Kirk and McCoy in Wonderland

[Steam Powered]

Название: Kirk and McCoy in Wonderland
Автор:  Барон Лео Кюнеберг
Жанр: юмор
Пометка: Сделано, как подарок моей ПЧ Алисе Диминой...но так как клип сюрный и позитивный, и даже немного новогодний, решил выложить в сообщество, дабы все позитивились...*тапки, раздаются у входа...есть разных цветов*...

И всех с наступающим!!!!

@темы: МакКой, ТОС. Сезон первый, ТОС. Приколы, ТОС. Клипы, Кирк

---

Неопознанный летающий объект

[Jupiterian]

Slightly оффтоп Но мне напомнил "Энтерпрайз" вверх тормашками

@темы: Интернет

---

Леонард Нимой и его жена Санди

[Scieleny]

---

Как команды Энтерпрайзов отмечают Новый Год

[Steam Powered]

Решил-таки выложить
Название: Как команды Энтерпрайзов отмечают Новый Год
автор:  Барон Лео Кюнеберг
жанр: юмор
Пометка: Часть клипа про ТОС, часть про ТНГ (знаю,что ТОСовское сообщество, но так хотелось похвастаться). Изначально шло как подарок моей  Nymphadore. Тапками просьба не сильно закидывать...это моё второе видео в жизни...*качество не очень, сам знаю,но поделать ничего не могу*...

@темы: ТОС. Приколы, ТОС. Клипы, Всякое разное, Творчество, Энтерпрайз

---

Галилео семь (Fanfiction Star Trek: TOS) часть 1

[SilverWind]

День добрый!
Давненько мы не брали в руки... клавиатурку... Под елочку, чтоб не скучать в Новогодние праздники (надо же к чему-то приурочить ) решила тут разместить новый фанфичек. Новеллизация эпизода Галилео 7 - моего любимого сериала. Большая часть фика написана треккером Риэль - на один из Фик=А=Треков, но увы к тому Фик=А=Треку фанфик дописаться не успел и долго ждал своего часа. Потом мне доверили его дописать, на что ушел еще почти год. Сорри. Как то все оно, то Хаус, то Шерлок занимали мои мысли. Но трек - не пропить! В общем вот, фик написан Риэль, дописан мною, побечен Наблюдателем. Прошу любить и жаловать. Команда авторов с нетерпением ждет камментов. Критика приветствуется. Все как всегда
Надеюсь тот, кому фанфик предназначался изначально, будет рад. А вот кто это был - убейте меня тапком, совершенно не помню
Приятного чтения!

Название: Галилео семь
Автор: Риэль, SilverWind a.k.a. Серебряный ветер ([email protected])
Бета: _Наблюдатель
Жанр: adventure, Star trek, TOS
Рейтинг: PG-13
Статус: Закончено. 8 частей.

ГАЛИЛЕО СЕМЬ
«Нет на свете работы сложнее,
чем работа капитана. Потому
что радость побед и горечь
поражений он делит со своим
экипажем. А ответственность
и за то, и за другое лежит всецело на нем одном»


У входной двери негромко прозвенел звонок. Четыре утра. Капитан «Энтерпрайза» Джеймс Т. Кирк воспаленными от недосыпа глазами уставился в монитор. Уже несколько часов он пытался навести порядок среди отчетов и заявок.
Снова звонок. Осторожный, вкрадчивый, словно нежданный гость был не уверен, стоит ли беспокоить капитана в такой час. Кирк мысленно чертыхнулся.

Нет, если бы было действительно что-то серьезное, его бы вызвали по интеркому. А раз так… Капитан потер слипающиеся глаза. Раз так, пусть потерпят до начала смены. Благо осталось совсем немного.
За дверью некоторое время стояла тишина, потом неожиданно створки разъехались. Кирк с раздражением оторвался от работы, и уставился на знакомый силуэт в дверном проеме.
– Боунз, тебя в детстве не учили, что вламываться без приглашения нехорошо? – осведомился он, глядя как Маккой по-свойски устраивается в кресле напротив.
Кирк с завистью заметил, что для столь раннего часа доктор выглядит на удивление бодрым и свежим.
– Я врач, Джим, – ответил Маккой, – а это значит, что я могу вламываться куда хочу и когда хочу, особенно если у меня для этого есть причины.
– И что же это за причины?
– Твое здоровье, Джим.
Капитан фыркнул и откинулся на спину кресла, потирая ноющие от долгого сидения мышцы.
– Я в прекрасной форме, и ты это знаешь.
– Ну-ну, – хмыкнул доктор, рассматривая мешки под глазами капитана. – Ты когда последний раз видел себя в зеркале?
Кирк покосился на свое отражение на экране лежащего перед ним падда.
Для Маккоя это действо не прошло незамеченным, и на лице доктора расцвела ироничная усмешка.
– Джим, если ты продолжишь в том же духе, то вскоре обретешь свежий вулканский цвет лица. И я с полным правом должен буду отстранить тебя от командования.
– Иди к черту, Боунз, – беззлобно ругнулся Кирк. – А когда ты сюда ломился, не подумал, что можешь меня разбудить?
Доктор улыбнулся.
– Джим, я знаю тебя не первый год. После неурочного разговора, который у тебя состоялся с командованием несколько часов назад, как любит говорить один наш общий друг, вероятность того, что ты отправился спать, была равна нулю.
– Вообще-то разговор был конфиденциальным. Ты-то откуда про него узнал?
– Птичка насвистала, – весело ответил доктор, игнорируя угрозу в голосе капитана.
– Вот найду этого свистуна и клюв ему подправлю, – мрачно пообещал Кирк. – Между прочим, почему ты сам бродишь по кораблю по ночам?
– Я не брожу, я занимаюсь своими прямыми обязанностями, – ответил Маккой.
Капитан прекратил попытки растереть ноющую шею и с подозрением уставился на доктора. В груди шевельнулось неприятное предчувствие.
– Это какими именно?
– А ты поинтересуйся у своего остроухого приятеля. Это ему взбрело в голову устроить маленький фейерверк на ангарной палубе со всеми вытекающими последствиями. Между прочим, у меня в лазарете до сих пор стоит запах гари.
– Гари?!
Кирк ошарашено уставился на доктора, мысленно проклиная его манеру преподносить новости.
– Ну да, – состроил невинную физиономию Маккой, – знаешь, это когда что-то горит и при этом невыносимо воняет.
Капитан угрожающе медленно поднялся из-за стола с явным намерением вытрясти из доктора подробные объяснения, но Маккой, нисколько не напуганный этим проявлением высочайшего гнева, улыбнулся, не меняя позы, и милостиво объяснил:
– Спок и парни из научного отдела взялись среди ночи переоборудовать шаттл, ну и чего-то там перемудрили. Я лично при этом не присутствовал, но по рассказам очевидцев зрелище было то еще. Искрило до самого потолка. Результат: пятеро с электроожогами плюс один с парочкой сломанных ребер. Что со Споком – понятия не имею. Представляешь, Джим, этот ушастый наглец даже осмотреть себя не дал. Заявил, что в ритуальных услугах шамана пока не нуждается.
– И когда дали это представление для узкого круга? – деланно спокойным тоном спросил Кирк.
Маккой бросил взгляд на часы и пожал плечами.
– Часа два назад. Может, чуть больше.
Капитан яростно стукнул кулаком о стол.
– Ну и почему я узнаю об этом в последнюю очередь? – рыкнул он, чувствуя, как без всяких средств «простого сельского доктора» улетучивается сонливость.
– Наверное, кое-кто на мостике ошибочно решил, что капитану в это время положено спать, – сообщил Маккой.
– И этот кое-кто за это поплатится, – буркнул Кирк, размашистым шагом направляясь к выходу.
Маккой меланхолично проследил, как за капитаном закрылись двери, пожал плечами, медленно встал и одернул рубашку.
– Представление начинается, – пробормотал он и неторопливо направился к выходу. – Думаю, на это стоит посмотреть.

На это действительно стоило посмотреть. Когда взбешенный капитан ворвался на палубу ангара, его глазам предстало невиданное доселе зрелище. Стоящий на стартовой площадке «Галилео» – один из шаттлов «Энтерпрайза» – выглядел так, словно недавно побывал в сражении. Панели внешнего доступа беспорядочно валялись на полу, представляя всеобщему обозрению путаницу проводов и плат в недрах челнока, которые даже сейчас все еще продолжали дымиться.
В воздухе витал резкий запах горелой изоляции, а на потолочных панелях ангара виднелись характерные следы. Увидев их, Кирк невольно присвистнул. Это какой же силы должен был быть разряд, чтобы оставить такие отметины?
Видимо, фортуна благоволила ученым, раз в результате происшествия никто серьезно не пострадал.
«Так я и знал, что добром это не кончится», – подумал Кирк. Еще три недели назад, когда астрофизики узнали о том, что «Энтерпрайз» по плану должен пролетать в непосредственной близости от квазароподобной туманности Мурасаки 312, они устроили настоящий переполох. Квазары были малоизученными объектами, да к тому же еще и опасными. Обычно звездолеты старались не приближаться к таким зонам – слишком велик риск оказаться в центре пространственных возмущений. Поэтому сейчас пренебречь выпавшим на их долю шансом они не могли.
Тогда-то Спок и представил Кирку план, по которому, не рискуя кораблем, всего лишь небольшой командой можно было бы изучить этот феномен с относительно безопасного расстояния. Вулканец был настолько логичен, убедителен и красноречив, что капитан сдался и дал добро на подготовку к экспедиции, о чем за последующие дни успел неоднократно пожалеть.
Для начала астрофизики забаррикадировались в астрофизической лаборатории и принялись проводить таинственные опыты. Первый же день затворничества закончился пожарной тревогой и коротким замыканием, оставившим на некоторое время без света весь лабораторный комплекс звездолета.
Ремонтная команда, изрыгая проклятия на всех известных языках Федерации, проблему устранила, попутно пригрозив ученым, что еще один раз, и весь штат астрофизической лаборатории в полном составе окажется в открытом космосе без скафандров.
Казалось бы, куда хуже? Оказалось, что есть куда. Второй день научных исследований закончился взрывом, переполошившим рабочую смену. К счастью, обошлось без жертв, если не считать перепуганных инцидентом обитателей седьмой палубы, на которой как раз и располагалась лаборатория.
Когда же Кирк нагрянул к Споку за разъяснениями, вулканец хладнокровно ответил, что его подчиненные проводят серию опытов, необходимых для того, чтобы соорудить прибор, способный пробиться сквозь помехи, создаваемые окружающей звезду туманностью, и просканировать этот объект.
Смысл тирады первого офицера сводился к одному: поводов для беспокойства нет, опыты, хотя и немного шумные, звездолету ничем не угрожают, и вообще, им некогда отвлекаться на пустые разговоры. Под давлением неоспоримых аргументов, высказанных менторским тоном в основном неудобоваримыми научными терминами, от которых зарождалась мигрень, Кирк махнул на ученых рукой и предоставил Споку полную свободу действий.
Время летело, опыты шли своим чередом, а мини–ЧП продолжались с завидной регулярностью. Остальной экипаж, прознав о шабаше астрофизиков и, невзирая на их клятвенные заверения, что все это безопасно, теперь старательно обходил стороной их сектор.
Наконец опыты подошли к концу. «Взрывные работы», к которым экипаж уже успел привыкнуть, прекратились, и на седьмой палубе наступило долгожданное спокойствие. «Затишье перед бурей», – сказал Маккой, когда Кирк поделился с ним своими надеждами на благополучное окончание этой истории. Доктор не ошибся. На результат этой «бури» как раз и взирал Кирк.
Еще раз окинув взглядом ангар, капитан уставился на небольшую группу людей, столпившуюся неподалеку от «Галилео». В толпе мелькали и синие рубашки научного отдела и красные инженеров. Причем люди были настолько поглощены тем, что творилось перед ними, что никто не обратил ни малейшего внимания на прибытие корабельного начальства. Кирк, временно подавив праведное возмущение, решительно направился к толпе зрителей, среди которой, судя по доносящимся воплям, бесновался Монтгомери Скотт.
– Ну и как это, по-вашему, называется? – донесся до капитана возмущенный рев главного инженера. – Вы хотя бы понимаете, сколько времени уйдет на то, чтобы восстановить шаттл?
– Мистер Скотт, я не понимаю причину такой сверхэмоциональной реакции, – услышал Кирк голос Спока. – Могу вас заверить, «Галилео» полностью функционален. Инцидент не повлиял на его схемы.
– Не повлиял?! – взвыл от возмущения шотландец. – А как вы это назовете?
Никем не замеченный, капитан приблизился к толпе и осторожно заглянул через плечо парня в синей рубашке. Он увидел, что инженер возмущенно тычет пальцем в открытую панель на корпусе челнока, из которой тонкой струйкой все еще поднимается сизый дымок.
– Мистер Скотт, повторяю, «Галилео» полностью функционален. – Судя по легкой напряженности в голосе вулканца, эту фразу он повторил уже не один раз, пытаясь донести свою мысль до впавшего в амок инженера. – Разряд пошел из волнового генератора прибора, который мы пытались подсоединить, и замкнулся на корпус шаттла…
– Какого лешего вы вообще притащили сюда эту бомбу? – продолжал возмущаться Скотт, испепеляя взглядом вулканца.
Спок испепеляться не желал и продолжал стоять на своем, словно скала в бушующем море.
– Мистер Скотт, я не понимаю причин вашего возмущения. Повторяю в девятый раз, это не бомба, а вполне безобидный прибор…
– Безобидный!? – Скотт всплеснул руками. – И это вы называете "безобидный"?! Мистер Спок, боюсь, вы выбрали не ту профессию. Вас бы с вашими подчиненными заслать диверсантами в тыл к ромуланцам или клингонам. Тогда бы вам цены не было!
Кирк понял, что эта перепалка может продолжаться до бесконечности, и решил, что пришла пора вмешаться.
– Джентльмены, – громко произнес капитан, – может быть, кто-нибудь объяснит мне, что здесь все-таки произошло?
На мгновение в ангаре повисла драматическая пауза. Праздные слушатели в мгновение ока ретировались с площадки возле шаттла, оставив капитана наедине с главным инженером и первым помощником. Наконец-то у Кирка появилась возможность получше рассмотреть главного виновника переполоха.
Спок выглядел потрепанным, на щеке красовалась свежая ссадина, да и сам он был перепачкан то ли смазкой, то ли копотью. Однако это ни в малейшей степени не повлияло на его обычную непробиваемость. Увидев нового слушателя, Скотти всплеснул руками и выпалил:
– Сэр, вы только посмотрите на это! Да здесь работы на неделю! Как еще эти маньяки «Энтерпрайз» не взорвали!
Спок обреченно возвел глаза к потолку.
– Мистер Скотт, – терпеливо повторил он, – этим нельзя взорвать корабль. В принципе нельзя.
– Тогда как, по-вашему, называется все это?
Вулканец пожал плечами и привычным движением убрал руки за спину.
– Это просто неудачное стечение обстоятельств. Очевидно, в энергетической системе челнока оказался противофазный остаточный заряд, который при подключении контуров генератора к сенсорным системам запустил процесс генерации сканирующих лучей на полную мощность.
– Если вы знаете, как это произошло, почему же вы не подумали об этом прежде, чем сунуться в мое хозяйство?
– Логика подсказывает, что вероятность данного совпадения равнялась один к 112389.
– И как видим, в этот раз ваша хваленая логика подкачала, – вмешался в разговор ехидный голос.
Сбитые с толку спорщики обернулись. Кирк тоже. Чуть поодаль от них, облокотившись на опаленный бок челнока и скрестив руки на груди, стоял доктор Маккой.
Спок, заметив своего извечного оппонента, вскинул бровь, обвел ангар задумчивым взглядом, а потом снова уставился на доктора.
– Доктор, не объясните ли вы, что вы имеете в виду?
Улыбка Маккоя стала еще шире, голубые глаза заискрились.
– И потом, – добавил Спок, – логика не та вещь, которую можно как то накачать или подкачать, даже стараниями такого таланта, как вы, доктор.
Кирк, увидев, как меняется выражение лица Боунза, не удержался и фыркнул. Спеша сюда, он намеревался устроить разнос «диверсантам», но представшая его взгляду картина и замечание Маккоя свели на нет его боевое настроение.
– Тайм-аут, – произнес капитан, не давая доктору втянуться в словесную потасовку. Потом он взглянул на Спока уже без улыбки. – А теперь поясните – почему о случившемся я узнаю последним?
Спок встретил взгляд капитана с безмятежностью.
– Сэр, это была штатная ситуация, не угрожавшая работо - и боеспособности корабля. Поэтому я принял решение не беспокоить вас среди ночи.
– Ну да… штатная. Как же, – чуть слышно пробурчал себе под нос Скотт.
– Что с челноком? – не давая инженеру шанса снова разворчаться, спросил Кирк.
Скотт пожал плечами и окинул «Галилео» оценивающим взглядом.
– Пока трудно сказать, – протянул он. – Нужно проверить все системы, прозвонить цепи…
– Сколько?
Скотт вздохнул и перевел взгляд на капитана.
– Сутки, может двое.
Кирк кивнул, принимая информацию к сведению.
– Отлично. В таком случае, у меня для вас есть новость. Я хотел бы отложить разговор до совещания, но раз уж мы все и так здесь собрались... В общем, несколько часов назад из штаба Звездного флота пришел новый приказ. На звездной базе мы пробудем не неделю, как предполагалось ранее, а ровно столько времени, сколько займет погрузка. «Энтерпрайз» отправляется с грузом медикаментов на Маркус III.
– Маркус III? – переспросил Скотт. – Если не ошибаюсь, это немного в стороне от нашего прежнего маршрута.
– На 2.3 светового года севернее туманности Мурасаки, – уточнил Спок, не сводя с капитана взгляда.
– Именно, – подтвердил Кирк. – Груз медикаментов нужно доставить не позднее, чем через пять дней. Расчет прост. До колонии лететь меньше трех суток, итого два дня в запасе. Имейте в виду, мистер Спок, когда выпадет еще один шанс оказаться в этом секторе, я не знаю. После Маркуса нас перебрасывают на другой участок. – Кирк многозначительно посмотрел на задумавшегося вулканца. – Так что, если вы все еще намерены провести свои исследования, вам придется поторопиться. Всем вам.
Вулканец после секундной заминки кивнул и вопрошающе посмотрел на главного инженера. Скотти, человек хотя и вспыльчивый, но отходчивый, коротко вздохнул.
– Мы постараемся уложиться, капитан, – произнес он, после паузы тихо добавив: – Если только у меня под ногами не будут путаться эти диверсанты.
Кирк кивнул.
– Думаю, мистер Спок об этом позаботится. – Он бросил взгляд на часы. – «Энтерпрайз» прибывает на базу через три часа сорок минут. Если к тому времени, когда мы окажемся в расчетной точке, вы сумеете починить шаттл и проверить все оборудование, я дам добро на исследования. Нет - не обессудьте.
И, кивнув озадаченной парочке, Кирк не спеша удалился.

***
Погрузка медикаментов шла своим ходом, и Кирк уже было понадеялся, что хотя бы здесь все пройдет как надо, когда пришло новое сообщение от командования Звездного флота. Адмирал самым вкрадчивым тоном сообщал, что в довесок к грузу «Энтерпрайзу» придется взять на борт верховного галактического комиссара, который должен будет сопровождать груз до места назначения.
Невероятным усилием воли капитан Кирк справился с желанием выругаться вслух. В число существ, которых Кирк любил меньше всего (кроме маньяков-клингонов и интриганов-ромуланцев) входили личности такого высокого полета. Присутствие штабного на борту обычно не сулило ничего хорошего.
Кирк по собственному печальному опыту знал, что, невзирая на клятвенные заверения адмирала, этот комиссар всю дорогу будет совать свой нос куда не просят и трепать нервы экипажу. В лучшем случае им всем на ближайшие пять дней грозит головная боль, а в худшем… О худшем Кирк старался не думать.
Вот и теперь, стоя в транспортаторной в протокольном тесном и неудобном парадном мундире, он чувствовал себя круглым идиотом. Полным полно было не разобранных заявок и отчетов, которые нужно было завизировать и отправить в самое ближайшее время, и это еще не считая обычной дневной вахты. А он, вместо того чтобы заниматься делом, теряет время в ожидании прибытия какой-то высокопоставленной шишки, которая к тому же имеет наглость опаздывать уже на полчаса.
Несмотря на все усилия скрыть свое взвинченное состояние, его нервозность была настолько очевидна, что стоявший рядом Спок бросил на капитана озабоченный взгляд. Кирк смущенно ухмыльнулся ему в ответ.
«Не хватает еще получить замечание от своего первого офицера», – подумал он, старательно надевая маску «все в порядке».
Капитан в очередной раз позавидовал находчивости Маккоя, который виртуозно открутился от обязанности встречать высокого гостя. В ответ на осторожное предложение Кирка доктор заявил, что у него и в лазарете хватает неотложных дел, и что его пациенты не могут ждать, пока прибудет очередной незваный гость с гипертрофированным самомнением. Спорить с ним капитан не стал. К тому же протокол, ввиду неофициальности визита комиссара, не требовал присутствия приветственной делегации в полном составе.
Впрочем, возможно, Боунз и не солгал, подумал Кирк. Когда они со Споком направлялись к транспортаторной, капитан успел заметить возле лазарета несколько человек в синих рубашках научного отдела со следами ночного происшествия на лицах.
Видимо, именно эти личности во главе с первым офицером и были главными действующими лицами «пиротехнического эксперимента», потому что, в отличие от своего шефа, они прятали глаза, надеясь провалиться сквозь палубу, когда чувствовали на себе взгляд капитана.
Желание рвать и метать у Кирка пропало еще ранним утром, а потому он ограничился насмешливой улыбкой, хотя не без некоторого злорадства подумал о том, что этим ребятам предстояло пережить в лазарете. Уж если кто-то попадал в руки их главного врача... Как говорится: живым от нас еще никто не уходил.

Тихое шипение открывающихся дверей отвлекло капитана от размышлений. В транспортаторную вразвалочку вошел главный инженер. Бросив сердитый взгляд в сторону Спока, он приблизился к капитану.
– Сэр, предполетная диагностика завершена, – доложил Скотт. – «Энтерпрайз» к вылету готов.
– Хорошая работа, Скотти, – кивнул ему в ответ Кирк. – Осталось только дождаться нашего пассажира и можно отправляться.
– Пассажира?
Главный инженер с недоумением уставился на капитана. Кирк только теперь сообразил, что Скотти, занимавшийся последние несколько часов погрузкой и проверкой систем перед вылетом, был не в курсе новых приказов.
– Именно. Командование навязало нам представителя штаба.
Инженер недовольно засопел, полностью разделяя мнение Кирка в отношении подобного рода «гостей», но высказать его вслух не успел. Негромкий звук эффекта транспортации нарушил тишину, и на платформе мгновение спустя материализовалась высокая статная фигура. Кирк настороженно уставился на вновь прибывшего.
От наметанного взгляда капитана не ускользнуло ни высокомерное выражение лица мужчины, ни твердая линия подбородка, говорившая о напористости, ни гордо вздернутая посадка головы, которая выдавала в нем человека, умевшего отдавать приказы и привыкшего, чтобы его слушали. Но несмотря на его почти военную выправку, Кирк был уверен, что комиссар никогда не служил во флоте. Было в нем что-то неуловимое, что выдавало штатского, а не бывшего офицера. А к этой категории служак Кирк привык относиться с большой осторожностью.
Прибывший не стал разочаровывать капитана, уже составившего о своем госте определенное мнение. Окинув взглядом помещение, мужчина не спеша сошел с платформы и надменно уставился на капитана.
– Я верховный галактический комиссар Ферес, – представился он, скрестив руки за спиной.
– Капитан «Энтерпрайза» Джеймс Т. Кирк, – ответил капитан, подавляя в себе каверзное желание сделать тоже самое. Нежелание Фереса обменяться рукопожатием уязвило его. – Позвольте представить вам моего первого офицера мистера Спока и главного инженера мистера Скотта.
Ферес удостоил офицеров мимолетным взглядом и снова уставился на Кирка.
– Капитан, я прибыл сюда, чтобы сопровождать груз медикаментов на Маркус III, а не для того чтобы устраивать вечер знакомств, – произнес он. – В Новом Париже эпидемия чумы, а вы, как я вижу, не торопитесь. Мне говорили, что «Энтерпрайз» - один из лучших звездолетов в Звездном флоте, и я надеялся, что вы проявите максимум расторопности. На вашем месте, капитан, я бы поторопился с погрузкой и отправился в путь.
Кирк почувствовал первые ростки раздражения, но усилием воли подавил их, услышав за своим плечом яростное сопение главного инженера. Он бросил на Скотта предупреждающий взгляд. Не хватало еще, чтобы вспыльчивый шотландец, не терпящий такого пренебрежения к «Энтерпрайзу», выложил все, что думает, и нажил бы себе кучу неприятностей. Собрав всю свою дипломатичность, Кирк вежливо улыбнулся.
– Мы уже полчаса как готовы к вылету, сэр. И ждали только вас.
Вопреки ожиданиям, намек на опоздание Фереса ничуть не смутил.
– Тогда чего вы ждете теперь, капитан? – как ни в чем ни бывало поинтересовался он. – Или я должен говорить, что вам нужно делать?
«Мне нужен отпуск», – с тоской подумал он. И чем скорее, тем лучше. Кивнув комиссару, Кирк подошел к интеркому и вызвал мостик.
– Мистер Сулу, уводите нас с орбиты.
– Есть, капитан.
Кирк снова повернулся к группе, стоявшей у транспортатора. В ответ на его выразительный взгляд Ферес только неопределенно хмыкнул. Пять дней, мысленно повторил Кирк. Всего пять дней…
TBC

@темы: ТОС. Фики

---

Простите если было

[Scieleny]

---

[Oh No Not You]

@темы: Всякое разное, Фанарт

---

James Blish. "Spock Must Die!" ("Спок должен умереть"). Глава 5.

[Алгиз]

Глава 5. С другой стороны

Запись в капитанском журнале. Звездная дата 4020.8
…Я наложил запрет на исполнение приказов любого из Споков вплоть до тех пор, пока не будет решен вопрос об их идентификации (если он вообще может быть решен), хотя фактически это лишает меня первого помощника. Тем не менее, все это бесконечно далеко от того, чтобы считаться приемлемым решением, так как даже без каких-либо прямых действий со стороны чужого Спока, может случиться беда. Есть только один способ предотвратить все это – засунуть обоих Споков в тюремную камеру, шаг, для которого у меня нет никаких реальных оснований…

Работать без Первого офицера оказалось крайне изнурительно, несмотря на все старания Зулу, тем более, что на него легла дополнительная нагрузка в связи с клингонским наблюдателем. Хотя пилоту и удалось стряхнуть с хвоста «Энтерпрайз» чужой корабль-разведчик, отныне не могло быть никаких сомнений в том, что клингонам известен район пребывания корабля, а, следовательно, они будут упорно искать его.
После окончания своей вахты Кирк направился прямиком в лазарет.
- То, что предлагает сделать Спок-Два, беспокоит меня до крайности, - признался он Маккою, - если двойник Спока – действительно зеркальная копия, может быть, это покажет рентгенограмма? Ну… скажем, сердце или аппендикс у него не с той стороны, может быть еще что-нибудь в этом роде?
- Боюсь, что нет, Джим, - ответил ему доктор, - с анатомической точки зрения вулканцы обладают совершенной двусторонней симметрией и, уж конечно, у них нет никакого аппендикса. Конечно, Спок наполовину человек, но единственное, на что влияет этот факт – это хиральность [привычка пользоваться преимущественно одной рукой – психологическое явление, прим. перев.].
- Я уже подумал об этом, но, очевидно, что двойник пришел к тому же выводу. Если он левша, то ему удается успешно притворяться правшой.
- Так или иначе, но мы продолжим наблюдение. Хиральность очень серьезно влияет и на физиологию, так что рано или поздно двойник обязательно ошибется.
- Спок? Ты, должно быть, шутишь…
- Думаю, что ты прав, - мрачно заключил Маккой.
- Тем не менее, я согласен, что только наблюдение может дать нам ответ, и особенно – наблюдение, которое осуществляет профессиональный психолог, то есть ты, док. Если у двойника имеются изменения личности, то в нем должно быть что-то, нехарактерное для Спока, что-то, что поможет нам отличить копию от оригинала.
- Есть предположения?
- Нам придется играть наугад. Но, скажу я тебе, у меня есть серьезные подозрения в отношении Спока-Два. То эмоциональное давление, которому он подвергает меня по поводу уничтожения копии, совсем нехарактерно для Спока. Тот консервативный подход, что предлагает Спок-Один, гораздо более присущ нашему привычному Споку. Но этого недостаточно, чтобы пойти на дальнейшие шаги. Нужна проверка.
- Легко, - сухо сказал Маккой, - просто прикажи старшине Рэнд поцеловать одного из них, а если тот ответит на поцелуй – пристрели его.
- Если мы не придумаем ничего лучшего, мне именно так и придется поступить, - ответил капитан, - я говорю совершенно серьезно.
- Знаю, Джим, и буду держать ухо востро. Даже в лучшие времена наблюдение за этим живым компьютером – нелегкая работёнка. Ну а сейчас, с двумя подобными персонами, да еще в боевых условиях, оно и вовсе превращается в тяжкий крест.
Кирк, отступил, временно удовлетворенный. На саркастические высказывания Маккоя не следовало обращать внимание, док просто не мог не ворчать, так же как он не мог не дышать.
После следующей вахты, не богатой на события, но крайне нервной, Кирк посетил инженерный отсек. Доклад Скотта не обнадежил капитана.
- Капитан, я направлял на координаты Органии разные предметы, в результате чего собрал довольно большую коллекцию дублированных матомов [mathom, ед.ч. – на взгляд переводчика это новояз, по аналогии с phantom. Словари дают нулевой результат. Если есть какие-либо версии, – пишите в комментариях]. Они не могут поведать нам ничего нового.
- Что такое матомы?
- Абсолютно бесполезные объекты. Они скопированы в обратном порядке, так что можно считать, что наша гипотеза на этот счет полностью подтвердилась. Правда, я не представляю, как это поможет нам. Я думаю, вы проверили, где наши Споки носят свои значки?
- Да, я подумал об этом, но, к сожалению не сразу, как только произошло это дублирование. Ну а теперь у копии было достаточно времени, чтобы понять проблему и принять меры.
- Ну, а затем я проделал то же самое на животных, их копии я передал доктору для экспериментов. Хотя я сомневаюсь, что он обнаружит у них какие-либо изменения личности, если только какой-нибудь кролик его не покусает.
Но уже на следующий день все надежды на тестирование животных стали чисто академическими - и в самом деле, невозможными.
Когда Кирк заступил на свою очередную вахту он, к своему немалому беспокойству и удивлению, обнаружил на мостике Спока-Два. Увидев капитана, тот сразу произнес:
- Капитан, я не отдавал никаких распоряжений и не находился бы здесь, если бы ситуация не осложнилась. Вынужден сообщить, что тот, кого вы называете Спок-Один, забаррикадировался в лаборатории доктора Маккоя и отказывается выходить оттуда до тех пор, пока в бортжурнал не будут внесены распоряжения о моем уничтожении и гарантиях его собственной жизни.
Атмосфера на мостике мгновенно наэлектризовалась, Кирк же скомандовал:
- Компьютер, подтверждение!
- Подтверждается, - произнес компьютер.
Кирк взглянул на Ухуру.
- Лейтенант, попросите доктора Маккоя прийти сюда как можно скорее. Мистер Спок, если бы вы были им, я имею в виду Споком-Один, что бы вы думали, предпринимая подобные действия? За исключением, конечно, попытки подтолкнуть меня к выполнению этих требований?
- Есть много возможностей, капитан. К примеру – простое нарушение корабельной рутины, или же – попытка вызвать кризис лояльности у других офицеров. Возможно также, что эти действия – просто попытка уединиться для того, чтобы срочно связаться с клингонами.
- Могли бы вы проделать подобный фокус в его обстоятельствах?
- Да, в любом из перечисленных случаев.
- Мистер Зулу, поднять защитные экраны!
- Готово, капитан, - бодро отозвался навигатор.
В эту минуту на мостике появился Маккой.
- Доктор, есть ли в вашей лаборатории что-нибудь такое, что Спок-Один может использовать как угрозу кораблю или персоналу?
- Довольно много всего, - ответил доктор, - и возможно, даже больше, чем я могу предположить. В конце концов, он – офицер по науке, ну или хотя бы его довольно разумная копия.
- Достаточно для того, чтобы оправдать наши попытки проникнуть в лабораторию при помощи фазеров?
- Я бы сказал – нет, - начал рассуждать доктор, - там довольно много оборудования, незаменимого в наших обстоятельствах, не говоря уже о реагентах и лекарствах. Если он будет сопротивляться, то все это может быть повреждено или вовсе уничтожено. И учти, Джим, возможно, что он делает только то, что говорит – то есть пытается сохранить свою жизнь. Почему бы нам не подождать, что будет дальше?
- Могу я сказать, капитан? – спросил Спок-Два.
Кирк кивнул.
- Риск поведения, предлагаемого доктором, неоправданно велик. Несомненно, этот шаг, который является прямым нарушением вашего приказа, означает, что именно он, а не я, является копией. Оставить его в покое равнозначно приглашению на борт высококвалифицированного клингонского офицера по науке, а также вручению ему всех средств для того, чтобы сделать наше положение еще более затруднительным.
- Высокого мнения о себе, не так ли? – спросил Маккой у капитана.
- Доктор, если вы сомневаетесь в моей высокой квалификации, то предлагаю вам запросить данные обо мне в базе компьютера.
- Прекратите, вы оба, - вмешался Кирк, - сейчас не время враждовать. Мистер Спок, имейте в виду, что я еще не принял решение. У меня все еще имеются подозрения в отношении вас обоих, так что единственный выход, на который я согласен – оставить в живых всех. Черт возьми, неужели вы не знаете, что предлагаете уничтожить того, кто может оказаться моим другом и лучшим Первым офицером во всем Флоте? Если нет, то очевидно, что вы не можете быть настоящим Споком!
- Я понимаю, капитан, - ответил Спок-Два, но мой долг состоит в том, чтобы докладывать о том, что я считаю доказанным фактом.
- Хорошо, - согласился Кирк, несколько смягчившись, - но сейчас мы оставим все как есть. При этом хочу напомнить вам всем, что мы все еще пытаемся уклониться от встречи с флотом клингонов, а также добраться до Органии, что для нас является самым лучшим шансом выжить самим и принести пользу Федерации.
- Капитан, мы можем не успеть, - неожиданно произнесла лейтенант Ухура, - я только что перехватила подпространственное сообщение клингонов. Они утверждают, что нанесли крупное поражение флоту Федерации в районе Большой Туманности Ориона. Это очень близко к Земле…
- И гораздо серьезнее, чем вы думаете, - ответил на это сообщение Спок-Два, - клингоны называют этот район «Пространством Новых Солнц», потому что здесь зарождаются звезды четырех поколений.
- А почему это имеет значение? – спросил Кирк.
- Потому, капитан, что процесс рождения звезд будет продолжаться еще миллионы лет. Это значит, что клингоны настолько уверены в своей победе, что готовы жертвовать кораблями и людьми, чтобы захватить солнечные системы, которых еще не существует. И они вполне могут быть правы.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Спок должен умереть

---

Колыбель призраков, часть 3, заключительная

[M*Ress]

Фандом: StarTrek: TOS
Название: Колыбель призраков (часть 3)
Автор: M'Ress
Жанр: приключения, дружба, отчасти ангст
Предупреждение: куча трупов
Канон: TOS, TAS, "Эпидемия IDIC"
Время действия: между вторым и третьим сезонами TOS
Дисклеймер: коммерческих целей не преследую, выгоды не извлекаю, все права - Парамаунту, землю - крестьянам, фабрики - рабочим, и проч., и проч., и проч.

Начало здесь: www.diary.ru/~ST-TOS/p98129909.htm и здесь: www.diary.ru/~ST-TOS/p123242903.htm

Часть 3

Часть 3.


Белые камни, белый песок. И небо - фиалковое, индиговое, яркое до рези в глазах. На Земле такое небо можно увидеть разве что высоко в горах.
Красота... будь она неладна.
До сих пор удача была на их стороне. Трудная посадка прошла как по нотам, и "Кеплер" без помех опустился на плоскую кварцевую плиту в намеченном месте. До "руин" оставалось чуть больше километра на своих двоих.
Маккой посмотрел на Спока с завистью. Вот уж кому повезло: на этой каменной сковородке, в сухой удушливой жаре вулканец, должно быть, чувствовал себя как дома и шёл размеренным неутомимым шагом, равнодушный и к зною, и к слепящему свету. Сорокакилограммовый магнитный генератор он тащил без всякого напряжения, словно пустую коробку. Аккуратно причёсанная чёрная макушка старпома блестела на солнце, будто зеркальная. Эволюция славно позаботилась об обитателях системы Эридана-40, снабдив их, кроме всего прочего, густыми и гладкими волосами - естественным отражателем, защищающим мозг от избыточной радиации их родной звезды.
А вот капитан косился на злое светило, как на личного врага, и поминутно вытирал рукавом лоб. Жест был чисто символическим: горячий воздух мгновенно высушивал пот. Мёртвая безводная планета понемногу высасывала влагу из живых, дерзнувших нарушить её тысячелетнее уединение.
...Узнав, что Джим собирается сам вести шаттл, Маккой пришёл в отчаяние и стал просить его остаться на корабле. Он раз пять повторил, что "визитёр" охотится за капитаном, и только за ним; что при первой же возможности существо снова нападёт, и неизвестно, сумеет ли Спок защитить его на этот раз. Он кричал, что это даже не риск, а чистой воды самоубийство; помянул и безответственность, и манию героизма, и обыкновенную мальчишескую дурь...
Джим дал ему выговориться до конца. Молчал, щурил жёлтые тигриные глаза и лишь потом, когда Маккой выдохся и охрип, - сказал:
- Я лечу на Гамму Корви II. Ты летишь со мной. Хочешь - добровольно, хочешь - в смирительной рубашке и под охраной. Так или иначе, но через двадцать минут ты будешь в шаттле.
Капитан вышел из изолятора, и в дверях встали Денби и Короленко. Два самых крепких парня из числа его санитаров. Лица у обоих были виноватые, но Маккой не сомневался, что при необходимости эти ребятки спеленают его, как младенца, и доставят в ангар на руках.
Он покорился.
...Задумавшись, Маккой налетел на торчащий каменный гребень. Пошатнулся, едва удержался на ногах. Джим мгновенно замедлил шаг, оглянулся через плечо.
"Как ты, старина? Держишься?"
Маккой выдавил неубедительную улыбку. Ничего, мол. Держусь.
Ему было муторно. Коэрцитиновый дурман понемногу выветривался, оставляя после себя сосущую пустоту в желудке и ватную слабость во всём теле. От изнуряющей жары - а пуще того, от обилия простора и света после трёх дней взаперти, - то и дело подступало зыбкое головокружение, и каждый раз Маккоя захлёстывал панический страх: опять? началось?
Он чувствовал себя ходячей бомбой, готовой взорваться в любую минуту. Чего бы он только не отдал, лишь бы Джим оказался сейчас на "Энтерпрайзе", где угодно, но подальше от него...
- Выше нос, Боунс, - весело сказал капитан. - Мы уже пришли.
Маккой оторвал взгляд от земли. Врезанные в сияющую твердь неба, над ними вставали длинные серые тени - будто менгиры, что ставили древние кельты на могилах своих вождей...
...Нет, не могила. Колыбель, где тысячи веков дремало первобытное зло, безымянное и безвредное до поры, как зарытый в землю наконечник отравленной стрелы. Кто, распахивая поле, зацепил плугом смертоносную железку и вытащил её на свет? кто, не ведая беды, наступил босой ногой? - не всё ли равно теперь? Джинна не загнать в бутылку, и призраков Пандоры не посадить обратно в волшебный ящик...
Стоп. Спокойно. Это просто побочный эффект нейролептика - тревога, депрессия, навязчивые мысли. Ты же врач, ты знаешь...
Он закрыл глаза и медленно сосчитал до пяти.
- Боунс, - Рука Джима легла ему на плечо, возвращая чувство реальности. - Соберись. Ещё чуть-чуть.
Спок уже распаковал генератор и возился с ним. Творение вдохновенной фантазии Монтгомери Скотта выглядело устрашающе. Контейнер, послуживший корпусом прибора, оказался слишком мал, чтобы вместить необходимое количество электронной начинки, и всё, что не влезло, Скотти прикрепил снаружи - две дополнительные магнитные катушки, громоздкий преобразователь поля, плату-модулятор под прозрачным щитком, целый ворох разноцветных проводов и ещё несколько наспех пристыкованных деталей, назначение которых оставалось загадкой. Венчала всё это стандартная панель управления с цветными кнопками, индикаторами и дисплеем, прикрученная двумя огромными болтами.
Кирк и Маккой разглядывали шедевр инженерной мысли с одинаковым сомнением в глазах.
- Ну и ну, - протянул доктор. - А эта штука точно работает?
- У нас есть только один способ проверки, - ответил вулканец, включая питание.
Дисплей засветился, лампочки индикаторов мигнули и генератор загудел, как разбуженный шмель.
- Отлично, - с облегчением сказал Кирк. - Спок, какой у него радиус действия?
- Достаточный, чтобы покрыть с этой точки всю площадь между колоннами.
- Начинай с самого низкого уровня и постепенно увеличивай мощность. Боунс, ты помнишь, где...
Он не заметил, в какой момент к жужжанию генератора примешался другой звук - такой же металлический и вибрирующий, но более высокого тона. А когда понял, что означает этот звук - было уже поздно: воздух перед ними зарябил золотыми искрами, и два, три... шесть мерцающих силуэтов соткались из пустоты, преграждая дорогу к "руинам".
Кирк отшатнулся - инстинктивное, бесполезное движение. Здесь, на открытой равнине, бегство не имело никакого смысла. Да и некуда было бежать: вторая группа с фазерами наизготовку уже материализовалась позади, отрезая путь к отступлению.
Всё произошло в считанные секунды. Солдаты в стальных шлемах и серых чешуйчатых куртках сомкнули кольцо вокруг маленького отряда. Один, с непокрытой головой, шагнул из строя. Синий шарф через плечо указывал на его ранг - центурион.
- Не сопротивляться, - сказал он на стандарте, почти без акцента. - Сдать оружие и коммуникаторы.
Никто не двинулся с места. Маккой при всём желании не мог бы выполнить требование: он был безоружен, если не считать медицинской сумки. Спок замер над генератором, не сводя глаз с капитана, готовый по первому его знаку броситься на оцепление - или подчиниться и сдать фазер. Лишь за одним человеком он признавал право отдавать приказы.
Кирк ограничился тем, что развёл руки в стороны, показывая, что не собирается сию минуту хвататься за оружие. Это нарочито медленное движение выглядело скорее как вызов, чем как жест сдачи.
- Вы незаконно пересекли Нейтральную зону и вторглись на территорию Федерации, - отчеканил он. – Как представители Звёздного Флота мы требуем...
- Никаких требований, - оборвал его ромуланец. - Ваш корабль обнаружен и окружён. Сложите оружие и приготовьтесь к транспортировке.
Темнея лицом, Кирк снял с пояса фазер и швырнул его под ноги противнику. Через мгновение рядом упал фазер Спока.
- В сторону, - приказал центурион, носком сапога отбрасывая оружие подальше. - Ты тоже, thaessu.
Кирк и Спок отступили в сторону. Маккой дёрнулся было следом, но ромуланец взмахом фазера остановил его. Видимо, из-за синей униформы он принял врача за учёного.
- Что это такое? - требовательно спросил он, указывая на генератор.
Прибор продолжал гудеть, весело подмигивая индикаторной лампой.
- Это... - начал Маккой - и запнулся в ужасе, чувствуя, как в голове нарастает знакомый железный звон.
Твёрдая земля зашаталась под ногами. Зрение раздвоилось: он видел белую каменную равнину и сквозь неё - белые огоньки.
Много-много белых огоньков.
Это они. Те, что кусаются и жалят. Те, что делают больно.
Пусть их не будет!
Беззвучный удар ощутили все. Словно гигантская тяжёлая лапа прихлопнула разом весь круг - и пленников, и конвоиров. Циркульный строй ромуланцев сломался. Кто-то с воплем отпрянул назад, кто-то согнулся, хватаясь за голову. Высокий солдат за спиной центуриона молча повалился на спину, как подрубленное дерево.
Белые огоньки гаснут.
Много пищи. Вкусно.
Золотой огонёк - близко. Самый яркий. Самый вкусный. Но белых ещё много. А надо, чтобы - ни одного.
Стой! Нельзя! Не...
Он понимал, что происходит, но сделать ничего не мог. Чужая неукротимая сила несла его, словно бешеная лошадь - неумелого всадника; как в тот раз на ферме у дяди, когда он, тринадцатилетний мальчишка, сдуру забрался на Герцогиню - каштановую трёхлетку, строптивую и нервную. И как в тот раз, он чувствовал себя совершенно беспомощным, и оставалось только одно: во что бы то ни стало удержаться в седле - удержаться в сознании...
- Спок!
Нет времени объяснять. Только бы он понял! Только бы не стал колебаться...
Но Спок уже оседает на подгибающихся ногах - расширенные глаза смотрят в никуда, побелевшие пальцы сжимают виски.
Белый огонёк. Злой, кусачий белый огонёк. Задавить.
...что ты делаешь, тварь, что ты делаешь!
Какое-то движение рядом - Джим бросается на поредевшую шеренгу ромуланцев. Сбивает плечом полуоглушённого солдата, перехватывает у него оружие. Ромуланец валится на песок, капитан вскидывает фазер...
Одной секунды ему не хватило. Или, может, половины секунды...
- Нет! - крик обжигает пересохшее горло. Красный луч шипит в разрежённом воздухе, Джим спотыкается на середине шага и падает вниз лицом.
Много пищи. Очень много.
Слишком много!
Центурион, единственный из отряда, ещё держится на ногах. Пьяно пошатываясь, поднимает фазер для второго выстрела. Их разделяет шагов десять, не больше. Промахнуться невозможно.
Время замирает. Солнечный свет течёт расплавленным свинцом. Надсадно воет генератор.
Почему мне не страшно?
Угловатое лицо ромуланца коверкает судорога. Он странно выгибается всем телом, словно кукла на тростях; рука с оружием дёргается. Луч уходит в сторону, пляшет, полосуя без разбора небо, камни и скорчившиеся тела...
И наискось перечеркивает генератор, высекая фонтан искр и длинный язык пламени.
Вспышка.
Темнота.



***

- Мой коммандер! - Связист плотнее прижал серебряную пластинку гарнитуры к остроконечному уху. - Мы потеряли контакт с десантной группой.
Коммандер С'Тагор повернулся в кресле.
- Повторите сигнал на резервной частоте.
Связист быстро отщёлкал кодовую последовательность и покачал головой.
- Ответа нет.
С'Тагор недовольно сжал губы. Что там у них случилось? Ионная буря забила помехами все частоты или какая-нибудь магнитная аномалия повредила коммуникаторы? Скорее всего. Не могли же четверо или пятеро хлипких землян (а больше не поместилось бы в тот шаттл) справиться с целой декадой вооружённых имперских солдат...
В любом случае, с планеты им бежать некуда. А попадут ли они в камеру допросов часом раньше или часом позже - не так уж важно.
- Продолжайте на резервной, - приказал он связисту и отвернулся к обзорному экрану.
Там, в кольце ромуланских кораблей, безнадёжно огрызаясь короткими слепыми залпами, разворачивался его главный враг. Федеральный звездолёт класса "Конституция", чьё неожиданное появление в системе Гамма Корви ставило под угрозу не только тщательно спланированную операцию, но и его, С'Тагора, собственную карьеру.



***

Когда Маккой пришёл в себя, его встретила тишина. Полная, мёртвая тишина, нарушаемая лишь змеиным шорохом песка, текущего по камню.
Потребовалось собрать все остатки воли, чтобы принудить себя открыть глаза.
Он оперся на руки и встал, и гравитация проклятой планеты навалилась на него всей тяжестью. На секунду всё потемнело, потом зрение прояснилось. Хотя сейчас он предпочёл бы ослепнуть - лишь бы не видеть того, что творилось вокруг.
В Акакдемии, на одной из лекций по истории военно-полевой хирургии, им показывали старую документальную фотографию: взрыв осколочного снаряда в группе солдат. Эта чёрно-белая, плохого качества картинка долго стояла у него перед глазами. Теперь он видел то же самое наяву - мёртвые тела, бесформенными кляксами разбросанные по кругу от эпицентра, как лепестки чудовищного цветка.
А эпицентром был - он сам.
Ужас и отвращение приковали его к месту. Оцепенев, он стоял посреди мёртвого круга, бесцельно поворачивая голову из стороны в сторону, как заведённый, пока блуждающий взгляд не зацепился за что-то знакомое. Яркий синий мазок на выбеленном песчаном холсте.
По-стариковски волоча непослушные ноги, Маккой подошёл ближе. Вулканец лежал на спине - безучастное лицо обращено к солнцу, полуоткрытые глаза затянуты белой плёнкой, как у мёртвой птицы.
Господи, ну почему? Почему он, а не я?
Что-то стиснуло грудь и стало трудно дышать - может быть, от запаха гари, потому что рядом дымился разбитый генератор. Последний выстрел центуриона разворотил корпус и сжёг панель управления. Потрескивая, искрил оборванный кабель, растаявший пластик вытекал на песок и застывал вязкими тёмными лужицами.
Поодаль - ещё одно тело. Солнечный блик на гладкой пластине шлема. Губы искривлены, лицо страшное, чёрно-зелёное, налитое кровью. Ромуланец.
Маккой взглянул в другую сторону и замер, не в силах смотреть и не в силах отвернуться.
Жёлтая рубашка. Светловолосый затылок.
...нет. Пожалуйста, нет...
...Упал, как бежал - ничком, уткнувшись лицом в землю, и безвольно откинутая рука ещё сжимает фазер. И белая кварцевая пыль блестит в растрёпанных волосах - будто ранняя седина.
Кажется, совсем недавно они сидели в капитанской каюте, празднуя окончательное выздоровление после вспышки геронтогенной радиации, поразившей их на Гамме Гидры IV. И Джим, непривычно задумчивый в тот вечер, сказал: "Знаешь, Боунс, я надеюсь, что не доживу до такой старости. В последний полёт надо уходить на полной скорости, а не тащиться дряхлым, выжившим из ума калекой".
Вот и сбылось...
Словно тупой нож провернулся внутри - Маккой захлебнулся сухим редким воздухом и опустился на землю, давясь то ли кашлем, то ли рыданиями.
Если бы можно было отменить, зачеркнуть, переписать набело... Вернуться назад, в тот день и час, когда "Энтерпрайз" вошёл в систему Гамма Корви - чтобы близко не подходить к руинам, вообще не ступать на эту чёртову планету. Или хотя бы туда, в лазарет, когда он сидел на полу с инъектором в руке, с ампулами, рассыпанными вокруг, как леденцы из пакета, и ещё не поздно было ввести тройную дозу, чтобы всё кончилось раз и навсегда...
Джим. Спок. Фарид.
Три жизни - вот цена твоей трусости.
Маккой чуть не закричал - такой нестерпимой болью опалила едкая смесь горя, отчаяния и вины. Он схватился за ворот рубашки, бездумно рванул прочную ксенолиновую ткань, словно мог руками выдрать, выцарапать из себя инопланетную пакость... вот только бесплотное существо не удалить хирургическим путём.
Он в отчаянии огляделся по сторонам. Генератор превратился в кучу бесполезных железок. Впрочем, это уже не имело значения - Маккой всё равно не смог бы заставить прибор работать. Но оставался ещё один способ.
- Прости, - шёпотом сказал он капитану. - Так надо.
И взялся за фазер. Податливые, не успевшие закоченеть пальцы без сопротивления выпустили оружие. Металл нагрелся на солнце и почти обжигал; регулятор мощности стоял на отметке "оглушение". Маккой перевёл его вперёд - до упора.
Так надо, повторил он про себя. Чтобы уничтожить эту гадину наверняка; чтобы нигде и никогда не повторилась сегодняшняя дикая и бессмысленная бойня. И не всё ли равно - сейчас или немного позже? Ромуланцы не оставят его в живых, а если и оставят... лучше уж так, быстро и почти без боли, чем гнить в какой-нибудь секретной лаборатории под надзором остроухих вивисекторов...
А Джоанна? Как же она будет - без меня? Детка моя...
При мысли о дочери что-то опасно дрогнуло внутри, и он скомкал эту мысль и затолкал в самый дальний уголок сознания. Он чувствовал, что если задумается о ней хоть на минуту дольше, - ему уже не хватит решимости.
Ну?
Он повернул фазер к себе. Прямо в лицо уставился круглый стеклянный зрачок фокусирующей линзы; Маккой содрогнулся, словно заглянул в глаза змеи. Глухая тоскливая жуть подкатила к сердцу, он не выдержал и зажмурился, борясь с желанием отбросить оружие. Пересилил. Снова поднял фазер и прижал дулом к шее. Не так страшно, если представить, что делаешь себе инъекцию...
Хватит тянуть. Раз, два...
Глухо ахнуло над головой, словно врезали колотушкой по дырявому барабану, и в небе вспыхнул огонь - такой яркий, что слёзы навернулись на глаза; такой горячий, что рубашка, кажется, задымилась на спине и плечах. Что-то жуткое творилось там, наверху, но взглянуть было невозможно: свет до боли обжигал зрачки. Забыв о фазере, Маккой со стоном зажмурился - мир окрасился в рубиновые тона, и он увидел на просвет волосяную сеточку капилляров в собственных веках.
В ту же секунду что-то сильно сдавило ему локоть, отводя руку с оружием вниз и в сторону. Палец на спусковой кнопке непроизвольно дёрнулся, алый луч стригнул по песку, выплавляя дымящуюся борозду. Живая тяжесть опрокинула Маккоя и придавила к земле, и сквозь плывущие в глазах цветные круги проступило бледное от ярости лицо с расцарапанной щекой, с прилипшей ко лбу светлой прядью.
Капитан удерживал его борцовским захватом, блокируя обе руки, не давая обратить оружие на себя. От изумления Маккой чуть не выпустил фазер, потом опомнился и стиснул рукоятку изо всех сил. Джим что-то кричал ему, но слова доносились как через толстый слой ваты.
- Нет... - выдохнул он, отчаянно цепляясь за оружие. - Не надо... оставь...
Вместо ответа Джим так выкрутил ему кисть, что запястье чуть не хрустнуло в суставе. Маккой охнул от боли, фазер выскользнул из онемевших пальцев. Звонко щёлкнул предохранитель.
- Вставай! - прохрипел Кирк, свободной рукой вздёргивая врача за шиворот. - Вставай, чтоб тебя...
И добавил ещё пару слов, каких Маккой никогда раньше от него не слышал.
Спотыкаясь и поскальзываясь на камнях, прикрывая глаза руками от безжалостных потоков света, они бежали к серой колоннаде, а над ними разгоралось второе солнце - косматый клубок белого огня, прошитый лиловыми сполохами. Кто хоть раз видел облако аннигиляционного взрыва, тот не забудет его до конца своих дней.
- Джим, - Маккой задыхался на бегу, - это был... корабль?..
- Да!
- Наш... корабль?..
- Не знаю! - Кирк схватил его за плечо и подтолкнул вперёд, в проход между колоннами.
В пронзительном синеватом свете "менгиры" казались сделанными из жидкого стекла. Их чёрные зубчатые тени протянулись по земле, как треугольные разломы. Внутри колонн вспыхивали, скользили и гасли подвижные искры - словно то были термитники, населённые полчищами светляков. Витиеватые трещины на кварце пылали фосфорическими письменами.
Преодолевая дрожь, Маккой сделал несколько шагов. Со всех сторон доносился зуд, скрежет, сухое статическое потрескивание, как в трансформаторной будке. Звук тупым сверлом ввинчивался в голову, мелкой вибрацией отдавался в зубах. Тягучая боль сдавила затылок, в висках застучало. По коже забегали колючие мурашки, вздыбливая волоски на руках и на шее. Огненная метель закружилась перед глазами.
Цепляясь за скользкий камень, обжигая ладони ледяным электрическим огнём, он привалился к подножию колонны, но на этот раз не потерял сознания. Только померкло зрение, и невидимая лапа сильнее сжала голову; боль взметнулась до непереносимой высоты, почти до остановки пульса - и лопнула, как перетянутая пружина.
И наступило молчание. Боль ещё бродила в теле - короткими спазмами, всплесками, отголосками, но в мыслях воцарилась спокойная пустота. Присутствие чужака, которое он ощущал все эти дни, как застрявшую в мозгу занозу, - это присутствие исчезло.
Всё. Кончено.
Он почувствовал, как его приподнимают и тащат, услышал сбивчивое, свистящее дыхание Джима, но не мог даже пошевелить ногами, чтобы помочь ему. Просто не осталось сил - ни первых, ни последних. Тело казалось пустым и лёгким, как сброшенная змеиная шкурка.
Капитан выволок его на открытое место, перетащил через каменную гряду и опустил на землю. Потом отошёл немного вбок, и Маккой услышал знакомое жужжание фазерного луча.
Кирк стрелял по каменным столбам. Фазер, включённый на полную мощность, резал кварцевую скорлупу, как алмаз режет стекло; металлические прожилки плавились и текли кипящей багровой смолой. Одна из колонн вдруг надломилась у основания и медленно повалилась набок, в падении зацепила другую, уже подрубленную лучом, та - третью... Кирк отступил на шаг - острые обломки кварца высекли искры у его ног. Грохот бьющихся камней рвал барабанные перепонки. Маккой прижал ладони к ушам, беззвучно разевая рот.
Должно быть, потеря нескольких конденсаторов нарушила равновесие системы, и вся энергия, накопленная в "руинах" в течение многих веков, потекла вспять. По спёкшейся песчаной корке метнулись голубые плети молний, сквозь едкие силикатные испарения пробился резкий запах озона. Отшвырнув фазер с опустевшей батареей, Кирк бросился на землю, рядом с Маккоем, и вовремя - на остриях уцелевших колонн вспыхнул искристо-белый, сказочной красоты коронный разряд.
Земля вздрогнула, кажется, до самого основания, и чудовищный удар раздробил тысячелетний кварцевый щит. Колонны рушились одна за другой, воздух звенел от переизбытка электричества, и людям оставалось только сильнее вжиматься в расщелину между двух каменных гребней да прикрывать головы от града жалящих осколков.
Это длилось недолго. Подземные толчки прекратились, поднятая в воздух пыль осела, засыпав развалины алмазным крошевом. Последние отголоски эха угасли, и в тишине раздался слабый, совершенно неуместный звук.
Маккой смеялся, сидя на земле. Смеялся взахлёб, счастливо, как ребёнок... или как безумец.
- Боунс, - Кирк взял его за плечи и слегка встряхнул. - Боунс, ты что?
Врач улыбнулся, размазывая по лицу слёзы пополам с песком.
- Джим... О господи, какой я идиот! Третье веко... это ведь реакция на свет, всё равно что зрачковый рефлекс! Я же подумал... я даже пульс у него не проверил!
Кирк зажмурился, чувствуя, как тает застывший в груди ледяной ком.
- Скорее! - Маккой вскочил, чуть покачнулся от слабости, но сам выпрямился. - Может быть, ещё не поздно!
Кирк тоже поднялся - медленно, с трудом ловя равновесие. Только теперь Маккой заметил, что капитан двигается скованно, заметно подволакивая ногу.
- Ты сам-то как? - спохватился он. - Не ранен?
Кирк скривился.
- Словил заряд, по касательной. Ничего страшного, только оглушило, - Он ожесточённо потряс головой. - Нас собирались взять живыми.
Прихрамывая, он обогнал доктора и заковылял в ту сторону, где они оставили Спока. Маккой замешкался, глядя на место побоища. Снова подступил комок к горлу при виде этих тел в серой чешуе, темнеющих на песке, словно рыбы, выброшенные на берег приливом...
Кирк, не тратя времени, перешагнул через мёртвого ромуланца и опустился на колени рядом со Споком.
- Боунс! - позвал он. - Скорее!
Присев рядом, врач уверенной рукой нашёл точку пульса на шее вулканца и облегчённо вздохнул.
- Чёрт живучий! - с восхищением сказал он. - Скоро меня инфаркт хватит от его фокусов. Джим, поищи-ка мою сумку...
- Некогда, - отрезал капитан. - Ромуланцы в любой момент могут прислать ещё один отряд. Надо убираться отсюда, и поскорее.
Он приподнял старшего помощника, перекинул его руку через плечо и крякнул, выпрямляясь.
- Откуда в нём... столько веса? - пожаловался он, едва переводя дыхание. - А с виду тощий... как доска...
- У вулканцев кости... твёрже, - просипел Маккой, поддерживая Спока с другой стороны. - И мышцы... плотнее... Думаешь, почему они... такие силачи?
Он сам еле передвигал ноги. Честно говоря, масса одного не слишком упитанного вулканца, распределённая на плечах двоих взрослых мужчин, была вполне подъёмной... но жара, и гравитация... и эта треклятая слабость, от которой дрожат коленки...
Маккою казалось, что они тащатся со скоростью улитки, ползущей в гору. Или вовсе топчутся на месте. Когда из белого марева наконец вынырнул плоский бок "Кеплера", врач едва поверил своим глазам.
- Добрались, - выдохнул он из последних сил, вползая за капитаном в открытый люк. - Что дальше, Джим?
Кирк опустил Спока на сиденье и пристегнул, надёжно затянув ремни.
- Для начала полетим на юг. Там есть крупная горная цепь. Спрячем шаттл где-нибудь в ущелье и дождёмся помощи.
- "Энтерпрайз"? - Маккой откинул соседнее кресло и полез за аптечкой из аварийного набора.
- Если им удалось отбиться, то они уже далеко. Если нет... - Джим тряхнул головой. - Но я думаю, что удалось. Сулу - отличный пилот.
- Ты хочешь сказать, - буркнул Маккой, заряжая шприц дозой стимулятора, - что мы здесь застряли? На необитаемой планете, рядом с целой армией разъярённых ромуланцев? Ну, знаешь ли...
- Ромуланцам здесь больше нечего делать. Тайным планам конец; всё, что им осталось, - исчезнуть раньше, чем в системе появятся корабли Звёздного Флота. А нам надо только продержаться пару дней, пока "Энтерпрайз" не вернётся с подкреплением.
- Никогда не любил "Робинзона Крузо", - вздохнул Маккой. - Джим, а ты уверен, что...
Снаружи что-то полыхнуло, заливая кабину "Кеплера" дрожащим голубым светом. Сияющий луч отвесно протянулся из зенита и вонзился в землю где-то возле горизонта. Ударная волна встряхнула шаттл, как погремушку, под опорами заскрежетали камни.
Короткая вспышка - и пауза.
Длинная вспышка, короткая вспышка. Пауза.
Длинная вспышка.
E... N... T...



***

- Они засекли шаттл и по обратному курсу вычислили нас, - рассказывал Сулу, размахивая руками от возбуждения. - Первый подошёл вплотную и выстрелил плазменной торпедой наугад. В нас не попал, зато разнёс в клочья несколько ближайших астероидов, и мы получили приличный залп из сотни тонн битого камня. Мощность щитов упала почти на четверть. Маневрировать там невозможно, пришлось выходить на открытое место. Тут на нас и насели остальные.
- И, главное, непонятно, сколько их - может, пятеро, а может, и весь десяток, - вклинился Чехов. - Сенсоры показывают пустое место. Такие хитрые гады - энергию берегут, чтобы маскировку не отключать, и лупят маломощными лучами прямо из-под экрана. Измором решили взять.
- Мы отстреливались вслепую, - продолжал Сулу, - но было понятно, что щиты долго не выдержат. Они начали оттеснять нас к планете. Мы зашли на низкую орбиту, и тут один из них ошибся - нырнул под нами, чтобы обстрелять нижние щиты...
- ...и как только вошёл в экзосферу, так и засветился в рентгеновском диапазоне, как новогодняя ёлка! Ну, тут уж мы не оплошали...
- Двумя выстрелами разбили ему двигатель, и он свалился. Варп-установка взорвалась в верхних слоях атмосферы...
- ...и пошла такая магнитная волна по всему спектру, что у нас вырубились дальние сенсоры. А ромуланцы, зуб даю, ослепли напрочь!
- В общем, они потеряли нас из виду. Под прикрытием магнитных помех мы совершили разворот с обратным ходом и выскользнули из окружения. На половине импульсной долетели до астероидного поля и сбросили там две фотонные торпеды. Потом вырубили все системы, заглушили двигатели и двинулись обратно по инерционной траектории...
- ...и пока они шастали среди астероидов, разбирались, что это там так красиво рвануло, и искали наши обломки, мы втихую прокрались к планете, чтобы забрать вас.
- Связь заглохла из-за магнитного фона, транспортаторы тоже, так что оставалась только визуальная сигнализация...
- ...а Ухура сказала, что вы знаете старый радиокод. Вот и мы начали семафорить главным фазером...
- ...и это сработало! - закончил Сулу.
Он не удержался от самодовольной улыбки, вспоминая их последний манёвр. И правда, было чем гордиться: провести корабль по касательной траектории, чуть-чуть не задев кипящую от ионных разрядов атмосферу, и на огромной скорости подхватить взлетающий шаттл буксирным лучом - всё равно что муху на лету заарканить. И сразу - двигатели на максимум, и ходу оттуда, потому что ромуланцы уже поняли свою ошибку и мчались к планете, горя неправедным гневом. Но "хищные птицы" не могли догнать "Энтерпрайз", идущий на полном варпе, а легковооружённые перехватчики не рискнули преследовать федеральный крейсер, да ещё на чужой территории...
Но капитан почему-то не спешил хвалить младших офицеров. Восторженный рассказ он выслушал молча, крутя в пальцах стило от электронного блокнота. А когда он наконец заговорил, его тон не предвещал ничего хорошего.
- Мистер Сулу, вы помните приказ, который я отдал вам, покидая корабль?
Улыбка исчезла с лица пилота.
- Да, капитан.
- Повторите.
- Сохранять позицию в пределах астероидного пояса и ждать возвращения шаттла. В случае обнаружения, - Сулу слегка запнулся, - послать экстренный сигнал командованию и покинуть систему. Сохранить корабль любой ценой.
- Я приказывал вам возвращаться за нами?
- Нет, но ведь...
- Болтаться вокруг планеты, под носом у ромуланской армады? Рисковать кораблём ради нас троих?
- Никак нет, сэр.
- Вам удалось отвлечь их внимание и оторваться от погони. Отличный трюк с торпедами... кстати, чья это была идея - ваша, энсин? Поздравляю. Но после этого вы должны были улетать - как можно тише и как можно быстрее. А не затевать чёртову игру в прятки, подвергая опасности весь экипаж из-за трёх человек.
- Сэр! - Рулевой упрямо вскинул подбородок. - В числе этих трёх человек были капитан и старший помощник!
- Которые к тому времени могли быть уже мертвы или взяты в плен. Вам это не приходило в голову?
Сулу молчал. Чехов сердито сопел. Он очень хотел сказать что-нибудь в защиту друга, но как младшему по званию ему приходилось помалкивать. Исполняющим обязанности капитана был назначен Сулу, и никто, кроме него, не мог принять на себя ответственность за действия корабля в последние несколько часов.
- Вы чертовски хороший пилот, мистер Сулу, и вы чертовски хороший офицер. Я не хочу портить ваш послужной список отметкой о дисциплинарном взыскании. Но если вы и впредь будете так вольно толковать мои приказы, мне придётся это сделать. Ясно?
- Да, сэр, - тускло ответил Сулу.
Кирк вздохнул.
- Я обязан вам спасением "Энтерпрайза". Я это понимаю. Но поймите и вы: капитан должен быть уверен в действиях каждого из своих людей - иначе у него связаны руки. Когда у вас будет собственный корабль, - при этих словах Сулу чуть встрепенулся, - вы сами в этом убедитесь.
- Да, сэр, - повторил рулевой. Плечи его расслабились, обида в глазах погасла.
- Вы свободны, - Кирк внимательнее взглянул на обоих и добавил, уже не по уставу: - Отдохните, ребята.
"Ребята" попрощались и вышли из кабинета плечом к плечу. Сработались, подумал Кирк, глядя им вслед. Пожалуй, Чехова не стоит пока переводить в научный. Пусть остаётся в "альфе". Спок переживёт, у него и так достаточно персонала.
На стене запиликал интерком:
- Маккой вызывает капитана.
- Кирк на связи. Как там у вас дела?
- Лучше не бывает. Пациент только что покинул лазарет, ему прописан отдых в тёплой каюте, медитация и горячий чай. И ещё...
- Да?
- Спок... проверил меня. На всякий случай.
- И?..
На том конце раздался короткий вздох.
- Ничего, Джим. Ничего страшного.



***

- Сенат недоволен вами, коммандер.
Казалось, экран видеопередатчика вот-вот засеребрится инеем - таким беспощадным холодом веяло от слов великого претора. С'Тагор не выдержал, опустил голову.
Он хорошо понимал всю тяжесть своей вины. Федеральный звездолёт оказался там, где ему не следовало быть, - это ещё можно списать на пагубное стечение обстоятельств и недосмотр внешней разведки. Но вот то, что С'Тагор, имея четыре тяжёлых корабля против одного, не смог задержать и уничтожить нежелательного свидетеля...
Позор. Неизгладимый позор для командира боевого крыла.
- Федерация, без сомнения, уже подняла по тревоге половину флота. Ваша миссия прекращена. Возвращайтесь на исходные позиции и ждите дальнейших приказов.
- Мой претор! - С отчаянием утопающего С'Тагор ухватился за последнюю соломинку, которая могла удержать его над бездной окончательного поражения. - Мы потеряли один корабль, но зато получили бесценную информацию о новом оружии Федерации и захватили опытный образец!
Одутловатое лицо претора оживилось слабым интересом.
- Новое оружие? Образец действующий? Вы видели, как оно работает?
- Я видел результат. Десять трупов, все - без единой раны, и наши медики до сих пор не могут определить причину смерти. Инженеры исследуют образец, но... к сожалению, он сильно повреждён.
- Это всё, что у вас есть? - голос претора сочился презрением. - Вопросы без ответов и куча металлолома?
- У нас есть очевидец. Центурион Кален, возглавлявший группу захвата. Он в тяжёлом состоянии, но мой врач клянётся, что он выживет, - С'Тагор стиснул кулаки. - Дайте мне несколько дней, и я узнаю об этом оружии всё, что нужно.
Претор молчал. Передатчик потрескивал, по экрану метались белые искры помех.
- Доставьте образец, тела погибших и этого... Калена на ч'Риган, - сухо сказал претор. - Если ваша информация окажется полезной, сенат, возможно, проявит снисхождение к вашим... неудачам.
Чувствуя себя заново родившимся, С'Тагор прижал кулак к левому плечу:
- Повинуюсь, мой претор!



***

- И всё-таки ты слишком сурово обошёлся с парнем, - ворчал Маккой, откупоривая заветную бутылку центаврийского виски. - По-моему, Сулу заслужил медаль, а не выговор. Ты не можешь отрицать, что, выполни он твой приказ буквально, корабль мог бы не досчитаться трёх старших офицеров.
- Я не отрицаю. Но и не собираюсь поощрять нарушение дисциплины.
- Дисциплина! - фыркнул Маккой. - Пару дней назад один самоуверенный капитан ослушался прямого приказа командования и в результате спас Федерацию от вражеского вторжения. И что ему за это было?
Кирк усмехнулся.
- Как обычно. В личной беседе с уважаемым адмиралом Ногурой - двухчасовая ругань и обещание поставить носом в угол. В официальном рапорте - благодарность за ценные сведения о ромуланской вылазке.
- Вот! - Маккой многозначительно поднял палец. - Даже такой сухарь и буквоед, как Ногура, понимает, что победителей не судят. Сколько благодарностей ты получил за нарушенные приказы? А сам глушишь в молодых офицерах самостоятельность.
- Сулу получил выговор не за то, что проявил самостоятельность.
- А за что же?
- За то, что забыл, сколько стоит его ошибка.
Кирк пригубил свою порцию. Жгучий напиток отдавал дымом и чуть-чуть корицей.
- Ты бы видел, как у него горели глаза, когда он рассказывал мне про бой... Это ведь так... заманчиво. Рискнуть и выиграть. Дёрнуть смерть за хвост и ускользнуть. Почувствовать, что ты можешь - действительно можешь! - переломить хребет судьбе. Раз, другой - вкус победы окрыляет, тянет дерзать ещё и ещё... а ставки растут. Своя жизнь. Жизнь напарника. Жизни десантной группы. Жизни экипажа. Но ты уже слишком полагаешься на свою удачу. И забываешь о тех, кому придётся оплачивать твой проигрыш.
Его рука, лежавшая на столе, сжалась в кулак.
- Я свой урок выучил, когда привёл "Фаррагут" на Третью базу... с половиной экипажа в трюме, в глубокой заморозке. Я не хочу, чтобы Сулу пришлось пройти через такое.
- Ты не виноват в том, что случилось на "Фаррагуте", - тихо сказал Маккой.
- Как и ты - в том, что случилось с Фаридом. Просто мы с тобой всегда помним о другой стороне монеты. И взвешиваем цену ставки перед тем, как вступить в игру. Человеческие жизни - тяжёлая валюта. Когда Сулу поймёт это, я сам рекомендую его на командную должность. Но не раньше.
Маккой натянуто улыбнулся.
- Звучит очень похоже на нашего старого профессора из Медакадемии. Он говорил то же самое, прежде чем подпустить желторотых интернов к операционному столу. Ещё по капельке?
Джим кивнул, и врач плеснул немного себе и ему. Отставил бутылку и с хрустом потянулся.
- Устал я, - пожаловался он. - На Центавр хочу, дочку навестить... слов нет, как соскучился. Отпустишь в увольнительную?
- Отпущу. Только, Боунс...
- Что?
- Смотри там... без глупостей, ладно?
- Ты о чём это?
- Сам знаешь.
С полминуты они сверлили друг друга взглядами. Маккой опустил глаза первым.
- Не считается, - буркнул он. - Если хочешь знать, я был невменяем. Чего ещё можно ждать после трёх дней на мозголомных препаратах? И вообще...
Он неопределённо махнул рукой и взял стакан.
- Я старый, умудрённый жизнью циник, Джим. Рыдать, биться головой об стену и лелеять свой комплекс вины - это не для меня. Я лучше напьюсь.
Кирк поднял свой стакан, и они выпили молча.
Тягостную тишину прервал дверной звонок.
- Войдите! - крикнул Маккой. Дверь открылась, и знакомая худощавая фигура замаячила на пороге.
- Я не нашёл вас в каюте, капитан, и предположил, что вы находитесь здесь, - Спок обвёл взглядом стол с его содержимым и сделал маленький шаг назад. - Я хотел задать один вопрос, но это может подождать до завтра. Ничего срочного.
- Нет-нет, - возразил Кирк; он был рад отвлечься от невесёлых размышлений. - Присоединяйтесь, мистер Спок. Я тоже хотел задать вам один вопрос.
Маккой с готовностью схватил бутылку и чистый стакан.
- Кстати, у нас есть отличное пойло. Хотите глоточек?
- Нет, благодарю.
Врач картинно всплеснул руками.
- Джим, ты только полюбуйся на него! Смотрит на меня с таким видом, словно я предлагаю ему купорос, а не лучшее виски по эту сторону Великого Барьера. Хотя, учитывая состав его крови, его вполне можно поить и купоросом.
- Доктор, - в голосе Спока звучало бесконечное терпение, - вулканцы не могут усваивать медь из минеральных соединений, как вы не можете усваивать железо из руды.
- Чего нет, того нет, - легко признал Маккой. - Зато по части усвоения этанола мы дадим сто очков вперёд всей остальной Галактике.
- Ещё вчера вы сокрушались по поводу утраты ясности мышления, - Спок укоризненно покачал головой. - Теперь, когда опасность миновала, вы сами стремитесь помрачить свой рассудок с помощью одурманивающих средств. Совершенно нелогично.
- Всё дело в том, мой остроухий друг, - проговорил Маккой с загадочной улыбкой, - заставляют ли тебя красить забор.
Кирк рассмеялся, глядя, как правая бровь научного офицера недоумённо ползёт вверх и вдогонку ей устремляется левая. Спок хорошо разбирался в земной литературе, но с творчеством Марка Твена, как видно, не был знаком.
- Рискну предположить, что это была ещё одна так называемая идиома, - задумчиво сказал вулканец, глядя на веселящихся землян. - Надеюсь, ваша эмоциональная реакция вызвана естественными причинами, а не действием усвоенного вами этанола.
- Ну, что вы! - Маккой потряс едва початой бутылкой. - Мы только начали.
- Вы хотели о чём-то спросить, - напомнил Кирк, совладав со смехом.
- Да, капитан. Мне хотелось бы знать, как вам удалось переместить "визитёра" обратно, не имея магнитного генератора.
- У меня было кое-что получше генератора, - ухмыльнулся Кирк. - Примерно полтысячи кубометров антиматерии, взорванной в верхних слоях атмосферы. Вместо одной магнитной волны Сулу обеспечил нам целую бурю. Полярное сияние по сравнению с ней - детская хлопушка.
Маккой хмыкнул, потирая затылок.
- Да уж... У меня чуть голова не лопнула, пока я там стоял. Хорошо, что ты не пошёл в хирурги, Джим. Ты бы делал операции исключительно топором и кувалдой.
- Очаровательно, - Спок склонил голову набок, разглядывая капитана, как неизвестную науке диковину. - Должен признать, что ваша способность обращать случайное стечение обстоятельств в свою пользу иногда кажется необъяснимой.
- Иначе говоря, мне бессовестно везёт, - улыбнулся Кирк. - Пусть так. Но моё везение не объясняет другого: почему "визитёр" не сожрал меня вместе с ромуланцами? Ведь по твоим словам, Боунс, я был его главной целью.
- Полагаю, у меня есть ответ, - Спок придвинул стул и сел; ноздри его чуть дрогнули, уловив едкий запах спирта, но больше он ничем не выразил отвращения. - В момент атаки я воспринял сильный телепатический сигнал - страх, гнев, агрессия - и этот сигнал был направлен на меня. Очевидно, после нашего прошлого столкновения у "визитёра" произошла смена приоритетов. Он счёл меня опасным, и инстинкт выживания пересилил тягу к лакомой добыче.
- Сначала драться, потом обедать, - перефразировал Кирк.
- Именно так. Энергетический профиль ромуланцев и вулканцев практически идентичен. Но я, имея телепатические способности, мог защищаться, а наши противники - нет.
- Вот оно что! - Маккой покачал головой. - Выходит, не только у меня аллергия на острые уши и зелёную кровь.
- Я бы назвал это "отрицательным условным рефлексом". Существо приняло ромуланцев за врагов и расправилось с ними в первую очередь. Однако человеческое тело - это аккумулятор ограниченной ёмкости. Уничтожив ромуланских солдат, "визитёр" получил столько энергии, сколько мог усвоить, находясь в вашем теле. Поглотить больше он был уже не в состоянии; это и спасло капитана.
- Вы хотите сказать, - удивился Маккой, - что эта штука объелась?
- Примитивная, но верная по сути аналогия, доктор. Накопив лишнюю энергию, существо должно было поступить так же, как поступает амёба, когда её размеры превышают норму - то есть разделиться.
Кирк поперхнулся последним глотком виски.
- Разделиться? - просипел он, откашливаясь. - Так их стало двое?
- Стало бы, - поправил его Спок, - если бы паразит мог самостоятельно переходить в тело другого носителя. Но, к сожалению...
- К сожалению? - переспросил Маккой. - Побойтесь бога, Спок! Вы что, жалеете эту тварь? После всего, что она сделала?
- Моя жалость не имеет личной направленности, доктор, - сдержанно ответил вулканец. - Я сожалею о гибели уникальной жизненной формы, изучение которой могло привести нас к поразительным открытиям. Если "визитёр" действительно обладал способностью к размножению, то, возможно, в его лице мы уничтожили целый класс реликтовых энергетических существ.
Маккой сморщился, будто в его стакане вместо виски оказался уксус.
- Увольте нас от таких открытий. А вдруг эти зверюшки решили бы, что паразитировать на людях удобнее, чем обитать в рудных жилах и питаться молниями? Вы можете себе представить ораву таких созданий, которые вселяются в наши тела, жрут всех направо и налево и размножаются со скоростью трибблов? - Он мрачно покачал головой. - Считайте меня ксенофобом, если угодно, но я рад, что этого чуда природы больше не существует.



***

Кален разлепил тяжёлые веки. Вместо яростного лилового неба он увидел тонущий в уютном полумраке потолок.
"Я дома, - подумал он. - Я на своем корабле".
Кто-то склонился над ним. Смутно, как во сне, Кален увидел смуглое лицо, тёмные усталые глаза, чёрные волосы с проседью. Он узнал врача, но не мог вспомнить его имя.
- Он поправится, - сказал врач. - Думаю, через несколько часов он уже сможет говорить.
- Я не могу больше ждать, - резко ответил другой голос; он тоже казался знакомым, но память отказывалась работать. - Дайте ему стимулятор или что-нибудь в этом роде.
- Но, мой коммандер...
- Выполняйте!
Звякнуло стекло. Кален почувствовал холодное прикосновение к плечу и мгновенную боль.
- Две минуты, - произнёс голос врача. - Инъекция скоро...
Кален снова услышал звон - тонкий, металлический, он становился всё громче и громче...
- ...подействует...
Кален закрыл глаза...
- Центурион, вы меня слышите? Отвечайте!
...и увидел.

Огоньки...

@темы: ТОС. Фики, Творчество

---

Барбара Хэмбли, "Призрачный Странник". Глава 6

[M*Ress]

Глава 6, где на "Энтерпрайзе" заводится привидение.

ГЛАВА 6

Ещё до того, как грянула тревога, это был странный и на удивление беспокойный перелёт к Звёздной базе.
Поначалу тревожные разговоры не доходили до старших офицеров, но среди команды, особенно среди тех, кто служил в дальних отсеках корабля, ходили всякие подпольные слухи. Энсины Бруновский и Миллер слышали что-то вроде стука или грохота, когда работали в главном компьютерном зале на восьмой палубе. По крайней мере, Миллер работал, а Бруновский просто составил компанию другу, сменившись с вахты в отделе чистки и вторсырья - "очисток и старья", как обычно называли бортовую службу уборки и молекулярной переработки отходов те, кто носил униформу и придерживался протоколов только в рабочее время. Стук, казалось, звучал где-то поблизости - возможно, передаваясь по вентиляционным трубам или по переборкам - но прекратился, как только они попытались определить источник. Миллер, протеже мистера Скотта, переведённый в компьютерный отдел из-за временной нехватки специалистов в этой области, сказал, что звук не был похож на механический - скорее, будто кто-то или что-то стучало по стене.
Поговаривали, что энсин Гилден из исторического отдела слышал нечто похожее, когда работал в своем кабинете в кормовой зоне одиннадцатой палубы; по его мнению, постукивание доносилось откуда-то из лабиринта металлических стеллажей где хранилось собрание исторических документов с разных планет, которые он как раз заносил в компьютерную базу. Впрочем, признался Гилден, он не рискнул идти на поиски источника звуков, пока стук не утих. Он был также одним из тех, кто жаловался на таинственное перемещение предметов - кофейные чашки, электронные блокноты, пачки распечаток и стилосы пропадали со своих мест, хотя он точно помнил, где оставил их в последний раз. На первый взгляд, тесный и захламлённый кабинет помощника главного историка сам по себе был достаточным объяснением феномена исчезающих предметов. Тем не менее, как заметила лейтенант Ухура в одном из вечерних разговоров в комнате отдыха, работая в таком бардаке, Гилден должен был развить у себя хорошую память на расположение вещей, иначе он не задержался бы на этой должности. Но её голос оказался в меньшинстве - по крайней мере, сначала.
Гнёздышко мистера Скотта, расположенное в нижней части технического корпуса, стало ещё одним местом, где отмечались исчезновения или странные перемещения предметов. Самым непостижимым был признан случай, когда со стола главного инженера пропала чашка кофе, - впоследствии её обнаружили на верху двухметрового складского шкафа.
Таковы были факты, о которых говорили. Но были и те, о которых умалчивали.
Так, мистер Скотт никому не рассказывал о странном чувстве, охватившем его, когда он работал в одиночестве в ангаре для шаттлов, - об овладевшей им уверенности, что рядом кто-то стоит. Ангарная палуба была около тридцати метров в длину и, пока ею не пользовались, - неосвещённая, за исключением одного ряда горевших вполсилы люминисцентных панелей по центру потолка и рабочей лампы Скотти, озарявшей ярким белым сиянием открытый люк, который он проверял. В дальнем конце ангара неясными тёмными глыбами громоздились шаттлы - "Гершель" и "Коперник", но палуба вокруг люка ясно просматривалась во всех направлениях футов на тридцать или около того. Удивляясь, что не слышал, как открывались двери шлюза, Скотт уже открыл было рот и хотел окликнуть вошедшего, уверенный, что это кто-то из его помощников.
Но там никого не было.
По его спине прошёл холодок, колючий озноб, и от необъяснимого страха вспотели ладони. Дрожащими руками он схватил лапму и поднял её, ярче освещая пространство вокруг себя.
- Кто здесь? - громко позвал он. Сердце у него колотилось.
Никто не ответил. Единственным звуком был отдалённый шум двигателей, слабое гудение самой лампы, да изредка - приглушённое попискивание испытательных приборов.
Злясь на себя, Скотти продолжил работу. Но через некоторое время страх, нарастающая тревога и жутковатое чувство одиночества в этом огромном гулком помещении стали так сильны, что он снова поднялся. Захватив лампу (излишняя предосторожность, о которой он и не подумал бы в других обстоятельствах, поскольку мерцавшие высоко над головой люмопанели давали достаточно света, а ангар он знал не хуже, чем собственную каюту) он прошёл к распределительному щиту и включил всё освещение в гигантском отсеке.
Возвращаясь на место, он покачал головой. Всё благоразумие уроженца Глазго протестовало против этого, но факт оставался фактом - при свете он чувствовал себя значительно лучше.


***

Примерно в это же время мистера Спока вызвали в главный компьютерный зал.
- Мы слышали это три или четыре раза, сэр, - доложил Миллер, взъерошивая пятернёй свои жёсткие, коротко стриженые волосы. - Что-то вроде стука. Я слышал, Джакомо слышала...
Он покачал головой. Спок был знаком с его работой - и в качестве помощника мистера Скотта в инженерном отделе, и в качестве заместителя одного из старших специалистов по компьютерам - и знал, что его суждениям можно доверять.
- Здравый смысл говорит мне, что это должен быть механический звук - на звездолётах ведь мыши не водятся - но он возникает с таким беспорядочным интервалом по времени, что я не знаю, что и думать.
- Очаровательно.
Спок задумчиво прошёлся вокруг центрального вычислительного ядра - монолита высотой по плечо, двухметровой длины и почти метровой ширины, выкрашенного в нейтральный оттенок синей флотской униформы и окружённого концентрическими рядами информационных банков, терминалов, алгоритмических блоков, рабочих столов, микросхемных сканеров и мониторов. Его шаги глухо отдавались на рельефном покрытии пола, под которым скрывалась паутина кабелей и проводов, соединающих этот огромный нервный центр с каждым экраном наблюдения, видеодатчиком и считывающим устройством на корабле.
- Где, по вашим впечатлениям, находился источник шума? В этой комнате?
- Вообще-то нет. Сначала я подумал, что оно доносится откуда-то из-под пола, сантиметров на сорок ниже перекрытия. Но, честно говоря, сэр, это чертовски трудно определить.
Спок кивнул. Он с трудом мог себе представить, что слух землян может быть настолько несовершенным, особенно когда требовалось определить направление, но ему так же трудно было понять, как люди выдерживают невыносимый, тошнотворно-звериный запах животных протеинов, которыми они привыкли насыщаться. Во всяком случае, доклад Миллера был точен, и, возможно, трудность определения источника звука сама по себе являлась важным признаком.
- Благодарю вас, энсин, - сказал он, возвращаясь к столу, где оставил свой маленький ремонтный набор, чтобы взять фонарик. - Я побуду здесь некоторое время. Вы свободны.
Он работал уже 1.3 часа, не обнаружив никаких неисправностей, когда сам услышал эти звуки.
В первый раз он заподозрил неладное, когда в зале над ним (а он лежал в тесном, как гроб, простенке между перекрытием палубы и настилом пола, методично проверяя каждый сантиметр проводки с фонариком и ионным излучателем) внезапно грянула бодрая чужеземная музыка. От неожиданности он дёрнулся и чуть не ударился головой об изнанку пола. Он распознал одну из самых эксцентричных разновидностей того, что на Земле считалось популярной музыкой, и понял, что кто-то - по всей вероятности, Миллер - подключил где-нибудь в зале портативный плеер. Хотя как можно работать в таком шуме - оставалось для Спока загадкой.
Секундой позже он осознал, что не слышал гулкого топота над собой, когда неизвестный прошёл по полу, чтобы включить музыку.
Он выбрался из люка и быстро отыскал плеер - гладкую чёрную коробочку размером с ладонь, спрятанную на полке с запасными батареями. Он выключил прибор и оглядел пустой зал.
Он, несомненно, должен был услышать шаги, если бы кто-нибудь прошёл от дверей к этой полке.
Когда музыка оборвалась, тишина в помещении показалась ещё более глубокой. Главный компьютерный зал располагался посреди восьмой палубы; как нервный центр корабля, он был тщательно защищён на случай нападения или аварии, и, хотя с одной стороны к нему прилегали зоны отдыха и равлечений, а с другой стороны - камбуз и прачечная, он был так хорошо изолирован, что ни один звук из коридоров или соседних комнат не проникал сюда. Спок стоял, сжимая плеер в худощавых руках, прислушиваясь и чувствуя непонятное, навязчивое беспокойство, от которого прошёл озноб по коже и на секунду, лишь на секунду участилось дыхание.
Разумеется, это было нелепо. Он сделал медленный вдох и сосредоточился на поиске источника этого... страха? Его слух был достаточно чутким, чтобы различить ультразвуковое воздействие, но здесь не было ничего подобного... Возможно, запах? Некоторые виды газов могли вызывать нервозность и тревогу, а вентиляционная система "Энтерпрайза" была достаточно избирательной, чтобы заполнить отравой одно помещение, не затрагивая смежные комнаты. Спок быстро подошёл к терминалу и ввёл код доступа к протоколам системы управления атмосферой, но в длинных столбцах чисел, что через мгновение замелькали на экране, не было ничего необычного. И ничего, что могло бы объяснить внезапное ощущение леденящего холода.
А потом, совсем рядом с собой, он услышал стук.
Миллер был прав. В этом звуке не было совершенно ничего механического.
По сути, он был почти идентичен тому стуку, который Спок слышал в собственной каюте через семнадцать часов после отлёта с Пигмиса. Но этот звучал менее яростно, менее ожесточённо... и Спок невольно задался вопросом, почему он так упорно очеловечивает это явление, наделяя его эмоциональными чертами? Ещё один подсознательный сигнал и повод для размышлений.
Тут он запоздало вспомнил о плеере, который всё ещё держал в руках. Миллер, конечно, запротестовал бы против уничтожения своих развлекательных программ, но Спок без колебаний переключил маленький прибор в режим записи со всех направлений; потом вывел на ближайший монитор данные обо всех жизненных формах, источниках энергии, атмосфере, гравитации и всех прочих параметрах в комнате, где он находился.
Ничего. Никаких аномалий, никаких неясностей.
Стук прекратился прежде, чем компьютер закончил сбор информации.
Позже, воспроизведя запись, Спок обнаружил, что плеер стёр альбом Радовича Я'ана "Продрогший до костей", но не записал ни единого звука.


***

Энсин Райли был первым, кто сказал это слово.
- Привидение.
- Ха, - отозвался Чехов, тасуя карты. - Ирландец всюду видит привидений, это точно.
- Ирландец разобьёт тебя наголову за партией в криббидж, это точно. И, между прочим, кто сказал, что привидений не бывает? Это ведь вы, русские, основали институт Вородного...
- Конечно. Только мы подошли к этому правильно, с научной точки зрения.
Райли фыркнул. В другом конце длинной комнаты отдыха Ухура и Чепэл увлечённо раскладывали кусочки нового паззла из коллекции офицера по связи. Напротив них старшина Бруновский, коренастый, смуглый и мешковатый в красном комбинезоне техслужбы, с неожиданной лёгкостью и уверенностью бренчал на пианино; а энсин Трейси Джакомо пела одну из самых непристойных космических баллад, к огромному удовольствию нескольких младших офицеров.
- И почти ничего не нашли, правда? - поддразнил собеседника Райли, передвигая свою палочку для подсчёта очков на несколько делений вперёд чеховской*.
- Потому что там и нечего было искать, - парировал русский, покосившись на свой небогатый набор пятёрок и шестёрок. - Или ты хочешь сказать, что у нас на корабле завёлся оборотень?
Сулу, склонившись над плечом Ухуры, расхохотался.
- Только вообразите себе оборотня на планете с четырьмя лунами, входящими в полную фазу в разное время! Да он просто свихнётся!
- Или вампира в мире навроде Тригониса, где три солнца и самые большие залежи серебра в галактике! - с усмешкой подхватила Ухура, оторвавшись на минуту от головоломки.
- Вам бы только насмехаться, язычники, - кротко промолвил Райли. - Должно быть, этот оборотень или вампир очень умён, раз он забрался в лабораторию и разлил там всё, что только можно разлить, - не так ли, Кристина?
- Это была просто случайность, - быстро сказала Ухура. Она взглянула на подругу в поисках поддержки, но медсестра упорно смотрела на стол, передвигая ярко раскрашенные кусочки пластика, и на её бледных щеках проступил румянец.
- Как сказал великий человек, один раз - случайность, - непреклонно продолжал Райли, отбрасывая со лба отросшую русую прядь, - а два раза - закономерность. Сколько раз это повторялось, Крис?
Чепэл подняла голову.
- Прошлой ночью, - тихо ответила она, - в четвёртый раз.
- В четвёртый!
В потрясённой тишине стал слышен пронзительный голос старшины Зинк, излагающей подробности личной жизни её бывшей соседки по комнате нескольким заинересованным третьим лицам; взрыв хохота в небольшом кругу возле пианино, и ворчание лейтенанта Брэя из ремонтного отдела, пытавшегося вразумить пищевой автомат, - у программы синтезатора было весьма странное представление о шоколаде.
- Каждый раз лаборатории были заперты, - глухо, через силу добавила Чепэл. - Это происходит всегда в разных лабораториях, но только там, где есть жидкости. Закрывать колбы бесполезно: оно снимает крышки либо разбивает колбы.
Она сосредоточенно выбирала из рассыпанного узора кусочки с гладким краем и откладывала их в сторону к остальным фрагментам рамки, ни разу не подняв глаза на слушателей.
- А вы пробовали остаться в лаборатории на ночь и проследить за ним? - спросил Райли. Он подался вперёд, облокотившись на стол; при одной мысли о встрече с привидением у него захватывало дух.
Белокурая голова склонилась ещё ниже.
- Да. В тот раз все бутылки в баре доктора оказались откупорены и разлиты.
Она нашла ещё один угловой кусочек и выловила его длинными пальцами, действуя так осторожно, словно то была деталь экспериметального медицинского оборудования, или словно её занятие было делом жизни и смерти. Даже в гражданской одежде, в гимнастических лосинах и мешковатой флотской рубашке, она сохраняла в себе нечто формальное и из-за этой тихой отчуждённости порой выглядела старше своих лет.
- Прошлой ночью мы установили камеры записи в каждой лаборатории. Три из них сработали нормально. В четвёртой лаборатории - там, где были разлиты колбы, - ничего не записалось. Камера просто... не включилась. Хотя утром она была полностью исправна.
Райли и Чехов бросили игру и придвинулись поближе, чтобы послушать, - причём Райли захватил карты с собой. Хелен Гордон сидела рядом, наполовину скрывшись от остальных за кадкой с поразительно уродливым комнатным растением, которое экипаж окрестил "Чудо-Людоедом". Она не отрывала взгляда от маленького экрана, прикреплённого к подлокотнику её кресла, и, казалось, с головой погрузилась в чтение, однако Ухура заметила, что Хелен уже минут десять не нажимала на кнопку прокрутки страниц.
Чепэл вытащила из россыпи ещё один фрагмент и после секундного размышления соединила его с другим, подходящим.
- Дело в том, - продолжала она, - что примерно к половине этих лужиц... прикасались. Словно кто-то обмакивал в них палец и размазывал жидкость, пытаясь провести линии... Иногда на рассыпанных порошках тоже были оставлены следы. И некоторые из этих жидкостей разъели керамическую столешницу, а человеческий палец был бы сожжён до кости в считанные секунды. Так что, хоть мистер Спок и сказал, что кодовый замок легко было взломать, - по крайней мере, в первый раз, потому что с тех пор мы изменили и усложнили все коды... в общем, не похоже, что кто-то из команды развлекается розыгрышами.
Джакомо допела песню, а Бруновский продолжал играть среди шума и болтовни, сменив рэгтайм на Вивальди, и странно было видеть, как нежно касаются клавиш руки этого грубоватого, неказистого с виду человека. Миллер присел на скамейку рядом с ним, и через мгновение в мелодию вплелись сладкие и печальные звуки губной гамошки.
- Всё равно это не значит, что во всём виновато привидение, - упрямо сказал Чехов. - Для начала никто ещё не умер.
- Не говори глупостей, малыш, - срезал его Райли. - С начала миссии мы потеряли не один десяток!
- Более правдоподобно, - тихо сказал Сулу, - что это чужак.
Он пришёл из спортзала, расположенного по соседству, и всё ещё был одет в чёрное облегающее трико; в неярком свете его обнажённые руки и лицо блестели от пота, как полированный дуб.
- Ну и кто из нас говорит глупости? - не остался в долгу Чехов. - Мы просканировали корабль сверху донизу, от носа до кормы, и не нашли никаких следов чужака. И, в любом случае, зачем инопланетному существу вламываться в лаборатории доктора Маккоя и разливать реактивы?
Среди общего шума Ухура незаметно поднялась со стула. Грациозная, как танцовщица, она проскользнула за ветвями "Чудо-Людоеда", где молча сидела Хелен, и положила гибкую руку на плечо младшей подруги. Хелен встрепенулась и подняла голову.
- Что с тобой? - вполголоса спросила Ухура.
Вид у Хелен был далеко не цветущий. Вокруг ореховых глаз легли тёмные круги усталости, и в уголках появились морщинки, и тонкие складки, бегущие от крыльев носа к губам, стали заметно глубже. Она выглядела измученной и притихшей, и глядя на неё, Ухура увидела, что её веки покраснели и припухли от слёз - не от тех слёз, что быстро проливаются и быстро высыхают, но от долгого безнадёжного плача, снова и снова, в одиночестве гостевой каюты, которую она занимала до тех пор, пока официально не вступит во Флот по прибытии на Звёздную базу 9.
- Слушайте, будь у нас на корабле чужак, - горячился Чехов, не замечая, как Райли исподтишка переставляет палочки на доске для криббиджа, - мы бы его обнаружили. Даже электростатические формы жизни распознаются с помощью ионного сканирования...
- Те, о которых мы знаем, - поправил Сулу.
- И, потом, на Пигмисе нет электростатических жизненных форм...
- Или мы о них не знаем, - повторил Сулу. - Я знаю, что капитан послал исследователям подпространственное сообщение, чтобы уточнить это...
- Ничего, - ответила Хелен на вопрос Ухуры; её голос почти потерялся в весёлом гуле разговоров. Она нервно водила пальцами по краям экрана для чтения, и Ухура заметила, как беспокойны движения её рук, как неухожены ногти с обкусанными заусенцами. Больно было видеть, как изменилась Хелен по сравнению с той сильной, смелой женщиной, что поднялась на борт вместе с исследовательской группой. Или даже с той, которая вошла на мостик, не вполне увереная в своём будущем, но убеждённая, что всё будет хорошо, и тихо взглянула в лицо Кирку, и попросила о переводе на "Энтерпрайз"...
Что-то случилось с тех пор. Что-то в ней надломилось.
Медленно, не глядя в глаза подруге, Хелен проговорила:
- Я... просто... Я решила всё-таки не переходить в Звёздный Флот. Когда мы прилетим на Звёздную базу 9, я свяжусь с Пигмисом. Может быть, я им ещё нужна...
Несколько секунд Ухура не знала, что сказать.
Двери открылись, и вошёл мистер Спок, элегантный и отрешённый, как всегда; он пересёк комнату, сел за шахматную доску и начал расставлять фигуры для игры. От Ухуры не укрылось, как Чепэл повернула голову, провожая его взглядом, и как быстро надежда в её глазах сменилась тщательно скрываемой болью. Входя в комнату отдыха, мистер Спок часто не давал себе труда поздороваться с присутствующими, поскольку для этого не было никакой логической причины, но Ухура знала, что это равнодушие глубоко ранит Чепэл - хотя Чепэл первой признала бы, что это совершенно нелогично.
Проклятье, с грустью подумала Ухура, неужели она не понимает, что ищет воду в пересохшем колодце?
Её глаза снова обратились на Хелен.
- Хочешь, я пошлю им сообщение прямо сейчас? - мягко спросила она.
Хелен покачала головой.
- Мы ведь не получали от них сообщений. Даже ответа на запрос капитана.
Была какая-то преднамеренная холодность в том, как она произнесла звание Кирка, словно отгородила его от себя уставным обращением.
Ухура слегка нахмурилась. Отсутствие сообщений уже было поводом для волнения.
- Нет, не получали, - медленно сказала она. - И это начинает меня беспокоить. Я сама проверяла новый подпространственный передатчик, который мы им оставили. Он не мог выйти из строя.
- Возможно, они слишком заняты...
- Слишком заняты, чтобы ответить на вопрос о возможном вторжении на корабль Звёздного Флота? Это один из важнейших...
Двери комнаты отдыха снова открылись, и вошёл капитан Кирк. Он по привычке задержался на пороге и огляделся по сторонам, и при виде этой статной, широкоплечей фигуры в золотой командирской рубашке Ухура была поражена - капитан тоже выглядел так, будто все ночи напролёт боролся с демонами в темноте своей каюты. Как и у Хелен, его лицо было осунувшимся и усталым, хотя он лучше скрывал это, а натянутая улыбка, с которой он приблизился к Споку, ожидавшему за шахматной доской, казалась бледным подобием его обычной беззаботной усмешки. А Спок, конечно, не станет задавать вопросов, не желая лезть не в своё дело, сердито подумала Ухура. Она доподлинно знала от Кристины, что капитан в последнее время избегает Маккоя, а лазарет обходит за версту, словно чумной барак.
Она увидела, что Кирк остановился, заметив Хелен. Но та быстро поднялась на ноги и, прежде чем Ухура или Кирк успели заговорить с ней, направилась к выходу. Двери с резким шипением раздвинулись перед ней.
- Хелен... - позвал Кирк, но она уже исчезла.
Он так и остался стоять, глядя на закрытые двери, и что-то тревожное, пугающее светилось в задумчиво прищуренных золотисто-карих глазах.

-----------
* В криббидже для подсчёта очков используется специальная доска с отверстиями и палочками.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Барбара Хэмбли. Призрачный Странник

---

Четверговая тревога!

[M*Ress]

Мистер Спок, вы любите сахарную вату?

@темы: Четверг, однако!, Игры

---

Кто еще не купил новогодний подарок треккеру?)

[Мошка*]

На приндиректе сейчас распродажа, часть товаров стоит дешевле на 100 рубей. Плюс бесплатная доставка при некоторых заказах.
И обещают привезти все до Нового года!

Наша витрина: ЗДЕСЬ!

любоваться еще

@темы: Всякое разное, Полезная информация

---

В преддверии Нового года...

[Amberqueen]

...мелкое хулиганство.

НОВОГОДНИЕ КАНИКУЛЫ НА «ЭНТЕРПРАЙЗЕ»
(юмор, глум и стеб)

Опять Джеймс Кирк качается
И песенку поет:
«Вот так и отмечается
В России Новый год!»

Идет Маккой, качается,
Эль хлещет на ходу:
«Запой все не кончается –
Работать не пойду!»

Наш рулевой качается
Вздыхает тяжело:
«И это называется
«Обмыть свое добро?»

Вдвоем друзья качаются
Обнявшись, голосят:
«Жаль, встать не получается,
А то бы……..всех подряд!»

Скотт по утрам качается
И сипло говорит:
«Раз праздник не кончается,
Могу еще попить»

Вот Чехов наш качается
И смотрит в потолок:
«Ну как так получается,
Что выпили весь грог?»

Один Спок не качается
И думает: «Логично,
Что у землян считается
Все это неприличным»

@настроение: Если убивать, то не больно!

@темы: ТОС. Приколы

---

Барбара Хэмбли, "Призрачный Странник". Глава 5

[M*Ress]

Глава 5, где милые бранятся и тешатся, а Спока преследуют глюки

ГЛАВА 5

- И внутреннее сканирование корабля ничего не обнаружило? - Капитан взглянул на мистера Спока, последнего из группы сотрудников научного отдела и службы безопасности, которые в течение часа обследовали малую лабораторию всевозможными аналитическими приборами.
Спок помолчал, оглянувшись через плечо на маленькую, ярко освещённую комнату с разбросанными колбами и разлитыми по полу жидкостями. Она не была герметично опечатана, и всё же что-то в этой ситуации казалось ему необъяснимо тревожным.
- Ответ отрицательный, капитан. Ни сканирование, проведённое непосредственно после аварийного карантина, ни повторное, которое только что завершилось и показало все жизненные формы на борту, включая растения в ботаническом отделе, в комнате отдыха и в каюте мистера Сулу.
- Очень может быть, что это один из питомцев Сулу смылся на волю и просунул щупальце через решётку, - пробормотал Маккой. Скрестив руки на груди, он печально созерцал царящий в лаборатории хаос. Ещё несколько офицеров безопасности подошли к ним из-за поворота коридора, где они все собрались, - главные помещения Отдела безопасности располагались всего в нескольких переходах отсюда. - Помните ту штуковину с золотистыми цветами, которую он притащил с Иолоса Шесть?
- Едва ли Aetavis Spengleris мог проявить интерес к таким белковым цепочкам, как у жизненных форм Персис-Нова, которым был посвящён ваш эксперимент, - сдержанно заметил Спок. - Его привязанность к вам объяснялась исключительно температурой вашего тела. Большинство растений совершенно лишены эстетического вкуса.
- Я так и подумал, когда оно принялось увиваться за вами, - парировал Маккой.
Спок чуть приподнял бровь и снова повернулся к капитану. В этот момента из-за поворота коридора появилась доктор Гордон - она шла со стороны рабочего кабинета сестры Чепэл.
Спок прекрасно понимал, что это не его дело, равно как и любой другой из многочисленных романов Кирка; и всё же он обратил внимание некую странность в том, как доктор Гордон приближалась к капитану, - как она на мгновение остановилась, завидев его, и потом подошла медленным неуверенным шагом, словно боялась встретить отказ. Сегодня утром на мостике он заметил её разочарование, когда Кирк не проявил благодарности в ответ на её решение остаться на "Энтерпрайзе" - решение, которое заставило Спока серьёзно усомниться в её способности мыслить логически. Лично он считал, что с её стороны было неразумно ожидать похвалы за разрушение или в лучшем случае, приостановку её карьеры - даже от человека, ради которого эта жертва была принесена.
Но почему она чувствовала себя - или боялась быть - отвергнутой - для Спока это было загадкой.
- Я просмотрела все предварительные отчёты исследователей по флоре и фауне Пигмиса, - сказала она хрипловато и отрывисто. - Ни одно из этих существ не смогло бы проникнуть в запертую лабораторию или даже попасть на корабль незамеченным...
- Насколько вам известно, - мягко сказал Кирк.
Хелен растерянно замолчала.
Чуть дальше по коридору начальник службы безопасности ДеСаль вскрыл другой выход вентиляционной шахты и проверял квадратный металлический канал с помощью инфраскопа и увеличителя , ища следы или пятна на тонкой плёнке влаги, скопившейся на поверхности фильтров. В лаборатории сестра Чепэл помогала корабельному фотографу - тот делал снимки разлитых жидкостей под всевозможными углами, при разном освещении и со всех мыслимых ракурсов, чтобы передать их на анализ компьютеру и самому ДеСалю.
- Вы сами сказала, что это всего лишь предварительные отчёты, - продолжал капитан. - Ваши...
Он умолк на середине фразы, обдумывая что-то, затем сказал:
- Исследовательские отряды провели только беглый осмотр планеты. Даже Шорак и его группа видели только маленький уголок этого мира и никогда не постигнут в полной мере...
Он снова запнулся, и между бровей его внезапно легла складка, как будто он тщательно подыскивал слова, выбирая из множества противоречивых мыслей, которые он хотел выразить.
- На мой взгляд, даже их наблюдения были... во многом ошибочными.
Маккой изумлённо обернулся на эти слова; Спок выразительно поднял бровь, но Кирк покачал головой, не умея или не желая добавить ещё что-нибудь к сказанному.
- Разумеется, мы не исключаем возможности, что нарушитель вошёл в лабораторию совершенно нормальным способом - через дверь, - проговорил Спок после небольшой паузы. - Равно как и возможности, что нарушителем является один из членов экипажа...
- Кому могло понадобиться срывать этот эксперимент? - резко спросил Маккой, и Спок взглянул на него с лёгким удивлением:
- Я не берусь судить о причудах человеческих мотиваций, доктор. Я лишь говорю, что в погоне за практически невероятным мы не должны забывать об очевидном. Взломать простой защитный код на двери такого типа чрезвычайно просто.
- Нет, - тихо сказал Кирк. Его взгляд двигался - уже не беспокойно а, скорее, последовательно и вдумчиво, - от входа в разорённую лабораторию, вдоль изогнутых светло-голубых стен, задерживаясь на вентиляционных решётках, дверях, ремонтных люках и трубопроводах, что вели в недра корабля, в лабиринт тоннелей и переборок. ДеСаль и его помощники упаковывали свои находки, и вид у них был не слишком радостный; место происшествия было сфотографировано вдоль и поперёк, Маккой и Чепэл принялись собирать разбросанные колбы и чистить заляпанный стол вакуумным пылесосом.
- Нет, здесь что-то есть. Я знал это, когда мы были в транспортном отсеке. Я чувствовал это.
- Данные компьютерного анализа не выявили никаких отклонений... - начал Спок.
- Это лишь показывает, что у компьютера есть свои ограничения.


***

У себя в каюте мистер Спок с обычной своей неторопливостью включил компьютер и снова просмотрел результаты осмотра, проведённого службой безопасности в малой лаборатории, результаты сопутствующего биосканирования всего корабля и результаты предыдущего сканирования во время аварийного карантина. Он также запросил отчёт о последних полученных данных из аналитической лаборатории, зная, что ДеСаль, несмотря на поздний час, ещё работает там, пытаясь извлечь хоть крупицу информации из своих скудных находок. Но, как он сам недавно сообщил капитану Кирку, здесь не было никаких отклонений.
И всё же Спок не мог побороть тревоги. Он знал, что капитан обладал чрезвычайно развитым умением распознавать сигналы подсознания, той способностью чутко реагировать на почти незаметные странности в привычном течении дел, которую земляне обычно называют "шестым чувством", - хотя в действительности это не что иное как более эффективное применение имеющихся пяти.
И он безоговорочно доверял мнению капитана. В десятках запутанных и опасных десантных миссий, а также в сотнях шахматных партий он видел, как работают интуиция и чутьё Джеймса Кирка, и знал, что капитан обладает свойством, которого ему самому недостаёт: убеждённостью в том, что твёрдое знание фактов не даёт полной картины, и умением заполнять эти пробелы.
Капитана что-то беспокоило. Спок понял это ещё утром, на мостике - прочёл по следам стресса, бессонницы и утомления на его лице. Он подозревал, что Кирк провёл большую часть ночи без сна, - скорее всего, просматривая те же самые результаты сканирования на своём мониторе, пытаясь найти какую-то ускользнувшую от них деталь, улику, которая подтвердила бы то, что говорил ему инстинкт, - что вопреки всем свидетельствам на борт корабля проник незваный гость.
Но, как и Спок, он ничего не нашёл - ибо здесь нечего было искать.
Спок долго сидел, устремив взгляд на монитор, в тёплом полумраке комнаты. Хотя "Энтерпрайз" был построен в расчёте на экипаж, состоящий в основном из землян, установка температурного режима в его каюте на максимальный нагрев позволяла приблизительно воссоздать приятную жару Вулкана. Через некоторое время он потянулся к пульту, ввёл новую команду и кадр за кадром прокрутил видеозапись событий, произошедших в транспортном отсеке прошлой ночью. Он увидел самого себя, нажимающего кнопку аварийного карантина, но, как ни странно, на записи не было той характерной мерцающей вспышки - фантомного отражения, которое, по мнению остальных, и ввело его в заблуждение.
Там не было ничего.
Ничего, кроме его воспоминания о мгновенном, мимолётном ощущении, будто в транспортном отсеке находится нечто, чего здесь быть не должно.
А потом он услышал позади очень тихие, почти беззвучные шаги.
Реакция Спока была мгновенной. Поворачивая голову, он уже знал, что здесь кроется какая-то аномалия; в его каюте, несмотря на скудное освещение, не мог спрятаться никто посторонний - иначе его чуткий слух уловил бы дыхание, скрип обуви, тысячу других неразличимых шорохов, которые производит одетое человеческое тело...
И за его спиной действительно никого не было.
Несколько секунд он просто сидел вполоборота, разглядывая через плечо маленькую, просто убранную комнату. На звездолётах даже офицерские каюты были невелики и не могли похвастаться ни архитектурными излишествами, ни обилием уюта. Несмотря на последующее примирение с отцом, разрыв Спока с семьёй был, при всей его безукоризненной вежливости, достаточно бурным; поэтому он сохранил лишь несколько сувениров с Вулкана - память о мире, где его всегда считали полукровкой и чужаком. На полке была выставлена небольшая коллекция геологических диковинок, собранных им на разных планетах; три терминала на рабочем столе предоставляли ему доступ к любым программам и научным трудам в любое время дня и ночи. На его спартанском ложе можно было бы играть в орлянку, пожелай кто-нибудь воспользоваться столь нелогичным методом для проверки жёсткости постели и гладкости аккуратно расправленного покрывала.
В этой комнате решительно негде было спрятаться, и все её углы без труда просматривались с того места, где он сидел.
Всё же мистер Спок поднялся на ноги и, повторяя недавнее поведение капитана Кирка, медленно прошёлся по маленькому помещению, весь обратившись в зрение и слух, в поисках ещё какой-нибудь странности, ещё одного намёка на то, что он услышал, - или думал, что услышал.
Конечно, он ничего не нашёл. Списав всё на случайное отражение звука, но отметив в памяти это происшествие, чтобы позже обдумать его тщательнее, Спок разделся, принял душ, совершил вечернюю медитацию и лёг спать.


***

- Джим?
Неяркий свет из коридора - здесь, как и на всей офицерской палубе, освещение было притушено, создавая на "Энтерпрайзе" искусственную ночь, - отразился в глазах человека, сидящего за небольшим столом, и Хелен замерла. Странная, почти звериная настороженность блеснула в его взгляде, когда он резко повернулся к ней, и на долю секунды ей показалось, что она смотрит в глаза незнакомцу.
Потом дверь закрылась за её спиной, и тень снова упала на его лицо, - но голос, позвавший её, был голосом Джима Кирка:
- Хелен!
Он поднялся, шагнул к ней и заключил в объятия.
- Джим, погоди!
Она упёрлась ладонями в его широкие плечи, пытаясь отстранить его; на долю секунды он ещё крепче стиснул её, жадно привлекая к себе, и, чувствуя беспощадную силу этих рук, она вдруг поняла, что не сможет вырваться.
Но в следующее мгновение он ослабил хватку и отступил, разглядывая её. В сумраке его лицо, отмеченное непривычной усталостью и напряжением, казалось непроницаемым.
- Джим, в чём дело? - Её голос слегка дрогнул. В его объятиях она хотела найти утешение после всех дневных переживаний, но вместо этого почувствовала странную отчуждённость, словно что-то стояло между ними, словно он что-то скрывал от неё.
Кирк слегка наклонил голову, и свет ночника из спального отделения озарил тонким сияющим контуром его светлые волосы. Он ничего не сказал.
- Мы были... искренними... друг с другом, - проговорила она, запинаясь на каждом слове и проклиная себя за неумение выразить свои мысли; она не знала, как объяснить всё и не разрушить ненароком то, что соединяло их. - Пожалуйста, скажи мне правду.
- Правду о чём?
Его голос был жёстким, механическим, незнакомым. А ведь недавно ей казалось, что она может распознать каждый его оттенок, каждое выражение...
Она думала, что знает его. Что теперь делать? Притвориться, что всё хорошо, и надеяться, что оно уладится само собой?
- Правду обо мне, - с трудом выдавила она. - Правду о... о нас. Сегодня утром на мостике, когда я сообщила, что остаюсь на корабле, ты просто... просто сказал: "Ну ладно, хорошо"...
Она остановилась, не находя нужных слов, боясь показаться этакой изнеженной мимозой, которая вешается ему на шею, напоминая о воображаемых обещаниях, и ноет, что он уделяет ей мало внимания. Но что-то здесь было неправильно. Она не могла сказать - что именно; не могла сказать, откуда ей это известно. Но почему-то руки, лежащие на её талии, жгли, как раскалённое железо.
Он всё ещё молчал, и она торопливо продолжала:
- Но ты был... удивлён, или выглядел удивлённым... Тебя беспокоит, что я решила остаться? Я всё ещё могу вернуться... - и сердце у неё сжалось при мысли о том, что непременно скажет Номиас.
Его молчание - такое расчётливое, вдумчивое молчание! - сводило её с ума.
- Джим, ну скажи что-нибудь! Что с тобой творится? Я знаю, что ты любишь свой корабль, что для тебя важна твоя карьера, но я же не прошу тебя...
Её голос пресёкся. В отчаянии она вглядывалась в его лицо. Он стоял спиной к тусклому свету ночника, и тень скрывала его черты, но Хелен почти слышала, как крутятся шестерёнки его мыслей, вычисляя, прикидывая, составляя одно объяснение за другим. Держа руки на его плечах, она чувствовала, как напряжены мышцы под её ладонями, и ощущала исходящую от него нерешительность, пока он размышлял, как лучше ответить.
Наконец он сказал:
- Хелен, я... Ты говоришь, что сегодня утром я реагировал не так, как ты ожидала. Но как, по-твоему, я должен был отреагировать?
- Я не говорила этого! - взмолилась она, сердитая, усталая, смущённая до глубины души. - Я просто спрашиваю, как ты к этому относишься?
Снова долгая пауза. И медленно, осторожно, будто собирая по кусочкам фразы из предыдущих разговоров:
- Это нечто, чего со мной никогда прежде не случалось. Это... непривычно для меня...
Он снова заколебался, потом быстро закончил:
- Хелен, мы можем поговорить об этом в другой раз?
- Прости! - Её охватило раскаяние. - Мне не следовало взваливать на тебя свои проблемы. Ты увидел... или почувствовал что-то в транспортном отсеке, да? То же, что чувствовал мистер Спок?
- Да, - Он как будто ухватился за возможность сменить тему. - Да... что-то проникло на корабль. Я знаю это. Я чувствую. Дай мне несколько дней, Хелен. Мы... мы обязательно обсудим это. Мы во всём разберёмся. Но не сейчас.
- Ладно.
Это лучше, чем ничего, подумала она, - может быть, дело вовсе не в ней.
Она повернулась, собираясь уйти, но его руки неожиданно сжались, и он снова притянул её к себе. Скорее удивлённая, чем обрадованная, она уступила.
Весь день она хотела этого. Хотела, чтобы вечер закончился именно так.
Но больше, чем телесная близость, ей нужна была поддержка и ободрение - а сейчас, вопреки его словам, она чувствовала лишь растущее замешательство, не зная, будет ли лучше уйти или остаться, настоять на своём или подчиниться его желанию. Никогда ещё она не ощущала так остро, что он, как все мужчины, принадлежит к совершенно чуждому ей виду; и когда он потянул её в сторону кровати, Хелен вдруг захотелось, чтобы Ухура была рядом и подсказала ей, что делать.


***

Резкий звук вырвал Спока из глубокого сна. Он очнулся в кромешной слепой темноте и некоторое время лежал, прислушиваясь к плотной, давящей тишине вокруг и гадая, что это было.
С точки зрения логики, он не должен был ничего услышать. Звуконепроницаемые стены были чрезмерной роскошью для стандартных кают, однако в условиях пятилетнего похода всё же требовалась некоторая степень звуковой защиты, и все члены экипажа - даже такие любители повеселиться, как мистер Скотт и Брэй из ремонтной бригады - строго соблюдали правила, запрещающие шуметь в неурочный час. И хотя мистер Спок мог расслышать голоса из-за дверей всех комнат, мимо которых он проходил, и иногда - сквозь стены собственной каюты, в большинстве случаев даже его сверхчувствительный слух не различал отдельных слов.
Но сейчас, лёжа и прислушиваясь, он не слышал ничего, ибо то был самый глухой час искусственной ночи "Энтерпрайза".
Шум двигателей? - размышлял он. Но низкочастотный пульсирующий гул машин и электронных систем, что, подобно сосудам и нервам, пронизывали металлическую плоть корабля, звучал, как всегда, - обычным ритмическим фоном для всех остальных шумов. И всё же у Спока осталось впечатление, что разбудивший его звук был издан именно кораблём, не человеком...
Потом он услышал его снова - где-то рядом... Почему-то ему не казалось, что источник звука находится в одной комнате с ним, хотя, логически, в противном случае он не мог бы так ясно различать его.
Кто-то... стучит по переборке?
Этот странный шум не мог быть ничем иным, кроме стука: тупые, тяжёлые, яростные удары. В их ритме крылось нечто, наводящее на мысль о разумном существе, а не механизме - словно кто-то, лишённый дара речи, кричал от горя и безысходности.
В комнате похолодало. Спок установил таймер на понижение температуры в ночное время, чтобы имитировать пустынный климат Вулкана, к которому привык его организм, но этот холод был другим - липким, злым, пробирающим до костей. Спок плотнее закутался в одеяло, но это не помогло - через несколько секунд он откинул его, включил ночник в изголовье и подошёл к двери.
Вполне возможно, подумал он, разглядывая слабо подсвеченный ряд закрытых дверей других офицерских кают, выстроившихся вдоль изогнутого коридора пятой палубы, - что стены сами передают звуки определённого тона, если их частоты попадают в резонанс; и, действительно, это явление объясняло и тот тихий, едва заметный шум, что потревожил его сегодня вечером. Или, с большой долей вероятности, звук мог донестись из коридора - слух вулканца часто улавливал шаги и голоса людей, проходящих за дверью его комнаты.
Когда Спок вернулся в каюту, стук прекратился. В помещении было теплее, чем ему показалось в первый момент после пробуждения; зябко, как ночью на Вулкане, но уже без того леденящего холода. Он включил верхние лампы и в их стерильном белом свете ещё раз обошёл маленькую комнату, уделив особое внимание вентиляции, - ему пришло в голову, что звук мог передаваться по трубопроводам или вентиляционным шахтам.
Не найдя никаких зацепок, он выключил свет и снова лёг.
Но часом позже он ещё бодрствовал, когда услышал за дверью спотыкающиеся шаги и приглушённые всхлипывания женщины, что возвращалась в свою каюту.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Барбара Хэмбли. Призрачный Странник

---

James Blish. "Spock Must Die!" ("Спок должен умереть"). Глава 4.

[Алгиз]

Выкладываю перевод четвертой главы. Комментарии - снова в моем дневнике. Спойлерить не буду, но дальше...

Глава 4. Проблема обнаружения

Запись в капитанском журнале. Звездная дата 4019.2
…Я проинформировал всех руководителей отделов о сложившейся ситуации и спросил их советы на этот счет. Весь остальной экипаж, из чисто моральных соображений, ничего не знает о произошедшем. Так как любой из членов команды не так уж часто бывает на мостике, я избавлен от необходимости объяснять всем, почему мистер Спок постоянно находится на вахте…

Приняв решение о неразглашении, Кирк все же сделал из него два исключения. Одним из них была старшина Дженис Рэнд, выполнявшая обязанности секретаря и личного помощника капитана и потому находившаяся в курсе всех тайн. К тому же было гораздо проще рассказать ей как обстоят дела, чем скрывать это от нее. Другим исключением стала Кристина Чэпел, старшая медсестра доктора Маккоя – и не только потому, что она была его ассистентом, но еще и потому, что она была обладательницей нескольких ученых степеней за медицинские исследования. Именно она должна была принимать активное участие во всех предпринимаемых Маккоем экспериментах для того, чтобы отличить одного Спока от другого.
Обе женщины были профессионалами самого высокого класса, несшими свою службу наравне с мужской частью экипажа, и ожидалось, что они обеспечат высокую эффективность работы. Однако капитану не удалось пресечь определенные ожидания от того, что на борту «Энтерпрайз» теперь находятся два Спока.
Для старшины Рэнд это было естественным и нормальным. Она уже давно выработала привычку защищать свои собственные интересы и интересы капитана от посторонних лиц. Но обнаружив то же самое в медсестре Чэпел, Кирк был немало удивлен. Она была самым лучшим доверенным лицом из всех, кого раздражительный Маккой вообще мог найти. Ответом же на возможные слухи о нарушениях запрета на личные связи был тот факт, что за спиной Кристины находился неудачный роман, из-за которого она, собственно, и пошла на службу в Звездный Флот.
И все же, что было источником тех совершенно очевидных чувств, которые испытывали к Споку женщины всех возрастов? Ответа у Кирка не было, а были только две теории и он, в зависимости от своего настроения отдавал предпочтение то одной, то другой. Первая теория была совсем простой – каждая женщина видела в Споке вызов: «он может быть холоден и невосприимчив к другим женщинам, но если бы у меня был шанс, я бы точно справилась». Другая теория, более сложная, представлялась капитану правдоподобной только в плохом настроении. Большинство белых женщин в экипаже все еще несли в себе память о двух столетиях позорных расовых предрассудков своих англо-американских предков, поэтому в Споке, этом вулканском полукровке, не происходившем из цветных рас Земли, они видели «безопасный» путь распрощаться с остатками этих самых предрассудков и, одновременно, удовлетворить свое сексуальное любопытство.
Как-то во время отдыха Кирк поделился своими мыслями с Маккоем и тот, пропустив несколько глотков виски, ответил капитану.
- Вы, доморощенные психологи, все как один постоянно ищете темные, скрытые мотивы, которых, вернее всего, нет совсем. Большинство людей гораздо проще, Джим. Хотя мне жутко не нравится признавать это, но наш мистер Спок – совершеннейший образец самца – храбрый, умный, расчетливый, верный, к тому же – довольно высокопоставленный в своем обществе. Что называется – он получил это… Почему бы благоразумным женщинам не хотеть его? Однако женщины также довольно практические создания и весьма скептически относятся к мужчинам. Они видят, что Спок – не совсем человек. Эта его навязчивая неспособность проявлять свои эмоции калечит его, а они хотят помочь ему освободится. Лишь очень немногие из низ знают, насколько неподъемна эта ноша.
- Так это отчасти материнский инстинкт?
Маккой изобразил гримасу нетерпения.
- Ну вот, опять ты ничего не понимаешь, но при этом навешиваешь ярлыки. Оставь психологию мне, по крайней мере – мне за это платят, это-то ты в состоянии понять? Ладно, Джим, если ты действительно озадачен этим вопросом, просто понаблюдай за женщинами. Тогда ты точно поймешь, что материнские чувство по отношению к Споку – это последнее, что они имеют в виду. Нет, они хотят помочь не ребенку, а взрослому, почти супермену, которым он так и не стал, и вот именно поэтому – они готовы сделать для него почти все. Но, как я уже говорил ранее, они откусывают значительно больше, чем могут проглотить.
- Вулканский культурный фон? – спросил Кирк.
- Да, изначально. Но есть и кое-что еще. Знаешь, Джим, если бы Спок не был наполовину вулканцем, я бы осматривал его каждый день на наличие признаков рака?
- А я думал, что это заболевание побеждено уже лет сто назад.
- Нет, некоторые его виды появляются до сих пор. И наиболее подверженными ему являются люди зрелых лет, имеющие стопроцентно земное происхождение, которые, подобно Споку, не имеют возможностей для эмоциональной разрядки. И никто не знает – почему происходит именно так.
Их разговор перешел на другую тему, оставив Кирку, как обычно, больше вопросов, чем ответов. К тому же Маккой далеко не лучшим образом отозвался о своих шансах на создание физиологических тестов, подходящих для того, чтобы найти дубликат Спока.
- Я не знаю, с чего начинать, поскольку мне совершенно непонятно, как произошло это копирование. И к тому же я недостаточно компетентен в вопросах вулканской биохимии. Так, кое-что читал, когда Спок только начал служить с нами, однако большая часть моих знаний – результат наблюдений за ним. Но он – полукровка, гибрид, а, следовательно, правило сам для себя. Конечно, я попытаюсь что-либо сделать, но, черт возьми, проблема-то заключается в физике! Мне нужен Скотти, чтобы получить информацию о том, что, как и почему все это произошло.
- Я боялся этого, - сказал Кирк.
- Есть еще кое-что важное, что мы ни в коем случае не должны упустить.
- И что же это?
- Чисто психологическая проблема: каково это – быть полностью идентичными близнецами? Даже в обычных обстоятельствах быть близнецом – очень трудная задача. Тебя постоянно путают с другим: матери полагают, что одевать детей одинаково – очень мило; учителя не могут дать их подробные характеристики; друзья не могут отличить их друг от друга или же притворяются, что не могут сделать это. Обычно близнецы проходят через подобные испытания в период полового созревания, когда проблема «кто я есть» становится острейшей абсолютно для всех, но для близнецов она превращается в совершеннейший ад. Если они преодолевают этот период, не заработав себе невроза или чего-нибудь похуже, то обычно после этого с ними все бывает в порядке. Спок же не проходил через все это, более того, почти всю свою жизнь он, по своему собственному выбору был эмоционально изолирован. Ну а сейчас, в зрелом возрасте он внезапно заполучил собственного близнеца, но не имеет никакой возможности уладить эту проблему так, как это происходит с природными близнецами. Напряжение будет весьма значительным.
Кирк развел руками.
- Помоги ему, док, если, конечно, он это позволит тебе, да и я тоже сделаю все зависящее от меня. Но мне кажется, что ему придется пройти через все это самостоятельно. К тому же, имей в виду, что жизнь подготовила его к борьбе с эмоциями.
- Не к борьбе, а к их подавлению, - возразил Маккой, - это две разные вещи. Но в целом я согласен – Споку придется справляться самостоятельно. Единственное, что никогда не сможет понять неспециалист в области психотерапии, так это то, что врач не сможет вылечить от эмоционального или психического расстройства и даже не будет пытаться делать это. Самое лучшее, что он может предпринять – так это показать пациенту – как тот должен исцелиться самостоятельно. И еще, Джим, не преуменьшай проблему, тут нет ничего незначительного. На мой взгляд, разразится самый настоящий эмоциональный кризис, причем скорее раньше, чем позже. Я уже заметил, что один из Споков почти полностью перестал есть. Какое-то время это ему не повредит, все же он вулканец, но анорексия почти всегда является первым признаком эмоционального расстройства.
- Спасибо, - мрачно произнес Кирк, - я буду настороже. А сейчас – пойду-ка я к Скотти, может быть, он что-нибудь придумал…
С этими словами капитан вышел из лазарета и направился прямиком в инженерный отсек.
- Скотти, мне очень не нравится приставать к тебе все с тем же вопросом, но наш док сказал, что не сможет создать тест для определения кто из Споков настоящий, а кто – копия, до тех пор, пока не получит хоть какое-то представление о том, как произошло это дублирование. У тебя есть идеи?
- Нет, капитан. Я ничего не понимаю, - с несчастным видом ответил Скотт.
Под глазами инженера проявились сине-черные круги, было очевидно, что он не спал с самого начала их неудачного эксперимента с транспортатором. Кирк сразу же прекратил давить на него. Собственно, и так ясно, что инженер работает изо всех сил, ну а если же капитан будет отвлекать его, то производительность и эффективность его работы от этого не повысится.
Беседа капитана с главным инженером была прервана общим вызовом на боевые посты.
Когда Кирк поднялся на мостик, то обнаружил, что его первое предположение о том, что сенсоры Ухуры засекли следы другого корабля, оказалось истинным, но история на этом не закончилась. Прежде всего, автоматическая запись в бортовом журнале подтвердила, что «Энтерпрайз» отключил варп-привод за долю секунды до того, как прозвучал сигнал тревоги. Теперь, конечно, корабль снова вошел в подпространство, а след, обнаруженный сенсорами был настолько слабым, что если это действительно был клингонский корабль, то он бы не смог обнаружить «Энтерпрайз» на таком расстоянии, да к тому же и в подпространстве.
- Почему отключился варп-привод? – сурово спорил Кирк.
- Его отключил компьютер, - отозвался Зулу с оправданным раздражением профессионала, оторванного от любимого дела безмозглым механизмом. – По-моему, он все еще работает в режиме старой миссии – картографирования. Возможно, что со всей этой суматохой никто не внес в компьютер новую приоритетную задачу – Органию.
- Совершенно невозможно, - строго ответил Кирк, - я лично занес в бортовой журнал свой приказ. Другое дело, что кто-то мог отменить его. Мистер Спок, - узнайте у компьютера, кто это сделал.
Первый офицер (на вахте в этот момент находился Спок-Два) на секунду склонился к консоли управления и затем произнес.
- Капитан, компьютер сообщает, что этот приказ отдал я, что вполне логично. На самом деле я не делал этого, и, подозреваю, что мой коллега тоже будет все отрицать.
- Отмените этот приказ и проследите, чтобы это действительно было сделано. Мистер Зулу, верните нас обратно на варп.
- Уже сделано, капитан.
- Мистер Спок, в компьютере имеются неисправности?
- Нет, капитан, все в порядке. Нет никаких сомнений, что этот поступок совершил один из нас. Поскольку такой ход развития событий увеличивает риск обнаружения нашего корабля клингонами и не дает никаких иных преимуществ, позволю себе предположить, что конечной целью было именно обнаружение «Энтерпрайз». Именно поэтому я прихожу к выводу, что мой коллега будет все отрицать.
- Но то же самое относится и к вам, - указал Кирк.
- Мне это известно. К сожалению, других рациональных объяснений у меня нет.
- Я полагаю, что время, когда был отдан этот приказ, неизвестно?
- Именно так.
Кирк секунду подумал.
- Лейтенант Ухура. Есть какие-либо признаки того, что нас обнаружили?
- Я так думаю, капитан. Если объект сканирует нас, то их сенсоры слишком слабы, чтобы я могла их зарегистрировать. Однако он вошел в подпространство сразу же вслед за нами, так что этот объект не может иметь природного происхождения. Вполне возможно, что он следует за нами, хотя и на почтительном расстоянии.
- Мистер Зулу, выполните несколько эффектных маневров, тогда мы и проверим – следуют за нами или нет. Если все же следуют, постарайтесь чтобы нас потеряли, не сможете – тогда постарайтесь убежать. У них не хватит энергии, чтобы преследовать нас.
- Конечно, сэр, они нас потеряют, - весело пообещал Зулу.
- Мистер Спок, вы полностью освобождены от своих обязанностей. Первым офицером временно назначается мистер Зулу. Лейтенант Ухура, уведомите всех, что отныне и впредь до моего особого распоряжения все приказы мистера Спока не имеют силы на этом корабле. Мы, как и прежде, направляемся к Органии до тех пор, пока я не отдам новый приказ; миссия картографирования полностью отменена. Вопросы есть?
Вопросов не было.
- Мистер Спок, свяжитесь со своим коллегой и сообщите, что в ближайшее время мы вдвоем навестим его. В интересах согласия я пытался избежать подобных очных ставок, но один из вас припер меня к стенке, да и себя тоже.
Кирк не был в каюте своего первого офицера со времен его почти состоявшегося брака на Вулкане – болезненный эпизод, который капитан вспомнил во время своего первого разговора со Споком-Один, эпизод, во время которого обезумевший Спок пытался убить его. Обстановка каюта офицера, точно так же как и у самого капитана, была типовой, но значительно более спартанской. Те немногие украшения, что имелись здесь, представляли собой несколько кинжалов, смутно напоминавших восточные по своему дизайну. Это напомнило Кирку, что родная для Спока культура по отцовской линии, хотя сейчас и была отчаянно рационалистической, когда-то была столь же воинственной.
Капитан совершенно не был удивлен тем, что в каюте не было никаких признаков того, что сейчас в ней проживает не один, а сразу двое вулканцев. И здесь были два Спока, наблюдавшие друг за другом с холодной, но неприкрытой враждебностью. Итак, сражение, в конце концов началось. Возможно, это даже к лучшему.
- Один из вас, джентльмены, поступил нехарактерно глупо, - объявил Кирк, - и если бы я знал, кто именно, я бы немедленно засунул его в шлюзовой отсек в одном нижнем белье. Бессмысленная опасность, которой был подвергнут «Энтерпрайз» такое же серьезное преступление, как и нарушение Первой Директивы и, насколько я могу судить, вы оба знаете это очень хорошо. Поэтому – я объявляю войну одному из вас, но пострадать из-за этого придется обоим. Спок-Один, вы отменяли приказ о курсе корабля, который я лично ввел в компьютер?
- Конечно, нет, капитан.
- Очень хорошо. Вы оба отстранены от вахт, и я желаю вам всяческих удовольствий в ваших попытках держаться подальше друг от друга в одной каюте при отсутствии каких-либо занятий. Между тем, у меня нет никаких оснований причинять неудобство любому из вас, если вы меня понимаете. В свою очередь, мне нужен ваш совет. Спок-Один, вы согласны, что кто бы ни приказал компьютеру отключить варп-привод, он желал, чтобы «Энтерпрайз обнаружили клингоны?
- Это кажется мне единственно возможным выводом, - ответил Спок-Один.
- Почему это было сделано?
- Могу только предполагать, капитан. Вполне возможно, что настоящий Спок все-таки достиг Органии, обнаружил, что она оккупирована клингонами и был там ими перехвачен, а двойник, который является клингонским агентом, был отправлен назад вместе с оригиналом. Тот факт, что в памяти оригинала нет воспоминаний об этом, равно как и то, что нет иных доказательств психического вмешательства – не диагностируем; мы имеем дело с совершенно новой и неизвестной силой – и замешательство мистера Скотта в этом вопросе весьма показательно.
- Эту возможность, безусловно, нельзя сбрасывать со счетов, - согласился Кирк, - к тому же она мотивированно объясняет все, что произошло с компьютером. Спок-Два, ваши комментарии?
- Всего одно слово, капитан, - ответил тот, - и слово это – нонсенс.
- Почему же?
- Потому что здесь сделано много произвольных допущений. Уильям Оккам, один из пионеров Земли в использовании научных методов, определил, что не следует умножать сущности сверх необходимого. Этот принцип сейчас называют «законом экономии».
- Если перефразировать его применительно к нашей ситуации, то получится «простейшее объяснение, которое соответствует всем фактам, является наилучшим». У вас такое объяснение есть?
- Полагаю, что да, - сказал Спок-Два. – Нет никаких доказательств, что настоящий Спок куда-либо транспортировался. Гораздо проще предположить, что с этим новым процессом с самого начала пошло что-то не так, в результате чего произошла зеркальная материализация. Если все обстоит именно так, то репликацией затронуты глубочайшие уровни нервной системы и, как следствие – изменение личности и сочувствие клингонам.
- Спок-Один, что вы скажете на такую точку зрения?
- Да, простота здесь присутствует, - холодно заявил Спок-Один, - и за счет этого она явно предпочтительнее. Но «бритва Оккама» всего лишь человеческое предпочтение, а не закон природы. И эта зеркальная гипотеза – также всего лишь предположение, не имеющее твердых доказательств.
- Согласен, - ответил Спок-Два, - но я бы хотел отметить, капитан, что хотя наши предположения и исключают друг друга, тем не менее, оба они направляют к совершенно определенному действию, а именно – немедленному уничтожению копии.
- При условии, что оба предположения не являются одинаково ошибочными, - добавил Спок-Один.
- Ну, а если одно из них истинно, - вмешался в их спор Кирк, - то мне остается задать тот же самый вопрос, что я уже задавал вам. Кто из вас – копия?
Ни один из Споков капитану не ответил, да и сам Кирк не поверил бы им, если бы услышал ответ.

@темы: ТОС. Книги, ТОС. Переводы, Спок должен умереть

---

Улыбнуло

[Kammetta]

Диалог №1:

диалог №2:

@темы: ТОС. Приколы, Актёры ТОСа

---

переводной фанфик "Каждый порядочный злодей"

[Annun]

Надеюсь, что вам будет интересно. Замечания по поводу перевода, а также обсуждения самого фанфика приветствуются =))

Название: Каждый порядочный злодей
Оригинал: igrockspock.livejournal.com/111289.html
Автор: Igrockspock
Переводчик: Annun
Персонажи: Валерис
Рейтинг: PG
Жанр: джен
Саммари: Каждый порядочный злодей - герой в своей собственной истории. Валерис рассказывает свою на суде по обвинению в убийстве советника Горкона.

С первого же взгляда на судебную залу Валерис понимает, что приговор ей будет вынесен под влиянием эмоций, а не логики. Потолок чрезмерно высок, и комната гораздо просторней, чем необходимо для размещения ограниченного круга офицеров Звездного Флота и тех представителей прессы, которым позволено присутствовать на процессе. Судье отведен помост в центре залы, возвыщающий его надо всеми присутствующими. Всё продумано так, чтобы обвиняемый чувствовал свою незначительность по сравнению с законом. Это идет против любой мыслимой интерпретации учения Сурака, предписывающего, чтобы размер помещения не превосходил строго необходимого, и все стороны как равные собрались обсудить установленные факты и правоту существующих законов. Но Валерис выбрала жизнь среди эмоциональных рас; теперь они будут решать её судьбу. Сожалеть об этом было бы нелогично.

Звук судебного молотка разносится по просторной комнате.

- Заседание общего военного суда по делу Валерис объявляется открытым.

Ей непривычно слышать свое имя без сопровождающего звания, и на секунду она испытывает то чувство, о котором люди, кажется, говорят: будто раздетый стоишь, - но это совершенно нелогично: оранжевый тюремный комбинезон является удовлетворительной одеждой. Тем не менее, её вулканский контроль превосходен, и её лицо не выдает ни малейшего следа эмоций.

Когда ее вызывают, Валерис бесстрастно подходит к свидетельской трибуне и пристально рассматривает прокурора, пока пристав зачитывает текст присяги. Форма у прокурора, как и следовало ожидать, тщательно выглаженная, и приколотые к груди медали слегка позвякивают при ходьбе. Её волосы собраны так туго, что будто натягивают кожу на лице - таком спокойном, что она кажется почти вулканкой. Если только не смотреть в глаза. Они сверкают, как глаза клингона перед битвой.

- Валерис, это вы организовали убийство советника Горкона и сфабриковали улики, обвиняющие капитана Кирка в его смерти? - начинает прокурор.
- Да.

Изумленный ропот пробегает по малочисленной аудитории, и даже прокурор выглядит слегка удивленной. Все ожидали, что Валерис воспользуется правом не свидетельствовать против себя, но она не собирается делать ничего подобного. Она не сумела выполнить свой долг и предотвратить заключение недальновидного мира с Клингонской Империей; теперь она должна понести наказание, быстрое и суровое, чтобы удовлетворить жаждущих крови клингонов и обеспечить безопасность Федерации. Поэтому Валерис не будет лгать. Она только намерена объяснить свои мотивы перед вынесением приговора.

К сожалению, у её общественного адвоката другие планы.

- Ваша честь, я прошу объявить перерыв для совещания с обвиняемой.

Судья переводит взгляд с неё на её адвоката; ему тридцать два года, но выглядит он на двадцать один. Валерис выбрала именно его, потому что, благодаря его неопытности, она может легко подчинить его своему влиянию.

- Даже если ваша подзащитная решила себя повесить, это едва ли законный повод для перерыва, но если сторона обвинения не против...

Прокурор оглядывается на свою команду за столом и еле заметно кивает. Она так же неготова к неожиданному признанию вины, как и все остальные, и, несомненно, ей требуется время, чтобы подготовить новые вопросы.

- Хорошо, - решает судья. - Суд соберется вновь через полчаса.

***

Валерис разговаривает со своим адвокатом в маленьком кабинете без окон, и запах пыли примешивается к аромату их свежего кофе. Она равнодушна к кофеиносодержащим напиткам, но настояла на покупке кофе, чтобы протянуть время. Это совещание бесцельно, и она не видит смысла в его продолжении.

Адвокат напряженно вглядывается в её лицо, напоминая Валерис голограммы молодого Джеймса Т. Кирка. Он наклоняется к ней, опираясь о пыльный стол, и возбужденно жестикулирует в попытке выразить всю сложность положения.

- Валерис, мы не об этом договаривались. Свидетельства против вас были получены незаконным путем...

- И это никак не относится к вопросу о моей вине или невиновности. Всё, что это доказывает, - что капитан Спок должен понести наказание.

- Послушайте, ну если уж вы решили признаться, сделайте так, как мы говорили. Повесьте всё на адмирала Картрайта. Он старший по званию, они поверят, что вы должны были подчиняться его приказам.

- Ваше утверждение не соответствует действительности. Я действовала по своей собственной воле и не стану компрометировать себя ложью.

- Вы убили двоих человек, - произносит он медленно и четко, будто бы Валерис могла забыть о них. Она не забыла; больше того, она совершила предписанные вулканские ритуалы скорби и памяти о каждом из тех, чьи жизни отняла. Разумеется, её адвокат этого не знает.

- Вы подделали обвинение двух высоко уважаемых офицеров, - продолжает он. - Вы организовали смерть клингонского советника, и вы планировали убийство президента Федерации. Но вы отказываетесь искажать истину ради самозащиты? Валерис, ну послушайте, так устроена система...

В его глазах читается мольба, и Валерис позволяет себе на короткий миг посочувствовать своему молодому, наивному адвокату, который явно расстроен невозможностью выполнять свою работу. Она терпеливо объясняет свою логику еще раз, хотя сомневается, что и в на этот раз он сможет что-либо понять.

- Их смерти, хотя и достойны сожаления, были необходимы для блага Федерации. Ложь сейчас не принесет пользы никому, кроме меня. В любом случае, те преступники, которые могут продемонстрировать логику своих мыслительных процессов, обычно получают более мягкие приговоры.

- Может быть, так оно бывает на Вулкане, но не здесь. Вы выставляете себя каким-то чудовищным манипулятором, который не чувствует ни капли раскаяния. К такому человеку не проявят никакого милосердия.

- Ни милосердие, ни раскаяние не имеют места в системе правосудия. Я не стану опускать себя, чтобы приспособиться к дефектам вашей расы.

Она встает, бросая чашку с холодным кофе в мусорку.

- Думаю, пришло время возвращаться в суд.

***

Судья стучит молотком, и Валерис послушно возвращается на свое место, чтобы прокурор могла продолжать.

- Сожалеете ли вы о своих действиях? - спрашивает она, с новой уверенностью в голосе. Теперь, после признания, она думает - ошибочно - что самая сложная часть её работы позади.
- Нет.

Валерис делает паузу, давая возможность прокурору-человеку самой обнаружить очевидную ошибку в вопросе. Но та не поправляется, и Валерис объясняет сама:
- Сожаление - человеческая эмоция. Я её не испытываю.

Прокурор поджимает аккуратно обведенные красные губы в человеческом жесте раздражения.

- Извиняюсь за человеческий жаргон. Я перефразирую. Если бы вам была дана возможность заново прожить прошедшие шесть недель, вы вновь предпочли бы участвовать в Хитомерском заговоре?

Валерис знает, что все камеры в зале суда крупным планом наведены на её лицо. Она отказывается глядеть на них; это несущественно.
- Да.

Прокурор делает небольшую паузу, позволяя аудитории подумать над её ответом. Очевидно, она не может избавиться от привычки ораторствовать перед присяжными, хотя сейчас здесь и нет присяжных. Валерис не просила о них; она доверяет логике судьи гораздо больше, чем собранию своих так называемых равных.

Прокурор снова поворачивается к ней.

- Позвольте мне уточнить для понимания суда. Будь у вас такая возможность, вы бы вновь решили организовать убийство клингонского советника, расстрелять его убийц, обвинить капитана Кирка и совершить покушение на президента Федерации? И таким образом разрушить нашу единственную надежду заключить прочный мир с Клингонской Империей?

Этот вопрос ничего не уточняет; это всего лишь эмоциональное воззвание с целью очернить её перед судом. Значит, они не могут победить её одной только логикой. Даже они думают, что она поступила правильно.

- Да, - просто отвечает Валерис.

Прокурор ликует, словно добившись необычайного признания.

- Валерис, расскажите нам, в точности как долго вы планировали это преступление.

- Один год, шесть месяцев и три дня назад я участвовала в десантной группе, чьей задачей было спасти шестерых членов экипажа от клингонской атаки. При проведении разведки я видела, как клингонский офицер собственноручно казнил подчиненного за несогласие с ним. Помимо этого, во время моей второй вылазки...

- Ваша честь, это не имеет отношения к делу.

Это имеет прямое отношение к делу, и Валерис совершенно не собирается укорачивать свой ответ, но вежливо умолкает, позволяя судье высказать ей замечание.

- Свидетель, - произносит он измученным тоном, - пожалуйста, отвечайте на вопрос.

Она ответит. Когда придет время. Она продолжает с того места, где остановилась.

- Помимо этого, во время моей второй вылазки, две соперничающие клингонские группировки вступили в пьяную драку, в которой один из их числа погиб, а другой был тяжело ранен. Такая бессмысленная потеря жизней нелогична и морально неприемлема, однако каждая из сторон утверждала, что он сражаются за свою честь, и их командир не счел их виновными, исключительно по той причине, что все участники драки были одинаково хорошо вооружены.

- Свидетель, - угрожающе прерывает судья, - здесь не место для того, чтобы распространяться о ваших личных предрассудках и предубеждениях против клингонской культуры. Пожалуйста, отвечайте на вопрос.

Валерис не может понять, почему судье кажется, что ему удастся её запугать. Он может наказать её за неуважение к суду, но срок будет ничтожен по сравнению с грядущим приговором за измену. К тому же, поскольку она главный свидетель, они никак не могут убрать её с трибуны из-за одного затянутого ответа. В данном случае власть принадлежит ей, и Валерис намерена ею воспользоваться.

- Впоследствии я провела тщательный анализ клингонской культуры, сосредоточившись на основных источниках, начиная с трудов самого Кахлесса. Это исследование привело меня к заключению, что клингонское понятие чести основывается на эмоциях и по самой своей природе неизбежно приводит к насилию и кровопролитию. Заключить мир с подобной расой - логическое противоречие. Как только до меня дошли слухи о готовящемся мирном договоре, единственным логичным образом действий было искать союзников, так же противящихся ему.

Прокурор поворачивается к аудитории, нарочито показывая свое раздражение.

- И когда это произошло?

- Три месяца и четыре дня назад.

- Спасибо вам, Валерис, за то, что вы наконец-то ответили на вопрос.

Прокурор повторно зовет её по имени, рассчитывая разозлить. Это ей не удастся.

- Вы утверждаете, что ваша позиция по отношению к этому договору исключительно логична? Совершенно не подвержена влиянию эмоций?
- Да.

Прокурор снова умолкает, и даже Валерис чувствует, как в комнате нарастает напряжение, пока она готовится задать следующий вопрос.

- Валерис.
Прокурор медленно и тяжело роняет слова.
- Верно ли, что ваши родители были убиты клингонскими налетчиками, когда вам было десять лет?

Зал суда замирает и затихает. Валерис чувствует, как они считают секунды в ожидании ответа. Она медлит только, чтобы сдержать свой вулканский инстинкт отвечать только на прямо поставленный вопрос. Если она скажет "да", они используют это против неё, потому что станут предполагать, что она находится во власти тех же низменных эмоций, что владеют людьми. Она не собирается отрицать свою вину, но она не позволит им думать, будто её поступки были вызваны какой-нибудь примитивной жаждой мести.

- Личный опыт по какому-либо вопросу не обязательно делает принятые решения эмоциональными. Смерть моих родителей является одним из многих аргументов, которые логически подтверждают склонность клингонов к насилию.

- И вы не видите логических противоречий в том, чтобы препятствовать насилию, используя при этом насилие сами?

Если бы она была человеком, она бы улыбнулась. Прокурор, намереваясь обнаружить всю меру её высокомерия и вины, позволила ей изложить все существующие факты, которые оправдывают её так называемое преступление. Валерис впервые за весь процесс смотрит на аудиторию. Некоторые глядят на нее с отвращением, другие же - с интересом. Они готовы дать себя убедить.

- Нет, если это позволит предотвратить потерю большего числа жизней. Сам Звездный Флот уничтожил шестьдесят семь клингонских кораблей, угрожавших безопасности Федерации.

- Но когда Федерация решила, что Клингонская Империя не представляет угрозы, вы подумали, что вам, неопытному лейтенанту, и горстке других заговорщиков лучше знать, в чем заключаются высшие интересы Федерации?

- Совершенно верно. Две тысячи сто шестьдесят семь офицеров Звездного Флота и граждан Федерации погибло в столкновениях, спровоцированных клингонами, за последние пятьдесят лет. Я могу только сделать вывод, что дипломаты Федерации, подготовившие этот договор, никогда на личном опыте не сталкивались с клингонской страстью к насилию и жаждой кровопролития. Мои коллеги и я были единственными, кто решился действовать, но мы действовали исходя из широко распространенных опасений за будущее наших цивилизаций.

Она замечает, что один мужчина в аудитории медленно кивает. На его рукавах блестят адмиральские нашивки. Прокурор не видит этого.

- Вы говорите, что действовали в интересах безопасности Федерации, - произносит она с видом хищника, который приготовился к смертоносному прыжку. - Но не поставили ли вы Федерацию в еще большую опасность, провоцируя Клингонскую Империю к вооруженному конфликту?

- Нет. Адмирал Картрайт и я подробно обсуждали эти вопросы, прежде чем что-либо предпринять. Если бы Горкон был мертв, и не нашлось бы прямого последователя его дела, Клингонской Империи не хватило бы сил и единства, необходимых для войны с Федерацией. Наш сильнейший враг оказался бы дестабилизирован, что еще больше сыграло бы в пользу наших интересов в галактике.

Седая женщина, капитан, которую Валерис знает как ветерана многих сражений, еле заметно кивает. Ободренная этим маленьким знаком согласия, она задает вопрос, который горит перед ее мысленным взором с самого начала процесса.

- Прокурор, я предлагаю вам назвать хоть один неоспоримый факт, демонстрирующий искреннее стремление клингонов к миру.

Валерис обращается к прокурору, но, на самом деле, это вызов всем присутствующим в зале; и она видит, как они спрашивают себя, могли бы они ответить на ее вопрос. Валерис знает, что им это не удастся, и что они будут помнить об этом еще долгое время после того, как судья прикажет вычеркнуть её слова из протокола. Её приговор неотвратим, и она проведет остаток своей жизни в тюрьме. Но те, кто видел её сегодня, не забудут её спокойствие, её уверенность, и, самое главное, её логику. Один из них - может быть, и больше - решится бороться против клингонов ради безопасности Федерации. И тогда победа будет за ней.

@темы: ТОС. Фики, Полнометражки, ТОС. Переводы

---

Джин Родденберри рассказывает о начале Трека, про пилотную серию *Клетка* и вообще...

[Зеленый эльф]

Дорогие сообщники! Переведите немножко пожалуйста! особенно в конце, где Папа Ро ругается из-за писем...

@темы: ТОС. Сезон первый, ТОС. Сезон второй, ТОС. Сезон третий, Всякое разное, Полезная информация

---

Четверг. Какие могут быть сомненья?

[Dikkerona]

Кто тут в цари крайний?!(с)

@темы: Четверг, однако!

---

скульптуры star trek.

[Tehhi Shek]

не знаю, было ли. если было, извиняйте)

relaxic.net/star-trek-%D1%81%D0%BA%D1%83%D0%BB%...

@темы: Всякое разное