок, говорила про себя Клэр, чувствуя, как неодолимый страх сжимает сердце.

Запах, похожий на разбавитель краски или чего-то похуже, перекрыл даже тошнотворную вонь рвотных масс и пролившейся крови. В груди женщины словно скрутился узел, она начала задыхаться. Мне это кажется, задавалась она вопросом, или здесь действительно стало жарко и душно? Она оттянула ворот сувенирной футболки "I ♥ Швейцария", внезапно ощутив лихорадочную дрожь и головокружение. Позади глазных яблок болезненно запульсировало, и, как бы ни мучили её тошнота и дезориентация, понадобились лишь секунда или две, чтобы осознать: помоги ей Боже, но чем бы она ни заболела, с ней случилось то же, что с другими.

Я не выйду отсюда, в момент прояснения сознания поняла Клэр. Из её тела будто вытекли все силы, и она соскользнула на пол, замерев у подножия окна в положении сидя. Из носа уже лило вовсю, но она едва могла поднять руку, чтобы утереться рукавом. Конечности начали хаотично подёргиваться. Я умираю…

Сознавая, что никакого спасения нет, Клэр перестала переживать за себя. Вместо этого она оплакивала своего мужа и сыновей, которым будет тяжело принять её смерть. Мне очень жаль, с горечью говорила она им. Я не хотела, чтобы так случилось. Я собиралась послать вам открытки.

Боль за глазами росла и росла, как мать всех мигреней, превысив даже муки, которые приходилось терпеть, чтобы дышать почти полностью парализованными лёгкими. И пока мерк свет, и освещённое солнцем фойе понемногу накрывала тень, всё больше туманя зрение, по какому-то капризу судьбы она вспомнила то идиотское, сулившее быстрые барыши дело, которое привело Дональда в Женеву. Что-то об обеспечении европейского финансирования какого-то вздорного венчурного бизнеса… замораживание умерших людей и отправка их в ракетах в космическое пространство, где они будут храниться на тот случай, если кто-нибудь выяснит, как потом вернуть их к жизни. Крио-что-то-там, думала она, пытаясь извлечь из памяти нужное слово. Криоспутники, вот!

Честно говоря, она полагала эту идею довольно бредовой, но Дональд отнёсся к ней более чем серьёзно. Было бы забавно, размышляла она, – а в вестибюле становилось всё темнее и душнее, - если бы что-то подобное случилось со мной на самом деле. Только представьте пробуждение где-то далеко в космосе через сотни лет!

Боль в голове взорвалась, и все стало чёрным, как войд (прим.переводчика – пространство, свободное от скопления галактик и звёзд).

До чего ж смешной термин…!

*****

Хуньяди беспомощно цеплялся за трибуну чёрного мрамора, не в силах больше удерживать собственный вес. Изображение в его единственном глазу резко потускнело, и любопытно, что сквозь желтоватую пелену он действительно видел самого себя, державшегося за трибуну и решившего умереть на ногах, если получится. Низшее существо уже давно поддалось бы разрушительному воздействию нервно-паралитического газа, но Василий Хуньяди обладал силой и выносливостью пяти простых смертных.

Тем не менее, он понимал – это конец. Агония сжимала его череп, как в тисках, и предсмертные вдохи стали неглубокими и затруднёнными. Будь ты проклят, Хан! - ругнулся он, убеждённый, что коварный сикх так или иначе срежиссировал это зверство, несмотря на все усилия Хуньяди следить за его агентами. Браво, Хан. Отдаю тебе должное, индийский ублюдок!

Сквозь гнетущую жёлтую дымку смотрел он на Большой зал Ассамблеи, в котором в настоящее время обитали лишь мёртвые - и те, кто в ближайшее время к ним присоединится. Ряды пустых столов, непривычно обезлюдевшие, словно насмехались над самоуверенностью и дерзостью, заманивших его в Женеву. Слишком высокая цена за отправку послания миру! - с горечью подумал он, сплевывая кровавую пену на пол. Сообщение отправлено, уж будьте уверены, но не то, которое имел в виду Хуньяди.

Сползая к основанию трибуны, он наблюдал, как верная помощница посла Бразилии дыханием изо рта в рот пыталась реанимировать безжизненное тело только для того, чтобы ещё больше надышаться смертельными испарениями. Хуньяди восхищала такая преданность, даже если он и поставил бы под сомнение интеллект женщины. Он бесстрастно смотрел, как она рухнула на пол, кашляя и извергая рвоту. Ее конечности задёргались, а затем бессильно опали.

Хуньяди видел много смертей, а вызвал куда больше, но собственную неизбежную гибель воспринял с растущей тревогой и сожалением. Он мечтал о столь многом: стать непререкаемым правителем Балкан, а затем торжественно пронести знамя своего владычества по всей Европе и за её пределы, - и вот эти великолепные амбиции рассеивались в воздухе, как токсичный газ, отравивший его лёгкие. Он терпел неудачу, и право стать верховным правителем человечества перешло к кому-то другому.

Кто же теперь пожелает завоевывать этот мир?

Заметки автора к главе 16. В августе 1994 года НАТО угрожало нанести ещё один раунд воздушных ударов по сербским позициям в Боснии, причём с полного одобрения Организации Объединенных Наций. Дамоклов меч этих ударов, несомненно, и был причиной, побудившей Василия Хуньяди посмотреть в лицо ООН на Ассамблее в Женеве.
Атака при помощи нервно-паралитического газа во Дворце Наций предвосхитила другое аналогичное происшествие, которое произошло в Японии вскоре после этого. В марте 1995 года члены секты "Аум Синрикё" – апокалиптического культа - выпустили зарин в переполненных поездах метро в час пик в Токио, убив с десяток невинных пассажиров и покалечив бесчисленное множество других (в более раннем теракте в июне 1994 года погибли ещё семь человек). К счастью, ни одно из этих событий не повлекло за собой такого количества жертв, как теракт в Женеве.
Синтезированный немецкими учёными в 1930-е годы, зарин также использовался Саддамом Хусейном в 1980-е годы против Ирана и курдов. Этот газ, в 26 раз смертоноснее циана, сильный ингибитор холинэстеразы, фермента, производимого печенью, что приводит к невозможности мышечного расслабления. При отсутствии холинэстеразы мышцы спазмируются, за чем следуют удушье, паралич и, в конечном итоге, смерть. (Доктор Беверли Крашер с U.S.S. "Энтерпрайз" позже диагностировала причину смерти Клэр Реймонд как "эмболию"; это заставляет предположить, что зарин вызвал какое-то фатальное нарушение кровообращения в мозгу несчастной женщины.)
Отдавая должное там, где это можно, следует отметить, что революционная криотехнология Уолтера Николса оказалась абсолютной рекордсменкой по успешности. Мало того, что она сопровождала Хана и несколько десятков его последователей на пути в XXIII столетие, но также позволила Клэр Реймонд и двум другим американцам ожить ещё почти сто лет спустя, во времена капитана Пикара. Крионика XX века, очевидно, выдержала проверку веками!
От переводчика: относительно дальнейшей судьбы Клэр Реймонд см. memory-alpha.wikia.com/wiki/Clare_Raymond и эпизод ТНГ: Нейтральная зона.

Для обзоров

[J]Tivisa[/J]<a href="предлагает"></a> к прочтению перевод 16 главы "Евгенических войн".

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

Колечко

[Gabrielle Delacour]

Не было вроде бы?

Я бы не отказалась





От шестисот до десяти тысяч баксов в зависимости от материала

@темы: Интернет, Энтерпрайз

---

[-Mell-]

История тут была такая:
Сначала этот рисунок был светлый и прозрачный. Но нет же сил остановиться. И он стал чёрен, потом еще чернее, и еще, а потом чуть не отправился в корзину.
Но рисунок же не виноват, и потому все же довелся до ума, и понравился!
А в уголке притаился скетчевый док, который нарисовался моментально и прозрачно.

@темы: МакКой, Стар Трек: Фильм 11, Спок, Фанарт, Творчество

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 15.

[Tivisa]

Глава 15.

Округ Кочайз, юго-восток штата Аризона, США
16 августа 1994 года

Принятые здесь меры безопасности напомнили Роберте Зону 51 или Берлинскую стену – какой она была в старые недобрые времена Холодной войны.

Штаб-квартиру ополченцев по периметру опоясывал забор из колючей проволоки со сторожевыми башнями, а территорию патрулировали головорезы в полувоенной униформе и свирепого вида служебные собаки, наполовину доберманы, наполовину питбули (Роберта не удивилась бы, если б это были какие-нибудь доберпиты!). С какой стороны ни смотреть, поселение смахивало на тюрьму или концлагерь больше, чем на место добровольного проживания десятков "сынов свободы", как они себя называли.

Роберта разглядывала строения сквозь затонированные стекла чёрного армейского вездехода, вёзшего её к этой крепости. Сидя на заднем сиденье, позади водителя, она изо всех сил старалась скрыть тревогу, когда вездеход подъехал к воротам. Часовой, вооружённый чем-то похожим на автомат УЗИ, охранял невысокий металлический шлагбаум. Заруби себе на носу, мысленно сказала женщина, ты взволнована и рада оказаться здесь.

- Это ведь оно, да? - спросила она.

- Угу, - лаконично буркнул водитель, который назвался Бутчем. Вот уж кого нельзя назвать болтуном! Он сопротивлялся всем – редким на самом деле - попыткам Роберты вовлечь его в разговор с тех самых пор, как несколькими часами ранее забрал её в аэропорту Тусон. Она хотела бы знать, был ли мужчина столь необщителен постоянно или только время от времени, с любопытствующими вновь прибывшими?

Вездеход притормозил перед шлагбаумом, и Бутч опустил окно, чтобы переговорить с часовым в камуфляже.

- Гражданин Бутч Коннорс, ездил в Тусон, - по-военному кратко доложил он. В отличие от прочих охранников, Бутч был в цивильном, что лучше подходило для обстановки вне лагеря.

- Пароль?

- Руби-Ридж, - отчеканил Бутч.

Удовлетворённый лишь частично охранник заглянул в окно машины и нахмурился при виде незнакомки:

- Пассажир?

- Потенциальный новобранец, - пояснил Бутч. - Здесь, чтобы встретиться с генералом.

Часовой кивнул, но продолжал с подозрением есть глазами Роберту.

- Пожалуйста, выйдите из машины, мэм, - строго приказал он, кладя руку на своё оружие; теперь Роберта разглядела ещё и карабин "Кольт Коммандо", висевший на плечевом ремне. От дыхания часового в воздух поднималось облачко пара.

Не желая понапрасну гнать волну, Роберта сделала так, как просили. Её ноги затекли от долгой поездки, но чувствовали себя достаточно хорошо, чтобы ступить на твёрдую землю. Оглянувшись назад, на путь, приведший её сюда, женщина увидела безлюдную пустынную дорогу. Засушливую степь отличали выбеленные солнцем черепа крупного скота и таблички "ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ". По пересохшим руслам мимо торчащих красновато-оранжевых скал катились перекати-поле; отдельные кактусы и юкки намекали на влагу, скрытую где-то под потрескавшейся от жары почвой. Ничего себе местечко для отпуска, мысленно прокомментировала Роберта.

- Имя? – требовательно произнёс часовой, вытащив ручку из планшета.

- Роберта Ландерс, - не моргнув глазом солгала она, и охранник послушно записал это имя.

Утро в Аризоне было ясным и холодным. Роберта обхватила себя руками в надежде сберечь часть тепла под украшенной бахромой кожаной курткой. Фланелевая рубашка "Леви`с" и ковбойские сапоги завершали наряд, который показался ей уместным для текущего задания. Ей пришлось лететь ночным рейсом из Спокана, где якобы жила "Бобби Ландерс", и она так вымоталась, что убила бы за чашку горячего эспрессо, но подозревала, что никакого "Старбакса" в окрестностях не наблюдалось.

- Пожалуйста, поднимите руки.

Часовой обыскал Роберту немного тщательнее, чем это было необходимо, по её мнению, а затем провёл палкообразным металлодетектором под мышками и по контуру тела. Палка пискнула один раз, заставив извлечь из кармана серво, чтобы успокоить охранника. Он бегло осмотрел "ручку", пока Роберта усиленно изображала беззаботность. Что делать, если этот перец захочет его конфисковать? - волновалась она. Замаскированное устройство было большим, чем просто оружие; это была "дорога жизни" к Гэри Севену на остров Арран.

Подоспел второй охранник со средней упитанности "доберпитом" и обошёл вездеход кругом. Собака, натянув поводок, внимательно обнюхала транспорт, а вслед за ним лодыжки замершей Роберты. Женщина смотрела, как пёс пачкает слюнями мыски её сапог из змеиной кожи, и с нетерпением пыталась угадать, что первый охранник собирается делать с вполне невинным на вид серво.

- Всё в порядке, мэм, - часовой вернул многофункциональный прибор, и Роберта подавила вздох облегчения. Мужчина кивнул сидевшему за рулём Бутчу. - Можете проезжать.

Возблагодарив небеса за столь удачный проход системы безопасности, Роберта забралась в машину. Стальной барьер поднялся, и Бутч пересёк линию внешней обороны форта. Надпись крупными буквами, гласящая: "ПРОХОД ЗАКРЫТ! НАРУШИТЕЛИ БУДУТ РАССТРЕЛЯНЫ НА МЕСТЕ!" - не способна была хоть сколько-нибудь успокоить нервы.

Форт Кочайз, штаб-квартира "Вечно Бдительного Воинства", был основан на месте уже несуществующего шахтёрского городка; городок забросили ещё в начале тридцатых годов, когда истощились его драгоценные золотые и серебряные месторождения. Многие первоначально построенные глинобитные здания всё ещё стояли тут, приспособленные под общежития и склады. Роберта увидела полуразрушенный фасад старой городской тюрьмы, на окнах которой даже уцелели решётки. Будем надеяться, что на этот раз мне удастся остаться по эту сторону, подумала она.

Бутч припарковал вездеход прямо у забора из колючей проволоки, и дальше они пошли пешком. Мужчины и женщины в униформе различных оттенков хаки или камуфляже усердно занимались своими делами: ремонтом укреплений, латанием выветрившихся саманных стен, переноской тяжёлых ящиков с продуктами питания, медикаментами и боеприпасами из одного здания в другое. Роберта не могла не заметить, что каждый взрослый обитатель крепости был основательно вооружён дробовиком или пистолетом, а то и тем, и другим. Даже группа женщин, развешивавших на верёвке бельё, имела при себе оружие - пистолеты в кобурах.

Донёсшийся звук автоматной очереди слегка ошарашил Роберту. Подняв руку, чтобы заслонить глаза от солнца, она увидела, как несколько ополченцев тренируются на стрельбище, под которое отвели западный сектор форта. В качестве мишеней служили картонные фигуры Джанет Рино, Хиллари Клинтон и Генерального секретаря ООН.

Ой! – подумала Роберта, сглотнув при виде такого зрелища. Бывшее Дитя Цветов и, как она иногда под настроение себя называла, "клёвая герла", чувствовала себя здесь более чем неуместно. Это очень далеко от Вудстока, осознала она. И географически, и хронологически, и психологически.

Фактически весь лагерь явно был организован на военный лад и, казалось, готовился к какой-то большой осаде или битве, могущей вспыхнуть в любой момент. К сожалению, как Роберта выяснила ещё прежде, чем села на самолет в Спокане, врагом, против которого вооружались эти люди, являлось их собственное правительство – и любой, кого они воспринимали как часть обширного глобального тайного заговора. Хуже того, в этом отношении форт Кочайз не был уникален: за последнее десятилетие подобные лагеря и частные армии расплодились по всей Америке. Однако, говорила себе Роберта, старавшаяся во всём находить повод для оптимизма, лишь этим конкретным Воинством руководил сверхчеловек.

Как ни странно, учитывая антиправительственную направленность ополчения, личный кабинет генерала Моррисона размещался в отремонтированном здании давно закрытого отделения федеральной почты. Вход в него патрулировали многочисленные стражи, оснащённые автоматами и "доберпитами". Роберте пришлось выдержать ещё раунд паролей, обысков и чрезмерно тщательных проверок, прежде чем её с рук на руки сдали высокому мрачному солдату, который, в конце концов, и ввёл женщину к верховному главнокомандующему ВБВ.

Моррисон Соколиный Глаз поднялся из-за стола, когда Роберта вошла в комнату в сопровождении своей устрашающей "дуэньи". Она сразу узнала бы общепризнанного лидера ополченцев – и в то же время одного из Детей Кризалиса – по фотографиям периодики правого толка, не говоря уж о том, что часто видела его изображение в архивах Севена.

- Добро пожаловать в Форт Кочайз, - радушно приветствовал её генерал, не переставая работать мощными челюстями над куском жевательной резинки. Песочно-оливковый армейский камуфляж плотно облегал коренастое тело типичного альфа-самца. Пистолет "глок" в кобуре покоился на его бедре.

- Пожалуйста, зовите меня Бобби, - ответила Роберта, глядя в своё отражение в зеркальной поверхности солнцезащитных очков генерала. Уверенная, что любая женщина на её месте сделала бы то же самое, она обвела откровенно любопытным взглядом кабинет Моррисона.

На оштукатуренной стене за спиной генерала висел флаг с дерзким девизом: "Не попирай мои права", - штука вполне в духе революционера, подборка висящих рядом фотографий в рамках увековечивала удушивый дым и пламя, сопровождавшие осаду ранчо Маунт-Кармел недалеко от Уэйко. На стене справа находилась политическая карта мира, вся утыканная разноцветными булавками; эта карта до жути напоминала Роберте точно такую же в офисе Гэри в Шорландии. Похоже, Соколиный Глаз тоже отслеживает своих сверхродственников, сделала вывод Роберта. Вот интересно, как потенциальных союзников или врагов?

К счастью, Югурта, Пачакутек, да и многие менее значительные супермены к настоящему времени уже самоликвидировалась или же прочно увязли в кровопролитных гражданских войнах по всей Африке, Южной Америке и т.д. Но увеличивавшееся не по дням, а по часам Воинство ополченцев генерала Моррисона было тем, о чём следовало тревожиться.

- Это честь, встретиться наконец с вами! – восторженно продолжила Роберта. В помещении не было ни единого окна - вероятно, это была уступка паранойе Моррисона, - но она слышала шум работающей системы автоматической фильтрации воздуха, позволявшей кабинету проветриваться надлежащим образом. - Вы истинный герой Америки.

Моррисон принял эту похвалу с видом, полным смирения.

- Я всего лишь старомодный патриот, в меру своих возможностей защищающий нашу свободу.

Он снова уселся за стол, который поразил Роберту своей пугающей аккуратностью и вылизанностью, в отличие от "творческого" беспорядка, царившего на её собственном столе на Арране.

- Садитесь, пожалуйста, - предложил он, указав на простой деревянный стул, стоявший на ковре тонкорунной шерсти по другую сторону стола.

Роберта плюхнулась на стул. Её эскорт, на чьём высушенном солнцем морщинистом лице словно навечно застыло мрачное выражение, остался стоять, не спуская с неё глаз. Лишь дикий блеск в этих глазах, намекая на фанатизм и давно копившуюся жажду насилия, свидетельствовал: перед ней мужчина из плоти и крови, а не деревянный истукан. Немногословный Бутч, который покончил со своими обязательствами, передав Роберту этому квази-штурмовику, по сравнению с ним просто-таки фонтанировал словами.

- И не относите на свой счёт присутствие гражданина Портера, - сказал Моррисон, кивнув на её молчаливую тень. - Он здесь исключительно для моей защиты.

Генерал предложил Роберте пластинку мятной жвачки, но женщина вежливо отказалась.

- Учитывая коварство противников нашего дела, я не могу позволить себе дать им хоть самый малейший шанс.

- Разумеется, не можете! - с готовностью согласилась Роберта. – Чудовище не остановится ни перед чем, чтобы искоренить последние проблески свободы личности.

Праведное негодование, или его удачная имитация, добавило пучок соломы в костёр пламенной речи.

- Именно поэтому я связалась с вами через веб-сайт! Я хочу присоединиться к вашему крестовому походу против богопротивного коллективизма.

- Это так понятно, - ответил Моррисон. - Я был поражён страстным красноречием вашего письма, так же, как и вашим собственным вкладом в нашу общую борьбу.

Он повернул монитор своего компьютера так, чтобы и Роберта могла его видеть, и быстро вбил знакомый URL в строку запроса веб-браузера.

В шапке открывшейся страницы красовалось анимированное пламя на красно-бело-синем фоне. Всевидящее Око (прим.переводчика - масонский символ. Движение ополченцев считало масонский заговор реальным фактом.) парило над колонками убористого текста, будто пытаясь сжечь буквы. Заголовки поменьше на первой полосе обещали такие поразительные откровения, как "ФЕМА: Тайное правительство" и "Штрихкоды: метки Зверя?".

- Ваш интернет-бюллетень один из лучших, что мне доводилось видеть, - поздравил генерал. – У вас есть понимание того, какими вопросами в первую очередь следует заняться в эти опасные времена.

- Спасибо, - поблагодарила Роберта. Честно говоря, она даже на свой извращённый лад гордилась пришедшей несколько месяцев назад в голову мыслью сцементировать этим Оком всю конструкцию. Хотя текст представлял смешное нагромождение городских легенд и незрелых теорий заговора - большинство из которых к тому же были позаимствованы с других "патриотических" веб-сайтов, - она думала, что ей удалось уловить правильный тон параноидальной воинственности. – Так называемые "легитимные" средства массовой информации никогда не говорят нам правду о происходящем в нашей же стране. Я почувствовала, что кто-то должен предупредить людей о том, что вытворяет наше правительство.

Моррисон одобрительно кивнул.

- Мы обязаны приглядываться не только к тому, что исходит из Вашингтона, округ Колумбия. Федералы лишь одно щупальце огромного спрута - тайного Нового Мирового Порядка, контролируемого элитной группой генетически созданных сверхлюдей. Я знаю, что это так, потому что видел этого врага в лицо - и в зеркале.

Генерал снял зеркальные солнечные очки. Янтарные выпуклые глаза уставились на Роберту немигающим взглядом охотничьей птицы, и она внезапно поняла, что Соколиный Глаз не просто красочное прозвище; это голая правда.

- Я вам скажу то, что знают немногие, чем я поделился лишь с самыми доверенными братьями и сёстрами по оружию. Я сам нечто большее, нежели обыкновенный человек. Я продукт того же дьявольского тайного заговора, который и породил этого Зверя, - Моррисон моргнул совсем как птица, отдельной мигательной перепонкой. - Кроме всего прочего, во мне есть частичка ДНК хищных птиц, это даёт мне необыкновенно острое зрение.

Роберта ахнула, изобразив удивление.

- Вы… кто? - она смотрела на генерала широко раскрытыми недоумевающими глазами. - Но как же тогда… я не понимаю…

- Это очень просто, - пояснил он. - На мой взгляд, мой долг как американца имеет приоритет над диктатом моей испорченной ДНК, поэтому я поклялся защищать человечество от моих собственных сородичей.

Моррисон шарахнул тяжёлым кулаком по столу, отчего аккуратно разложенные по лоткам бумаги подпрыгнули, а ручки в письменном приборе загремели.

- Кто-то должен встать на защиту простого человека! Так пусть борьба начнётся здесь, в округе Кочайз, носящем имя доблестного воина племени апачей. Он боролся за право жить так, как привык, а не так, как ему указывали федералы, - в глубоком голосе мужчины звучали неподдельные эмоции. - Он бросал вызов Зверю в течение одиннадцати лет. Я намерен выиграть эту битву, независимо от того, во что мне это станет.

Именно это-то меня и пугает, подумала Роберта, вспомнив, почему она решила в первую очередь заняться ВБВ. Безумные ополченцы правого толка, готовые палить по любому поводу, во главе со сторониками теории заговора уже достаточно опасны, но "сыны свободы" под предводительством генетически созданного ницшеанского Сверхчеловека…? Это то, за чем бы она хотела бдить в оба глаза, особенно учитывая быстрый рост частной армии Моррисона. Она уже попыталась внедрить в Воинство оперативника под прикрытием, однако несколько недель назад этот агент погиб в таинственной "автокатастрофе". По крайней мере, говорила себе Роберта, испытывавшая чувство вины за смерть своего шпиона, ради него я обязана убедиться, что ВБВ не претендует на ещё какие-либо жертвоприношения.

- Бог ты мой! - воскликнула она, отреагировав так, как, по её мнению, и ждал Моррисон. - Я всегда полагала, что кто-то втайне пытается отобрать у нас свободу, но никогда не догадывалась, как в действительности велика эта дьявольская угроза!

Роберта полагала, что за такую игру Оскар ей был бы обеспечен. Завидуй молча, Мерил Стрип.

- Вы просто должны позволить мне остаться и сделать то, что могу, чтобы помочь общему делу!

Настоящая ирония заключалась в том, что Соколиный Глаз был в чём-то прав. Генетически созданные супермены действительно намеревались захватить власть над миром, причём без ведома девяносто девяти процентов широкой общественности. Чтоб не ходить далеко, Хан не хотел бы ничего лучшего, чем установление пресловутого Нового Мирового Порядка с самим собой на вершине власти. К сожалению, Роберта опасалась, что насильственное сопротивление Моррисона главным образом обуславливалось его острой паранойей и завышенным чувством собственной богоизбранности. ООН и Билл Клинтон вместе взятые не доставят столько хлопот, сколько неподотчётные никому пушки супер-амбициозных Хана и Моррисона.

Птичьи глаза раздумчиво оглядели женщину.

- Позвольте говорить прямо, - генерал выдвинул ящик и извлёк оттуда пухлую папку на толстых резинках. Папка с глухим стуком шлёпнулась на стол перед Моррисоном. – Мы тщательно вас проверили, иначе вас бы здесь не было.

Перед глазами Роберты промелькнули все те часы, когда она, Гэри Севен и Бета-6 кропотливо выстраивали существование фальшивой Бобби Ландерс. Поддельное свидетельство о рождении, номер социального страхования, прошлые адреса, история занятости, учёба в вузе, подписка на журналы, почившие в бозе бывшие мужья шли в комплекте. Надеюсь, это окупилось, думала женщина, хоть и не помнила, чтобы высылала хоть что-то из этого всяким сумасшедшим!

- Верьте мне, - на голубом глазу обещала она. Годы тайных миссий в качестве кого угодно, от монахини до гимнастки на трапеции в странствующем цирке, научили её, как надо врать, и врать убедительно. – Мне нечего скрывать.

Моррисон разрезал резинки серебряным ножом для вскрытия конвертов с эмблемой в виде орлиной головы и открыл дело Бобби. Он перелистывал лежавшие там документы быстрее, чем Эвелин Вуд (прим.переводчика – разработчица одного из способов скорочтения), возможно, чтобы продемонстрировать свои сверхчеловеческие способности в усвоении информации.

- Я ознакомился с вашим резюме, - заметил он, - и вы, кажется, в хорошей форме для женщины вашего возраста.

Ой! - подумал Роберту. Мне всего-то сорок пять!

- Тем не менее, должен вам кое-что сказать. Помимо тех безусловных обязательств, которые вы примете, я не совсем уверен в том, что вы нам подходите, - он поднял глаза от содержимого папки и поглядел на Роберту как-то сочувственно и в то же время скептически. - У нас впереди трудная борьба, и наши противники будут действовать жёстко. Я хотел бы быть уверенным в том, что в вас есть армейская жилка.

- Понимаю, - холодно ответила Роберта. Будто готовясь уйти, она встала со стула, держась при этом с достоинством почтенной леди, какое только могла в себе отыскать. Затем без всякого предупреждения ткнула локтем в шестикубиковый пресс стоящего позади неповоротливого телохранителя. Тот согнулся, а она ухватила его за уши, вырвав крик боли.

Женщина позволила ему пострадать секунду и выпустила уши - просто чтобы дать шанс нанести ответный удар. Обветренное лицо сделалось красным от ярости, и он протянул к ней руки с явным намерением схватить. Этого-то Роберта и ждала. Один ловкий приём из арсенала джиу-джитсу – и Портер распростёрся на спине прямо перед генералом, сметя своим телом всё досье на Роберту на пол. Маленькая добавка в виде удара в нужную точку – приём, почёрпнутый из карате – фактически завершил схватку неравных по силе противников, и женщина отступила, показательно умывая руки.

- Что скажете? - спросила она Моррисона, вопросительно выгнув бровь.

Соколиный Глаз меж тем даже жевать перестал. Он в изумлении переводил взгляд с Роберты на поверженного охранника и обратно.

- Господи, помилуй! - наконец, воскликнул он. Издав какой-то чудовищный утробный смешок, Моррисон в порыве шумного энтузиазма хлопнул по крышке стола.

- Добро пожаловать в Воинство, гражданка Ландерс!

Заметки автора к главе 15. К 1994 году ополченцы – такие, как Вечно Бдительное Воинство - стали серьёзной угрозой. Они смогли убедить десятки тысяч американцев, что злые силы в правительстве плели заговор с целью украсть их свободу. К счастью, большинство этих частных армий не имели во главе сверхлюдей, созданных при помощи методов генной инженерии, но Тимоти Маквея (прим.переводчика – организатор самого крупного (до событий 11 сентября 2001 года) террористического акта в истории Америки — взрыва в федеральном здании имени Альфреда Марра в Оклахома-Сити 19 апреля 1995 года) и ему подобных им всё-таки удалось вдохновить. За ужасающими и поучительными подробностями относительно подъёма движения "сынов свободы" отсылаю к труду Кеннета С.Штерна "A Force Upon the Plain: The American Militia Movement and the Politics of Hate" (прим.переводчика – на русском языке не выходил).

Обзорам

[J]Tivisa[/J]<a href="http://st-tos.diary.ru/p210771800.htm">публикует</a> 15 главу "Евгенических войн" (том 2).

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

[-Mell-]

Посмотрела шапку, вроде можно тут показывать и ребут.
Когда пересматривала первый фильм, что 2009-го, этот рисунок не дал идти дальше теста Кобаяши Мару ))) Вот правда. Пока не нарисовались - не отпускали дальше.
А еще, пока рисовала, видела в них лица героев ТОСа. Черты проступали сквозь друг друга. И казалось, что рисую то одного, то другого. Реальность в эти моменты плыла!

@темы: Стар Трек: Фильм 11, Кирк, Спок, Фанарт, Творчество

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 14.

[Tivisa]

Глава 14.

Дворец Хана Великого, Чандигарх, Индия
21 апреля 1994 года

Гневные выкрики и хором скандируемые лозунги, доносившиеся из-за крепостных стен, нарушили святость уединённого дворцового сада, в котором Хан пытался позировать для официального портрета. Вопли "Долой Хана! Где Хан?" достигли его слуха, как ни старался он отключится от действительности. Неблагодарные псы! - подумал он с возмущением. Кто они такие, чтобы судить меня?

- Пожалуйста, Ваше превосходительство! – попросил его художник-немец, по мнению Хана, очень одарённый и потому избавленный им от карьеры нью-йоркского иллюстратора безвкусных обложек покет-буков. - Постарайтесь не хмуриться так!

- Мои извинения, господин Вогелледер, - ответил Хан. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить взвинченные нервы, он придал своему лицу более спокойное и величественное выражение, приподняв подбородок. Он словно заглядывал поверх не стоящих внимания тревог настоящего в то славное будущее, которое предлагал миру. Терпение, успокаивал он себя, хотя и с трудом: Рим не один день строился, и даже Цезарю приходилось иногда мириться с непостоянством черни.

На лоб Хана был надвинут тюрбан из золотистого цвета ткани, защищавший голову от немилосердного пекла утреннего солнца. Несмотря на то, что до полудня было ещё далеко, температура воздуха по ощущениям уже приближалась к сорока градусам по Цельсию; метеорологи Хана предсказывали необычайно жаркое лето, и пока что их прогнозы оправдывались на все сто. Хан бросил тоскливый взгляд в сторону заманчивой тени раскидистых крон манговых деревьев, в изобилии растущих неподалёку, у его личных покоев в задней части дворца; увы, художник предпочитал работать на прямом солнечном свете.

Ну, хоть Хоакин смог воспользоваться лёгкой прохладой, которую предлагали зелёные заросли. Телохранитель наблюдал за позированием с кованой скамейки под гнувшимися от тяжести плодов ветвями. Почти полностью оправившись от серьёзных травм, полученных во время сентябрьского землетрясения, Хоакин даром времени терять на стал и немедленно приступил к исполнению своих обязанностей в качестве личного охранника Хана. Тот ценил преданность Хоакина больше, чем когда-либо – особенно учитывая вопёж недовольной чем-то черни, как раз в этот момент терзавший его уши.

- Взгляни нам в глаза, Хан! Хан, убирайся прочь!

Для этого официального портрета, предназначенного для парадного банкетного зала дворца, Хан надел знаки принадлежности к племени сикхов: его правое запястье обхватывал традиционный серебряный браслет кара, а за пояс был заткнут кирпан, или кинжал. При всём при том, что кирпан являлся скорее церемониальным оружием, нежели боевым, Хану очень хотелось пустить в ход изогнутое серебряное лезвие, дабы перерезать недостойные глотки крикунов.

Настроение Хана ещё больше ухудшилось при виде леди Амент, проходившей под мраморным портиком, соединяющим сад с внутренними помещениями дворца. Казалось, в последнее время он и его некогда доверенный советник редко обсуждали что-нибудь с глазу на глаз, особенно внешние дела государства. Хан обнаружил, что всё меньше и меньше хотел делиться с Амент подробностями своих военных замыслов.

- Извините меня, Повелитель, - проговорила женщина, предусмотрительно воздержавшись от того, чтобы заслонить собой Хана от глаз Вогеллидера. - Сожалею, что прерываю, но боюсь, более насущные вопросы требуют вашего внимания.

Она многозначительно указала глазами в сторону галдящего сборища.

- Как вы сами можете судить, - добавила она сухо.

Хан испытывал соблазн отвергнуть эту просьбу с порога. Как она посмела указывать ему, что имеет для него первостепенную важность, а что - нет? Но здравый смысл возобладал, и он неохотно поднялся с простого белого плетёного кресла, которое выбрал в качестве фона портрета.

- Очень хорошо, - ответил он, поворачиваясь к занятому работой художнику. – На сегодня хватит, герр Вогеллидер. Я позову вас, как только снова буду готов позировать.

- Хорошо, Ваше превосходительство, - согласился немец, напоследок добавляя пару мазков на холст перед тем, как собрать кисти и краски. - Благодарю, Ваше превосходительство.

Амент подошла поближе и посмотрела на незаконченную работу.

- Портрет исключительный, - прокомментировала она. – Художник сумел поймать ваше наилучшее выражение.

Хан не мог не услышать намёк на критику в этом утверждении, словно он – в глазах Амент – не всегда соответствовал этому стандарту. Он ощетинился внутри, но не стал заглатывать наживку и переходить к обсуждению его личных недостатков.

- Ну? – бросил он отрывисто. - Что случилось такого важного, что вы сочли необходимым мне помешать?

Амент качнула головой в сторону доносившихся криков разгневанных людей, громко выражавших своё недовольство в непосредственной близости от цитадели.

- Я бы сказала, это очевидно.

- И что? – пренебрежительно спросил Хан. Он подошёл к высокому столику индийского палисандра на одной ножке, на котором был приготовлен для него кувшин пряного чая со льдом. Он налил себе стакан и спокойно сделал глоток, прежде чем снова заговорить: – Почему я должен обращать внимание на бессмысленные вопли малочисленной кучки недовольных?

Амент последовала за ним к резному деревянному столику. Она не попросила стакан для себя, и он не предложил ей.

- Потому, что это не первая подобная демонстрация, - настаивала она, - и, вероятно, не последняя.

Женщина говорила на хинди, чтобы уходивший портретист ничего не смог понять.

- Ваша популярность среди широких слоев населения падает. Инфляция и безработица растут по всему Пенджабу, как и в остальной части Индии и Пакистана, но простые люди боятся, что вы больше их не слышите, что вы заняты другими делами.

- Я борюсь за мир на всей планете! – яростно запротестовал Хан. Пряный вкус внезапно обернулся привкусом желчи. Он одним глотком допил чай, а затем поставил пустой сосуд на стол: - Вы знаете это так же хорошо, как и я.

Амент отказалась оставить эту тему.

- Может быть, мой господин, но люди не знают ни об этом, ни о вашей тайной войне с Хуньяди, Гэри Севеном и прочими. Они ощущают лишь последствия вашего пренебрежения, - она укоризненно покачала головой, напомнив Хану строгую директрису. – Одна только потеря "Каур" стоила нам миллионов, которые вместо этого могли быть потрачены на новые школы, больницы и создание рабочих мест. И ещё есть ракетная база в южной части Тихого океана, и генетические исследования доктора Дхасел…

- Хватит! - взорвался Хан, простирая руку, чтобы остановить поток укоризны, и злобно взглянул на женщину: - Я не собираюсь выслушивать поучения школьницы, сбившейся с пути истинного.

Его тон стал холодным и пренебрежительным.

- Вы забыли своё место.

Выражение разочарования, и даже печали, на короткое время омрачило безупречные черты лица египтянки. Хан впервые увидел намёк на боль в этих удивительных янтарных глазах, однако женщина быстро обрела привычную невозмутимость.

- Было время, - многозначительно напомнила она, - когда вы приветствовали подобное инакомыслие.

Это было до того, как мне пришлось пойти войной на своих же собратьев, размышлял расстроенный Хан. До того, как мечта о единой планете, наслаждающейся золотым веком мира и процветания под просвещённым правлением одного государя стала заложницей конфликта амбиций тех, кто должен был стать союзниками. До того, как мои возвышенные планы, направленные ко благу всего человечества, превратились в бесконечную череду ударов и контрударов, шпионажа, диверсий и убийств.

Он обнаружил, что мало прислушивался в эти дни к советам своей совести из плоти и крови - или, возможно, это та самая роскошь, которая больше ему не по карману.

- Оставь меня, - коротко сказал он. - Я сегодня не в том настроении.

- Как скажете.

Амент покинула сад с тем же изяществом, как и вошла, оставив его наедине с Хоакином и незаконченной картиной. Хан безрадостно смотрел на своё отражение в воде пруда в форме лотоса, где плавали лилии, и задавался вопросом, когда именно произошёл столь мрачный поворот в его судьбе. Пикетчики, скандирующие лозунги, будто насмехались над ним, пробуждая в его душе недовольство и обиду.

Идиоты! Крестьяне! Недоумки!

Хан в расстройстве сорвал с головы тюрбан и со всей силой швырнул комок золотого шёлка через сад. Как они могли не понимать, что всё, что я делаю, я делаю во имя лучшего будущего для них же? Они должны благодарить меня за то, что я, в отличие от других, вижу в них нечто большее, чем пушечное мясо!

Хоакин, встревоженный столь очевидно угнетённым состоянием Хана, встал со скамейки и, прихрамывая, подошёл к пруду с лилиями.

- Мне позвать дворцовую стражу и разогнать митингующих, Ваше превосходительство? - он с негодованием посмотрел в направлении, откуда раздавались вопли тех, кто осмелился бросить вызов воле его господина и хозяина. - Просто отдайте мне приказ, и я о них позабочусь.

Хан подозревал, что Хоакин подразумевал довольно жёсткий вид "заботы".

- Нет, мой друг, - ответил он. – Дадим им выкричаться - сейчас.

Печальная улыбка передавала всю степень труда, с которым он вернул себе терпение и сдержанность. Зачем рисковать, провоцируя бунт или погромы? Хан помнил площадь Тяньаньмэнь. У него мало желания пятнать своё правление подобным кровопролитием, по крайней мере, до тех пор, пока безжалостный ход истории ему это позволял. Не то чтобы Хуньяди и, скорее всего, кое-кто ещё проявили бы такую снисходительность, говорил он себе с сарказмом. Было бы занятно услужить этим каркающим воронам и позволить прочувствовать на своей шкуре тиранию истинного беспощадного супердиктатора.

- Но, Ваше превосходительство, - Хоакин говорил так, словно не мог поверить своим ушам. - Они бросают вызов вам у самой вашей двери! Мы должны вразумить их!

Хан отрицательно покачал головой.

- На их место придут другие, - с горечью предсказал он. – В мире слишком много необразованных неразумных людей. Слишком много примитивных умов. Человечество погрязло в варварстве, и всё благодаря законченному невежеству и предрассудкам.

Хан имел в виду плачевное состояние мира в целом. Война или её предвестники ощущались повсюду, куда не кинь взгляд. НАТО нанесло воздушные удары по сербским силам в Боснии. Северная Корея угрожала применить ядерное оружие против своего конкурента на юге. В Руанде полыхали клановые войны, возникшие после убийства всего пять дней назад её президента, вроде бы защищённого зубцами и бойницами. Погромы и терроризм царствовали на Ближнем Востоке. Кровопролитное крестьянское восстание в Мексике. Военизированные эскадроны смерти в Гаити. Гражданская война в соседнем Афганистане…

Волна отчаяния грозила придавить его к земле. Как мог один человек, даже такой, как он, искоренить весь хаос и дикость современного мира? Слишком много потрясений, слишком много людей, отстоявших по своему умственному развитию лишь на шаг от племени болтливых обезьян. Постоянно возникавшие препятствия на пути к славе нестерпимо его расстраивали, но что он мог поделать перед лицом нескончаемого противодействия со стороны как людей, так и сверхлюдей? Непокорная толпа снаружи представляла собой лишь незначительную часть многих миллионов капризных, косных примитивных личностей, которых он для их же блага хотел взять под своё доброжелательное управление. Казнь горстки ничего не даст, подумал он угрюмо; я бы истребил миллиарды, чтобы полностью подавить такое сопротивление.

- Прошу прощения, Повелитель.

Хан вынырнул из своей скорбной задумчивости и увидел дворцового служителя, стоявшего на почтительном расстоянии. Что там ещё? - нетерпеливо спросил себя снова побеспокоенный Хан, чувствуя, как поднимается в нём притихшее было недовольство.

- Да? - раздражённо бросил он.

Служитель по имени Атал, помощник камергера, побледнел от этого сварливого тона.

- Тысяча извинений, Повелитель, но пришёл незнакомец и просит аудиенции у Вашего превосходительства, - Атал с опаской взирал на лицо Хана, боясь навлечь на себя гнев хозяина. - Он говорит, что знал вашу мать.

Мою мать? Хан воззрился на гонца с большим интересом.

- Незнакомец, говоришь?

- Да, Ваше превосходительство. Думаю, он англичанин.

Теперь более заинтригованный, чем раздражённый, Хан почувствовал желание узнать побольше.

- Приведите его сюда, - приказал он.

- Ваше превосходительство… - начал предостерегающе Хоакин.

- Не бойся, мой друг, - заверил его Хан. - Наш посетитель не мог бы зайти столь далеко, не будучи тщательно обысканным нашей службой безопасности.

Он уверенно обвёл восхищённым взглядом высокие стены из песчаника, окружающие сад.

- Ты моя последняя линия обороны, но, к счастью, не единственная.

- Как прикажете, Ваше превосходительство.

Тем не менее, рука Хоакина легла на блестящую латунную пряжку ремня, скрывавшую нож. Он встал так, чтобы заслонить собой Хана; служитель отправился за безымянным незнакомцем.

Хан сомневался, что существовал такой убийца, кто смог бы в одиночку одолеть и его, и Хоакина. В конце концов, Хан тоже был вооружён церемониальным кинжалом, так что вполне естественно, что любопытство в его душе возобладало над осторожностью.
Кто-то из сотрудников моей матери? - в изумлении вопрошал он. После всех этих лет?

После закрытия проекта "Кризалис" бывшие коллеги Сарины Каур рассеялись по всему миру. Некоторые умерли, некоторые скрылись под новыми именами, а третьих власти поместили под пожизненное наблюдение или домашний арест. Хан предпринял несколько попыток завербовать в лабораторию на острове Кризалис пару-тройку уцелевших учёных, чтобы помочь Фулэн Дхасел, но в итоге пришёл к выводу, что это принесёт больше проблем, нежели преимуществ. Эти генетики, в конце концов, были просто обычными людьми; в отсутствии прозорливого гения его матери маловероятно, что они смогли бы предложить какие-либо навыки работы или понимание, выходившие за рамки того, чем уже обладали Дхасел и её команда.

И тем не менее, здесь находился предполагаемый соратник его матери, возникший на пороге дома Хана почти два десятилетия спустя после того, как первый Кризалис разрушила термоядерная катастрофа. Таинственный англичанин, не больше не меньше. Хан ощутил, как его пульс ускорился от волнения. Кто знает, какие новые возможности откроет передо мной непредвиденный гость? – думал он с надеждой, чувствуя, что она исцеляет от охватившего его перед тем упадка настроения. Разве не учил поэт Гомер: "От Зевса приходит к нам каждый странник и нищий"?

Протекли долгие минуты, пока Атал не вернулся с посетителем. На первый взгляд незнакомец разочаровывал; Хан нахмурился при виде низенького, унылого, пожилого мужчины, чей растрепанный и в целом нездоровый внешний вид внушал мало доверия. Лысина и лишний вес, обвисшие щёки и цвет лица, свойственный пьяницам, довершали безрадостную картину. Обрюзгший незнакомец выглядел лет на семьдесят и явно давно вышел в тираж. Его багровое лицо лоснилось, и пот пропитал перед полурасстёгнутой джинсовой рубашки, как и подмышки помятого жакета-сафари цвета хаки. Этот потрепанный жакет, да и весь облик мужчины, напоминал былые времена британского владычества в Индии и делал его похожим на опустившегося Великого Белого Охотника.

- Доброе утро, мистер Хан, - сказал гость, подобострастно прижимая к груди пробковый шлем со вмятиной на одной из сторон. Он побрёл через сад по направлению к Хану, тяжело дыша от усталости. - Огромное спасибо за то, что приняли меня.

- Милорд Хан, - строго поправил его Хоакин.

- Да, да, конечно, - мужчина от волнения запнулся, - милорд Хан, естественно.

От него несло табаком и джином.

- Полагаю, вы меня не помните, милорд Хан, - он с надеждой взирал на Хана снизу вверх, как будто тот был полицейским, внимательно изучавшим его фото на водительском удостоверении. - Доктор Дональд Арчибальд Уильямс. Помните тот давний проект "Кризалис"?

Хан напряг свою поистине энциклопедическую память. Ему исполнилось всего четыре года, когда погибла его мать, но какой-то расплывчатый образ из раннего детства напоминал этого изнурённого англичанина. Мысленно раздвинув плотную завесу времени, он увидел Уильямса рядом со своей матерью, и выглядел тот лишь немногим моложе и здоровее, чем сейчас... Хан с трудом мог вообразить, что столь жалкое подобие человека внесло хоть какой-то вклад в создание новой высшей породы людей, но отрывочные воспоминания подтверждали: его посетитель говорит правду, по крайней мере, отчасти.

- Довольно давний, как мне кажется, - холодно ответил Хан. Подумать только, моя мать погибла вместе с Кризалисом, а это низкопоклонствующее ничтожество выжило! Он почувствовал невольную неприязнь к Уильямсу, но решил выслушать этого человека, хотя бы гостеприимства ради. – Чем же я могу помочь вам, доктор?

- Ну, видите ли, - начал Уильямс. Внезапно одышка усилилась и перешла в сильный лающий кашель, прервавший эту речь. Переждав приступ и промокнув замызганным носовым платком выступившую на лбу испарину, он продолжил более умоляюще: - Не разрешите ли мне присесть где-нибудь подальше от солнца?

Хан кивнул Хоакину, который послушно помог ослабевшему посетителю добраться до кованой скамейки под деревьями манго. Уильямс с благодарностью на неё опустился; его грудь всё ещё тяжело вздымалась.

- Да, так намного лучше, - выдохнул он, явно исчерпав остаток сил этой короткой прогулкой по саду. - Большое спасибо.

Положив пробковый шлем рядом, Уильямс начал усиленно шарить по нагрудным карманам жакета. Хоакин напрягся на тот случай, если трясущийся от страха – или от болезни - англичанин так или иначе пронёс оружие, избежавшее обнаружения дотошной службой безопасности дворца. Он расслабился лишь немного, когда вместо этого Уильямс вытащил простую пачку сигарет и зажигалку.

- Вы не возражаете, если я закурю, Ваша светлость? - спросил он, по-видимому, намереваясь нанести ещё больший ущерб и без того загубленным лёгким.

- Курите, - коротко ответил на это Хан. Он начинал сомневаться, стоил ли этот дряхлый западник затраченного на него времени, и властно взглянул на сидящего: - Пожалуйста, переходите к сути дела, доктор Уильямс.

Хрипящее ископаемое смущённо спрятало сигареты.

- Как скажете, милорд Хан, - его водянистые глаза с покрасневшими белками уставились на Хана. - Как я уже пытался объяснить, я работал под непосредственным руководством вашей матери над тем давним проектом "Кризалис", в подземном комплексе под Раджастаном.

Мужчина тщетно старался уловить на неподвижном лице Хана какие-либо признаки сочувствия или мягкосердечия.

- Она была совершенно замечательной женщиной, Ваша светлость. Блестящий ум в сочетании с абсолютно несгибаемой волей и пониманием конечной цели. Никакого проекта "Кризалис" без неё бы не было, Ваша светлость.

- Это я всегда сознавал и без вас, - отрезал Хан. Угодливость и льстивая похвала матери неспособны были успокоить его растущее нетерпение; неужто этому человеку нечего предложить, кроме ностальгических воспоминаний о давно минувших днях? - Дальше, доктор.

До Уильямса, казалось, дошло, что он испытывает терпение Хана.

- Да, верно, - проговорил он поспешно. Нервная судорога сотрясла его хилое тело. - После того, как в семьдесят четвёртом всё полетело к чёрту, я решил, что в любом случае лучше на какое-то время исчезнуть из поля зрения. К тому же власти каким-то образом догадались, кто был кем до того, как прийти в проект, и ряд моих коллег оказались в тюрьме либо вообще пропали. Подозреваю, кого-то привлекли к тому или иному секретному проекту под эгидой правительств, а других просто навсегда "отстранили от дел", если вы понимаете, о чём я.

И престарелый учёный провёл пальцем по горлу, разъясняя смысл своих слов.

- Что касаемо меня, то ради сохранения тела и души в целости и безопасности я затаился и с тех пор вёл научные исследования, как бы это точнее выразиться, подпольно.

Хан задался вопросом – не то чтобы его это очень интересовало, – с чем конкретно были связаны эти сомнительные "научные исследования" Уильямса. До него доходили слухи о недавних незаконных экспериментах по клонированию всего, чего угодно, от человеческих эмбрионов до туринской плащаницы. Впрочем, независимо от рода исследований потрёпанного жизнью англичанина, Хан был уверен – солидной репутации он на этом не заработал.

- Однако недавно, не по моей вине, заметьте, я неожиданно оказался в центре внимания пары, м-м-м, особо несговорчивых клиентов, - Уильямс сделал паузу, явно не желая конкретизировать детали, после чего перепрыгнул в своем повествовании несколько вперёд: – Таким образом, мне срочно нужна смена обстановки, и я подумал о вас.

Во взгляде, обращённом на Хана, загорелся проблеск хитроумия или расчётливости, скрытый доселе невзрачной оболочкой.

- Должен признать, я следил за вашей карьерой, и с немалым интересом, милорд Хан. Ваша мать была бы очень горда теми высотами, коих вы достигли, уверяю. Жаль, что она не дожила до того, чтобы увидеть, что вы полностью реализовали тот огромный потенциал, который она заложила в вас.

Полностью я его реализую лишь тогда, когда весь мир будет моим, подумал Хан, и ни секундой ранее. Он заметил, что с того момента, как он сел позировать Вогеллидеру, солнце на небе проделало немалый путь; утро стремительно заканчивалось.

- Разрешите, я сэкономлю наше драгоценное время, значительно сократив дорогу к истинной цели вашего прибытия сюда, - довольно пренебрежительно сказал Хан. – После того, как вы навлекли на себя гнев неустановленных лиц, деятельность которых, как я подозреваю, не совсем легальна, вы пришли ко мне в поисках покровительства и защиты, расчитывая исключительно на ваше давнее сотрудничество с моей покойной матерью.

Он не стал смягчать сарказм тона своих слов.

- Разве я не прав, доктор Уильямс?

- Да… то есть, нет, Ваша светлость!

Взволнованный и растерянный Уильямс заставил свою неряшливую тушу вскочить на ноги, в результате чего опять ухватился за грудь. На правом виске мужчины вздулась и жутко запульсировала вена.

- В смысле, да, я бы, конечно, высоко оценил как ваше гостеприимство, так и финансовую помощь в этот трудный период… но, нет, Ваша светлость, я пришёл сюда не с пустыми руками, претендуя на внимание всего лишь на основании факта прошлой службы у вашей матери! – и он ухватил рукав Хана, как будто опасаясь, что тот повернётся к нему спиной. - Я могу предложить вам больше, чем это. Намного больше!

Настроенный скептически Хан по-прежнему готов был позволить себя убедить.

- Объяснитесь, - потребовал он, выдернув руку из потных лап мужчины. – И немедленно.

На лице Уильямса, испещрённом красными прожилками, возникло выражение лукавства.

- Вы когда-нибудь слышали о некротизирующем фасците? - спросил он с отвратительной ухмылкой.

Сам термин Хану был немного знаком, но обучался он всё же на инженера, не на биолога.

- Какая-то разновидность бактерий, правильно?

- Плотоядных бактерий, - ответил Уильямс с положительно омерзительной радостью, - способных пожирать живые ткани, что приводит к летальному исходу с пугающей скоростью. В частности, речь идёт о штамме стрептококков, устойчивых к антибиотикам.

Он наклонился к Хану, понизив голос до заговорщического шёпота.

- Перед тем, как умереть, ваша мать разработала необыкновенно мощный штамм таких плотоядных бактерий. Она также убедилась в том, что вы, а также остальные дети Кризалиса, обладают генетическим иммунитетом ко всем формам стрептококковой инфекции.

Хан в шоке смотрел на Уильямса, разрываясь между ужасом и нездоровым любопытством. Он впервые узнал о существовании генетически избирательных бактерий.

- Но с чего бы моей матери делать такое?

- Да с того, что всё это было частью общего плана, Ваша светлость! – зловеще усмехнулся Уильямс, осмелев теперь, когда явно завладел вниманием Хана. - Для того, чтобы очистить мир от перенаселения, когда вы и другие будете готовы править. План, о котором знали лишь немногие, предусматривал, что до вашего совершеннолетия секрет этих бактерий будет храниться в тайне от всей планеты.

Хан сгрёб англичанина за засаленный ворот куртки.

- Это правда? - спросил он, не зная, что должен думать - или чувствовать – относительно столь поразительного откровения.

Бактериологическая война против всего человечества? Сама идея была просто ужасающа, и всё же… не он ли не далее, как полчаса назад, прямо здесь, в этом тихом саду, размышлял о том, как привести к миру воюющие миллиарды? Не он ли сетовал вслух, обращаясь к Хоакину, что на Земле чересчур много невежественных низших людей? Возможно ли очистить планету так, как описывает Уильямс?

Одной рукой он оторвал низенького толстяка-учёного от земли так, что ноги Уильямса заболтались в нескольких сантиметрах над полом.

- Не дай Бог, если вы мне солгали… - прорычал он прямо в лицо англичанина, оставив точный характер угрозы на волю воображения мужчины.

- Клянусь! Вот те крест! - Уильямс беспомощно трепыхался в тисках Хана, задыхаясь от душившего его воротника. С его искривившихся губ летела во все стороны слюна, выпученные глаза почти вылезли из орбит и налились кровью. - Доктор Каур… ваша мать… она даже договорилась с русскими о покупке ракет, оснащённых экспериментальными биологическими боеголовками, чтобы испытать бактерии!

Его дородное тело тряслось, как перезрелый плод, на который налетел муссон.

- Это правда, говорю я вам!

Страх, поглотивший Уильямса, внушал доверие к торопливо выкрикиваемым утверждениям. Речь умирающего, говорят, как полный звук вниманье поглощает, думал Хан вслед за Ричардом Вторым. Вместо того, чтобы сдавить горло англичанина ещё больше, он отпустил воротник куртки, поставив этот насмерть перепуганный реликт обратно на выложенный терракотой пол.

- И что с бактериями? - холодно вопросил он.

Трясясь и обливаясь потом, Уильямс согнулся, опираясь руками на дрожащие колени, и пытался перевести дух.

- То, что вы захотите, Ваша светлость! - выдавил он. - Я стащил рецепт - точную генетическую последовательность - прямо перед тем, как взорвался Кризалис!

Хан легко мог представить себе действия Уильямса в ту роковую ночь. Он присвоил драгоценную формулу и бросился спасать свою жизнь, оставив Сарину Каур погибать со своей мечтой.

- Другими словами, вы украли секреты моей матери, а затем бросили её!

- Нет-нет, Ваша светлость, всё было совсем не так, клянусь! – он держался за горло, массируя передавленную воротом трахею, а пульсирующая жилка на его виске угрожала вот-вот лопнуть. – Я никак не мог спасти вашу мать. Она была полна решимости бороться за Кризалис до победного конца!

В его голосе звучала полноценная паника.

- Я просто пытался спасти плоды её гения!

- Как и свою жалкую шкуру, - презрительно бросил Хан. Я был всего лишь ребёнком, в отчаянии думал он, у меня не было иного выбора, кроме как покинуть мать, когда эвакуировался Кризалис. Но чем мог оправдать своё дезертирство Уильямс? Он предал Сарину Каур в тот момент, когда она больше всего нуждалась в помощи…

Рука Хана легла на эфес серебряного кирпана. Его так и тянуло казнить Уильямса прямо тут, запоздало покарать за проявленную двадцать лет назад трусость. Англичанин, должно быть, прочёл столь убийственное намерение по глазам Хана, потому что рухнул на колени и простёр к нему молитвенно сложенные ладони.

- Это не моя вина, - запричитал он, сплетая пальцы от ужаса перед неминуемой расплатой. - Это всё Севен и та проклятая блондинка! Это они ответственны за гибель вашей матери!

- Что? – прошептал Хан, чувствуя, как леденеет кровь. - Что ты сказал?

- Те американские шпионы, - настаивал Уильямс, и речь его полилась сплошным потоком. – Мужчина по имени Гэри Севен, и блондинка, выдавшая себя за доктора Веронику Нири. Они проникли в Кризалис ближе к концу работы. Мы никогда так и не узнали, на кого именно они работали, но этот Севен каким-то образом активировал процедуру экстренной самоликвидации. Весь комплекс поглотил термоядерный гриб, прихвативший и вашу мать!

Мутные от страха глаза с проступившими красными капиллярами смотрели на Хана; Уильямс дышал мелко и столь часто, что Хан подозревал: возможно, придётся вызвать ему дежурного врача.

- Я ничего не смог бы сделать, Ваша светлость! Жизнью моей клянусь!

Эти клятвы мало значили бы для Хана, но он знал, был полностью уверен в том, что Уильямс говорил правду. В глубине души он всегда подозревал, что Гэри Севен и его дерзкая на язык помощница сыграли не последнюю роль в разрушении Кризалиса. С чего бы ещё Севену так тщательно следить за судьбой Хана и других супердетей? Время от времени Хан даже думал, что помнит, как его уносит из Кризалиса закручивавшаяся синей спиралью энергия устройства переносчика материи Севена - даже невзирая на то, что прошедшие десятилетия делали воспоминания раздражающе нечёткими и ненадёжными.

Однако одно дело подозревать Севена и вездесущую мисс Линкольн в содействии смерти его матери, и совсем другое – услышать подтверждение своим ужасным догадкам. Тебе не следовало ни оставлять меня в живых, молча предостерёг он Севена, ни пытаться превратить меня в своего подручного! Его кулаки сжались так крепко, что ухоженные ногти впились в ладони. Хан с растущей яростью вспоминал все разнообразные методы, какими Севен старался перекроить судьбу Хана на собственный лад. Нет уж, довольно, поклялся он себе. И ты, и твоя вероломная исполнительница "чёрной" работы пожалеете, что когда-то ступили на индийскую землю.

- Молю, Ваша светлость! Пощадите! – стоявший на коленях Уильямс продолжал просить за свою жизнь. Пот струился по жалкому лицу, как гной из отвёрстой раны. - Я не имел в виду ничего плохого! Я лишь приехал сюда, потому что знал, что вы можете защитить меня!

Хан протянул руку и легко поднял раболепствующего учёного на ноги. В свете того, что он только что узнал о Гэри Севене, проступки самого англичанина больше не имели решающего значения. Ум Хана занимало дело, называемое законным отмщением сына за смерть матери – и её последнее наследство.

- Расскажи-ка мне побольше об этих плотоядных бактериях, - приказал он.

Заметки автора к Главе 14. Даже по индийским меркам лето 1994 года заслужило название "палящее" - температура в Нью-Дели превышала 50 градусов по Цельсию; не удивительно, что, позируя в саду художнику, Хан чувствовал себя некомфортно.
Его пессимистические настроения по поводу состояния мира в том же году также имели под собой почву. Длинный и скучный перечень геополитических горячих точек и кризисов, от Северной Кореи до Руанды, от Ближнего Востока до Балкан, слишком хорошо известен.
Подобно этому, были как нельзя более своевременными предостережения леди Амент. Инфляция и безработица охватили целые регионы Индии, пока нация переживала болезненный переход от псевдо-социализма к более свободной рыночной экономике.

Для обзоров

[J]Tivisa[/J]<a href="http://st-tos.diary.ru/p210751393.htm">переводит</a> 14 главу второй книги "Евгенических войн".

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

[-Mell-]

Это была надежда немного отойти от рисования Спока. Но надо сказать не надолго.
Появилась сея прекрасная на немного и исчезла, совсем. А все потому, что мундир красный!
Но какую же красоту в персонажи подбирали. Вот это лица...
Вот это экипаж!..

@темы: Фанарт, Эпизодические персонажи, Творчество

---

Перевод: Евгенические войны. Книга II. Глава 13.

[Tivisa]

Глава 13.

Остров Арран,
7 февраля 1994 года

Огонь в камине начинал потихоньку угасать. Гэри Севен подбросил к тлевшим поленьям ещё одно и откинулся на спинку кресла, наслаждаясь бодрящим теплом.
Дрова опять радостно заполыхали, и отступил шотландский холод, который буквально источали сложенные из грубо обработанного камня стены фермерского дома, приведённого Гэри в относительный порядок. Камин - хитроумное приспособление, чтобы греться у огня и при этом не спалить весь дом, говорил себе Севен, устремивший задумчивый взор на пляшущие язычки оранжевого пламени.

Пока он не спеша пил горячий чай с мятой, его стареющие кости покоились в объятиях обитого плюшем кресла времён королевы Анны. Гэри плотнее запахнул полы тёплого бархатного халата и потуже затянул пояс; от холода каменного пола его ноги защищали подбитые войлоком тапочки. Вдоль стен уютной сейчас гостиной выстроились книжные полки орехового дерева, а на каминной полке красного кирпича сразу бросалась в глаза фотография Изис в рамке. Изящная чёрная кошка в сверкающем серебряном ошейнике выглядела, как и всегда, царственно неприступной.

- Как бы я хотел, чтобы ты была сейчас здесь, красавица, - прошептал, ностальгически вздыхая, Севен. Как бы там ни было, Изис насладилась бы возможностью свернуться клубочком перед огнём.

Пачка сообщений обо всём на свете - от мирных переговоров по Ближнему и Среднему Востоку до ликвидации последствий недавнего землетрясения в Лос-Анжелесе - покоилась у Гэри на коленях, требуя внимания, но ему было трудно сосредоточиться на прошитых, аккуратно подобранных отчётах; не в то время, когда он с нетерпением ожидал вестей о столкновении в Адриатике. Прорвала ли субмарина Хана выставленную Хуньяди защиту или нет? – спрашивал он себя. И кто – или что – кого одолел в итоге?

Он поднял голову на звук торопливых шагов, послышавшихся сверху: кто-то явно сбегал со второго этажа, где располагался их офис. Через минуту дверь распахнулась. Роберта, сжимавшая в руке несколько помятые факсограммы, стремительно влетела в гостиную.

- Есть новости? – спросил подавшийся к ней Гэри.

- Есть, - утвердительно кивнула Роберта, и он уловил в её голосе возбуждение. – Кое-какие детали ещё неясны, но, судя по всему, серьёзные потери понесли обе стороны. Великолепная новая подлодка Хана уничтожена, но не раньше, чем потопила по меньшей мере одну "Акулу"-убийцу, принадлежавшую Хуньяди.

Зелёно-голубые глаза женщины вопросительно смотрели на Севена, ожидая реакции.

- Это ведь хорошо, не так ли?

Тот мрачно кивнул.

- Почти что хорошо, - согласился Севен, - как и следовало ожидать с учётом всех незавидных обстоятельств.

Ему было искренне жаль погибших членов экипажей обеих подлодок, но Гэри утешил себя тем, что в итоге этого безрезультатного подводного сражения и Хан, и Хуньяди стали значительно слабее. Атомная подводная лодка с полным снаряжением вещь недешёвая и в каждом магазине не продаётся; оба возможных мировых диктатора будут какое-то время очень заняты, пытаясь восстановиться после столь дорого обошедшейся потери. И поразительная огневая мощь обеих субмарин уж точно растрачена друг на друга, а не на беззащитных и невинных.

Стравив Хана и его соперников-сверхлюдей, я затеял опасную игру, вынужденно признал Севен. Но как ещё минимизировать их потенциально катастрофическое влияние на ситуацию в мире? Именно поэтому он воспользовался рядом посредников, тайных или трудновычисляемых, чтобы слить информацию Хуньяди. Гэри пошёл на риск и намеренно предупредил румына о намерениях Хана нанести удар по Боснии с Адриатики, тем самым обеспечив столкновение в море между двумя сверхлюдьми – именно с тем итогом, какого и хотел.

- Пока дела идут неплохо, - заключил Гэри.

При благоприятном раскладе междоусобицы, в которые втянулось большинство этих мегаломаньяков – потомков проекта "Кризалис" - могли бы не позволить одному одержимому манией величия (сверхмужчине или сверхженщине, неважно) изменить ход истории человечества.

При неблагоприятном же… одна только мысль о таком исходе внушала Севену ужас.

Он поставил пустую чашку на край лакированного столика вишнёвого дерева, стоявшего подле кресла.

- Какова реакция в обществе? – внезапно спросил он, беспокоясь о влиянии, которое известие о подводном сражении окажет на нестабильную политическую ситуацию. – Есть что-нибудь тревожное, к чему нам надо присмотреться повнимательнее?

- Почти ничего такого, - заверила его Роберта. Шерстяной джемпер в традиционную шотландскую клетку, спортивного покроя брюки с рисунком в виде разноцветных ромбов и пушистые розовые тапочки свидетельствовали, что она со всей серьёзностью относилась к холодным сквознякам. - Подводная битва тем и хороша, что происходит там, где её никто не видит.

Подтащив поближе стоявшее у камина кресло вишнёвого дерева с подголовником, женщина уселась рядом с Гэри.

- Подозреваю, у сверхдержав есть свои догадки о том, что произошло в Адриатике, но никто, кажется, не торопится поделиться ими со СМИ. К тому же, - добавила она с ухмылкой, - все мировые информационные агентства слишком заняты Тоней и Нэнси, чтобы заметить такую мелочь, как Евгенические войны!

На мгновение её брови насупились, как будто она рылась в памяти, что было притворством лишь частично.

- Вот не могу вспомнить, был в Кризалисе кто-либо из этой парочки?

У Севена накопились более неотложные дела, нежели беспокойство о враждующих фигуристках - независимо от того, улучшена ли их генетика или нет. Но он был рад слышать, что, по состоянию на данный момент, подводный бой со смертельным исходом не попал в поле зрения мира.

- Тем не менее, не спускайте глаз с любых возможных утечек информации, - посоветовал он Роберте. Строго говоря, он надеялся вообще сохранить в секрете от общественности существование Детей Кризалиса, опасаясь полномасштабной генетической войны и паники, примерно таких же, какие погубили целые цивилизации на Альба IV или Tраскер Прайм. Придёт время, сказал себе Севен, и истинная природа конфликтов этой эпохи будет раскрыта грядущим поколениям.

- А как насчёт самого Хана? - продолжал он. Из всех искусственно выведенных вундеркиндов, в настоящее время борющихся за власть, харизматичный сикх-сверхчеловек по-прежнему обладал наибольшим потенциалом, чтобы изменить мир к лучшему или к худшему. К тому же в плане психики он был на порядок адекватнее остальной дикой поросли Кризалиса, что в данном случае значило на порядок опаснее. - Мы знаем, что он намеревался лично участвовать в рейде. Известно, пережил ли он это сражение?

Севен знал: он будет оплакивать смерть Хана в память о том многообещающем и смелом юноше, которого когда-то пытался взять под своё крыло. Но наедине с собой соглашался с тем, что вздохнул бы с несомненным облегчением, получив известие о гибели Хана в морских пучинах. Гэри бросил взгляд вверх, туда, где высоко над ними безмолвно плыла на орбите "Утренняя звезда", искушая Хана возможностью полностью уничтожить озоновый слой Земли. Севену до сих пор не удалось разработать безопасный способ разоружить или уничтожить эту жуткую штуку. По крайней мере, так, чтобы это не выдало Хану наличия глубоко законспирированного шпиона в его окружении. Как раз сейчас Гэри очень рассчитывал на этот козырь в рукаве…

- Наш агент в Чандигархе сообщает, что спасательная операция идёт полным ходом, - ответила Роберта, - что заставляет предположить – у них есть веские причины ожидать найти Хана живым. Думаю, кому-то на "Каур" удалось послать нечто вроде зашифрованного сообщения, прежде чем субмарина окончательно затонула. Возможно, те, кто остался в Ханстве, знают, что их лидер покинул судно.

Она содрогнулась, вообразив леденящий холод вод Адриатики в это время года.

- Но неужели вы думаете, что хоть кто-нибудь, даже Хан, сможет выжить там? Затерянный в море, во вражеских водах?

Севен вспомнил ту лёгкость, с которой Хан в 1986 году в одиночку расправился с ротой хорошо вооружённых русских солдат во время своего дерзкого налёта на Мавзолей.

- Думаю, было бы глупо недооценивать его, - ответил он Роберте, и серьёзность тона выдавала степень владевшей мужчиной тревоги. - До тех пор, пока мы не убедимся в обратном, мы обязаны считать Хана одной из переменных наших уравнений. Возможно, даже самой основной.

Ему пришло в голову, что теперь, раз Хан пропал и без связи - по крайней мере временно, - самое подходящее время его агенту попытаться вывести из строя "Утренюю звезду" раз и навсегда, но надо что-то придумать. Хан должен верить, что спутник по-прежнему в рабочем состоянии. Над этим определённо стоило поразмыслить, решил Севен, но не слишком ли рискован такой ход? Гэри не хотел обнаруживать шпиона раньше времени.

В камине с треском переломилось обгоревшее полено, и этот звук был похож на выстрел. Несколько раскалённых докрасна угольков выпрыгнули из топки, приземлившись на цельнокаменный каминный под. Шестидесятипятилетние кости Севена протестующее заныли, когда он рывком выбрался из кресла и подошёл к камину на пару шагов, хладнокровно топча по пути пылавшие от жара угольки. Он воспользовался этим моментом также для того, чтобы подбросить в огонь ещё полено, железной кочергой подправив его на место. Пламя, получившее дополнительную пищу, весело взметнулось, распространяя приятное тепло, однако услужливо оставалось в границе выложенного кирпичом очага камина.

Пока что, отметил Гэри Севен, огонь удавалось держать в рамках.

Но долго ли продлится такое положение дел?

Заметки автора к Главе 13. Современные исторические документы не содержат упоминания о подводном сражении между Ханом и вооружёнными силами Хуньяди предположительно потому, что все вовлечённые в это стороны сделали всё, чтобы сохранить втайне от прессы столь ужасающее по последствиям столкновение, как и надеялся Гэри Севен. С другой стороны, в указанное время практически невозможно было открыть газету или включить телевизор и не услышать о громком скандале вокруг олимпийских фигуристок Тони Хардинг и Нэнси Керриган. Тоня и Нэнси настолько заполонили все новостные ленты - не говоря уж о O.Джее и Эми Фишер – что не удивительно: средний американец никогда не замечал Евгенических войн.

Обзорам

[J]Tivisa[/J]<a href="http://st-tos.diary.ru/p210703341.htm"> выкладывает</a> перевод следующей - тринадцатой - главы книги Второй "Евгенические войны".

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Грег Кокс. Евгенические войны

---

[-Mell-]

И еще один рисовательный персонаж присоединился здесь к Споку.
Как интересно наблюдать за доктором и его эмоциями. А уж за их пикировками...

@темы: МакКой, Спок, Фанарт, Творчество

---

[-Mell-]

Пока смотрела ТОС, то рисовать другое (не по теме) было почти невозможно.
И это, определенно, было время Спока!

@темы: Спок, Фанарт, Творчество